Текст книги "Проект «Омега». Воспоминания о будущем."

Автор книги: Виталий Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Да лось это, сама посмотри, двухлетка, – запротестовал Сомов.

Она заглянула в отсек, уже более спокойно продолжила:

– Пегас, а зачем тебе такая гора мяса? Тебя здесь плохо кормят?

Ситуация накалялась.

– Да я же охотник, вот и сработал инстинкт…

– Какой ты охотник, охотник сначала думает, потом стреляет, ты…

Я решил не доводить до оскорблений и рукоприкладства, даже не знаю, в чью пользу закончилась бы схватка, поэтому поспешил вмешаться.

– Спокойно, моя вина, дал добро. Борисовичу скажем, что случайно вышло, действительно случайно.

Она хотела видно что-то сказать, но передумала, а я обрадовался, что она вспомнила про субординацию. Надоел если честно уже этот балаган. Однако она продолжила:

– Пегас, если ты такой охотник, может быть тогда пари?

Сомов насторожился. Похоже, помимо всего прочего ее задело, что кто-то претендует на роль снайпера, да еще способен с открытого прицела, тем боле из ПК на средней дистанции попасть точно в цель. Хотя я знал, что такое кроме как «баллистической случайностью» не назовешь. С интересом наблюдал за развитием событий, уже не вмешиваясь.

– Излагай, – Сомов заглотил наживку.

– Дистанция – четыреста метров, из СВД, с открытого прицела, раз тебе уж так он нравится, мишень круговая, десять патронов, три пристрелочных, устроит?

– Вполне, что на кону?

– Если проиграю, помогу решить проблему с Аркадием Борисовичем в лучшем виде, ну а если выиграю, сам подойдешь к нему и никого втягивать уже не будешь.

– Да я так и так подойду, куда деваться, но за помощь буду благодарен. Не хочу деда расстраивать.

– Раньше думать надо было, принимается?

– Принимается, если командир не против, – Сомов вспомнил про меня.

– Валяйте, – как было детям отказать, пусть потешатся.

Убили время на расстановку мишеней на разных дистанциях, подготовили позиции, как смогли, заросло все травой, видно, что давно не пользовались, проверили радиоуправляемые подъемники, почти все работают. Сомов дал салют из пулемета, длинной очередью, с рук, чтобы распугать всех животных, зрелище было еще то. Можно было начинать. Чтобы не терять время, решил пристрелять автомат, обычное весло.

У спорщиков прошла пристрелка на сто метров, сбегали, посмотрели, вроде ствол новый, кучность хорошая, каждый для себя сделал выводы. Приступили. Алена стреляла вдумчиво, размеренно, давая отдых стволу после каждого выстрела, но ненадолго, чтобы глаза не устали, чувствовалась хорошая школа и немалый опыт. Я откровенно любовался, не каждый день такое увидишь. Сомов отстрелялся, как из пулемета, с короткими промежутками между выстрелами, если не вносить поправок на разогрев ствола, а он к тому же стрелял вторым, результат будет плачевным. Тоже школа, но другая и сразу понятно кто из них снайпер. Сомов привез обе мишени и предъявил мне, как секунданту. На первой, все пули легли почти ровным кругом, одна к одной, девятки и десятки. На другой – почти ровным таким равнобедренным треугольником, расширяясь от десятки и вниз, до пятерки, с одним отрывом. Не трудно догадаться, кто победил. Алена с довольным видом объявила о своей победе, стрельба подействовала на нее успокаивающе.

Для себя же я сделал два основных вывода. Во-первых: эмоции не мешают Алене вести прицельную стрельбу и она действительно хороший снайпер. Во-вторых: в группе есть второй снайпер, пусть и менее подготовленный. Оба вывода меня порадовали. После пристрелки автоматов, устроили еще одни соревнования. Стрельбу на сто метров из различных положений. По полному магазину у каждого, по десять выстрелов из каждого положения. Тут пальму первенства вынуждены были уступить мне, чему оба удивились. Когда результат стрельбы на двести метров повторился, Сомов предложил поменяться стволами, я согласился. Но когда и на триста метров результаты оказались те же, я решил прекратить издевательства. Алена явно переживала, потому что регулярно занимала последнее место, сказывалось отсутствие навыков стрельбы из положений с колена и стоя из автомата. Проигрывать она точно не любила, даже принимая внимание, что оба соперника далеко не новички. Она бы и мне пари предложила, но я поводов не давал, иначе проиграл бы вчистую, не сладилось как-то с СВД и все тут, не мое. Сомов не мог понять, как после такого перерыва, о котором он знал, мне удалось не растерять навыков, но вполне довольствовался вторым местом, ибо проигрывал командиру, то есть мне и отыгрался за пари. Незаметно трио складывалось, каждый занимал положенное ему место, а главное понимал это. Это и было основной целью.

Вдоволь настрелявшись из автоматов, покрывшихся слоем сизого нагара, решили сделать перерыв. В ход пошли уже остывшие пироги и кофе из термоса. Война – войной, обед по распорядку. Алена про фигуру не вспоминала, голод – не тетка. Перешли к групповому оружию. Сомов выступил в роли инструктора, и, надо сказать прекрасно с этим справлялся. Мне приходилось вспоминать навыки обращения с групповым оружием, то и дело допуская досадные ошибки. У Алены эти навыки отсутствовали как класс, только на уровне понятий, зато баллистические таблицы усваивались с первого, максимум второго раза. На этот раз тоже не обошлось без курьезов. При стрельбе из АГС-30, при постановке огневой завесы по определенному сектору, расстопорилась передняя лапа треноги, из-за чего разрывы гранат стали ложиться все ближе и ближе, пока последняя не взорвалась метрах в сорока от позиции. Не останови я вовремя стрельбу, дело могло закончиться плохо. Кроме того, при разрыве последней гранаты до меня с опозданием дошло, что они не инертные, которые используются для учебной стрельбы, а боевые. Инертных не оказалось. В результате пришлось идти в поле и восстанавливать поврежденные подъемники, один из которых восстановлению уже не подлежал.

Опробовали вооружение БТР в режиме экономии боеприпасов, поскольку возможности пополнения боекомплекта были пока не ясны. Сомов был категорически с этим не согласен, но пришлось подчиниться. Алена была в восторге, хотя старательно пыталась это скрыть. Корпус БМП, служивший мишенью, в полутора километрах, при попадании отзывался гулким эхом. Отчетливо видная траектория полета была практически без снижения, что заставляло задуматься об эффективности оружия. Очевидно, Сомов был прав насчет нестандартных боеприпасов. В общем и целом порезвились на славу и с пользой. Погрузка и обратная дорога заняла мало времени.

Когда уже разгружались, как из-под земли, неожиданно возникла фигура Борисовича.

– Устроили канонаду, весь лес переполошили, – без упрека начал он. Потом случайно заглянул мне за плечо и увидел то, что мы решили до поры ему не показывать. На полу боевой машины грудой лежало свежее мясо, капли крови уже где-то попали на бетон. Алены и Сомова рядом не было, я никак не успел бы среагировать, закрыть обзор или двери отсека.

– Аркадий Борисович, тут такое дело…,– начал было я, но дед слушать не стал, просто развернулся, не глядя на выходящих из казармы Алену и Сомова, и пошел прочь.

– Никак за карабином пошел, держись теперь, – произнес Сомов и тут же заработал удар в бок от Алены, которого даже не заметил. Вот и до рукоприкладства дошло.

Настроение резко упало. Мясо пристроили на склад в холодильник, Татьяна приняла. Было видно, что и у нее настроение испортилось, впрочем, на качестве обеда это не отразилось. Алена ушла к ней на кухню и о чем-то долго там с ней разговаривала, потом, как ни в чем не бывало, вернулась за стол.

Транспорт с медиками, их оказалось двое, пришел раньше, почти сразу после обеда. Из чего я сделал вывод, что объект находится где-то рядом, а полковник благополучно прибыл на место. С медиками была женщина лет пятидесяти, довольно эффектная, с хорошо поставленным голосом и располагающей внешностью, мне даже показалось, что мы уже где-то встречались. По тому, как к ней обращались, я понял, что в проекте она не последний человек, а значит, полковник не лукавил, говоря об участии женщин в проекте. Впрочем, она не представлялась, да и времени вникать, у меня не было. Снова разгружали машину, пытаясь разместить в оружейной комнате вновь обретенное богатство. В результате часть снаряжения свалили в кучу в спортзале, разбирать и сверяться со списком было некогда. Медосмотр прошел быстро, по полчаса на каждого, не более. Видно было, что медики тоже торопятся, но при этом, ни на шаг не отступают от предписанного регламента. Алена, пользуясь случаем, попросила коллег проверить мясо лося на наличие болезней, иначе грозилась нам просто захоронить его. Время до ужина пролетело незаметно. Гости от ужина отказались и поспешили в обратный путь, рассчитывая видимо успеть вернуться до темноты.

За ужином разговор не клеился, даже Сомов притих, сосредоточенно поглощая пищу. Лось, будь он не ладен. Аркадия Борисовича нигде не было видно. За суетой сначала не обратили внимания, потом стало очевидно, что кого-то не хватает. После окончания ужина, больше похожего на поминки, у Алены терпение закончилось. Она решительно встала из-за стола, сходила на кухню, о чем-то пошепталась с Татьяной. Подойдя ко мне, позвала за собой в медпункт. Теряясь в догадках, последовал за ней, Сомов было дернулся за нами, но Алена его остановила. В медпункте вручила мне сосуд с прозрачной жидкостью, открыл, понюхал, спирт. Стал догадываться.

– Борисович в бане, недавно из леса вернулся, остыл уже вроде, да и Татьяна успела с ним поговорить, иди пообщайся, – заговорщицки сообщила мне.

Возражать не стал. Не тот случай. Пить совсем не хотелось, но надо так надо. Мои люди – мне и отвечать, да и с себя вины не снимал.

Постучал в дверь бани, ни кто не ответил. Взялся за ручку – открыто. В комнате отдыха горел свет, за столом сидел Аркадий Борисович, ужинал. Баня до конца еще не остыла после вчерашнего, витал березовый дух. Посмотрел на меня без эмоций. Начал не гостеприимно.

– Послушай, Барс или как там тебя, шел бы ты подобру – поздорову, мне твоих извинений не нужно, сохатому тем более.

– Как скажешь, – я его понимал. Поставил бутылку со спиртом на стол, не уносить же с собой, развернулся на выход.

– Погоди, – остановил меня голос Борисовича уже на выходе, – зачем приходил?

– Да так, за жизнь поговорить, ну и извиниться, за себя, да за своих.

– Заходи, коли пришел… и присаживайся, погорячился я, – без эмоций произнес дед. – А спирт в медпункт верни, пригодится еще. Без того есть чем гостя встретить.

Встал из-за стола, извлек из холодильника запотевшую бутылку водки, поставил на стол.

Добавил тарелку для меня, указал широким жестом на стол. Когда выпили по первой, я решил не откладывать в долгий ящик, не за тем пришел.

– В общем, Аркадий Борисович, извини, лося мы случайно завалили, не хотели, так получилось. Рассчитывали пугнуть, вышло иначе.

Видно было, что это для него не новость, но начинать с чего-то надо было. Дед помолчал, потом заговорил.

– Я это и так знаю. Ты мне лучше другое скажи, у нас же с тобой разговор был? Молодого почему не предупредил? Пегаса своего.

Я кивнул, соглашаясь

– Разговор был, предупредить не успел, да и сам когда надо не вспомнил.

Дед кивнул, разлил по второй, и после этого заговорил уже сам.

– С лосем понятно, хотел за жизнь, так слушай. Я Вас, молодых все понять не могу. Не вы первые. Другие, бывало, привезут тушку, а то и две, да еще и бахвалятся, как будто подвиг совершили, смотреть противно. Потому верю, что не хотели, сижу тут и с тобой разговариваю. Я понимаю, конечно, что сам черт вам не брат. Сначала стреляй, потом думай, иначе сам с костлявой поздороваешься. Только вот это на войне, а здесь не война. Вот и не сходятся концы с концами. Откуда желание такое нездоровое, стрелять во все что движется? Не отвечай, – остановил он меня жестом и продолжил. – Я так понимаю, от недостатка опыта это, жизненного опыта, не боевого. Вот ты наверняка много кого на тот свет спровадил, мне не расскажешь, да и самому себе тоже. Но себя не обманешь, даже не старайся. Сам я таким же был, только задумываться позже стал. Вот и выбрал себе место подальше от людей. Пытаюсь прореху в природе восстановить, животным помогая множиться, считай, что вину свою искупаю. Причем души у тех животных, даже у хищников, почище многих человеческих будут. Не убивают они без причины, в отличие от людей. Посмотришь на таких, ничто их в этой жизни не держит, семью не создали, детей не родили, смерть только одна вокруг них и горе. Ты другой, я это вижу, и не я один, кстати, вижу, потому и должен ты вовремя молодым мозги на место ставить, да по сторонам почаще смотреть.

Если до этого я с дедом был согласен, сейчас он начинал говорить загадками, я насторожился, теряя нить рассуждений. Между тем он продолжал.

– Думаешь, никто не видит, какими глазами на тебя генеральская дочка смотрит? Ты или, извини, дурак или ослеп. Я-то ее не один год знаю, с пеленок можно сказать, такой еще не видел. Даже Пегас твой и то в сторону отошел, хотя богатырь еще тот, хоть и беззаботен по молодости.

Черт, напился я что ли, или деда понесло, о чем это он вообще?

– Борисович, поясни, ничего не пойму.

– Чего тебе пояснить? – как-то по-новому поглядел на меня. – Точно, дурак. Стреляешь, говорят хорошо, значит не слепой. Про Алену я, дочку генерала нашего.

Земля уходила из-под ног, хорошо что сижу, протрезвел моментально. Правильно Алена Витальевна, ясно же, как дважды два, а то, что фамилия… так бывает.

– Почему генерала? Он же полковник, удостоверение и паспорт показывал, – единственный вопрос который смог задать, в голове была каша.

– Не знаю, что он тебе там показывал, только я его последний раз в форме генерал-лейтенанта видел, года три назад. Не о том я, если за ум не возьмешься, не видать тебе Омеги как своих ушей, семейных-то не берут теперь.

Это был шок. Когда все эти сюрпризы закончатся?

– Покурить мне надо, выйду на минутку, – не своим голосом сказал и встал из-за стола.

– Сходи, покури, сам курил когда-то, понимаю, – уже вдогонку сказал дед.

Холодный вечерний воздух и сигарета освежили голову, память послушно стала выдавать слова полковника, точнее генерала и факты, много фактов.

«За все время существования группы лишь один человек пожелал оставить проект, в связи с изменением семейного положения…» – это значит про Аркадия Борисовича, иначе откуда ему знать о проекте?

«Борисовича знаю давно, можно доверять, ….. но в проекте не участвует» – это не значит, что не участвовал.

Внучка Цветкова Михаила Дмитриевича, помню, что замялся. «Готовили для исследовательского отдела проекта, но вышло по-другому». А добавить хотел, что Алена его дочь, но решил не заострять, рано или поздно сам узнал бы. И ещё:

«Здесь случай особый, есть все шансы, что ее родственники в первые часы катаклизма не погибнут, поскольку являются участниками проекта». А мать Алены, получается жена генерала и тоже в проекте.

В калейдоскопе событий последних дней, вполне очевидные факты затерялись, хотя и подсознательно не давали покоя. Зато сейчас все становилось на свои места. В том числе и поведение генерала во время перелета, и проводы генерала Аленой и многое другое.

Не ясно только одно, точнее ясно, действительно ли правда, что Алена относится ко мне как-то особенно. Про себя могу сказать точно, про нее нет. На память стали приходить события вчерашнего и сегодняшнего дня, недомолвки и взгляды украдкой, я бы сказал повышенное внимание и только. Если бы я знал Алену раньше, мог бы делать выводы, пока рано, поэтому поверю деду на слово. Перекур затянулся, пора возвращаться.

– Я думал, что сбежал, – пошутил Борисович и сам улыбнулся. Налил в очередной раз. Мне было не до шуток. Пока он не выдал еще что-нибудь, после чего придется идти в реку освежаться, я спросил:

– Ты был в «Омеге», я правильно понял?

– Верно. Был. Да весь вышел. Семенович старше меня на год, хотя это как посмотреть. Я опытнее, пожалуй, буду. Вот и советуется со мной иногда, по старой памяти. В этот раз же особо просил приглядеть, уж больно ему ваше знакомство на взлетной полосе не понравилось. Переживает, что без двух бойцов останется да командира в придачу. Вижу теперь, что он не ошибся. Говорю тебе, чтоб ты знал, если так выйдет, Алена без промедления оставит проект, даже не сомневайся. Много я видел, как она ухажеров отшивает, потому и сидит в девках. Сейчас дело другое, хотя ты и сам пока не понимаешь, телок да и только. Что до тебя, решай сам, что важнее, но выбор всегда есть, я тому пример.

– Не то время сейчас, чтобы выбирать, но за совет спасибо.

– Не благодари, знай, генерал наперед, что так может выйти, постарался бы найти тебе или ей замену, но как я понял, выбора то и нет. А времена всегда одни. Вот мне тоже говорили, помолодеешь на год, только я тебе так скажу, до сих пор себя молодым чувствую и помирать не собираюсь.

С Борисовичем еще долго сидели, он делился мудростью, я внимательно слушал и думал. Думал о многом, но в первую очередь о том, что он мне сказал в начале разговора. Когда было уже за полночь, я засобирался.

– Барс, просьба у меня к тебе будет. Ко мне на днях внук приезжает, семнадцать лет, оболтус. Я тебя попрошу, держите оружие под замком, уж больно шустрый, не углядеть. Сколько раз запрещали крутиться под ногами, один год вообще отказался принимать на лето, бесполезно. Как медом намазано. Мешать будет – гоните, пусть от этих дел подальше держится.

– Хорошо, постараюсь. Может встретить помочь?

– Не надо, у меня свой вездеход в гараже стоит. И еще. Пегаса мне на день откомандируешь? Как возможность будет. Заготовками для кормушек на зиму займется, пусть искупает.

– Хорошо вместе поможем, сообщи, когда надо будет.

На том и договорились. Проходя мимо шлагбаума, вспомнил про охрану, никак не привыкнуть. На встречу вышла Алена во всеоружии.

– Как все прошло? – поинтересовалась невинно.

Не сразу сообразил, о чем это она, но вовремя спохватился.

– Все хорошо, не беспокойся. Простил на первый раз. Во сколько сменить?

– Мы с Сомовым ночь пополам поделили, справимся.

Хорошо что так, потому что уснул только под утро. Проснулся поздно, можно сказать проспал. Вместо зарядки, поплелся в душ, голова раскалывалась, пол килограмма на душу, пожалуй, многовато, да еще без привычки. С этого дня сухой закон, лосей и других зверушек не бьем, за нарушение – расстрел. За такими мыслями не сразу сообразил, что душ занят. Сам я стою и бессовестно разглядываю Алену, которая едва успела прикрыться полотенцем.

– Пялиться долго будешь? – нашлась она с вопросом.

– Закрываться не пробовала? – я ответил ей в тон. И деланно равнодушно вышел из душевой. Дождался пока выйдет, уже успокоился.

– Извини, я не специально, – решил, что стоит извиниться.

– Что, голова болит? – поинтересовалась сестра милосердия.

– Ерунда, пройдет сейчас, – и направился в душ.

Когда проходил обратно, дверь медпункта открылась, на пороге стояла Алена.

– Зайди на минуту.

Опять приказывает, что ты будешь делать. Пришлось согласиться.

Усадила на кушетку, вручила стакан с прозрачной пузырящейся жидкостью.

– Пей, полегчает. За общее дело пострадал, – с сочувствием продолжила. – Как дошел, помнишь?

– Конечно, помню, вроде, – выпил лекарство, в голове стало проясняться.

– Борисовича тоже не видно, Татьяна лечить пошла. До чего договорились? Вчера так толком и не сказал. Не верю я во всепрощение с его стороны – она улыбнулась.

– Отрабатывать будем, о зверушках заботиться, в другой раз грозится локальный конфликт нам устроить.

Алена повеселела. Заглянула мне в глаза, увидев одной ей известные приметы, спросила:

– Полегчало?

Действительно стало легче, но сознаваться в этом не хотелось, как и уходить.

– Да, спасибо, – подумал, что если не признаюсь, еще чем-нибудь пичкать начнет, хотя я был и не против. Пришлось уходить.

Уж не знаю, что больше помогло, но уже через час, после плотного обеда, за которым обсудили предстоящие планы, я стоял над горой снаряжения в спортзале. Сомов возился рядом, осматривая и подгоняя предметы экипировки. Его довольная физиономия то и дело появлялась в зеркале. Я его понимал. Подогнав свои комплекты, стали помогать Алене, попутно давая ей необходимые пояснения. Когда закончили, получилось, что почти одновременно повернулись к зеркальной стене и застыли, рассматривая друг друга, как будто в первый раз увидели. В отражении зеркала стояла троица, весьма угрожающего вида, а ведь у нас кроме ножей, даже оружия при себе не было. Мне это понравилось, остальным, думаю, тоже.

– Командир, не знаю как ты, я без оружия все равно чувствую себя голым, – нарушил молчание Сомов. В присутствии Алены он всегда старался подчеркнуть мой командирский статус. Алена почему-то едва заметно смутилась.

Не сговариваясь, пошли вооружаться. Решено было брать с собой только автоматы для пристрелки. Выдвигаться на стрельбище и обратно планировали марш-броском. При себе только носимый запас и средства защиты. Основную часть знакомства с новым оружием перенесли на завтра, потому что в этом случае, без транспорта уже не обойтись. Под одобрительный взгляд Борисовича, бегом направились в сторону стрельбища. В этот раз ничего примечательного не случилось, за исключением того, что Алена удивила нас своей выносливостью. Мало того, что ей не пришлось помогать, по-моему, она готова была еще столько же пробежать. Искушений в виде крупной и мелкой дичи не было, вчера распугали. Под вечер вернулись на базу. Из увиденного сегодня, меня все устраивало от оружия и экипировки до уровня подготовки моей группы. А еще была усталость и спокойствие от того, что все идет как надо.

С этого дня распорядок изменился с учетом ночных караулов, ничего с этим не поделаешь, взвода охраны и обеспечения в нашем распоряжении не было, не считая Борисовича. Ночь делили на двоих, третий отдыхал. Поэтому отсыпались до двенадцати, зарядка, обед, занятия, ужин. Завтракали кому как удобно, иногда в комнате. Борисовича к караулам старались не привлекать, у того и так забот было по горло, в связи с нашими постоянными разъездами. А вот отрабатывать лося пришлось, хватило одного дня. Пару раз, когда Алена не участвовала в караулах, начинали занятия пораньше. Привыкшие к недосыпу, мы с Сомовым пытались отстранить Алену от караулов, но встретили решительный отказ. Не желая идти на конфликт, пришлось уступить. На стрельбище теперь выдвигались только бегом. Кто-то один из нас, поочередно, на БТР, остальные следом. Попутно осваивали управление транспортом. Сомов было заупрямился, не желая передавать управление Алене, но быстро сдался в ответ на обещание с ее стороны отправить его вместо самолета пешком до самого Питера. Обратно уже возвращались на БТР, с остановками на разведку местности, отрабатывали действия в составе тройки. Новое оружие пристреляли, оказалось, что четыреста метров для Алены не предел. Из новой винтовки, которая была немного легче и короче СВД, Алена уверенно поражала мишени на дальности до километра. Нам пострелять из нее почти не пришлось, только на пристрелке. «Выхлоп» перекочевал к Сомову вместо автомата, который он оставил в резерве. Меня хоть и поразил он своей мощью, все равно не прижился. Сомов был уже с ним знаком и, взяв однажды в руки, не пожелал с ним расставаться. Каждый день я отмечал для себя сильные и слабые стороны бойцов, не забывая и про себя. Исходя из этого, составлял планы на следующий день. Ежедневно, в заранее согласованное время, звонил на коммуникатор полковник, про себя и в разговорах я так продолжал его называть, не желая показывать свою осведомленность. Интересовался ходом подготовки, иногда давал советы. Подготовка вошла в свой обычный режим. Алена, судя по всему, знала мою биографию в подробностях, видимо от Сомова или из других источников, при этом не догадывалась, что я в курсе, кто ее родители. Я же, в свою очередь, старался не обнаруживать своего к ней интереса. Получалось плохо. Сомов пару раз пытался пошутить по этому поводу в отсутствии Алены, но понимания с моей стороны не нашел. Сделал выводы. К концу третьей недели подготовки стала накапливаться усталость, решили сделать выходной, приурочив его к банному дню.

Накануне всеобщего выходного я сидел и подводил итоги общего курса подготовки.

С огневой и физической подготовкой было все предельно ясно. Группа в целом была готова. Новые образцы изучены, пристреляны и опробованы, освоено групповое оружие, про пистолеты даже речи нет, все свободное время проводили в подземном тире, недалеко от базы. Там же выявилась и неприятная ситуация с рикошетами при отработке зачистки помещений. В результате сменили оружие, на предусмотрительно добавленное полковником к нашему перечню, меня же вполне устроил «Винторез», менять не стал. Немного поспорили с Сомовым относительно тактики действий, в результате он меня убедил. После этого пошло как по рельсам.

С рукопашным боем было куда сложнее. В один из первых дней пытались поработать в паре с Сомовым. Начиналось вполне терпимо. Преимущество в технике и скорости было на моей стороне, но преимущество в весовой категории и силе – на стороне Сомова. Поскольку мне не улыбалось попасть под удар с такой кинетикой, я старательно уходил и разрывал дистанцию, Сомов соответственно пытался дистанцию сократить и нанести решающий удар. Все его атаки проваливались в пустоту. Я ждал, когда он выдохнется и дождался. Когда он меня уже практически зажал в угол, у меня не оставалось выбора кроме как начать уходить «маятником», заставляя противника менять направление атаки раз за разом, теряя координацию. При этом несколько моих ударов достигли цели, но ощутимого перевеса не принесли. Вот тогда Сомов и потерял контроль. Неизвестно чем бы закончилось побоище, если бы Алена вовремя не остановила, просто выплеснув полведра воды на нас, потому как на ее окрики мы уже не реагировали. Подозреваю, что не случись этого, работы у нее, как у сестры милосердия, точно прибавилось бы. И каждый из нас был по-своему прав, но факт остается фактом. Мокрые, заведенные до предела, с одышкой и бледными лицами мы стояли и смотрели друг на друга, пытаясь понять, что здесь вообще происходит. Опытные тренеры остановили бы это в самом начале, но поблизости такого не оказалось. Итог подвела опять же Алена:

– Идиоты, убить друг друга решили? – видимо посчитав, что свою часть работы сделала, поспешила выйти из зала.

– Командир, извини, – первым начал приходить в себя Сомов. Я как то, это… В общем, зла не держи.

– Не стоит, учись себя контролировать, – решил и я вспомнить, кто здесь главный, сам тоже хорош.

Пожали руки в знак примирения, хотя и не ссорились, принято так, и пошли переодеваться. Принимая это во внимание, решили от спаррингов отказаться, у Алены даже мысли такой не возникало. Поэтому сосредоточились на работе со снарядами и приемах обезоруживания противника, по принципу обмена опытом. Алену на таких занятиях я старался к Сомову не подпускать ни под каким предлогом, да она и сама старалась держаться от него подальше.

С освоением техники тоже было вполне прилично, свою положительную роль сыграли поездки на полигон. Навыки по парашютно-десантной подготовке были у всех, возможности потренироваться не было. Когда поднял этот вопрос в очередном разговоре с полковником, он обещал над этим подумать. В общем, оставался только пикник, или полевой трехдневный выход.

Погода была сухая, и новость об этом была воспринята с энтузиазмом. На подготовку ушла половина выходного дня, в ходе которой выявилось отсутствие многих необходимых предметов. Впрочем, Борисович этот недостаток быстро устранил, приняв активное участие в подготовке. Вторую половину дня просто отдыхали, вечером даже удалось ненадолго сходить на рыбалку. Рыбы было много, тут и там она плескалась на поверхности и в зарослях камыша, однако у меня клева не было, сказывалось отсутствие опыта. Алена и Сомов от участия в рыбалке отказались, и к лучшему, хотелось побыть одному. Добыв пару окуней, приличного размера, решил, что этого вполне достаточно. На пирсе меня встречал Борисович, делая вид, что оказался здесь случайно. Взглянув на улов, сказал.

– Надо было тебе Илью с собой дать, он бы места показал.

Илья, внук Борисовича, появился в доме недели две назад, на самой базе не показывался, видимо дед запретил. Иногда наблюдал за нами издалека, приветствуя взмахом руки, мы отвечали тем же. Дед, с его приездом стал реже появляться на базе, чаще проводить время в лесу и дома, в обществе внука.

Когда после бани сидели с Борисовичем на свежем воздухе, я спросил его:

– У тебя вездеход на ходу?

– Всегда, без этого никак.

– Нас завтра подбросить надо будет, это возможно? – хотелось уйти подальше от базы, возвращаться всегда приятней, чем ходить по кругу.

– Давай обсудим, место на карте покажешь, там и решим. Только встречная просьба тоже будет.

Я вопросительно посмотрел на деда, с просьбами он никогда еще не обращался, больше мы к нему.

– Илью с собой возьмете? В качестве проводника.

Вот оно что, вспомнил свои рассуждения насчет участия в группе Алены, которые уже были давно забыты, как и сомнения. Решил дослушать деда до конца.

– Обузой не будет, места знает, да и пойдет налегке. Он к этому с детства приучен, иногда кажется, что лучше меня ориентируется, не пожалеете. Опять же лагерь оставлять будете, кому то охранять нужно? Он меня уже который год уговаривает, только я к базе привязан, больше чем на день оставить не могу. А с Семеновичем я вопрос утрясу.

– Не боишься с нами его отправлять?

– Боюсь не удержать, следом пойдет. Да и самостоятельный уже стал, школу закончил, в училище собрался поступать, так как-то.

– Хорошо, думаю, группа против не будет.

– Вот и ладно, значит договорились, – уже с облегчением проговорил дед. – Ночная охрана на мне, отдыхайте, маршрут утром обсудим.

По приходу, сообщил своим, что на одного участника стало больше, передав разговор с дедом, ожидаемых возражений не последовало, по-моему, даже обрадовались.

Утром встали рано, настроение боевое, дед подогнал к шлагбауму свой вездеход на гусеничном ходу, неопознанной марки, типа МТЛБ, но размерами куда меньше. Сомов тут же засыпал деда вопросами о боевых свойствах этого чуда техники, удивляясь отсутствию брони и бортового вооружения. Рядом с вездеходом находился Илья, парень семнадцати лет не богатырского, но крепкого телосложения в добротном камуфляже и сапогах, чернявый с серьезным не по возрасту видом. На плече мелкашка с оптикой, которую привычным движением иногда поправлял. Мы решили брать собой только бесшумное оружие, к счастью на СК-16 глушитель тоже присутствовал, иначе Алена ни за что не захотела бы с ней расстаться. Пока мы с дедом уточняли маршрут доставки и точку высадки, шла активная погрузка, Илья помогал. Судя по всему, они с Сомовым и Аленой уже познакомились, иногда переговаривались. Когда с приготовлениями было покончено, дед подозвал Илью.