Текст книги "Седой"

Автор книги: Виталий Гладкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 27. СХОДНЯК[33]33
  Сходняк – сборище воров (жарг.)


[Закрыть]

Крапленый вполуха слушал треп Чемодана. Тот, как обычно, травил сальные анекдоты и расписывал свои мужские достоинства. Чернявый Зуб, посмеиваясь, пил пиво прямо из горлышка, заедая ржавой селедкой. Хмурый Кривой маялся, время от времени массируя живот – давала о себе знать застарелая язва. Все ждали Профессора.

Сходняк затеяли по настоянию Кривого. Достаточно хорошо зная Крапленого, он хотел заручиться поддержкой остальных подельников в таком весьма тонком и деликатном вопросе, как дележ будущей добычи. Старый вор понимал – потом может быть поздно. Свое предположение Кривой высказал Крапленому не без опаски, зная его бешеный нрав. Но Крапленый совершенно неожиданно согласился на сходняк без малейшего сопротивления. Это обстоятельство так поразило и насторожило Кривого, что у него взыграла язва.

В последнее время чрезмерная покладистость Крапленого его просто пугала. Их главарь явно что-то надумал. Но что?

Этот вопрос и занимал сейчас мысли Кривого, прикидывавшего, на кого из собравшихся можно положиться, если Крапленый надумает подорвать с добычей в одиночку. Конечно, повязаны все они были давно и накрепко, но уж на слишком большой куш замахнулись в этот раз. Как бы чего не вышло.

Кривой был стар и мудр…

Собрались на еще не «засвеченной» квартире, предоставленной в их распоряжение одним из молодых воров. Главным ее достоинством было то, что, кроме парадной двери, она имела еще два выхода на разные улицы – через черный ход и пожарную лестницу, а там по крышам. Кроме этого, сходняк охраняли молодые сявки – «гвардия» Чемодана. Профессор, как всегда, опоздал. Одет он был в костюм и при галстуке.

Крапленый только криво ухмыльнулся, глядя, как Профессор тщательно смахивает невидимые глазу соринки с предложенного ему стула.

– Начали. – Крапленый посмотрел на Кривого. – Как у вас с Зубом дела?

– Все на мази. Готово, – вместо Кривого отозвался Зуб. – Умаялся, как последний фраер, – пожаловался он, показывая собравшимся кровавые мозоли на руках. – Первый раз в жизни так припахался.

– Не скули, – оборвал его Крапленый. – Когда дело выгорит, залечишь. Пошлем тебя в Сочи.

Все дружно рассмеялись, даже Профессор.

– Профессор! – неожиданно зло воззрился на него Крапленый. – Куда слинял Михей?

– Мне бы твои печали… – с едва заметной издевкой посмотрел на него Профессор поверх очков. – Я что, за ним на веревочке бегаю? Это у тебя с Михеем дела, ты и разбирайся.

– Будь спок, разберусь… – хищно оскалился Крапленый. – И, кстати, где обещанное?

– Здесь, – с высокомерным видом осмотрев собравшихся, похлопал по нагрудному карману пиджака Профессор. – Что бы вы без меня делали, голубчики.

– Шутишь? – согнулся над столом Крапленый, как орел-стервятник над падалью.

Он не поверил своим ушам.

– Какие шутки? Вот…

Профессор достал из кармана вчетверо сложенный тетрадный листок.

– Дай! – нетерпеливо вырвал его из рук Профессора главарь.

Прочитав несколько слов, написанных каллиграфическим почерком Профессора, Крапленый буквально рухнул на стул.

– Не может быть… – пробормотал он, смахивая тыльной стороной руки внезапно выступивший на лбу пот.

– Хе-хе… – победно засмеялся Профессор. – Еще как может. Сам проверил.

Вслед за Крапленым записку прочли остальные.

– Трудно поверить…

Кривой с сомнением посмотрел сначала в сторону Профессора, затем перевел взгляд на Крапленого. Сведения, содержавшиеся в записке, вовсе не усыпили подозрений старого вора, а, наоборот, прибавили масла в огонь. Он теперь почти не сомневался, что Крапленый и Профессор ведут двойную игру. И Кривой стал лихорадочно соображать, на кого можно опереться в предстоящей схватке.

– Не было печали… – Зуб допил пиво и закурил. – Если все, что ты тут накалякал, верно, – он показал на записку, – то какого хрена мы до сих пор сопли жуем? Помню, лет пять назад…

– Захлопни пасть! Воспоминания твои потом послушаем.

Крапленый посмотрел на Чемодана.

– Леха! – повысил он голос. – Ты что, уснул?

– Не-а…

Чемодан, который сидел, развалившись, на потертом диване, встрепенулся.

– Я не уснул, кореша, мне просто стало темно от ваших зехеров[34]34
  Зехер – шутка, обман (жарг.)


[Закрыть]. Крапленый, ты что, печника[35]35
  Печник – пассивный педераст (жарг.)


[Закрыть] из меня хочешь сделать? Почему об этом я узнал только сейчас?

– Чемодан, не заводись, – успокаивающе похлопал его по литому плечу Кривой.

И подумал с надеждой: «Леха – свой в доску. Надо с ним перетолковать…»

– Мне они тоже лапши на уши навешали, будь здоров, – сказал Кривой, нехорошо осклабившись.

Он краем глаза наблюдал за реакцией Чемодана на его слова; тот понимающе кивнул.

– Я хочу спросить тебя, Крапленый: ты наши воровские правила знаешь? – Кривой смотрел на

Крапленого с прищуром, не мигая.

– Пошел ты… – огрызнулся Крапленый. – Нашел время, когда толковище[36]36
  Толковище – воровской разбор (жарг.)


[Закрыть] устраивать.

– В самый раз, – спокойно ответил Кривой, а набычившийся Чемодан опять согласно кивнул головой. – Мне, например, не нравится, что ты вершишь суд без нашего ведома и согласия. И вот что из этого выходит.

Он повертел в руках записку и небрежно швырнул ее на стол.

– Кривой, по-моему, ты оборзел окончательно, – показал зубы в хищном оскале Крапленый. – Я что, мать вашу, здесь в шестерках хожу!?

– Тихо, тихо… – примиряюще заворковал Профессор. – Не нужно цапаться, братва. Мы не для того здесь собрались. Ошибки у всех случаются. Стоит ли из-за мелочей рога сшибать.

Кривой смолчал, только выразительно пожал плечами: мол, ладно, на этот раз и впрямь не стоит шум поднимать, но я остаюсь при своем мнении. Главное он уже выяснил – Чемодан на его стороне.

– А коли так, – Крапленый остановил свой жесткий взгляд на Чемодане, – ты, Леха, эти делом и займешься. Помощники тебе нужны?

– Сам найду. – Чемодан недовольно хмурился. – Когда?

– Сегодня ночью. Кончай обоих. Только тихо и не наследи.

– Кончать не буду, – упрямо мотнул головой Чемодан. – Ты меня в «мокрушники» не записывай.

Доставить – доставлю. А там пусть будет, как решит правилка[37]37
  Правилка – воровской самосуд (жарг.)


[Закрыть].

– Ты!.. – вскочил на ноги озверевший Крапленый. – Растуды твою в печенку!.. С кем споришь!?

– Я все сказал, – отрезал Чемодан, сжав свои пудовые кулачищи и недобро посматривая на взбешенного главаря.

Казалось, что Крапленого хватит удар. Он посинел и только беззвучно глотал воздух.

Перепуганный Зуб съежился на стуле, стараясь казаться как можно меньше, чтобы случаем не подвернуться под горячую руку Крапленого.

Лицо Кривого было непроницаемо, но в душе он ликовал: все получилось как по писаному.

После сегодняшней свары Крапленый уже не будет ходить гоголем. А значит, общаковая касса не попадет целиком в карман главаря, надумай он сбежать, потому как теперь и он, Кривой, свое веское слово скажет по поводу дележа добычи, имея за плечами мощную поддержку в лице Чемодана.

Профессор морщился и сокрушенно покачивал головой, изображая страдание из-за случившейся размолвки. Он был великим артистом, что часто спасало его в прошлом от многих неприятностей.

Профессор понимал, чего добивается Кривой. И, конечно же, быстро сообразил, что шайка распадается на два лагеря. И сейчас старый пройдоха мысленно взвешивал свои шансы в этом противостоянии. К кому примкнуть?

Наконец Крапленый сумел справиться с обуявшей его яростью. Он коротко выдохнул и сел.

– Лады… – Он обратился к Чемодану: – Доставь их на Лиговку. А там решим. У нас главное другое.

Все облегченно переглянулись. Зуб даже сумел изобразить бесшабашную ухмылку.

– Ну, что, братва, а теперь пора перекусить, – решительно сказал Крапленый.

И кивком головы отправил Зуба на кухню.

Тот долго не медлил, шустро принес две бутылки водки и немудреную закуску. Крапленый разлил водку по стаканам.

– Погоди… – Кривой прикрыл свой стакан ладонью. – Мы еще не все решили.

– Что тебе сегодня неймется? – хмуро глянул на него Крапленый. – Не с той ноги встал?

– Я встаю на обе, – парировал Кривой. – Мы хотим знать: как и когда будем куш дуванить[38]38
  Дуванить – делить (жарг.)


[Закрыть]?

К удивлению собравшихся, Крапленый отреагировал на вопрос Кривого спокойно. Он только внимательно посмотрел на лица своих подельников и сказал:

– Обсудим и решим… в свое время.

– А конкретней можешь сказать? – не отставал Кривой.

– Как только дело спроворим, так и сыграем общий сбор. В длинный ящик откладывать не будем.

Крапленый понял: если он сейчас не пойдет на уступки, подельники просто перегрызут ему горло…

Глава 28. ПОХИЩЕНИЕ

Автобус, медленно набирая скорость, дребезжал всеми своими частями. Казалось, что он вот-вот рассыплется и вывалит припозднившихся пассажиров прямо на грязную ухабистую дорогу, когда-то именовавшуюся асфальтированным шоссе. Мишка Снегирев запрыгнул в автобус уже на ходу. Двери с раздирающим душу скрежетом захлопнулись, больно прищемив локоть.

Мишка чертыхнулся и попытался протиснуться вперед.

– Слышь, друг, ты на следующей остановке выходишь? – обратился Снегирев к высокому, плечистому парню, который загораживал проход.

– Нет, – коротко ответил тот, мельком посмотрев на Мишку.

– Тогда отодвинься и дай пройти.

– Нет проблем…

Снегирев взглянул на лицо парня, которое находилось совсем близко, и обомлел – неужели!? От неожиданности Мишка едва не свалился на колени седоусому ветерану с орденскими колодками на потертом пиджаке.

– Извините, – пробормотал Снегирев, дрожа как в лихорадке.

– Ничего… – благодушно улыбнулся старик. – Бывает…

Мишка пробрался на заднюю площадку и стал таким образом, чтобы видеть высокого парня. Нет, ошибиться Мишка не мог – это был ОН! Снегиреву до зуда в конечностях захотелось достать из внутреннего кармана бумажник, где лежала фотография этого парня. Но Мишка боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не вспугнуть свою невероятную удачу.

Впрочем, фотография ему была не нужна. Это лицо Мишке являлось даже в снах. Неподалеку от него, облокотившись о поручень и задумчиво глядя на убегающие фонари, стоял Константин Зарубин.

Задержать! Это было первое, что пришло в голову Мишке, когда он немного пришел в себя. Но, вспомнив все, что он знал о Зарубине, Снегирев сразу поостыл: для него провести задержание этого парня без оружия было равносильно самоубийству.

Зарубин вышел на предпоследней остановке. Ни секунды не колеблясь, Мишка последовал за ним. Где-то вдалеке проревел гудок какого-то завода. Это значило, что наступила полночь. В этот поздний час прохожих было мало, и Мишка старался держаться поближе к заборам, чтобы его не заметил Зарубин. Но там как раз и находилось настоящее болото, где грязная жижа доходила до щиколоток. У Мишки сердце обливалось кровью, когда он представлял, какой вид будут иметь его новые импортные туфли после этой вынужденной прогулки. Не говоря уже о костюме…

Неожиданно Зарубин исчез из виду, словно его проглотила обширная лужа возле новостройки. Снегирева будто пришпорили: он ринулся напрямик и одним махом забрался на дощатый забор. Но Зарубина и след простыл.

Упустил! – ужаснулся Мишка. И тут ему еще раз повезло: едва не плача от обиды, он вдруг заметил далеко впереди, у старого кирпичного дома, знакомую фигуру, на миг появившуюся на фоне освещенного пятачка у беседки и исчезнувшую в подъезде.

Примерно через минуту в одной из квартир затеплился за плотными занавесками неяркий огонек. Неужели он нашел квартиру неуловимого Зарубина? – подумал Мишка, все еще не веря в свою удачу. Пригибаясь пониже, он побежал к дому, мысленно махнув рукой и на свой костюм, и на хлюпанье в туфлях, и на боль в расцарапанной гвоздем руке.

Изрядно проржавевшую табличку с названием улицы и номером дома Снегирев прочитал едва не на ощупь. И сплюнул от досады: это был дом, где жила Лионелла Чернова, или Краля! Надо же, так нескладно получилось: в связи с подготовкой операции против банды Крапленого наружное наблюдение за Кралей было снято около месяца назад.

Раздосадованный Мишка, уже почти не таясь, зашагал к тротуару, намереваясь разыскать телефон-автомат, чтобы позвонить в дежурную часть. И едва успел спрятаться, свалившись прямо в грязь за кучей старых ящиков. Скрипучая дверь подъезда отворилась, и несколько человек быстрым шагом направились в Мишкину сторону. Один из них, здоровенный мужичище, косая сажень в плечах, нес, как соломенный куль, связанного Зарубина; похоже, юноша был без памяти. Другие, грубо подталкивая и матерясь вполголоса, едва не волоком тащили Ляльку с кляпом во рту. Когда они приходили рядом, Мишка в страхе даже глаза закрыл и затаил дыхание.

Но похитителям было недосуг смотреть по сторонам. Быстро проскочив открытое пространство, они исчезли за нагромождением бетонных плит и поддонов с кирпичом. И тут же заурчал мотор грузовика.

Ошалевший от такого неожиданного поворота событий, Мишка изо всех сил припустил вслед за похитителями, совершенно не соображая, что ему делать дальше. Он успел только увидеть, как Ляльку запихнули в кабину, и грузовик взревел, набирая ход.

Мишка в изнеможении прислонился к стене дома. От отчаяния и собственного бессилия он даже застонал. Удача была так близко…

И тут Мишка увидел мотоцикл! Он стоял в тени кустарника, возле одного из подъездов. Долго не раздумывая, Снегирев подбежал к мотоциклу, открыл кран бензобака, подсоединил напрямую зажигание, оборвав провода, и дернул рычаг стартера. Мотор негодующе фыркнул и завелся.

– Э-эй, ты что?! Куда?!

Из подъезда кубарем выкатился парень примерно одних лет с Мишкой. Вслед за ним выскочила и девушка.

– Ты что делаешь, гад?! – Парень схватил Мишку за грудки. – Голову отвинчу, урод!

– Послушай, дружище, я из уголовного розыска. Мент я, честное слово! Бандиты уходят на машине. Нужно догнать. Вот мое удостоверение…

Мишка тыкал под нос разгоряченному парню красную книжицу.

– Я сейчас покажу тебе угрозыск… – размахнулся парень. – Видал я таких ментов…

Положение было безвыходным. И Мишка, не мудрствуя лукаво, перехватил руку парня, сделал подсечку и бросил его на землю, стараясь по возможности подстраховать – как партнера на тренировке.

– Извини, браток… – включая скорость, сказал Снегирев парню, – тот, матерно ругаясь, ворочался в грязи. – Правда, очень нужно. Клянусь, я из угрозыска…

Грузовик Мишка догнал уже на Лиговке. С давних времен эти места пользовались дурной славой. Еще в дореволюционное время слобода была излюбленным местом сборищ блатной братии. В послевоенные годы, когда на полную мощность заработали Лиговские соляные копи, ни дня не проходило без пьяных потасовок между шахтерами. Но самым небезопасным пунктом на территории Лиговки слыл разрушенный Бог весть когда монастырь.

Если верить рассказам лиговских аборигенов, часто среди ночи на каменных осыпях, где прежде высились монастырские стены, мерцали таинственные голубые огни, а из провалов подземелий слышались стоны и крики. Как бы там ни было, но эти развалины люди старались обходить стороной даже днем, не говоря уже о ночном времени.

Спрятав мотоцикл в глубокой колдобине, Мишка ужом проскользнул через полузасыпанный вход в подземелье, где исчезли похитители Зарубина, освещающие себе путь карманными фонариками. Машину остались сторожить двое, судя по загорающимся время от времени светлячкам сигарет.

Подземный ход, в котором поначалу можно было передвигаться лишь согнувшись в три погибели, постепенно становился просторнее, выше. И только под ногами по-прежнему валялся битый кирпич и бутовый камень.

Неожиданно свет фонарей впереди – Мишкин ориентир – погас. И только по мерцающим отблескам на своде он понял, что коридор свернул направо. Туда и направились похитители.

Мишка наддал ходу, для страховки все время касаясь рукой шероховатой кладки подземелья. Он уже был почти у самого поворота, как вдруг ему показалось, что перед ним разверзлась бездна, а на темном ее дне закружился вихрь из огненно-жгучей алмазной пыли…

Глава 29. ОПЕРАЦИЯ

Весь взмыленный, Тесленко вошел в свой кабинет и буквально рухнул на стул. Последнюю неделю он забыл про сон и еду, похудел и почернел, будто обуглился. И было от чего – операция по захвату банды Крапленого близилась к завершению. Капитан, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза, еще и еще раз прокручивая в памяти события месячной давности…

Казалось, что могло связывать банду Крапленого со взломом помещения архива главного управления архитектуры города? Но когда в оперативной сводке капитан наткнулся на несколько скупых строчек об этом происшествии, совершенно, казалось бы, нелепом с точки зрения мотивировки и целей, он почувствовал, как сильно забилось сердце – есть! Архив после взлома был разворошен так основательно, что привели его в порядок только через неделю. Ревизия установила пропажу нескольких архивных папок и среди них поэтажного плана здания банка и чертежей старой канализационной системы города. Тесленко понял, что именно они интересовали взломщиков, а остальные документы были взяты для отвода глаз. Значит, версия, над которой он работал более трех месяцев, подтверждалась…

Дубликаты документов по банку и канализации удалось разыскать без особого труда. Правда, чертежи канализационной системы были составлены очень давно и грешили неточностями. Однако главное заключалось в другом: при наложении калек чертежей канализации на план местности, где был построен банк, оказалось, что расстояние между одним из заброшенных ответвлений канализационного тоннеля и главным хранилищем денег составляет всего десять, от силы пятнадцать, метров. К сожалению, проникнуть в это ответвление не удалось из-за завала тоннеля.

Тогда Тесленко решил подобраться к решению загадки с другой стороны. Он решил «прокачать» Кривого, работавшего грузчиком в продовольственном магазине напротив банка. Как-то не вязалась личность старого вора-рецидивиста с его весьма скромной должностью. Но Кривой почти всегда был на виду, вел себя скромно, спиртного в рот не брал, с плохими компаниями не водился и работал на совесть. «Неужели я ошибся?» – думал расстроенный капитан.

И только когда в магазин устроился грузчиком Зуб, старый дружок и подельник Крапленого, Тесленко стало ясно, что он на верном пути. Капитан уже не сомневался, что вход в ответвление старой канализационной системы находится где-то в обширных подвалах магазина. Значит, Зуб и Кривой ведут подкоп к банку. Но опять-таки, где находится лаз?

Оказалось, что Зуб и Кривой в основном работали в подвале, в той его части, где складировалась различная тара, и контроля за ними со стороны кладовщика практически не было никакого. Увы, инспекторам пожарной охраны, которые на самом деле являлись оперативниками угрозыска, и которые осмотрели подвал магазина, так и не удалось найти следов подкопа.

На более детальное обследовании Тесленко не отважился, чтобы не вспугнуть бандитов. Он хотел взять всю шайку с поличным. Капитан теперь знал, что Зуб и Кривой ведут подкоп попеременно: пока один крутится на виду, стараясь за двоих, второй роется, как крот, в подземелье.

Оставалось главное – не упустить момент, когда подкоп будет закончен и шайка пойдет на дело…

Тесленко мотнул головой, прогоняя сонную одурь, и включил электрический чайник. Посмотрел на часы и озабоченно нахмурился: уже скоро сутки, как куда-то запропастился Мишка Снегирев. Капитан после обеда все телефоны оборвал, разыскивая практиканта, но тот словно сквозь землю провалился. Загулял? Ну, уж это на Мишку не похоже… Тесленко посмотрел на часы – половина десятого. Время позднее.

Капитан набрал номер общежития, где проживал студент Снегирев. Нет, не появлялся, ответила дежурная после того, как он разругался с ней вдрызг. Тесленко медленно положил трубку на рычаг и нахмурился. Неосознанная тревога постепенно вползала в душу, заглушая все остальные чувства.

Капитан немного подумал, а затем решительно стал накручивать наборный диск телефона.

– Алло! Тоня, это я. – Он звонил домой. – Что? Нет, сегодня не приду. Дела. Мама приехала? Передай ей от меня привет. Тонечка, честное слово не могу. Заеду утром. Ужин? У меня есть бутерброды и чай.

Продержусь. Ладно, не заводись. Люблю, целую, пока…

Тесленко знал, что сегодня Кривой и Зуб на работу не вышли. Это настораживало. И если до сих пор наружники наблюдали только за банком и магазином, чтобы не спугнуть воров, то теперь они «пасли» и квартиры всех известных угрозыску членов шайки Крапленого. Только «малина» главаря так и не была найдена, хотя ее поиск не прекращался ни на день.

Капитан, прихлебывая чай, ждал. За банк он был спокоен – там уже четвертые сутки, сменяясь через каждые двенадцать часов, дежурила группа захвата. Его волновало только одно – как бы не прозевать момент, когда шайка Крапленого спустится в канализационную систему, и вовремя перекрыть ей пути отступления.

Попив чаю, Тесленко стал просматривать свои бумаги. И незаметно задремал, склонив голову на стол. Разбудил его резкий, требовательный звонок дежурного по управлению:

– Товарищ капитан! Старший группы наружного сообщил, что шайка в сборе. Сейчас воры находятся неподалеку от магазина.

– Предупредите группу захвата в банке! И поднимайте ОМОН. Я сейчас к ним спущусь.

– Будет сделано…

Свинцово-серые тучи повисли над городом, утонувшим в сыром, тяжелом тумане. Дождь лил вперемешку с ледяной крупой. Улицы были пустынны, насторожены.

Шел третий час ночи…

Тесленко, поглядывая на светящийся циферблат наручных часов, с нетерпением ждал донесений от группы наружного наблюдения. Рядом, кутаясь в плащ-палатку, топтался невозмутимый командир ОМОНа. За его парней капитан был спокоен – он видел их в действии. Это были профессионалы высокого класса. Наконец перед ними бесшумной тенью вырос связной группы наружного наблюдения.

– Ну! – поторопил его капитан.

– Они взломали дверь подсобки и спустились в подвал.

Тесленко уже был известен этот ход, который хитрый Кривой держал в запасе до последнего и никогда им не пользовался.

Анализируя поступки шайки, капитан удивлялся: как смогут они ночью проникнуть в подкоп через подвал магазина, если там достаточно надежная сигнализация? Будут грабить банк днем? Безнадежно. Тогда что? Вывод напрашивался сам собой. И оперативники постарались, обнаружив тайный ход в подвал под кучей хлама.

– Сколько их?

– Трое.

– Кто?

– Чемодан, Кривой и Зуб. Кроме них на стреме еще двое, нам не известных.

Это новость. Неприятная новость.

Но где Крапленый? Не пошел на такое дело? В это Тесленко поверить не мог – большие деньги он без своего присмотра не оставит ни на миг, не тот человек. Значит, Крапленый что-то задумал. Но что? На стреме это жошки, мелочь пузатая. Не исключено, что они вооружены, но, похоже, работают, не зная конечной цели старших воров. Видимо, они считают, что грабят магазин. Ладно, нужно решать…

– Вы, – обратился капитан к связному наружников, – оставайтесь на местах. Следите в оба. В любой момент может появиться Крапленый.

– Брать?

– Да. Только наверняка и без пальбы.

– Постараемся…

– Теперь будем держать только радиосвязь, – сказал Тесленко. – Но будьте осторожны и не говорите ничего лишнего. Вдруг они прослушивают эфир.

– Есть!

Связник растворился в ночи.

– Пора и вам браться за дело, – обернулся капитан к командиру ОМОНа.

– Давно пора, – посмотрел тот на часы. – А то меня, браток, такая клевая деваха в постели ждет, что ух!

А я тут мокну, как бездомный пес.

Он коротко и тихо хохотнул.

– Снимите тех воров, что на стрёме, и спускайтесь в подвал. Фонари взяли?

– Обижаешь…

Командир ОМОНа чуть слышно посвистел; возле него тут же появился подчиненный.

– Возьми Алехина и успокой двух гавриков возле подсобки. Только не на всю оставшуюся жизнь! Ладно, ладно, знаю я вас…

А Крапленый в это время сидел в одном из ответвлений главного канализационного тоннеля; по нему должны были идти его подручные к подкопу.

После сходняка он успел многое: справил одежонку, соответствующую его новой легенде, и перепрятал общаковые деньги и ценности в надежное место – с таким расчетом, чтобы захватить их с собой в нужный момент. Вот только Михея он так и не смог отыскать, а у того осталось добра Крапленого на весьма приличную сумму. Перехитрил-таки его этот сучий потрох…

После стычки на сходняке Крапленый решил твердо: все, никаких колебаний. После завершения дела нужно спрятать концы в воду, смыться подальше от этих мест и на время завязать, благо жить будет на что, и притом безбедно. Как это сделать, не вызывая подозрений, он уже знал.

Копаясь в архивных документах, добытых сявками Чемодана, он нашел то, на что не обратили внимание остальные члены шайки, – малоприметный кусок кальки с внесенными изменениями к плану канализационной системы. И там он обнаружил еще один, неизвестный ход, тянувшийся почти от подкопа до двора исторического музея.

Крапленый, не медля, проверил свою находку.

Подземный ход оказался в приличном состоянии, без завалов, правда, был немного узок. И тогда у него возник замысел ограбления банка, несколько отличавшийся от принятого ранее.

Крапленый переменил позу, помассировал затекшие ноги.

Все, пора – в дальнем конце тоннеля сверкнул огонек, затем другой, и лучи фонарей осветили мрачные осклизлые своды и вонючие лужи, застывшие, словно расплавленная смола. Еще неделю назад, когда уточнялись последние детали будущего дела, Крапленый объявил своим подручным, что войдет в подземелье вслед за ними, для страховки. Мало того, в целях безопасности все должны были добираться к продмагу по отдельности, чтобы не вызвать подозрений и вовремя обрубить «хвосты», если они будут, что гораздо труднее совершить группой.

Подельники дружно согласились с его предложением, только Кривой недоверчиво прищурился, но смолчал. И сегодня Крапленый добрался к подкопу раньше всех, спустившись в колодец во дворе исторического музея.

Наконец мимо него тяжело прошлепал Чемодан, за ним просеменил Кривой, вслед которому, наступая на пятки, шел нетерпеливый Зуб. Выждав, пока они отойдут метров на двадцать, Крапленый вышел из своего убежища и посигналил фонарем. Его подождали, облегченно вздыхая – долгое отсутствие главаря вызывало тревогу…

Стену хранилища взломали быстро, благо она была сложена из крупного нестандартного кирпича на известковом растворе. Крапленый посветил в пролом, принюхался, как легавый пес, и вдруг резко отшатнулся назад. В помещении пахло одеколоном! И запах был свежий, густой.

Это могло значить только одно…

– Назад! Все назад! – зашипел он, выхватывая «парабеллум».

– Почему назад? – забубнил недоумевающий Зуб. – Все на мази…

– Нишкни, дурак! Рвем когти!

Кривой первым сообразил, что и почем. Круто развернувшись, он побежал по тоннелю. Вслед за ним рванул и Крапленый.

Тугодум Чемодан немного замешкался, перекрывая своей тушей дорогу Зубу.

И в этот момент из пролома хлынул яркий свет мощного прожектора, высветив фигуры обезумевших от страха воров.

– Всем стоять! – проревел громкоговоритель. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно!

Но многократно усиленное сводами тоннеля эхо только подхлестнуло Крапленого и его подельников. Они бежали изо всех сил, спотыкаясь и падая в зловонную жижу, ушибая колени и раздирая руки в кровь. Крапленый, рыча, как затравленный зверь, обернулся и выпалил несколько раз прямо в центр светового пятна. Прожектор погас. И тут же раздались выстрелы со стороны пролома. Пули, высекая искры, рикошетили от стен, звонко плюхаясь в лужи.

Вдруг Кривой ойкнул и упал, схватившись за колено.

– Что с тобой? – крикнул Крапленый.

– Нога… – простонал Кривой. – Я ранен. Не могу бежать. Помоги…

Крапленый осмотрелся. Чемодан и Зуб уже опередили их. Стрельба со стороны пролома утихла, потому что воров скрыл поворот. Там мелькали лучи фонарей и слышался топот погони.

– Не бросай, Федя… – протянул к нему окровавленные руки Кривой.

– Вставай!

Кривой попытался подняться на ноги, но тут же, скуля, упал.

– Федя, не бросай…

– Давай руку…

Спрятав «парабеллум», Крапленый подошел к нему вплотную.

– Держись… – сказал он, нагибаясь.

И неожиданно ударил Кривого ножом в сердце.

– Извини, старый кореш, – холодно и без эмоций сказал Крапленый. – Ты у меня давно поперек горла стоишь…

Крапленый побежал дальше, на ходу окликая Чемодана и Зуба. Он решил открыть им свою тайну, потому что там был единственный путь к спасению, так как подвал продмага тоже заблокировали менты. В этом он был уверен на все сто. Знать, не судьба сегодня свести счеты с подельниками, как он замыслил, чтобы его никто потом не искал и не требовал своей доли в награбленном. Похоже, они ему еще пригодятся…

Чемодан застрял в люке, и его едва вытащили на свет божий, изорвав в лохмотья одежду, а кое-где и содрав кожу. Грузовик стоял там, где его оставил Крапленый, – неподалеку от исторического музея, в каком-то угрюмом неухоженном дворе. Так как Крапленый не собирался после дела катать на нем своих подручных, место парковки грузовика было известно только ему. Ошалевший от неожиданных перипетий Зуб сел за руль, и грузовик, поднимая тучи брызг, помчался в сторону окраины.