Текст книги "Возвращение домой (СИ)"

Автор книги: Виталий Благин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

  Ялик дозорные увидели издалека. Море в сумерках на границе дня и ночи было спокойным, попутный ветер гнал ялик к берегу, но человек в лодке налегал на вёсла изо всех сил.

  Стоя на холме над бухтой, Годрик мысленно прочертил линию и наметил точку, где ялику предстояло причалить к берегу. В последних лучах заходящего солнца вода казалась красной.

  Кто этот человек? Откуда он? Что сулит народу легрингов его появление? Почему так спешит? Гребец в лодке один, погони не видно.

  Годрик еще раз окинул взглядом пустую до горизонта водную гладь, выпростал из-под кофты цепочку с золотой подвеской в форме сжатого кулака и стал спускаться вниз к бухте.

  От налетевшего порыва ветра поверхность воды покрылась мелкой рябью и словно задрожала.

  Ялику оставался десяток шагов до пляжа, когда гребец выпрыгнул за борт и побрел к берегу по пояс в воде.

  Упав на мокрую гальку, он прохрипел:

  -... быстрее ... надо... плыть... на север...

  Он водил туда-сюда серыми глазами с красными прожилками недосыпа и тяжело дышал как выброшенная на берег рыба. Еще на старый, но волосы на голове и на руках изрядно побиты сединой. Одежда добротная. Ладони стерты о вёсла в кровь.

  Годрик выступил вперёд. Чтобы там ни было, но всеобщие законы гостеприимства никто не отменял.

  – Приветствуем тебя, незнакомец. Я и эти люди вокруг называем себя легрингами, а это место издавна именуется островом Свободы. У нас ты можешь рассчитывать на кров, ночлег и пищу. Легринги считают меня своим вождём и зовут Годриком.

  Седовласый уже отдышался и повторил:

  – Мы должны плыть на север! Собирайтесь... Нужно как можно быстрее...

  – Кому нужно? – спросил Годрик.

  Чужестранец некоторое время молчал, лишь глаза бегали по сторонам.

  – Вам... нам...

  – А что на севере?

  – Там... Остров... Нам нужно плыть...

  – У нас уже есть остров, – Годрик руками сделал широкий жест, обводя и бухту, и долину, и холмы вокруг. – И, насколько я знаю, на севере нет населенных земель, только тюлени, птицы и безлюдные скалы.

   – Но...

  Годрик почувствовал движение позади и из толпы легрингов выступил рыжебородый Бьярг. Он тренировал воинов и даже сейчас явился на берег с секирой в чехле за спиной.

  – Незнакомец, меня зовут Бьяргфрот, а кто ты такой и откуда?

  Седовласый от громкого голоса вжал голову в плечи и опасливо покосился на секиру.

  – Я – Хислульф, – сказал он. – Хислульф из Уппланда.

  Брошенный ялик колыхался на волнах. Четверо мужчин спустились в воду и выволокли его на берег.

  – До Уппланда пять дней хода на драккаре под парусами, – сказал Годрик. – Или ты добрался к нам на весельной лодке?

  – Я... Мы... – Хислульф опустил взгляд. – Мы плыли на корабле...

  Он замолчал, глядя в землю.

  – Что случилось? – нетерпеливо спросил Бьярг. – Где команда?

  – Я... я не знаю...

  – Ты не знаешь, что случилось с остальными?

  – Я... я не сторож им... – выдавил из себя Хислульф.

  Он снова замолчал.

  Годрик перехватил взгляд Бьярга и покачал головой: не дави. На пределе человек может от нажима замкнуться в себе или вовсе сломаться.

  – Бьярг, отведите нашего гостя отдохнуть и накормите, – принял решение Годрик.

  – Но... нужно спешить... мы должны плыть... – всполошился Хислульф и поднял умоляющие глаза на легрингов. – Пожалуйста!

  – Если ты не готов что-то объяснять сейчас, значит, разговоры продолжим завтра.

  Люди разошлись и Годрик остался на берегу один.

  Он посмотрел на черную воду вечернего Моря и спрятал цепочку с кулаком обратно под кофту. Обдумав ещё раз всё сказанное седовласым, Годрик наметил план на следующий день и отправился спать.

  Утро покажет, что прибило к берегу Море.

  На рассвете баркасы рыбаков отправились на промысел. Годрик проводил их и, постояв некоторое время над бухтой, спустился с холма в деревню.

  Восходящее солнце окрасило воду золотом. Утренняя прохлада бодрила.

  – Как дела у нашего гостя? – спросил Годрик, встретив на берегу главу воинов.

  Бьярг поморщился, словно от зубной боли.

  – Вчера ел мало... Ночью почти не спал, ворочался... Может, он болен?

  Годрик задумчиво посмотрел на выброшенную волной на гальку рыбину. Она била хвостом и судорожно хватала ртом воздух.

  – Болен? Возможно, ты и прав...

  – И история его непонятная, – продолжал Бьярг. – Где корабль? Что с командой? По закону покинувший команду во время похода приравнивается к дезертиру... А наказание за дезертирство – смерть! Или команда его выгнала? Но так никто не поступает! История мутная как вода после шторма...

  – Но мы не видели шторма, – напомнил Годрик. – Нельзя оговаривать людей без веских доказательств.

  Бьярг кивнул.

  – Мы не видели. Но это не значит, что его не было. Море большое, в нём всему найдётся место...

  От леска в центре острова к деревне бежал мальчишка. Увидев стоящих на берегу мужчин, он свернул в их сторону и через минуту остановился на расстоянии десятка шагов.

  Годрик отметил бледность кожи, потрёпанную одежду и синяки на плечах пацана. Не ученик ли это жреца?

  – Меня зовут Атрей, – подтвердил догадку мальчик. – Мудрейший и старейший Мунрунин приглашает многоуважаемого Годрика к себе!

  – Позже приходи, – рыкнул Бьярг. – Не видишь, мы с вождём разговариваем!

  И, обращаясь уже Годрику, сказал:

  – Одного не пойму: если у этого Хислульфа какая-то тёмная история в прошлом, зачем он приплыл к нам? У нас маленький остров, все друг друга знают, не спрячешься. А у него в лодке и воды достаточно, и еды запас есть... До материка два-три дня пути, а по твёрдой земле хоть в Уппланд добраться можно, хоть в городах затеряться...

  – А что мне передать старейшему Мунрунину? – не отставал мальчик. – Когда уважаемый Годрик посетит мудрейшего?

  – Поди прочь! – закричал Бьярг. – У меня плохое настроение. Я голоден. Я почти не спал ночью. Не играй с огнём малой! Не дразни ветер, если не хочешь, чтобы он подул!

  Глава воинов даже сделал угрожающее движение в сторону мальчика, но тот предусмотрительно отскочил на пару шагов назад.

  -... так вот, – продолжил Бьярг. – Непонятно ничего. Что случилось с командой? Что с кораблем? Почему этот Хислульф ничего толком не говорит? Чего он к нам приплыл?

  – Вот ответ на все твои вопросы, – Годрик указал на мальчика.

  Атрей держался на почтительном расстоянии и всё повторял: «Когда вы придете к Мунрунину? Что мне сказать моему учителю?». Он с опаской поглядывал на Бьярга, шмыгал носом, но канючить не переставал.

  – Поди сюда, малец, – позвал Годрик и добавил. – Никто тебя не тронет.

  Атрей подошёл ближе, исподлобья следя за каждым движением вождя и главы воинов. Солнце уже поднялось и ветер казался уже не таким холодным.

  – Мальчик, ты знаешь, почему Бьярга называют «Тяжёлая Рука»?

  – Знаю, – грустно вздохнул Атрей.

  – Так чего же ты прицепился к нам как клещ к собаке?

  Ещё более грустный вздох.

  – У Бьярга – тяжёлая рука, а у мудрейшего Мунрунина – тяжёлая палка. Мой учитель послал меня за Годриком, и если я вернусь ни с чем, то гулять той палке по моей спине...

  – Но Бьярг же тебя предупредил, – сказал Годрик. – Он угрозами просто так не бросается. Может и уши оторвать...

  – Чтобы уши оторвать, меня ещё поймать надо, – философски сказал Атрей. – Многоуважаемый Бьярг может погнаться за мной, а может не погнаться. Если погонится, то может поймать, а может не поймать. Даже если поймает, может больно побить, а может слегка, для острастки. А у Мунрунина и его палки – разговор короткий. От своего учителя не убежишь...

  Годрик посмотрел на Бьярга:

  – Понял?

  Глава воинов какое-то время сосредоточенно морщил лоб.

  – Нет.

  Потом подумал ещё и удивлённо посмотрел на Годрика.

  – Не хочешь ли ты сказать, что у Хислульфа есть другой хозяин? Такой, что можно забыть и о всеобщих законах, и о наказании за их неисполнение?

  – Получается так, – сказал Годрик. – Действительно, нужно сегодня встретиться с Мунрунином.

  Атрей просиял, а Бьярг ещё больше нахмурился.

  – Это же тащиться на другой конец острова... – проворчал глава воинов. – Зачем нам это?

  – Потому что хозяин Хислульфа послал своего слугу за нашим народом. Значит, нужно понять кому и зачем понадобились легринги...

  В центре деревни женщины мыли закопченные котлы и посуду после завтрака, шутливо споря, чья очередь идти стирать, а кому чинить сети. По округе разносился звонкий девичий смех. На углу одной из лавок, накрыв голову капюшоном, в одиночестве сидел Хислульф.

  Одна из девушек, увидев вождя и главу воинов, подошла.

  – Привет, Матильда.

  – Привет, Годрик. Наш гость... Он долго будет у нас?

  – Почему спрашиваешь? Что-то не так?

  Девушка мотнула головой отчего её длинные рыжие волосы рассыпались по плечам и спине.

  – Нет. Он просто... странный.

  – В чём?

  – Во всём! Глаза бегают... Озирается всё время... Что-то говорит, а мыслями словно где-то далеко... И люди...

  – Что «люди»?

  – Наши сторонятся его! Этот Хислульф прибыл к нам на остров только вчера, но люди его уже сторонятся. Рядом с ним как-то неспокойно...

  – Но раньше у нас гостили чужестранцы, рыбаки и потерпевшие кораблекрушение...

  – Да, но сейчас не так! Они были такими же как мы, но немного другими, а Хислульф... он... он совсем чужой! Может быть, он болен?

  – Может быть...

  – А вылечить его можно? Как? Что нужно сделать?

  – Не знаю, Матильда, – честно сказал Годрик. – Мы хотим спросить совета у Мунрунина.

  – Прекрасная идея! – лицо девушки озарила улыбка, а щёки порозовели то ли от утренней прохлады, то ли от разговора. – Мунрунин очень старый и умный! Он обязательно что-нибудь подскажет! Хорошего дня, вождь! Хорошего дня Бьярг и Атрей!

  Мотнув рыжим вихрем волос, она побежала обратно к стайке женщин.

  Годрик облизал соленые от морского ветра губы и решил поскорее разделаться с обязательными утренними заботами, чтобы не затягивать с посещением жреца. Если люди ощущают рядом с Хислульфом тревогу, то нельзя делать вид, что ничего не происходит.

  Сколько Годрик себя знал, Мунрунин казался ему глубоким стариком. В памяти легрингов он всегда опирался на посох, он всегда скрипел суставами и кряхтел, он всегда жил отшельником в пещере на севере острова. Но глаза... глаза его были цепкими, понимающими, синими, как и у всех легрингов... и молодыми.

  Годрик в детстве учился у жреца письму и обычаям племени и хорошо знал, что движения у Помнящего Тайны тоже были молодыми и точными. Особенно, когда требовалось перетянуть нерадивого ученика палкой для вящего усердия...

  Легринги ходили к Мунрунину за советом, когда сталкивались с казалось бы неразрешимой проблемой. Жрец всегда помогал, но редко говорил, что делать. Он лишь задавал неожиданные вопросы, словно поворачивая красивый камешек к солнцу разными сторонами и давая возможность насладиться блеском каждой грани. И никто не уходил обиженным.

  Раньше Мунрунин спускался в деревню, лечил, помогал взрослым, учил детвору, рассказывал притчи и героические истории древних времен. Но в последние годы его посещения случались всё реже и реже.

  К пещере Помнящего Тайны не вела ни утоптанная дорога, ни даже тропинка. Пробираться приходилось то подлесками, то оврагами, то идти по камням старого сухого русла.

  Впереди, весело насвистывая, шёл Атрей. Иногда он отбегал в сторону, чтобы собрать какие-то разноцветные душистые травы или разорить гнездо крачки. Следом за мальчиком шагали Годрик и Бьярг, время от времени перебрасываясь шутками и обмениваясь замечаниями. Последним тащился Хислульф.

  Он крутил головой по сторонам, словно пытаясь запомнить дорогу, и занудно повторял: зачем нам куда-то ходить? кто такой этот жрец? неужели без него нельзя решить? долго ещё идти?

  И каждый монолог он заканчивал фразой: нам нужно плыть на север!

  Мунрунин неподвижно сидел на скамье возле входа в хижину. Он привалился спиной к стене, глаза его были закрыты и лишь ветер колыхал длинную седую бороду Помнящего Тайны.

  Увидев старика, Атрей помчался к нему и стал что-то горячо втолковывать.

  – ... вы же совсем слабый, учитель! Вам лежать нужно! – услышал Годрик, подойдя ближе.

  – Хватит! – прервал его причитания жрец и открыл глаза.

  Мунрунин оперся о крепкий ясеневый посох и поднялся.

  – Добро пожаловать, вождь, – сказал жрец. – Добро пожаловать, воин.

  Взгляд Помнящего Тайны остановился на Хислульфе. Тот, наоборот, опустил глаза и как-то съежился. Чем дольше Мунрунин смотрел, тем меньше становился Хислульф, сжимаясь, словно выброшенный на солнце слизняк.

  – И тебя приветствую... гость, – наконец сказал жрец.

  Годрик ощутил мурашки на коже, словно вдруг резко похолодало.

  Если погода меняется, то нужно сразу переходить к делу, решил он, чай, назад в деревню путь не близкий.

  – Мы пришли посоветоваться, Мунрунин.

  – Что-то случилось?

  – Вчера на закате этот человек, Хислульф, приплыл к нашему острову, – сказал Годрик. – Он не рассказывает, что случилось с его кораблем и командой, но всё время повторяет, что нам нужно плыть на север.

  – История непонятная... – добавил Бьярг. – Возможно, опасная для легрингов...

  При этих словах Хислульф вскинул голову, но промолчал.

  – Всё так? – спросил его Мунрунин.

  – Да, – кивнул тот. – Нам нужно плыть на север!

  – Ты можешь нам рассказать, для чего нужно плыть на север?

  Хислульф отрицательно мотнул головой и снова опустил глаза.

  – Ты можешь нам рассказать, что случилось с твоей командой?

  Опять то же движение: нет.

  – Не хочешь или не можешь?

  На этот вопрос Хислульф скорчил гримасу, словно от боли, и как-то неопределенно дернул головой. То ли да, то ли нет.

  – Вы, всё равно, не поймёте. Не поймёте и не поможете. Никто не может меня понять и не один человек мне не поможет!

  Жрец долго смотрел на пришельца, а потом сказал:

  – Тогда пойдём внутрь.

  Он открыл дверь хижины и приглашающе махнул рукой.

  Внутри с последнего посещения Годрика ничего особо не изменилось. Две постели, очаг и какая-то бытовая утварь на полках. Заднюю стену хижины закрывала огромная конопляная циновка без рисунка.

  Атрей вошёл последним, тут же поднял крышку котелка, деловито понюхал кипящее содержимое и забросил в варево часть собранных по дороге трав.

  Мунрунин негромко стукнул посохом по каменистому полу и мальчик подскочил к задней стене хижины и потянул веревку, поднимая циновку к потолку. За ней открылся проход в пещеру жреца, в Пещеру Предков.

  Помнящий Тайны взял тлеющую головешку из очага и пошёл вперёд, за ним двинулись остальные. За длинным искривленным тоннелем открылось пространство темноты и теней. Негромкий стук посоха о пол – и Атрей, взяв у жреца тлеющие угли, поочередно зажёг двенадцать факелов по всему периметру пещеры. В воздухе разлился запах хвои.

  Высокий потолок и каменные стены были расписаны изображениями людей и животных. В противоположном от входа конце пещеры сверху свисала огромная каменная сосулька, а снизу как воздетая к небу рука тянулась ей навстречу такая же, но меньших размеров. Где-то капала вода.

  В середине пещеры на полу был нарисован красный круг шагов девять в поперечнике.

  Годрик двинулся через пещеру, а Хислульф пошёл за ним, крутя головой по сторонам и пытаясь рассмотреть рисунки на потолке и стенах. Едва он переступил границу круга, как ноги его подкосились и пришелец, словно враз обессилев, опустился на пол в центре круга.

  Мунрунин остался стоять у входа, крепко расставив ноги и опершись обеими руками на посох. Атрей сел у подножия каменной сосульки. Он сосредоточенно толок пестиком в ступке какие-то зерна и время от времени подсыпал очередную горсть из мешочка на поясе.

  Годрик встал по левую руку от жреца и выпростал из-под кофты цепь со сжатым кулаком. Бьярг вынул из чехла секиру и расположился у противоположной стены.

  – Я привёл этого человека сюда, потому что увидел признаки. Те самые признаки, – сказал Годрик. – Я увидел его глаза... Я услышал его слова... Я увидел беспокойство наших людей... И ты, и мой отец предупреждали меня об этих признаках, но я не хочу ошибиться. Нам нужна помощь, жрец.

  – Моя помощь?

  – Нет, – ответил вождь легрингов. – Нам нужна помощь Пещеры. Нам нужна помощь Предков.

  Несмотря на то, что Мунрунин принимал посетителей, спал и готовил еду в хижине, пристроенной к скале, легринги знали: настоящий дом жреца – Пещера Предков. До него здесь жил прошлый жрец, ещё раньше – позапрошлый, а, когда Море призовёт Помнящего Тайны, настанет очередь Атрея или другого ученика.

  Если речь шла о зубной боли, лечении хворей или житейских советах – жрец справлялся и сам, но вопросы важные для всего народа требовали более серьезного присмотра и содействия.

  – Сегодня у нас странный гость, – громко сказал Мунрунин и его голос эхом отдался под сводами пещеры. – Он появился в сумерках и зовёт легрингов на север. Мы не знаем, что случилось с его командой и кому он сейчас служит. Хотя догадываемся... Рано или поздно всё станет явным, но сегодня мы не хотим принять необдуманное решение и нам нужна помощь Предков!

  С последними его словами факелы вспыхнули, разогнав тени и ярко осветив рисунки на стенах, и, казалось, древние изображения вздохнули и надвинулись на людей внизу: спрашивайте!

  – Кто он? – указал жрец на Хислульфа.

  В следующую секунду лицо его напряглось, зрачки расширились.

  – Земля говорит: это – человек, – произнес Мунрунин изменившимся голосом. – Прах от праха...

  – Дух его немощен и малоподвижен, – сказал Воздух голосом Атрея. – Северные ветра принесли его к нашим берегам...

  – Желания его темны, – подтвердил Огонь через Бьярга. – Изнутри его жжёт пламя многих страстей...

  Годрик почувствовал напряжение в горле. Словно чья-то большая, безразмерная рука пыталась втиснуться в слишком маленькую перчатку. И перчаткой был он – Годрик.

  Напряжение сменилось шевелением. Будто кто-то в темноте пытался в клубке ниток нащупать концы нужных. Шевеление сменилось бульканьем. В голове как в кипящем котле пузырились разные мысли и смыслы, непонятные и неохватные. Вот один из пузырей поднялся к поверхности и превратился в слова. Годрик не говорил – говорили через него.

  – Он поверил в обман и забыл голос Моря, – сказала Вода. – Этот человек пока нам чужой...

  Чужой, чужой, чужой, – отозвалось эхо под сводами пещеры.

  Легринги отдышались, как после тяжелой работы.

  Хислульф сидел молча, опустив взгляд.

  – Где он? – задал следующий вопрос жрец.

  – Жадность привела его на север... – сказало Золото в Годрике.

  – Кровь он проливал на своём пути... – сказало Железо Бьяргом.

  – Следы его глубоко отпечатались на полях Судьбы, – сказала Трава через Атрея.

  – В нём пустила корни тьма, – сказало Дерево скрипучим голосом Мунрунина. – Она ведёт его.

  Отдыхать в этот раз пришлось дольше. Годрик чувствовал себя уставшим, словно после дневного перехода на вёслах, хотелось свернуться калачиком и спать. Но сначала нужно закончить дело...

  Хислульф по-прежнему сидел молча, опустив взгляд.

  – Куда он идёт? – задал последний вопрос жрец.

  – Он жаждет могущества и власти, – сказал Бьярг от имени Силы. – Но он становится всё слабее...

  – Он опутан ложью, – сказал Мунрунин от имени Истины. – Щупальца обмана не дают ему двигаться вперёд.

  – Он цепляется за своё существование, – сказал Атрей от имени Жизни. – Но его влечёт в сторону распада и гибели...

  – В нём нет любви, – сказал Годрик от имени Любви.

  – Но и пустоты в нём быть не может, – продолжил мысль Мунрунин уже своим обычным голосом. Он расставил ноги и все телом тяжело опёрся на посох, от усталости жреца качало из стороны в сторону. – А всё, что не любовь – это...

  – Страх! – прозвучал под сводами пещеры звонкий голос Атрея.

  У Годрика кружилась голова и темнело в глазах, напротив него Бьярг осел на землю и обхватил голову руками, а мальчик держался как ни в чём ни бывало. Хорошая смена у жреца растёт.

  Слово, сказанное Атреем, наконец проникло в сознание Годрика.

  – Да, – сказал он. – Именно эти признаки я видел в глазах и слышал в словах чужестранца. Думаю, наши люди чувствовали то же... Да, это страх.

  – Да, – сказал Помнящий Тайны. – Сегодня ночью я проснулся от тяжести в груди и подумал, что умираю. А следом появились мысли... Странные... Давно забытые... Гнев. Возмущение. Несогласие. Утром я послал Атрея за вами, чтобы предупредить, что старый враг появился на нашем острове. Это страх.

  Хислульф не поднимал головы, но поза его изменилась. Руками он уперся в землю, спина выгнулась, а лопатки вздыбились и остро проступили сквозь одежду.

  Годрик видел, как шая на коже чужестранца зашевелилась, словно в горле ворочалось огромное насекомое.

  – Р-р-р-р-р-ра-а-а-а-а-а, – разнеслось по пещере что-то среднее между рычанием и криком

  Годрик почувствовал сгустившееся внутри пещеры напряжение. Тело разом налилось тяжестью, как будто на плечи бросили мешок с песком. Колени подкосились и устоять на ногах удалось с большим трудом.

  Хислульф поднял голову и обвёл взглядом легрингов. Глаза его были чёрными.

  – Людишки... – сказал он чужим голосом. – Вы думаете, что сможете противостоять мне? Мне!?

  – Изыди! – ответил Мунрунин.

  И хоть Помнящий Тайны едва держался на ногах, голос его был твёрдым.

  – А... жрец... мой старый враг.... мой старый раб... – произнёс чужак. – Вы сейчас спрятались в этой пещере... А я ещё недостаточно силён... Но рано или поздно я до вас доберусь!

  – Нет! Легринги тебе не достанутся!

  – Рано или поздно мне достанутся все! А пока дрожите над вашими жалкими жизнями и бойтесь моего прихода!

  – Не дождешься! – сказал Мунрунин.

  Тело Хислульфа задрожало, напряглось и обмякло в центре круга, словно кукла с обрезанными нитями.

  Помнящий Тайны держался на ногах, видимо, за счёт твёрдости духа и крепости ясеневого посоха.

  – Он ушёл, – сказал жрец неизвестно кому и неизвестно о ком.

  Атрей вскочил на ноги и со ступкой в руках обошёл легрингов, выдав каждому горсть толчёных семян.

  Годрик проглотил свою порцию, не заботясь о странном вкусе. Облегчение пришло сразу: в голове прояснилось, пропали красные круги перед глазами, а усталость отступила. Но вопросы остались.

  Хислульф приподнялся на руках и замер, словно прислушиваясь к себе.

  – Его нет! – воскликнул он через мгновение. – Он ушёл из моей головы! Я свободен!

  Годрик перехватил его удивлённый взгляд: цвет глаз снова был серым.

  – Но он вернётся! – продолжал Хислульф. – Он всегда возвращается! Вам нужно уходить! Прочь отсюда! Далеко! На юг!

  – Нет, – сказал Годрик. – Мы останемся. От него нельзя убегать...

  – Что происходит? – подал голос Бьярг. Под носом у главы воинов запеклась кровь, а взгляд всё ещё оставался мутным. Видимо, общение с Духами далось ему нелегко. – Объясните мне, о ком вы говорите?

  – О Страхе, – сказал Помнящий Тайны. – О Звере.

  – О страхе? – недоверчиво переспросил Бьярг и даже оглядел Пещеру. – А кого здесь бояться? Ни врагов, ни зверей...

  Мунрунин усмехнулся.

  – Ты счастливый человек, Бьяргфорт Тяжёлая Рука, – сказал жрец. – Ты, воин, даже не знаешь, что существует страх без явной и близкой опасности. Как и остальные легринги, ты не умеешь бояться того, чего нет. В нашем языке даже общее слово «трус» давно утратило своё основное значение и означает лишь лихорадку. А Годрику и Атрею по долгу службы положено знать, что существует и другой вид страха. И что люди с Большой Земли часто носят его в себе...

  – В себе? – удивился Бьярг. – Как болезнь?

  В этот раз Мунрунин рассмеялся в голос. Пещера многократно повторила эхом его хохот и, казалось, что веселятся разом несколько человек.

  Годрик тоже улыбнулся. Он и не помнил, когда последний раз видел смеющегося Мунрунина.

  – Ты прав, Бьярг, – сказал жрец. – Для легрингов страх – это и есть болезнь. Ты можешь подхватить её из-за небрежности или невнимательности к мыслям. И болезнь начинает подтачивать тебя, разрушать привычную жизнь и здоровье. А, заболев сам, становишься переносчиком заразы для других. Страх и тревога легко передаются от человека к человеку. Поэтому легринги чувствовали себя неуютно рядом с Хислульфом, они ощущали его неправильность, чуждость и даже опасность...

  – А почему страх называют Зверем?

  – Если ты поддался страху и начал его кормить, то он становится всё сильнее и властнее, и начинает требовать всё больше, и пожирает тебя изнутри. Бороться с ним всё сложнее... Страх как огонь – легко победить пока маленький, отказать себе в слабости, переступить через малодушие, но когда пожар набрал силу, он уже не спрашивает, а берёт всё, до чего дотянется.

  – А что будет, если Зверь победит?

  Жрец долго молчал, прежде чем ответить.

  – Если ты проиграешь страху, то станешь его рабом, – сказал он наконец. – Ты будешь служить ему как хозяину... как богу. Ты будешь служить ему и выполнять его приказы. Ты ослепнешь и будешь мнить вокруг лишь врагов и опасности. Ты принесёшь ему в жертву всё, что тебе дорого, всё, что у тебя есть. Ты предашь себя, людей вокруг и голос Моря внутри. Ты отдашь всё, что имеешь или мог бы иметь, но Зверю всегда будет мало...

  Хислульф в центре Пещеры обхватил голову руками.

  – Разве можно его победить? – простонал он. – Такого... сильного и большого...

  Бьярг ухмыльнулся и многозначительно похлопал по секире.

  – Победить можно любого. А чем больше зверь, тем больше мяса.

  Хислульф поднял недоверчивый взгляд на Помнящего Тайны.

  – Как... Как возможно победить Зверя?

  – Страх хочет казаться опасным хищником, – сказал жрец. – Но он лишь подлый падальщик: нападает на слабых и одиноких, становится опаснее, когда от него убегают. Чтобы победить – нужно делать шаг вперёд. Идти навстречу страху и не опускать взгляда...

  – И что тогда?

  – Тогда он побежит прочь.

  Годрик видел на лице Хислульфа смесь удивления, недоверчивости и желания верить.

  Когда-то давно отец рассказывал об отличии людей с Большой Земли и легрингов, но наблюдать это воочию оказалось познавательнее.

  – Вы говорите так, будто ваше племя не знает страха, – воскликнул Хислульф. – Но это невозможно! Все боятся!

  – Легринги тоже испытывают страх, – сказал Мунрунин. – Например, во время боя с пиратами или при нападении косатки на лодку. Но когда заканчивается бой, заканчивается и страх. И в следующий раз мы не боимся выходить в море или брать в руки меч.

  – Я не понимаю...

  – Мы не боимся того, чего нет. Мы не боимся того, что случится или не случится. Мы не боимся своего будущего.

  – Но как!? – вскричал Хислульф.

  – У нас есть источник уверенности, что всё будет так, как должно быть.

  – Какой? Дайте мне пить из него! Я выпью его до дна! Назовите этот источник!

  – Море, – сказал Помнящий Тайны.

  – Что? Пить море невозможно! Не понимаю...

  – Мы – люди Моря, – пояснил жрец. – Море приносит события и людей, когда приходит время, и забирает их, когда время уходит. Приливы сменяются отливами, на смену штормам приходит штиль. Море качает нас на руках как ребёнка в колыбели, а мы играем его дарами.

  – А если Море захочет вас уничтожить, – спросил Хислульф. – Смоет волной или принесёт к берегу корабли пиратов...

  Мунрунин пожал плечами.

  – Значит, пришло наше время. Будем бороться, а если желание Моря окажется сильнее – уступим место другим.

  Хислульф потёр пальцами виски, словно сказанное не умещалось в голове.

  – Но как... как вы к этому пришли?

  Легринги переглянулись и улыбнулись друг другу. Историю народа знал каждый, но молча и единодушно все решили, что рассказывать должен жрец.

  – Когда-то давно на одном острове на севере жило маленькое слабое племя маленьких слабых людей, – начал Помнящий Тайны. – И люди того племени постоянно боялись.

  Они боялись всего. Боялись чужих. Боялись друг друга. Боялись Моря. Боялись волн. Боялись ветра. Боялись скал. Боялись неба.

  Они боялись уходить в море – а вдруг не вернёшься? Они боялись возвращаться на остров – а вдруг родных захватили демоны? Они боялись неизвестности, боялись всего, чего не знали наверняка. А знали они очень мало и, значит, боялись почти всего.

  Они боялись потерять то, что считали своим. Потерять свои корабли из-за непогоды. Потерять свою пищу из-за неурожая или плохого улова. Потерять своих женщин из-за набегов пиратов. Потерять своих детей из-за болезней или несчастных случаев. Они так сильно боялись потерять детей, что теряли их, заменяя заботу страхом.

  Они боялись рисковать. Они боялись совершить ошибку и всё потерять окончательно. Каждое решение они откладывали, пытаясь всё обдумать, чтобы избежать неудачи. Они так сильно боялись ошибиться, что терялись в мелочах и постоянно ошибались в главном.

  Больше всего они боялись потерять свои жизни. Они так сильно боялись потерять свои жизни, что даже и не жили толком, а только боялись.

  Помнящий Тайны рассказывал, Хислульф внимал, наморщив лоб и время от времени кивая, а остальные расположились поудобнее за пределами круга в центре Пещеры. Каждый из легрингов не раз слышал историю народа, но и жрец каждый раз рассказывал её по-другому, выделяя те или иные детали в зависимости от потребностей насущного момента.

  – Жизнь под гнётом страха продолжалась долгие столетия, – продолжал Мунрунин. – Поколения людей на том острове сменяли друг друга, а дети учились у родителей бояться, раньше чем говорить, пока однажды вождь Турмунд...

  Огонь в очаге общинного дома горел всё слабее, а тени на стенах становились всё темнее. Деревня находилась на берегу, но шум моря заглушала воющая метель.

  – Чёртова ночь длится целую вечность, – сказал Йофур. – Дров осталось совсем немного и, когда они догорят...

  – Зверь доберется до нас! – закончила мысль его жена Кауна.

  Люди вокруг в ужасе загомонили, где-то в углу заплакал ребёнок.

  Турмунд, не поднимая головы, изучал свои мозолистые ладони; вождю нечего было сказать племени.

  – Вы слышите? – продолжала Кауна. – Вы думаете это воет метель? Нет! Это Зверь рыщет за стенами! Он голоден! И он не уйдёт без добычи!

  – Дрова заканчиваются, – повторил Йофур. – Кому-то придётся выйти наружу...

  Люди испуганно примолкли, опустив глаза.

  Турмунд молчал, но ладони его сжались в кулаки и едва слышно заскрипели зубы.

  Слова «принести жертву» пока не были произнесены, но всё к этому шло.

  – Каждый из нас с радостью отдаст жизнь за племя, – тихо произнесла Кауна. – Но сегодня достаточно только одной жизни...

  – Нужен доброволец... – сказал Йофур и, громко сопя, повернул голову из стороны в сторону.

  Под его взглядом люди опускали головы и крепко прижимали к себе детей.