Текст книги "Из машины (СИ)"

Автор книги: Виталий Благин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  Прозвучала привычная команда: «Приготовиться!».

  Эрих положил ладонь на рычаг запуска и нервно сглотнул комок в горле. Может быть сегодня всё наконец-то получится?

  В другом конце бункера управления Джозеф Крондос, склонившись над пультом, по-военному громко и чётко надиктовывал протокол испытаний.

  – Запись 20.1.17. Восьмой день тестирования проекта «Юпитер». Исправлены ошибки шестого дня согласно списку доработок «Сто три дробь два». Пробный запуск номер 41 проводят руководители команд разработки и тестирования: доктор Эрих Магнус и доктор Джозеф Крондос, полковник. Обратный отсчёт. Десять! Девять! Восемь!

  В отличие от Эриха, сугубо гражданского специалиста по квантовым компьютерам и искусственному интеллекту, Крондос в дополнение к научной степени имел военное звание и курировал проект со стороны Пентагона.

  Естественно, слово «курировал» в понимании Крондоса означало «командовал».

  Когда попытки создания искусственного интеллекта нового поколения в недрах Министерства Обороны зашли в тупик, страна раскошелилась на более успешных гражданских специалистов. По сути, компанию Эриха «Магнус лабораториз» просто купили вместе со всеми наработками и сотрудниками. Соединив усилия, знания и ресурсы, две команды, военная и гражданская, смогли в рекордные сроки – менее, чем за год! – разработать концепцию, подготовить инфраструктуру и построить работающий прототип машины искусственного интеллекта на основе процессоров квантовой суперпозиции.

  Хотя «работающий» – это скорее оптимистичное желание, чем факт реальности. Первые запуски приводили к авариям и отказам внешних блоков информации, сети энергопитания и серверов, составлявших мозг ИИ, но Эрих не терял веры, что каждое исправление недоработок приближало успешный запуск.

  – ... Семь! Шесть! Пять! – продолжал отсчитывать Крондос.

  При первом знакомстве Эрих принял Крондоса за обычного солдафона. Квадратный подбородок, выправка, прямой взгляд – всё в полковнике словно говорило: склонись, гражданский, перед тобой надежда и опора нации, гордость родителей и мечта женщин, воплощение решимости и действий, аватар властного верховного божества.

  Целостному восприятию образа мешала хромота Крондоса. При ходьбе он был вынужден опираться на деревянную трость с навершием в форме головы барана. Эрих не пытался выяснять подробности, но для себя решил, что именно хромота стала причиной выбора полковником карьеры военного учёного, а не боевого офицера.

  Позже, когда Эрих познакомился с работами доктора Крондоса по вопросам квантовой запутанности и архитектуре самообучающихся компьютеров, его мнение по поводу умственных способностей полковника изрядно скорректировалось. А последующая совместная работа над проектом «Юпитер» доказала эффективность скрещивания генов науки и войны. Ум Крондоса, острый, глубокий, по-военному быстрый и решительный был постоянно сконцентрирован на конечной цели проекта и не давал никому из группы разработки уходить в сторону и отступать от утверждённого плана. Полковник показал себя прекрасным организатором и твёрдой рукой направлял творческие порывы гражданских специалистов из команды Эриха в русло практических потребностей «Юпитера», умудряясь при этом не провоцировать конфликты и обиды.

  Отдавая должное способностям и гибкости Крондоса, Эрих понимал, что полковник относится к проекту как к военной операции.

  В интересах безопасности страны армии нужен работающий прототип Искусственного интеллекта. Полковник Крондос, кажется вы имеете необходимые навыки и знания? Да, сэр! Значит, вы назначены командующим операции. Да, сэр! Срок поджимают, так что не подведи, сынок. Сделаю всё возможное, сэр!

  Бесспорно, докторскую степень Крондос получил заслуженно, и Эрих получал удовольствие от работы с ним как с высококлассным специалистом и руководителем... Но даже белый халат учёного полковник носил как мундир.

  – ...Четыре! Три! Два!

  Металл рукоятки рычага запуска холодил вспотевшую ладонь Эриха. Внутри крепло предчувствие: сегодня всё непременно получится! Они смогут запустить прототип!

  На первом этапе будет работать только часть серверов и компьютер будет действовать не в полную мощность, в ограниченном контуром безопасности режиме «младенца».

  Когда тесты убедят, что всё идёт по плану, то под строжайшим контролем Искусственному Интеллекту будут скармливать порции данных и крохи информации из гигантской библиотеки и отслеживать этапы самообучения.

  Полный доступ к вычислительным мощностям и знаниям запланирован не ранее, чем через полгода успешных испытаний.

  По поводу меры и способов контроля у Эриха и Крондоса ещё оставались разногласия, но...

  – ...Один!

  Взгляды учёных встретились и полковник кивнул.

  – Поехали!

  В разных концах бункера управления Эрих и Крондос синхронно повернули рычаги запуска машины и мир содрогнулся...

  Пол под ногами заходил ходуном от вибрации системы охлаждения суперпроцессоров, блоков памяти и серверов, занимающих три этажа ниже бункера управления.

  – Ого! – вырвалось у Эриха. – Вроде, работает!

  Ни искрящейся проводки, ни сирены критичных сбоев, ни запаха гари, ставших уже привычными по итогам первых запусков – энергосистема выдержала нагрузку.

  Крондос не отпуская руку с кнопки аварийного выключения впился взглядом в мониторы с графиками и цифрами работы искусственного интеллекта.

  – Утечки энергии не зарегистрировано. Уровень нагрузки центрального процессора менее одного процента. Температура рабочего контура в норме.

  Крондос чётко проговаривал ключевые показатели для протокола, а Эрих отступил на несколько шагов и обвёл взглядом все мониторы и пульты разом. Перед ним как на карте звёздного неба горели сотни огоньков и лампочек различных индикаторов: несколько жёлтых, а остальные – зелёные. Зелёные!

  Они смогли преодолеть все ограничения инфраструктуры и запустить систему. У них получилось!

  – ... динамика загрузки и очистки памяти также в норме, – закончил оценку запуска Крондос и выдохнул.

  Он повернулся к Эриху и его плечи ещё больше распрямились, хотя раньше это казалось невозможным. Полковник опирался на трость как на рыцарь на меч. Во взгляде его читались облегчение и гордость.

  – Теперь нужно разобраться с самим искусственным интеллектом.... – сказал Крондос.. – Первым этапом тестирования...

  Освещение в бункере мигнуло, как от скачка напряжения, и часть индикаторов на мониторах прыгнули сразу в красную зону, минуя жёлтую.

  – Какого чёрта? – развернулся обратно к пульту Крондос. – Пиковая загрузка процессора! Заполнение памяти на 98%! Температура контура в зелёной зоне, но повышается!

  Ладонь полковника напряглась на кнопке аварийного выключения. Если показатели не вернутся в норму, то нужно отключать систему, пока всё не...

  Освещение снова мигнуло и графики нагрузки системы поползли вниз.

  – ... Работа процессора нормализуется... Динамика очистки памяти положительная... Температура не растёт...

  Он закончил протоколирование, но руку от кнопки отключения не убирал.

  – Что это было, доктор Магнус? – спросил Крондос озабоченно. – В моделях и расчётах ничего подобного не происходило! Пиковая нагрузка всех систем сразу!

  Полковнику, как руководителю проекта «Юпитер», нужно было принять решение: проводить тестирование согласно плану работ или, не дожидаясь перегрузки и аварии, отключать систему и искать ошибки в расчётах. А это снова потеря времени и сдвиг сроков...

  – Не знаю, – сказал Эрих, пытаясь мысленно сложить все события в единую картину. – Могу лишь предположить... Возможно, это крик первого вдоха...

  От обилия внезапно нахлынувших мыслей и смыслов он испытал приступ косноязычия, словно нарушилась связь между мышлением и проговариванием.

  Крондос досадливо поморщился и даже набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но пресёкся и развернулся обратно к пульту.

  С одной стороны, сервера и блоки «Юпитера» полностью закапсулированы и отрезаны от внешних сетей и Интернета, а работа внутренних систем проекта находится под строжайшим многоуровневым контролем. С другой стороны, неспрогнозированный ни одной моделью уход в красную зону и такой же резкий возврат в норму не могли случиться на пустом месте.

  – Странный всплеск нагрузки, – сказал полковник. – При этом никаких сигналов нарушения внутренних и внешних контуров безопасности нет. Очень странно... Неужели, вы были правы и мы не учли кое-что важное? И такая странная картина затухания нагрузки после пикового всплеска...

  Учёные уставились на россыпь зелёных огоньков. На одном из дальних мониторов прерывисто мигал жёлтый индикатор.

  Крондос, опираясь на трость, шагнул к нему и нахмурился, припоминая.

  – Магнус, это вы открыли доступ искусственного интеллекта к библиотекам данных и блокам памяти? – спросил он. – Мы же планировали использовать базу для обучения не раньше пятого этапа...

  – Я не открывал! Там двухфакторная защита, без вашего и моего паролей открыть доступ в эту часть системы невозможно!

  Крондос встретился взглядом с Эрихом, словно пытаясь разглядеть в глазах коллеги смысл сказанного. На осознание ушло не больше секунды и полковник бросился к кнопке аварийного отключения системы.

  В то же мгновение освещение снова мигнуло и индикаторы снова скакнули в красную зону. По металлическим деталям пульта прошли молнии электрических разрядов. Яркая вспышка, сноп искр – и Крондоса взрывом отбросило прочь от аварийной кнопки.

  Эрих шагнул было к упавшему коллеге, но тот из последних сил махнул ладонью.

  – Отклю...чи...те! – прохрипел полковник, едва разлепив сведённые судорогой губы.

  Отдав последние силы на этот приказ, он завалился на спину и его взгляд словно подёрнулся стеклянной плёнкой.

  Эрих бросился к дальнему углу бункера управления, где располагался дублирующий щит электроэнергии, и изо всех сил дернул рубильник вниз. Свет в помещении погас. Вибрация под ногами прекратилась.

  Темноту разрывали только вспышки и снопы искр из основного пульта.

  Через три секунды раздался вой генераторов, лампы снова замерцали, а дрожь пола возобновилась.

  Несмотря на отключение главного рубильника, почему-то в обход протоколов безопасности запустилась дублирующая система энергоснабжения. А для отключения генераторов в бункере управления специального рычага не предусмотрели. Оставалась только злополучная аварийная кнопка, вокруг которой плясали молнии, убившие Крондоса.

  Эрих бросился к висевшей под потолком камере наблюдения и принялся яростно жестикулировать и перекрещивать руки.

  – Выключите генераторы! – кричал он. – Выключите чёртовы генераторы!

  В комнате наблюдения и поддержки, куда выводилось изображение из бункера управления, должны быть способы... Зелёный индикатор на камере мигнул и погас. Камера перестала работать.

  «Отключить!», – стучал в висках приказ Крондоса. – «Отключить!».

  Крондос!

  Полковник лежал на спине с запрокинутой головой и немигающим взглядом словно наблюдал за действиями Эриха. Отключить!

  Эрих схватил с пола деревянную трость Крондоса и шагнул к пульту. Пластик аварийной кнопки расплавился, а металл вокруг отверстия искрил молниями. Откуда-то изнутри, как из пасти дракона, вырывались языки пламени. Отключить!

  Эрих замахнулся тростью как копьём и ткнул концом с резиновой накладкой в то, что осталось от аварийной кнопки. Ничего не произошло. Он ударил ещё раз. И ещё.

  От внезапно сильной вспышки Эрих выпустил из рук трость и отступил от пульта, прикрыв лицо рукой. Генераторы взревели от натуги, остатки индикаторов и мониторов мигнули красным... и всё кончилось.

  Свет снова погас. Пол перестал дрожать. Вой генераторов прекратился.

  Эрих без сил опустился на пол рядом с телом Крондоса. Деревянная трость, торчащая из останков пульта, загорелась и язычки пламени поползли наверх к голове барана. В сполохах искр и огня глаза полковника блестели. Эрих кивнул: я справился. Он наклонился над трупом и опустил ему веки.

  Двери бункера управления распахнулись и, располосовав темноту лучами фонарей, внутрь ворвались люди в форме команды поддержки. Комната наполнилась топотом и криками.

  Эрих безучастно сидел рядом с мёртвым Крондосом и смотрел на останки пульта управления искусственным интеллектом. В ноздри набивался запах жженого пластика и горелой плоти.

  В течении двух часов после аварии собралась чрезвычайная комиссия с большими звёздами на погонах.

  В срочном порядке были отсмотрены и прослушаны записи из бункера управления, причиной аварии названы инфраструктурные недоработки системы, а действия доктора Магнуса признаны адекватными.

  Следующее заседание назначили через неделю, чтобы на основании разбора записей системных логов и анализа сотен дополнительных показателей вынести окончательное решение по дальнейшей судьбе проекта «Юпитер». Заседание планировали провести в здании Пентагона с участием высших чинов и, возможно, даже самого Президента.

  Эрих понимал, что даже из-за фатального несчастного случая от идеи создания искусственного интеллекта военные не откажутся. Скорее всего, речь идет лишь о подсчете убытков, исправлении ошибок и назначении нового руководителя разработки.

  Ответственный за проект от Министерства обороны, генерал Салливан настоятельно порекомендовал Эриху взять выходной и обратиться к психологу. Конечно, подразумевался доктор О'Нейл, штатный сотрудник Пентагона; с гражданскими о работе в проекте «Юпитер» говорить было запрещено.

  Когда имеешь дело с тем, кто умнее тебя, никакие предосторожности не кажутся лишними.

  Эрих Магнус паранойей не страдал. Но каждый раз, беседуя с психологами, генералами и руководителями высшего уровня, он ощущал некую напряжённость. Словно звук тихого зуммера или погремушки напоминал: твой собеседник умнее тебя! он умеет использовать людей в своих интересах! он лучше приспособлен к жизни! ты для него – открытая книга! он смотрит на тебя, как на инструмент! он может просчитывать твои действия и реакции наперёд, а всё, что ты видишь и слышишь, может быть частью спектакля! ему нельзя верить!

  Естественным образом такая настороженность распространялась на актёров и политиков. У них, по мнению Эриха, привычка обманывать стала второй натурой, а дежурные улыбки и слова слетали с губ так же легко, как меняет цвет хамелеон.

  Штатный психиатр Пентагона, круглолицый бородач О'Нейл, майор, каждый раз во время квартального медосмотра отмечал напряжённость Эриха и спрашивал: «Я не нравлюсь вам, доктор Магнус?», – а потом, не дожидаясь ответа, шутил. – «Но я же не новенький доллар, чтобы всем нравиться!». Эрих кривил губы в подобии улыбки, получал штамп «Годен» в документы и расставался с О'Нейлом ещё на квартал.

  Когда имеешь дело с тем, кто умнее тебя, то оказываешься как бы в его власти, и всё, что тебе остаётся – надеяться на доброту собеседника. На то, что власть, данная превосходством разума, не будет обращена против тебя.

  Именно эти мысли крутились в голове Эриха по дороге из пригорода Балтимора, где располагались корпусы проекта «Юпитер», в Арлингтон.

  Сможет ли О'Нейл, не зная подробностей и даже сути проекта, помочь или только усугубит груз ответственности? Как можно спросить о главном, ничего не спрашивая и не нарушая режима секретности? Можно ли вообще с кем-то делиться своими сомнениями?

   Но в кабинете психолога разговор потёк в другую сторону.

  – Как самочувствие, доктор Магнус? – спросил О'Нейл после обычных приветствий. – Я слышал о гибели полковника Крондоса в результате аварии на вашем секретном проекте...

  Эрих пока не хотел ворошить свои эмоции даже перед психологом и поэтому лишь пожал плечами. Понимай, как знаешь.

  О'Нейл огладил бороду и кивнул.

  – Нам всем будет не хватать полковника, – сказал он. – На редкость умный и цельный человек был. Но иногда такое случается. Как говорится, a la guerre – comme a la guerre.

  Эрих собрался возразить, что они не на войне, но смолчал.

  На стенах небольшого кабинета психолога висели фотографии с солдатами, а на некоторых можно было разглядеть молодого О'Нейла в камуфляже. Видимо, звание майора он получил не только за протирание штанов в офисе.

  – Вы сегодня молчаливы, доктор Магнус. Я вам по-прежнему не нравлюсь?

  – Вы же не новенький доллар, чтобы всем нравиться, – хмыкнул Эрих.

  О'Нейл достал трубку и, не раскуривая, засунул в рот.

  – Вы были близки с Крондосом? – спросил он.

  – Причём здесь это? У Крондоса есть жена...

  В отличие от Эриха полковник был семьянином и в браке имел пятерых сыновей. Кто теперь будет играть с ними в мяч, рыбачить и вырезать поделки из дерева? Несмотря на своё могущество армия всегда умела только забирать отцов.

  – Я не в том смысле, – поспешил исправиться О'Нейл. – Вы с ним общались в нерабочее время? Посиделки в баре? Пикник? Поход на стадион?

  – Нет, – ответил Эрих. – Только деловые отношения. Тем более, за пределами базы и Пентагона о проекте все разговоры запрещены.

  – А разногласия у вас были?

  – Конечно, были. В таком сложном проекте разные взгляды только приветствуются. Никто не знает заранее, как сделать всё правильно, поэтому нужно обсуждать, спорить, договариваться...

  О'Нейл понимающе кивнул.

  – Понятно. Говорят, полковник был весьма авторитарен. Сложно работать с таким человеком?

  – Нет, нормально, – ответил Эрих. – Обычно, нам удавалось прийти к общем мнению.

  Разговор с психологом начал его утомлять.

  За окном кабинета О'Нейла между карнизом и рамой в лучах солнца поблескивало кружево паутины. Эрих прищурился и разглядел рыжий комочек – свернувшегося в ожидании добычи хозяина ловушки.

  – А другие участники проекта – разработчики, программисты – у них ссоры с Крондосом случались? – задал следующий вопрос О'Нейл. – Можете припомнить?

  – Не могу. Учитывая специфику работы, все в группе понимали, что последнее слово принадлежит армии в лице полковника, но, как я уже упоминал, нам всегда удавалось договориться. А в общении Крондос вёл себя вполне корректно и лишний раз ситуацию не обострял.

  – И что за год работы никто не чувствовал себя обиженным? Ни с кем не поступили несправедливо?

  Разговор всё больше напоминал допрос.

  – Я ничего такого не замечал, – сказал Эрих. – Зачем вы это спрашиваете? Причём здесь наши отношения с Крондосом? Когда я записывался на приём, мы с вами договорились обсудить моё состояние после аварии.

  – А что такого? Обычные вопросы...

  – Бросьте, О'Нейл! Вам что дали приказ выяснить...

  – Не злитесь, доктор Магнус...

  – ... выяснить что? – пытался на ходу понять Эрих. – И кто приказал? Генерал Салливан?

  Взгляд психолога вильнул в сторону. Видимо, он не привык к такому давлению или, вопреки опасениям Эриха, не умел обманывать. Или это двойная игра? Или тройная? Лучше об этом не думать, а разобраться с текущей диспозицией.

  – Ага, значит, Салливан, – не прекращал наступать Эрих. – А что он хочет выяснить?

  Генерал каждую неделю получал отчётность и обладал всей информацией по проекту. Для чего ему подталкивать Эриха к встрече с психологом? Что ещё может быть нужно Салливану?

  Видимо, то, что не прописано в документах, протоколах испытаний и инструкциях: отношения, чувства и мысли участников. Какой бы властью ты не обладал – без знания мыслей людей эта власть не полна.

  Или дело в другом? Неужели...

  Эрих нахмурился.

  – О'Нейл, не увиливайте: генерал Салливан подозревает, что я мог подстроить аварию и гибель Крондоса?

  Психолог отложил в сторону так и не зажжённую трубку, зачем-то передвинул пресс-папье в форме раковины, поправил и без того ровную стопку бумаги.

  – Не только вы, – наконец сказал О'Нейл. – Подстроить мог кто-то другой. По личным мотивам, из-за денег или по карьерным соображениям...

  Эрих прикрыл глаза, пытаясь осмыслить сказанное.

  Какая чушь! Подозревать его или кого-то из персонала в убийстве Крондоса? Чертовы армейские параноики! Везде им мерещатся враги!

  Свободная от эмоций часть сознания Эриха отметила, что версия не так уж и глупа.

  Судя по анализу системных логов, авария и гибель полковника стали результатом маловероятных событий и совпадений. Каждое из них в отдельности не вело к столь разрушительным последствиям, но, видимо, из-за терминального напряжения системы дыры в контуре безопасности наложились друг на друга и всё, что могло сломаться – сломалось. Понятно, что под нагрузкой, где тонко – там и рвётся... но военные с их мышлением сторожевой собаки и склонностью везде видеть врагов и шпионов, конечно, не могут сразу списать аварию в столь важном для безопасности страны проекте на случайности.

  – Это параноидальный бред, – сказал Эрих. – Всё развивалось слишком быстро и непредсказуемо. Никто не мог заранее учесть столько факторов и подстроить столько совпадений. И, вообще, не думаю, что кто-то, кроме меня и Крондоса, знает систему так глубоко, чтобы всё спланировать.

  Психолог медленно кивнул и, не спуская многозначительного взгляда с Эриха, огладил бороду.

  – Перестаньте, О'Нейл! Я этого не делал!

  – А я и не говорил, что это сделали вы...

  – Я же вижу, как вы на меня смотрите! Зачем мне это?

  – Причин может быть много, доктор Магнус, – сказал психолог и принялся загибать пальцы. – Карьера. Вы... или кто-то другой в случае неудачи Крондоса или, тем более, в случае его смерти может занять место полковника.

  – Больно надо, – буркнул Эрих. – И без того проблем хватает.

  – Не стоит недооценивать силу честолюбия и тщестлавие людей, – наставительно сказал О'Нейл и продолжил перечислять. – Личные мотивы. Всё, что угодно: обиды на несправедливое отношение, ненависть и даже ревность, если, например, бравый полковник увёл чью-то жену или, наоборот, кто-то хотел увести его супругу.

  – Какая глупость!

  – Если бы вы знали, с какими психическими комплексами и страстями мне приходится каждый день иметь дело, вы бы так не говорили, – усмехнулся О'Нейл. – Деньги. Никогда нельзя исключать из рассмотрения старых добрых денег. Кто-то мог заплатить, чтобы авария остановила проект на несколько месяцев или хотя бы недель. Например, кто-то, говорящий с китайским или русским акцентом...

  Эрих не стал возражать.

  Как архитектор проекта и непосредственный участник аварии, он понимал, что шанс внешнего вмешательства в обход многоуровневой системы безопасности ничтожен. Но «маловероятно» не означает «невозможно».

  – Генерал Салливан проводит расследование по всем этим пунктам? – спросил Эрих.

  – Не знаю, – ответил О'Нейл. – Он мне не докладывает. Но, учитывая важность вашего проекта... Я не посвящен в детали, но знаю, что он суперважный и архисекретный. Так вот, учитывая форс-мажор на сверхважном военном проекте и гибель ведущего разработчика, полагаю, расследуются даже самые невероятные причины аварии. Генерал сказал, что через неделю у вас встреча чуть ли не с Президентом. Думаю, к этому сроку вместо вопросов и предположений должны появиться ответы. Большие боссы не любят неизвестность.

  Психолог сцепил пальцы перед собой и подался вперёд.

  – Поэтому, доктор Магнус, подумайте, кто ещё из команды проекта хотя бы теоретически мог решиться на такое? Кто мог переступить черту?

  Эрих некоторое время кусал губы, погрузившись внутрь себя.

  – Думаю, никто, – сказал он по итогу размышлений.

  О'Нейл раздраженно выдохнул.

  – Я понимаю ваше нежелание видеть в членах команды предателя, доктор Магнус, и ваше стремление защитить их от расследования я тоже понимаю, но всё же нужно больше сознательности и объективности...

  – Я хорошо подумал, О'Нейл, – прервал майора-психолога Эрих. – Мы много говорили на эту тему с доктором Крондосом...

  – Вы кого-то подозревали? Кого-то конкретного?

  – Нет. Мы обсуждали гипотетическую возможность. И разговор шёл не о нашей команде, а больше об условиях, когда становится возможным, как вы метко выразились «переступить черту».

  – Гипотетическую возможность? – О'Нейл нахмурился. – Вы можете выразиться яснее? Не вдаваясь, конечно, в детали вашего секретного проекта...

  Эрих встал и, заложив руки за спину, прошёлся по кабинету от стены до стены и остановился у окна.

  В стекло кабинета со стороны улицы ткнулась разноцветная стрекоза. Обнаружив препятствие на пути, она взлетела выше... взяла правее... ещё правее... и завязла в сверкающих на солнце шёлковых сетях. Рыжий паук ринулся к добыче, ловко перебирая восьмью ногами и в предвкушении сжимая-разжимая ротовые хелицеры.

  Стрекоза попыталась освободиться, рванулась прочь, но на перламутровые крылья лишь налипло ещё больше паутины. Казалось, что добыча обречена стать сначала коконом, а потом – пустой, высосанной оболочкой, но Эрих вспомнил, что стрекозы – тоже хищники.

  Собравшись с мыслями, он вернулся в кресло перед столом психолога.

  – Вы опытный человек, О'Нейл, и думаю, вам не раз приходилось иметь дело с преступниками. С теми, кто переступил через клятвы, традиции, отношения с другими людьми, мораль и, в конце концов – через закон. Я же рассуждаю об этом более умозрительно и теоретически, но прихожу к выводу, что одно из обязательных условий предумышленного преступления – это отделение своих личных интересов от общественных.

  О'Нейл огладил бороду и согласно кивнул. Он окончательно сбросил маску душки-психолога и сосредоточенно слушал. Даже глаза его сощурились, словно он пытался разглядеть что-то очень далёкое. Например, в прицеле винтовки.

  – С одной стороны, потребность к отделению и определению собственных интересов – это необходимый этап взросления и становления личности, – продолжил импровизированную лекцию Эрих. – С другой стороны, обществу необходимо удерживать людей в определённых рамках. Собственно, это и есть суть, смысл и способ самовоспроизводства любого общества. Не будет рамок – общество распадётся на индивидов и наступит анархия.

  Для ребёнка семья – это его Вселенная, а родители – боги. Всё, что они делают – правильно и воспринимается как данность. Воспитание и традиции общества впитываются ребёнком органично, на уровне инстинкта выживания.

  Причина такой готовности принимать, не пытаясь изменить, кроется в беспомощности ребёнка. Он не сможет выжить самостоятельно и быть отвергнутым семьёй для него значит – умереть. Страх смерти является залогом послушания ребёнка!

  Но став подростком, он замечает, что есть большой мир и за пределами семьи. Видит, что родители могут быть слабыми, могут лгать и поступать несправедливо. Видит, что он сам уже не столь беспомощен как раньше. Подросток видит несовершенство, чувствует пробуждение внутренних сил и душа его алкает изменений.

  Эрих ощущал, как всё больше распаляется, оседлав любимого конька. Маленький кабинет психолога превратился в лекторий, а сам майор воплотил в себе всех слушателей разом.

  – Как вы, О'Нейл, несомненно знаете, на этом этапе взросления человека влечет за пределы семьи, во внешний мир. Туда, где подросток может познать новые отношения, новых людей, новые вкусы и новые способы проживания жизни, туда, где он может испытать себя и мир на прочность.

  Обычно, сил у подростка оказывается мало, а мир и общество, наоборот, оказываются внезапно прочными и устойчивым к изменениям. Получив порцию опыта и отвоевав клочок свободы, подросток возвращается повзрослевшим. Он не смог изменить общество полностью и становится его частью, через время с удивлением замечая, что повторяет поступки и слова родителей и защищает то, что раньше хотел уничтожить. Круг замыкается.

  Эрих улыбнулся и потёр лоб.

  – Я раньше был идеалистом и много думал о развитии человечества...

  – Ближе к делу, пожалуйста, доктор Магнус.

  – Да, конечно. Итак, я пришёл к выводу, что человечество проходит те же этапы развития, что и каждый человек. Древность – это младенческая стадия: полная зависимость от внешнего мира и обожествление сил природы. Средневековье – это детство с его преклонением перед авторитетом родителей. Просвещение с попытками всё объяснить с помощью науки, нигилизмом и бунтарством – это подростковый возраст. Значит, сейчас человечество находится на пороге взрослой жизни.

  Но, как вы знаете, не до конца пройденные этапы взросления приводят к инфантилизму. Мы уже избавились от контроля, но по-настоящему ответственными за свою жизнь и самостоятельными так и не стали. В теле взрослого живёт капризный, любящий комфорт и желающий только играть ребёнок. Подростковый этап так и не завершён.

  – К чему все эти банальности? – спросил О'Нейл, взглянув на часы. – Тем более, в действительности, подросток хочет не столько изменения мира, сколько пересмотра своей роли в нём. Стандартные потребности в признании и уважении. Он по-прежнему ориентируется на семью, но требует признать его индивидуальность и значимость в качестве полноценного члена общества. По сути, подросток пытается доказать своё право на существование.

  Эрих снова подошёл к окну.

  Битва за стеклом закончилась, не успев начаться. Рыжий паук попытался обвить добычу нитью для кокона, но стрекоза изогнулась всем телом и схватила хозяина паутины своими длинными лапками. Паук в панике дернулся прочь, но лапки притянули его к пучеглазой голове с острыми челюстями... Завершив трапезу, стрекоза резким движением двух пар прозрачных крыльев освободилась из сетей и снова взлетела. Через минуту о произошедшей драме напоминала лишь дыра в осиротевшей паутине в углу окна.

  Эрих вернулся в кресло у стола психолога..

  – Да, О'Нейл, вы, конечно, правы, – сказал он. – Новый человек хочет найти своё место в мире, своих людей, свою нишу. Но что если... просто представим... что если у подростка неограниченные возможности? Что если мир – несовершенный мир – для него не так прочен и устойчив, как для обычных людей?

  Психолог поднял усталый взгляд к потолку, видимо, пытаясь вообразить гипотетическую ситуацию.

  – Хм, – сказал он, всё же включаясь в игру. – Обычно, дети миллионеров, даже имея практически неограниченные возможности, всё равно, прибиваются к устойчивым компаниям по интересам или, если достаточно лидерских качеств, создают собственные группы. Человек – животное социальное. Нам нужна стая..

  – А если наш подросток – это вундеркинд, намного превосходящий сверстников? Что если он по уму и возможностям намного выше взрослых и даже родителей?

  О'Нейл раздраженно вздохнул, но довёл рассуждение до конца.

  – Если у него нет ровни и нет ограничений, но есть подростковое желание изменить несовершенный мир, то он его изменит. Устроит всё, как считает нужным и правильным.

  – А как насчёт людей?