Текст книги "Хандра"

Автор книги: Вирджиния Тревес-Тедески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Он растянулся на траве, и сейчас же по его телу пробежали мягкие руки. Вдруг он подскочил и схватил Бриджит за руку.

– Эй, мадам, мой пистолет!

– Кретин, – пробормотала Бриджит, – мне не нужен твой пистолет.

Он дал ей расстегнуть портупею. Впрочем, он настолько погрузился в предвкушение удовольствия, что внешний мир для него больше не существовал. Бриджит спросила себя, пойдет ли она до конца, затем, как хорошая девочка, сказала себе, что у него будет столько неприятностей, что он заслуживает небольшой компенсации...

Как только она почувствовала, что он расслабился, то тихонько открыла кобуру и схватила оружие за ствол. И со всего размаха ударила им солдата по виску. Он вскрикнул и затих. "Кольт" 45 калибра – вещь тяжелая, а Бриджит не из тех, кого называют слабой женщиной.

Она живо поднялась, надела свои трусики и расправила платье. Огромный пистолет мешал ей. Она засунула его в вырез платья и спокойно вышла.

Теперь она ехала за рулем "шевроле" по дороге, ведущей к кварталу на холмах. Маловероятно, что часовой сразу же поднимет тревогу. Сначала он попытается вернуть свое оружие.

Она беспрепятственно подъехала к небольшому одноэтажному зданию, в котором находилось радио Бужумбуры. Свет выключен: передатчик начинал работать лишь с шести часов утра. Она спокойно припарковала машину немного в стороне, за большим баньяном, и закурила сигарету. Она чувствовала себя совершенно спокойно. Посмотрела на часы: полвторого ночи, ждать еще четыре часа. На сиденье большим пятном чернел украденный "кольт". Она взяла его и стала рассматривать, пытаясь вспомнить все, что сказал ей Малко насчет этого оружия. Лучше знать, как им пользоваться.

Марсель Дрюмон был простодушным человеком. Уже двадцать восемь лет он жил в Африке и не имел ни малейшего желания вернуться в Европу. Когда бельгийцы покинули Конго, он остался. Ему предложили заняться радио Бужумбуры, поскольку он имел небольшой опыт в области связи, проработав некоторое время на сортировке почты в Леопольдвиле.

Он прекрасно устроился в Бужумбуре, тем более, что работа не была изнурительной. В целях экономии станция вещала лишь шесть часов в сутки. Музыку и известия.

Имелся и чернокожий начальник, но он видел его тишь раз в году.

Когда ему бывало очень скучно, он выдавал совершенно фантастические новости, что никого не удивляло, поскольку в Бужумбуре имелось не более тысячи приемников. И никто не жаловался.

В то утро он слез со своего велосипеда перед станцией в обычный час. Передавать новости ровно в шесть часов представляло для него вопрос чести.

Оба часовых крепко спали на скамье перед дверью.

Как всегда, он по-дружески попинал их ногой. Один из них открыл глаз и пробормотал неопределенное: "здравствуй, бвана", прежде чем снова заснуть.

Марсель взял ключ под половиком и отпер дверь. По заведенной привычке он включил передатчик, чтобы разогреть его, и поставил на проигрыватель пластинку с бурундийским гимном. Часы показывали 5.50.

Еще полусонный, он зажигал спиртовку, чтобы приготовить себе кофе, когда открылась дверь. Он даже не поднял головы, уверенный, что зашел погреться один из часовых.

– Здравствуй, Марсель.

На этот раз он подпрыгнул и широко раскрыл глаза.

– Что вы здесь делаете, мадам Бриджит? Вы упали с кровати или что?

Однако, она не производила впечатление упавшей с кровати, эта прекрасная Бриджит: безупречный макияж и прическа, тело, обтянутое полотняным платьем, – она не вписывалась в обстановку студии.

– Давно я хотела посмотреть, как здесь все происходит, – заулыбалась она.

Но тон говорил о другом.

Заинтригованный, Марсель посмотрел на нее исподлобья и облизнул губы. Ему в голову пришла шальная мысль. О Бриджит рассказывали всякое. Однако, в нем не было ничего от Дон Жуана...

Она как раз приблизилась к нему и положила свои руки ему на плечи.

– Марсель, хотите доставить мне удовольствие?

– Черт возьми! Конечно.

Он завертелся, пытаясь подняться.

– Я хотела бы, чтобы вы поставили мне пластинку.

– Ах, вот как, ну это просто. (Он подмигнул.) Послушайте, а вы, мадам Бриджит, не хотели бы доставить удовольствие мне?

– Ну разумеется, Марсель.

Она наклонилась и поцеловала его в ухо. Он почувствовал, что она прерывисто дышала и дрожала.

– Черт побери!

Он уже начал лапать ее. Она ловко высвободилась.

– Сначала пластинку, Марсель.

– Какую вы хотите?

– "Иисус, да пребудет моя радость".

Он подскочил.

– Что? Ну да, понял. Но не сейчас. Я должен передать сигнал точного времени, новости и гимн.

– Нет, – спокойно сказала Бриджит. – Сначала мою пластинку.

Он обеспокоенно посмотрел на нее. С ума она сошла, что ли? Будильник показывал 5.59. Профессиональная совесть взяла верх над сластолюбием.

Он выпустил Бриджит и протянул руку к электропроигрывателю.

– Нет, – сказала молодая женщина.

Он почувствовал, как что-то уперлось ему в бок, и опустил глаза. Теперь Бриджит держала в руке не свою сумочку, а огромный черный автоматический пистолет. Сбитый с толку, он взорвался:

– Нет, но вы с ума сошли!

– Не двигайтесь, Марсель, или я буду вынуждена вас убить. И поставьте мне сейчас же эту пластинку.

Он забормотал.

– Нет, но, но... вы...

Бриджит повторила:

– Пластинку. Марсель, быстро.

– Ах, хорошо, раз так, нет!

Бриджит провела языком по пересохшим губам и бросила безумный взгляд на огромную полку с пластинками. Ей понадобятся часы, если Марсель заерепенится.

Поэтому она взвела курок "кольта" и приставила ствол ко лбу диктора. Тот содрогнулся.

– Марсель, – твердо сказала она, – считаю до трех и стреляю. Затем найду пластинку сама.

– Но...

– Один... Два...

– Она там, на левой полке, сверху.

– Возьмите ее и поставьте на проигрыватель. Он послушно встал, порылся и вернулся с запыленной пластинкой.

Бриджит выхватила ее и прочитала название. Ее грудь наполнила волна радости. Это была она.

– О'кей, Марсель, – сказала она. – Прокрутите ее.

Бельгиец заломил руки:

– Мадам Бриджит, меня выгонят. Что со мной станет?

– Да нет, – радостно сказала она. – Это революция. И новое правительство, они мои друзья. Я скажу им, что вы оказали мне услугу.

– А, если это революция, тогда другое дело.

Он включил проигрыватель и подключил внутренний громкоговоритель. В комнате раздались первые ноты религиозного гимна.

Бриджит не заглядывала в церковь со времени первого причастия, но ее глаза наполнились слезами перед Марселем, застывшим от уважения. Он и не предполагал, что она может испытывать такое религиозное чувство.

Они молча слушали пластинку. На последних нотах Бриджит приказала:

– Проиграйте еще раз.

Марсель бросил взгляд на "кольт" и повиновался.

Все это не сулило ничего хорошего. Что касается Бриджит, она твердо решила не рисковать. Гимн будет звучать до тех пор, пока она не убедится, что те, кто должен его слышать, услышали. С этими черномазыми никогда не знаешь...

Марсель прокашлялся:

– Мадам Бриджит, я не хотел бы ввязываться в ваши дела. Вы не хотите меня связать?

Он протянул ей моток электропровода. Она охотно согласилась, устав держать тяжелый пистолет. Привязав Марселя к стулу, она положила оружие на стол и отключила внутренний громкоговоритель. Затем, плеснув кофе в чашку, переставила пластинку, которая уже заканчивалась, и удобно уселась. Она прикинула, что через два часа революционные силы поймут сообщение. Капитан Нбо, возможно, и не выиграет революции, но продержится достаточно долго, чтобы спасти жизнь Малко.

Глава 12

Уже два месяца капитан Нбо просыпался каждое утро около шести часов. Быстро одевшись, он включал радио и раздраженно выключал его в 6.10. Затем вновь засыпал до десяти часов.

В этот день он не заснул. Радио Бужумбуры наконец передавало долгожданный мотив. Это означало, что королевские коммандос захватили радиостанцию и шли на город. Ему оставалось лишь выполнить свою часть плана: захватить Президентский дворец, нейтрализовать полицию и освободить политических заключенных.

Он проверил магазин своего "кольта" и спустился разбудить своего подчиненного, у которого не было средств, чтобы позволить себе транзистор, так как ему не платили уже шесть месяцев.

За полчаса оба офицера собрали сотню верных десантников для путча. Во дворе казармы их осчастливили торжественной речью:

"Соратники, – обратился Нбо на суахили, – режиму, узурпации приходит конец. Сегодня вечером наш мвами [Король. – Прим. авт.] H'Tape... повелитель коров и барабанов, господин земли и богов, владыка рек и пастбищ... будет в своем дворце. Ваше жалованье будет повышено, и все вы получите повышение. Предателей ждет заслуженная кара".

Небольшая группа разделилась на три части, и колонны вышли на пустынные улицы Бужумбуры. Нбо оставил за собой взятие дворца и арест комиссара Никоро. Он яро ненавидел его, поскольку полицейский был из племени уту, а он – тутси. Он намеревался немедленно отвести его на спортивную площадку и расстрелять так же, как и руководителей профсоюзного движения в декабре. Пословица племени тутси говорила: мертвая змея больше не кусает...

Для Малко революция началась крутой перебранкой в коридоре. Главный надзиратель отказывался выдать своих заключенных "революционному" сержанту, который хотел их освободить.

После длительных споров надзиратель потребовал подписать расписку. Слух о мятеже уже распространился, хотя в городе не было сделано ни единого выстрела, и Белый Дом забурлил. Заключенные перекликались друг с другом, вопили, выкрикивали лозунги.

Одевшись, Малко и Кудерк слушали, прижавшись к двери, решив дорого продать свои жизни, если Никоро вернется к власти.

Часы показывали уже восемь, и Малко прислушивался к малейшему шуму.

Неожиданно в тюрьме начал орать какой-то тип. Кудерк подал знак Малко и прислушался. Речь оборвалась воплем, который потряс Белый Дом. Веселый Кудерк повернулся к Малко.

– Все в порядке. Они нас освобождают, именем революционного правительства.

В замке повернулся ключ. Со связкой ключей, отобранных у главного надзирателя, здоровенный десантник открывал все камеры. Немного ошеломленные, Малко и Кудерк оказались в коридоре. Неожиданно какой-то отвратительно грязный негр, почти голый, с бритым черепом, покрытым коркой, бросился на Малко и до хруста сжал его в своих объятиях: это был один из парий камеры Восемь, которого Малко кормил своими объедками, благодаря щедрости Бриджит. Тот, вероятно, был обязан ему жизнью.

Он с большим трудом высвободился из его тошнотворных объятий.

Нечеловеческий вопль заставил его подскочить. Он повторился и затих, как кошачий крик. Следуя за толпой заключенных, Малко и Кудерк прибыли в канцелярию. Спектакль оказался не из приятных.

Трое заключенных уложили Бобо, главного надзирателя, на стол и старым ржавым штыком резали ему горло. Кровь лилась потоками из головы, почти полностью отделенной от туловища.

Некоторые негры захлопали в ладоши и раздвинули первые ряды, чтобы можно было подойти плюнуть на агонизирующую и выпучившую глаза жертву.

– Бежим, – сказал Малко, – дело дрянь. Невероятно, но план Малко сработал. По крайней мере, до тех пор, пока республиканцы не обнаружат подлог. Это давало несколько часов отсрочки, чтобы покинуть Бужумбуру. Пройдя через заграждения, установленные вокруг города, они избавятся от всех проблем.

Связка ключей Бобо лежала на столе. Малко и Кудерк быстро забрали свои вещи в канцелярии и в суматохе скрылись.

Напротив Белого Дома стояла головная машина с десятком солдат. А в двадцати метрах от нее в новеньком "бьюике" с откидным верхом сидел Ари-убийца.

Его взгляд встретился со взглядом Малко; он зло ухмыльнулся. Приехав на казнь, он был неприятно удивлен. Но, в конечном счете, ничто не мешало ему самому приняться задело. Рядом с ним сидел какой-то негр, с которым тот обменялся несколькими словами.

Они вышли из машины и направились к Малко и Кудерку. Их оттопыренные куртки были более красноречивы, чем длинные речи.

Малко поспешно вернулся в тюрьму. Глупо было дать убить себя теперь. В сутолоке он нашел сержанта, который освободил заключенных.

Тот, узнав Малко, сильно шлепнул его по спине.

– Хорошо, бвана, а!

– Там, на улице, враг капитана Нбо, – серьезно сказал Малко. – Он ищет тебя, чтобы убить. Негр с яростью выкатил глаза:

– Чтоб меня убить! Это я его убью, эту шволочь.

Он зарядил свой автомат и пошел напролом, сопровождаемый Малко и Кудерком.

Аристот колебался на пороге тюрьмы, перед беспорядочной свалкой освобожденных заключенных. Малко указал на него сержанту:

– Это он.

– Эй, белый, поди-ка сюда.

Через двадцать секунд в живот грека уперся ствол автомата, и под градом ругательств тот поднял руки. Затянутый внутрь, он оказался лицом к лицу с трупом главного надзирателя.

Хорошего мало.

Малко и Кудерк незаметно исчезли.

– Пошли к Бриджит, – предложил Малко. – Она должна ждать нас.

Они побежали. Люди начали спрашивать друг друга о происходящем, и небольшие группы стали окружать солдат.

"Шевроле" Бриджит подъехал к "Ля Кремальер" одновременно с ними. Бельгийка выскочила из машины и бросилась в объятия Малко.

– Браво! – произнесла она, пытаясь восстановить дыхание. – Нам удалось.

Она с беспокойством ощупала его.

– Они ничего не сделали тебе?

– Нет.

Они вошли в пустой ресторан.

– Ты не хочешь немного отдохнуть? – предложила Бриджит, блестя глазами.

Малко озабоченно покачал головой.

– Слишком опасно. Мы должны немедленно уехать. Когда они обнаружат нашу хитрость, я предпочел бы быть подальше отсюда... Впрочем, и тебе тоже...

Бриджит пожала плечами.

– Я не рискую ничем. Марсель скажет, что на него напали неизвестные. И потом, Букоко меня любит. После разглагольствований все уладится. Я могла бы спрятать тебя...

Малко понял, что если он не оправдает ее надежд, она может пойти на досадные крайности. А выполнение задания запаздывало уже на две недели. Он с вдохновением взял Бриджит за руку и отвел ее в сторону:

– Мне нужна твоя машина на два дня, – прошептал он. – Это важно. У меня есть партия бриллиантов, которую надо забрать. Они уже оплачены авансом. Самый красивый будет твоим. Пока меня не будет, ты организуешь наше пребывание здесь.

Но Бриджит было наплевать на бриллианты:

– Ты вернешься? Точно?

– Точно.

– Хорошо. Тогда бери мою машину.

Этого было больше чем достаточно. Материальные вопросы решили за несколько минут.

Бриджит поехала в гараж проверить машину, купить два запасных колеса и продовольствие.

Оставшись одни, Малко и Кудерк с беспокойством переглянулись:

– Будем надеяться, что Никоро теперь мертв, – сказал Малко, – иначе придется жарко. Он немедленно придет искать нас здесь.

Кудерк покосился на "кольт", который Бриджит оставила на столе.

– Из первого черномазого, которого я увижу, я сделаю отбивную, мрачно сказал он.

Никоро сопротивлялся капитану Нбо. На комиссаре были лишь одни брюки. С невыразимой ненавистью он глядел на огромный "кольт", который угрожал его желудку.

Нбо не убил комиссара, когда тот открыл ему дверь, и тем самым совершил ошибку. Теперь тот старался переубедить его.

– Ты с ума сошел, Нбо, – сказал Никоро вкрадчивым голосом, – ты хороший офицер, но ты слишком доверяешь людям. Тебя провели. Никогда король Н Таре не осмелится вернуться сюда.

– Я же тебе говорю, что радиостанция в наших руках, – ухмыльнулся Нбо, – тебя будут судить... Радио. Послушай!

Никоро сходил за своим транзистором и настроил его на волну радио Бужумбуры. Послышалась лишь серия потрескиваний.

– Ну? Как ты думаешь, если бы твой король был здесь, они бы об этом сказали?

Нбо колебался. Он не мог знать, что диктор, связанный в своем кресле, ждал, пока его не придут освободить, а оба часовых продолжали спать. Бриджит, уезжая со станции, не потрудилась поставить другую пластинку.

Он чувствовал, что что-то не клеится. К счастью, в Африке любят поразглагольствовать, что позволяет выиграть время...

– Я должен бы казнить тебя... – сказал он Никоро. – Но я верю, что ты честный человек, сбитый с толку.

– Если ты поймешь свою ошибку, – ответил комиссар, – я назначу тебя заместителем главнокомандующего армией. Но ты должен помочь мне обуздать мятеж...

Дискуссия продолжалась добрый час. Наконец, капитан Нбо протянул свой "кольт" комиссару.

Тот взял его, немедленно всадил капитану Нбо две пули в живот и побежал одеваться.

– Вот она!

Малко поджидал Бриджит за окном. Уже пробило одиннадцать часов, и в городе началась какая-то возня, которая не сулила ему ничего хорошего. Нбо, который должен был подойти к "Ля Кремальер", так и не появился, а во дворце послышались выстрелы. Всему хорошему приходит конец.

Нора было сматываться.

Как только "шевроле" остановился перед рестораном, Кудерк и Малко вышли. Кудерк засунул за пояс "кольт", украденный у часового.

У Бриджит хватило времени лишь на то, чтобы передать ключи Малко, который уже сидел за рулем. Она бросила на него взгляд, полный укора, который он обезоружил улыбкой.

– До послезавтра, – сказал он. – Заморозь "Моэт-э-Шандон".

Имея примерно один шанс из миллиона, что вернется в Бужумбуру живым, он знал, что о таких вещах нельзя говорить влюбленной женщине.

На этот раз отъезд был действительно стихийным: без паспорта, без денег. В следующий раз они отправились бы пешком.

Малко чувствовал себя немного виноватым перед бельгийкой. Но у него не было выбора. Он напишет ей, и ЦРУ сполна возместит ей убытки... если он отсюда выберется.

Они сделали круг по площади Независимости, чтобы выехать на авеню Упрона. Малко не заметил большой грузовик "ситроен П. 45", который тронулся сразу за ними. В кабине сидели три негра. Грузовик был пуст, а под капотом находился немного "подшаманенный" двигатель, позволявший ему разгоняться до 120 километров в час.

Малко ехал осторожно. Теперь стало жарко, и на улице царило большое оживление. Он проскочил по запруженным улицам индийской деревни, чтобы выехать к берегу озера. У него не было времени, чтобы запутать следы, поехав в северном направлении. Чем быстрее они покинут город, тем лучше, если Никоро арестует их, они рискуют очень надолго остаться в Бужумбуре...

Когда он увидел спокойные воды Танганьики, то послал небесам безмолвный благодарственный молебен. Самое главное было еще впереди, но они вырвались из когтей зловещего комиссара.

Настоятельный клаксон заставил его вздрогнуть. Ему на пятки наступал большой грузовик. "Шевроле" Бриджит, конечно, не "феррари", и едва ли мог соперничать с ним. Поэтому он благоразумно перестроился на обочину, чтобы пропустить машину.

Грузовик совершил обгон в облаке пыли. Малко заметил в кабине трех негров, не придав этому большого значения. Пришлось немного притормозить, чтобы не утонуть в пыли. Он чувствовал себя более спокойным, но озабоченным. Что могло случиться с несчастными астронавтами за это время? И как они выберутся из страны? На то, что революция продержится, рассчитывать не приходится...

Через десять километров асфальтированная дорога перешла в широкую тропу из латерита, всю в рытвинах, но проходимую. Впрочем, у "шевроле" не было амортизаторов...

Они проехали два часа без проблем. В километре перед ними, в облаке красной пыли, шел грузовик. Им встретился набитый автобус, который назывался "Шари тэ", направлявшийся в Бужумбуру. Бурундийская авиация состояла из двух "дакот" и трех "кукурузников", поставленных на консервацию, поэтому контратаки можно было не бояться.

Кудерк задремал, а Малко с трудом удерживался от сна. Жара стояла ужасная. С закрытыми окнами можно подохнуть, а с открытыми – все легкие забьются красной пылью с многочисленными насекомыми.

Внезапно дорога отклонилась от болотистого берега озера Танганьика и начала подниматься вдоль ряда холмов. "Шевроле" дерзко атаковал подъем и через десять минут нагнал грузовик.

Тот преспокойно занимал середину дороги. Малко безуспешно посигналил, глотая тонны пыли.

Он собирался отказаться и отступить, когда из дверцы высунулась черная рука и подала знак проезжать. Одновременно грузовик сдал вправо.

Малко поддал газу и заметил в зеркале заднего вида грузовика черное и безразличное лицо. Передок "шевроле" достиг передних колес грузовика. Подъем был еще довольно крутым.

Неожиданно тяжелый грузовик повернул влево, прижимая "шевроле". Послышался скрежет отрываемых крыльев, и Малко отчаянно затормозил. Даже Фангио [Хуан Мигель Фангио – аргентинский автогонщик] не смог бы избежать столкновения.

Грузовик еще подал влево, сталкивая машину с дороги. Малко занесло на мелком гравии, и он почувствовал, что теряет управление. Задний борт грузовика задел за крышу, развернув "шевроле", задняя часть которого попала в овраг, шедший по краю дороги.

С ужасным скрежетом "шевроле" подскочил на камнях оврага, завертелся, катясь со склона, усыпанного скальной породой и кустарником.

Как горошины в банке, Малко и Кудерк прыгали из одного конца машины в другой. Малко сильно ударился о ветровое стекло, но не выпустил руль. Он услышал, как закричал Кудерк. В сумасшедшей гонке машина срывала кусты и отбрасывала огромные камни.

Наконец, она остановилась с громовым скрежетом, встретив на пути большую скалу, полностью выведенная из строя.

Малко выполз сам и вытащил потерявшего сознание Кудерка, затем ему удалось встать. Перед глазами шли круги. Ему казалось, что сейчас он тоже упадет.

В тумане он заметил три силуэта, стоявшие на склоне в сотне метров над ним. Один из них держал что-то похожее на ружье. В тот же момент раздался выстрел, и пуля с приглушенным звуком врезалась в кузов разбитого "шевроле".

Глава 13

Малко упал под красным деревом с криком боли: ему казалось, что вместо колена у него кусок дерева. Подарок от ручного тормоза. Он приподнял брючину на ноге. Его колено распухло и болело, но перелома, кажется, не было. Растерянный Мишель Кудерк нагнал его под деревом. Одно из стекол его очков разбилось, и он покачивал головой, как пьяный. Малко заметил кровоподтек на его правом виске.

Дороги, спрятавшейся за плотной завесой деревьев, больше не было видно.

Они с четверть часа бежали по прямой. "Кольт", украденный Бриджит у часового, остался в "шевроле", и теперь они были безоружными.

Западня была организована со знанием дела: грузовик сознательно позволил нагнать себя в таком месте, где можно было с уверенностью в успехе столкнуть их в овраг. Поскольку имелась лишь одна дорога, то они не могли их упустить. Наверняка, это дело рук Аристота. А три пассажира машины должны были довершить работу, если бы возникла такая необходимость...

– Где мы? – спросил Малко.

Кудерк пожал плечами.

– Не знаю. В этом районе нет никаких больших поселений, только деревни. Но не следует возвращаться на дорогу, они наверняка нас поджидают. Углубимся в лес. Негры ленивы и не пойдут нас искать.

– Мы не сможем пройти пятьсот километров пешком, – сказал Малко. – Ни сгнить в джунглях, ни...

Выстрел прервал его на полуслове, и пуля, свистя, разорвала на части листья красного дерева. Оба мгновенно распластались на земле.

– Ну, макаки! – выругался Кудерк.

Малко поднялся, превозмогая боль. Ковыляя, он углубился в лес перпендикулярно дороге. Если бы они остались тут, их бы перестреляли.

В молчании они прошагали около двух часов, все время лицом к солнцу. Время от времени лес сменялся колючим кустарником, резавшим, как бритва. Кудерк шел, как автомат, с неподвижным взглядом. Несколько раз он оступался, и Малко приходилось его поднимать. Казалось, после удара по голове он потерял ориентацию. Он бормотал бессвязные фразы по-французски и на суахили и странно поглядывал на Малко.

Теперь солнце стояло высоко в небе, и жара сделалась ужасающей. Они вышли на небольшую поляну, на краю которой рос огромный баньян.

– Залезем под корни, – предложил Малко. – Там нас никто не заметит, и не так жарко.

Кудерк молча повиновался и повалился на спину. Малко устроился с грехом пополам, чтобы можно было контролировать местность.

Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько изнуренным. Морально и физически. Жужжание тропических насекомых донимало его, как рев реактивного двигателя самолета. Перед глазами плыли черные круги.

Гнусная страна. Гнусное ремесло. Гнусное задание.

Он с горечью улыбнулся, увидев перед собой огромное красное дерево, которое мешало обзору. Да, было из чего изготовить деревянные панели для всего его замка... При условии, если оттащить их на своем горбу. А пока он находился в центре враждебной страны, без оружия и надежды на какую-либо помощь, с раненым, наполовину в бреду. Если он выберется отсюда, то заслуживает премии. Он даже не осмеливался больше думать о том, что задание выполняется с отставанием. Действительно, нужно же было, чтобы два астронавта приземлились вдали от цивилизации, чтобы их никто еще не нашел...

Он с ненавистью посмотрел на лес: эти необъятные деревья, эта пышная растительность, это беспокойное скрежетание – все парализовывало его. Думая о своем замке и снегах Австрии, он заснул.

Когда Малко открыл глаза, солнце стояло уже низко, и можно было считать себя в преддверии ада.

Он толкнул Кудерка, который спал стеная, с открытым ртом. Их преследователи наверняка отступили. Нужно было попробовать вернуться в Бужумбуру и искать убежища у Бриджит.

– Что это? – сказал Кудерк, внезапно проснувшись. – Ох, моя голова...

– Ничего, нужно идти.

Его колено болело уже меньше. Он вытащил своего компаньона из-под корней и поставил на ноги. Вид у него был ни на что не годный. Ошалелые глаза выкатывались из-под того, что осталось от его очков, цвет лица напоминал гипс, а по пухленьким щечкам каплями стекал грязный пот.

"Боже милостивый, – подумал Малко, – сделай так, чтобы Аллан Пап не забыл о встрече!"

Из Бужумбуры он всегда попадет в Конго.

– Я сдохну, – пробормотал Кудерк. – Моя голова...

– Все пройдет, – ответил Малко. – Не падай духом!

Он просунул руку под мышкой Кудерка, чтобы помочь ему идти. Тот был ужасно тяжелым. Только бы он не упал в обморок!

Они собирались продолжить путь, когда сухой голос заставил Малко вздрогнуть.

– Стойте, оба. Теперь повернитесь!

Голос принадлежал женщине. Мишель Кудерк замер, а Малко оглянулся. В десяти метрах от них, у зарослей кустарника, какая-то девушка в черных кожаных сапожках и шляпе наводила на них американский карабин, который она эффектно держала у бедра. На ее лице Малко заметил лишь голубые глаза и жесткий рот.

– Бросайте оружие.

Малко не пошевелился, слишком изумленный, чтобы ответить.

Ствол карабина слегка переместился, и звук выстрела спугнул стайку птиц. Около их ног в землю впилась пуля.

– Я не шучу, – повторила амазонка. – Бросайте оружие.

Она говорила по-французски с английским акцентом. Малко сказал ей по-французски:

– У меня нет оружия. Но...

– Молчите.

Тон не допускал возражений. Молодая женщина обернулась и позвала кого-то на суахили. Тотчас же из леса вышли три рослых негра в набедренных повязках и окружили их.

– Я отведу вас на ферму, – сказала молодая женщина. – Не пытайтесь бежать. Затем я сдам вас в полицию.

Малко подскочил:

– Но вы с ума сошли! Она пожала плечами:

– Вы находитесь на моих землях. А я ненавижу торговцев бриллиантами. Вперед!

Один из негров, здоровенный, сильно подтолкнул Малко, который тут же зашагал, увлекая за собой Кудерка.

Покачивая ружьем, незнакомка встала в голову колонны. Они вышли на тропинку, прошли по ней минут десять и неожиданно оказались на открытом пространстве. Это было необъятное соевое поле, аккуратно расчерченное и ухоженное. В глубине можно было различить большую постройку, окрашенную в белый цвет.

Оставалось не так много времени, чтобы что-то предпринять. Малко позвал:

– Мадемуазель!

Молодая женщина даже не оглянулась. Тогда, увернувшись от трех негров, он прыгнул. За два шага он настиг их тюремщицу и схватил карабин за приклад, резко дернув на себя. Потеряв равновесие, молодая женщина упала на землю, шляпа с нее слетела. Малко уже наставил ружье на трех негров. Те замерли. Малко не произнес ни одного слова, но есть мимика, которая с лихвой заменяет язык.

– Кудерк, вы можете держать их на почтительном расстоянии?

Компаньон Малко подскочил. В его глазах промелькнула молния, когда он увидел карабин, направленный на негров. Он быстро встал рядом с Малко и проскрипел:

– Я их... Дайте мне это.

– Нет, – твердо сказал Малко. – Только держите их на прицеле.

Он протянул оружие своему напарнику.

И вовремя: девушка поднялась и прыгнула на Малко. Он увернулся от удара сапогом, который, если бы достиг своей цели, значительно изменил бы его будущее.

Пунцовая от ярости, его противница что-то прокричала на суахили. Легкая дрожь охватила негров, но ствол карабина вернул их к реальности. Малко изловчился схватить девушку за оба запястья и, несмотря на ее удары ногой, ему удалось удержать ее. Она закричала:

– Мой отец убьет вас! Негодяй! Негодяй!

– Кудерк, отведите всех в тот дом; мне нужно поговорить с этой юной дамой. Я вас догоню, – приказал Малко.

Маленький караван с тремя неграми впереди тронулся в путь по тропинке. Девушка продолжала отбиваться и пинаться. Когда группа удалилась на достаточное расстояние, Малко разжал руки девушки и живо отскочил. Однако недостаточно быстро. Он почувствовал жгучую боль пощечины прежде, чем это осознал.

Сжатые челюсти, распущенные русые волосы, распаленное гневом лицо. Она рассматривала его с ненавистью:

– Итак, вы меня изнасилуете? – прохрипела она. – Ну что же, давайте, не стесняйтесь.

Малко понадобилась его многовековая наследственность, чтобы не согласиться с ней.

– Я вас не изнасилую, но задам вам хорошую трепку, если вы будете продолжать вести себя, как маленькая дикарка, – сказал он. – Вы будете меня слушать?

– Нет.

Она отпрыгнула, чтобы убежать. Он на лету схватил ее за запястья и прижал к себе, чтобы избежать пинков. Несмотря на жару, от нее исходил свежий и приятный запах ухоженной женщины. На секунду их тела тесно соприкоснулись. Затем она резко дернулась в его руках.

– Негодяй, развратник, я вас убью.

Это начинало надоедать. Малко спокойно сказал:

– Послушайте, я не негодяй, не развратник, не торговец бриллиантами. Я затравленный, совершенно безобидный человек. Мне нужна ваша помощь. Даю вам честное слово, что в моих намерениях нет ничего бесчестного.

Вместо ответа она вонзила свои зубы в запястье Малко и сжала их изо всех сил. Тот издал вопль и выпустил ее. Она отскочила назад и нервно засмеялась.

Малко кипел от ярости. Машинально он отвел руку и со всего размаха влепил ей пощечину.

Девушка ойкнула. Затем вдруг ее глаза наполнились слезами, и она зарыдала.

– Никто еще мне так не делал, никогда, – пробормотала она.

Смущенный, Малко не знал, куда деваться. Он впервые в жизни дал пощечину женщине. Он осторожно взял правую руку своей противницы и поднес ее к своим губам: