Текст книги "Проект «Омега». Воспоминания о будущем."

Автор книги: Виталий Литвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Теперь к делу. У нас в распоряжении неполные полгода. За это время вы должны будете пройти специальный курс подготовки по нашей программе в течение двух месяцев. Курс общей подготовки, как командир подразделения, составите самостоятельно для себя и еще двоих кандидатов исходя из оценки индивидуальных возможностей каждого и не в ущерб специальному курсу из расчета не более одного месяца. По окончании курса вам предстоит сдать два комплексных экзамена по выживанию в экстремальных условиях и захвату охраняемого объекта в составе малой тактической группы. В последующие два месяца вам предстоит ознакомиться с расположением основных объектов проекта, а также боевым расписанием на угрожаемый и постъядерный период и всем, что непосредственно касается выполнения основной задачи. Еще неделя отводится на боевое слаживание и подготовку в составе подразделения, заступающего на вахту. Там вас представят уже как командира подразделения, думаю, справитесь. Далее вам будет предоставлено две недели отпуска для отдыха и решения личных вопросов, если такие имеются. Пока понятно?

– Вооружение, экипировка, средства связи, транспорт подразделения, какие есть особенности?

– Особенности, безусловно, есть, изучить подробно сможете в процессе подготовки, расскажу вкратце. Проект уже давно занимает лидирующее место по затратам и явился одной из причин закрытия лунной программы. Поэтому ограничений в выборе вооружения и прочего не существует, кроме одного: оно должно быть отечественного производства, за исключением случаев, когда импортные превосходят по своим показателям или когда аналогов не существует. Более того, те образцы, которые успешно прошли испытания и в силу их высокой стоимости или другим причинам не пошли в серийное производство, будут предоставлены по первому требованию при их наличии. Бывали случаи, когда по нашему требованию изготавливались ограниченные партии вооружения и техники. Так, бронеавтомобили «Тигр» и «Тайфун», внешне ничем не отличающиеся от серийных образцов, оснащены усиленной многослойной титановой броней и уникальными средствами поражения, есть и модифицированные БТР-90. Экипировка подразделяется на два основных варианта, на угрожаемый или межвахтовый период и постъядерный. В первом случае она ничем не отличается от экипировки других спецподразделений– в зависимости от выполняемых задач, разве что качество исполнения выше. Основу экипировки на постъядерный период составляют боевые скафандры со встроенным экзоскелетом бионического типа. Вариант разработан специально для нашей программы на основе боевого космического скафандра. Помимо упомянутого экзоскелета имеет ряд дополнительных функций управления и замкнутый цикл жизнеобеспечения, а также долгосрочные элементы питания. При оснащении дыхательным оборудованием возможно использование в открытом космосе, прекрасно подходит для использования в зонах загрязнения. Кроме того, в наличии обычная арктическая экипировка, с незначительными изменениями и модификациями в соответствии с задачей. Имеющиеся средства связи работают без привязки к существующим частотным диапазонам и спутникам, чем объясняется их недостаток в дальности действия. Их использование обусловлено особым режимом секретности, а также тем, что в час «икс» все средства связи и управления выйдут из строя в первую очередь. После часа «икс» ограничения на использование таких средств связи снимается, для чего создан необходимый резерв. По тем же причинам имеем жесткие ограничения на использование любых информационных и спутниковых технологий. Выданный вам коммуникатор не имеет ничего общего со спутниками или вышками сотовой связи, позволяет поддерживать необходимую связь через сеть автономных ретрансляторов. Более подробно расскажут специалисты исследовательского отдела, если вам это будет нужно. Личное оружие и экипировку на период подготовки вы можете выбрать на свое усмотрение, а вот личный позывной вам вряд ли понадобится, во всяком случае, до часа «икс».

– Надеюсь, тепловизоры и ПНВ под ограничения не попадают?

– Нет, этого в избытке, в боевые скафандры эти приборы интегрированы.

Нет, мне это определенно не нравится. Когда я последний раз держал в руках отечественное оружие? Пять-восемь лет назад, хотя сложности и будут, разберемся. Но вот отсутствие привычных средств связи, электронных карт, систем GPS– как прикажете ориентироваться? По звездам или мху на деревьях? Как воевать-то? Неужели и спутников не останется? А позывной? Да прикипел я уже к нему, даже в легионе сквозь пальцы на это смотрели, только переиначили на свой манер. Для всех я был и останусь «Барсом», пятнистым зверем, но не оленем, попал так попал. Ну почему так всегда: стелют мягко, да не уснешь совсем. Я представил себя в космическом скафандре с АК наперевес и «эфкой» в руках на заснеженных просторах нашей необъятной, и стало совсем не весело. Тем не менее, я улыбнулся. Те, кто меня хорошо знал, а таких было на удивление мало, были в курсе, к каким последствиям это приводит, и старались отойти подальше, давая оперативный простор. Вот и полковник, угадывая мое настроение, спросил:

– Чего приуныл, сердешный, делов-то: дождаться всеобщего катаклизма, да и прошвырнуться за тысячи верст по руинам и останкам цивилизации, постараться при этом не умереть, а то многие от этого сильно расстроятся. Да и позывной свой сразу вернешь, прикипел же?

–Мысли читает, что ли? – уже всерьез забеспокоился я.

– Я мысли не читаю, у тебя на лице все написано, – в очередной раз огорошил он меня. – Моя вина, слишком много информации для одного раза, хоть и с перерывом на обед,– он усмехнулся. – Зато, – он сделал театральную паузу, – теперь я знаю твой порог и, надо сказать, впечатлен. Вижу, что не ошибся. Если бы ты знал, сколько в этом кабинете взрослых мужиков теряли контроль и потом краснели, наверное, загордился бы,– уже давно перейдя на «ты» и как-то даже по-отечески произнес полковник.

Тут мне стало по-настоящему стыдно. За свою неуверенность, какие-то непонятные телодвижения и сомнения. За то, что явно занятой человек, тащивший на своих плечах проект ни много ни мало выживания нации, а может быть и цивилизации, водит целый день вокруг меня хороводы, убеждая помочь самому себе, заодно и людям.

– Мои извинения, я все понял,– это было единственное, что я мог сейчас сказать.

– Извинения приняты, работаем?

– Работаем.

Глава 2. База

«Тяжело в учении, легко в бою»

(Суворов А.В)

Ночь в бункере прошла спокойно, вопреки ожиданиям я даже выспался. Никто не беспокоил, уже ближе к ночи на связь по терминалу вызвал полковник, поинтересовался, все ли необходимое у меня есть и назначил время сбора. Утро началось с интенсивной зарядки и душа. От плотного завтрака пришлось отказаться, кто знает, какие сюрпризы мне готовит день грядущий. Еще вчера нашел в контейнере сухие пайки, один закинул в сумку, пригодится. Махровый халат и тапочки по привычке русских туристов забирать не стал. К назначенному времени вышел в коридор. Полковник с кейсом в руке стоял у лифта, разговаривал с человеком в камуфляже, видимо отдавал распоряжения на время своего отсутствия, издалека не разобрать. Увидев меня, посмотрел на часы, его собеседник кивнул в последний раз и удалился в противоположный коридор, лампы освещения сопровождали его путь, загораясь ярче и переходя в дежурный режим по мере прохода.

– Доброе утро, я готов, – поспешил обрадовать командора.

– Доброе,– он крепко пожал мою руку. – Предусмотрительно, Сомов оценит – он взглядом указал на сумку, слегка потяжелевшую.

– Все свое ношу с собой, – браво отрапортовал я, не до конца поняв, причем тут какой-то Сомов.

– И это хорошо, – вполне серьезно констатировал он.

Мимо его внимания ничего не проходит, не хотел бы я попасть под его руку в нежном возрасте. Вспоминая золотые курсантские годы, я невольно задумался.

Тем же маршрутом, что и накануне, вернулись к уже ожидавшему уровнем выше микроавтобусу и заняли места согласно купленным билетам. Уже привычно подъемная платформа шлюза поползла вверх. Затемненная стеклянная шторка между пассажирским отсеком и водительским была поднята, поэтому сидящего за рулем разглядеть было невозможно, скорее всего, тот же. В этот раз у меня была возможность рассмотреть комплекс, да и дорога в аэропорт заняла куда меньше времени. Уже через десять минут движения стали попадаться знакомые ориентиры. Как и положено, полковник первым нарушил молчание, отвечая на невысказанный вопрос.

– В качестве надземной части бункера используется логистический центр, вполне себе рабочий, удачная маскировка. Только о закрытой его части знают единицы, а о подземной еще меньше – пояснил полковник.

Ну да, довольно удобно, огромная площадь, многочисленные строения и склады, железнодорожная ветка, автомобильная дорога, подстанция, есть где борт посадить, если возникнет такая необходимость.

– Остальные объекты такие же?

– В общих чертах да, условия и требования одинаковые, варианты исполнения разные, сами скоро увидите. Программа подготовки для вас начнется с медкомиссии и общей ее части, где вы сможете подобрать для себя необходимые экипировку и вооружение на весь период подготовки. Тренировочный комплекс находится недалеко от одного из объектов, на случай эвакуации предусмотрен наземный транспорт. Там вам предстоит познакомиться с двумя другими кандидатами.

С этими словами полковник извлек из кейса два листа с диагональной красной полосой, поочередно передавая их мне. С небольшой фотографии, как и положено, в углу листа, размером три на четыре, возможно чуть больше, на меня смотрело открытое лицо молодого человека вполне заурядной внешности, если не считать слегка прижатых ушей и довольно крупных черт лица.

– Старший лейтенант Сомов Михаил Андреевич, 24 года, выпускник Рязанского командного, успел отличиться, имеет необходимый опыт, отобрали у коллег из Генштаба, – полковник слегка улыбнулся, как будто вспомнил какой-то анекдот не к месту. – Позывной «Пегас». Рассматривается на должность штатного разведчика-водителя подразделения.

Ладно. С этим пока понятно. Взяв же второй лист, я как будто обжегся, едва только взглянув на фото. На меня смотрело симпатичное лицо блондинки, вроде держал в руках глянцевый журнал, а не выписку из личного дела. Недолго думая, я попробовал вернуть этот лист полковнику, но наткнулся на его ухмыляющийся взгляд. Это что шутка такая? Не похоже.

– Так не пойдет, я не знаю какие у вас порядки, но кроме солдата Джейн, я спецов в юбке не знаю. Женщина на корабле – быть беде. Мне ее истерик еще не хватало. Кто с ней нянчиться будет? Это же мина замедленного действия… – продолжал негодовать я, стараясь не перейти на мат, впрочем, не повышая голоса. Я бы мог привести еще с десяток доводов, но полковнику видимо надоел мой словесный экскурс, поэтому он жестом остановил меня.

– Товарищ майор, если вы сможете обойтись в группе без штатного медика, специалиста связи и информации, снайпера, переводчика и повара и все это в одном лице, я внимательно выслушаю Ваши предложения или варианты замены. В конечном итоге последнее слово будет за Вами, но попрошу свое решение тысячу раз взвесить.

Нет, я не был женоненавистником. В силу своего воспитания просто не воспринимал женщин в форме, считая это блажью и данью моде. Я насмотрелся в Европе на них, составляющих чуть ли не половину патрульных сил полиции, что было частью гендерной политики. При этом всегда пытался представить их при задержании вооруженного преступника или сходящимися в рукопашной схватке с обдолбаным детиной, нарушающим общественный порядок, и не мог. Как и не мог представить их в армии, за исключением дежурства за экранами мониторов и служб обеспечения. Даже новость о приеме на службу в армии НАТО лиц, с неопределенной ориентацией, мягко говоря, не имела такого эффекта, как то, что происходило здесь и сейчас. Ох, что-то не к добру я про них вспомнил.

– В переводчике не нуждаюсь, – продолжил я разговор, уже возвращаясь в конструктивное русло, и принялся за изучение анкеты.

– Вот и хорошо. Сказать по правде, я тоже не был сторонником участия женщин в проекте, по крайней мере, в силовой его составляющей. Однако возможные плюсы, в конечном итоге, перевесили в пользу принятия такого решения. Кроме того, рассматривался вариант, что вопреки всем приложенным усилиям, уцелеют в катаклизме только те, кто находится на вахте, то есть непосредственно в капсулах. Поскольку млекопитающие почкованием или делением пока не размножаются…, в общем, сами понимаете, но это крайне маловероятный вариант, не стал бы заострять на нем внимание. Помимо функциональных задач, где женщины традиционно справляются лучше, они благотворно влияют на поддержание боевого духа в подразделении, отличаются большей ответственностью и тщательностью при выполнении задач. Я сомневаюсь, что у нее будут преимущества при подъеме и переноске тяжестей, но что касается всего остального, у Вас будет возможность убедиться.

Хорошо, что пионеров не включили в группу, мало ли какие доводы для этого имеются, продолжая цепляться за стереотипы, ворчал я уже про себя, понимая, что полковник, как всегда оказывается прав.

– Капитан Цветкова Алена Витальевна, 27 лет, выпускница Краснодарского летного, участие в спецоперациях, знание трех иностранных языков, включая китайский, опыт управления средствами малой авиации, специальность РЭБ, кандидат технических наук…, кандидат на должность разведчика-снайпера, санинструктора по совместительству, внештатный пилот и специалист связи, позывной «Цифра»

Полковник методично продолжал забивать гвозди в гроб моих сомнений, вместе с тем фамилия не давала покоя.

– Уж не родственница ли это начальника научного отдела? – запустил я пробный шар.

– Внучка, – с неохотой произнес полковник, хотел еще что-то добавить, но видимо передумал. – Готовили для исследовательского отдела проекта, но вышло по-другому.

Ага, хотели как лучше, получилось как всегда, своенравная девица, похоже. Когда же она все успела? В двадцать семь лет то? Меня стала накрывать волна белой зависти. Поди и крестиком вышивать умеет. Что же так не везет то? Может, ну его ко всем чертям? Скрутить в бараний рог и попросить на выход. Решение по людям за мной, сам сказал же. Тоже не вариант. Самолетами, вертолетами управлять не умею, может и не понадобится. Китайский заменим английским или немецким на худой конец, осталось научиться проводить несложные медицинские операции по удалению аппендикса в полевых условиях и кашеварить, и да защитить диссертацию, технарь в группе всегда хорошо. А еще взаимная нелюбовь к СВД, так у меня сложилось, это уже куда как серьезнее. Ну что, ваша взяла… пока…

– А как же отсутствие родственников и значимых связей?, – уже без надежды поинтересовался я.

– Здесь случай особый, есть все шансы, что ее родственники, в первые часы катаклизма, не погибнут, поскольку являются участниками проекта – уже сухо и явно не желая далее обсуждать эту тему, произнес полковник.

Ну вот, ничто не ново под луной, как только родственники, так сразу особый случай, не пожалеть бы мне. Так можно и горя хлебнуть, особый случай – особое отношение и пошло-поехало. На вторую часть фразы я тогда внимания не обратил. Занят был другими мыслями.

– А мать? – не унимался я, – тоже в проекте?

– Тоже в проекте, – сказал, как отрезал.

Вот и первые недоразумения, похвалил я себя за прозорливость, баба на корабле все-таки не к добру. Если бы я тогда знал, насколько неправ, заранее бы просил прощение.

– С личными делами всех бойцов группы вы можете ознакомиться позже, после окончания подготовки, этого пока достаточно, – уже вполне миролюбиво закончил полковник.

Разговор подошел к концу, полковник убрал бумаги в кейс, микроавтобус медленно проехал через пост и выкатился на взлетное поле к прогревающему уже реактивные двигатели небольшому самолету «Cessna». Поднявшись по откидной двери-трапу, разместились в довольно просторном и комфортном салоне, в таком мне летать еще не доводилось. Удобные сиденья из мягкой кожи бежевого цвета, нарядные столики, отделка из натурального дерева, не то что бы я любил комфорт или питал к нему слабость, но при возможности, охотно им пользовался. Прикинув дальность полета подобных пташек, пришел к выводу, что далеко не полетим, три-четыре тысячи километров без дозаправки, не более. Сам полет сильно отличался от обычного в магистральном самолете, прежде всего уровнем шума, однако было что-то неустойчивое, более резкое в этом полете. Тем более ни шло ни в какое сравнение с полетом на винтокрылой машине, когда шум винтов и дребезжание способны заглушить звук выстрела.

– Сколько нам лететь? – решил я все-таки поинтересоваться, прикидывая в уме, как потратить это время с пользой, имею право.

– Часов пять, думаю, не меньше. Проведите его плодотворно, – с этими словами полковник встал и пошел к двери пилота, за которой и скрылся.

К моему удивлению дверь почти сразу отворилась и из нее, протискиваясь бочком, появилась фигура одним ярким пятном. За два метра ростом, белобрысый, со слегка прижатыми ушами, от чего складывалось впечатление полного их отсутствия, крупным носом, который почему то его не портил, бровями почти бесцветного вида и ясными глазами неопределенного цвета. Одет незнакомец был в пляжные шорты и гавайскую рубаху совершенно нелепых цветов, обут в летние мокасины. Приблизившись на пару шагов, улыбнулся во все тридцать два зуба, как будто встретил давнего знакомого, но спохватившись, тут же пригасил ее. В незнакомце я не без труда опознал Сомова, фотография три на четыре не передавала до конца всей его колоритной внешности, видимо в силу своих размеров. В этом человеке, если брать по отдельности было всего много, вместе с тем он производил впечатление весьма положительного и умного человека. А первое впечатление меня никогда не обманывало.

– Барс, – я протянул ему руку для приветствия, решил не щеголять званием, сам еще не привык.

– Пегас, – он осторожно пожал мою руку, явно соизмеряя свою силу, видимо уже были прецеденты. – Полковник сказал мне, что Вы будете моим командиром,– он слегка кивнул на дверь пилота.

– Верно, давай на ты, официоз не люблю. Сам узнал только вчера, так что работать будем вместе. Принимается?

– Без вариантов. Ты это видел? – заговорщицки сказал Сомов, опять кивая на дверь

– Ты о чем?

– Девица за штурвалом, огонь! – восхищенно добавил и покачал головой.

Похоже, я понял, о ком он говорит, и это меня уже совсем не радовало.

– Блондинка с зелеными глазами, короткая стрижка, правильный нос…

– Ну да, говорю же, огонь, и с остальным все в полном порядке, как с обложки. Даже поболтали немного ни о чем.

– Аленой зовут? – лишний раз убедиться не помешает.

– Точно, Аленой.

– Пегас, не хотел бы тебя огорчать, но это не девица, как ты выразился «огонь», это третий боец в нашей группе, и, кстати, она старше тебя на три года, капитан, спортсменка, комсомолка… и кандидат наук.

Зря я так. Сказал и уже пожалел. Улыбка медленно сползла с его лица, выражение сменилось на недоверчивое, левый глаз слегка прищурился, как будто меня уже в прицел рассматривает. Ох, и не хотел бы я попасть в этот прицел.

– Шутишь?

– Не…а – уже я отрицательно покачал головой, – к сожалению не шучу.

Не знаю, что его так сильно расстроило, то что девица с обложки старше его, или то что она в группе, или то что капитан и кандидат наук, а может и то, что она комсомолка… Не знаю, скорее всего все и сразу, на секунду я почувствовал себя на месте полковника, сообщающего олуху царя небесного о неминуемой катастрофе. Злоупотребление служебным положением на лицо, а ведь это только первый день.

– Ну чего стоим-то? Давай присядем, водички принести? – с иронией поинтересовался я.

– Да не, все нормально, – парень явно пребывал в нокдауне. – Вот я идиио-о-о-т! – протяжно и зло сообщил он мне.

– Что не так?

– Да так, предупреждать надо, я ж не знал, – уже обращаясь к невидимому собеседнику, пробубнил он.

– О себе расскажешь? Так, для общего представления.

Михаил немного задумался, видимо решая, что рассказывать, а что нет, не без усилия начал.

– Да все как у всех. Дед меня воспитывал, родителей не помню. Он у меня лесничий был. Сколько помню, постоянно в лесу пропадал, сначала один, потом и я с ним. Так что на свежем воздухе да без присмотра, в общем, что выросло, то выросло. По малолетству в историю чуть было не влип, вот дед и решил меня в кадетку определить, от греха подальше. Там уже пришло время другим удивляться, со вступительных экзаменов началось. Бег, подтягивание, метание гранат, учебных естественно. С гранатой хорошо помню вышло, перенервничал или что, сам не помню, нашли в общем… на следующий день, далеко зараза улетела, метров на семьдесят, да в траве потерялась. Чуть не завернули обратно. Зачислили, куда деваться, даже другие экзамены не сдавал. Дальше – больше, собрал все спортивные разряды, какие можно было, юношеские естественно. С соревнований не вылезал, какая уж там учеба. Поначалу даже нравилось. На носу поступление в Рязанское. Взяли, можно сказать, за спортивные заслуги. Потом травма, сложный перелом, долго восстанавливался, со спортом завязать пришлось на время. Про учебу вспомнил, пришлось наверстывать. Пару раз чуть не отчислили, комбату спасибо, заступился. К третьему курсу вошел в колею, опять соревнования, тут меня и заметили, как водится. Приезжал покупатель, из ГУ ГШ как оказалось, так и попал в спецуру. После выпуска сразу забрали, даже в отпуск не поехал, деда схоронил уже к тому времени. Так и проболтался в Москве, осматривая музеи и памятники – тут он улыбнулся, явно что-то вспоминая. – Ну а дальше, обычная работа, две – три командировки в год, регионы разные, задачи тоже. Подписки пока ни кто не отменял, в личном деле наверняка все есть, ну или почти все. Потом как гром среди ясного неба, полковник объявился. Когда уж своими глазами посмотрел, да объяснили что к чему, долго не думал. Тут я нужнее, там и без меня справятся, есть кому.

– Позывной сам выбирал?

– Можно и так сказать, приклеилось с детства, прыгать любил с сараев да деревьев, хорошо с крыши дома дедова не додумался, хотя мысль такая посещала. Добавь к этому беготню наперегонки до озера, вот тебе и позывной. Хотя, с таким же успехом и дельфином назвать могли. Сам то, тоже из наших? Постарше, вот и не пересекались видимо.

– Не совсем, в спецназ на срочную попал, не тот конечно, а в РВСН, скорее караульная рота. Пока учебка, потом из караулов не вылезали, через день на ремень. Давали, правда кое-что, но урывками, галопом по Европам. Все на личной подготовке держалось. Через год махнул я обучаться военному делу настоящим образом. Вот где раздолье было, занимайся – не хочу. И занимались, и группой и индивидуально. С третьего курса из спортзала и спортгородка не уходили, разве что не ночевали там. Тоже многие в спецуру попасть мечтали. Только вот после выпуска не сложилось, вместо Питера – Дальний восток, в бригаду. С водой я с детства не в ладах был, пришлось многому учиться. Командировок не много, но длительные, вот в одной из таких и прилетело, аккурат между пластин, списали вчистую, медкомиссию не прошел. Не тут-то было, через полгода уже в легионе был. Поначалу непривычно, условия жесткие, но потом привыкаешь, да и скучать не пришлось. Хотел расти профессионально – расти, денег хотел – получи, только вот беречь тебя никто не должен и даже не обещает. Все честно. До поры до времени. Последнее время слишком часто стали появляться деловые парни, да все больше по-американски общаться, так что я уже сомневаться начал, не переименовали легион в бригаду какую-нибудь тактическую. В общем, нездоровые пошли контакты. Продлевать контракт не стал, минимум есть. Многие ушли, слишком все переменилось. Говорил мне грек один, что дело к большой войне идет, не верилось. Решил отсидеться пару лет в благополучной Европе, да только решил вернуться. Тут меня командор и взял в оборот. Искали меня, да доставать не решались, хлопотно. А тут я и сам в руки иду. Мир, говорит, спасать пора, а ты по заграницам. Вот сидим теперь и общаемся.

– Француз значит? – как то задумчиво произнес Сомов.

– Э, нет, погоди. Это если наши деды пол Европы прошагали ножками, сразу европейцами сделались? Тут ведь как получается, остался бы здесь, так и затерялся бы, думай как знаешь.

– Извините, не про то я. Вижу, что помотало. Тоже в легион хотел бы попасть – примирительным тоном и сбиваясь на Вы, сказал Сомов, и добавил – на разведку… А позывной?

– Тут проще, со срочной еще, а у них так вообще слова такого нет, все дикие кошки – леопард, и все тут, пришлось переиначить на Лео.

Не собирался я с каждым вести подобные диалоги, достаточно с одним, а там уже само расползется, обрастая деталями. Для авторитета не помешает. Потому как командир без авторитета все равно, что пистолет без патрона, хочешь орехи коли, хочешь пиво открывай. Кто спросит – отвечу, стыдиться мне не чего. Кто наглеть начнет, да не по делу, пожалеет, что на свет народился. А то, что про легион без подробностей, так тоже подписка. Хороший он парень, да и боец, судя по всему отменный, если вся такая команда подберется, горы можно свернуть. То, что молод, так это проходит с годами, но попридержать надо будет, больно горяч, походя пару голов свернет, не заметит.

– Кормить в дороге не обещали, как я понял, – оглядываясь по сторонам, как бы высматривая стюардессу с подносом, недовольно произнес Сомов, всем своим видом показывая, что если не добудет съестного, начнет есть кожу с обивки кресел.

Всерьез опасаясь за сохранность предметов интерьера, я с видом фокусника извлек из сумки запечатанный в пластик сухой паек. Вот и пригодился, вспомнил почему-то полковника. Лицо Сомова просветлело, однако он не стал вырывать его у меня, вопреки ожиданиям, а направился к дальнему ряду кресел и принялся рыться в своей сумке, которую я ранее не заметил. С не менее интригующим видом он извлек плоскую бутылку коньяка и поставил на стол, после чего запоздало спросил:

– За знакомство? Позавтракать не успел, а дело уже к обеду.

– Почему бы и нет, – не стал расстраивать я Пегаса, во избежание недоразумений.

Дверь отсека пилотов открылась, на пороге появился полковник, видимо звуки возни не остались не замеченными, а может перемещения Сомова по салону вызвали турбулентность. Увидев наши приготовления, полковник не удивился, лишь проговорил:

– Вижу, знакомство состоялось.

– Виталий Семенович, присоединяйтесь.

– Куда же я денусь, да и без меня вы пропадете.

Он направился к дальней перегородке, где из встроенного шкафа принялся извлекать бокалы, фрукты, шоколад, какие-то баночки и пакеты с хлебом и нарезкой. Сомов был уже рядом и послушно подставлял ладони, где все это без труда поместилось. Закончив с сервировкой, собрались вокруг стола. Темная, янтарная жидкость заплескалась на дне бокалов.

– За чистое небо над головой, – по праву старшинства Виталий Семенович произнес такой знакомый тост, который сейчас воспринимался совсем иначе.

Напряжение последних дней отпускало, хотелось курить, жевательная резинка привычным движением отправилась в рот. После недолгого застолья полковник, прихватив пару наспех приготовленных бутеров и шоколадку, вернулся в кабину пилотов. Мы с Сомовым расположились в креслах, думая каждый о своем. Обсуждать что-то было преждевременным. Я смотрел в иллюминатор, на расстилающиеся плотной пеленой облака. Всего сутки назад я так же рассматривал облака из иллюминатора пассажирского Боинга. Только на смену неопределенности при возвращении, пришло другое беспокойное чувство, от которого становилось и легче и тяжелее одновременно. Во-первых, я снова в деле. Значит не зря в свое время я рисковал. Во-вторых, хоть я уже и не в том возрасте, когда стремление самоутвердиться заслоняет все остальные цели, но все же рад, что нахожусь здесь и сейчас. В-третьих, я понимаю, что со стороны полковника мне выписан практически неограниченный кредит доверия, а быть должным я не люблю. Вот только обстоятельства, сопутствующие всему этому, и то, что пока не случилось, но обязательно случится… и задача, главная задача. Иногда вся твоя жизнь сводится к одному единственному решению, после которого эта жизнь и приобретает окончательное значение. Значит все правильно, так и должно быть. Чему быть, того не миновать. Обратил внимание, что начал думать по-русски, еще вчера в мыслях сбивался то на французский, то на немецкий. Родной воздух не иначе, и задремал.

Гул двигателей изменился, самолет шел на посадку. Сомов все еще спал в своем кресле, пришлось помочь ему проснуться. Он огляделся по сторонам, похлопал зачем-то себя по плечам, пытаясь вспомнить, где находится, видимо вспомнил.

– Пристегнись, садимся, стюардессы уже сошли.

– Понял, – подумал немного и пристегнулся.

В иллюминаторе сплошным ковром появился лес, с цепью холмов и невысоких гор вдалеке. Самолет уверенно коснулся шасси бетонной полосы и вскоре остановился, заглушив двигатели. Дверь-трап плавно открылась. Командор вышел из кабины.

– Проходим к правой броне. Пегас, техника знакомая?

Сомов высунул голову в проем двери, глянул.

– Если без вертикального взлета, то да, – пошутил и расплылся в улыбке.

– Тогда бегом, осваивай, через десять минут будем, – распорядился полковник.

Вопреки ожиданиям, никаких видимых строений не было, только бетонная полоса в поле посреди леса. В конце полосы стояли два бронетранспортера. Из встречающих никого не было, к самолету не торопились с докладами ответственные лица, обгоняя друг друга. Никто не спешил обнаруживать свое присутствие. Погода пасмурная, градусов пятнадцать не больше, того гляди дождь пойдет. Не успел обернуться, Сомов уже двигался бодрым шагом почти бегом, к правому БТРу.

Вслед за мной по трапу спустился командор.

– Второго кандидата нужно представлять? – кивнул в сторону проема двери самолета.

– Думаю, что сам справлюсь, – в проеме, с сумкой в руке появилась та самая блондинка. Легко, почти не касаясь ступенек, спустилась на землю.

– Алена, – представилась незнакомка, протягивая руку.

От такого зрелища я не сразу пришел в себя, все мои контраргументы были разбиты этим взглядом. Кого ты там в бараний рог собирался.… Приплыли… Протянутая рука все еще висела в воздухе. Несколько поспешно пожал, и выпалил

– Костя…ммм… Константин, – хоть сквозь землю провались, ругал уже мысленно сам себя.

– Детский сад, – буркнул себе под нос командор, не понятно кого имея в виду, то ли кого-то из нас, то ли обоих сразу. Развернулся и зашагал в конец полосы.