Текст книги "Дагестанское Досье"

Автор книги: Виталий Овчаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

"Духи" в тот раз крепко вцепились в мотострелков. Только высунул голову из укрытия – сразу выстрел или очередь. Ни взад, ни вперед. Выручил командир разведчиков лейтенант Роман Сидоров. Огонь его БМП-2 прижал боевиков к земле. Под его прикрытием солдаты потихоньку поползли в тыл. А вот самому Сидорову не повезло. Мина из гранатомета угодила в двигатель, машина встала. Лейтенант получил ранение. Наложив жгуты и сделав укол промедола, приказал водителю выбираться из подбитого БМП. Сам сел у пушки…

Ведя прикрывающий огонь, обескровленная первая рота отошла назад и закрепилась на одной из тактических высот.

Что же касается третьей роты (рейдовая группа), то она попросту застряла на скатах горного кряжа и никакого влияния на ход боя не оказала.

Вечером при свете тусклой лампочки офицер рекогносцировочной группы старший лейтенант Воронин записал в Журнале боевых действий: 6 сожженных БМП, 34 погибших, несколько десятков раненых. Только во второй роте из строя выбыло больше половины состава: 17 убитых, 30 раненых. Последний ЗИЛ-доходяга с ранеными только что ушел на Ботлих. "Хорошо вертолетчики прикрыли, – вздохнул Воронин, – а иначе страшно и подумать…"

В пресс-центре объединенной группировки журналистам сообщили, что в бою около Тандо погибло 8 и ранено 20 военнослужащих – боевики признали смерть четырех своих. Шамиль Басаев заявил, что все попытки российских антиисламских сил пробиться к высоте близ Тандо полностью провалились. "Враг понес катастрофические потери и скрылся в Ботлихе", – отметил Басаев.

Однако и боевикам в тот день крепко досталось. Действующий около Тандо полевой командир с позывным "Абдурахман"**** по рации запросил помощь у Зелимхана Яндарбиева и Мовлади Удугова. Он упоминал, что у него большие потери.

Из статьи в «Белорусской деловой газете»:

… на села Тандо и Ансалта позиции боевиков видны очень четко: вырытые траншеи загогулиной перечеркивают Тандо ровно посредине, Ансалту держат у самого подхода единственной гравейной дороги.

С федеральной стороны активно работают 8 установок "Град" (минометы залпового огня) и штук 5 гаубиц Д-30. За ревом вертолетного двигателя не слышно выстрелов и разрывов, такое впечатление, что некий великан, обосновавшись у подножья горы попыхивает трубочкой, дымы от разрывов клубятся во многих местах селения.

Внизу видны мечащиеся легковушки. От дома к дому перебегают фигурки людей. "Наши" это, или "не наши" сверху (во всяком случае на взгляд дилетанта) не видно, но вертолетчик уверенно передает: "…вашу мать! Я сказал: квадрат 14-28, а вы какого хера по 18-му мочите! Там все наше! Я сказал 14-28!, Уберите ментов оттуда! Там для артиллерии работа!"

Наш вертолет (командный) завис на большой высоте, но тем не менее мы предусмотрительно периодически отстреливаем тепловые ракеты, у боевиков, по проверенным данным, есть "Стрелы", предназначенные специально для борьбы с низколетящими целями противника. Все это добавляет шарма в наш полет. А вокруг – красотища: горы, солнце и василькового цвета небо.

"Эти суки глубоко зарылись, – говорит бортовой пулеметчик Хаджи Абдуллаев, – они используют так называемый "афганский окоп" – ставят большой камень на автомобильный домкрат, роют под ним яму и в случае арт– или авионакалета залезают под этот самый камень, опускают домкрат и ни чем их гадов не достанешь." "Но есть же так называемые "бетонобойные" снаряды – вмешиваюсь я – такой в любом ДЗОТе достанет!" "Ага, ты еще вспомни про агитационные ракеты и ядерные боеприпасы,"– парирует Хаджи и дает длинную очередь куда-то в никуда.

А тем временем под нами зависают боевые вертолеты и выпустив весь свой боезапас (из-за рева двигателя нашего вертолета складывается впечатление, что артиллерия и авиция "работают" шепотом) аккуратненько развернувшись уходят на базы…

18 августа главные события развивались на "Ослином ухе". И снова вперед пустили десантников. На этот раз решение было правильным: обойти высоту с флангов и блокировать боевиков наверху, а затем расстрелять из артиллерии и минометов. Дело в том, что боевики при каждом артналете покидали окопы, оставляя одних наблюдателей и укрывались на противоположном склоне, который был недоступен для снарядов. Десантники должны были взять этот склон под обстрел.

Из статьи Алексея Бабакина в «Российской газете»:

Высоту брали штурмом несколько раз. Но только стоило перевалить вершину и спуститься в седловину, как попадали в своеобразный огненный мешок: бандиты пускали туда десантников и закрывали огнем минометов отход назад. А потом снайперы с 600-800 метров расправлялись поодиночке. Там до сих пор лежат убитые наши ребята. Снайперы боевиков просто иной раз издевались.

На глазах у моего собеседника Николая наш пулеметчик перезаряжал ленту. Бандит два раза пулей выбил ее из рук. Он словно играл. Десантник в третий раз пополз к пулемету и, видимо, инстинктивно в последний момент вжался в камни. Снайперская пуля, нацеленная в лоб, только чиркнула по каске.

Вот эту проклятую высоту надо было очистить. Но сделать это трудно, ведь плата – кровь солдат. По мнению Николая, из десантных войск на этой горе сделали своего рода "штрафные батальоны". Три раза десантники атаковали эту гору. Можно отдать приказ и в четвертый раз – люди пойдут… Но без местных проводников, по мнению Николая, штурмовать это Ослиное Ухо убийственно. Там, в гранитных скалах, очень много проходов, карнизов, пещер, лабиринтов. Местные жители рассказывают, что есть пещеры, в которые они загоняли по нескольку сотен баранов. Гранитные пещеры сообщаются между собой, имеют по нескольку выходов. Авиация здесь почти бессильна. Боевики успели хорошо изучить местность. Десантники же пошли на штурм, не зная местности, и потеряли десятки людей. Только после трех штурмов командование додумалось использовать местных проводников, охватывать высоту. Если бы сразу…

Рано утром 18 августа Ми-8 забросил передовую группу в тыл к боевикам. Полковник Николай Майданов вел вертолет чуть ли не у самой земли, прячась от зенитки, расположенной на вершине горы. Пригодной площадки там не было, но Майданов знал, что делает. Еще с Афганистана опытные летчики использовали полупосадку, когда вертолет передними колесами упирается в кромку над обрывом, а задние висят в воздухе.

Высадка проходила под непрерывным обстрелом боевиков. Десантники едва успели рассредоточиться, как их накрыли свои же "крокодилы". Подробности разворачивались на глазах не у одних генералов – десятки ботлихцев, забравшись на крыши домов следили за происходящим.

Рассказывает житель Ботлиха Магомед Махмудов:

Это видели сотни людей. Вертолет высаживает на Хамиль-Эн десант и тут же поднимается в воздух. А через 15 минут подлетает второй вертолет и расстреливает их ракетами и из пулеметов. Все, кто наблюдал это, закричали в один голос. Десантники даже успели выпустить несколько сигнальных ракет – мол, свои, но это их не спасло. А Хаттаб как сидел наверху, так и продолжал сидеть и косить наших ребят. Ни за что не поверю, что его нельзя было достать с воздуха – ведь даже мы их видели!

Боевики плотно насели на новороссийцев. Чтобы укрыться от огня бойцы вжимались в скалы под самым обрывом, прыгали как горные маралы – здесь было непростреливаемое пространство.

Первыми на выручку зажатой в горах группе поспешили 50 новороссийцев во главе с подполковником Олегом Рыбалко – все кто оставался в строю на тот момент. Одновременно Шаманов срочно перебрасывал под "Ослиное ухо" ставропольских десантников из 247-го ПДП 7-й ВДД, только недавно прибывших в Ботлих.

Рассказывает лейтенант Михаил Миненков, командир разведвзвода ставропольцев:

…Батальон действовал двумя ротами. Третья и взвод разведки оставались в резерве. Высоту решили обойти с фланга по дну ущелья и ударить в тыл боевикам. Первыми следовали чуть более полусотни оставшихся в строю новороссийцев, за ними третья рота ставропольцев. Но, похоже, боевики предусмотрели этот маневр и подготовили засаду. Когда разведдозор десантников вышел на открытое плато, по ним открыли огонь. Командовал дозором капитан Игорь Хоменко – начальник разведки ставропольского полка. Его назначили для помощи коллегам. Офицер приказал всем отходить, а сам прикрывал бойцов. Вместе с ним остался Чумак. Отбивались почти три часа.

Сколько раз им пытались помочь! Но напрасно. До них всего-то было метров пятьсот, но боевики простреливали буквально каждый сантиметр. Потом они подтащили минометы и принялись планомерно расстреливать маленький пятачок, на котором отбивались ребята…

Судя по всему, Игорь погиб первым от осколочного ранения в голову. Солдат, похоже, был еще жив, когда боевики смогли захватить это плато. Его они четвертовали. Позже Хоменко и Чумаку посмертно присвоили звание Героя Российской Федерации…

Ваххабиты устроили ему "афганский крест": отрубили правую руку и левую ногу и бросили на солнцепеке. В расправе над десантником особо отличился дагестанец Гасан Солтанмурадов. Правосудие настигло его только в апреле 2001 года…

Тем временем, остальным удалось соединиться с отрядом подполковника Рыбалко. Но тут как в пословице: голову вытащили – хвост увяз. Рыбалко и пятьдесят его бойцов сами оказались в полуокружении. Связи со штабом никакой, да еще и командира тяжело ранили.

Михаил Мальнев и сегодня отчетливо помнит близкие разрывы, свист осколков и пуль. Поднимаясь все выше и выше, он стрелял из гранатомета по укрытиям боевиков…

А потом – удар и словно обожгло ногу. В глазах на мгновение потемнело. Лежа, оглядел себя, пошевелился – вроде бы цел. А в метре – воронка от мины… Двинулся дальше и только тогда ощутил усиливающуюся боль в ноге… Укол промедола. Помощь товарищей. Трудный спуск с горы. А потом вертолетом – в лагерь и далее в буйнакский госпиталь. Осколочное ранение стопы и голени оказалось серьезным…

…К вечеру Миненкову и его взводу поставили задачу найти новороссийцев и вывести их из-под огня. По дороге разведчиков несколько раз обстреливали боевики. Приходилось останавливаться и пережидать. Ответить – обозначить себя и не выполнить задачу. Пройдя два километра, наткнулись на трех солдат и офицера, которые несли на плащ-палатке раненого подполковника. Люди были настолько измотаны, что им самим нужна была помощь. Миненков отрядил пятерых бойцов, чтобы те довели их к своим. Дальше пошел с четырьмя солдатами.

До района, где должны были находиться новороссийцы, оставалось метров четыреста. К тому времени уже стемнело. Взводный в ночной прицел смог рассмотреть людей с оружием. Выкрикнул числовой пароль.

– Мы не знаем пароль! – закричали оттуда.

– Ты кто? – начал уже открыто действовать Миненков.

– Вороной!

Так называли одного из офицеров батальона.

– Андрюха, тогда скажи первую букву фамилии своего лучшего друга, который отдыхает в Пятигорске, – продолжал осторожничать Михаил.

Еще не известно, может, ему в тот момент боевик к виску пистолет приставил. В "ночник" с такого расстояния лица не рассмотришь.

Вороной назвал фамилию полностью. Только тогда разведчики подошли. Правда, долго пришлось втолковывать их командиру, что приказано отходить.

– Не верю! – упрямо твердил он.

Связались по рации разведчиков с командиром дивизии. Тот подтвердил. Выходили до утра.

На следующий день ставропольцы продолжили операцию. Ситуация повторялась с точностью до нюансов: боевики пустили десантников в ущелье и там их заперли. Но теперь огонь стал менее плотным: боевики экономили боеприпасы. После полудня над ущельем закружила пара Ми-24. Это было прикрытие. Грузный Ми-8 появился не сверху, а снизу – из пропасти. Летчик в кабине помахал рукой.

Этим летчиком был полковник Николай Майданов.

Вспоминает полковник Николай Майданов:

Вертолет сделал несколько кругов, и мы увидели ребят. Они засели за скалой. Но подойти сразу к ним не смогли – сверху били прямой наводкой бандиты, и сжечь вертолет для них не составляло труда. Выход один: спускаться в ущелье и подлетать к высотке снизу. Пока Ми-24 будут обрабатывать позиции бандитов, можно успеть выгрузить боеприпасы и забрать раненых. Так и было сделано. Три раза.

После второй ходки десантники 'размечтались': нам бы сюда что-то серьезное, например "зушку". Майданов все понял. Но как ее доставить? Это ведь не автомат, а настоящая пушка – громоздкая штука. В 'вертушку' не влезет. Значит, надо тащить на тросах. 'Восьмерка' подняла в воздух зенитку – покачалась с минуту, – и полетела по ущелью, поднимая клубы горячей пыли и чуть ли не цепляя грузом землю. Снизу – вверх…

Помощь вертолетчиков пришлась кстати: теперь уже десантники прижали басаевцев и потихоньку начали подбираться к их позициям, отрезая попутно пути к отступлению. К вечеру "чехи" не выдержали и сбежали.

Высота 1622,5 стала нашей.

В боевых действиях в Ботлихском районе сводный ПДБ 7-й ВДД потерял 25 человек только убитыми. "Новороссийцев" отводили на отдых. В окопах расположились ставропольцы: в помощь им из Ульяновска перебрасывался батальон 32-й парашютно-десантной бригады.

ПРИМЕЧАНИЯ:

* Как только не издевались в боевых сводках и в мемуарах над названием этой горы: Алилен, Алиленд, Алилец, Элилэн. Еще называли высотой 1622,5 или высотой 1361,5 – из-за двух ее вершин. Настоящее название этой горы – Хамиль-Эн, что в переводе с аварского на русский означает "Ослиное ухо".

** Геройскими реляциями и наградными листами высшее командование старалось "замазать" свои неудачи. Легенда об успехе 13 августа победно утвердится во всех анналах – ее, в частности, активно распространяет Виктор Казанцев.

***Об этом знали еще афганцы. Медленная 75-мм пушка БМП-1 имеет малые углы возвышения и не может обстреливать нависающие вершины. Кстати, новороссийские десантники оставили свои "бээмдэшки" в Каспийске, так как в горах проку от них тоже мало.

****Возможно, это сам Хаттаб, одно из имен которого – Хабиб Абд-аль-Рахман

ПОСЛЕДНЯЯ ФАЗА ОПЕРАЦИИ.

Нельзя сказать, что на Ботлихском направлении бои велись исключительно в районе Тандо и у высоты 1622,5. Столкновения с боевиками происходили на разных участках. Начиная с 8 августа артиллерия и авиация наносили беспрерывные удары по н п. Рахата, Ансалта, Шадрота, Зиберхали, а также по сопредельным районам Чечни. Удары следовали один за другим, плотность и интенсивность огня были высоки.

12 августа боевики провели разведку боем около Годобери, но тут их ждали ополченцы и милиционеры. В бою экстремисты потеряли до 6 человек убитыми, среди ополченцев трое получили ранения.

14 августа около Годобери произошло боестолкновение между боевиками и объединенными отрядами ополчения и милиции. У убитых боевиков нашли карты отдельных районов Дагестана, ксерокопии, а также список отряда некоего Аудара и инструкции для спецподразделений. Была захвачена радиостанция, с которой был зафиксирован разговор двух неустановленных абонентов. Один из них предъявлял требование об оказании им помощи от Масхадова, а в случае отказа угрожал о прекращении боевых действий. Им ответили, что на подмогу выслано около 100 человек и три грузовые автомашины с боеприпасами.

Рассказывает подполковник Валерий Черников:

Запомнил бой под Ботлихом четырнадцатого августа. Энэр (начальник разведки) 136-й – умница мужик – с первых дней воюет инициативно, грамотно. Навязывает "чечам" свою волю, гнет их. Так вот, ночью он с отрядом выдвинулся в лесистое ущелье, тянущееся в сторону границы. Организовал засаду. Под утро дозор доложил о подходе боевиков. По подсчету тех было раза в четыре больше, чем наших. Энэр принял решение пропустить боевиков в глубь ущелья, вызвать на них огонь артиллерии и развернуть засаду фронтом к ним в тыл. При точно скоординированном артналете боевики понесли такие потери, что были деморализованы и, собрав раненых и убитых, развернулись в сторону Чечни. Здесь их и ждала засада. Умелое использование преимуществ рельефа местности, минирования и средств огневого поражения позволило полностью рассеять бандформирование. Побросав убитых и даже тяжело раненных, боевики разбежались. В общей сложности на месте боя разведчики насчитали шестьдесят семь трупов. Собрав трофейное оружие, отряд без потерь (один боец был легко ранен) вернулся в расположение своей бригады. Амуниция и документы убитых позволили сделать вывод, что в засаде был разгромлен один из элитных отрядов Хаттаба. Если бы все так воевали, как этот "энэр"…

Рассказывает ополченец по имени Шахи:

Моя семья была в городе, а мама осталась. Ты, говорит, делай, что должен делать, и я буду делать то, что должна. Все дни вместе с женщинами готовила еду для солдат и ополченцев. Оружия у нас было мало, но и его хватило. Вообще мне показалось, что они не такие уж сильные вояки, как говорят по телевизору. Мы положили не меньше ста человек, но все трупы и всех раненых боевики увозили на грузовиках. На нашем направлении было много арабов, а у нас был парень, который несколько лет учился в Саудовской Аравии. Он переговаривался с боевиками по рации – в основном материли друг друга на чем свет стоит, но иногда и интересные вещи проскакивали. Например, многие арабы думали, что сразу за Ботлихом начинается Каспийское море, а ведь до него еще 200 километров. Такое впечатление, что их просто обманули. А еще рассказывали про двух негров, которые отказались воевать, и их расстреляли.

У нас тоже были погибшие. Один из ополченцев пополз вперед, чтобы забрать автомат у убитого, как он думал, араба. А тот оказался раненым и взорвал себя вместе с нашим парнем. После этого мы забрасывали впереди специальные крюки, которыми переворачивали трупы – для страховки. Я считаю, что и солдаты, и мы воевали нормально. Но зачем было отпускать боевиков – этот вопрос не дает покоя до сих пор…

Вообще, в Годобери сложилась интересная ситуация. Здесь верховодил прапорщик Ботлихского РОВД Дибиргаджи Магомедов. Он и еще шестеро милиционеров – вот и все, что смогли отрядить федеральные силы на это направление. Тем не менее Д. Магомедов не смутился и присоединил к своему маленькому отряду годоберийских ополченцев. Судя по всему, он был неким горским вариантом барона Мюнгхаузена. В его отчетах фигурируют сотни уничтоженных бандитов (десятки из них – лично Магомедовым) и огромное количество захваченных трофеев. Бравый прапорщик одновременно умудрялся оборонять Годобери, штурмовать "Ослиное Ухо" и охранять сразу всех российских генералов – так как своей охране они не доверяли. Будучи многократно ранен, Д. Магомедов оставался в строю и даже одерживал в рукопашном бою личные победы над врагами. Бандиты якобы прозвали его "Красной шапочкой" – за краповый берет, который он никогда не снимал, – и давали за его голову 25000 долларов. За многочисленные заслуги перед отечеством Д. Магомедов был удостоен высокого звания "Герой Российской Федерации". При том, что большинство его подвигов являются вымыслом, он вполне заслужил свою награду, так как сумел организовать оборону родного аула и до подхода 136-й бригады отбивал все попытки ваххабитов занять Годобери.*

Рассказывает старший лейтенант 136-й бригады Андрей Анисов:

До первых смертей не верилось, что это настоящая война. А потом… Из молодых лейтенантов не все уцелели. В моем батальоне были ранены четыре офицера. Но зато и чувство, что делаем нужное дело. Был случай… В селении Верхние Годобери стояли тогда танкисты. Им нужно было доставить снаряды. Вечером из ТПУ выехал с полностью загруженным ЗИЛом. Дорога – не дай бог, а тут еще обвал случился. И ночь близится. Оставаться в горах да еще с таким грузом опасно. Я послал водителя за танкистами, но и они не могли помочь перетаскать сто ящиков: каждый весил за сто килограммов. Выручили годоберийцы. Привели самый "вездеходный" в здешних местах транспорт – ишаков. И пошло! За три часа все боеприпасы перетаскали…

Участок между Годобери и Миарсо занимали ополченцы махачкалинской интебригады. 13 августа здесь задержали наблюдателя ваххабитов. В тот же день разведгруппа "афганцев" Магомедрасулова и Омариева совершила вылазку в район басаевцев и уничтожила две огневые точки. В дальнейшем махачкалинцы вели разведку и наблюдение, помогали артиллеристам, таскали снаряды и выполняли обязанности связных.

Бои шли и на другом фланге "Ботлихского" фронта. Начало им положила попытка боевиков 16 августа расширить район боевых действий на восток. По разведданным небольшие группы басаевцев появились около высокогорных аулов Тасута, Чанко. Взводу армейского спецназа капитана Юрия Федорова было поручено выбить боевиков из аула Тасута и закрепиться там. В проводниках шли местные милиционеры.

Вспоминает сержант спецназа Дмитрий Никитин:

За селом Тасута находились водоканал и небольшой лесок. Перед группой разведчиков стояла задача заблокировать водоканал, подступы к селу. Оседлали высоту рядом с административной границей с Чечней. Менты объяснили, что совсем рядом позиции боевиков. Стало известно и другое. Один из милиционеров, переодевшись в гражданку, отправился в село на разведку и был схвачен тремя боевиками…

Федоров принял решение группой из шести человек спустится в село и освободить заложника. В Тасуту заходили со стороны кладбища. Разведчиков заметили и обстреляли. Добежали до сарая, где временно укрылись. До сумерек отстреливались: в селе оказались не три наемника, а гораздо больше. Но уходить было поздно.

Разведчики верили в своего командира. Ротный был молодым, но опытным. На задания всегда ходили вместе. Каждый раз выводил Федоров свою группу из-под обстрелов – потерь до сих пор не было. "Надо отходить по темноте, – сказал Федоров, – а то мы здесь совсем сядем". Дмитрий Никитин из сарая выскочил первым. Наверное, это и спасло – боевики среагировали с опозданием, – пули чиркнули по брувстверу канавы после того, как туда нырнул Никитин.

Вторым побежал Федоров. Маленький пятачок открытого пространства для него оказался роковым… Остальные выбрались без помех – потерь больше не было. Мелкими перебежками группа спустилась вниз, к своим. Вынесли и тело командира.

Утром спецназовцы вернулись в Тасуту. Но аул был пуст: боевики ушли, не приняв боя. В селении нашли труп ваххабита. По сведениям жителей, тут их было немного – не больше отделения.

Тасута была первым населенным пунктом, освобожденным федералами в Ботлихском районе. Случилось это на двенадцатый день после начала боев…

21 августа отдохнувшим новороссийским десантникам было поручено занять позиции на высоте 1361. При этом предполагалось, что серьезного сопротивления десантники не встретят. К горе шли ущельями и узкими тропами около десяти километров. Каждый нес по три боекомплекта. Передвигались всю ночь с 21 на 22 августа. К утру группа достигла Годобери. Выслали вперед дозор. Около самой вершины дозор наткнулся на секрет врага, начался встречный бой. Командир решил обойти с левого фланга позиции боевиков. Маневр прикрывал пулеметчик Александр Брюхин. В какой-то момент боевики сосредоточили на нем весь свой огонь. Брюхин был ранен и умер не приходя в сознание. Когда же десантники пошли в атаку, они обнаружили, что высота пуста. Боевики бежали.

Все эти стычки, конечно, не определяли ситуацию, хотя в них и гибли люди. Главные события разворачивались около Тандо. Наконец, вспомнили о беженцах, сидевших в ожидании на центральной площади Ботлиха: раздали униформу, автоматы, пулеметы, предупредили, чтобы были готовы.**

Общий штурм был назначен на 22 августа. Главная роль отводилась ополченцам, которых поддерживали мотострелки 136-й бригады и танки, поставленные на прямую наводку.

Вспоминает ополченец Каламуджин из Ботлиха:

Нам выдали камуфляжную форму, оружие и сказали: поднимайтесь к Тандо, там боевики. Нас подбросили на "бэшках", а дальше мы пошли вверх пешком. Боевики подпустили нас поближе и открыли бешеный огонь. Мы бы погибли, но пулеметчик (прапорщик из буйнакской бригады, зовут Ильяс) стал бить по ним очередями, и они залегли. Ильяс прикрывал нас, пока мы не отошли, а его самого вычислил снайпер и дважды ранил – как раз в то место на боку, где пластины бронежилета образуют щель. После Ильяс перенес несколько операций и из армии уволился, потому что очень болеет. Вот он настоящий герой.

После этого мы просто стреляли в сторону боевиков, не видя никого, а они стреляли в нас. Вот и все.

Из интервью с Владимиром Шамановым, "Независимая газета":

В одном из населенных пунктов Ботлихского района проводилось спецмероприятие. В помощь армейцам были приданы 40 ополченцев. В течение получасового боестолкновения от них остались только трое. Вместе с тем я твердо убежден, что для охраны населенных пунктов ополченцев можно использовать, но в плановых боевых ситуациях – категорически нет! Вообще с раздачей оружия населению надо быть предельно осторожным. Непреложна одна истина – оружие раздать просто, но собрать его потом практически невозможно.

Итак, первая атака на Тандо захлебнулась: ополченцев отвели назад. Вперед выдвинулись мотострелки, началась артподготовка.

Из статьи в "Белорусской деловой газете":

Бой за Тандо не утихал. Артиллерийские удары сменялись налетами боевых вертолетов. Что-то непохоже, что в горах остались лишь отдельные группки боевиков, которые бегают как козлы по горам. Те, что засели в Тандо и еще в четырех укрепленных местах, не бегали, а тоже огрызались прицельным огнем. Уже погибли пятьдесят российских солдат, больше сотни ранены…

От передовых позиций мотострелкового батальона медленно шел солдат. Впрочем, из-за густо пропыленной униформы нельзя было определить его звание и даже сколько ему лет. Одной рукой он на весу придерживал большой кокон, опутавший другую руку. Кровь проступала сквозь бинты и капала на густую дорожную пыль. С трудом объяснив, что руку ему посекло минометными осколками, попросил закурить. Лишь подойдя к нему вплотную, мы увидели перед собой мальчишку лет восемнадцати. Закурив, молоденький мотострелок побрел в сторону медсанбата. Там помогут, если потребуется – отправят в стационарный госпиталь в Буйнакск или самолетом еще дальше.

Рядовые Сергей Нестеров, Айдах Нигматуллин, Александр Комбеев, Дмитрий Акимов расположились на обед под боком своей БМП. Они со своим подразделением прибыли в Ботлих десять дней назад и попали на войну, о которой до этого ничего не знали. Их рота держит позиции на той самой высоте Ослиное Ухо. Предательское, тяжелое место. БМП орудием и пулеметом поддерживает десантников: снайперские пули и осколки оставили отметины на броне. Ребята уверяют, что у них только один раненый. И все это благодаря командиру роты. Он, как заботливый отец, бережет их, под огнем боевиков действует очень обдуманно. Наверное, лучшей аттестации для офицера придумать нельзя. Солдаты наотрез отказались называть фамилию этого офицера. Это и правильно, здесь почти все офицеры ходят без знаков различия, а на вертолетах закрашены бортовые номера: есть данные, что бандиты разыскивают семьи летчиков и мстят им…

После интенсивной артподготовки мотострелки пошли в атаку. БМП и танки, стоявшие за их спинами, вели огонь с места, прикрывая штурмовые группы. Боевики начали стрелять с расстояния в 200 метров. Огонь был плотным, но малоэффективным. Лейтенант Воронин наметил себе цель: рыжего здоровяка в тельнике (он всякий раз вставал перед стрельбой), по всей видимости, недюжинной силы. Даже при стрельбе 'от пояса' выпущенные им автоматные очереди ложились на местности ровной дорожкой, будто и не было у его оружия отдачи. 'Этот – мой'. Дождавшись, когда пулеметчик вновь встанет из-за укрытия, короткой очередью сразил наповал.

Вперед продвигались с трудом. На склоне, за незначительной складкой местности, задержались на 'пятачке'. На площадке в два десятка квадратных метров 'скучковалось' человек двадцать пять. Шаг в сторону из-за укрытия – немедленный ответ снайпера. Кто-то (из местных, наверное) предложил обойти его позицию. 'Вдоль склона есть тропа. По ней можно подняться в Тандо. Ликвидируем снайпера – расчистим путь'.

Это была чистой воды авантюра, но там, под пулями на склоне, все воспринималось иначе. Да и что за сила – один снайпер, если есть возможность его взять. Вшестером обошли по тропе Тандо, пролезли в дырку в ограждении. Справа глухая внешняя стена. Слева – хозяйственные постройки. Над ними по принципу 'террасы' жилые дома. Бойцы не прошли и пяти метров, как рядом шлепнулись на землю две ручные гранаты. Едва успели заскочить в ближайший сарай – раздались два взрыва, слившиеся в один.

'Заметил, гад', – процедил сквозь зубы один из бойцов. Почему-то все были уверены, что засевший в Тандо снайпер – один, без прикрытия. Лишь позже бойцы поняли, что снайперы у чеченов в одиночку не работают: или в паре, или с автоматчиками на флангах.

Осмотрелись в занятом сарайчике. Большое помещение. Из него две двери в комнаты поменьше. В одной, почти под потолком узкий лаз, выходящий на второй ярус 'террасы'. Это был шанс – вылезти и взять снайпера с тыла. Воронин перебросил автомат за спину, подтянулся к окну. Вдруг снаружи, совсем рядом треснула черепица. Воронин спрыгнул, сдернул автомат. Первая очередь – по ногам. Вторая – контрольная. "Возвращаюсь к бойцам, говорю: Задача выполнена. Выходим'. И тут началось!

В той комнате, откуда вышел Воронин, одна за другой разорвалось восемь гранат. А дальше было пять часов обороны. С небольшими перерывами в ту самую отдушину снаружи всовывалось до пяти автоматных стволов. Огонь велся при одном нажатии спускового крючка, до полного расхода магазина. Следом летели гранаты. Несколько минут перерыва, и грохот повторялся вновь. Но при всей своей кажущейся подготовленности боевики оказались не 'профи'. Они не учли, что помещения с обороняющимися мотострелками гораздо ниже их, стоящих наверху. Потому град выпущенных пуль лишь вспахивал пол в центре комнатушки.

Им еще повезло, что у "духов" не было ничего серьезнее гранат. Иначе бы и костей не собрали. Мат и угрозы раздавались и со стороны двери, и в единственное окошко под потолком. А чуть позже, сменив 'гнев на милость', они стали предлагать солдатам выдать офицера в обмен на жизнь.

Часа через три стрельба стала утихать. То ли выдохлись, устали, то ли боеприпасы пошли на убыль. В затянувшихся перерывах бойцы Воронина стали засыпать. Сказывалась предшествовавшая бессонная ночь, жара, голодный день. 'Не спать. Не спать!' – устало повторял Воронин, уже, наверно, не столько для бойцов, сколько для себя.

Вдруг: 'Русские свиньи, сдавайтесь. Все равно всех перебьем. Федералы вас бросили, они ушли, и никто уже не поможет'. Затем – абсолютная, давящая на уши тишина.