Текст книги "Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя"

Автор книги: Виталий Калгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Последний тур

 
Кто куда а я в аэропорт
Кто куда а я за облака
По заснеженной дороге на такси
А за спиной взмах руки привет Пока
 
 
Путешествуем без багажа
Ручная кладь гитара и рюкзак
И нет с собой ни пистолета ни ножа
И сдать гитару в багаж нельзя никак[5]5
  Стихотворение без названия из рукописи авторства Виктора Цоя, из архива Наталии Разлоговой. Здесь и далее стихотворения даны с авторской пунктуацией. (Прим. ред.)


[Закрыть]
 

13 февраля 1990 года Виктор Цой возвращается из США в Советский Союз. Сразу по возвращении из Америки своего лидера группа «КИНО» начинает работу с новым менеджером Юрием Айзеншписом и едет с концертами в Новокузнецк. Нужно отметить, что новокузнецкие концерты были не первыми из запланированных. Согласно гастрольному графику, составленному Олегом Толмачёвым, в период с 16 по 18 февраля 1990 года Виктор Цой должен был выступать в Мариуполе, где должен был дать пять концертов, однако из-за плохой погоды выступления были отменены.

Олег Толмачёв, гастрольный директор группы «КИНО»:

Мы тогда начали делать тур. Первый блин у нас был сразу комом. Это в Мариуполе. Жданов… Сразу же первый концерт после Красноярска. Пять или шесть концертов. У меня сразу была забита вся Украина – Донецк, Запорожье, Днепропетровск, Киев… Ташкенты-фигенты потом… А перед ними был Мариуполь. Договаривались мы без «КИНО». Цой под гитару. В цирке. Договорились. И вот тут кто-то мне звонит и говорит: «Олег, цирк – шапито. Вы не боитесь туда Цоя вести?» Я только потом понял, что испугался. Я-то лох был, молодой такой, правильный. И до последнего Витя сидел на телефоне в Беляево, типа, вылетать не вылетать… И Витя потом говорит: «А что ты испугался-то? Ну, отыграли бы. Не убило бы нас там током…» А я говорю: «Да как-то за тебя…» А там на самом деле все прекрасно работали. Но мне тогда как-то вот так… «Нет, – говорю, – Вить, не полетим». Скандал был небольшой, но мы не стали рисковать, ну его нафиг. А вообще должны были выступать в Мариуполе, и все билеты были проданы, и мы обещали, что туда приедем. И не приехали. А этот парень, организатор, он потом делал очень много концертов «Технологии». Вот так вот мы и начали с Юриком работать с Цоем…

Михаил Хиллер, поклонник группы «КИНО»:

Были куплены билеты на 16 февраля на 7 или 8 вечера в Мариуполе, уже не помню, а друг мой купил сразу на 2 концерта на 5 часов и на вечерний. Сижу я дома весь в предвкушении, и около 6 часов звонок в дверь, стоит мой друг, на нем лица нет, и говорит: «Цой не приехал…» Это был шок. Поехали к цирку, там разочарованная толпа… Помню, еще охранникам говорили – вы нас специально не пускаете, сами, наверное, хотите слушать. Нам тогда говорили, что Виктор заболел, сидел в аэропорту до последнего, поднялась температура, и его отвезли домой. Вот так я и не попал на его концерт. А ровно через полгода, 15 августа, по радио сказали, что он погиб…

Артём Евстафьев, участник технической поддержки группы «КИНО»:

Я в 1988 году учился в МАИ, а моя сестра Алла была замдиректора зала этого самого МАИ. Когда там Олег устроил концерты – я был. Был на концертах «Коррозии металла», «Шаха», «Черного обелиска», «Черного кофе»… Цой там тоже был, но он выступал среди каких-то хипповых музыкантов типа «Вопли Видоплясова», – мне это не очень было интересно. Я увлекался более тяжелой музыкой. Аналогами «Metallica» года 1984–85. Помню, когда вышел альбом «Ride the Lightning» – у меня он появился через пять дней после выхода. Никто не понимал тогда еще эту музыку в моей школе. Вот Змей[6]6
  Змей – такое прозвище имел участник технической поддержки группы «КИНО» Игорь Орешкин.


[Закрыть], он водил дружбу с битломанами. И когда я дал ему послушать «Ride the Lightning» – они сказали, что у ребят совершенно расстроены гитары, ощущение, что они хряпнули самогона, в форточку подышали и петь не умеют. Через три года они стали мировыми знаменитостями, и Олег с Айзеншписом пригласили их в Москву…

Все мои друзья работали водителями у Айзеншписа. До Олега был такой Павлос – Павлов Вадим. Очень хороший, порядочный человек. С моего двора. Куда он делся? Не помню. Когда мы стали с Цоем работать – начали уезжать далеко и надолго, появились Сокол с Шикановым. Помню, мне Шпис[7]7
  Шпис – так ребята сокращенно называли Юрия Айзеншписа.


[Закрыть] как-то говорит: «Ты Олега-волосатого знаешь?» Я ему: «Какого? Сокола что ли?» А ему так понравилось, как я Олега назвал. «Сокола, Сокола», – говорит… «Что он за парень?» – «Да нормальный парень». Я с ним в параллельных классах восемь лет учусь, с пеленок друг друга знаем. «Брать его водителем?» Я ему говорю: «Бери. Он порядочный». И вот Сокол пошел к нему водителем и привел Стаса Шиканова, который неподалеку жил. Стас был на год младше нас, но был другом Олега по музыкальной тусовке. Сокол пытался создать в школе доморощенную группу, я там тоже поиграл, но поскольку способностей особенных не было, все это быстро закончилось…

24–25 февраля 1990 года «КИНО» дает два концерта в Новокузнецке, во Дворце cпорта кузнецких металлургов.

Олег Толмачёв:

Концерт в Новокузнецке был мощный. Помню момент: на сцену один или два раза выскакивал мужик… Это был просто монстр, у него была такая шапка-ушанка, как у почтальона Печкина, одно ухо торчало вверх, другое вниз, такой здоровый, сибиряк… Такой то ли бушлат на нем был, то ли телогрейка, и в кармане этого бушлата – была бутылка водки, из которой все время выплескивалось содержимое… И он плясал под Цоя. Я его все время спихивал обратно, а потом его вообще куда-то выкинул, надоел он мне. А он здоровый сибиряк, похоже, десантник бывший, вот так скакал в этой ушанке…

Леонид Гусев, дизайнер:

Зимой 1990 года я летал на съемки концертов группы «КИНО» в Новокузнецке. Вечером после выступления идем в гостиничный ресторан ужинать, Цой впереди. Навстречу – компания уже отужинавших, возглавляемая плотным бритым человеком в белом спортивном костюме. Внезапно, увидев Виктора, он останавливается, поднимает руку и начинает крутить пальцами:

– Стой… Ты же этот, как его… Ну же, бля… Пак, во!

– Очень похоже, – вежливо ответил Цой…

Кстати, Цой в личном общении оставил у меня очень теплые чувства, разница с другими рок-музыкантами была разительной… За давностью лет ничего интересного не помню о встречах с Виктором. Слишком со многими музыкантами мы тогда общались, и Виктор был лишь одним из них. Кроме того, мы в основном общались по деловым вопросам – организация съемок, дизайн и производство плакатов. В переговорах, насколько я помню, любимым ответом Цоя на любое предложение был вопрос – «А смысл?». Застольные разговоры (что естественно) я помню смутно. Какая-то смесь из кунг-фу, протестантства с дзен-буддизмом, и почему-то Юрия Шевчука с Вячеславом Бутусовым.

Там же, в Новокузнецке, как-то вечером после концерта представитель группы местных фанаток «КИНО» спросила Цоя, что еще Новокузнецк может для него сделать. Цой, уставший от трехразового усиленного питания жареным мясом с картошкой, сказал, что не помешало бы съесть немного риса. Его поняли буквально, и всего лишь через час мы делили за столом маленькую, грамм на 300, баночку вареного риса, а вокруг стола стояли безмолвные, но счастливые фанатки…

27—28 февраля «КИНО» выступает в Прокопьевске, а в период с 2 по 4 марта 1990 года проходят концерты в Новосибирске.

Юрий Горошевский, участник технической поддержки группы «КИНО»:

Прокопьевск находится близко от Новокузнецка, и мы были там на гастролях с концертами в местном большом дворце спорта в то же самое время, когда и в Новокузнецке… И сейчас тоже – все, кто дает концерты в Новокузнецке, – сразу же дают еще и концерты в Прокопьевске…

Жительница Новосибирска Наталья Руденко, еще в 1988 году посетившая концерт «КИНО», побывала на их выступлении и в 1990 году. Оно проходило в Ледовом дворце спорта «Сибирь». Наталья мечтала о встрече с Виктором. Стараясь быть похожей на своего кумира, писала стихи… Впоследствии она стала одной из тех, кто создал в Новосибирске фан-клуб Виктора Цоя.

Наталья Руденко, поклонница «КИНО»:

Я подарила ему цветы – букет гвоздик – и поблагодарила за вдохновение. Я уже тогда будто предчувствовала беду. Знала, что с ним что-то случится… Я и сейчас в него влюблена. Вдохновляюсь им, когда пишу стихи…

Олег Толмачёв:

Цой после концерта оставался в номере, а у этих же ночная жизнь… Каспарян, Гурьянов и «зайцы»… Помню, как они ради забавы в Новосибирске погнули все столбы на площади у ДС…

Юрий Горошевский:

Олег Толмачёв – помощник Юрия Айзеншписа, концертный администратор группы «КИНО»… С ним у меня складывались нормальные отношения. Он был очень хорошим человеком. Спокойный, уравновешенный, исполнительный, он был на своем месте и хорошо делал свою работу, без лишней суеты, каких-то элементов шоу. Ни одного конфликта с ним никогда не было. Тогда, наверное, это было намного проще, все только начиналось. Стас и Олег еще были с нами – зайцы… Я имею в виду то, что вместе с Юрием Айзеншписом пришли два администратора, помощника, два молодых парня, и мы между собой называли их зайцами. Просто так. Без какой-либо особенной причины. Зайцы и зайцы. Они оба были длинноволосые. С ними тоже ни скандалов, никаких ссор никогда не было. Стас, например, кроме работы администратора, имел еще и навыки медбрата и тоже был на своем месте. Они были помоложе, эти два зайца, и все то, что происходило, было весьма важным и значительным тогда в их жизни, им нужно было как-то самоутверждаться на этой территории, но это никогда не приводило ни к каким ссорам и не вызывало никаких недовольств ни с чьей стороны.

Несмотря на мой молодой возраст, мы были давно знакомы с ребятами из «КИНО»… У меня были определенные функции мамы-папы, которые не мог осуществлять никто другой – по доступности во внутренний мир и в ежедневный бытовой мир ребят из группы мое место не мог занять никто иной. У нас была своя история отношений, своя история общения и своя какая-то ленинградская история, когда еще никто не был ни знаменитым, ни богатым…

Олег Соколов, участник технической поддержки группы «КИНО»:

Мы жили со Шписом рядом, в соседних домах. Я познакомился с ним через приятеля. Шпис майки продавал с фестиваля «Интершанс», а я всегда занимался музыкой… Купил у него пару маек, и он говорит: «Звони если что, я тут концерты делаю…» Зимой набрал ему и стали делать концерт «ДДТ», ну а дальше завертелось…

Цой был в Америке, должен был вскоре прилететь. Я на тот момент совершенно не интересовался русским роком, у меня о нем было сложившееся впечатление… Я знал группу «ДДТ», они были ребята простые, выглядели не очень как рок-музыканты. Скорее, как местные алкоголики… Я больше увлекался западной музыкой. Мне нравились дорогие модные шмотки, я мечтал о крутых ботинках с металлическими вставками… Очень модными тогда были. А наши рокеры все выглядели непрезентабельно. И вот, наконец, Шпис говорит – всё, приехал Витя, поехали, заедем за ним, потом в ресторан, посидим, обсудим всё. К тому моменту я уже слышал их французский диск, мне нравилось. Чувствовался стиль, и мало было совковости. Но почему-то мне думалось, что Цой выйдет сейчас таким же, как «ДДТ», – лоховатым, питерским, с портвейном…

Приехали мы к подъезду в Беляево, стоим, ждем, и тут выходит Виктор. В дорогом длинном пальто и в таких ботинках, о которых я давно мечтал. Это была самая модная тогда модель, в которую мало кто вьезжал. И я прямо обалдел. Цой был очень стильно одет… Сел в машину, культурно поздоровался, мы поехали в китайский ресторан, совершенно спокойно общались, и впечатление от него у меня было совсем не такое, как от остальных советских рокеров. Повторю – это был модный, стильный и очень культурный, с чувством юмора молодой человек. И от него исходила энергетика весьма непростого человека, не советского. Мы очень хорошо тогда посидели в том ресторане, по-моему, на Плющихе, и я был им совершенно поражен… И когда начались гастроли – впечатление уже было неизгладимое.

Артём Евстафьев:

Была такая история… Мы приехали в Новосибирск. А там в то время было очень модно ходить в спортивных костюмах «Adidas» и чтобы все зубы были золотыми. Причем так ходили как барышни, так и джентльмены… Нас тогда было двенадцать человек. Мы там жили в гостинице на площади Ленина, рядом вокзал и обком партии. Зашли в ресторан, три стола сдвинули в центре зала, сидим. А вокруг гуляет братва. Я не помню, был ли с нами Олег Толмачёв тогда… Вроде бы был.

И вот, сидим, и вдруг музыка типа «Владимирский централ», зал моментально пустеет, заходят дедушки в наколках, с перстнями… О-о-о, Шпис, здорово! Пойдем покалякаем… Садятся за свободный столик и начинают разговаривать. А я недалеко с краю сижу, мне слышно, о чем они говорят. И вот самый крутой дед, такой в наколках, говорит: «Ну что, Юрочек, столовка-то твоя на зоне сгорела…». Шпис взвился – как сгорела? Кто посмел? Волки позорные… Айзеншпис расстроился. Воры его здорово напоили тогда… Мы потом выпили еще и пошли со Змеем гулять. И в холле, у лобби-бара встретили томящегося Георгия Гурьянова. Он надел куртку и пошел с нами, на вокзал, за курицей. Змей очень любил жареных кур. Мы у него спрашивали – что за странная любовь? А он говорит: «Кур местные повара не могут испортить…» Так вот пока мы шли – столбы поломали все. Фонарные столбы. Зачем? Не знаю… Потом на следующий день с Каспаряном пришли. Доламывали…

Из воспоминаний поклонника группы «КИНО»:

Как-то стихийно, за пару дней до приезда, анонсировали (а может, и за день – не помню). Стадион 8000 мест был заполнен «под горлышко». Я тогда был одним из командиров комсомольского оперативного отряда – охраняли там всё и вся (ведь служб безопасности тогда еще не было). Это был самый трудный концерт, всех фанатов было не удержать, некоторых приходилось «по факту» стаскивать со сцены. Цой был ОЧЕНЬ УСТАВШИЙ, концерт был менее часа. Когда его уводили по служебному входу пара крепышей, окружили поклонники (откуда там взялись – не знаю), соплявки-девахи (дежурные, их еще и на «Ласковом мае» видел) и просто фанаты…

Тут я почувствовал себя значимым (лет 17 мне было, но в подчинении были великовозрастные ребята), поднял руку, щелкнул пальцами – оттеснили моментально ребята всех лишних. Ура, я и пролез к Цою со своим альбомом (куда собирал автографы приезжих знаменитостей). Виктор был как под наркозом. Как минимум. Я ему: «Спасибо за концерт, Виктор!». Дежурный ответ из качающейся головы: «Пожалуйста». Расписался в альбоме. Сверху вниз – ЦОЙ. Потом в газете видел более витиеватую подпись… Но эта – НАСТОЯЩАЯ. Хотя многие, кто видел, и сомневались… Но я-то сам альбом держал, и фломастер мой был, и Виктора мои друзья окружали…

Егор Белкин, музыкант группы «Настя»:

В девяностом году мы предприняли попытку познакомиться с «КИНО» ближе. Они тусовались у одного художника, который жил в деревянном доме в Коломягах, играли там в настольный хоккей. Мы с Настей жили рядом и подумали, почему бы нам не потусить вместе, вроде знакомы уже. Не самые последние группы, могли бы и подружиться. Взяли жратвы, бухла и приехали к ним.

Сели, все разложили, а Цой с Каспаряном продолжают играть в свой настольный хоккей. Посидели, выпили с хозяином дома, а потом поняли, что парни-то совсем не настроены на общение с нами. Сильно мы были удивлены их поведением, их реакцией на нас. Мы как-то привыкли к тому, что если играешь рок-музыку, ты уже как бы свой, а здесь такое стойкое неприятие. Из наших был Сашка Беляев, Слава Бутусов и я. Ни Цой, ни Каспарян не проявили к нам ни малейшего интереса, ожидая лишь времени, когда мы уйдем. Мы поднялись и уехали. Так случилось наше знакомство. Впоследствии я пересекался с Каспаряном много раз. Мы часто оказываемся в одних поездах…

С 8 по 11 марта 1990 года группа «КИНО» гастролировала в Ташкенте. Концерты с большим успехом прошли во Дворце спорта «Юбилейный». После разогревающего выступления молодой уфимской группы до отказа забитый зал горячо приветствовал Цоя и его группу. Стильные, одетые в черное «киношники» в буквальном смысле взорвали зал. Ринувшиеся навстречу группе фаны заполнили площадку перед сценой, хотя цепь неприступных омоновцев с резиновыми дубинками и пыталась им противостоять. В течение полутора часов «КИНО» исполняло композиции из двух последних альбомов, и когда после исполнения «Перемен!» зазвучала заключительная «Группа крови», зрители уже не помнили себя от восторга…

Валерий Воронежский, поклонник группы «КИНО»:

Мне посчастливилось быть на концерте Виктора Цоя в Ташкенте, в то время я служил срочную службу в армии. Но точно я не могу вспомнить, в каком месяце был концерт, и к огромному сожалению я не додумался сохранить билет (если бы знать тогда…).

Помню только, что даже с солдатской зарплатой я смог себе позволить сходить на концерт. Проблема была в другом – чтобы купить билет, нужно было выйти в город, но и с этим мы справились. В назначенный день мы вдвоем с товарищем собрались на концерт, но оказалось, что нет подходящей одежды для вылазки в город, чтобы пойти в ДК. Друзья вытащили из загашников все что было, и более-менее нарядившись в гражданских рокеров, мы с однополчанином сбежали в самоход (простите, отцы-командиры). Но я ни о чем не жалею. Мы не шли, а летели, особенно обратно. Представляете, как нам завидовала вся наша воинская часть!

Могу сказать стопроцентно, что на разогреве была группа «ЧК». Конечно же, их не хотели особо слушать и кричали «Витя!», «Витю давай!».

И когда вышел Виктор Цой, все моментально повскакивали с мест и бросились к сцене. Менты огородили сцену цепью из сотрудников, хватали и увозили всех, кто пробирался ближе к сцене, но мы пробились (сработала военная подготовка) и стояли во второй шеренге от сцены, чтобы не попасться. Но, в общем, все прошло великолепно, эмоции словами не передать….

Из воспоминаний поклонника группы «КИНО»:

Цой жил в гостинице «Узбекистан». Возле гостиницы после концерта я у него лично подписал плакат…

Бури Буриев, поклонник группы «КИНО»:

Я ходил на концерт. Помню, как сейчас. Жена не пошла. «Иди сам сходи», – сказала… А на разогреве выступала группа «Любэ». Тогда они еще не раскрученные были, малоизвестные… Концерт был классный. Цой красавчик…

Игорь Савин, поклонник группы «КИНО»:

Я был на этом концерте. Не помню, в какой день. Мы приехали из Чимкента. Пока ждали, стоял гул. С опозданием вышел Цой, сказал: «Извините, задержался». Мой друг в избытке чувств снял у меня с головы кепку и кинул на сцену. Виктор ее подобрал, и куда-то ее унесли…

Николай Киндулов, поклонник группы «КИНО»:

Я был на этом концерте в Ташкенте. Что понравилось – первые рядов двадцать кресел перед сценой во Дворце спорта были убраны. Выходи с любого места, стой, танцуй, кричи. И поддатых было много, и накуренных. Ни одного инцидента, ни одного конфликта!

Игорь Решетин, поклонник группы «КИНО»:

Я тоже был с другом на этом концерте. Хоккейная коробка. Группа «ЧК» ни о чем пела около часа. Когда «КИНО» вышло, все побежали к трибуне. И мы. Перед нами рядов восемь людей оказалось. Друг мой невысокий был, я предложил сесть мне на плечи. Жека стал забираться, и мы рухнули вперед. Оказались у сцены. Цой пел 45 минут, на бис не выходил. «Спасибо, мы закончили», – вроде эту фразу сказал. Отсоединили гитары и ушли. Энергетика мощная была, людей много – ДС 5000 человек вмещал…

Рауф Оружев, поклонник группы «КИНО»:

Я тогда учился на втором курсе журфака ТашГУ и жил в общаге не так далеко от «Юбилейного». Это было 8 марта 1990 года… Тогда у нас на факе на заочном отделении училась одна девица, Альфия, работала в деканате, и в качестве практики подрабатывала на городском радио Ташкента. Она взяла там допотопный советский диктофон в виде катушечного мага в кожаной сумке через плечо, и поперла на первый концерт. Ее без проблем запустили в гримерку перед началом, и она взяла у группы «КИНО» интервью. Причем девушка ни разу не поклонник Цоя. Когда уже группа уехала, мы случайно на факе услышали от нее про это – тут же окружили и заставили рассказать все в подробностях. Говорит, они были слегка навеселе, на столе была расстелена газета, много пива, сушеная рыба, и когда она задавала свои вопросы, они первым делом принимались заразительно ржать. Мы говорим Альфие: «Давай, иди на радио и выцыгань эту пленку с голосом Цоя, если что, заплатим». Она съездила и сказала, что они уже стерли ту запись – бобина понадобилась для другой записи. Вот так запросто взяли и стерли исторический документ…

О ташкентских гастролях «КИНО» потом много писали в прессе. К примеру, харьковская газета «АТВ» в апреле 1991 года цитировала помощника Юрия Айзеншписа Олега Толмачёва (ныне он гастрольный директор В. Кикабидзе) о том, что «…в Ташкенте нас пытались рэкетировать, требовали, кажется, тридцать шесть тысяч, не хотели выпускать, не давали билетов на самолет».

Ничего подобного никогда не было, что подтверждают как музыканты группы, так и Наталия Разлогова, часто ездившая с группой на гастроли.

Юрий Каспарян:

Олега я прекрасно помню. И в Ташкенте на нас никто не наезжал. Вообще не было случаев каких-либо наездов. А в рассказе Толмачёва не на «КИНО» же наехали, а на Толмачёва самого… Если он так говорит, то это возможно. Я там с ребятами, которые из Афгана возвращались, общался. Не знаю. Может быть, кто-то на него и наезжал…

Как удалось узнать у самого Олега Толмачёва, дело было так:

У Цоя проблем с «братками» вообще никогда не было. Мы сами братва были… В Ташкенте вот попытки на нас наехать были, но это был косяк Юрика по полной программе. Потребовали подоходный налог. А он сказал не отдавать. Я говорю, Юрок, – надо отдать, но он же если упрется, то все. Я говорю – надо отдать, какая разница, сколько получим денег, 8 или 8,5? Вот уперлись и все. А местные мне все деньги уже отдали, деньги все у меня. Ни Цой, ни Юрик дел с деньгами не имели. И с меня стали вымогать этот налог, не дали обратные билеты. Тогда же не так как сейчас было. Перелеты все эти… С билетами проблемы… Сейчас все в Москве билеты туда и обратно, то-се…

Тогда было иначе. Билеты я сам покупал на все гастроли. А ты пойди в то время, купи билеты… Да не один, а десяток, да еще туда куда надо. Что я делал? Я же до этого, помимо того, что я бегал, подрабатывал на аэровокзале грузчиком. Я там такую развел фигню… Перезнакомился со всеми бабами-кассиршами. До касс же подойти было невозможно тогда, оцеплены были ограждениями, менты стояли… А мой друг-бегун устроился туда работать милиционером. И, соответственно, имел доступ к кассам. Ну что у меня было? Я прихожу туда с утра, и стою как за грузчика, ко мне сбегаются там люди, кому куда надо. Я собираю паспорта, деньги, передаю своему менту, он в кассы, бабы вылавливают всем билеты, а я иду тренироваться. И вот когда мы стали ездить, я взял этого мента, Леху, себе на зарплату, и у меня еще до работы «КИНО» было уже все выстроено. Потом-то меня, конечно, выгнали из аэровокзала. Вызвали и говорят: Олег, мы все знаем, лучше сам напиши заявление, я-то сам уже не работал. Как меня вычислили? Начальник вокзала приезжал на работу на своей машине, а я приезжал на работу на такси. Дам денег грузчикам, они за меня работают. И свободен, занимаюсь билетами. А тогда же как было? Ни компьютеров, ничего, все вручную, писать, заполнять имена-фамилии…

И вот в тот раз, в Ташкенте, билеты обратные должна была купить принимающая сторона, но после того как мы отказались заплатить налог, они нам отказали в билетах. Так вот я ночью через ресторан из гостиницы вылез, в аэропорт сьездил, купил у барыг билеты, и мы утром уже кто в Москве, кто в Питере, а кто в Уфе (группа «ЧК») были. Короче – я за те же бабки, которые мы от них зажали, купил всем билеты обратные, переплатив, конечно, барыгам. Они дали Цою и Наташе билеты вообще эконом-класса. Но мы улетели. Местные офигели просто, когда в номерах утром никого не нашли…

Цой с Наташей приезжали ко мне домой потом, после этих злосчастных концертов в Ташкенте, я тогда еще на Речном вокзале жил, за деньгами… Цой был уверен, что я все деньги потерял там, в Ташкенте, а там гонорар не только за Ташкент был, а за три города… А я ничего не потерял. В Ташкенте до сих пор помнят об этом случае, мне вспоминают, когда туда приезжаю…

После Ташкента у группы «КИНО» с 13 по 15 марта планировалось четыре концерта в Ижевске, но выступления были отменены, и группа поехала в Пермь, где 16–18 марта с успехом прошла серия концертов в УДС «Молот».

Из воспоминаний поклонников группы «КИНО» о концерте в Перми:

Был в «Молоте» на этом концерте. Прыгал в толпе метрах в пяти от сцены. Помню, струна у Цоя порвалась на гитаре, песню допел, потом заменил. На разогреве была какая-то колхозная группа, но играли неплохо. Звук тоже неплохой был. В общем, понравилось. Толку рассказывать действительно нет, надо было это слышать и видеть.

* * *

Как было? Как на любом рок-концерте того времени. Кто-то кинул бенгальский огонь на сцену, обжег Цою руку и пережег микрофонный кабель и кабель рампы. Секунд тридцать Цой продолжал петь вживую (слышали только передние ряды партера), потом микрофон заменили.

* * *

Мне было тогда лет 15–16, слушалось все это тогда с восторгом, несмотря на жуткую давку. Бенгальский огонь бросали на первом концерте. Я был на втором, тогда кто-то из партера выдернул кабель из аппаратуры, и потом грозный бородатый дядька махал этим кабелем и грозил кому-то. Минуты две-три было слышно только настоящую акустику, не усиленную аппаратурой. Может, и был это просто чес, но тогда мы были не избалованы хорошей музыкой. Помните, в мультиках о Масяне было: «А я-то в советские времена о-о-о!»…

* * *

Я был на двух концертах… На одном – в партере, на другом – на трибунах… На трибунах нет того драйва, что был в партере… Тогда я понял, зачем садят девчонок на плечи и они крутят тряпками… воздух нагоняют… А еще круто было, когда коврики, закрывающие лед, сдвигались и кто-то падал на голый лед.

* * *

Ажиотаж, конечно, на концерте помню. Меня порывом толпы чуть не затолкали под сцену, она была без передней стенки, только ткань свешивалась…

* * *

Помню, кто-то залез к звукооператору и покрутил там ручки. Звук пропал, на что Цой спокойно сказал, мол, ребята, давайте успокойтесь и не мешайте работать.

* * *

Был в третьем ряду от сцены. Первые 4 ряда сплошь стояли парни с педфака, с медакадемии, дембеля. Была жуткая давка, ковровое покрытие на льду (красиво написал, проще надо написать – «тряпочки») разошлось, стало невероятно скользко. На мне были шикарные чешские высокие кроссовки. Кто-то из наших встал сзади на самый кончик подошвы, кто-то меня толкнул, я полетел – подошва оторвалась. Помню, что кидали постоянно пачки сигарет, 2–3 раза кинули бутылки (тогда не «шмонали», как сейчас). Все были пьяные, молодые и веселые, а Цой еще не был иконой.

Были и такие, кому сами концерты не сильно понравились. Но что это по сравнению с тем, что удалось соприкоснуться с легендой?

* * *

Если честно – времечко было веселое. Цой велик, но концерт был плохой, шел обычный чес, бабки зарабатывались…

* * *

Концерт Цоя в 1990 году в Перми проходил в «Молоте». Пошел я на него вместе с папой и по его инициативе. На «Интро» вышел барабанщик в бриджах и стоя колбасил по какой-то ущербной электронной установке. Во время концерта посидеть на край сцены забиралось много зрителей. Одинокий пузатый охранник не особо активно сгонял их. Несколько песен «КИНО» в то время я уже знал. «Ассу» показали по ТВ, по радио крутили «Группу крови». Но все песни, кроме «Перемен!», остались для меня неузнанными. Качество звука, неудобные места, непривычность людей к живым концертам свернули все выступление «КИНО» в однообразное «шоу». У Цоя порвалась струна, которую он на сцене и перетягивал. Естественно, после его гибели в августе того же года я воспринимал это как знак.

* * *

Был тихий ужас, хотя были и какие-то интересные моменты. После перерыва стали по очереди (с интервалами в минуты две) выходить «киношники» и настраивать инструменты. При этом почти каждого (ну, Каспаряна точно) публика принимала за Цоя и истерично вопила, потом обламывалась. Помню, что после выхода Каспаряна, когда толпа утихла, я крикнул: «Привет, Юра!» – тот посмотрел в мою сторону и сделал страшно удивленное лицо: мол, странно, что в этой глухомани обо мне кто-то знает. Потом вышел сам Цой в черном и с большой белой гитарой. Удивило, что программа была на основе «Группы крови», хотя прошло уже полгода после выхода альбома «Звезда по имени Солнце». В какой-то момент начали пулять бенгальскими огнями. Помню, что один летел прямо в Виктора, тот увернулся, проглотив слово из песни. Еще постоянно выводили из ближних рядов партера полуживых барышень. Видать, не выдерживали давки.

* * *

Билеты начали продавать на концерт 7 или 8 марта в каком-то полуподвале, который назывался каким-то молодежным центром. Объявление о концерте и месте продажи билетов я увидел около медицинского института (а может быть, в холле, уже точно не помню), было относительно раннее утро, а билеты собирались продавать часов с двух, кажется. Билеты стоили 5 рублей, что было недорого. Если не изменяет память, обычно билеты были от 50 копеек до 2 рублей 50 копеек. Да, забыл сказать, что 5 рублей – это были в партер. На трибуну вроде были дороже.

УДС «Молот» (не помню, как он раньше назывался) довольно-таки отстойное место, хотя и рассчитан на 7 000 человек. Концерты были обыкновенный чес: по два в день – в субботу и в воскресенье. И вот не могу вспомнить – вроде бы четыре дня подряд шли концерты. Я ходил на вечерние в субботу и в воскресенье (даты тоже уже не помню, но вроде 17 и 18 марта). Удивительно, но билеты в день концерта днем можно было взять без очереди. А вечером вообще была хохма – огромное количество людей (и бабушки-спекулянтки) пытались продать билеты на концерт. Все окрестности вокруг «Молота», начиная от трамвайных путей, были запружены народом. Насчет досмотра я не соглашусь – шмонали по полной, при входе во дворец и при входе в партер, а потом гнали, как стадо, на лед. В фойе продавали большие плакаты по 10 рублей с группой «КИНО», довольно-таки позорные по исполнению, и в той же Москве они стоили в переходах по 2 рубля. На льду лежали какие-то резиновые коврики, которые после первой же песни снесло в сторону, и люди дальше уже стояли на льду. До сих пор помню, как с трибун пытались сигать на лед, чтобы стать поближе к сцене. Для прорыва к сцене организовывалась толпа – и они шли клином, раскидывая всех попадающих под руку, использовалась тактика, как для прорыва к прилавку в винный магазин. Первой на разогрев вышла уфимская команда «ЧК» («Черный кот»)[8]8
  Что касается команды «Черный кот», то отношение к ней у Виктора Цоя было весьма скептическое, и по его словам группа была «глубоким минусом».


[Закрыть]. В частности, она выступала в декабре 1988 года в Москве, на фестивале «Интершанс» в ДК МАИ. Играли такие своеобразные металлические рок-н-ролльчики. Уже после первой песни солист группы сказал: «Ребята, денег на жизнь хватает, не бросайте на сцену мелочь». В него действительно кидали всякую фигню, бенгальские огни, еще чего-то. Он стоял и уклонялся от этого града. Охранники абсолютно бездействовали. А стоящие у сцены скандировали «Цой» и «КИНО». Продолжались мучения этой группы минут 45, плюс-минус. После того как они ушли со сцены, начались мучительные ожидания, когда же выйдет «КИНО». Про то, как обламывалась толпа, когда выходили музыканты «КИНО», уже написано выше, мне же запомнилось, что Цой перед выходом на сцену сначала глянул в зал (как показалось, испуганно), а потом, когда его заметили и приветственно завопили, уже невозмутимо вышел на сцену. Сказал что-то вроде «Здравствуй, Пермь», и концерт начался. Это был самый обломный концерт. Он продолжался 47 минут. Звук был ужасный. Особенно в сравнении с магнитоальбомным. Первая реакция на вышедший незадолго до этого альбом «Звезда по имени Солнце» была одна – смесь «Аквариума» с «Ласковым маем». И тут новый облом. Во-первых, голос Цоя на концерте и голос Цоя на магнитофонной записи – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Во-вторых, вообще не было клавиш, которые вытягивали «Группу крови» и «Звезду». Если кто помнит – это примерно как «Наутилус Помпилиус» в записи на «Разлуке» и в записи «Родившийся в эту ночь». Стоявшие у сцены требовали у Цоя весь концерт «Маму – анархию», но он ее так и не спел. Да и набор песен только из двух альбомов, без «Легенды», без «Дальше действовать будем мы», без «Сказки», мягко говоря, не впечатлил. Да и самое главное – Цой не спел «Мы ждем перемен». На первой же песне Цоя весь партер резко потянулся в сторону сцены, просто как вакуумом всосало. А потом уже наступило какое-то разочарование, все-таки не того ждали. На третьей песне мне очки разбили, не со зла, а просто когда падали на льду. В перерывах между песнями к нему прорывались девчонки брать автографы, он никому не отказывал, и в это время иногда выбегал охранник и не пускал людей залазить на сцену. Вообще же Цой автографы давать не любил. Когда Цой закончил петь «Группу крови» и резко все музыканты слиняли со сцены, люди стояли в непонятках. Начали требовать на бис. Но вместо этого включили свет и милиция начала всех резко разгонять. После окончания концерта люди пытались либо в гримерку ломануться, либо потом у служебного входа его дождаться. И с тем, и с другим вышел облом. К гримерке менты не подпускали, а от служебного входа всех потом отогнали. Потом в местной молодежной газете «Молодая гвардия» (вроде номер от 28 апреля) был напечатан отчет о прошедших концертах и опубликованы ноты и тексты песни «Группа крови», вроде бы даже с аккордами… Незадолго до этих концертов я записал катушку с альбомами «”КИНО“–45», «Начальник Камчатки», «Это не любовь» в пермском ЦУМе на втором этаже. Там такая классная раньше звукозапись была, куча различных концертов разных групп! Жалею, что что-то не записал, что-то не сохранилось. Вот там, например, мне записали такую замечательную вещь, как концерт «КИНО» в Красноярске. Я нигде ее потом не слышал и не знаю вообще теперь, что это была за запись, действительно ли красноярский концерт (там весьма оригинальные аранжировки, Цой пел «Следи за собой» и «Когда твоя девушка больна», но лучше всего исполнение «Легенды»). У меня в 1987 году даже был ленинградский адрес Цоя в записной книжке записан, но…