Текст книги "Звезды князя"

Автор книги: Виталий Башун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Так чего же меня не придушили в юном возрасте, а только сейчас начали устраивать провокации?

– Как специалистка скажу, что тому, за кем приглядывает… не следит, а именно приглядывает, могущественная тайная служба, очень трудно подстроить «несчастный» случай. А по отношению к тебе это и не требовалось. По всем расчетам, ты не смог бы выкупить залог, и земли естественным образом отошли бы короне Вильдории. А ты выкупил. Как тебе это удалось, до сих пор никто не знает. Может быть, просветишь меня? Очень интересно.

– Скажем так, участие в некоторых коммерческих проектах. Больше ни словечка. Прости.

– Ну что ж с тобой сделаешь.

– И все же. Тысячу лет два государства грызутся за мое несчастное княжество. Сколько поколений сменилось…

– По человеческим понятиям много, по эльфийским и гномьим не очень-то…

– И тем не менее. Что в моих землях такого особенного? Вроде ни золота, ни драгоценных камней нет. Ну разве что в горах на западе. На границе с Гиспаром. Так и то толком ничего не известно…

– Когда-то через земли княжества шел основной поток грузов с запада на восток и с севера на юг. Дороги в обход до сих пор существенно увеличивают затраты на перевозки и не позволяют вовремя доставлять некоторые товары с ограниченным сроком годности.

– Так что же купцы не скинулись да не очистили земли?

– Здесь тоже не все так просто. Градорика не позволяет своим купцам вкладывать деньги в этот проект, поскольку не желает усиления роли Вильдории, и делает все возможное, чтобы торговцы стран запада тоже не участвовали в этом. Вильдория же… Знаешь, сколько, по предварительным подсчетам, потребуется золота?

– Знаю. Около двадцати пяти тысяч.

– И это только по предварительным подсчетам. Хуже всего, что реальных цифр не знает никто. Экспедиции, снаряженные короной, либо не возвращались, либо возвращались далеко не в полном составе. То есть возвращались единицы, которые, кроме как о предельно опасных тварях и странном магическом фоне, ни о чем толком сказать не могли. Охотники, таскающие из аномалии артефакты, скрываются от нашего внимания, а если и удается выйти на контакт, ничего не рассказывают… Да, Гаррад! Да! Врать не буду. Их и пытали, и подвергали воздействию эмпатов-целителей, специализирующихся на проблемах головного мозга. У всех словно блок какой-то стоит – они либо умирают, либо сходят с ума. Теперь представляешь, как можно в точности рассчитать потребность в людях, вооружении, снаряжении, магической поддержке?

Альмилира, сидя, потянулась, прогнулась, непроизвольно (или как раз специально) выпятив грудь совершенной формы. Потом резко выдохнула и деловито сказала:

– Ну ладно, чего мы все о политике да о политике. Давай хоть на природу посмотрим, полюбуемся.

Она стала вставать, машинально протянув мне руку. Я столь же машинально подал свою и помог даме подняться. В момент касания по мне словно волна приятного холодка пробежала от пяток до макушки, потом холодок сменился жаром, побежавшим вниз и застрявшим на уровне… той головы, которой ни в коем случае не следует доверять управление телом.

Альмилиру словно мощной магией притянуло ко мне. Мы стиснули друг друга в объятиях так, будто расцепиться – это погибнуть ужасной смертью на радость злым силам. Дальнейшее потом всплывало в памяти несвязными фрагментами, каждый из которых остро напоминал о пережитом, буквально неземном наслаждении. Сколько раз я достиг бурной разрядки – не помню. Не считал. Сколько раз Альмилира?.. Точно больше, чем я, а сколько именно, даже не представляю. Мы отдыхали, потом снова сцеплялись, как два голодных тигра. Единственно, косулями на пиру хищников мы друг для друга представали по очереди. До полного изнеможения дошли тоже практически одновременно.

– Ох… Ра-а-а-ад!!.. Как же… было… хорошо-о-о-о-о!.. А тебе? – бессильно откинувшись на шелковистую траву и бурно дыша, спросила невеста.

– Ва… аха… ва-ах… схити… тельно! – дыша, словно астматик перед смертью, честно ответил я.

– Ну вот… а ты жениться на… мне… не… хотел!

– Так… я по-прежнему… не собираюсь…

Я услышал глубокий-глубокий, со всхлипом, вздох. Увидел круглые от бешеной ярости глаза девушки:

– Ах ты к-коб-бель!! – почувствовал яростный толчок в бок и… рухнул на что-то твердое…

…Я сидел на полу, куда свалился с кровати, в спальне квартиры Олевара и никак не мог отдышаться. В предрассветных сумерках мое ложе выглядело так, будто стая бешеных от голода обезьян делили на нем последний банан. Но что меня поразило больше всего – на простынях не было ни капли спермы. Что такое подростковые поллюции, мне довелось узнать в свое время, когда я утром, краснее рака, искупавшегося в крутом кипятке, бежал к корыту застирывать последствия. Здесь же практически ни-че-го, хотя организм однозначно извещал – на новые постельные подвиги он неспособен категорически. Десяток самых умелых и красивых жриц любви могут попытаться применить на мне все свое искусство – ничего-то у них не получится.

И что это было? Как назвать такой сон? Кошмаром? Или нирваной?

Диалог – наверняка можно отнести к кошмарам. Сплошной бред – ты меня любишь? А ее? Любишь? А ту черненькую (зелененькую, светленькую)? Любишь! И вывод – ко-о-о-обе-е-е-ель!

Зато финальная часть… хм… ну никак не кошмар. Такое и в реальности я не прочь бы пережить. Тем более в отличие от тех снов, где Альмилира мне приказывала записываться в рабы, в этом – приказывал я. Как приговаривал один мой приятель: «Что бы ты ни говорила, а все равно я буду сверху!» Надо признать, что иногда, конечно, и Альмилира бывала сверху, но… с моего позволения…

Я посмотрел на постель и… решил больше не ложиться. Второго такого сна я, боюсь, пережить бы не смог. Да и вообще, больше в эту кровать я не лягу. На коврике в коридоре, на кухне, да хоть в туалете, где угодно буду спать или не спать вовсе, но только не на этом траходроме. Во всяком случае, три дня точно… а потом можно и повторить.

Глава 3

Слоистый рассветный туман серым полупрозрачным покрывалом поднимался над идеально круглой поляной в глубине Великого леса Вильдории, скрывая до времени бриллианты росы на шелковистой траве. Вокруг плотной стеной сплетались ветви колючих кустарников и деревьев, а вдоль периметра росли необычные красивые цветы, формой напоминающие лилии, однако огромных, просто гигантских, размеров. Всего их было пять. К этому моменту четыре из них повернулись бутоном в сторону поляны и начали медленно, словно нехотя, раскрываться, одновременно меняя форму.

Внутри раскрывающихся бутонов, как в удобных гамаках, возлежали женщины. Наконец цветы завершили трансформацию и преобразовались в своеобразные кресла. Женщины зашевелились, пробуждаясь от транса, стали потягиваться и разминаться.

– Т-твою ж Вел-ликую М-ма-а-а-ать! – прохрипела одна из них. – Ка-а-а-ак же она развела нас, девочки! Я ей еще припомню.

– Ага! – поддержала ее другая и тоненьким голоском передразнила: – «Девочки, всего лишь продление метки на три года. Она его коснется – и все! Дайте только срок, а то во время призыва он убегал от нее, словно от бешеной собаки. Коснется – и все!»

– Вот-вот, – подхватила первая. – Точняк, Мать-Хранитель торговли и внешних связей. Коснулась, нах! Так, нах, коснулась… чтоб я так касалась мужиков каждую ночь, нах!

Не всем на поляне нравилось слушать из уст утонченно красивой эльфийки подобные выражения.

– Мать-Хранитель воинов, соблаговолите оставить казарменные выражения. Уши круглеют! Где вы такого поднабрались? У орков, что ли? – поморщилась Мать-Хранитель науки и культуры.

– А что орки, нах? Бравые ребята. Говорят, что думают, и не сюсюкают. А ты что же, не веришь, что Варраика, Великая Мать, нас подставила?

– Не верю. Думаю, она и сама не ожидала такого финала. Иначе наверняка предпочла бы оставить все как есть… а впрочем… может, и не предпочла бы. Все-таки стать хотя бы бабушкой будущей Повелительницы всех Великих лесов континента – зеленая мечта почти всех эльфиек. Вы бы, подруги, отказались? Ее дочь по молодости и глупости еще не знает и не понимает, что произошло, но мамаша быстро просветит, и тогда голыми руками их не возьмешь.

– А с чего вы решили, что родится девочка? – задумчиво спросила последняя участница ритуала, Мать-Хранитель природы.

– Не девочка?! А кто-о-о-о?!! – с неподдельным изумлением спросила Мать-Хранитель воинов, забыв даже добавить по своему обыкновению парочку ругательств.

– Мальчик, например, – все так же задумчиво ответила Мать-Хранитель природы.

– Мальчик-повелитель?! Ты, нах, явно с елки рухнула…

– Прекратите мне тыкать! – вспылила вдруг Мать-Хранитель природы. – Маска бравого вояки, своего в шишку, смотрю, уже намертво приросла к вам. Вы способны хотя бы на Совете не играть перед нами эту глупую роль?!

– Способна, – буркнула воительница. – Но твою ж Великую Мать! – противореча самой себе, с жаром воскликнула эльфийка. – Вдумайтесь, девочки! Тыщу лет мы жили без повелительниц, а тем более – повелителей! И неплохо жили! Совет Великих Матерей Великих лесов континента без повелительницы не может собраться уже столько же лет! И что? Нам плохо живется?

– Может, и плохо! – твердо возразила Мать-Хранитель науки и культуры. – Да не может, а точно. Достоверно известно, что количество и площадь Великих лесов неуклонно сокращается и численность эльфов – тоже. Я считаю слияние Альмилиры и… – эльфийка немного запнулась, не желая напоминать, в том числе и самой себе, о человеке, – ее партнера при проведении древнего ритуала соединения далеких влюбленных знаком судьбы. Ничто в мире не происходит просто так. Значит, то, что случилось, было угодно Великому лесу. Кто знает, может быть, ребенок, зачатый в этот самый день с помощью древнего ритуала, призван объединить Великий лес и вернуть былую славу нашей расе. Стыдно сказать. Мы интригуем и боремся даже друг с другом. Великий лес Вильдории строит козни Великому лесу Гоблери, а тот, в свою очередь, натравливает варваров на Великий лес Гиспара и Франки… Великие Матери служат людским и гоблинским монархам, сотрудничают с орочьими вождями и царями гномов! Повелительница…

– Повелительница, говоришь? – с медоточивой улыбкой прервала ее пылкую речь Мать-Хранитель торговли и внешних связей. – А если все-таки не Повелительница, а… Повелитель? Тогда снова в Совет проникнут мужчины, а мы все прекрасно знаем их агрессивность и необузданность. Они же как дети. Все привыкли решать с помощью силы.

– Чушь! Все это чушь! Какие, нах, мужчины в Совете! Но проблема обозначена правильно. Нам не нужны ни повелители, ни повелительницы! Вдумайтесь в еще один момент, – воительница выдержала внушительную паузу: – Кто отец будущего ребенка?! Кто?! Че-ло-век. Понимаете? Не эльф! Значит, и ребенок родится тоже не чистокровным эльфом.

– Обычно это не имеет значения… – неуверенно попыталась возразить Мать-Хранитель природы.

– Но обстоятельства в этот раз необычные. Нам надо что-то решать. Лично я, кроме радикального, иных решений не вижу.

– То есть, пока ребенок не родился, вы предлагаете… М-да. Потом сделать это будет крайне сложно. Наш народ нас не поймет. Все эльфы жизнь положат и за ребенка, и за его родителей, кем бы они ни были, – холодно высказалась Мать-Хранитель науки и культуры.

– Вот именно! – со значением проронила воительница. – Мы должны решать сейчас, пока не стало поздно.

– Значит, Альмилира и… ее партнер должны уйти под корни? – спросила Мать-Хранитель природы, посмотрела по очереди на каждую подругу, но ни с одной из них не встретилась взглядом. – Вы же понимаете? Если Варраика узнает, она же нам всем глотки перегрызет!

– Это если узнает, – мрачно буркнула воительница. – Ну что? Голосуем? Пока не поздно. Лично я – «за».

После некоторого колебания решение подтвердили остальные, кроме Хранительницы науки и культуры.

– Большинством голосов решение принято, – подытожила воительница. – Устранение Альмилиры я беру на себя. С человеком, думаю, трудностей не будет, поэтому я предлагаю назначить ответственной Мать-Хранителя торговли и внешних связей.

– И все-таки я считаю, что мы совершаем ошибку. Я изучала архивы и лучше всех присутствующих знаю историю. Вас не удивляет, почему мы называемся несколько странно? Например – Мать-Хранитель природы. Почему не Хранительница? Да потому, что когда-то большинство в Совете составляли мужчины…

– Ой, да, нах, знаем мы все это… – ответила воительница. – Блюстители традиций скорее, нах, сами под корни лягут, чем изменят хоть букву. Нам-то что с этого?

– Ладно. Видимо, убедить никого не получится.

– Не получится, – кивнула головой воительница.

Ломать голову над тем, где мне спать следующую ночь, не пришлось. Пришел посыльный от Олевара, передал ключи и заверил, что с покупкой дома все в порядке, формальности завершены и дом в моем полном распоряжении. Даже после переезда семейство Годовара мешать мне не будет. Как это будет реализовано практически, посыльный не знал. Я предположил, что Годовару дадут четкие инструкции не препятствовать моим делам, но все оказалось проще. В доме, несмотря на выданные ключи, меня дожидался доверенный гном из команды Олевара, который открыл мне двери, провел по всему дому, складам и мастерской и напоследок показал двухкомнатные апартаменты, отгороженные временной стеной от остальных помещений. В дальней от входа комнате даже была предусмотрена выгородка для туалета и душа. Тесновато, конечно, и звукоизоляция, скажем так, почти напрочь отсутствует, однако же мне не балы здесь устраивать.

– Эти комнаты целиком и полностью ваши, ньор, – сказал гном на хорошем вильдорском. – Если потребуется еще, мы отгородим. Договоренность с Годоваром есть. Он также извещен о вашем статусе фактического владельца. Его семья будет жить на правах управляющих и прислуги. Их все устраивает.

– Мне вполне хватит двух комнат. Надеюсь… э-э-э…

– Вход в храм в той, что окнами во двор, – понял мои затруднения гном. – Хочу предупредить, что за домом, по распоряжению Олевара, будут постоянно присматривать двое-трое крепких парней. Они постараются делать свое дело незаметно, но если вы что-то увидите, немедленно известите меня. Я – начальник охраны ньора Олевара и… брат-хранитель, как вы, надеюсь, уже поняли.

– Благодарю, я понял, но-о-о… не будет ли присмотр лишним? Не привлечет ли ненужное внимание к дому?

– Здесь негласная охрана – это норма. Район не очень благополучный – контролируется бандами. Они постоянно лезут на чужие территории, но и на своей стараются по максимуму выдоить жителей. Княжеская стража появляется здесь редко, а с тех пор как в верхах началась нешуточная грызня за власть, так и вовсе никого не увидишь. Жильцы побогаче нанимают охрану, чаще всего из членов банды, контролирующей свой район. Это фактически их сумма откупных, да и пришлых гастролеров охрана с удовольствием отваживает. Прежний владелец не имел средств для найма охранников, а может, не считал нужным. По непроверенным слухам, он сам состоял в одной из банд. Имейте в виду, о смене владельца скоро станет известно всем заинтересованным лицам. «Гости» появятся обязательно. Именно поэтому семью Годовара будем переселять не ранее, чем через неделю, а то и две. Не беспокойтесь. Мои ребята быстро объяснят бандитам, что здесь им ловить нечего.

Вход в храм оказался в подполе. Крышка люка располагалась у окна таким образом, что увидеть с улицы ее или при должной осторожности перемещение жильца в подвал было практически невозможно.

Бытовые мелочи типа простой кровати, шкафа, стола и стульев, небольшой магической плитки и скромного набора кухонной посуды меня не волновали, поэтому, не тратя времени на детальный осмотр, я открыл люк и по лестнице спустился в подвал. Гном вдруг заерзал и обратился ко мне с невинной просьбой разрешить поприсутствовать при открытии входа в храм. Все бы ничего. Я уже привык к тому, как на меня реагируют хранители и насколько им интересно все связанное с храмом, но аура гнома высветила не совсем… точнее, совсем не те чувства, что транслировали в свое время гоблины. Доверенный Олевара при внешней невозмутимости буквально полыхал азартом охотника, настигающего заманчивую дичь. Что для него может быть дичью? Не храм явно. Гном должен знать, что сам по себе храм малоинтересен – есть подземные лабиринты и покрасивее. Значит, что остается? Ценности храма: золото, артефакты и книги. Примерно то, что сейчас таскают группы охотников из аномальных зон княжества Бахрийского и других мест, оставшихся после грандиозной войны. Аура гнома, кроме прочего, подсказала мне, что он если не маг, то подмастерье точно. Раньше, пока был жив прежний хранитель, проникнуть в лабиринт гном не мог, да и сынок-орк тоже не стал бы пускать в свой дом кого попало. Кроме того, гном должен был предполагать наличие магических и механических ловушек, которые могли сработать при открытии входа и если не убить посторонних, то качественно завалить туннель.

Возникает вопрос: доверенный сотрудник действует по указке Олевара или сам по себе? Пока ответа у меня нет. Тем не менее прятаться от наблюдения я не посчитал нужным. Если очень захочется, то всегда можно продолбить дыру и проникнуть в храм, в котором, по моим расчетам, золота быть не должно. Искать есть смысл не в общедоступных храмах, известных хранителям, а в секретных филиалах. Секретные на то и секретные, чтобы не нуждаться в дополнительном присмотре со стороны хранителей. Однако они об этом не знают. И немногочисленные жрецы, не имея доступа к знаниям главного храма, тоже знать об этом не могут.

Спустившись в подвал, я обнаружил в нем обычные полки с различными соленьями, маринованными овощами, компотами и вареньями в пыльных банках (и это предусмотрели), хлам в виде старых бочек и ведер в углу. Как раз за небольшим завалом и скрывался ход в храм. В дополнение ко всему я без труда обнаружил в магическом диапазоне… целых четыре довольно дорогих записывающих артефакта, хитро спрятанных за охлаждающими магемами. Цель их размещения в столь малоинтересном месте очевидна – зафиксировать каждое мое движение по открыванию входа. Не будь у меня развитой способности видеть одновременно в двух диапазонах, вполне мог и не заметить.

Ну что ж, ребята. С вами мы разберемся потом. Смотрите, учитесь, открывайте. В лабиринт столицы Вильдории можно проникнуть, вообще ничего не взламывая, – заходи и гуляй. Очень это помогло горе-исследователям? Здесь, уверен, будет не проще. А если какая ловушка со временем поломалась, так я всегда смогу ее починить, а то и усовершенствовать. Мне, как жрецу, ничего не грозит. В каждой есть обязательный блок распознавания своих, а уж Верховный жрец может в любом храме ходить где хочет.

С помощью услужливого гнома я разобрал завал и осмотрел магический замок. Энергия в накопителе давно иссякла, но линию подпитки я почему-то не обнаружил. Разбираться придется внутри, а в данный момент я использовал свой накопитель и активировал замок. Но открыл не сразу. Сначала устроил маленькое представление для будущих зрителей. Им же будет неинтересно, если все пройдет слишком просто и банально. Поэтому мне пришлось пару минут постоять, изображая вход в транс, затем внимательно оглядеться по сторонам, «не заметив» артефакты записи, потом – также «в трансе» – пройтись по всему подвалу, то поглаживая штукатурку, то, тщательно отмерив, нажимая в причудливой последовательности участки стены. При этом я старательно «прятал» свои действия от гнома. Наконец прошел к двери в лабиринт и только тогда отрыл ее.

С глухим шорохом часть пола и стены провалилась внутрь, образовав некрутой наклонный пандус.

Гном умоляюще посмотрел на меня:

– Можно мне с вами, ньор?! Я вам помогу. Вдруг там завалы или еще что? Мы, гномы, в подземельях и в горах как дома…

– Нет. Нельзя. Это очень опасно. Прошло много лет – ловушки могут быть повреждены.

Гном не стал признаваться в магических умениях, поклонился и молча отошел в сторонку. По его лицу ничего невозможно было прочесть, но аура передала мне его уверенность в том, что для прохода я ему уже не нужен. Однако и избавляться от меня доверенный явно не собирался, надеясь, вероятно, на то, что я сам приведу его к золоту или, во всяком случае, не помешаю.

Я прошел внутрь и закрыл за собой проход. К сожалению, недееспособными оказались не только ловушки, но и все оборудование и механизмы храма. Даже призраков-стражей не было. Не было и освещения, пришлось сразу активировать фонарь. Причина оказалась довольно банальной и ожидаемой – не функционировал храмовый концентратор магии. К нему первому я и направил стопы свои. Предварительно по привычке огляделся, но ничего заслуживающего внимания ни в магическом, ни в оптическом диапазоне не обнаружил. Разве что в районе входа что-то мелькнуло, но я решил – либо мне просто показалось, либо это был остаточный фон энергии запирающего механизма.

На место я пришел довольно быстро. Привык уже в вильдорском лабиринте, а этот был вполне типовой. Да и зачем мудрить, когда реальным лабиринтом храмовый комплекс делали перегородки, в случайном порядке перекрывающие входы по командам центра управления. Кстати, любой жрец мог при необходимости поднять любую перегородку на время, необходимое для прохода. Однако, насколько мне известно, такой необходимости, как правило, не возникало. Зная хорошо дорогу, можно легко обойти препятствие. Поэтому я уверенно пришел в нужное место за минимально необходимое время. По дороге отметил множество структур ловушек, но опять же без капли энергии.

Повреждения концентратора, к счастью, оказались совсем небольшими. Однако сами по себе служили хорошим показателем того, как долго может работать техника, в том числе и магическая, без присмотра специалистов. Даже если ее функционирование рассчитано на века и тысячелетия. Небольшая (метров пятнадцать длиной и с полметра шириной) трещина в колодце концентратора – и храм превратился в обычное пыльное, грязное и душное подземелье.

Мне пришлось опустошить почти все накопители, заделывая трещину. Для этого понадобилось вспомнить лекцию об артефактах, применяющихся в шахтах для добычи руды, лабораторную работу по конструированию древних метателей камней и амулетов плавления породы. Камень я добыл, расширив одну из технологических ниш. Транспортировал его с помощью еще одного амулета левитации, который, правда, был когда-то разработан, но реально не использовался из-за дороговизны подобного перемещения не очень ценных грузов. Труд людей-откатчиков ценился многократно ниже, и даже затраты на установку рельсовых путей для вагонеток окупались довольно быстро.

В концентраторе я не стал ничего менять, хотя мысли об усовершенствовании уже давно бродили в голове, но в данной ситуации рисковать и экспериментировать я не стал. После того как магическая энергия, к немалой моей радости, хлынула потоком по проторенным путям, мне еще долго пришлось бегать по лабиринту, ремонтируя пути ее поступления и поврежденные контуры. Начал, разумеется, с портала, и, когда таблица доступных порталов заиграла живыми огнями, я вздохнул с облегчением и с резко возросшим трудовым энтузиазмом занялся ловушками, добавив в каждом коридоре по две-три своих.

Время под землей бежит незаметно, поэтому точно определить, сколько часов я занимался важными делами, не удалось, только сосущий голод подсказал – очень и очень долго. Полсуток минимум.

Ск-р-р-р-р-рррррррррррр… Бу-у-ум!!

Скрежет камня и глухой удар в абсолютной до этого тишине вогнали мое бешено застучавшее сердце в пятки. Изо всех сил преодолевая тягучий сироп воздуха, я стремительно развернулся в сторону странного шума, готовый реагировать на любую угрозу.

Привык за эти часы к тишине лабиринта. Когда рубил и таскал камни для заделки концентратора, шума и пыли, конечно, хватало, но потом-то ему неоткуда было взяться. Магический ремонт и установка новых ловушек – дело вполне бесшумное, а тут вдруг внезапный скрежет и удар за спиной.

На меня весело щерился неровностями камня… тупик. Это, оказывается, заработал механизм перекрытия ходов, а грохот – результат недостаточной очистки от многовековой пыли направляющих и роликов. Что поделаешь? Первое срабатывание за столько-то лет. Очищающие контуры уже принялись за работу и скоро отполируют все движущиеся части до первозданного состояния. Тогда многотонные двери, замаскированные под куски скал, будут открываться и закрываться практически бесшумно, однако первое срабатывание есть первое срабатывание.

С облегчением выдохнув, я задумался над решением нелегкой задачи – вернуться в столицу Градорики и съесть баночку-другую солений в кладовке или перейти сразу в Вильдорию под крылышко гоблинов-хранителей. Этот вариант победил со значительным перевесом. Во-первых, я уже от нетерпения и так был на пределе, не зная, что случилось с дедушкой У, Лю, Дином и бабушкой после моего ухода. Не повредили ли чем моей семье, хотя вроде не должны бы? Во-вторых, готовили у гоблинов изумительно вкусно. Если вспомнить курочку в соевом соусе со специями и…

Не в силах больше терпеть нешуточные муки, я, поднимая клубы пыли, которую еще не успели убрать контуры-уборщики, и задевая стены извилистых ходов, рванул со всей возможной скоростью в сторону портала. Нетерпеливо ткнул в строчку вильдорского храма и метнулся в радужную пленку проема.

Сад дедушки У только-только начинал купаться в первых лучах светила, поблескивая радугой драгоценных камней утренней росы. Получается, я провел под землей почти сутки. Одна-а-а-ако. Конечно же, после тяжелой работы есть захотелось не меньше, чем трем оголодавшим тиграм. Поэтому первым делом решил тихо пробраться на кухню и чем-нибудь перекусить, пока все спят.

Планы мои воплотились в реальность… но не совсем так, как я их наметил. В коридоре на меня налетел вихрь, каковой взметнулся мне на шею, стальной хваткой обхватил ногами мой торс и, перемежая счастливый смех слезами и всхлипываниями, защебетал без остановки:

– Ра!! Я знала, что ты живой! Что ты вернешься! А тут ввалились эти люди. Кричали. Требовали выдать тебя. Мне было так больно от их ярости. Хорошо, меня уже научили закрываться. Раньше нельзя было, надо было развивать дар, а теперь стало можно. Я бы не пережила, если бы не умела закрываться. Мы им говорим, что не знаем, где ты. Ушел вчера и не вернулся, а они не верили. Именем короля все облазили, все перевернули. Тебя не нашли. Вход тоже не нашли. Ушли такие злы-ы-ы-ы-ые! А ты хорошо себя чувствуешь? Ты не ранен? Давай я тебя полечу. Я уже могу. После третьего курса у нас только практика. Два года. Наставники говорят, что у меня очень хорошо получается. Говорят, что я будущее светило. А это ведь ты мне помогал, когда рассказывал, что видишь в ауре. Мне так легко после этого было понимать, что происходит с больными, так легко… Ты не ранен? А есть хочешь? Давай я тебя покормлю…

Стоило мне сказать, что очень хочу есть, как необременительная тяжесть девушки исчезла вместе с самой девушкой, а на кухне послышался негромкий шум посуды.

Уфффффффф! Я дома. А ведь действительно! Дома! Во всяком случае, ощущение родного обиталища было настолько ярким, словно я действительно вернулся в семью после долгой разлуки.