Текст книги "День из непрожитого Лета"

Автор книги: Виталий Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

С башни раздался довольный смех.

– Ты очень красива, Мирца, – веселясь, прокричал со стены Харонт. Посмотри, сколько здесь собралось моих гостей! Давай, покажи нам, как ты умеешь быть послушной, покажи прямо сейчас! Все желают взглянуть на тебя! Покажи им свою небесную красоту! Покажи!

Мирца замерла.

– Скидывай с плеч эти тряпки, – крикнул кто-то, поднимая бокал, поддерживая забавную игру хозяина пира. Зрелище обещало быть увлекательным.

Как во сне подняла девушка руки к точеным мраморным плечам и выполнила приказ Харонта.

– Не смей! – кричал Хоус, напрасно пытаясь вырваться из железных объятий стены. – Они все равно убьют меня. Не предавай! Не смей!

Но Мирца его не слушала. Вздох восхищения пронесся по смотровой площадке, когда тончайшая легкая туника соскользнула с плеч до пояса, обнажая красивую высокую грудь. Девушка опустила руки.

– Повернись же к нам, чтобы все оценили тебя! – мрачно приказал Харонт.

Девушка повернулась к нему лицом, послушно, как рабыня. Теперь ей было все равно.

– У нее прекрасная фигурка, о почтенный хозяин! – в волнении произнес кто-то, с вожделением разглядывая невольницу. – Прикажи ей сбросить одежду совсем. Я отдам тебе за эту девушку любые сокровища!

– Она не выбрала меня! – отрезал Харонт. – Значит, она не выбрала никого. Я сам выберу ей...

– Есть другие способы убедить женщину, кроме как получить ее согласие.

– Да. Но я горжусь тем, что не принуждал ни одну из них. У каждой был выбор.

Они сами валялись у меня в ногах и умоляли взять! ЭТА оскорбила меня отказом.

Пусть получит урок, который запомнят все. Больше никто не посмеет мне отказать!

– Великий Харонт был мрачнее самой черной тучи. Неожиданно он перегнулся через перила смотровой площадки и крикнул во всю мочь:

– Мирца!! Ты еще не одумалась?

– Отпусти его, и я стану твоей, – долетел из сырого склепа тихий ответ.

– Нет! – крикнул Хоус. – Только не это!

– Он умрет! – хладнокровно ответил Великий. – Хочешь ли ты подняться сюда, ко мне, чтобы вместе с нами увидеть это? Ты слишком молода и прекрасна, чтобы разделить его участь.

– Нет!

– Постой! – гость Харонта схватил Повелителя за плечо, упреждая приказ. – Отдай ее мне! Я хорошо заплачу.

Великий презрительно сбросил его руку:

– Мне не нужны твои богатства. Она умрет, потому что отказала мне. Я научу всех уважать мою волю. Никто и никогда не посмеет больше противиться мне.

Поздно. Я приготовил для нее особую пытку.

Он обернулся к фигуре, прикованной к скале:

– Хоус!! – вновь во всю мощь заорал Харонт. – Она отказалась стать моей, но и ты не получишь ее никогда. Даже на том свете, даже в будущей жизни. Она выбрала смерть и сейчас будет умолять, чтобы смерть забрала ее. Мне приятно, что это произойдет у тебя на глазах. Смотри же! Смотри, как твоя женщина достается другому!

Харонт дважды хлопнул в ладоши. Где-то вдалеке скрипнул несмазанный ворот, загрохотала цепь. Гость попытался что-то возразить, но дикий рев заглушил его слова. Звериный вой доносился из дальнего конца подземного зала, где в черноту уходил высокий коридор.

Мирца в ужасе бросилась к своему возлюбленному, прижимаясь к его ногам. Гости невольно отшатнулись от перил, раздался грохот падающих на пол бокалов, но никто не обратил на это внимания. Легенды, что ходили по миру, передаваясь только шепотом, не врали. Харонт действительно держал в своих подземельях...

Из глубокого хода донесся еще один мощный рык и, вырвавшись из черноты, заплясал на свободе. В полутемном проеме хода стояло гигантское двуногое волосатое существо. Красные глаза, похожие на блюдца, слепо моргали от яркого дневного света. Бычью голову украшали острые рога. Минотавр!

Чудовище утробно заворчало, увидев прикованную к стене жертву. Но радостным клекотом наполнилась камера смерти, когда рубиновый отсвет глаз упал на скорчившуюся у ног воина полуголую девушку. Мирца страшно закричала.

Хохотал довольный Харонт. Минотавр возбужденно заревел и двинулся вперед, к теряющей рассудок пленнице.

* * *

...Нет!..

Хоус резко поднялся на кровати. Страшный крик Мирцы продолжал звучать в каютах и переходах корабля, отражаясь от стен, возвращаясь с новой силой...

– Нет! – прошептал пилот, затыкая уши. – Нет! Нет! Нет!!

Этого никогда не было! Что за странный сон. Такой реальный, как будто все произошло только что, прямо здесь... Он вскочил на ноги и нацепил маску-фильтр.

Быстрым шагом пересек каюту, бегом преодолел коридоры и оказался в шлюзе. Пилот не стал дожидаться окончания шлюзования, вручную – маховиком – открывая наружную створку. Скорее!

Протестуя запела автоматика, тревожно прогудел зуммер, рубиновый глаз проснулся, хищно вспыхивая и угасая на стене. Минотавр! Пилот с размаху ударил по индикатору, распахнул дверь и спрыгнул вниз, без скафандра, в легкой маске.

Удар был очень сильным, но Хоус тут же вскочил на ноги, превозмогая боль.

Тишина... Он побежал в сторону, прочь от звездолета, по мертвой черной земле, спотыкаясь на каждом шагу. Ничего не изменилось. Та же ночь. Тот же ветер. И те же хмурые облака над головой.

– Здесь можно сойти с ума! – громко сказал человек, опускаясь на землю. – Как странно...

Он сидел, обхватив руками колени. В задумчивости глядел на свой корабль. На серый горизонт позади звездолета. Он даже забыл посмотреть, сколько времени прошло с тех пор, как он был разбужен нечеловеческим криком... Пейзаж ощутимо давил на него. Несколько раз пилоту казалось, что нужно только встать, сделать шаг, и все вокруг изменится. Но он усилием воли сдерживал себя. Ему было знакомо это чувство – стоит побыть немного подольше в космосе, вдали от людей, а потом начинаются разные галлюцинации. Надо очень твердо держать себя в руках. Всегда!

Человек поднялся. Притихшая равнина лежала у него под ногами. Только иногда ему казалось, что под ней, где-то в глубине, очень-очень далеко, пробегали волны. Как спазмы боли. Он прислушался. Ничего...

Пилот повернулся лицом к кораблю и спокойным, размеренным шагом преодолел расстояние до спускового шлюза. Лифт долго не хотел опускать аппарель, пилот уже начал терять терпение, когда, наконец, клетушка подъемника с гудением поползла к нему вниз. Похоже, корабль обиделся...

Сирена внутри шлюза уже не выла, внутренняя дверь была закрыта и заблокирована бортовым компьютером. Внешняя же оставалась открытой, и внутри переходной камеры все было залито рубиновым светом.

Хоус тяжело вздохнул, выбираясь из подъемника в шлюз. Постоял минуту у переборки, глядя на зловещий красный огонь. Потом закрыл внешнюю створку, снял блокировку и включил фильтрацию.

– Прости меня, – сказал он неизвестно кому. Он сам не понял, к кому обращается. То ли к планете, то ли к кораблю, а может быть, к Мирце...

Хоус медленно побрел чинить маршевый двигатель.

Задача казалась довольно простой. Можно ли поставить конус макушкой вниз?

Чтобы тот не упал? Можно, если поддержать его руками. А если таких конусов десять? Рук не хватает... Примерно так же выглядела задача, стоящая перед Хоусом. Разобрав курсоуказатель двигателя, он уже видел, в чем проблема. Но никак не мог ее решить, сбалансировать "компас" не удавалось. Он пытался что-нибудь придумать уже несколько часов подряд, временами подключая компьютер.

Руки сводило от напряжения, пот противно тек по лицу и по спине, между лопатками, но раз за разом его попытки закачивались одинаково – отдохнув, Хоус начинал с самого первого шага.

При этом его все время мучило ощущение, что кто-то стоит за спиной и внимательно следит за его действиями, но, оборачиваясь, Хоус видел только металлическую переборку. Ничего не выходило, а тут еще этот взгляд! Наконец, Хоус в сердцах бросил свое занятие и поплелся обратно в рубку.

Мрачно уставившись на экран, он принялся поглощать очередную порцию еды. Мир был пустынен и тих. Хоус погрузился в размышления. Как обеспечить стабилизацию?

Без нее невозможно работать на настройке. Если закрепить вектор пространства в трехмерном поле магнитостатическим методом по всем выставленным координатам...

Пилот чуть не подавился. Ну конечно! Так и нужно сделать! Бросив ужин, он помчался к двигателю. Нет, не зря его называют Счастливчиком. Он выберется.

Выберется!

Цилиндры разваливались снова. Хоус предпринял несколько безуспешных попыток и понял, что так у него ничего не выйдет. Нужен нормальный магнитостатический фиксатор. Изготовленный специально для данных конкретных условий. Придется делать самому, в лаборатории-мастерской. Успокоенный тем, что нашел решение, пусть и требовавшее больших временных затрат, но все же реальное, он отправился в свою каюту досыпать.

Укладываясь на койку, Хоус вспомнил Мирцу. И Минотавра. Нет! Этого никогда не было! В жизни Хоуса этого никогда не было!

Но лучше не видеть этого и во сне. Он принял транквилизатор...

* * *

– О, великий воин Хоус! – дряхлый старец опустился на колени, низко склонив дрожащую седую голову. – Ты моя последняя надежда...

Хоус восседал на прекрасном холеном коне, покрытом, как и сам воин, ладными блестящими доспехами. Длинное тяжелое копье рыцарь небрежно перекинул в левую руку, щит и меч висели по бокам, у седла. Воин довольно улыбнулся, оглядываясь вокруг, – сегодня вся долина пришла к нему.

– Поведайте мне свою беду! – важно произнес он.

Вперед выступил старейшина племени:

– Вот уже который год беда и горе избрали нас своими верными слугами, о, великий Хоус! Беда и горе. В низовьях нашей реки, у водопоя, что лежит перед тобой, поселился трехглавый дракон – мерзкое чудовище, разоряющее наши поля и посевы, сжигающее леса, губящее скот, похищающее людей. Каждую весну и каждую осень ненасытное чудище требует, чтобы мы присылали ему самую красивую девушку нашего края. Если мы не делаем этого, дракон налетает и сжигает все, что попадается на его пути, убивает всех, кто не успеет спрятаться. Помоги нам, великий воин! Изгони этот вечный страх из нашей земли и тогда проси любую награду для себя. Все, что пожелаешь...

– Помоги, великий Хоус! – седой старец был уже у стремени, преданно глядя в глаза всаднику. – Следующей жертвой страшилища станет моя любимая внучка, моя единственная отрада. Ее родители погибли в когтях дракона. Больше у меня никого нет. Если ты не защитишь нас – моя жизнь прожита напрасно, – он обернулся к прекрасной девушке с печальными глазами, что стояла поодаль от племени, безвольно опустив руки. Рыцарь уже давно обратил внимание на красавицу. Теперь он знал, почему она в стороне от своего народа, почему смертельная бледность разлилась по ее лицу.

– Спаси, нас, герой, и любая девушка нашего края с радостью разделит твой очаг. Только защити нас от этой напасти, – вторил старейшина. Глаза рыцаря поймали взгляд обреченной красавицы. "Какие бездонные глаза!" подумал он.

– Твое имя будут воспевать потомки в веках... – глава племени не успел закончить фразу.

Страшный рев потряс окрестности. Просители в страхе пали ниц, мертвея от ужаса: ОН проснулся, ОН все слышал! Испуганный конь, храпя, встал на дыбы, шарахнулся в сторону под оторопевшим всадником, сбрасывая седока наземь.

Хоус в сверкающих латах тяжело поднялся на ноги. Из пещеры, что зияла чернотой в высокой скале у воды, выползало жуткое трехголовое чудовище...

* * *

Хоус вскочил на ноги, разрывая пелену дурмана. В сторону полетело одеяло, грохнулся на бок переносной столик, попавшийся на дороге. Пилот бежал по коридорам звездолета, к шлюзу. Замученная автоматика во второй раз попыталась остановить человека, зажигая сигналы тревоги, но пилот бешено рванул непослушную створку и выпрыгнул наружу.

– Что ты хочешь от меня, планета?! – закричал человек, гневно срывая маску с лица. – Зачем рассказываешь мне эти сказки?? Говори, что тебе от меня надо!!

Молчание было ему ответом. Хоус в досаде швырнул маску-фильтр себе под ноги, в клубящуюся пыль, даже не удивляясь тому, что дышит воздухом этого мира. Он набрал полные легкие. И еще...

Что-то разорвалось внутри – ему показалось, будто он сам распался на миллионы прозрачных серебристых пылинок. Пилот покачнулся и сделал шаг вперед, стараясь удержать равновесие. Капельки серебра...

Неожиданно световая дорожка коснулась его ног и потянулась по мрачной выжженной пустыне куда-то вдаль, за горизонт. Едва заметные волны быстро пробегали по поверхности планеты. Хоус, не веря глазам, отступил на шаг.

Живая... На самом деле – живая! Отойдя назад, он уже не видел светящейся ленты – только расплывчатое мерцающее облачко осталось там, где ранее дорожка коснулась его стоп. Он в нерешительности посмотрел на корабль, потом сделал шаг в световой круг. Искрящаяся путеводная тропа-нить снова лежала перед ним. Не оглядываясь больше на крейсер, Хоус пошел вперед.

Теперь, когда он знал, как починить джамп-двигатель, глупее всего было бы сойти с ума. Но он – человек. А человек не может не спать. И не может постоянно смотреть дикие, неестественные, но такие живые кошмары во сне...

Дорожка изогнулась судорогой, и его отбросило далеко в сторону. Светового следа не было. Хоус огляделся – темно. Неожиданно он испугался: что если ОНА пропала совсем? Пилот лихорадочно пополз по земле, шаря руками в черной пыли, все более расширяя круги. И, только найдя свою путеводную нить, спросил себя:

почему он так боится ее потерять? Он снова шел вперед, размышляя при этом о воздухе необычной планеты, которым дышит с той минуты, как сорвал с себя маску у корабля. Дышит! И до сих пор жив. Как странно...

Дорожка еще несколько раз волновалась, изгибаясь в спирали. Но теперь, наученный горьким опытом, Хоус старался гасить удар, не падать далеко в сторону.

Каждый раз пилот довольно быстро находил загадочный световой луч. Воздух, пригодный для дыхания, был наполнен незнакомыми ароматами. Загадочными, как вся планета. Они кружили голову.

Неожиданно в лицо ударил порыв ветра. Именно ударил – таким сильным он был.

Хоус ослеп от боли, его швырнуло на землю, перевернуло на спину и поволокло в сторону, забивая глотку сухой пылью. Он изогнулся в судорожных попытках найти какую-нибудь опору, царапал пальцами грунт, ломал ногти, пока, наконец, не ухватился за что-то. Он подтянулся на руках и только тогда понял – его пальцы вцепились в край световой ленты. Как? Это было выше его разума. Он подтянулся и перехватил руки. Снова подтянулся и продвинулся еще на полметра вперед.

Проходили годы и столетия. Перед ним проносились тысячи лет, звезды взрывались, превращаясь в газовые туманности. Поколения людей рождались, любили, ненавидели и умирали, не оставляя следа... Исчезали эпохи и миры. А ветер все дул и дул. Бил в лицо, сводя с ума. Ослеплял и не давал никакой возможности дышать. Человек плакал от боли, ничего не видя вокруг себя, но снова и снова перехватывал руки, подтягивая вперед такое огромное и невероятно тяжелое тело.

Полз, полз, полз...

Потом ветра не стало. Хоус тяжело лежал на световом луче, не находя в себе мужества, чтобы подняться. Он боялся этого пути, но не мог повернуть назад.

"Если НЕЧТО так сильно не хочет, чтобы я шел вперед, значит, там что-то есть", – прошептал Хоус. Пилот медленно встал. Еще несколько тысяч шагов, или миллионов – ему было теперь все равно – и он достиг того места, где дорожка, плавно искривляясь, уходила в недра планеты через огромный грот.

Человек обернулся – корабль остался далеко позади, только нос крейсера возвышался над линией горизонта, нарушая унылый однообразный пейзаж.

"До встречи, дружище!" – отворачиваясь, прошептал пилот, начиная путь вниз.

Сначала ход был довольно узким, но постепенно расширился. Хоус шел по огромной подземной пещере с высоким потолком, красные и черные отсветы угрожающе гуляли по стенам.

Кто-то кричал, все громче и громче. Так знакомо... Световая дорожка больше не сбрасывала его, только иногда по ней пробегали спазмы боли. Человек двигался вперед. Зал, огромный подземный зал впереди. И вдруг у путника не осталось сил, чтобы сделать еще один шаг. Он хотел поднять ногу, но не мог. Человек так бессилен и слаб. Так бессилен... Так слаб... слаб... нет никакого смысла...

Спать... Всегда...

"Проснись! Это обман!" Сконцентрировав волю на правой ноге, добавив упрямства, он все же оторвал стопу от пола. Медленно, но бесповоротно. Он уже знал, что его цель – в этом зале. Пилот опустил ногу. Еще шаг!

Он снова был прикован к стене. Дикий хохот веселящегося Харонта, отражаясь от стен пещеры, сливался с довольным урчанием Минотавра. Мирца, бессильно прижавшаяся к ногам молодого воина, уже не кричала, покорившись своей участи.

Все мышцы Хоуса взбугрились, лопаясь от сверхусилия, он застонал от напряжения и тут же подавил рвущийся наружу крик. Это было больше чем усилие мышц – любовь, помноженная на боль и смерть, – стальные клинья, которыми его руки были прикованы к гранитной плите, медленно выходили из камня. Воин молчал, закусив губу, только резвая струйка крови стекала по подбородку на живот.

Еще шаг.

Минотавр уже рядом с девушкой... Стальные гвозди огромной длины со скрипом выходили из плиты. Медленно и упрямо. Так же медленно и упрямо, как переставлял свои непослушные, налитые свинцом ноги пилот крейсера. Когда Хоус-воин все же выдернул клинья из стены, Хоус-пилот на миг остановился, глядя на свои запястья.

На них были видны глубокие, кровоточащие шрамы от колец. Но это не удивило его, как и капающая с подбородка кровь.

Еще шаг.

Минотавр яростно завыл, увидев воина между собой и такой желанной, близкой жертвой. Хоус не был безоружен, выдернутые из стены острые клинья, способные дробить гранит, стальными жалами блестели в умелых руках. Двухметровый красноглазый гигант устрашающе наклонил рогатую голову и бросился на Хоуса.

Молодой воин, напружинив ноги, прыгнул ему навстречу.

Еще шаг...

Трехглавое чудовище налетело на Хоуса, опаляя его огнем. Рыцарь скрипнул зубами от боли, вмиг раскалившаяся сталь доспехов прожигала тело насквозь. Он сбросил латы на землю, перехватывая в правую руку верный меч. Другой рукой поднял щит, оберегая глаза от страшного жара.

Вперед!

Одна из голов дракона с хрустом упала на землю, в сторону, разбрызгивая кровь.

Огромные круглые глаза закатились. Нечисть взревела и бросилась на рыцаря.

Еще.

Кожа шипела и обугливалась под палящим огнем. Но Хоус молчал, пережидая вспышку, терпел из последних сил. Он знал, что если закричит от боли один раз, то уже не сможет остановиться. Вся его сила уйдет в крик. Терпеть...

Еще шаг!

– Возьми меня, возьми меня, – шептала, словно молилась, испуганная женщина, подходя все ближе и пытаясь закрыть телом маленького сына от огромного крокодила, который выполз из прибрежного камыша и сонно разглядывал свою жертву.

Детский совок выпал из рук мальчишки. Медленно осыпались песчинки с игрушечного замка. Вода ручейками стекала со спины чудовища. Крокодил повернул голову...

"Он сожрет обоих, – подумал пастух. – И женщину, и ребенка. Спина матери не спасет малыша от страшных зубов хищника".

У Хоуса в руках был только деревянный посох, но, забыв про все на свете, он бросился наперерез коричневому убийце.

Шаг!

Мозаика... Паззлы... Деталь к детали... Глазами этого не увидишь, но теперь ему было ясно: нет трехмерного мира, нет линейного времени. Дело лишь в вековой привычке видеть все именно так. Нет прошлого и будущего, как нет множества миров. Это – лишь отражения одной реальности. И по световому лучу, пронзившему кривые зеркала, он приближается к неизвестному пока Центру, а все, что внутри, – происходит с ним самим: сейчас, везде и всегда. И еще он понял: все отражения многомерного Зла – хищные щупальца, ленивыми спиралями стекающие по сторонам, – в этот миг, во многих мирах, выступили против него. Он один, совсем один, но должен победить их! Обрубить. Все!

Еще шаг!

Вторая голова дракона, харкая черной кровью, захрипела у ног рыцаря.

Бесчисленные вереницы жизней разворачивались внутри Хоуса: столько зла и боли, столько боли и зла, столько отражений!

Не останавливаться!

Сердце расплавилось и покинуло пилота, облачком пара, не выдержав пытки. Один человек не может брать на себя так много...

Но – шаг!

Крокодил извивался на земле, судорожно вертел головой, стараясь мощными челюстями переломить посох, что Хоус забил ему поперек глотки. Левая рука человека свисала вниз безжизненной плетью. Страшилище било хвостом, извивалось, но ничего не могло сделать. "Теперь я не игрок", – отрешенно подумал Хоус. Кость торчала из руки, но он не чувствовал боли.

Новый шаг...

Визжал, израненный десятками страшных ударов Минотавр, истекая кровью.

Стальные клинья были слишком коротки, чтобы нанести последний, решающий удар в сердце. А когти монстра могли в любой момент порвать тело воина еще раз.

– Эта женщина принадлежит мне! – крикнул распаленный боем Хоус черному от гнева Харонту. "Эта женщина принадлежит мне. До самой смерти", прошептал он, перехватывая поудобнее стальной клин. Одна рука человека уже не способна была держать оружие, но воин все же извернулся, нанося смертельный удар в глаз чудовищу. И в тот же миг Харонт завыл от боли. Почему Харонт? Нет, не Харонт.

Отражения перепутались с реальностью. Обожженные спирали-щупальца свернулись в тугой ядовитый клубок. Зеркала осыпались миллионами осколков...

Это выл не Харонт. Это выл тот, в кого упиралась световая дорожка. Теперь Хоус-пилот увидел его. Планета привела воина к мучителю, истязавшему ее.

И – шаг!

Но последняя голова дракона дыхнула пламенем в глаза рыцарю, который уже не мог закрыть лицо от страшного жара. Щит лежал на земле, вместе с перебитой рукой. Хоус ослеп. Мир вокруг стал темным, как ночь на этой планете. Но черная ночь Хоуса имела оттенок всепожирающего дикого пламени. Он бросил меч на землю, отступая назад. Схватился за выжженные глаза и упал на колени под ударом перепончатого крыла.

Дракон торжествующе ревел. Вместе с ним оживали огромный крокодил и Минотавр, Харонт и еще сотни других отражений зла во всех мирах, что перешагнул внутри себя Хоус-пилот. Он ничего не видел. Глазами.

Там Восток становится ветром,

А Солнце превращается в кровь...

Там вода реки – острая лента боли,

А жизнь – смеющийся пепел будущего.

И мы пьем новый день, как яд,

Медленно пожирающий нас,

прошептал он спекшимися, неживыми губами древние строки. В памяти скользнул далекий образ: высокая гора и странствующий монах на вершине. Черная пропасть.

Спокойная уверенность в том, что все правильно. Шаг в бездну...

Рука коснулась стали. Хоус поднялся с колен, его щит наотмашь, вслепую, раздробил последнюю голову дракона.

И новый мир родился внутри... Все встало на свои места. В этой реальности она была планетой, а в другой – Мирцей, а там, где Зло приняло обличье крокодила – она была молодой матерью, закрывшей телом своего ребенка. Хоус понял – не было победы. Только сейчас он дошел до Истинного Зла, отражениями-реализациями которого являлись и Минотавр, и Харонт, и трехглавый дракон. Только теперь его ждет бой – против того, в кого была нацелена путеводная световая нить.

Поэтому – шаг!

Тяжелое черное зло, и такое множество оттенков мути сразу. Для того чтобы видеть это, не нужны глаза. Видеть можно сердцем. Вот, здесь...

Сожженные глаза Хоуса-воина уже не могли разглядеть того, к кому привела его планета, но внутри, где-то в глубине, Зло представлялось человеку покрытым слизью червем, свернувшимся в кольцо в углу огромного подземного зала. Червем, пожирающим планету-женщину. Червем, источающим Зло во все отражения мира. Хоус поднял ногу в тяжелом кованом ботинке. Что-то взорвалось в его голове, и вслед за сердцем из тела вытек мозг, унося с собой его "Я". Пилот все же опустил стопу на то, что представлялось ему головой чудовища, прямо на глаза, и сумел перенести вес тела на правую ногу. Шаг! Последний.

Он не упал. Нога прочно прижимала к плите склизкое тело, и вонючее нутро текло во все стороны нескончаемыми потоками. Но пилот уже не видел этого – жизнь и энергия, тепло и душа человека затерялись во множестве коридоров-щупалец. Во всех отражениях темной реальности, которыми являлся червь-паразит. Человек так слаб. Так одинок...

Замерзшая, ослепительно белая, искрящаяся чистотой фигура украсила зал, под правым ботинком прозрачной статуи шипело и испарялось грязное клубящееся Нечто.

* * *

Грустная, волшебная мелодия звучала в ушах. Такой Хоус никогда не слышал...

Точно. Но он знал эту музыку, знал в прошлых и будущих жизнях. Она звучит на планетах, где есть Мужчина и Женщина. Везде, где есть любовь. Плач тоскующей женщины, одна молитва на всех. Так молится – о возвращении мужа – в разлуке жена. Так горюет по своему погибшему в бою возлюбленному девушка. Эту песню поют на планетах, где есть счастье, где рядом неизбежно стоит смерть.

Планета-женщина пела. Нежно и тоскливо. Да так, что у слушавшего Хоуса защемило сердце. Он приподнял голову, и плач тут же прервался. Сначала пилот не понял, что случилось и где он находится, – вокруг покачивали бутонами цветы.

Хоус лежал на зеленом лугу, на мягкой шелковистой траве, ласкавшей нежными прикосновениями его лицо. В десяти шагах от него громоздилась махина звездолета.

Корабль казался невероятно высоким. Хоус недоуменно огляделся. Как он очутился здесь?

Потом он понял – это та же самая планета, только освобожденная от черного зла, что мучило ее. Планета-женщина во всей своей красе. Прекрасная, как Мирца. Как та девушка у реки... Хоус встал и огляделся.

Как красиво! Человек полной грудью вдохнул воздух, насыщенный тончайшими ароматами, и сразу же узнал их. Они поразили Хоуса еще тогда, когда он в первый раз коснулся поверхности планеты.

– Как твое имя? – спросил пилот.

– Алголь, – ответила она, словно бы краснея от удовольствия. Хоус почувствовал это.

– Ты прекрасна, Алголь, – сказал человек. – Ты самая красивая из всех планет.

Нежная, пушистая, как облако, волна удовольствия прокатилась по поверхности, скользнула мягко к его ногам. Небо переливалось всеми цветами радуги.

– Как же так, – изумленно прошептал Хоус, – здесь же нет звезды. Откуда такие краски в небе?

– Я сама звезда, – смущенно ответила Алголь.

– Да? – удивился Хоус. – И я нахожусь на твоей поверхности?

– Я – необычная звезда, – прошелестела она.

Женщина-звезда. Да-да, конечно. Конечно!

Он, прихрамывая, пошел на корабль. Болела правая, немеющая, нога. Пальцы левой руки почти не шевелились. Странно покалывало внутри, как будто тело пронизывали сотни нитей-измерений. Хоус, прислушиваясь к себе, прошел в машинное отделение, быстро настроил джамп-двигатель. Ловко, без всякого напряжения сил. И без магнитостатического фиксатора. К чему теперь фиксаторы?

Нетерпеливо прогнал цепь тестов и получил ответ, в котором был уверен. Легкая улыбка скользнула по губам. Человек вернулся на трап и спустился вниз.

– Прости, Алголь, мне пора, – мягко сказал он. – Я улетаю. Будь счастлива.

Теперь тебе никто не помешает...

Она ничего не ответила. Только легкая, едва заметная рябь пробежала по поверхности небольшого озерца, раскинувшегося у самых дюз корабля. Да еще вздрогнули и поникли бутоны прекрасных цветов, опуская к земле нежные прозрачные лепестки.

Пилот вернулся к подъемнику, поднялся на корабль, с трудом, одной рукой, затаскивая за собой внутрь трап. Сел в кресло командира. Осторожно запустил двигатель. "Не попортить красоту..." Крейсер легко оторвался от поверхности.

Когда звездолет вышел за пределы атмосферы и лег на траекторию отхода, Хоус развернул мониторы, чтобы еще раз взглянуть назад. Над планетой шел дождь. Нет!

Звезда-женщина плакала.

Он долго смотрел на обзорный экран, пока корабль не достиг безопасного удаления. Можно было совершать обратный переход, домой, к Земле. Человек сидел и в задумчивости барабанил пальцами по пульту, не обращая внимания на тревожные запросы бортового компьютера. Звезда пела ему песню расставания. Эта песня очень часто звучит и в мире людей – вы обязательно ее слышали. Ее, конечно же, пели и для вас, хотя бы однажды.

Хоус принял решение. Следующие несколько часов Счастливчик потратил на то, чтобы изложить бортовому эл-мозгу принципы доработки джамп-двигателя. Теперь, когда пилот видел многослойную картину реальности, он точно знал, что необходимо сделать, чтобы пространство не "растрескивалось" в момент прыжка. Потом Хоус ввел в бортовую машину координаты родной планеты, включил механизм контроля траектории и обратный отсчет. Маршевый двигатель на мгновение окутал корабль вибрацией, набирая обороты на холостом ходу. Пилот окинул рубку взглядом еще раз, вышел в коридор.

Шлюзовая камера плавно открыла створки. Хоус, облаченный в средний скафандр, вошел внутрь, закрыл за собой дверь и хотел по привычке рвануть маховик выходного шлюза, но передумал. Постоял несколько минут, ожидая, пока створка откроется сама. Зеленый огонек мигнул на панели. Пилот нежно провел рукой по толстой бронированной переборке. Вышел в открытый космос.

Маленький газовый пистолет увлек его в сторону от корабля. Хоус развернулся, глядя на крейсер. Еще несколько мгновений звездолет висел на том же месте, а потом просто исчез. Без всяких последствий. Хоус прислушался к измерениям...

Тяжелая машина вынырнула в родной системе, отражая горячие лучи Солнца. Запел радиомаяк, сообщая всем: "Я вернулся".

Вернулся. Там корабль подберут. Счастливчик вновь запустил миниатюрный двигатель и устремился к планете. Она жадно раскрыла ему нетерпеливые страстные объятия. Огненный поющий росчерк украсил атмосферу – от верхних слоев до самого дна. Меркнущий след Хоуса-человека.

* * *

Если бы вы обладали способностью проникать сквозь пространство или время, что в сущности одно и то же, то могли бы подняться в небо и устремиться к маленькой звездочке Алголь, что светит нам иногда по ночам с небосклона, то угасая, то вспыхивая вновь. По мере приближения к ней вы, возможно, удивились бы, увидев, как все ярче и прекраснее становится ее свет. А потом вы удивились бы еще больше, увидев, что это не звезда. Это планета. Которая почему-то светит, как счастливая звезда. Но ее волшебную песню можно услышать и увидеть лишь вблизи.

Было это тысячи лет назад, а может быть, произойдет лишь через тысячу лет, расстояния в пространстве необъятной Вселенной столь огромны, что с поверхности нашей Земли свет этой великой любви – Всепобеждающей силы пока не виден. Он еще очень далеко от нас. Он еще в пути.