Текст книги "Теперь ты"

Автор книги: Виталий Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И вот мы здесь. Огромные зеленые листья под ногами. Мы уже не в российском военном вертолете, было бы странно видеть здесь вертолет с привычными опознавательными знаками. Но все же мы в родном МИ, куда нас предусмотрительно пересадили. Коммерческий борт, какой-то каррикатурный, с открытыми боками, пестрящий как попугай всеми цветами радуги. Интересные здесь понятия о маскировке. Вот и сигнал.

Первым вниз по тросу срывается Шрам. Следом Амбал с пулеметом. Потом Мобила, Доктор, Студент. Вот и Ангола пошел. А за ним моя очередь. Вжик! Вертолет уже над головой. Последним вниз слетает Копченый. Маленькая стрекоза тут же исчезает за деревьями. Кисть Шрама делает вертушку и палец вверх: "Рассредоточиться. Начали движение".

Активирую связь – в ухо врывается чье-то дыхание, потом наступает полная тишина. Группа скользящим, неслышным шагом исчезает в деревьях. Наша четверка движется второй. Первую четверку ведет Шрам, замыкающую – Копченый. Вроде бы говорят, что в середине – спокойнее всего. Наверное это из-за меня, все же первый выход. Набираем максимальный темп. Дыхание ровное, держать ритм. Под ноги смотреть, растяжки не цеплять. Сейчас мы напоминает мощный, слаженный механизм, который мягко скользит сквозь неизвестность к той цели, что нам нужна. Что за цель? Мое дело – прикрывать спину Анголы. Когда будет пора – он поведет нашу четверку. Я видел, что в вертолете он получил инструкции от Шрама.

Странный лес вокруг – не наш. Пряный, необычный воздух. Оп! Пять пальцев вверх – рука Шрама. Ангола повторяет движение командира. Мгновенно замираем и неслышно оседаем на землю, готовя оружие к бою. Сквозь длинные узкие листья вижу Хорька, который, повинуясь команде, ползком приблизился к Шраму, потом присел на корточки и замер. Вот теперь он точно напоминает зверька – сидит на задних лапках, передними осторожно перебирая... Только не жратву. Нет! Эта штука если бабахнет – нас всех сложат в коробочку. Но Хорек профи – поколдовав несколько минут, он показывает, что путь свободен.

Осторожно продолжаем движение вперед. Еще несколько раз приходится делать такие же остановки. И каждый раз, после работы Хорька, сигнал "Вперед". Где-то вдалеке блестит лента воды. "Кванза", – неслышно шепчут губы Анголы и тут мы сворачиваем влево, вдоль реки. Впереди, сквозь кроны уже видны высокие белые стены дворца. Наша группа распадается широким веером. Неожиданно раздается тихий свист, чем-то напоминающий пение одной из местных птиц. Замираем и ждем. Студент быстро подползает к Шраму и начинает что-то объяснять знаками. Два пальца вверх – указательный и средний. Это команда. Шрам приказывает выключить связь. Значит Студент засек какую-то активность, датчики или что-то подобное, что могло бы зафиксировать электромагнитные волны. Впрочем, связь уже не нужна. Все и так понятно. Две группы – Шрама и Анголы – начинают выдвижение вперед, каждая на свою позицию. Позади остается четверка Копченого: он сам, с пулеметом, Доктор и Мобила – два снайпера, а также композитор Трахтенберг, который откладывает в сторону БАК и начинает распаковывать "Стрелу-3".

Ползком вперед... Откуда-то у нас из-за спины с тихим свистом вылетает стрела арбалета – это Доктор снял часового, что мог увидеть нас на миг раньше, чем мы его. Амбал тяжело дышит и подтягивает свой пулемет так, чтобы в любой момент выпустить свои шестьсот пятдесят патронов в минуту в того, кто окажется у нас на дороге. Как-то мы больно тихо оказываемся внутри здания. Точно так же тихо, как группа Шрама, которая пошла совсем в другое место. Им нужны документы, как я понял. Нам – убрать хозяина этой конуры. Хорек остается у стены и начинает привинчивать какую-то хреновину прямо к несущей колонне. Я догадываюсь, что он там привинчивает. Амбал с пулеметов остается в коридоре, а мы с Анголой продолжаем скользящее движение вперед. Повтором налево, еще поворот. Дважды стреляет БАК Анголы – у него в руках бесшумный ствол, в отличие от моего. Я стрелять должен только в самом крайнем случае, если станет хреново. Точно такие же иструкции получил и Амбал, оставшийся в коридоре.

Два темнокожих охранника на полу около створчатой двери. Отодвигаем их в сторону. Внутрь!

Тот, за столом, хрипит от удивления и пытается непослушной рукой выцепить из ящика стола пистолет. Ты искал Рай, приятель? Для этого не нужен твой дворец. Вертушка, разворот, удар ногой в зубы, чтоб не заорал, ствол носком ботинка подальше. Ангола прикрывает меня, контролируя БАКом дверной проем, а глазами – меня. Потом резко сокращает расстояние до нашей жертвы и вырубает хозяина кабинета одним ударом.

Чего он ищет? Смотрит по сторонам... Не пойму. А! Вот! Потащил тело под видеокамеру, что смотрит на нас из угла. Зачем? Жертву лицом вниз. Примерился. Выстрел в затылок. Никогда не видел такого. Кровь из раны, прострелен череп, а этот горемычный сучит ногой, как будто пытается вперед ползти. Да... Не знал, что Ангола умеет так... Вот для чего он тащил парня под видеокамеру. Запись идет. Пусть смотрят – что бывает с теми, кто неугоден нашей Родине. По полу течет кровь. Живой труп продолжает дергать ногой, все медленнее. Вспоминаю детство, паучка,у которого можно было оторвать ногу и смотреть, как она...

Оп! Я замечаю ее почти одновременно с Анголой. Идиот! Он отводит ствол в сторону, сообразив, что перед ним женщина. Я в неудобной позиции – за спиной Анголы, поэтому чтобы выстрелить в лоб мне приходится сделать полшага в сторону. И эти полшага решают все. Она успевает закричать. Голосит так, что весь дом это слышит. Через полсекунды мой выстрел обрывает крик. А еще через миг, уже на пороге, мы сталкиваемся с двумя охранниками, пытающимися вбежать в комнату, не зная, что мы движемся им навстречу. Сами виноваты. Мой автомат и автомат Анголы всаживают по пуле в каждого из них. Дорога свободна. Вверх взмывает синяя ракета. Это Шрам. "Включить связь". Перебрасываю пружинку "улитки".

– Ангола, что там у тебя, порядок? – Слышу спокойный голос командира. Как будто ничего не произошло.

– Порядок! Отходим.

В коридоре слышна длинная пулеметная очередь. Вываливаемся из окна и прикрываем Амбала, что вышибает полстены и выпадает наружу следом на нами. Посылаю в эту дыру гранату из подствольника – теперь не до тишины. Где-то позади, за спинами, работают наши снайперы, и слышен деловитый треск пулемета Копченого. Быстрыми змейками летим к лесу. Амбал прикрывает наши спины, веером раздавая свинцовую смерть направо и налево.

– Back! – Орет он за спиной, как раненый носорог. Вот и переклинило.

Не успели! Из-за высокой башни с рокотом выныривает винтокрылая машина. Наклонившись, хищной осой, устремляется за нами. До леса так близко, а все равно не успеть. Амбал останавливается, его ствол скачет в руках, как бешеный. Пули с визгом рикошетят от лобового, упрятаного в броню, стекла. Вертолет, накренившись, идет прямо на него. И тут из леса появляется Тень. Человек в черных очках. Я не сразу понимаю, что это Трахтенберг. У него на плече длинный хобот.

– Трахтен, твою наперекос! – Ревет Амбал, перекрывая вой вертолетного двигателя. – Где ты?! – Он еще не видит, что происходит за спиной.

Страшный грохот. Падаю на землю. Что-то со свистом проносится мимо, животный ужас сковывает на миг все тело. Вижу, как Амбал валится на спину, с пулеметом в руках. Он даже не снимает пальца с гашетки, и очередь распарывает небо.

Через секунду нечто с огненным хвостом впивается в несущуюся на нас винтокрылую смерть, и только тогда я понимаю, что Трахтенберг поимел этот вертолет. Еще через миг яркая вспышка опаляет сетчатку глаза, и я перестаю видеть Солнце. Потом по ушам бьет страшный грохот, с противным воем по сторонам разлетаются детали вертолета. Амбал уже на ногах. Его ствол дымится, но смертоносный ливень уже иссяк – остатки пулеметной ленты он выпустил в облака.

– Шенидэда, Трахтен! Я чуть не обосрался! – Он огромными скачками несется к лесу, откуда нам навстречу светят огоньки БАКов – наши снайперы продолжают работать по дворцу. – Форвертс!

Ангола рывком поднимает меня, мы вместе преодолеваем последние метры до спасительной зеленой кромки. И тут Хорек салютует в честь завершения операции – у нас за спиной рождается маленький вулкан. Смотреть на это некогда, я и так знаю, что передняя стена дворца, лишенная одной из опор, стремительно проседает. Исчезаем в лесу. Растворяемся как тени. Оставляем за собой несколько дымных шлейфов, чтобы сбить со следа. Зеленая ракета вверх это Шрам. Значит все в порядке. Приказ выключить связь и отходить четверками. Исчезаем в глубине. Держать дыхание, не сбиваться с ритма. Хорошо получилось!

– Ангола, хорошо получилось?

– Рано еще, Сынок! Не каркай...

– ОНИ пойдут за нами?

– Вряд ли. Сейчас нас прикроют со стороны реки.

– Кто?

Он на бегу выразительно смотрит на меня. Потом все же выплевывает одно слово:

– Дьяволы.

Ого! Да у нас серьезная поддержка! Оказывается, со стороны воды нас прикрывали подводные пловцы... Значит, нашей операции придавали ... значение.

Держать ритм, не сбивать дыхание. Теперь бы только благополучно добраться до вертолета. Скользим тенями среди деревьев. Пряный запах. Только теперь понимаю, что с непривычки он мутит голову. Бегу чуть позади Анголы, с другой стороны Хорек. Амбал со своим тяжелым пулеметом топает позади. Удивительно, как у него получается так тихо передвигаться с грузом на плече?

– Поимел их Трахтен! – Басит позади Амбал. И Хорек радостно поднимает средний палец вверх. Ангола на миг отвлекается, поворачивая голову в сторону нашего минера. В этот миг время внутри меня останавливается.

Так бывает. Раньше я об этом только слышал от других. Теперь сам, впервые, осознаю ЭТО на себе. Время остановилось. Воздух стал плотным, я замер, и все звуки пропали. Я слышу только медленные, сонные удары сердца внутри груди. В двух шагах перед Анголой блестит проволока. Растяжка. Он медленно делает на бегу первый шаг, поворачивая голову по направлению движения. Я тороплюсь открыть рот, но губы движутся так медленно. Я не успею, не успеет и Хорек. Вижу как меняется его лицо. И Ангола видит это, он успевает взглянуть под ноги, но уже не успевает НЕ СДЕЛАТЬ следующего шага. Тонкая проволока колыхается вверх и вниз. Последний отсчет. Китайская граната, осколочная – замедлитель на одну секунду. Нам всем осталось жить секунду. В это мгновение Вечности я становлюсь Анголой. Я вижу, как по моему телу пробегает первый импульс, как ток света: "У меня есть секунда". И первое движение – сделать два шага вперед и упасть на траву, ногами к гранате. Но через миг у меня в голове другая мысль: "Они не успеют!". Это про нас. Про нас с Хорьком, и про Амбала, что несется как дикий кабан позади, и еще не знает, что смерть уже приготовилась ужалить. В этот миг время словно отмирает. Оно снова начинает нестить вперед в своем обычном, сумасшедшем ритме. Ангола падает на гранату, накрывая ее грудью. Или животом? Страшный взрыв.

... В детстве мы были жестокими мальчишками. Помню, один раз навели увеличительное стекло на гусеницу. Через миг она свернулась в тугой клубок, словно стремясь прикрыть всем своим телом обожженное место... Как будто пыталась стать меньше, собрать все силы в комок, чтобы превратить боль в маленькую точку. Кажется теперь я знаю, почему все планеты имеют форму шара...

Вот так же сворачивается в клубок Ангола. Я оглушен, еще не успеваю ничего понять, но руки уже рефлекторно выдергивают ракетницу. Синяя ракета вверх. Следом красная. Сбоку точно также вылетают еще две ракеты – синяя и красная. "У нас раненый". Это Хорек. У него по виску течет кровь – зацепило осколком. Но он даже не думает об этом. Он уже на коленях рядом с Анголой. Из леса вылетают две красные ракеты. Ответ командира – "Занять круговую оборону. Активировать связь". Падаю на грунт рядом с Амбалом, спиной к Анголе. Начинаем закапываться в грунт. Очень хочется посмотреть, что там, позади.

– Кто? – Раздается в ухе голос Шрама.

– Ангола, на растяжке, – Голос Хорька дрожит. Наш минер чуть впереди нас, расставляет свой заслон, на случай, если бой будет долгим.

– Доктор! – Шрам короток и сух.

Через полсекунды длиною в вечность у нас за спиной падает Доктор. Он переворачивает Анголу на бок и осматривает его грудь. Краем глаза вижу, что изо рта Анголы течет кровь. Наверное, ударной волной сломало ребра. Бронежилет не мог выдержать такой мощности.

– Ну что? – Снова голос Шрама в ухе.

– Бупренорфин! – Произносит Доктор, вкалывая шприц. – Надо нести.

– Сынок! Ты первый. Смена оружия. Перестроились, начали движение.

Доктор подлетает ко мне и всаживает шприц в ягодицу.

– Фенамин! – Он бросает возле меня "Вихрь", и забирает все остальное оружие.

Амфетамин... Стимулятор. Теперь мне тащить на спине Анголу, пока не упаду. Тогда мне всадят еще один укол, а Анголу потащит кто-то другой.

Держать дыхание, не сбиваться с ритма. Тяжело тащить на спине сотню килограмм, даже после укола. Эх, Ангола, помнишь, ты заставлял меня таскать бревно? Если б я знал тогда, что все повернется ТАК. Я бы таскал бревна каждый день, лишь бы только сейчас твоя кровь не капала изо рта мне на тельник, за бронежилет. Рядом со мной ровно бежит Доктор. Теперь он тащит все оружие Анголы, равно как и мое. У меня на ремне лишь легкий пистолет-пулемет "Вихрь". Я уже не боец. Вся группа на маскимальной скорости смыкается клином вокруг меня, сзади, спереди и с боков прикрывая нас своими стволами. Бупренорфин... Доктор сказал только – бупренорфин. И больше ничего. Обезболивающее... Что это значит? Есть ли шансы у Анголы? Держать ритм, не сбивать дыхание. Сердце гулко бухает внутри. Мой тельник весь мокрый от его крови. Но Ангола еще дышит. Дотянет ли? Держать темп.

– Смена!

Сомали получает свой укол прямо на ходу, затем сбрасывает оружие на руки Доктору и подхватывает Анголу с моих плеч. Все стволы перекочевывают в мои руки. Группа продолжает двигаться вперед на предельной скорости. Доктор приближается ко мне, внимательно смотрит в расширенные глаза. Затем всаживает второй укол фенамина. Мне бы только дотянуть до вертолета...

– Мобила, готовь сообщение! Вариант два! "Ариведерчи", – Шрам уже приблизился к нашему связисту, уступив свое место во главе колонны кому-то другому. Я не вижу кому – мешает пелена. Мобила согласно кивает в ответ и прямо на бегу начинает готовить рацию. Арриведерчи. Одно только слово, но с той стороны поймут. "Вертолет на землю. Есть раненый". Потом связист активирует радиостанцию, и та выплевывает наш сигнал в эфир за долю секунды, снова уходя в офф-лайн.

Все. Теперь нас должны встречать. Дотянуть бы до вертолета. Держать... дыха... ние... Сколько нам еще? Сколько еще ОН протянет?

На ходу замедляю темп и сравниваюсь с Амбалом. Тот по-прежнему прет на себе пулемет и дышит ровно, только на лице странное застывшее выражение. Но мне нужно с кем-то поделиться.

– Амбал, ОН дотянет?

– Держать дистанцию! – Сквозь зубы выдавливает тот, и его стальной взгляд быстро включает мне нужную скорость. – Форвертс!

А вот и свет впереди, среди деревьев. По невидимой мне команде наши на миг замирают, и начинают охватывать прогалину полукольцом. Мы втроем Мобила, я и Амбал остаемся тесной группой. На поляне вертолет. Пустой, нет даже пилота. Шрам в одиночку, быстрой рысцой, пересекает простреливаемый участок и рывком забрасывает свое тело в кабину пилота. Десятки напряженных глаз отслеживают каждое его движение. Щелчок, еще щелчок, запускается турбина. Ротор набирает обороты и вот уже лопасти превращаются в звенящий над головами круг. Спринтерским броском преодолеваем пустоту и заваливаемся через боковину внутрь. Сомали скидывает тело Анголы прямо на пол, головой мне на колени. Последними, уже на резко взлетающий борт, забираются Амбал и Копченый. Два пулеметных ствола по сторонам... Никого. Вертолет круто уходит в сторону моря.

Вот и все. Доктор склоняется над Анголой, пытаясь что-то сделать. Безнадежно машет рукой. Потом вдруг достает шприц, опять обезболивающий. Но в этот миг Ангола открывает глаза. Его пальцы находят мои руки. Он пытается что-то сказать, выплевывает вбок кровь. Я наклоняюсь к самому лицу.

Мы уже над морем, быстро движемся в сторону наших кораблей. Я чувствую запах моря, и Ангола вдруг светлеет. Он тоже чувствует этот ветер – ветер с моря. Только тот, кто служил на море, поймет нас – это особый ветер, ВЕТЕР С МОРЯ.

– Лопухнулся..., – Слышу сквозь частое неровное дыхание. Его руки настойчиво тянут мои пальцы куда-то к шеи. Наконец я понимаю. У него на шее кожаный шнурок. И какая-то железка на груди. Он хочет, чтобы я взял ЭТО. Я помогаю ему снять шнурок, его пальцы бережно вкладывают медальон в мои руки и замирают.

Я держу его за пальцы и уже знаю ВСЕ. Все, что будет дальше. Сейчас наши корабли, проводящие учебные стрельбы в этом районе, случайно потеряют одну из торпед. От флотилии отделится корабль, отойдет в сторону, выйдя за пределы квадрата преполагаемых учений. Об этом, конечно, завтра будут писать все газеты. "Русский корабль отклонился от курса и вышел из нейтральных вод в территориальную зону!", "Русские потеряли торпеду!"– такими заголовками будет пестреть вся пресса. И еще журналисты будут пытаться устроить скандал, утверждая, что маленький ангольский вертолет упал в воды Атлантического океана именно потому, что его сбили русские. Этому не будет никаких доказательств, но так напишут. И американские, и израильские спецслужбы, да и любые другие будут точно знать, что вертолет – наш вертолет – упал в воду совсем не поэтому. Ему просто было положено упасть в воду и исчезнуть, после завершения операции. А нас, после прыжка, подберет на борт тот самый, случайно вышедший из квадрата стрельб русский корабль.

И все ОНИ будут знать об этом не хуже нас. И даже смогут связать этот вертолет и те дымящиеся развалины дворца, в глубине леса. На берегу реки Кванзы... Все они прекрасно знают – почему ТАК вышло. Но писать об этом не будут ни их газеты, ни наши. Потому что политики будут обвинять и пожимать плечами. Искать факты и скрывать их. Энергично топать ногами и стыдливо извиняться. Такая игра. А газетчики... Те и другие будут писать о разгильдяйстве русских, о возможной смерти славных ангольских парней в кабине злополучного вертолета, о несчастном случае в глубине африканского леса, в результате которого погиб "очень хороший человек", "друг" и "серьезный авторитетный политик".

Но это все будет завтра. А сейчас я сжимаю пальцы Анголы и слезы сами бегут из моих глаз. Они капают вниз, через открытый борт, сливаясь с солью Великого Океана. И теперь я точно знаю, почему море соленое и почему бывает так не по себе, когда один стоишь на берегу и смотришь вдаль. Это же сколько надо было сделать боли, что океан стал таким огромным...

Ангола снова шевелится, привлекая мое внимание. Я наклоняюсь к нему еще ближе.

– Это тебе от того, кто был до меня..., – Шепчет он, глазами указывая на медальон в ладонях. – Теперь ты – Ангола.

Я больше не могу согреть... Его пальцы остывают в моих руках.