Текст книги "Дингир (СИ)"

Автор книги: Виталий Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Следующее место, которое он посетил: был заброшенный склад. Серый камень окружал строение как пояс на очень грязном кимоно. Полугнилая крыша, вместо того чтобы являть солнцу пирамиду – наоборот провисла под собственной тяжестью, словно сами лучи когда-то пробили её и теперь продолжают давить, не позволяя ей выровняться обратно.

Снаружи очередная пачка ребят украшала едва позеленевшую траву.

Пак вошёл внутрь. Несколько хорошо сложённых бугаёв, толпилось вокруг скукоженного на полу тела, и обрабатывали его ногами. Один стоял в сторонке, видимо главный самец этой стаи.

Вняв эту картину, Пак пошёл к ним.

Воздух был как вакуум, пыльный и сухой. Множество щелей никак не хотели содействовать пропускным способностям, несмотря на сильный ветер снаружи. Одним только вдохом можно было ощутить враждебность этого места, даже если списать интенсивное избиение, которое психологически вносило и свой колорит в атмосферу.

– А вы знаете, почему со времён СССР принято считать овощи полезными? – заговорил Пак со всеми и сразу. – Родители часто говорят своим спиногрызам: “Дети ешьте овощи, они полезны”. Но, правда, в том, что овощи быстро портятся, соответственно они минимально подвержены импорту и экспорту. Россия славится своими плодородными землями – это большая страна – очень много овощей. Но всё гниёт. “Лучше заполнить их желудки тем, что скоро стухнет, а не тем, что можно продать”. И поколение с засраными мозгами, начинает засирать мозг и другим… Примерно по той же причине религия расползлась по всему свету.

Все уже держали в направлении Пака своё оружие. Кроме одного полулысого амбала. Он выдёргивал пистолет из кармана вновь и вновь, испытывая явные трудности. Выглядело это так будто тот, корча лицо пытался запихнуть себе в карман украденную коробку печенья, при этом смотря продавцу в глаза.

– Ну же, я подожду, – сказал вежливо Пак. В итоге пистолет покинул карман и очень быстро был наведён на цель, словно этой скоростью он старался компенсировать свою раннюю задержку… – Как звать-то хоть?

Оглядев других, бугай осторожно ответил: – Коля…

– Коля значит?.. А вы знали, – сказал Пак остальной шайке, – что ваш Коля очень талантливый пианист? В правильных местах он мог бы зарабатывать тысяч сто, не меньше, а вместо этого Коля торчит здесь с вами.

– Что ты несёшь, придурок? – спросил их главный. – Кто ты такой? И где вся моя охрана?!

– Траву удобряет. Я не закончил, не перебивай. Знаешь, когда кто-то повышает на меня тон, то я представляю, что он гавкающая псина. Потерпи, я обязательно к тебе вернусь, но чуть попозже… Вот ты? – кивнул Пак на ещё одного прислужника банды; парня весьма молодого, азиатской внешности. – Почему ты не пошёл на психолога? Ведь пытался же, а потом забил. Почему?

– Дорого, – ответил тот, слабо улыбнувшись. Видимо он, как и все присутствующие считал, что силовой перевес на его стороне, поэтому парень был щедр на слова.

– Ааааааххх… – прошипел Пак в заключении. – “Дорого…” Вот в чём проблема! Из-за материального тупика отсутствуют возможности! Получается, виновато правительство?.. Или быть может это из-за недостатка силы воли: тяжело, вот поиск лёгких путей и привёл тебя сюда… Вообще силы воли не существует, это лишь громкий термин. В нейрофизиологии даже нет таких участков мозга. Однако есть: недостаточно мотивированная цель. И когда она будет мотивированна: деньгами, самореализацией, сублимацией – неважно, то ты сам начнёшь двигаться к такой цели…

Пак откинул голову в сторону побитого мужчины, что лежал на полу.

– А теперь посмотрите на это: “впятером избиваете безоружного представителя самих себя. Кинули зеркало на пол и начали х*ячить его ногами”. Эта планета принадлежит людям и если ты способен убить человека, то это по определению делает тебя высшим существом. – Его красные глаза понизу подплыли к главарю банды и замерли… – Наверное, чувствуешь себя всесильным охотником бетонных джунглей, да?

Нексусы были не вооружены и давящая аура Пака, являлась недостаточным подспорьем против пяти стволов – их предводитель, это понимал:

– Не знаю, кто ты! – выступил тот вперёд. – Но живым ты отсюда не выберешься! Понял козёл!

– Дерзишь?.. Хм, как интересно… “Дерзость – это не грубость, а чёткая формулировка истины, лишённая лицемерия”. Уважаю. Но когда при этом человек обманывает сам себя – это не красиво. Ты ведь уже понял, что будет большой ошибкой нажать на курок, верно?

– Пристрелите его!

Бандиты лишь шелохнулись…

– Они не выстрелят. И что же ты на них всё перекладываешь, выстрелил бы сам, вроде не сложно. – Пак пошёл прямо на него… – Знаешь, чем отличается лидер от босса? Босс бьёт кнутом своих людей, когда те толкают телегу с камнями. Лидер же встанет впереди, и начнёт толкать телегу вместе с остальными. Давай… будь примером для других… стреляй.

Но когда Пак встал практически вплотную, желание спустить курок погасло, словно подошедший был ливнем, что погасил этот костёр.

Револьвер дрожал в руке, и так сильно, что скрыть подобное было невозможно. Однако у его подручных даже в мыслях не было, осуждать своего босса, потому что они сами испытывали нечто похожее.

– Я убью тебя! – провопил главарь, ложным гневом пересилив страх, при этом тыкнув на Пака пушкой, словно это было копье, а не огнестрельное оружие. – Тебе конец козёл!

– Скажи, а ты всегда пытаешься пешкой ферзя зах*ячить?.. Знаешь, что чувствует человек, когда его запихнули в мешок, а затем начали мутузить кочергой?.. Тебя одолевает лютый звериный страх, покреплённый некой неизвестностью: ты подставляешь руки, пытаясь защититься, хотя ты не знаешь, куда именно придётся удар. Но всё равно твои руки сломаются в первую очередь, так как ты ими размахиваешь. Первые удары будут самыми болезненными, каждый из них вопьётся в плоть и прозвенит до самих костей. Боль впивается в тебя, оставляя сильный физический и психический след… Я это к чему?.. Не стоит кидаться тем, что в итоге будет сломлено… Ты король – я туз. Ты жестяная банка – я каток. Ты Человек Паук – а я Человек Тапок.

Где-то за пределами склада стали приглушённо хлопать автомобильные двери. Позже эти звуки дополнились голосами и щёлканьем каких-то небольших механизмов. Пак прислушивался к ним…

– Вот значит, как?.. И когда ты только успел вызвать подкрепление? Людские принципы меняются так сильно с годами… Чем меньше клан, тем он сплочённее… А вот когда нас немцы прижимали, то никого нам не выслали на подмогу! – Пак повернулся к Нексусам и отдал команду: – Эй, вы, Шмарапехи, пара навести шухер! Работайте по зданию! Только оставьте в живых того что на полу, их главаря и Колю.

Из больших и покорёженных дверей просочилось три человека с автоматами. Судя по их количеству – это была разведгруппа.

Нексусы стояли – в их противогазных стёклах блеснули красные луны. Позже они, не торопясь, но в размашистом шаге двинули вперёд. Их темп возрастал и, в конечном счете, те уже стали походить на пару фур, несущихся с большой скоростью. Топот был чуть ли не грохотом.

Услышав и заметив явную надвигающуюся угрозу, вооружённые люди открыли огонь. Несколько чёрных точек внезапно появились на телах Нексусов, но те не сбавили свой ход.

На подступе, существо в противогазе, которое бежало впереди, подняло правую руку в готовности нанести удар. Произошёл контакт: со всей наращенной скоростью он налетел и одним взмахом руки просто разбил человека на два мясных куска. Красные толстые провода одним плевком разбросало позади.

Второго снесло точно так же, словно Нексусы были подобны пушечным ядрам, что поочерёдно разбили слабые доски.

Когда третий боец понял, что его товарищи уже стали безжизненной плотью, он понял и то, что был окружён.

От безвыходности тот завопил и истерично вдавил спусковой крючок, тем самым напустив на одного из монстров целую стаю смертоносных пчёл. Поток свинца лился до тех пор, пока оглушительные выстрелы не сменились на щёлканье пустого автомата…

Наклонив противогаз, Нексус лишь бездумно оглядел свои кратеры…

– Какого?! – удивлённо издал стрелок, вместе с тем он опустил оружие.

Внезапно его замешательство отменилось вздрагиванием от удара в спину. Вскоре он заметил кулак, торчащий из своего же торса; он был красным от густой помеси крови и внутренностей.

Голова резко опустилась, словно он расслабил шею и позволил ей вольно упасть…

Нексус попытался вынуть руку из мёртвого тела – попытался три раза подряд; он одёргивал её, но это никак не помогало.

– Расправь руку, чтобы она стала ладонью, – посоветовал Пак.

Нексус посмотрел на него и застыл…

– Вот так… – Пак показал кулак, а затем расправил пальцы.

Не сразу, но Нексус всё же сумел вызволить конечность из плотьевого плена, отчего, уже давно мёртвая скульптура, наконец, упала.

Бандитский альфа и его шпана, в этот момент стояли и смотрели на куски мяса, отбрасывая даже мысль, что подобное мог совершить человек. Пак подошёл к их главному со спины и лёгким ударом ребра ладони хлестанул по затылку. Бессознательное тело свалилось вниз. Остальные забились в угол.

Многочисленные выстрелы были хорошо услышаны и вовне. Поэтому вооружённая автоматами и придельным вниманием толпа осторожно втекала в заброшенный склад…

– Ну, вперёд… – приказал Пак, кивнув в сторону гостей. – Идите и разберите те механизмы на запчасти.

Недалеко от открытого кабинета их главаря он обнаружил проигрыватель пластинок – его выбор пал на бодренькое кантри. Мелодия заиграла ровно в тот момент, когда пара Нексусов столкнулась с отрядом…

Кантри, выстрелы и мясные шлепки играли общими нотами, а Пак пританцовывал, вкушая это. Казалось, он дирижировал данной бойней; неумело, как мог, будто тот страдал каким-то расстройством двигательного аппарата.

– Я люблю музыку! Это лучшее что создал человек! – заговорил он с оцепеневшим Колей. Громко, чтобы было слышно сквозь громкое звучание. – При прослушивании моего любимого Моцарта я подметил важную особенность, которую ранее я не замечал с нужной стороны!.. “Музыка – это телепатия 21-го века!” Автор вложил ритм, тон и настроение в свою композицию, а слушатель способен принять всё это на расстоянии! Не слова, не дары, а настроение самого автора! Причём это настроение способны воспринимать даже ничего не понимающие младенцы. И я считаю, это заслуживает внимания и освещения! А, как ты думаешь? Да, я знаю, что тебе насрать! Тебе лишь бы популярное впихивать себе в уши, набивая их плотным и непроходимым говном! А хотя даже говно – это что-то правильное для Вселенной, особенно если оно кому-то нравится! Объясню, что я имею в виду…

От неумелого танцевального движения Пак потерял равновесие, но быстро выровнялся и продолжил диалог:

– Есть математические формулы, которые объясняют устройство мира. И если эти формулы перевести в музыку, то она будет звучать очень гармонично, то есть: "правильно". И самое интересное здесь то, что выходит, эту музыку создал не человек, а сама Вселенная, её законы. И раз нам нравится музыка, то это является прямым доказательством связи человека с Вселенной.

Это противостояние равным было не назвать: Целые обоймы свинца вливались в противогазный дуэт, однако те даже не дёргались. Нексусы же, в отместку наносили удары лишь одними голыми руками: при этом всякий раз отшлёпывая челюсти недругов. Так же они вырывали конечности, подобно сырникам в огороде. А кости беспрепятственно ломались, будто их и вовсе не было. Под конец двое Нексусов размазали по станам и ту свиту, что недавно избивала человека на полу.

– Коля, можешь идти, – сказал Пак.

В холодном поту и тряся от страха головой, Коля посмотрел на него…

– Вперёд, смелее…

Пластинка закончила играть, перейдя на шум…

– Да не трону я тебя! И Коля… возьмись, наконец, за пианино.

Словно продетый крюками он пошёл вперёд; взгляд так же направлен только вперёд. Этот шаг был не торопливым, как если бы он плыл на лодке и старался не смотреть на воду внизу, что была переполнена распотрошёнными трупами.

Судно Архонт. Где-то очень глубоко под палубой была камера, которую наполнял зелёно-голубой приглушённый свет…

– Вилен?.. – сказал Пак в свой сотовый. – Мне нужна та посылка.

– Эта, которая: “Мамашка?”

– Да, она самая.

– Пять минут, босс!

– Отлично, мы никуда не спешим…

– Выпусти меня тварь! – прокричал узник. Тот самый предводитель банды.

– Не спеши. Сперва скажи мне, где Раш?

– Да пошёл ты пи*р!

– Нет, меня Пак звать, а тебя?

– Где мои люди, козёл?

– Неправильный вопрос, лучше спроси: где находишься ты сам? – Пак откинул ладонь вправо. – Добро пожаловать на Архонт, – пояснил он. Там был очень длинный, и казалось бесконечный коридор. Пустые камеры уходили далеко-далеко и сливались там, пока их голубой цвет не становился синим, а ещё дальше он обращался в чёрный.

– Выпусти меня, я тебе пасть порву! Тебе уже конец!

– И зачем мне тебя отпускать скажи?.. “Пасть порву… Тебе конец…” На-угрожал мне тут, а теперь я боюсь тебя выпускать. По правде, я собирался это сделать, но теперь, увы. Это отличный пример, как сильные негативные эмоции ломают отношение к тебе. Большинство войн начинаются из-за непонимания или… из-за страха. Но такие как ты непросто разрушители – ты вирус. Сначала мозг человека ничто не сковывает. Ты обладаешь безграничной творческой силой, обучаемостью и непредвзятым мнением, но под давлением жизни, ближе к 30-ти годам, твой мозг обязательно отсеет всё ненужное. И как итог, все твои мысли будут обращены на: “что пожрать, с кем размножиться, и только деньги станут твоей целью, живя от зарплаты до зарплаты”. И из-за своей однобокости ты с гнева будешь пытаться приравнивать всех к такому же существованию, даже критикуя их за нестандартность. Тем самым ты морально и эволюционно тянешь новаторов вниз. Ты тянешь этот мир в свою собственную примитивность. Гнев, эгоизм, материализм – ты всё это сгущаешь и навязываешь другим. Всё это гвозди твоего гроба, под крышкой которого уже гнилой труп… Фридрих Ницше как-то отметил, что мораль – это всего лишь фикция, чтобы оградить обычных людей и тем самым выделить сверхлюдей из общества. А ты взгляни на себя? Своим лидерским примером, ты даже уничтожил собственного сына, поздравляю.

– Мой сын, что ты сделал с моим сыном па*ла?!

– Ну… Я просто решил, что в вашем домашнем камине было недостаточно дров.

Тот затих…

– У него бы сформировалось тупое подсознание, у тебя тоже тупое подсознание – сказал Пак, приправив тон юмором. – Знаешь, что такое “Эффект Фантомной Конечности?” Эволюция не привыкла к тому, что, если отрезать человеку руку, он выживет, из-за продвинутой медицины. Чувствовать ту, когда она уже отрезана – это обман мозга. Видишь? У человека даже подсознание тупое.

– Я убью тебя! Слышишь меня?

– Эээх… достал. Думаю боль поможет тебе пережить эту психологическую травму. – Пак кивнул Нексусам: – Сделайте ему: “Зубную Карусель”.

Дверь в камеру всё это время не была заперта, так как узник был прикован кандалами. Один из прислужников схватил приговорённого сзади под руки, другой полез в его рот с плоскогубцами…

Выдирать зуб он не стал, а вместо этого сломал надвое, оставив только выпирающие белые скалы. Пленник начал пинаться, кричать от боли и пытаться оттолкнуть руку палача, но тот был неподвижен как насекомое, застывшее в янтаре.

Пытка только началась, а он уже едва не терял сознание.

Нексус откинул плоскогубцы в сторону и вынул из внутреннего кармана шило для плотной кожи. После чего он вонзил его в тот самый повреждённый зуб, достав до нервов. Далее последовали круговые и размашистые движения.

Агония стала бешенством. Но неосторожный стоматолог, продолжал и продолжал, глубже пропихивать шило, почти вдавливая его до челюстной кости. Благодаря вращению вся эта зона превращалась в бело-кровавый кисель…

– Ну? – Пак наклонился к его изодранному внутри лицу. – Не передумал? Говори, где Раш?

Рот болезненно трясся, выделяя розовую жижу, но он всё же был способен выговаривать слова:

– Он… он сейчас…

Пак приблизился почти в упор, навострив ухо:

– Что, ещё раз?

– Он сейчас… мамашу твою дрючит. Ха-ха… (откашлял).

Опрокинув взгляд в пол Пак выдохнул…

– Русская мафия… Вы что, все такие твердолобые? Это из-за гордости или высокомерия? Ладно, раз уж речь зашла про мамок… – Нексус отпустил его, позволив упасть коленями на бетон, но тот ничего не почувствовал. – Знаешь, что самое жёсткое в процедуре расстрела? Когда у тебя на голове мешок: ожидание и фантазия. Ты думаешь: “куда прилетит первая пуля, может в руку, может в живот, лучше в голову”. Но со временем ты напрягаешься весь, каждая мышца… Вот так ты и будешь стоять в напряжение, пока остальных перестреляют. И, получив заветную пулю, тебе уже становиться всё равно, даже не больно. Однако мой же следующий удар придётся не в руку, живот или голову, и вовсе не по твоей никчёмной плоти.

– Делай со мной, что хочешь, я тебе ничего ни скажу…

– Оу-у, не собираюсь я с тобой ничего делать. А вот скажем… с твоей мамой.

– Только тронь её, слышишь! – выфыркивал он красные слюни, словно пёс.

– Ну… Поздно, она уже мертва. Что, не веришь?! Киньте её сюда.

Из-за угла вышел третий Нексус и что-то зашвырнул в камеру. Это было худощавое старое женское тело. Оно было украшено красными каблуками и белым платьем, которые немного сочеталось с её открытыми трупными глазами серого цвета.

– Нет, нет! Ааааа, нет, нет! – отползал он в зверином отрицании к стене. Даже когда узник упёрся в неё лопатками, он всё равно пытался через неё протиснуться, будто сбегая от взгляда покойника, что смотрел прямо на него.

– Мне вот интересно, усиливается ли Эффект Зловещий Долины, если труп является родственником?.. Думаю, что да. – Пак схватил усопшую за волосы как куклу и поднёс почти в упор к сыну. Одной рукой он удерживал челюсть трупа, другой – его руку. И далее Пак начал ими двигать, при этом выговаривая противным женским голосом слова, будто имитируя владелицу: – “Ой, кажется, я съела что-то не то, у меня началась изжога!..” Кстати, я уже её отнекрофилил…

– Прекрати, нет-нет, пожалуйста! – рыдал бандит.

– “Прекрати, нет-нет, пожалуйста!” – дразнил Пак. – Я прекращу, если ты скажешь, то, что я хочу. “О, смотри сынок, я в рифму начала говорить, хо-хо-хо!”

– Я не знаю кто такой этот Раш!

– “Я не знаю кто такой этот Раш”. Что? – прекратил Пак манипуляции с мертвецом, полностью замерев… – Вижу, ты не лжешь… что же теперь, получается?.. – Раздумчиво отбросил он усопшую в сторону как мокрое полотенце… – Раш, ах ты!.. Я напал на Братву и теперь у них с тобой есть общий враг… Чёрт, ты и мафию хочешь прибрать?! Хитрющий лис… С Дингиром сражается и ещё умудряется меня обскакать?! Как же глубоко осели твои корни? – Пак внезапно хлопнул по плечу узника: – Хрен с тобой мой мафиозный дружочек! Убивать я тебя не буду, но ты должен пройти одно несложное испытание…

Архонт причалил где-то на берегу рядом с лесной чащей…

– Задача твоя вот в чём: Ты должен будешь пробежать всё это залесье и выстрелить в воздух из сигнального пистолета, который лежит на отмеченном камне. Однако есть одно условие, или, скажем так… ограничение… Ты своими поступками в прошлом оставил очень видимый кровавый след и тебе придётся оставить его вновь… – Пак кивнул Нексусам. Один из них вынул крючкообразный нож.

Через минуту грязный хирург срезал толстый слой кожи со стоп испытуемого. Другой лаборант весь процесс удерживал того на весу и когда он опустил прооперированного на землю, то открытые обескожанные участки наступили на какую-то ветку и пару камней.

Болезненный позыв сразу свалил его на присед…

– Ну, побежал, – меланхолично сказал Пак. – Кстати, чуть не забыл, у тебя есть всего тридцать минут, чтобы выполнить эту миссию. Это я так, во избежание жульничества. А то были и такие акробаты, что на руках весь путь ху*чили. А под такую ситуацию, название: “Кровавый След”, теперь уже не очень подходит да? А нестыковки меня раздражают. Не делай то, что меня раздражает.

Встать на “красные тапки” он смог, но далее тот не двигался: c такой “обувью”, ему вся земля казалась спиной дикобраза.

Первый шаг – и иглы впились…

Потом ещё шаг… и третий – он пошёл…

Со временем иглы отступили и сменились на сплошной огонь: ощущения стали везде одинаковыми и это помогло…

Переступая через ветки, он не заметил серый камушек и окрасил его красной стопой: Боль едва не скинула его на землю, но, быстро осознав, что подъём будет куда более, болезненнее и дольше, он сумел подавить свою агонию и выровнялся как циркач на верёвке. В нём читалась внутренняя борьба с самим собой. Впервые этот человек дал волю не своему внутреннему инстинкту, что доселе управлял его поведением, а самому себе. Разум смог запереть животное.

– Аааааа! – провопил испытуемый и побежал вперёд, что есть сил.

– О, красавчик! – воодушевлённо прокомментировал Пак, поняв, что сейчас произошло.

Тот нёсся через деревья, оставляя кровавые следы. Наткнувшись уязвимой плотью на выпирающий корень дерева, он проскользил по нему из-за крови и покосился на бегу, но вскоре выровнялся. Теперь казалось, что на пути к цели, его уже ничто не могло остановить…

– Я знал, что он справиться – сказал Пак, наблюдая красный шлейф в воздухе. – Ладно, други мои, идём по домам. Поднял же он мне настроение! Самое время посмотреть какую-нибудь комедию! Например, “Дом 1000 трупов”. А Рашем пускай Вадик занимается.

ГЛАВА 5. НИБРАС

“Раш?” – сказал чей-то голос во тьме.

– …

“Ты меня слышишь?”

– …

– “Проснись, твою мать!”

Когда он с усилием поднял веки, то отражённый от снега свет ударил по глазам. Прищурившись, Раш распознал среди бликов высокие деревья и не сильно заснеженные равнины. Во рту осел привкус крови…

Ни одежды или обуви на его теле не было, только свисали от пояса до колен чёрные тряпки, что напоминали водоросли.

“Нибрас…” – осуждая, произнёс он в голове.

“Что? – ответил голос. – Ты же сам знаешь: когда я голоден, то не контролирую себя!”

“Пак наступает нам на пятки, – Раш поднялся. – Теперь он знает, где искать”.

“Ну, извини!”

“Где тело?”

“Вот, иди по кровавым следам”.

Раш провёл взглядом по довольно размашистой красной дорожке из потрохов и крови:

“Мог быть и поаккуратней. Это прямо рай для криминалистов”.

“Эй, ну я же извинился! И не всё же так критично, верно? Приберём здесь, и будет, как не было”.

“Пак всё равно нас учует, но прибраться надо. Не хочу, чтобы нам сели на хвост ещё и копы”.

Раш скрутил снежный ком, который вобрал в себя все следы от разодранного тела, но основной кусок всё же остался. Он обернулся назад, проверив, не упустил ли хоть пятнышко…

“Следы убрали, – сказал Нибрас, – а как быть с телом? Понадобится снежок побольше”.

“Снег нужен был для того, чтобы собрать всё вместе. Скинем тело в реку вместе с остальным. Под течением снег будет таять, это создаст постепенное вымывание из него крови и внутренностей. По отдельности структура теряет целостность для наблюдателей: Кровь смешается с водой и перестанет быть кровью. А мягкие внутренности станут удобрением и кормом для рыб. К тому же эта река не проходит близь жилых районов. Само тело точно найдут, но не скоро. И раз здесь теперь нет следов, они не смогут связать это место с убийством и полицейские спишут это на нападение медведя”.

“Да, я тоже, замечал, что мои оттиски на трупах, напоминают медвежьи. Оказывается, у меня есть когти. Интересно, какие они?”

“Ты что, даже своих когтей никогда не видел?”

“Когда я превращаюсь, то всё становится как в тумане”.

Предав все останки реке, Раш смотрел, как та частично цепляла фрагменты плоти и уносила их с собой. Снег становился прозрачным и объединялся с течением.

“Ловись рыбка большая или маленькая! – подшутил Нибрас… – Эй, Раш, когда ты будешь пировать, а? Меньше корма – больше трупов”.

“Это я уже понял. Расставляя капканы, я забыл о незаметности. Нужно снизить все потенциальные риски как можно быстрее. Пак близко, и когда он предстанет перед нами, мы должны разорвать его на куски. А для этого нужна очень большая сила, и… союзники”.

“Ты хочешь, чтобы Пак прыгал по их головам, в то время как мы будем кормиться? Поэтому ты и оставил ему ту газету с именами?”

“Не совсем. Но ты мыслишь правильно… очень неплохо, Нибрас”.

“Ясен пень! Ты же мне ни хрена не рассказываешь, вот и приходится догадываться!”

“Я всё просчитал, но ты способен всё испортить. Поэтому больше никаких распотрошённых тел”.

“Для столь мудрого чувака, ты слишком часто тыкаешь меня носом в дерьмо”.

“По твоему тону я отлично понимаю, что из этого урока, ты извлёк не всё”.

“Блин, но мне нравится эта бесконтрольность! Это весело! А после очередной разодранной жертвы ощущение превосходства затмевает всё! Без этой веселухи мне сама жизнь не мила! Но… ладно Раш, я тебя понял. Буянить больше не буду, обещаю своей обещалкой”.

“Ты способен этому сопротивляться, просто не хочешь. Видимо Пак – недостаточно веская для тебя причина. Если ты не поглощаешь человеческую гниль, то сам идёшь за их жизнями, однако мы – не Пак… Мы нечто, что способно развиться, эволюционировать – это и позволит нам победить”.

“Ты слишком далеко заглядываешь вперёд”.

“Чтобы одолеть врага, нужно его опередить. Нужно видеть ситуацию дальше него”.

“А я вижу, что мы стоим у чёрта на куличиках в одних тряпках на заднице”.

Раш оглядел себя.

“Да, маскировка никудышная. Сначала нужна одежда и деньги”.

“Будешь собирать урожай?”

“Ага”.

Найдя первый частный дом Раш проник во двор и смахнул с верёвок для сушки чёрные штаны и того же цвета толстовку с капюшоном. Так же тот прихватил и тёмно-красное покрывало, которое он обернул вокруг себя. Уверенно перебирая босыми ногами снег и ветки, он вышел на оживлённую улицу.

Всего за один час, Раш обошёл весь город, собирая из сетей некую добычу:

Это были небольшие деревянные ящики белого цвета. На них, красной краской отмечался крест и надпись: “Помощь церкви”. (Раш сделал их вручную, а материал раздобыл на свалке). Они были прикреплены к стенам магазинов, аптек и т. д.

Несколько таких изделий набили его карманы под завязку.

“Этот тяжелее прочих”, – произнёс в голове Раш, снимая очередную прямоугольную деревянную конструкцию. Данное действие происходило в центре оживлённого вокзала.

“Наверное, услышать от меня такое, будет весьма шокирующе, но… это же бесчеловечно, разве не так?”

“Медведь, который заживо съедает лосося, тоже не несёт с собой человечность”.

“Нет, это понятно, я имел в виду другое: Все эти люди… почему они даже на тебя не смотрят? То чем ты сейчас занимаешься, это же такой гадкий плевок в сторону церкви?”

“Это потому, что мои действия не нарушают их сублимации: веры в бога, на публичный лад”.

“Что?! Чё-то я ни хрена не понял”.

“Вот скажем: если я зайду в дом божий и при всех оскорблю Бога. Что тогда произойдёт?”

“Они набросятся на тебя с кулаками или сожгут на костре?”

“Ну, если отбросить твоё утрирование Нибрас, то, да, так и есть. А почему?”

“У них, есть определённое место или окружение, чтобы блеснуть своей верой?”

“Верно. А что ты видишь сейчас? Здесь нет отсылок, чтобы те блеснули своей верой. А значит, и нет мотива, усомниться что: “этот чувак, снимающий со стены подношения не является служителем церкви”. И подсознание делает их слепыми. Здесь много людей, но в социуме они слепые. Чем каждый отдельный человек более, стадотезирован, тем ментально слабее общая система. И всё это умножается на само себя. Однако для людей, подобное виденье всего лишь приятные пушистые цепи, поэтому от них очень сложно отделаться. Ты ранее упоминал про некий: “гадкий плевок в сторону церкви”. Да он имеет место быть. Вот только этот, “плевок” играет мне на руку”.

“Воры? – предположил Нибрас. – Вот почему они не украли ни одну из твоих самоделок… публичные места. А кража предмета с надписью: “Помощь церкви”, и есть этот плевок в сторону самого Бога. Так вор даже и не подумает публично их украсть”.

“Да, святые публичные места являются отдушиной для их всеобщего, эгоистичного самовыражения через Бога, это и есть ошейник; невидимый и тёплый… Тем не менее, даже если перед людьми предстанет сам Господь Бог, то они его не узнают”.

“Это, в каком смысле?”

Раш прикрепил деревянное изделие к стене. И обвернувшись покрывалом, он пошёл в сторону автобусной остановки.

“Столько много информации, что создаётся путаница и истина теряется. А реверсивная психология подливает масло в огонь, – продолжил он. – Если перед людьми окажется чистейшая душа, то в конечном итоге такой бесгрешник станет в глазах народа, полной противоположностью себя изначального; даже вопреки реальности. Они будут искать в нём изъяны, так как он идеален. А тот, кто ищет, всегда находит – в психологии человека, данное правило является абсолютным. И в самом конце: святейшая душа, станет, демоном воплоти… Чтобы увидеть Бога, нужно сперва распознать его в себе”.

“Ты про самоаналитику? Нуда, если бы все были такими как ты, то мир бы превратился в утопию”.

“Да, но это невозможно”.

“А как насчёт того священника, к которому мы ходили?”

“Ты отлично знаешь, что он не человек, Нибрас, – хоть и долго жил среди них. И он – фигура на моей доске, которая ещё сыграет свою роль”.

Подъехавший автобус прошипел и открыл двери.

“А куда мы едем?” – спросил Нибрас.

“К Шельме”.

“Гадалке?! А разве они не все вымерли, когда нагрянул Пак?!”

“Не все. Выжила только самая сильная”.

Раш шагнул в транспорт.

“А зачем нам к ней?”

“Мы должны вычислить, где находится Пак. Нужно понять: есть ли у нас время на еду или нет… Раньше я просчитывал все его ходы, но теперь…”

“Но теперь, после моего косяка всё полетело к черту?”

“После, “нашего” косяка”.

“Нашего?! Ты сказал: нашего?!.. Давай я тебя расцелую! Муа-муа”.

“Отвяжись”, – с улыбкой повернулся Раш в сторону окна.

“А как именно она найдёт Пака: вселиться в ворона, и будет искать его с высоты птичьего помёта?”

“Может и так”.

“Надеюсь, она не будет в этот раз закатывать глаза и поедать несчастных головастиков?”

“Зная Шельму, – возможно всё”.

“Спасибо, утешил”.

Раш пригляделся в окно более пристально, словно теперь он следил за чем-то конкретным:

Там была мать, которая везла сына на снегокате за верёвку. Мальчуган игриво вертел рулём, представляя себя брутальным гонщиком.

“Забавно… – подумал Раш. – Как бы сильно этот пацан не крутил руль, он всё равно окажешься там, куда его привезут. Он вырастит, а этот урок усвоен не будет, лишь укрепится иллюзия контроля. Хоть жизнь и принадлежит тебе, но не ты её хозяин”.

“Да, это прямо про нас с тобой! Мы долго сидели взаперти… очень долго. И мы давно ничего не решали… Я даже забыл, что такое: свобода выбора”.

“Наша остановка”.