Текст книги "Повести. Выпуск 1"

Автор книги: Виталий Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Вдруг на какое-то мгновение Рэку показалось, будто что-то блеснуло в далёкой темноте за дорогой. Он сразу вспомнил существо, сорвавшееся с неба, и насторожился. Прислушиваясь и вглядываясь во тьму, он улавливал там некое движение. Затем уже явно вновь блеснули огоньки, и в поле по шелесту травы пёс вдруг заметил скрытное продвижение живого существа. «Это он. Это точно он», – как бы определил Рэк.

Ещё некоторое время, присев, Рэки взволнованно прислушивался к ночной тишине. Но всё было тихо. Успокоившись и поборов наплывы неведомого ранее страха, молодой пёс сам уже проявлял любопытство. Он решил идти навстречу незнакомцу. «Если это он, то я должен увидеть его», – так решил молодой пёс, и уже смело направился в его сторону. Спустившись с дороги, он пересёк неглубокий овраг и вышел на край поля. Принюхиваясь к ночному воздуху, Рэки улавливал множество разных запахов, но все они были уже знакомы ему. Ничего такого постороннего для запаха земли он не замечал. «Возможно, то существо само боится меня и потому так скрытно прячется», – подумал Рэк. И уже смелее ступил вглубь поля.

Поток воздуха от прогретого за день асфальта устремлялся от дороги, а лёгкий ветерок уносил его в сторону темнеющей опушки леса, и потому, наверное, Рэки не мог учуять запах, издаваемый тем существом. Даже луна, спрятавшись за проплывающим облаком, не была в тот момент на его стороне. Неожиданно впереди зашелестела трава, и Рэк в полной темноте заметил два проблеснувших огонька. Замерев на месте, даже не успев опустить приподнятую лапу, он увидел нечто, а вернее почувствовал и уловил его запах – запах неведомый ранее, но чем-то всё же знакомый, напоминающий собаку. Мгновенно он пробудил в нём ещё одно неведомое чувство, чувство жуткого и глубокого страха. И это был древний страх собаки перед волком. Молодой овчар никак не ожидал подобного тому, что испытывал, почуяв близко волчий дух. Инстинкт подсказывал ему, что бежать нельзя, но и идти вперёд – тоже. Он не знал, что делать.

Старый одинокий волк, бродивший близ человеческого жилья в поисках лёгкой добычи, совсем не желал встречи с огромным овчаром. Он давно заметил его, но всё надеялся, что пёс не станет приближаться так близко. Старый волк понимал, что не сможет одолеть молодого и крупного пса, и потому, столкнувшись с ним, тоже не знал, как поступить дальше.

Постепенно приходя в себя, Рэки медленно опускал лапу. Неожиданно в траве раздалось глухое предупреждающее рычание, и Рэки, отдёрнувшись, сделал полшага назад. Мгновенно вскочив, волк принял угрожающую позу, но нападать пока не решался. К тому же Рэк не собирался убегать, – он был готов ко всему, но только не к бегству. И лишь это ещё сдерживало волка. Несколько минут длилось их молчаливое противостояние друг другу. Рэки, не издав ни звука, удивлённо и напуганно взирал на серого волчину, который, в свою очередь, никак не мог понять, что нужно было от него этому, невесть откуда взявшемуся здесь домашнему псу. Старый волк впервые видел столь смелого и глупого пса, и лишь волчья мудрость, оценив превосходство силы молодого овчара, не позволила волку проучить его. Одинокий старец, отступив и сделав несколько неторопливых шагов в сторону, трусцой, не спеша направился к опушке леса. А Рэки ещё долго оставался на месте.

«Так вот ты какой, существо с неба, – уже восторженно думал он. – Ты такой же, как и я, и запах у тебя почти такой же, только уж очень странный и зловещий».

Рэк не стал по обыкновению обнюхивать лёжку сбежавшего волка в траве, – ему хватило волчьего стойкого духа вокруг, чтобы уже навсегда запомнить этого чуждого ему брата. Но всё же Рэк прошёл несколько шагов вперёд, в сторону ушедшего его следа. Дойдя до края поля, он остановился у небольшого одиночного куста, мимо которого только что прошёл волк, оставив на нём несколько клочков вылинявшей серой шерсти. По своей собачьей привычке, даже не желая того, Рэки пометил куст, означив этим как бы уже свою территорию. И лишь затем, развернувшись, поспешил к трассе.

Спустя некоторое время из леса вновь показался всё тот же волк. По каким-то своим соображениям он решил вернуться. Подойдя к помеченному Рэком кусту, волк недовольно сморщил нос, оскалив верхнюю челюсть, – ему не понравилась столь беспардонная дерзость молодого пса. Но старый волк ничего не мог с этим поделать. Его годы и стертые пожелтевшие клыки не позволяли ему поставить на место зарвавшегося домашнего пса. Лишь злобу в своём диком сердце волк затаил ещё глубже.

Но Рэк уже не мог видеть яростно сверкающих из темноты зрачков зверя. Оказавшись снова на прежнем месте, Рэки впервые успокоенно улёгся на обочине. Рядом с ним лежали запылённые разбитые очки хозяина. Он чувствовал их родной запах и потому был спокоен. Для него этот предмет означал многое, но главным было то, что хозяева ещё не появлялись здесь, а значит – скоро появятся. Он не мог допустить даже мысли, что люди, с которыми он никогда не разлучался, не вернутся за ним уже никогда. Он был уверен, что они вот-вот должны появиться. Успокоившись, он решил дожидаться их на том же самом месте, где они его и оставили.

Впервые в эту ночь кошмары не мучили Рэка. Лишь иногда он просыпался, заслышав далёкое приближение шума мотора одиночной машины. Всякий раз ему казалось, что это хозяева возвращаются за ним. Но автомобили, высвечивая фарами одинокую собаку у дороги, не сбавляя скорости, проносились мимо и исчезали во тьме. И всё же Рэки не отчаивался, ведь его надежда была безмерной. Он решил, что больше уже не покинет это место, не дождавшись их, и ничто не сможет убрать его, и никто. Больше он не сядет ни в одну из машин с чужими людьми, даже если ему будет очень плохо. Он теперь не должен покидать своё место, он должен ждать, несмотря ни на что. Он не может предать своих хозяев и обязательно дождётся их. Примерно такие чувства и мысли, овладев полностью Рэком, вселяли уверенность и укрепляли надежду в его ожидании.

Вот уже несколько дней Рэк продолжал ждать. Неподвижно сидя на обочине дороги, он целыми днями встречал и провожал взглядом проносившиеся по трассе машины. Иногда, когда голод становился невыносимым или одолевала жажда, Рэки ненадолго покидал свой пост. Спускаясь с дороги и уходя в поле, но в пределах видимости с трассы, он выискивал какую-либо живность. Однажды ему удалось обнаружить небольшой ручей, бьющий ключиком из-под земли у края поля. Довольный, что нашёл для себя постоянный источник питья, и недалеко от дороги, Рэки стал более уверен в своих силах. Теперь ему не приходилось тратить столь много времени на поиски пустых консервных банок, заполненных дождевой водой и не успевших ещё высохнуть. Теперь он мог больше времени просиживать у дороги и ждать появления стареньких «жигулей» его хозяев. Его терпению и выносливости одиночного выжидания у дороги мог бы позавидовать любой пост ГАИ, и водители, конечно же, не смогли оставить без внимания сей факт. Те из них, кто уже не впервые замечал, наверняка, кого-то ожидающего овчара у дороги в одном и том же месте, начинали сбавлять скорость, завидев ещё издали его одинокую фигуру. Чтобы уже затем внимательнее рассмотреть пса, а то и вовсе остановиться рядом и выйти из машины, желая как бы уже познакомиться с ним и, возможно, узнать причину постоянного его появления на этом месте. Но о чём мог рассказать им Рэк. Он лишь опускал голову, пряча свой умный и грустный взгляд, опечаленный тем, что это вновь не его хозяева.

И вот как-то раз, когда Рэки охотился в поле на мышей, на обочине дороги остановился старый «жигулёнок». Из машины появился пожилой водитель и окликнул его. Услышав своё имя, от неожиданности Рэк замер, но уже в следующую секунду, увидев автомобиль, напомнивший машину его хозяев, стремительно кинулся к дороге. Выскочив на трассу и оказавшись у ног незнакомца, Рэки резко затормозил и присел, вопросительно глядя на незнакомого человека. Его сияющий собачий взгляд, перебегая то на машину, то вновь на человека, как бы спрашивал: «Где, где они? Они здесь? Ну не томи, открывай машину».

Столь умный и проникновенный взгляд одинокого придорожного пса внезапно ещё более покорил человека.

– Эх ты – умница какой! И что же здесь ты делаешь, один? – послышался с хрипотцой, но добродушный голос. – Где же хозяева твои, умнейший ты псина… Ну, что, поедешь со мной?.. Ну, давай залазь, прыгай, – и человек приоткрыл дверцу машины.

В первую секунду Рэка немного расстроило то, что в машине больше никого не оказалось. Но запах из салона, запах старой обшивки, пропитавшейся бензином, женским парфюмом и какими-то медикаментами, ещё больше напомнил ему о хозяевах. И уже не раздумывая более, Рэк запрыгнул внутрь и уселся на заднем сиденье. Ему показалось, что этот человек знает, где находятся его хозяева, и, возможно, хочет отвезти его к ним. Поскуливая от нетерпения и елозя по сиденью, Рэки поторапливал водителя.

«Какой же всё-таки умный пёс», – ещё раз подумал человек и, повернув ключ зажигания, произнёс: «Ну, Рэк, вперёд».

Уже несколько дней подряд этот пожилой водитель «жигулей», выезжая на свой далёкий садовый участок и возвращаясь обратно, неизменно встречал в одном и том же месте этого пса – овчарку. Что он делал здесь, человек не знал, но видел, что пёс был домашним, и, возможно, потерян кем-то. Желание забрать пса с собой возникло у него только в это утро, когда он уже проезжал мимо, к себе на дачу. Человек остановился и позвал собаку. И так как пёс был овчаркой, а его неизвестное имя возникло в голове человека непроизвольно, то по всей вероятности он просто угадал его. «Рэк», – окликнул он, и пёс уже был у его ног. Это обстоятельство ещё больше укрепило желание забрать пса с собой и увезти на дачу. Там он и решил поселить этого, возможно, бездомного пса. «Всё будет польза и ему, и мне», – так думал человек, уже сворачивая к садовым участкам. Рэки пока ничего не понимал, и эта местность была ему совсем незнакома, но всё же он надеялся.

Остановив машину у забора уже своего участка, человек вылез наружу.

– Ну, Рэк, вот и приехали. Выходи, – произнёс он и открыл дверцу.

Рэки мгновенно выскочил из машины, но, не зная куда идти, в недоумении стал ожидать.

– Пошли, Рэк, – обратился к нему человек. – Вот твоё новое жилище, – и открыл калитку в заборе. – Я думаю, тебе здесь понравится. Ты же умный пёс, должен сообразить, что здесь будет гораздо лучше, чем на дороге.

Рэки осторожно, но уже с опаской поглядывая на незнакомца, всё ж таки последовал за ним: он должен был выяснить, где же его хозяева, – может они находились в доме, за забором, откуда пахло таким домашним, почти знакомым ему. Приблизившись к садовому домику, Рэки понял, что хозяев в нём нет – их нет нигде.

«Зачем же он привёз меня сюда? И где мои хозяева?». Подобные вопросы тиранили мозг Рэка. Но ещё какое-то время он выжидал. И лишь затем, завидев вновь человека одного, вышедшего из домика с миской еды в руках, Рэки уже не раздумывал. Он понял – его хотят вновь пленить. Тут же, развернувшись к выходу и не обращая внимания на добрые уговоры человека и так вкусно пахнущую еду из миски, Рэки приблизился к ограде. Одним прыжком с места перемахнув невысокий забор, он поспешил вдоль садовых участков. «Рэк, куда же ты? Ко мне!» – последнее, что услышал Рэк, уже устремляясь к дороге. «Вот дурачок… поел бы хоть…», – вполголоса, но уже больше для самого себя, выговаривал несостоявшийся хозяин.

В тот же день, но уже вечером, возвращаясь обратно, человек снова встретился с Рэком. Пёс всё так же находился на прежнем месте. Остановившись рядом, пожилой водитель вышел из машины.

– Ну что, Рэк, ждёшь? – обратился он к собаке. – И кому же ты так предан? – уже восхищаясь его верностью, продолжил человек. – Вижу, молодец ты. Хороший ты пёс, верный. Поешь вот. Голодный, наверное, – и вывалил на обочину круто замешанную с хлебом еду из пакета. Запах от проваренных кусочков мяса дразнил и саднил нюх оголодавшего пса. Но он лишь опускал взгляд и уводил нос в сторону. Человек не стал дожидаться, пока пёс решится приблизиться к еде. Пожелав ему удачи, он сел в машину и уехал прочь.

Так Рэки вновь остался один. Только в этот вечер ему стало особенно грустно, и он уже не смог удержаться, чтобы не взвыть к небу. Раньше пёс даже и не подозревал, что может издавать такие протяжные стоны. Но то, что он чувствовал сейчас, не могло удержаться внутри его. Эти боль и отчаяние, и тоска по потерянным хозяевам, неудержимо разрывали его собачью душу и вырывались наружу. Пустынное темнеющее небо ещё больше придавало ему печали. Он даже не видел на нём ни одного взгляда тех странных существ. Казалось ему, что все покинули его. Но вдруг, в какое-то мгновение, его слух уловил еле заметное, далёкое ему подвывание.

Старый волк, бродивший в округе, заслышав тоскливый, отчаявшийся вой одинокой собаки, не смог удержаться, чтобы не подхватить пронзающую призывом дикую песнь. Но Рэки тут же умолк. Он не мог делиться своим горем с этим существом, вызывающим лишь жуть в сердце домашнего пса. Вой волка ещё долго слышался окрест. Но этот вой уже не проявлял сострадания; возможно, он уже призывал кого-то ещё. И Рэки это почувствовал. Внезапно вою старого волка отозвался похожий клич, но уже с другой стороны. Заслышав его, Рэк насторожился. Завывание ещё одного, такого же существа с неба, привели Рэка в некое замешательство, – теперь он почувствовал страх. Но ему некуда было бежать, да и не собирался он этого делать. Скорее он умрёт на этом месте, чем покинет его.

Сгущались сумерки. Затянутое тучами небо скрывало сверкание звёзд и свет луны, и это ещё больше омрачало наступающую ночь. Лишь изредка по трассе проносились машины, высвечивая из тьмы одинокую фигуру собаки. Рэки сидел и ждал. В эту ночь сон не приходил к нему. Настороженно прислушиваясь к шорохам из темноты, Рэки ожидал возможной встречи с небесными существами, ведь их на небе не было, а значит – они были здесь, на земле; и их голоса он уже слышал. Смирившись с участью, выпавшей на его долю, Рэки уже не боялся их. Он стал уверен в себе и своих силах.

В одночасье повлажневший воздух усилил запахи вокруг. Обладая острым чутьём, Рэки улавливал далёкий запах тех существ. Вдруг до слуха его донёсся вновь их вой. И, как ему показалось, их уже было несколько. Несмотря на то, что Рэки смог побороть свой страх перед ними, сердце его сжалось в комок. Но дрожи он не почувствовал, наоборот, это лишь придало упругости его сильному телу. Сжавшись стальной пружиной, готовый в любой миг сорваться в бросок, Рэки ожидал, – он уже почувствовал их приближение.

Две пары звериных глаз замерцали во мраке. Затем поодаль высветилась ещё одна. Рэк, заметив их, отошёл к противоположной стороне трассы, чтобы избежать внезапного нападения. С каждой минутой он всё острее ощущал их дух. И вот один из них, выскочив, появился на обочине дороги. Но переходить через неё и приближаться он не стал. Рэк узнал его, – это был тот же старый волчина, который, возможно, и созвал свою братию, чтобы расправиться с домашним псом. Следом появились ещё двое и уже смелее вышли на середину трассы. Волки, принюхиваясь, оценивали свою жертву. Эта парочка явно выражала своё тесное содружество, и по-всему это были волк с волчицей. Их логово, вероятно, находилось где-то поблизости.

Волк с волчицей, конечно же, давно знали, что на их территории поселился домашний пёс. Но до этого времени пока не желали расправы над ним, ожидая, пока подрастут их волчата.

И вот, заслышав в ночи призывный одинокий голос бродячего собрата, молодая сестра-волчица решилась-таки, и волк последовал за ней. Но вид смело вставшего перед ними огромного овчара немного охладил их пыл. Издавая глухое рычание, волки перетаптывались на месте.

Напружинив каждую клетку своего тела, словно вздыбленный гранитный осколок, Рэки ожидал. Он ждал молча. Лишь иногда, с едва заметным клокотанием в горле, он обнажал свои крепкие, отливающие белизной во тьме клыки. И это тоже, в какой-то степени, пока сдерживало волков. Если бы хоть один мускул на теле Рэка дрогнул, если бы хоть на мгновенье он почувствовал страх или сомнение в своих силах, они мгновенно бы набросились на него. Но подсознание зверей, подчиняющихся инстинкту, давало слабину пред откровенной храбростью. И Рэки это чувствовал. К тому же волки, не обладая достаточно веской причиной уничтожить пса, не имели столь явного желания сиюминутно кинуться в драку. За Рэком же стояла жизнь, и он не собирался отдавать её.

Вот уже несколько минут длилось их противостояние. Волки выжидали проявления малейшей слабости Рэка, заходя то с одной стороны, то с другой. И лишь старый волк, крутясь позади и изрыгая злобу, всем своим видом подталкивал их к дерзкой атаке: слабого старого волка раздражало всё, но больше всего – откровенная неуверенность напарника волчицы. И потому с каждым мгновением, перетаптываясь, волки всё же постепенно приближались к Рэку. Казалось, ещё секунду – и тишина взорвётся от их рычащего нахрапа.

Через мгновение всё так и произошло. Но кинулся пока лишь один старый волк. Обезумев от ярости, он не смог сдержать своей злобы и тут же поплатился за это своим ухом: мгновенным и стремительным рывком Рэк молниеносно рванул, отбросив старого волка в сторону. Молодые волки даже не могли ожидать подобного и потому не смогли воспользоваться моментом. Сияющие огнём зрачки их немного потускнели. Рэк понял, что перевес его стал очевиден. Но это пока ничего не означало, ведь волки просто так не уйдут.

Поскуливая, с оторванным ухом, старый волк уже не испытывал решимости ещё раз броситься в атаку. Но он всё так же оставался рядом и лишь от злобы иногда покусывал несмелую волчицу. И этого она не смогла вынести: её стремительный рывок вперёд спровоцировал атаку молодого волка, и тот первым набросился на пса.

Сцепившись с волком, Рэк не чувствовал себя. Его отчаянная решимость – не даться просто, охватила каждую клетку его тела. Он не чувствовал ни боли, ни ярости, ни гнева. Всем его существом овладело лишь одно хладнокровное желание – придушить зверя.

Скатившись кубарем с дороги, волк и пёс беспощадно рвали друг друга. Они боролись насмерть, и уже никто не мог разнять их. Волчица же, крутясь вокруг, лишь выжидала удобного момента, чтобы уже наверняка нанести смертельную рану; её сучий инстинкт не позволял ей впрямую ввязываться в драку и жертвовать своим здоровьем, ведь она была волчицей, а значит – должна была рожать волчат, к тому же волчица пока ещё надеялась на силу своего избранника. И только изредка, когда ненависть к псу и звериная ярость перехлёстывали её материнский инстинкт, волчица кидалась в сторону Рэка, нанося ему болезненные укусы – куда подвернётся.

Но Рэк, не обращая внимания на её укусы, лишь более наполняясь неистовой силой, с каждым разом всё увереннее вцеплялся в горло волка. Яростное дыхание зверя, постепенно задыхаясь, захлёбывалось в своём бурлящем клокотании.

Всё это наблюдал с дороги старый волк. Но сам не лез. Его залитая кровью морда, и глаза, и нос не могли точно определить, кто и где был в этой смертной схватке. И всё ж одним ухом волк мог слышать уже приглушённое клокотание крепко сдавленного горла своего собрата. Он слышал и яростное набрасывание волчицы. Но на помощь им почему-то не спешил. Возможно, старый волк доверял своей сестре-волчице и был уверен, что домашнему псу, одному, не выстоять против двух его диких собратьев и смерть пса будет неизбежна. Но шло время, а бой всё не стихал, лишь хрипы сдавленной Рэком глотки молодого волка с каждым мгновением становились всё тише.

И тут, не выдержав злобы и уже пренебрегая своим исконным инстинктом, волчица накинулась на Рэка сверху и вцепилась ему в загривок. Если бы в этот момент Рэк не отпустил задыхающегося волка, то жизнь его, наверняка уже закончилась бы.

В один рывок, резко вскочив с волчицей на спине, Рэк бросился спиной о камень, по случаю торчавший рядом из земли. Волчица, взвизгнув от острой боли в позвоночнике, на мгновение ослабила хватку, и уже в следующее мгновение Рэк перехватил её горло.

Тем временем, почувствовав открывшееся свободное дыхание, чуть было не придушенный молодой волк успел вскочить с земли, но не успел и не смог так же решительно наброситься вновь. Этого момента хватило Рэку, чтобы резко рвануть горло поверженной волчицы: её предсмертные хрипы раздались в тишине ночи. И в ту же секунду Рэк снова готов был к драке.

Но волк, уже потеряв достаточно сил и не испытывая первичной ярости, и ощущая при этом каждой клеткой ослабевшего организма превосходящую силу своего врага, осознавал неминуемость поражения. И всё же, сделав несколько шагов в сторону Рэка и тяжёло дыша, зверь снова кинулся в бой, возможно, последний свой бой.

Вновь сцепившись с овчаром, волк тут же захлебнулся в бессильной злобе; с каждым мгновением силы покидали его. И лишь Рэк не чувствовал ни усталости, ни боли в порванных мышцах, – правда жизни неизменно оставалась на его стороне и придавала ему неиссякаемый поток энергии. Рэки отстаивал свою жизнь, совсем не собираясь погибать: у него были дела куда важнее, и, возможно, ещё и поэтому пёс оказался сильнее дикого собрата.

Старого волка уже не было видно на дороге, – он понял, что им не одолеть молодого и неизвестной силы огромного овчара. Внезапно заслышав смерть своей сестры-волчицы, старый братец поспешил покинуть место.

Уходя к темнеющей опушке леса, старый волк ещё слышал доносящиеся звуки смертельного поединка. Но уже у края поля всё затихло. Остановившись, волк долго принюхивался и прислушивался одним ухом к тишине ночи. Он всё ещё надеялся услышать голос своего серого брата или хотя бы учуять его живой дух. Но шло время, а духа его он не улавливал, и старый понял, что чудом сам остался жив. И тут, как бы в подтверждение, до него донёсся далёкий и слабый дух живого пса. Зачуяв его, уже в бессильном гневе волк начал рвать кусты и мочалить зубами ветки: его серое сердце, наливаясь неистовой злобой, переполнялось ещё более глубокой ненавистью к этому чёрно-рыжему псу.

Истерзанный, но живой, Рэк с трудом выбрался на трассу. В придорожной канаве остались лежать волк с волчицей. Им уже не суждено будет вырастить своё нынешнее потомство; их волчата уже никогда не станут взрослыми волками. Но Рэки ничего не знал об этом, он просто отстаивал своё право на жизнь и ничего не имел против жизни волков. Измождённый и обескровленный, Рэк тихо лежал на прежнем месте.

Чёрное влажное небо тугими тучами прижимало ночной мир к земле. Ещё сырее стал воздух. Где-то вдали блеснула молния, осветив на мгновение землю. Но Рэки даже не отреагировал. Боль по всему телу нарастала сильнее, чем гром, раздавшийся следом. Первые крупные капли, разбиваясь мелкими брызгами, застучали по поверхности дороги. Несколько капель упали и на Рэка, попав в рваную рану на спине. От мгновенной и резкой боли пёс неожиданно дёрнулся и приоткрыл глаза. Увидев лишь черноту вокруг, Рэк снова прикрыл веки. Он не пытался встать, чтобы спрятаться куда-нибудь. Крупные холодные капли дождя, попадая в его глубокие раны, хоть и причиняли кратковременную и дополнительную боль, но всё же несли облегчение, остужая их и оживляя истерзанную плоть.

Сильнее и громче забарабанил дождь по трассе. Этот шум немного успокаивал Рэка, а холодные и уже упругие небесные струи, остужая его горячее тело, омывали запёкшиеся кровью раны, и боль постепенно стихала.

Лишь к утру измученный Рэки смог погрузиться в дрёму. Дождь, пройдя полосой, опаивал землю где-то уже на горизонте. Сырое и серое утро наступающего дня ничего хорошего не предвещало Рэку. Его мокрое и обессилевшее от непроходящей боли тело почти недвижно лежало у края дороги. Мимо, разбрызгивая мелкие лужи по асфальту, уже промчалось несколько машин, но Рэки не отреагировал на них, он лишь иногда вздрагивал при их приближении. Но когда вдруг один из автомобилей остановился рядом, то он уже не смог не приподнять головы и не повернуть её в сторону вышедшего из машины человека.

Рэки узнал и машину, и хозяина этих стареньких «жигулей». Человек, что ещё вчера оставил Рэка одного, пожелав ему удачи, теперь вновь встретился с ним. С ещё более погрустневшим взглядом, но всё же с лёгким приветствием в глазах встретил Рэк недавнего знакомого.

– Рэк, милок, что же это с тобой случилось? – ещё непонимающе произнёс человек и, склоняясь над ним, уже сочувственно и с жалостью добавил: – Эх-а, Рэк, кто же это тебя так?

«Если б даже я и сказал тебе, дружище, то вряд ли ты поверил бы мне», – читалось в глазах овчара. Пронзительно, но без жалобы смотрел на человека пёс. Вот только сам человек, при виде порванной его спины, не смог уже сдержать своей душевной боли и изумления от столь его глубоких и многочисленных ран.

– Эх, милок, не машина это тебя, точно – не машина. А я уж было подумал, что так оно и есть, – выговаривал человек. – Ну, потерпи ещё чуток… что-нибудь придумаем сейчас, – вздыхая, и с болью в словах, произносил не состоявшийся хозяин Рэка. «Разрывы, видно, от клыков, – неужто волки? – мысленно рассуждал пожилой человек. – Но почему же не загрызли пса? Они бы уж точно его живым не оставили… Ничего не понять… может ещё какие-другие псы? Мало ли их, одичалых, в округе шастает». Человек отошёл к машине. «Да нет – вряд ли псы на такое способны, – продолжал размышлять старый водитель, доставая автоаптечку из багажника и полотенце из своей походной сумки. – Так порвать могли лишь только волки. Странно всё же, не мог он выстоять против них».

– Неужто с серыми дело имел? А, Рэк? – обратился он к израненному псу, накладывая слегка смоченное спиртом полотенце на тело Рэка. – Ну, потерпи чуток, сейчас гораздо легче станет, – ласковым тоном успокаивал человек собаку. – Ну что, полегчало?.. Эх, милок, хочешь ты того или нет, а придётся-таки тебя забирать, вряд ли ты здесь один выдюжишь, – подхватывая снизу, пытался приподнять овчара его спаситель. – Ну и здоров же ты, Рэк, – поднатуживался он, желая не причинять беспокойство ранам пса.

Рэки понимал заботу постороннего человека и потому, претерпевая боль, привстав, сам как бы помогал ему.

С трудом, но без надрыва, человек втащил овчара в салон на заднее сиденье. Вновь очутившись на знакомом ему месте и вновь вспомнив вчерашний день, когда его охватывала радость от возможной встречи с хозяевами, Рэки глубоко вздохнул.

– Ничего, Рэк, оклемаешься ещё. Побегаем с тобой по полюшку, постреляем волков по зиме, – успокаивающе заключил его спаситель.

Человек был не только старым водителем и любителем покопаться в земле на своём садовом участке, но ещё и старым, заядлым охотником-выжлятником: любил он, по сезону, погонять с борзыми по полю зайца-русака, а то и лиса; бывало, и волков постреливал – нынче много их развелось в округе. Порой волки заходили и в сёла, утаскивая бездворовых собак. И охотхозяйства, поощряя облавы на серых, за каждого убитого волка премировали охотников деньгами.

Оставив пса в машине, мужчина стоял на обочине и вглядывался в мокрую мглистую даль. Возможно, старый охотник предчувствовал близость волка, скрывающегося за полем, в густом лесу. Но, возможно, он хотел увидеть что-то ещё, что помогло бы ему узнать, откуда вышли этой ночью волки; и волки ли это были, что порвали пса.

И вот, когда он уже хотел забраться внутрь машины, его вдруг внезапно потянуло к противоположной стороне дороги; и точно, чутьё охотника не подвело и в этот раз. В кювете, за дорогой, в придорожной канаве, поодаль друг от друга лежала пара волчьих трупов. «Не может быть!» – изумился старый охотник. Тут же, быстро спустившись в кювет, человек приблизился к одному из них. Волк оказался волчицей. Её разорванное горло, залитое запёкшейся кровью, подтверждало смерть от мощных клыков овчара. Удивляясь ещё больше и не веря своим глазам, человек осмотрел другой труп. Этот был гораздо крупнее волчицы, но не крупнее пса, которым был придушен. «Волчица и волк – возможно, пара, – задумался охотник. И всё-таки, как же так случилось? Впервые вижу, чтоб пёс, один, учинил такое. Видать, силён овчар, и духом не слаб, раз такое сотворил». – «Ну и молодец же, псина. Кто бы сказал – не поверил бы», – уже вслух, не сдержавшись, удивлённо и восторженно вымолвил видавший виды охотник-собачатник.

Возвратившись к автомобилю, человек было приоткрыл его багажник, но затем передумал. «Лучше будет, если потом вернуться за волками, с сыном. Одному-то мне их не осилить», – рассудил он так. Затем уже сел в машину.

– Ну и здоров же ты, Рэк, – оборачиваясь к собаке, проговорил человек. – Не ожидал такого! Видать – мощей у тебя в достатке, значит – выдюжишь…. Ну что, приятель, поехали? Думаю, теперь не станешь убегать? А, Рэк? – как бы приободряя его, обращался он к овчару.

Взревев, затарахтел старенький мотор. Развернувшись в один приём на трассе, «жигулёнок», прибавляя скорости и шума от прогоревшего глушителя, заспешил обратно – к дому.

Окутанный теплом влажных простыней, смоченных отваром каких-то трав, Рэки тихо лежал в углу чужой квартиры, но ощущение чего-то такого, очень знакомого ему, почти родного, всё более становилось очевидным для него: голос женщины, мягкий и добрый, издаваемый хозяйкой дома, успокаивая, навевал подзабытые воспоминания. Голос женщины, чем-то напоминающий голос его хозяйки, звучащий нежно и ласково над ним, действовал на боли ран лучше любого наркоза, и, незаметно для себя, Рэки погружался в глубокий сон.

– Помнишь, я рассказывал тебе об этом овчаре? – обращался отец к сыну. – Так вот, это он и есть. Такое сотворил – почитай всю стаю уничтожил! Силён пёс, и молод ещё. Надо бы поаккуратней с ним – пусть привыкает. Глядишь, попривыкнет к нам, то волков ещё подавим с ним.

– Да ладно, батя, нужен тебе этот пёс? Своих-то борзых прокормить не можем. А тут ещё и этот, волкодав! – с юношеским максимализмом отвечал отцу подросток.

– Ну, сынок, ты скажешь! Борзые-то ему, по волку, и в подмётки не годятся, – наставлял отец молодого сына. – Сейчас поедем, вот там сам и увидишь.

– Ни фига себе! – воскликнул подросток, увидев с дороги трупы волков. – Да тут целая бойня была…. Ни фи-га! – продолжал восклицать он, уже подходя ближе к ним. – Смотри, батя, горло как располосовал ей, – указывая на волчицу, удивлялся мальчишка.

– Ну… теперь-то видишь, о чём тебе говорил. Этому псу могут многие волкодавы позавидовать, – и, помолчав, добавил: – Хотя завидовать-то нечему. Вон как изуродовали… зверьё, одним словом, оно и есть зверьё.