Текст книги "Невеста из USA"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Что я пришел по его душу, Гаркавый вычислил мгновенно – едва мы встретились взглядами. Он сразу поскучнел, сник и понуро уставился на стол, сбитый на скорую руку из половых досок. Они были не крашены, но от долгих доминошных баталий стали как полированные.

Я подошел к нему сзади и тихо сказал:

– Привет, дядя! Отойдем в сторонку, есть разговор…

Старый вор молча кивнул и движением острого подбородка указал на беседку в глубине двора. Ее заплел дикий хмель, который запустил свои длинные плети даже через прохудившуюся крышу.

В беседке не было никого. Наверное, здесь собиралась лишь молодежь по вечерам, потому что на полу валялись жестяные банки из-под разнообразных напитком и окурки.

– Ну? – сказал Гришан, едва стена из хмеля отделила нас от нескромных взглядов.

Я молча ткнул ему в руки восстановленную квитанцию из ломбарда. Старый вор взял ее и начал неспешно изучать с таким видом, словно ему всучили берестяную грамоту со старославянскими буквами.

– Что дальше? – спросил он наконец, возвращая мне бумажный листок.

Лицо у него в этот момент было как у индейца-гурона возле столба пыток – ни единой эмоции. Маска.

– Знакомый квиток[8]8
  Квиток – квитанция (жарг.)


[Закрыть]? – Я холодно заглянул в его серые зенки.

– Допустим. Что с того?

– Ничего. Меня происхождение котлов[9]9
  Котлы – часы (жарг.)


[Закрыть] не интересуют. Это я говорю для прояснения картины.

– Ты… не мент?

– А что, похож?

– Не сказал бы…

– С этого и будем исходить.

– Так что тебе нужно, хлопец?

– Я хочу задать всего лишь один вопрос: как этот залоговый билет мог оказаться в чужом кармане?

– Не понял…

– Что тут непонятного?

– С какой стати ты решил, что я стукач?

– А, понятно… Воровская честь и все такое прочее. Дядя, ты хочешь откинуть копыта не как пес подзаборный, а как человек – под траурную музыку и поминальные речи? Хочешь, хочешь, по глазам вижу. К старости человек становится мудрее… даже если он в юности был совсем тупым. Я ведь сказал, что не мент. А значит пустые трали-вали разводить с тобой не буду. Недосуг. Если ты не расколешься сейчас, я уйду. А потом вернусь. И тогда ты мне, дядя, будешь петь серенады. Словно Карузо. Просекаешь, о чем я базлаю?

– Умеешь ты убеждать…

– Кто на что учился… Так я слушаю.

– Котлы не мои. Меня попросил сдать их в ломбард… один знакомый.

– Фамилия, адрес?…

– Он пачпорт мне не показывал. Зовут его Михаил. Просто знакомый. И… и все.

– Михаил, говоришь? Возможно… А ты, дядя, часом, не вертишь хвостом?

– Хлопец, я уже стар, и брехать мне как-то не по масти. Михайлой его зовут.

Я видел, Гришан не врет, но в то же время что-то не договаривает.

У меня оставался последний надежда, козырь, который я не предъявлял даже Фусику – фотография парня, в кармане которого Плат нашел квитанцию. Устроить в ломбарде демонстрацию фотокарточки мне помешала вполне логичная причина – по словам Фусика, часы сдал немолодой человек.

А мертвецу было от силы двадцать пять – тридцать лет. К тому же, у меня на руках был и адрес Гаркавого.

Но теперь иное дело. Мне почему-то казалось, что старый вор знает гораздо больше, чем рассказал. Уж больно честными глазами он смотрел на меня, как бы подчеркивая кристальную прозрачность своей души.

Похоже, держит меня за лоха… В наше время – и честный человек. Это что-то из разряда сказок про белого бычка. Тем более – честный вор-рецидивист. Мрак! Скажи кому, засмеют.

Поверить человеку, который всю свою сознательную жизнь воровал, лгал и изворачивался, может только полный идиот. Или либеральный демократ, который врет еще больше, при этом сам себе верит. Я пока к этим разновидностям человеческих особей не принадлежу.

Нет, фотку надо предъявлять.

– Ладно, дядя, – сказал я и полез в карман за фотографией. – Не буду трепать тебе душу. – И тут же добавил с нажимом: – Пока не буду. Посмотри на этого клиента. Узнаешь?

Старый вор взял в руки фотографию, долго ее разглядывал, а затем вдруг уронил, словно картонный прямоугольник неожиданно стал весить как двухпудовая гиря. Его худое морщинистое лицо побледнело, а в глазах появился влажный блеск.

– Миня… – сказал он глухо. – Это Минька. Я ж его предупреждал…

– Кто такой Миня? Фамилия? Адрес?

– Племяш… Гаркавый Михаил. Живет… жил на Заводской… – Гришан назвал номер дома и квартиры. – Это он попросил, чтобы я сдал котлы в ломбард. Говорил, что премию получил за какие-то левые дела. Только врал он… меня не проведешь.

– О чем ты его предупреждал?

Гришан посмотрел на меня мертвым взглядом, подумал чуток, затем махнул рукой и сказал:

– А, теперь все равно… Любил я Миньку. Он и похож на меня. До армии Миня был хорошим мальчиком, а как демобилизовался, так словно его подменили. Ладно бы стал деловым, но он связался с бандитами. Да, я вор! Но вор высшей квалификации. Не барахольщик, не жорик, не углан[10]10
  Барахольщик, жорик, углан – мелкие воришки, представители разных воровских «специальностей» (жарг.)


[Закрыть], а щипач, король воров. Меня уважали… да, уважали! У меня бабок всегда было – завались. И Минька мог бы жить спокойно и припеваючи. Был у него талант… сам учил. Так нет же, ему понадобился шпалер в кармане. Сукин сын!

– На кого он работал?

– Точно не знаю. Говорил, что его приняли охранником в какую-то солидную фирму. Брехал… пацан!

– Как название фирмы?

– Я же сказал – не знаю!

– Может, его родителям известно?

– Сирота он… Мать умерла, когда ему было три года, а отец… Отца у него, считай, и не было. Залетный… Миньку в основном я растил. И моя сестра.

Меня снедало двойное чувство. С одной стороны я мог быть доволен, так как нащупал кончик ниточки, которая могла вывести наше расследование из лабиринта, а с другой – раздосадован: старый вор дал только намеки, которые очень непросто перевести в факты.

Где искать фирму, в которой работал этот Минька?

Я почему-то не верил предположению, что он прирабатывал на стороне. Значит, бойцы, которые грохнули Кирика, – люди этой, пока неизвестной, фирмы. Мне обязательно нужно узнать ее название и где она находится!

Но как это сделать? Притом быстро.

– Есть предложение съездить на квартиру вашего Миньки, – сказал я тоном, не терпящим возражений. – Прямо сейчас. Думаю, у вас есть от нее ключи.

– М-м… да, есть… Но зачем?

– Чтобы поискать среди бумаг вашего племянника адрес фирмы, в которой он работал.

– И все?

– И все. Остальное будет интересно разве что ментам, которые в конце концов выяснит его личность. Ваш Миня пока не опознан.

– Никуда не нужно ехать, – мрачно заявил старый вор.

– То есть?…

– Я знаю, где находится эта фирма.

– Момент… Но, по-моему, минуту назад я слышал совсем иное.

– Я сказал, что не знаю, как она называется. Дело в том, что у нее нет вывески. Но ее адрес мне известен… – Гаркавый назвал улицу и номер дома; это был почти центр города.

– И как же ты узнал его, дядя?

Гришан сумрачно посмотрел на меня и нехотя ответил:

– Проследил, куда Минька ходит на работу.

– Доверяй, но проверяй… – Я осклабился. – Большевистский принцип в действии. Ты случаем, не состоял в КПСС?

– Не обижай старика…

– Понял. Вопрос с повестки дня снимается.

– Кто завалил Миню? Уж не ты ли? – Взгляд старого вора вдруг потяжелел, налился свинцов, и в нем появилось что-то волчье.

– Как на духу говорю – не я. Но мог бы, не скрою. Такая сейчас жизнь пошла, дядя. Или ты сверху, или тебя шпокнут.

– Она всегда была такой… – буркнул старый вор.

На том мы и расстались.

Глава 12

Я не выдержал искуса и поехал по адресу таинственной фирмы, где работал безвременно усопший Минька. Плат назначил общий сбор на шесть часов вечера в нашем главном офисе, так что время у меня еще было.

Должен сказать, что при виде здания, где располагалась фирма, я немного опешил. Когда-то в нем находился проектный институт… уж не помню, что в нем проектировали.

Но когда наступили «другие времена», как говорит ведущий одной телевизионной программы, большой демократ и любитель поизгаляться над тупыми русскими, квалифицированные инженеры и ученые оказались лишними на празднике рвачей и проходимцев.

Естественно, институт закрыли, предоставив его сотрудникам – вплоть до кандидатов наук – места на колхозном рынке, где они и торгуют до сих дешевыми зарубежными шмотками и овощами, которые привозят к нам азербайджанцы. А здание – практически новое, построенной в последние годы советской власти – по бросовой цене выкупил какой-то неизвестный «благодетель».

Теперь оно блистало мраморной отделкой фасада, окна были заменены на стеклопакеты с тонированными стеклами, а двор с гаражами позади здания ограждал высокий кованый забор с острыми копьевидными штырями поверху – чтобы не мог проникнуть никакой супостат.

Гришан не погрешил против истины – на здании и впрямь не было вывески. Но деловая жизнь, судя по обилию легковых автомашин и микроавтобусов в обширном дворе и снующим туда-сюда сотрудникам, кипела в нем как вода в перегретом котле.

Мне очень хотелось подойти и спросить у кого-нибудь из молодых людей, как называется их контора, но я тут же задавил на корню это неразумное желание.

Я заметил, что и возле самого входа в здание, и во дворе прохаживаются крепкие парни с цепкими взглядами. Они фиксировали малейшее изменение обстановки вокруг этой таинственной конторы, и едва что-то нарушало привычный распорядок, как эти «конкретные пацаны» (судя по их наружности) немедленно стягивались к месту события.

«А ребятки-то со стволами…, – подумал я, наблюдая краем глаза за деловой атмосферой, царящей во дворе здания и перед его парадным подъездом. – Судя по всему, они вооружены не игрушками, а вполне по-взрослому…»

Кроме того, я заметил, что здание густо утыкано видеокамерами, поэтому подойти к нему поближе и остаться незамеченным мог разве что человек-невидимка. Впрочем, в этом не было ничего необычного.

Наши богатые бизнесмены – народ пугливый.

Они даже тени своей боятся, поэтому нанимают кучу телохранителей и обставляются самой современной электроникой, думая, что такие предосторожности помогут им выжить. Глупцы. При большом желании и соответствующей подготовке завалить можно любого.

Как по мне, так главная защита любого человека – это его порядочность по отношению к окружающим и честный труд, который предполагает скромную добродетельную жизнь. А если ты жучара и начал загребать бабки лопатой, ступая по трупам конкурентов, то можешь быть уверен на все сто процентов, что твой праздник продлится недолго.

Так что лучше сразу, не откладывая в долгий ящик, заказывать себе богатое надгробие. А то наследники могут поскупиться и поставят на могилке всего лишь простой деревянный крест, который станет для тебя осиновым колом.

Бог очень не любит богатых грешников. Даже если они строят для него на неправедные деньги церкви и соборы…

Я сидел в небольшом уличном кафе как раз напротив здания бывшего проектного института. Здесь подавали преимущественно пиво и разнообразные напитки, но я заказал кофе и бутерброды – чтобы потянуть время наблюдения.

К тому же я сильно проголодался, что сразу понял, едва занял место за столиком. (Поначалу я намеревался обойтись пивом).

Компанию мне составляла молодая пара. Но они не обращали на меня никакого внимания; впрочем, как и на всех остальных. Для них мир сузился до двух квадратных метров, а воздух уплотнился и окружил влюбленных непрозрачной стеной.

Парень и девушка что-то нашептывали друг другу на ушко, заразительно смеялись, затем начинали целоваться…

В общем, картина знакомая многим. Я сам был таким… когда-то. Теперь мне уже кажется, что это происходило со мной очень и очень давно.

Увы, увы…

Я просидел в кафе больше часа, выпив, кажется, семь больших чашек препаршивого кофе и сжевав столько же бутербродов. Но толку от моих бдений не было ни на грош.

С таким же успехом можно было лизать сахар через стекло. Слюнки текут от вожделения, а вместо сладости – одна видимость.

Повздыхав и посокрушавшись своим невезением (а с другой стороны, что я тут хотел увидеть? мне и самому это было неизвестно), я расплатился, любезно кивнул молодым людям, продолжавшим лобызаться, – они мне уже стали как родные – и оторвал свой зад от пластмассового стула… чтобы тут же вернуться на исходную позицию.

Меня словно по башке стукнуло. С обалделым видом я наблюдал, как возле парадного подъезда здания бывшего проектного института остановился «мерс» представительского класса и из него вышла… Дженнифер!

С нею была и свита – два лба ростом как минимум метр девяносто. Судя по просторным пиджакам, они носили «упряжь» – наплечные кобуры, и, похоже, не для того, чтобы хранить в них газовые пугачи.

Не останавливаясь, она быстро поднялась по ступенькам и исчезла внутри здания. «Мерс» тихо фыркнул и заехал через массивные ворота во двор.

Нужно сказать, что я на какое-то время совсем отупел. А все потому, что просто не поверил своим глазам.

Дженнифер! Невеста Рыжего! Здесь! И под охраной!

Мать моя женщина… К сложившейся ситуации большего всего подходило избитое литературное изречение «Все смешалось в доме Облонских».

Не знаю, как в том дворянском доме, но в моей башке точно царил кавардак. Я безуспешно пытался связать концы с концами, но все мои потуги были тщетными.

Похоже, мы влипли в какую-то смертельно опасную аферу, подумал я с отчаянием. Вернее, не влипли, а нас втянули.

Но кто и зачем? Рыжий? С какой стати? Он нам, конечно, не друг, но и не враг. Значит, кто-то другой.

Кто!?

Наверное, госдеп США, мелькнула в моей голове совершенно глупая мысль, и я с дебильным видом рассмеялся. Мой безумный смех наконец привлек внимание парня и девушки к моей персоне.

Посмотрев на меня, как на экземпляр из паноптикума, они поторопились заплатить по счету и быстренько слиняли, оглядываясь на ходу.

Я закрыл рот, звучно щелкнув зубами, и постарался изобразить вполне нормального человека, озабоченного лишь состоянием пищеварительного тракта. Мне не хватало только слюни пустить, подумал я отрешено. Тогда точно заберут в психушку.

– Поди сюда! – подозвал я официанта, ленивого малого, двигающегося словно испорченный робот.

– Слушаю.

– Принеси мне сто… нет, сто пятьдесят грамм хорошего коньяка и лимон. Только не притарань бурду! Иначе за шиворот тебе вылью.

– Что вы, как можно? – Официант изобразил обиду. – Мы работаем честно.

– Знаю я вас… дети перестройки. Иди, иди. Топай. Да побыстрее поворачивайся.

На удивление, коньяк подействовал не сразу, хотя я хватил бокал одним махом, словно это была водка. Он капал на мое серое вещество скупыми каплями, которые сшивали изорванное в клочья полотно мыслей очень медленными крупными стежками.

Что все это значит? Может, я ошибся? Может, это не Дженнифер, а какая-то крутая телка, жена нового русского, которая здорово похожа на американскую невесту?

А фиг его знает…

Тряхнув головой, я окончательно привел свои мысли в порядок и встал. Идея возникла спонтанно, а поскольку я всегда был человеком действия, то пересек небольшую площадь перед зданием бывшего проектного института и, ни мало не смущаясь, попросил у одного из охранников, который прохаживался возле ворот, закурить – для завязки разговора. Он как раз достал из кармана пачку сигарет.

В принципе, парень должен был послать меня подальше, но, на удивление, он отреагировал как я и предполагал. Похоже, место в охране он получил недавно.

Парень лишь поинтересовался с подковыркой:

– Ты всегда куришь сигареты «Дай-дай»?

– Ага… – Я широко улыбнулся. – Понимаешь, братан, два месяца назад бросил курить, пока держусь изо всех сил, но сейчас принял сто грамм на грудь, и до того захотелось засмолить чинарик, просто спасу нет. Уж извини.

– Ладно, чего там. Не обеднею. Кури на здоровье.

– Какое там здоровье…

Я жадно затянулся – будто и впрямь оголодал по части курева. Парень тоже попыхивал сигареткой, сторожко поглядывая по сторонам. Наверное, выглядывал начальство. Чтобы вовремя расшаркаться.

– Служба у тебя – класс, – сказал я с деланной завистью. – Гуляешь на свежем воздухе целый день. И не просто так, а за хорошие деньги. Не то, что я… Коптишься, коптишься в цехе, а придешь к кассе, и получишь шиш с маком. Да и тот с задержкой.

– На заводе работаешь?

– Ну…

– В армии служил? – спросил парень, окидывая меня взглядом с ног до головы.

– А как же. В десантуре. Не было бабок, чтобы откупиться…

Мы дружно улыбнулись. Откосить от армии мечтает каждый второй пацан, да не всем удается. В этом вопросе везет только тем, у кого родители при деньгах. Исполнилась мечта большевиков. Теперь у нас и впрямь рабоче-крестьянская армия.

– Видно, – спрятав улыбку, сказал мой собеседник. – Иди в охрану. Тебя точно возьмут. «Голубые береты» нонче в цене.

– Я уже пытался. Но без протекции это гиблое дело. Предлагают копейки. На заводе я в два раза больше зарабатываю.

– Надо искать.

– Надо… – Я выпустил несколько дымных колец, изображая полную расслабленность. – Буду пытаться… Слушай, что это за телка приехала на «мерсе» только что? – резко изменил я тему разговора, решив, что пора брать быка за рога. – Клеевая деваха. Твоя начальница?

Парень вдруг подобрался и посуровел.

– Это тебя не касается, – ответил он грубо. – Все, вали отсюда.

– Ну, извини. Я ж только спросил…

– Я тебе не справочное бюро. Уходи. Здесь стоять не положено.

– Понял. Спасибо за сигарету. Бывай.

Я добродушно улыбнулся и послушно потопал к остановке такси. Стоя в ожидании машины, я краем глаза продолжал наблюдать за парнем, который разговаривал по мобильному переговорному устройству.

Буквально через минуту к нему подошли два мужика в камуфляже, и охранник начал им что-то втолковывать, показывая в мою сторону.

Я не стал дожидаться, пока закончится это «собеседование». Подошла «волжанка», я забрался на заднее сидение, и таксист вырулил на проезжую часть улицы.

– Куда едем? – выдал он дежурную фразу.

– В район пятидесяти баксов.

– Хе-хе… – Водила шутку оценил и добавил газу. – Значит, прямо. Экскурсия по городу.

– Люблю догадливых…

Я обернулся и посмотрел назад. Из двора здания таинственной фирмы выехала машина – кажется, «ауди» – и начала нас догонять.

Эх, не ко времени я расшевелил осиное гнездо, не ко времени…

Нужно сказать, что во мне всегда присутствует два совершенно разных по характеру и темпераменту человека.

Первый – бесшабашный бродяга, мот, скандалист, драчун и бабник, у которого совершенно не в чести такие человеческие качества как рассудительность и скромность. Второй – мудрый ветеран невидимого фронта, который шагу не ступит, пока не убедится, что впереди нет противопехотных мин и растяжек, а позади уже протоптана дорожка, по которой можно дать деру в случае каких-либо осложнений.

Так вот, в данном случае верх взял первый, безрассудный придурок, который полез в драку так, как это обычно делает пьяный бузотер. Ему без разницы, сколько перед ним противников. Главное – хорошо, от души, помахаться; даже если он получит по черепушке оглоблей.

И теперь внутри меня они затеяли свару. Второй обзывал первого разными нехорошими словами, а первый лишь азартно скалился и предвкушал приличную драчку, чтобы добавить в кровь адреналину.

Вот сволочь!

«Ауди» уже была совсем близко. Конечно, сейчас по городу шибко не разгонишься. Машин стало столько, что если куда спешишь, то лучше ехать на трамвае или топать пешком. В пробке можно час простоять.

Но водитель «ауди» дело свое знал туго, и машина преследователей постепенно сокращала дистанцию.

– Слышь, шеф! – обратился я к таксисту. – Плачу сто баксов. Дай своей лошадке жару под хвост. Ползем, как сонные мухи.

– Тише едешь, дальше будешь, – философски заявил водитель. – Дай мне хоть тыщу, все равно результат будет тот же.

– Тогда давай скажем друг другу последнее прости.

– Вы что, выходите? – встревожился таксист.

И я бы на его месте начал метать икру: пятьдесят баксов помахали перед носом крылышками и вот-вот могут улететь. Ведь мы проехали всего ничего, рубчиков на пятьдесят, не более.

– Нет. Мы поедем дальше. До самого конца.

– До какого конца? – задал вполне логичный вопрос водила.

Он уже начал тревожиться. Похоже, у мужика сработала интуиция.

– До того самого. Видишь, позади нас идет «ауди»? Во втором ряду, цвет серебристый с перламутром.

– Ну вижу.

– В ней сидят очень нехорошие людишки, бандиты. Не исключено, что они имеют садистские намерения сделать из твоей «волжанки» дуршлаг. Чтобы мы просочились сквозь дырки как вермишель. Только вместо сверлилок у них автоматы.

– В-вы… вы чего!? Вы шутите?

– Я похож на шутника?

– Н-не очень…

– Вот и я об этом. Короче говоря, шеф, плачу тебе двести баксов – за риск. Нужно отрываться. Любой ценой. Надеюсь, город ты знаешь хорошо. А если нет, я подскажу, куда свернуть. Да ты сильно не переживай. Может, они и не думают стрелять. Но перестраховаться не грех. По рукам?

– Может, лучше будет, если вы выйдете… на перекрестке?

– Не получится.

– Почему?

– Мне край нужно уйти в отрыв. Без машины это никак невозможно. Сам видишь: проспект новый, деревья только посадили, проходных дворов нет, так что я буду как на ладони. Поэтому у тебя есть два варианта: или ты со мной и получаешь две зеленые бумажки за каких-то пять-десять минут, или… – Я многозначительно умолк.

– Что – или?

– Или ты оставляешь мне руль, а сам едешь домой на трамвае. Машину я потом подгоню в указанный адрес.

Я сказал это внушительно, с металлом в голосе, грозно насупив брови. Водила ответил так, как я и ожидал:

– Да вы… вы чего!? Свою машину я никому не доверяю.

– Вот и я об этом. Так что соберись с мыслями и рули. Ты ведь профессионал. Сколько лет за рулем?

– Без малого девятнадцать, – понуро ответил таксист.

– Неужели тебе слабо уделать того фраера, что сидит в «ауди»? Не дрейфь, прорвемся.

– Кто вы? – немного поколебавшись, спросил таксист.

– Это тебе знать не обязательно. Я хороший человек, не сомневайся.

– Вы… сотрудник органов?

– Ты очень догадливый… Все, пора! Перестраивайся в правый крайний ряд и рви по тротуару. Не бойся, ежели что, все твои штрафы – мои. Ну, быстрее, мать твою!…

Таксист словно очнулся. Не знаю, что послужило толчком к принятию решения – или мой грозный вид или щедрые посулы – но он преобразился. Сжавшись в комок, водитель резко переложил руль вправо, и мы покатили по пешеходной дорожке, распугивая, к нашей удаче, немногочисленных прохожих.

Я глядел на «ауди», не отрываясь. Завидев наш маневр, ее водитель попытался воткнуться между двух машин в крайнем правом ряду, чтобы последовать нашему примеру, но у нас, как говорится, не у них.

Поняв его замысел, водитель задней машины поторопился перекрыть дорогу «ауди», а чтобы у коллеги не возникло сомнений в его намерениях, он высунул в окно руку с оттопыренным безымянным пальцем.

Впрочем, на общепонятном, я бы даже сказал, общечеловеческом жаргоне этот палец не такой уж и безымянный…

Спустя несколько минут мы въехали в старую часть города и начали петлять по узким переулкам. В одном из них я сказал водителю:

– Тормози, приехали. Держи свои денежки. И мой тебе совет: поезжай домой и сегодня отдохни. Чтобы не нарваться на неприятности. Понял?

– А то… – Ощутив в своих руках шелест американской «зелени» таксист сразу повеселел и расслабился. – Два дня буду отдыхать. А может, и три. Нужно в ходовой поковыряться, тормозные колодки заменить… Давно собирался.

– Все, бывай, дружище. Спасибо тебе. Ты здорово меня выручил.

Таксист смущенно улыбнулся и пожал плечами – мол, о чем базар; так должен поступать каждый порядочный человек.

Если бы… На самом деле он всего лишь сильно испугался. И даже не мнимых бандитов, сидевших в «ауди», а меня.

В опасной ситуации моя, в общем-то, симпатичная и добродушная физиономия, превращается в злобную маску убийцы, который может оторвать голову противника, не задумываясь…

Подождав, пока «волжанка» исчезнет за поворотом, я почти бегом проскочил проходной двор, поймал на параллельной улице такси и поехал в обратную сторону, то есть, назад. Перспектива шпарить до нашего офиса по объездной мне не улыбалась. И так придется выслушивать стенания Маркузика, когда я предъявлю ему к оплате счет на двести баксов.

Сегодня наш офис охраняли двое парней – Саша и Влад. Они встретили меня вежливыми улыбками, а я по-американски козырнул им, приложил руку к пустой башке.

– Будьте внимательны, – бросил я на ходу. – Готовность номер один.

Парни сразу посуровели и подтянулись. В их глазах появился холодный блеск, а Влад тут же включил дополнительные видеокамеры кругового обзора. Теперь на мониторах просматривались не только парадное нашего здания и двери офиса, но и подходы к дому.

Я с удовлетворением осклабился. Хорошие мужики, надежные. Сам отбирал. Прошли почти все кавказские войны, большей частью сражаясь в горах. Армейский спецназ. Почти мои коллеги.

Вообще-то, я даже не отобрал их, а подобрал. Выйдя на гражданку, парни очень быстро остались без гроша в кармане и без надежды получить нормальную работу. Ведь у них была только одна специальность – воевать. Собственно, как и у меня.

Когда я встретил их, они уже докатились до ручки – начали собирать стеклотару и картонные упаковки от бытовой техники, чтобы сдавать в пункты приема вторсырья. Тем и кормились.

А пойти в какую-нибудь банду не позволяли совесть и патриотизм.

У основной массы военных эти два понятия часто подменяют собой здравый смысл. Я и сам такой.

Правда, меня уже немного подпортила вольная жизнь и занятие охранно-сыскным бизнесом, который не всегда идет в одной колее с законом…

Фиалка встретила меня как родного.

– Где вы все пропали, черти полосатые!? – Она радостно подскочила ко мне и звонко чмокнула в щеку. – Привет… Я уже не знала, что и думать. У вас даже мобилки отключены. Что стряслось?

– Ты чего разоряешься? – спросил я немного растерянно, вытирая носовым платком помаду со щеки – след поцелуя.

– Чего, чего… Работы невпроворот. Вот, – она потрясла кипой каких-то бумажек, – заявки на металлические двери и сигнализацию. Каждый день по полсотни звонков, не меньше. Нужно расширять нашу мастерскую. Рабочие не успевают. Иначе заказчики уйдут к другим.

– Обращение не по адресу. Придет Марк, вот ты ему все это и доложишь. У меня другая специализация.

– Ага, другая… – Фиалка саркастически ухмыльнулась, села на свой стул-вертушку и демонстративно одернула юбку, дабы закрыть круглый аппетитные коленки с симпатичными ямочками, что ей не удалось. – Очень даже приятная…

– Что за намеки!? – изобразил я возмущение. – И вообще, как ты разговариваешь с начальством?

– Ой-ой… Я уже сильно испугалась. Прямо вся дрожу. Кофе будешь?

– Теперь я, наконец, понял, почему тебя замуж никто не приглашает… за исключением меня.

– Что-о-о!? – Фиалка уперла руки в боки. – Меня замуж не приглашают? Да от вас, кобелей, отбоя нету! Не успеваю отмахиваться.

– Вот именно – от кобелей. А хорошим парням ты не по масти. Не-ет, не по масти…

Я изобразил на своей физиономии сочувствие и скорбно покривился.

– Почему это не по масти? – с вызовом спросила девушка.

– Ну, во-первых, потому что не блондинка, а значит, не дура. Мужики умных не любят, это общеизвестно. А у тебя ум иногда хлещет через край.

– А во-вторых?

– Ты просто холодна. К тебе не подступишься. И не способна на глубокое чувство. Ты ищешь не мужа, а толстый кошелек. Вот потому я в твоих глазах совсем не котируюсь.

Фиалка вспыхнула и хотела ответить мне со всем нерастраченным пылом женщины, которая лишена возможности всласть поболтать со своими подружками в рабочее время, но тут в приемную вошел Плат, и она прикусила язык.

Он был единственным из нашей троицы, кого Фиалка воспринимала как начальника. И даже где-то побаивалась.

Плат всегда был с ней суров, немногословен и никогда не позволял себе вольностей.

Достаточно хорошо зная своего друга, я мог бы побиться об заклад, что он неравнодушен к Фиалке. И только недавняя душевная травма, закончившаяся разводом с Марьей, не позволяла ему приударить за нашей секретаршей.

Что касается самой Фиалки, то я бы не поручился, что она будет сильно этому противиться.

– Ты уже здесь… – сказал Серега без особого энтузиазма и кивнул Фиалке – поздоровался. – Марк не появлялся?

Вопрос был адресован непонятно кому. Ответила Фиалка:

– Нет.

– И не звонил?

– Не звонил.

– А пора бы… – Серега посмотрел на большие электронные часы, висевшие в приемной. – Седьмой час… Почти половина. Где он шляется!?

– Вопрос, конечно, чисто риторический, – сказал я, ухмыляясь. – Но ответ на него лежит на поверхности. Вернее лежал. На поверхности стола в нашем старом офисе. Перед тем, как мы расстались.

– Что ты хочешь этим сказать? – Плат нахмурился.

И сразу же начал усиленно припоминать.

Я не спешил с ответом на его вопрос, насмешливо поглядывая исподлобья на Серегу. Пусть наш главный сыщик поупражняется в дедукции. А то оба моих друга вечно на меня бочку катят, упрекая в неспособности подмечать с виду незначительные детали.

На кой они мне? Моя главная функция в агентстве – обеспечивать силовую фазу расследований. Пусть мозги себе сушит тот, кто считает себя шибко умным.

А в нашей конторе два таких умника… не считая Фиалка. Как на меня, так это совсем уже перебор.

– Кончай придуриваться! – разозлился Плат, не дождавшись ответа. – У меня твои шуточки во где сидят. – Он показал на свой кадык.

– Я не придуриваюсь. Я жду Марка, чтобы продемонстрировать всем вам свои потрясающие способности к логическому мышлению. А, вот и он!

Плат и Фиалка одновременно обернулись и уставились на входную дверь, которая отворилась и явила нам немного смущенный лик Маркузика, на котором приклеилась заискивающая улыбка.

В этот момент он сильно напоминал бравого солдата Швейка, который явился на доклад к поручику Лукашу после своей очередной «эпопеи».