Текст книги "Змея за пазухой"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но престижный дом напоминал кабинет большого чиновника, куда попадали лишь немногочисленные избранные и только по предварительной записи. После мелькнувшего в кадре Олега к дому подъехали всего несколько дорогих автомобилей, чтобы заключить в свои хромированно-лакированные утробы двух-трех человек и исчезнуть в неизвестном направлении, притом с концами; по крайней мере, до полуночи ни одна из этих машин обратно не вернулась.

Впрочем, разгадка лежала на виду: скорее всего, большинство обитателей дома сразу после обеда отбыли в свои загородные особняки. Поэтому в нем осталось всего несколько человек; Никита насчитал около двух десятков. Это были в основном старики. Они-то как раз и выходили на прогулку и в магазин – некоторые возвращались с пакетами в руках. Но ни одной подозрительной личности, которая хотя бы отдаленно смахивала на убийцу Олега, он не высмотрел.

Однако Никита все равно скопировал диск и открыл файлы, где были изображены лица тех, кто входил и выходил из дому. Изображения он не только сохранил в памяти компьютера, но также вывел их на бумагу, предварительно поработав с фотошопом, благо это было недолго и несложно. Вдруг пригодятся.

«Поеду к Терехиной! – решил Никита. – А заодно пообедаю, потому как уже близится ужин, а я еще и не завтракал, если не считать чашки чая и черствого бутерброда. – Тут он саркастически ухмыльнулся. – Для миллионера, коим я теперь являюсь, это непозволительно. Нужно вести здоровый образ жизни».

Мысленно посмеявшись над последней фразой, – да уж, вовремя взялся за ум, как раз к пенсии, – Никита сел в машину и покатил в направлении спального района, где в хрущевской пятиэтажке жила заинтересовавшая его девица.

Конечно же скамейки возле дома не пустовали. Старушки-пенсионерки – «Коллеги, етиттвою…» – подумал Никита – щелкали семечки и перемывали кому-то косточки.

– …А ейный хахаль прыг в окно! – Худая бабуля весьма преклонных лет, похожая на мультяшную героиню старушку Шапокляк, вся в ситце Ивановской фабрики, который был произведен во времена застоя, яростно жестикулируя, сидела в окружении более солидных и упитанных товарок, внимавших ей с выражением на лицах, которое бывает во время массового сеанса гипноза. – Со второго этажа! Я ить как раз вядро в мусорку несла, так ён меня едва не сшиб. В одном исподнем! И почесал, и почесал! Вон туды, в кусты. Она и вещи его в окно выбросила, дак куды там! Не до того ему было. И то верно – новый-то у нее милиционер. С левольвертом ходит. Пальнет раз – и на небеса. А ентот так, приходящий.

– Здравствуйте! – чересчур громко сказал Никита, потому что старушки, увлеченные занимательной историей, не обращали на него никакого внимания, хоть пляши перед ними.

Бабульки, как по команде, посмотрели в его сторону, а Шапокляк так и застыла с открытым ртом, не успев закончить фразу.

– Здравствуй, милок, коль не шутишь, – надевая очки, ответила полная старуха в тапочках, носы которых представляли умильные собачьи мордочки.

– Никаких шуток, я серьезно, – сказал Никита и изобразил свою самую привлекательную улыбку – «щедрую», как у полного лоха. – У меня к вам есть один вопрос.

– Спрашивай! – оживилась Шапокляк.

Похоже, во дворе она заведовала выпуском местных новостей, которые собирала по крупинкам, как курица просо.

– В какой квартире живет Терехина? – спросил Никита.

И поразился – старушки изобразили финальную сценку бессмертного «Ревизора». Они уставились на него, как на привидение. Пауза несколько затянулась, и недоумевающий Никита прокашлялся.

– Любка? В девятнадцатой, – наконец ответила Шапокляк. – На втором этаже. Вон ейный подъезд.

– Не подскажете, она дома?

– А где ж ей быть-то? Она ить безработная. Работу ишшет, да все никак… – Тут старушки почему-то захихикали. – Хочет, штоб денежную, дак разве нонче найдешь такую?

– Ну, спасибо вам… – Никита снова заулыбался и даже кивнул, словно поклонился.

Он уже стоял у входа в подъезд, когда сзади его окликнули.

– Ты, мил-человек, у нее долго не задерживайси… – говорила Шапокляк.

– Это почему?

– Тут, вишь, какое дело… – начала осторожно старушка. – К Любке должон вскорости прийтить… м-м-м… молодой человек. Дак штоб между вами там чегой-нибудь не вышло.

– Спасибо за информацию. Но я к ней по делу, – ответил Никита и подчеркнул: – Общественному.

Старушки закивали, но в их глазах читалось явное сомнение. Похоже, Терехина не отказывала себе в плотских удовольствиях и была чересчур любвеобильной.

На звонок в дверь долго не отвечали. «Она что, уснула?!» – недоумевал Никита. Наконец за дверью зашебаршились, и приятный девичий голос несколько грубовато спросил:

– Чего надо?

– Поговорить.

– Ты кто?

Терехина видела Никиту через глазок, поэтому он встал так, чтобы свет от окна лестничной площадки освещал его лицо во всех подробностях, – при всем том он не считал себя уродом, хотя и не был симпатягой.

– Я детектив, – немного поколебавшись, ответил Никита.

– И что?

– Да, в общем, ничего такого. Просто есть дело к вам. Но, вы уж извините, мне бы не хотелось объявлять о нем во всеуслышание… – Никита многозначительно кивнул в сторону лестницы.

Там слышались шорохи и свистящее стариковское дыхание. Видимо, Шапокляк не утерпела и решила подслушать разговор.

Терехина поняла прозрачный намек, и дверь наконец отворилась.

– Входите! – сказала она сердито. – Да побыстрее! Дует…

До прихода Никиты она принимала ванну, и вместо одежды на ней было лишь большое махровое полотенце, обернутое вокруг тела и едва прикрывающее высокую грудь. Виднелись стройные, в меру полные ноги, которые составили бы честь любой красотке. Но Терехина не была писаной красавицей. И все равно ее живое румяное лицо, на котором особенно выделялись большие черные глаза, было очень привлекательным. То, что на Терехину оглядывались почти все мужчины, можно было сказать с полной уверенностью – от нее буквально струилась сексуальная энергия. Такой энергетикой обладают лишь ведьмы, об этом Никита как-то прочитал в Интернете.

«Ух ты! – мысленно воскликнул он, почувствовав, как сильно забилось сердце. – Нехилая ведьмочка… Везет же мужикам, которых она привечает».

– Ждите здесь, – сказала Терехина, усадив Никиту на кухонный табурет. – Мне нужно одеться… – И исчезла.

«Да-а… – думал Никита, облизываясь, как сытый кот на завалинке. – Я с огромным удовольствием помог бы ей с одеванием. Вернее – с раздеванием. Потрясающая фемина! А квартирка у нее ничего – ухоженная…»

Видно было, что Терехина страдала манией чистоплотности и армейского порядка. Ее светлая кухня напоминала дивизионный арсенал перед проверкой вышестоящего начальства: все лежит на строго определенных местах, нигде нельзя заметить и пылинки.

Терехина вернулась на кухню спустя пять минут, как отметил Никита, глянув на свои «командирские», при полном параде. «Быстро управилась», – подумал он мельком. Первое его впечатление было неверным – в боевой раскраске девушка показалась ему феей сахарного домика. Наверное, ей хотелось произвести на Никиту неизгладимое впечатление. И у нее это получилось.

– Чай, кофе?.. – спросила она деловито, включая электрочайник.

– Если можно, кофе… пожалуйста, – одеревеневшим языком ответил Никита.

Терехина чему-то улыбнулась и начала священнодействовать с чашками.

Кофе у нее был потрясающе вкусным. Никита мог поклясться, что она сыпала в чашку обыкновенный «Нескафе», но на выходе у нее получилось нечто совсем иное, нежели та бурда, к которой привык Никита. Аромат, паривший над чашкой, вскружил голову и вызвал непреодолимое желание выкурить сигарету.

– Вы можете закурить, – снова улыбнулась Терехина, словно подслушав мысли своего незваного гостя. – У вас какие?..

Никита ответил.

– Годится… Не угостите ли даму сигареткой? – кокетливо спросила девушка, и Никита послушно достал пачку и дал ей прикурить, воспользовавшись своим армейским трофеем – зажигалкой «Зиппо», которая стоила как подержанная импортная тачка.

Ее добыли в одном из поисков, когда его разведгруппа приняла встречный бой, и Никита положил какого-то «амира», как потом оказалось, крупную шишку, выходца из Эмиратов, приехавшего на Северный Кавказ нести горцам «свет» ваххабизма. Именно в тот день у Никиты был день рождения, и друзья-командиры, не сговариваясь, решили вручить ему в качестве подарка золотую «Зиппо» (которую он честно отдал в «премиальный» фонд), о чем свидетельствовала гравировка на корпусе, благо родственников «амира» и наследников, к глубокому сожалению комбата, разыскать не удалось.

– Меня зовут Люба, – сказала Терехина, сделав затяжку и ловко выпустив дымное колечко.

– Никита…

– Детектив – это значит мент?

– Разве я похож на мента?

– Ну, не так чтобы очень. Но в тебе есть что-то такое… трудно объяснить, что именно… – Терехина, нимало не смущаясь, сразу взяла быка за рога – перешла на фамильярное «ты». – Я бы сказала, что ты опасный человек. Так все-таки, что значит – детектив?

– А то и значит, – ответил Никита и слегка приврал: – Только я частный детектив.

– О как! – воскликнула Любка. – Я балдею. Частных детективов мне доводилось видеть только в кино.

Никите почему-то показалось, что в ее голосе прозвучала фальшь.

– Почему кофе не пьешь? Остынет.

Никита сделал несколько глотков и отвесил комплимент:

– Готов поступить к вам в обучение, чтобы научиться столь же восхитительно готовить кофе. Как это у вас получается?

На этот раз Терехина выпустила три дымных кольца, мигом посерьезнела и ответила:

– Вот что, Никита, хватит ходить вокруг да около. Я таких разговорчиков уже наслышалась. Говори, зачем пришел. И перестань выкать. Я, чай, не из благородных. Да и ты, как я вижу, к интеллигентам не относишься.

Никита неторопливо раскурил очередную сигарету и посмотрел с жестким прищуром прямо в глаза Любке. Что ж, коли так, то и впрямь приступим к делу…

– Это верно, – сказал он сурово. – Интеллигентности во мне маловато. Если вкратце, то я расследую подробности смерти Олега Колоскова. Насколько мне известно, одно время ты работала в принадлежащей ему фирме. Мне нужно узнать кое-какие подробности из его жизни.

Миловидное лицо Любки мигом отвердело, словно превратилось в маску.

– Я уже все рассказала следователю, – отрезала она и нервным движением потушила в пепельнице недокуренную сигарету. – Прочитай мои показания.

– А кто мне их даст? Я ведь лицо неофициальное – частник. Люба, это мне очень нужно. Правда. Честное слово!

– Зачем?! Зачем ворошить чужое грязное белье? Он умер, и оставьте его в покое.

– Не получается.

– Почему?

– Тебе можно довериться?

Любка взглянула с недоумением, немного поколебалась, а затем ответила:

– Обычно я держу язык за зубами…

– Ситуация с Олегом не совсем обычная. Пообещай, что то, о чем я сейчас скажу, ты сразу же спрячешь на самое дно своей памяти.

– Обещаю! – Любка явно была заинтригована.

– Что ж, придется довериться… женщине.

– Кто бы говорил! – гневно вскинулась Любка. – Да мужики трепачи еще те!

– Все, все, проехали… В общем, ты где-то права. Не буду спорить. Дело в том, что Олег не застрелился, а его убили.

– Не может быть!

– Еще как может. Меня для того и наняли, чтобы я нашел убийцу.

– А что же наша ментура?

– У них версия одна – самоубийство. Дело закрыто.

– И кто тебя нанял?

– Извини, но этого я тебе не скажу. У нас не принято раскрывать имена клиентов.

Никита врал так вдохновенно, что ему и впрямь стало казаться, что он настоящий, а не липовый частный детектив.

– Ладно… – буркнула Любка, остывая. – Что ты хочешь узнать?

– Почему ты уволилась?

– Ну, это уже ни в какие рамки не лезет! – Терехина даже вскочила от возмущения. – Я хоть и баба-дура, но детективы почитываю. Похоже, кто-то хочет навесить на меня убийство Колоскова. У меня нет таких денег, чтобы я могла нанять киллера! Почему уволилась… Потому!

– Ответ исчерпывающий, – примирительно улыбнулся Никита. – В общем, я так и предполагал.

– Что, что ты предполагал?! Ну да, я спала с Олегом! И что здесь такого? Я свободная женщина, дружу с кем хочу. Это ему нужно было следить за своим «облико морале», а не шляться по чужим бабам.

– Значит, Олег и тебе изменял…

– Какие мы догадливые! – Терехина завелась не на шутку. – Да этот кобель не пропускал ни одной юбки! Навешал мне лапши на уши… сволочь! А потом выбросил, как ненужную вещь.

– Он что, со всеми женщинами, которые работали в фирме и имели с ним интимные отношения, поступал таким образом – сначала тащил в постель, а потом увольнял?

– Нет! – сердито ответила Любка. – Это только мне так сильно «повезло».

– Наверное, была какая-то причина…

– Да уж… была.

– Если не секрет, какая именно?

– Теперь у меня нет от тебя секретов… черт бы вас, частных детективов, взял! – Любка наконец обрела душевное равновесие, успокоилась и посмотрела на Никиту с подозрением. – Кто меня за язык тянул откровенничать с тобой? Вот дура!

– И все-таки – почему?..

– Что ж, коли начала… – Любка нашла на полке свои сигареты и спичечный коробок и нервно закурила, сломав две спички. – Захотелось мне, как той пушкинской старухе, стать не просто столбовой дворянкой, а царицей морской. Тем более что Олег и впрямь в меня втюрился. А как это сделать? Нужно было, чтобы он бросил свою Полину, но Олег ни в какую не соглашался. Конечно, прямо об этом я не говорила, только намекала… Тогда я решила, что неплохо бы накопать на его женушку какой-нибудь компромат. Вот тут-то я и связалась… с одним из твоих коллег. – Тут она стыдливо покраснела. – Извини, я сказала неправду, что впервые увидела частного детектива. Нашла одного… урода. – По ее лицу пробежала тень, а на губах появилась брезгливая гримаса. – Он лишь деньги из меня выкачивал да все норовил в постель залезть.

– Но дело свое он сделал в конечном итоге?

– Как оказалось, сделал. Но не так, как мне мыслилось. Этот сукин сын, вместо того чтобы отчитаться передо мной, своей клиенткой, побежал к Олегу. И тот купил у него информацию за хорошие деньги. А еще Олег узнал, кто нанял его следить за Полиной.

– Теперь мне причина твоего увольнения понятна.

– Еще бы.

– Значит, у Полины все-таки был любовник?

– Почему – все-таки? У многих женщин есть любовники. Но мужья об этом узнают в последнюю очередь. Конечно был.

– Кто?

– А вот это как раз мне и неизвестно. Я все рассказала следователю. Но про детектива промолчала. Мол, от кого-то из сотрудниц слышала о любовнике, и все тут. Иначе мне могли пришить дело. Ведь тогда я еще не знала, что Олег застрелился. Мне думалось, что его убили. Как теперь оказалось, я была права.

«А ведь Любка неглупа… – подумал Никита. – И похоже, неплохо образованна. Но все ли она рассказала? Это вопрос…»

– Похоже, у Олега были проблемы по этой части… – сказал он осторожно, без нажима.

– А у кого из бизнесменов их нет? Особенно у таких крутых, как Колосков.

– На него кто-то наезжал?

– Естественно.

– Кто?

– Ну ты ваще! Вынь ему все да положь. Может, у меня и длинный язык, но мне почему-то не хочется, чтобы его укоротили под самый корень. Это ты уже сам выясняй. Все, на этом наш разговор закончен! Извини, но ко мне пришли.

В дверь и впрямь скреблись. Наверное, это был условный сигнал. Видимо, звонок возбуждал у соседей нездоровое любопытство и ухажер Терехиной им не пользовался.

– Что ж, большое спасибо, Люба, – изобразив приятную улыбку, сказал Никита и поднялся. – Кстати, адресок того частного детектива не подскажешь?

– Какие проблемы… – Любка пожала плечами, достала из резной деревянной шкатулки, которая стояла на холодильнике, визитку и отдала ее Никите. – Там есть все: фамилия, адрес, телефон…

– Еще раз благодарю. И – до свидания.

– До свидания, – неожиданно кротко ответила Любка и с каким-то странным выражением заглянула в глаза Никиты. – А свой телефончик не оставишь? Вдруг что вспомню…

– Визиток у меня нет, поэтому запиши…

Любка записала на салфетке номер мобильного телефона, и Никита покинул ее уютное гнездышко. В дверях он столкнулся с молодым парнем в дорогом прикиде. В руках Любкин гость держал букет белых роз и объемистый пластиковый пакет. Похоже, у нее был бзик насчет состоятельных хахалей, подумал Никита и вежливо улыбнулся. Парень подозрительно глянул на Никиту, видимо, хотел что-то спросить, но тот поторопился сбежать вниз по лестнице, чтобы спрятать от чужих глаз неожиданно проснувшуюся ревность.

«Ну надо же… – размышлял Никита, удивленный до глубины души; он уже минут пять сидел в салоне машины, припаркованной неподалеку от дома Терехиной, – все никак не мог заставить себя включить скорость и нажать на газ, будто его что-то держало. – Кому скажешь – не поверят. Вроде и не втюрился в Любку, а поди ж ты… Точно она ведьма, ей-ей!»

Неожиданно возле Любкиного дома раздался сильный шум. Заинтересованный, Никита опустил боковое стекло, дабы понять, что там происходит, и тут же от души расхохотался. Из подъезда выскочил как ошпаренный давешний хахаль Терехиной. Он был в пиджаке и при галстуке, но без штанов. А из распахнутого окна, злая, словно фурия, выглядывала Любка и кричала:

– Пошел вон, козел! Забери свои шмотки! – Вниз полетели брюки и туфли. – И этот веник с собой прихвати! – Из окна выпорхнул букет, и цветы осыпали беднягу, как надгробный холмик, – парень как раз нагнулся, чтобы подобрать свои вещи.

Никита ожидал, что вслед за цветами полетит и пакет, где явно были разные вкусности, но, похоже, Любка обладала прагматичным умом и решила оставить себе харчи и спиртное в качестве компенсации за моральный урон. Посмеиваясь, Никита наконец завел машину и поехал прочь от дома Терехиной. На душе у него снова стало светло и безоблачно.

Ситуация, в которой очутился Любкин хахаль, была ему понятна и хорошо знакома. Даже продажная женщина любит, чтобы постельные игры начинались с прелюдии, а парень по молодости в эту ситуацию не въехал и, едва за ним закрылась дверь квартиры, начал в огромном нетерпении быстренько снимать штаны, чтобы без лишних разговоров взяться за дело, на которое он уже ухлопал немало денег. Но тут его коса нашла на камень в виде обычно податливой и мягкой Любки. С женщиной всегда так – никогда не знаешь и даже не можешь предположить, какой фортель она выкинет в следующее мгновение…

Глава 4. ТАЙНИК

Детективное агентство под берущим за душу названием «Свет надежды» находилось почти в центре города, но это было место, которое горожане нежно называли Шанхайчиком. Именно так – не Шанхаем, как принято в народе называть городские клоаки, а Шанхайчиком. Дома здесь были старой постройки, большей частью послевоенные, а некоторые помнили даже царский режим.

Обычно в каждом домишке, по окна влезшем в землю, были прописаны до десятка семей. Нет, они здесь конечно же не жили, а лишь дожидались своей очереди на получение жилья. Но времена «совка», как любят именовать времена «развитого социализма» некоторые снобы из среды фрондирующей интеллигенции и прочей никчемной мелюзги, давно закончились, квартиры на халяву уже никто не давал, и Шанхайчик погрузился в грустную безнадегу.

Его и раньше-то, при Советах, обходили стороной, строили дома в основном на свободных от частных домовладений площадях. А уж нынешние застройщики и вовсе плюнули на лакомый с виду кусочек землицы практически в центре города. Ведь для обеспечения квартирами всех прописанных в районе Шанхайчика требовалось построить два микрорайона: один – чтобы квартиры в нем продать, а второй – за просто так. Ну и какой бизнесмен выбросит большие деньжищи на ветер?

Но самое интересное – в Шанхайчике и впрямь немало жило китайцев-дунган. В конце девятнадцатого века династия Цин отказалась от своих восточных территорий, в то время известных как Восточная Татария, и передала их России. И вскоре тысячи китайских дунган бежали в пределы Российской империи, под защиту белого царя, от репрессий, последовавших за подавлением дунганского восстания. Они жили до тридцатых годов прошлого столетия в Приморье, затем их выселили в другие регионы Советского Союза из-за подозрений в сотрудничестве с японцами. Так и возник в городе микрорайон под названием Шанхайчик, где всегда, в любое время дня и ночи, можно было разжиться маковой соломкой и китайской ханкой, настоянной на какой-то гадости, шибавшей по мозгам почище первоклассного самогона-первача.

Никита какое-то время терзал дверной звонок, но изнутри не было слышно ни единого звука. Похоже, у «Света надежды» или звонок не работал, или отрезали за неуплату электричество. Что неудивительно – дела агентства, видимо, шли из рук вон плохо, потому что входная дверь была грязной и исчерканной китайскими иероглифами, которые для верности восприятия переводились на «великий и могучий» русский сленг, очень краткий и доходчивый. Не исключено, что русские китайцы придумали какие-то новые иероглифы, чтобы наиболее точно выразить смысл русской матерной брани. И это точно было очень нелегкой задачей.

Тогда Никита постучал. И тут же послышался голос:

– Входите! Не заперто.

Стараясь не касаться стен неширокого коридорчика, окрашенных в гнусно-зеленый цвет, – точно такой краской когда-то красили общественные туалеты, – Никита прошел в помещение детективного агентства и наконец узрел его главу. Он был миксом, в его лице явно читались китайские черты с изрядной долей славянской закваски. Впрочем, и фамилия у детектива вполне определенно говорила о его происхождении – хозяина «Света надежды» звали Иван Хайтахун. Никита подозревал, что Иван – это китайское Ван, но так было написано на визитке, которую дала ему Любка.

– Здравствуйте! – вежливо сказал Никита и с сомнением покосился на креслице возле стола, за которым восседал Хайтахун.

Был он толст до неприличия и слегка смахивал на известное изображение Будды. Как раз в этот момент глава детективного агентства чревоугодничал – то ли перекусывал перед обедом, то ли обедал, то ли полдничал, а может, все эти приятные моменты человеческого бытия совместил, поэтому стол перед ним был весь в крошках, а большой говяжий мосол, который держал Иван-Ван в руках, отсвечивал светлым янтарем, хотя потомок дунган все еще пытался найти на нем остатки мяса.

Хайтахун мрачно зыркнул в его сторону, отложил кость в тарелку, прикрыл остатки еды газетой, вытер жирные руки какой-то тряпкой и неприветливо спросил:

– Мент?

– Перестань обзываться, – фамильярно ответил Никита и все-таки сел в креслице, не дожидаясь приглашения, решив, что джинсы все равно нужно стирать. – В этой конторе я не состою. Но мы с тобой в какой-то мере коллеги.

– Да ну? – В голосе Хайтахуна прозвучала ирония. – И что же мы ищем?

– Уже нашел. Тебя.

– Оба-на… Это с какой стати?

– В плохую историю ты попал, Иван… как там тебя по батюшке?

– Называй хоть горшком, только в печь не сажай, – буркнул Хайтахун. – Иван так Иван. А тебя как зовут?

По его толстому, лоснящемуся лицу было видно, что он сильно обеспокоен. И то верно – частный детектив нередко ходит по очень узкой грани между законом и беззаконием. Этот момент Никита уже усвоил. Похоже, у китайца рыльце было в изрядном пуху.

– Никита, – ответил он, но руки не подал, хотя Хайтахун вроде вознамерился протянуть ему свою короткопалую ладонь.

– Будем знакомы… – недовольно буркнул Хайтахун вместо обычного «Приятно познакомиться»; похоже, ничего приятного для себя в Никите он не рассмотрел. – Ну так что там у тебя?

– Убийство. И ты к нему причастен.

– Что-о?! – Китаец неожиданно быстро для своей комплекции вскочил на ноги, выбежал из-за стола и с угрозой нагнулся над Никитой. – Повтори!

– У тебя со слухом плохо? – Никита был сама невозмутимость. – Попал ты, мужик, как кур в ощип. И я не имею представления, как можно тебя отмазать.

Хайтахун какое-то время пристально изучал невозмутимую физиономию Никиты, а затем спросил:

– Ты шантажист?

– Вроде того. Только я добрый и не побегу тебя закладывать. И даже денег не попрошу за свое молчание. Если, конечно, мы договоримся на полюбовных началах. Мне нужна лишь информация.

– Ты выход сам найдешь или тебе помочь?

Хайтахун вдруг стал потрясающе спокойным, но в его голосе прозвучала нескрываемая угроза.

– Найду, не беспокойся. А ты не хочешь узнать, что я в клювике принес?

– Не хочу!

– Напрасно. Что ж, тогда я потопал. Но уж не обессудь, если к тебе в один прекрасный момент заявится Альберт, начальник охраны покойного Олега Колоскова, со своими «быками». Хотелось бы послушать ваш весьма занимательный, как я предполагаю, разговор, когда на твой упитанный живот поставят горячий утюг. Будь здоров, коллега. Покеда.

Никита с ленцой поднялся и не спеша направился к двери.

– Постой! – вскричал Хайтахун. – Вернись!

– Ну, вернулся. И что?

– Сядь! Поговорим…

Китаец вернулся на свое место, и Никита невольно поразился, как легко и свободно он двигался, несмотря на внушительные габариты. Похоже, под его жиром скрывались хорошо развитые мышцы и он явно был неплохо тренирован. «Опасный тип, – подумал Никита. – С ним ухо нужно держать востро. Дунгане испокон веков были разбойниками, а эта особенность обычно передается с генами. Как у кавказских абреков. Разбойная сущность не просто выглядывает из него, а буквально прет наружу».

– Выкладывай, что там у тебя, – продолжил Хайтахун, злобно глядя на Никиту.

– Учти, моя информация не для широкой общественности.

– Учту, – буркнул китаец.

Его лунообразное лицо из смуглого стало светло-желтым – шафрановым; видимо, так у него проявлялась бледность.

– У следствия есть подозрения, что Колосков не покончил жизнь самоубийством, а был кем-то застрелен, – молвил Никита.

– Допустим. Но я тут при чем?

– А при том, что по поручению неизвестного нанимателя, – Никита решил не впутывать Любку в это грязное дело, – ты следил за женой покойника. И результаты слежки продал Колоскову.

Хайтахун немного натянуто заулыбался и ответил:

– Ну и что? Это мои дела, и они ни в коей мере не касаются посторонних, в том числе и тебя. Я не вижу здесь никакого криминала, тем более такого, о котором ты тут треплешься.

– Не видишь? Тогда ты плохой детектив. Тебя угораздило бросить с горы маленький камешек, который вызвал лавину. Неужели ты думаешь, что выйдешь из этой ситуации без единой царапины?

Детектив долго изучал лицо Никиты, который изображал улыбку Чеширского Кота. Затем спросил:

– На кого ты работаешь? Кто тебя послал ко мне?

– Все эти вопросы стоят денег. Тебе ли это не знать. Но я добрый, я ничего не скажу, и ты останешься при своих кровных. Мало того, я готов заплатить тебе за информацию… но в разумных пределах! Видишь, какой я непрактичный. Мог бы сдать тебя куда нужно и получить за это добрый куш.

– Не хочешь сказать…

– Не хочу и не могу. Торговля тут неуместна, друг мой ситцевый.

– Ну хорошо, допустим, я следил за женой Колоскова…

– Не допустим, а точно следил.

– Не придирайся к формулировкам. Допустим, я продал ему материалы расследования. Но каким боком ты хочешь приклеить меня к убийству? Если это, конечно, не фантазии твоего клиента. Или менты зашевелились?

– Они уже полицаи.

– Один хрен!

– Каким боком, говоришь? А у самого соображалка совсем в отключке? Что ж, слушай, просвещаю. Все очень просто: Колосков наехал на любовников, и хахаль его жены недолго думая мочканул своего соперника, потому как понимал, что наш олигарх это дело так не оставит и зароет его на два метра вглубь. Все остались в выигрыше (естественно, за исключением покойника): ты с бабками в кармане, у Полины Колосковой вскоре появится новый любимый муж, заказчик убийства, который получит в наследство финансовую империю Колоскова. Говорят, что она тянет на несколько миллиардов зеленью, – приврал Никита.

– Чепуха! Даже если все было так, как ты тут заливаешь, мое дело все равно сторона. Я всего лишь выполнял задание клиента. Слежка – это мое ремесло. А то, что я будто бы слил информацию Колоскову… так это еще нужно доказать. Но даже в этом случае я чист перед законом. Ведь я никого не убивал. Так что бери свою задницу в горсть и проваливай… коллега. – В голосе несколько успокоившегося Хайтахуна прозвучала насмешка.

– Я-то пойду… а вот тебя могут вынести отсюда вперед ногами.

– С какой стати?

– Как думаешь, что первым делом должен сделать убийца в свете открывшихся обстоятельств? Верно – замести следы. А как это сделать? Предельно просто – избавиться от опасных свидетелей. И кто тут первый на очереди? Пальцем показать или сам догадаешься?

– Бред… Бред!

– Ты еще скажи – сивого мерина. Может, и бред, но если мысль связать убийство со слежкой за женой Колоскова пришла в голову одному человеку, то она придет и другому, уже из конторы. А партнеры Колоскова землю копытами роют, чтобы докопаться до истины. Они не верят в самоубийство. Сам понимаешь, российский бизнес не ограничивается договорами, есть еще и устные договоренности, которые нужно исполнять в обязательном порядке. А Колосков держал в руках чересчур много нитей, которые оборвались в одночасье. Такие вещи не прощают. Никому. И уж тем более какому-то проныре, который влез по самые уши туда, куда его не просили.

– Так, значит, ты работаешь на партнеров Колоскова? – попытался догадаться Хайтахун.

– Не все ли тебе равно? Открой мне имя любовника Полины Колосковой, и я даю слово, что отмажу тебя. Притом бесплатно! Тогда ты точно останешься в стороне и сохранишь не только дело, но и свою жизнь. Она еще тебе не надоела?

– Ну ты сказанул… – Китаец стал мрачнее грозовой тучи; видимо, до него начало доходить, что он здорово влип. – Мне только непонятно, с чего это ты такой добренький? Я тебе не брат, не сват и даже не приятель…

– Коллега. Ты мой коллега. А сдавать своих – это подлое дело. Мне бы очень не хотелось замараться. Ну что, идет? По рукам?

– Чтоб тебя разорвало! – вызверился Хайтахун. – Откуда ты взялся на мою голову?!

– Дурашка… Ведь в данной ситуации я твой ангел-хранитель. Вернее, стрелочник. Переведу стрелки на другой путь – и никто твои шаловливые ручонки не положит под паровозик. Так что колись. Это твое единственное спасение.

– У-у-у… – застонал Хайтахун, обхватив голову руками. – Зачем я пошел на поводу у этой суки?!

– Ты о ком?

– Какая разница! Это тебя не касается.

– Ну нет уж, если начал, звони дальше. Ведь разговор у нас идет начистоту.

– Каким я был идиотом!.. – И Хайтахун выругался по-китайски.

Нужно сказать, что его «Као ни ма!» прозвучало очень выразительно и доходчиво, и Никита совершенно не сомневался, что перевод этой фразы на русский язык мог бы потешить любого сквернослова.

– Знаешь, почему я слил информацию Колоскову? – спросил Хайтахун.

– Конечно. Деньги не пахнут, а большие – тем более. Так что шибко не винись. Ты всего лишь человек. А человек – существо слабое. Наверное, твой клиент был не в состоянии предложить тебе более достойное вознаграждение. То ли дело тот человек, которому ты предоставил свой отчет.