Текст книги "Дожить до рассвета"

Автор книги: Виталий Дубовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Глянь-ка, ладья по небу летит! Неужто сами Уры в гости пожаловали?

Стража задрала головы к небесам, восхищенно наблюдая за летящим кораблем.

– Да, брат, видать, знатную мы птицу поймали. Как думаешь, может, сам Правитель за ним прилетел?

Второй из стражей деловито причмокнул, назидательно возразив, словно был докой в подобных вопросах:

– Не! Никак не Правитель. Кабы он сам пожаловал, то корабль бы, словно солнце, сиял. У меня дед когда-то самолично Правителя видал. Ну, то было, когда он в Сварожьей Дружине служил. Потому и мне сказывал, как его корабль распознать.

Первый страж прыснул смехом, пристыживая напарника:

– Ты ври, да не завирайся! Когда это твой дед в Сварожьей Дружине служил? Да каждый рассен знает, что твой дед всю жизнь по лесам с разбойниками хоронился, купцов обирая.

Напарник обиженно надул губы, нахохлившись, словно петух:

– Ага. А ты побольше людей слушай, глядишь, может, и о жинке твоей чего скажут.

– Чего скажут? – насторожился первый.

– А чего скажут, того и скажут, ты, главное, верь всему. Дурила! У людей язык – что помело. Нагородят огород, а ты разбирайся, что правда, а что брехня. – Стражник на мгновение умолк, удивленно вглядываясь в приближающуюся Мороку. – Глянь-ка, жинка самого воеводы пожаловала.

Подойдя к страже, Морока деловито уперла руки в бока:

– И чего вы тут стали? Воевода всех воинов на площади собирает, прибавку к жалованью дают. Бегите скорей, пока князь расщедрился. – Заглянув в подпол, она беззаботно махнула рукой. – Ничего с вашим татем не станется. Колодки крепкие, веревки тугие. Бегите, сказала! Пригляжу я за вашим злодеем.

Стражники радостно покинули пост, быстро направляясь к площади и недоуменно переговариваясь:

– Ну и дела – кобыла телку родила! Чего это жена нашего воеводы такая заботливая? Не нравится мне это.

– Дурак ты, – сделал однозначный вывод второй, тот, что о подвигах деда заливал. – Она уж давно на меня глаз положила, еще когда у дома ее стражу нес. Там я ей и приглянулся. Вот и крутится теперь подле меня. Ох, и падка она до этого дела!

– Да ладно?!

– Точно тебе говорю! Только цыц! Коли воевода прознает…

Подобрав подол, Морока быстро осторожно села на край проема, вглядываясь во тьму каменного мешка.

– Жив, Лиходеюшка?

Ведьмак застонал, вновь посылая ей безмолвную мысль: «Помоги…»

– Сейчас развяжу тебя. Потерпи. – Колдунья сбросила в яму сверток с мечом, нерешительно глядя вниз. – Высоко-то здесь как, вдруг зашибусь?!

«Скорей!» – прозвучал в ее голове нетерпеливый призыв Лиходея. Морока спрыгнула вниз и тут же со стоном схватилась за вывихнутую лодыжку.

– Ай, ноженька моя! Подвернула… – слезливо всхлипнув, колдунья принялась шарить рукой в поисках брошенного меча. – Сейчас, Лиходеюшка, освобожу тебя…

Тяжело сопя, ведьмак перекатился к ней, подставляя руки, стянутые осиновыми колодками. Морока вставила клинок между колодками, налегая на меч всем своим весом. Колодки затрещали, и через мгновение ведьмак взмахнул руками, роняя на пол остатки наговоренных жрецами веревок и освобождаясь от оков. Вырвав изо рта кляп, он яростно зарычал, жадно вдыхая полной грудью:

– Ахр-р-р!!! Ноги освободи, совсем затекли.

Плача от боли в подвернутой лодыжке, Морока стала распускать путы на ногах ведьмака, причитая:

– Мамочка, как же я отсюда выберусь? Я же и на ногу встать не могу!

Несколько раз споткнувшись, ведьмак с трудом поднялся на затекшие ноги. Тяжело опираясь на меч, он взглянул на плачущую колдунью. Нога ее была неестественно подвернута. Ведьмак грустно покачал головой – перелом или сухожилия порвала. С такой ногой от погони не убежать.

– Ничего, Морока. Сейчас лишь из мешка этого каменного выберусь. – Чувствуя, что кровь наконец-то прилила к ногам, он тихо прошептал себе под нос заклятье и с нечеловеческой силой выпрыгнул наружу. Склонившись над проемом, Лиходей печально промолвил: – Прости, Морока, вдвоем нам не уйти от погони. Не дотяну я тебя на закорках, сам еле живой. Прощай и не держи на меня зла. Какой с тебя, бабы, спрос…

Ведьмак поднялся с колен, быстро похромав в сторону городской стены – туда, где недалеко от города чернел голый зимний лес.

– Не-е-ет!!! – Морока зарыдала от горя, проклиная Лиходея за трусость и подлость. – Выродок! Я же тебе помогла. Я же тебе жизнь спасла…

Колдунья заплакала навзрыд, кляня ведьмака на чем свет стоит. Вдруг наверху раздались торопливые шаги, и краснощекий рассенский воевода склонился над лазом, удивленно разглядывая во тьме рыдающую бабу.

– Ты еще кто? А где тот?! Стража!!! – воевода опрометью кинулся назад к площади, выкрикивая во все горло: – Убе-е-ег ведьмачина! Убег проклятый!!!

Добежав до городской стены, Лиходей со всего маху вогнал меж бревен клинок меча. Натужно крякнув, ведьмак налег на рукоять, используя меч как рычаг. От напряжения его бледное лицо налилось кровью, и он прорычал, выкрикивая заклятье: «Как трава в земле пробивается, так и сила моя прорывается. Как вода камень омывает, как ветер скалы выдувает, так и сила моя одолевает. Зрю слабину! Бью в слабину! Точи, трухлявый бес, мертвый лес! Замок – навек».

Затрещав, одно из бревен разлетелось щепками, поддавшись его ворожбе. Ведьмак быстро протиснулся в образовавшийся лаз, бросившись хромой поступью к спасительному лесу. За спиной раздались крики преследователей, вставших на его след. Над городом взмыла ладья Ура, угрожающе затрепетав на ветру поднятым парусом. Оглянувшись через плечо, Лиходей выругался, принявшись торопливо нашептывать заклятье, заметающее следы. Снежное поле за его спиной взорвалось, осыпаясь искристым снегопадом, скрывая следы беглеца.

Малюта уверенно бежал во главе сотни воинов. Отбросив прочь тяжелый щит, он выровнял шаг, переходя на привычный охотничий бег. С каждым мгновением он опережал своих товарищей, уверенно оставляя их далеко позади. Охотничья жизнь в древлянских лесах приучила его к длительному и изнурительному бегу. Часто бывало так, когда подранок далеко уходил от охотников. И тогда победа была на стороне того, кто имеет больше сил и терпения. Грудь медведича равномерно вздымалась, вдохи его были сдержанными и ритмичными, словно он мысленно вымерял ими шаги. Не отрывая взгляда от глубоких следов беглеца, Малюта думал лишь об одном – Стоян. Он всей душой, всем сердцем молил богов, чтобы они подарили ему возможность расквитаться со своим заклятым врагом. Даже последняя встреча с ним не испугала медведича. Тот, кого он увидел в тот день, не был человеком. Ранее добродушный и ласковый травник, впрочем, никогда не отличавшийся слабостью тела, на поверку оказался нечистой силой. Он был ведьмаком, страшным демоном, способным убивать как мечом, так и колдовским словом. Малюта угрюмо сдвинул брови, тихо прорычав себе под нос:

– Убью. – Вспомнив слова рыжего волхва о том, что демона простым мечом не одолеть, он добавил: – На осине повешу!

Медведич добежал до городской стены и быстро протиснулся в пролом. Силен демон! Ни одному смертному не по силам подобные штучки. Шутка ли дело, пробиться сквозь бревенчатый частокол городской стены? Выбежав на поле, Малюта остановился, изумленно разглядывая равнину. В памяти тут же промелькнула лежащая на снегу шуба Чернавы. Тогда он так же не смог отыскать их следов, будто никто и не ступал по снегу. Здесь же все было иначе. На сотню шагов вокруг снег был словно кем-то вспахан, скрывая следы беглеца. Медведич зарычал в ярости, безумно озираясь по сторонам. Догнавшие его воины по одному протискивались в лаз, останавливаясь за спиной тысяцкого и непонимающе озираясь вокруг.

– Чертовщина какая-то, – прошептал кто-то из дружинников, трижды сплюнув через левое плечо.

Малюта молчаливо кивнул, не зная, как правильно поступить. Стоит лишь слегка сбиться со следа, и не сыскать им ведьмака в густом лесу. Над головой, поскрипывая мачтой и оснасткой, завис летающий корабль чародея. Стоя на носу ладьи, Ратибор зорко вглядывался в сторону леса, непрестанно нашептывая заклятья поиска. Наконец-то, пробившись сквозь поспешные завесы ведьмачьей ворожбы, Ратибор схватил железное копье, указывая им куда-то вдаль, и прокричал:

– Силой Бога Перуна! Повелеваю!!!

В небесах внезапно сверкнула молния, столь нелепая и пугающая в зимнюю пору года. С оглушительным треском она ударила в Ратибора, тут же извергнувшись из его копья в сторону леса. С опозданием, словно догоняя молнию, в небе прогремел гром, заставивший воинов упасть наземь. Испуганно втянув голову в плечи, Малюта проследил взглядом за молнией. У самой кромки леса, сверкнувший божественный кнут яростно стегнул Лиходея, развеяв наведенную им оморочку. Вскочив на ноги, медведич бросился за беглецом, радостно прокричав:

– Вон он, ведьмачина! За мной, вои!

Один за другим испуганные дружинники поднялись со снега, неуверенно последовав за тысяцким. Корабль Ратибора также устремился к лесу. Крепко сжимая в руках свое волшебное оружие, Ур сурово нахмурился – ведьмак успел скрыться в лесу. Теперь разглядеть его с корабля не было никакой возможности. Там, за густыми кронами елей, он был в полной безопасности от магии Ратибора. Ур с надеждой взглянул на ловкого тысяцкого, стремительно несущегося по следу беглеца.

– Возьми его, медведич! – Вскрикнул Ратибор, мысленно потянувшись к Малюте и выплескивая на него поток силы. – Да пребудет с тобой сила рода твоего, сын Медведя! Да будешь ты силен и яростен, как пробудившийся от спячки шатун!!!

Ломая ветви кустарника, Малюта ворвался в лес. Обняв холодный ствол огромной сосны, медведич прижался к нему лбом, утробно зарычав. Дикая звериная сила, пробужденная в нем Уром, переполняла тело и разум. Верхняя губа охотника дрогнула, и он по-медвежьи вдохнул лесной воздух в поисках запаха беглеца. Безошибочно отыскав след Лиходея, медведич продолжил преследование. За спиной послышались крики дружинников, уже более уверенно идущих по его стопам. Медведич бежал легко и размеренно, ловко уклоняясь от тяжелых еловых лап и зорко оглядываясь по сторонам. Тот, по чьему следу он шел, сильно хромал на правую ногу. Малюта нахмурился, всей своей сущностью воспринимая мощь и силу спасающегося бегством демона. Несмотря на свою хромоту, ведьмак бежал очень быстро. Шаги его были широкими и уверенными, однако шаг правой ноги был короче, чем левой. Недолго думая, Малюта сошел с его следа, забирая правее. Будучи опытным охотником, он хорошо знал: если бесцельно бежать по лесу, всегда вправо уйдешь. А при такой хромоте и подавно. Решив выйти беглецу наперерез, медведич ускорил бег. «Ничего, проклятый, рано или поздно наши с тобой пути пересекутся».

Задыхаясь от усталости, Лиходей рухнул на колени, пытаясь перевести дух. Лодыжки, отбитые при падении в рассенскую темницу, распухли и мучительно болели. Срывая с себя сапоги, ведьмак застонал, сунув искалеченные ступни в холодный снег. Удар Ратибора был очень сильным, десятки защитных заклятий рассыпались прахом. От удара молнии вся спина горела огнем. Лиходей рухнул в глубокий снег, пытаясь погасить жар от ожога. На ворожбу у него просто не было сил. Да и нельзя было ворожить: где-то там, над лесом, кружил корабль проклятого Ура, пытаясь отыскать хоть малейший всплеск силы. Вдалеке послышались голоса дружинников, бегущих по его следу. Застонав от боли, ведьмак попытался обуться и выругался. Глупо было стаскивать сапоги с распухших лодыжек – теперь их на ноги не натянешь. Отбросив прочь бесполезную обувку, Лиходей поднялся на ноги, опираясь о меч. Силы его были на исходе, а преследователи неутомимо шли по пятам. Продолжив безумный бег, ведьмак лишь крепче стиснул зубы, прорычав:

– Еще не придуманы для меня силки! Не вам меня на куски рвать, собаки трусливые! – Ведьмак расхохотался, все глубже уходя в чащу леса. – Не пришел еще мой час. Да и что мне, калеке, сделается? Это сильные да храбрые головы свои теряют…

* * *

– Не бойся, Любаша! Со мной как царица жить будешь. – Купец крепко обнял Беспуту, довольно улыбаясь собственным мыслям. – Со мной надежно, милая, будто у бога за пазухой.

Купеческий обоз неторопливо продвигался лесным трактом. Пяток охранников в голове обоза сонно кивали головами, вторя конскому шагу.

Лежа на санях, Беспута молчаливо глядела вперед, не обращая внимания на болтовню хвастливого купца. Кутаясь в пышную рыжую шубу – подарок нынешнего ухажера, колдунья думала о недавней встрече с Морокой. И чего ж ей у рассен понадобилось? Сама Беспута лишь два дня как прибыла в этот город. После побега от Стояна она несколько дней пряталась по селам, нигде не задерживаясь более чем на одну ночь. Она знала, что ведьмак отправит по ее следу погоню. То, как Стоян поступил с Вереей, не было настоящим наказанием. Таким было его прощение ей. И от этого Беспуте становилось еще страшнее, ибо она не могла даже представить себе, какое наказание ожидает ее. Поэтому и металась рыжая колдунья от села к селу, просыпаясь каждое утро в новом доме и испуганно выглядывая в окна. И вот встреча с Морокой, от которой сердце испуганно замерло в груди. Однако колдунья не за ней приходила, иначе не стала бы ее отпускать подобру-поздорову. Беспута грустно вздохнула, понимая, что ответа на свои вопросы ей уже не получить. Оглянувшись на небольшой обоз из четырех саней, груженных товарами, она усмехнулась. Мелкий купец, одаривший ее шубой, царскую жизнь ей обещает. Да уж, хорош царь! Десяток коней, четверо саней и пятеро наемников в охране. Ну да ничего, думала Беспута, будут впереди еще и большие города. Может, там кто побогаче встретится. Купец же лишь улыбался в бороду, правя вожжами и искоса бросая на нее довольные взгляды.

Вдруг из лесу, ломая кустарник и по колено утопая в снегу, на тракт выскочил босоногий человек. Тяжело опираясь на длинный меч, он встал по центру дороги, откидывая с лица длинные грязные волосы. Едва лишь взглянув в его сторону, Беспута охнула, быстро прикрывшись широким лисьим воротом.

– Лиходей! – она испуганно съежилась на санях, схватив купца за рукав полушубка. – Гони во всю прыть! Не останавливайся!

Купец деловито нахмурил брови, поудобней перехватывая вожжи, и крикнул охранникам:

– Ну-ка, отгоните оборванца с дороги! Видать, белены объелся с голодухи.

Вмиг проснувшиеся охранники торопливо обнажили мечи и, нахлестывая коней, дружно двинулись к горе-разбойнику. Прошло уже два месяца, как нанялись они на службу к купцу, и за все это время беда всегда обходила их стороной. И вот наконец-то подвернулась возможность показать купцу, что не зря они свой хлеб жуют. Идущий навстречу к ним воин был бос и хромоног. С трудом волоча в руке свой длинный меч, он скорее шел сдаваться, нежели желал напасть на обоз. Прикрикивая на коней, воины уверенно бросились к нему, словно шакалы, почуявшие легкую добычу.

Лиходей сильно хромал, припадая на правую ногу. Видя, как рьяно стражники бросились в бой, он лишь брезгливо усмехнулся, перехватывая меч обеими руками. Он уже привык к тому, что в битве никто не воспринимал его всерьез. Это всегда помогало побеждать. Взглянув на удобные купеческие сани, ведьмак лишь удовлетворенно хмыкнул. На них он быстро уйдет от погони, забыв о мучительной боли в ступнях.

Кони быстро приближались, грозя втоптать его своими копытами в снег. Понимая, что иного выхода нет, Лиходей принялся ворожить, рискуя привлечь к себе внимание Ура. «Аки сова днем не зрит, так и вам от света слепнуть. Аки солнце в ночи спит, так и жизням вашим меркнуть. Были кони ваши ретивыми, да в бою не вынесли. Были б жены ваши счастливыми, да мужья повымерли. Замки запираю, ключи в море кидаю». Выставив перед собой ладонь, ведьмак бросил проклятие, опутывая сетью заклятья несущихся на него воинов. Испуганные кони встали на дыбы, сбрасывая с себя наездников. Роняя щиты и мечи, воины попадали наземь, ругаясь на чем свет стоит.

Расхохотавшись, ведьмак бросился к ним, безжалостно разя клинком направо и налево. Крики боли и мольбы о пощаде донеслись до ушей купца, испуганно затормозившего сани. Начавшаяся впереди свалка не давала возможности проехать обозу. Потерявшие всадников лошади испуганно ржали, бестолково заметавшись по тракту. Выпрыгнув из саней, купец храбро бросился на помощь охранникам, выхватывая на бегу меч.

– Погоди, Любаша, я мигом! Сейчас, лишь разбойника укорочу!

Выдергивая клинок из тела последнего убитого стража, Лиходей обернулся на окрик купца. Его забрызганное кровью лицо растянулось в мерзкой ухмылке.

– Попридержи язык, купчина!

Опешивший купец остановился, испуганно разглядывая изувеченные тела стражей. Исписанный кровавыми брызгами снег красноречиво говорил о произошедшем. Хромая, ведьмак прошел мимо остолбеневшего купца, играючи выбив из его ослабевшей руки меч. Остановившись, Лиходей окинул взглядом его теплые меховые сапоги.

– Укоротить он меня собрался…

Взмахнув клинком, Лиходей с одного удара снес купцу голову. Склонившись над поверженным телом, он принялся ловко стаскивать с него сапоги.

Беспута испуганно забилась в угол саней, оцепенев от страха и пряча лицо за пушистым лисьим воротником. Обувшись, Лиходей взглянул на небо, словно почувствовал приближение Ура. Ничего, теперь на санях он сможет оторваться от погони. А там снова лесами и от Ура уйдет, и от дружины. Подойдя к колдунье, ведьмак грубо схватил девушку за ворот шубы, вытаскивая ее из саней:

– Пшла прочь, дура! – Лиходей удивленно замер, вглядываясь в ее лицо. – Беспута? Клятое ж ты отродье!

Истерично завизжав, рыжая колдунья выставила перед собой вспыхнувшую пламенем ладонь. Пытаясь оборониться заклятьем, она быстро зашептала ключи, отмыкающие силу. Коротко размахнувшись, ведьмак ударил ее в лицо рукоятью меча и ловко забросил обмякшую девушку на сани.

– С подарочком к брату пожалую. – Лиходей схватил ее за подбородок, заглядывая в помутневшие глаза девушки. – Лежи тихо, дура. Станешь ворожить – руку отсеку. Поняла?!

За спиной раздался хруст снега, заставивший ведьмака испуганно обернуться. В воздухе мелькнула тень, словно дикий зверь метнулся в стремительном прыжке. С опозданием взмахнув мечом, Лиходей покатился кубарем, сминаемый внезапной атакой медведича. Оседлав ведьмака, Малюта принялся с неимоверной силой молотить его кулаками в лицо, рыча, словно дикий зверь. Захлебываясь кровью, Лиходей прикрывался руками, безуспешно пытаясь сбросить с себя этого не в меру разбушевавшегося воина. Придя в бешенство, ведьмак наконец-то извернулся, уклонившись от града ударов, и врезал Малюте оплеуху, сбрасывая его с себя. Отброшенный прочь медведич ловко перекатился, вскакивая на ноги и выхватывая меч из ножен.

– Убью, щенок! – прохрипел Лиходей, с трудом пытаясь подняться на ноги и отплевываясь кровью. – На лоскуты нарежу!

Нащупав в снегу рукоять оброненного меча, он размашисто взмахнул клинком, отгоняя от себя медведича. Пошатываясь, обессиленный ведьмак поднялся на ноги, смерив взглядом своего противника.

– Силен ты, смертный. Даже жаль такого воя жизни лишать.

Лиходей откинул прядь волос, пытаясь поймать своим дурным оком взгляд воина. Но глаза медведича словно не замечали его, сосредоточившись на острие своего клинка. Отплевываясь кровью, хлещущей из разбитого носа, Лиходей недовольно нахмурился, взявшись за рукоять меча обеими руками. С этим врагом оморочка ему не помощница, а на серьезное колдовство времени не было. Корабль Ура уже близко, Лиходей чувствовал это всем своим естеством. Резко взмахнув клинком, ведьмак бросился в бой. Сделав несколько обманных выпадов, он нанес серию своих излюбленных ударов, удивленно осознавая, что воин все еще жив.

Малюта лишь крепче стиснул зубы, недовольно покачав головой. Клинок звенел от напряжения, парируя тяжелые удары врага. Руки дрожали, едва удерживая рукоять меча. Силен ведьмачина, хоть и выглядит словно тщедушный калека. Худой, хромой, внешне не пышущий здоровьем, этот демон был сильней дикого зверя. Мечи вновь схлестнулись, высекая искры из клинков. Наконец Лиходей не выдержал, принявшись нашептывать заклятье. Малюта пошел по кругу, тихо нашептывая в ответ и трижды сплевывая через левое плечо:

– Чур меня от нечистого! Тьфу-тьфу-тьфу!

Ведьмак удивленно умолк, чувствуя, как тает едва сотканная вязь его заклятья. Этот воин был непрост, было в нем что-то волховское. Лишь знающий, несущий в своем сердце истинную веру мог противостоять колдовству. Яростно зарычав, ведьмак вновь бросился в атаку, вкладываясь изо всех сил в удары.

– Ха! Хач! Ахр-р-р!!! – Клинок медведича со звоном преломился, выпадая из его ослабевших рук. Малюта застонал от боли, падая на колени и зажимая ладонями вспоротый живот. Теплые ручейки потекли по его пальцам, орошая кровавой слезой белый снег. – Все, смертный!

Лиходей широко размахнулся мечом, готовясь снести с плеч его голову. Сверкнула молния, и, выгнувшись дугой, ведьмак застонал, пытаясь оглянуться назад. Стоя на санях, пришедшая в себя Беспута вновь натянула невидимую тетиву, быстро спуская вторую колдовскую стрелу. Ее зеленые горящие гневом глаза приговором уставились в лицо Лиходея. Вскрикнув от боли, ведьмак упал на колени, простонав сквозь зубы:

– Тварь безродная! Да я ж тебя…

Третья стрела, сверкнув молнией, вонзилась в его истерзанную спину, опрокидывая ведьмака лицом в снег. Засучив ногами, он все еще пытался подняться, задыхаясь и не в силах произнести ни одного защитного заклятья. Слишком сильна была молния Ура, разрушившая его защиту со спины. Слишком внезапным был удар Беспуты, заставший его врасплох.

Сидящий на коленях Малюта, зажав руками живот, удивленно смотрел на хлещущую из него кровь. Вдруг дикая боль разорвала его изнутри, растекаясь по телу пылающим пожаром. Голова закружилась, и он рухнул в снег рядом с умирающим ведьмаком.

Спрыгнув с саней, Беспута бросилась к бьющемуся в конвульсиях Лиходею. Схватив ведьмачий меч, она занесла его над колдуном, с силой вгоняя клинок ему между лопаток.

– Не надо… – простонал Малюта из последних сил, – живым нужен был…

Над его головой с ненавистью каркнула ворона, быстро замахала крыльями и унеслась прочь с места гибели ведьмака. Зайдясь рыданиями, колдунья упала на колени, пытаясь перевернуть тяжелого медведича на спину.

– Дурачок! Разве ж можно такого в живых оставлять… – прошептала она разбитыми в кровь губами. Наконец, перевернув Малюту, девушка удивленно охнула, вглядываясь в его лицо. – Ты? Снова ты?!

Посиневшие губы медведича растянулись в болезненной улыбке. Из ночи в ночь эта рыжая красавица являлась ему во снах с того самого дня, когда ушла из его сердца Чернава. С той самой битвы, когда дрогнула серая сталь клинка под взглядом ее зеленых глаз. Закашлявшись кровью, медведич с улыбкой прошептал, теряя сознание:

– Пойдешь за меня… рыжая? Гоняюсь за тобой, гоняюсь…

Расхохотавшись сквозь слезы, Беспута приложила ладони к его окровавленному, пылающему жаром животу.

– Точно – дурачок! То убить грозится, то от смерти спасает. А теперь вон помирает – а сам сватается. Дурачок.

Не обращая внимания на льющиеся слезы, колдунья принялась из последних сил ворожить, пытаясь удержать в теле медведича затухающую искру жизни.

Из лесу донеслись крики подоспевших дружинников. Выплывший из-за верхушек деревьев корабль Ура завис над местом схватки. Перегнувшись через борт, Ратибор удивленно присвистнул.

– Эка невидаль – колдунья тысяцкого исцеляет! Молодца, девица! – прокричал он, осторожно опуская ладью на лесной тракт. – Придержи его, красавица, я сейчас помогу!

Ничего не слыша вокруг, Беспута непрерывно бубнила заклятья, поддерживая жизнь в теле этого великого воина. Она не сомневалась в его силе и величии. Биться на равных против ведьмака мог лишь тот, кто избран богами. Слезы продолжали катиться по щекам колдуньи, словно вымаливая у богов прощение за все ее прошлые прегрешения. Впервые в жизни она использовала свой дар кому-то во благо. И от этого на душе ее стало легко, словно она парила в небесах, подобно птице.