Текст книги "Волчица на поводке (ЛП)"
Автор книги: Вирджиния Нельсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
«Волчица на поводке»
Серия: Волки Блэк Хиллс – 15
Автор: Вирджиния Нельсон
В книге: 5 глав + эпилог, БДСМ
Переводчик – Светлана Басанская (аннотация), Ольга Третьякова
Дизайн русскоязычной обложки – Asteria
Аннотация:
Патч Уильямс, саба со стажем, никогда до конца не испытывает облегчения, которого ищет. Когда в город приезжает новый Дом и предлагает ей игру, в которую она и не пробовала играть, ей предстоит борьба: отдаться предложенному удовольствие и при этом сохранить в секрете сущность волка.
Приехав домой после службы за границей, Кеннеди Лори узнает о себе несколько вещей – он получает полное удовлетворение только когда присутствует немного садизма и ему страшно от того, что он может зайти слишком далеко и потеряться в игре. Возможно, Патч – саба его мечты.
Патч узнает брачный зов ...но с чужаком? Её тело требует подчиниться, все ему рассказать. Но способен ли её Дом приручить волчицу?
Глава 1
Патч Уильямс не верила в судьбу, в настоящую любовь или в то, что ее смена закончится прежде, чем у нее лопнет терпение. Постукивая кончиками пальцев по барной стойке, она мысленно считала до десяти, прежде чем ответить пожилой клиентке, глядящей на нее через стойку, выложенную стеклом. Она ненавидела это время из-за ежегодного наплыва одиночек.
– Нет, серьезно, оно действительно стоит 50 центов, и я не могу продать дешевле.
– Ба, это обычная цена. Тебе повезет, если кто-то заплатит тебе четвертак!
Старуха схватила сумку со стойки, и, пылая негодованием, развернулась в своих ортопедических туфлях, направляясь к дверям.
– Пойдем Дарси, мы все равно не даем денег, таким как она.
Как она? Каких таких она имеет ввиду? Таких, которые не хотят отдавать все даром? Или может быть таких, которые моются чаще, чем раз в месяц? О, я знаю... Таких, которые при желании могут тебя съесть.
Выдохнув, Патч закрыла глаза и попыталась справиться с раздражением, в то время как две пожилые дамы покидали здание держась за руки. Первая пятница месяца всегда означала, что пожилые люди с окружающих холмов спустятся с той части гор, где они жили – из наиболее крошечных уединенных домиков, не изменившихся с тех времен как их предки пришли на Дикий Запад в поиске любого участка земли, на который они могли бы предъявить права – чтобы приобретать необходимое, встречаться с соседями и изводить продавцов.
Хотя она понимала причину этого – приближение снегопада означало, что они еще бог знает сколько не смогут спуститься с гор, многие даже целую зиму – это не помогало ее терпению. Убирая «потертый» коричневый кошелек обратно на стойку – 50 центов за кошелек от Коуч и эта женщина рассчитывала, что я еще снижу цену? – Патч потерла виски и отправилась в заднюю часть магазина.
Она любила красивые вещи, старые вещи, вещи, которые рассказывали историю с каждым стежком или потертостью, но старики были совсем другой историей. Что-то о том, как ее обижали, как игнорировали, как недооценивали... все это выбивало ее из колеи. За занавеской она погладила кожаную маску, которую приобрела ранее. Сегодня вечером она поедет в свой клуб, сыграет и убежит из этой реальности хоть на мгновение. По крайней мере, она перестанет быть Патч, наименее значимым членом стаи, вынужденной улыбаться представителям службы поддержки клиентов. Она будет кем-то большим. Кем-то сексуальным и желанным...
Она иногда боялась того, что сделает стая, когда узнает правду о ее рейдах или уловят аромат того, чем она занималась в частном клубе, но не настолько, чтоб прекратить это. Как послушный Волк, она уважала и подчинялась приказам, которые получала, даже если их отдавал ублюдочный садист, но это не означало, что ей нравилось подчиняться. Это предполагало, что она вынуждена следовать их указаниям, но...
То, чего не знает Альфа, не сможет ей повредить.
Кроме того, пока Райкер отвлечен едва обретенной парой, а Дрю занят тем, чтобы призвать к порядку всех остальных, кто станет беспокоиться о ком-то столь незначительном, как она? Упругая кожа под пальцами заставляла ее мечтать, чтоб она посмела чаще бывать в подземелье. Ее аппетиты никогда не были удовлетворены, во всяком случае, надолго. Люди были забавными – они знали, как хорошо провести время, как заставить ее тело извиваться от наслаждения, и когда нужно было крепко шлепнуть ее задницу, чтобы вывести ее на следующий уровень, но часть ее жаждала большего. Тем более, что ее товарищи по стае начали вступать в отношения, один за другим поддаваясь соблазну спаривания. Конечно, она бы могла помечтать о мужчине, который понял бы ее и любил бы ее... даже если каждый Волк, которого она когда-либо встречала, испытывал отвращение к вещам, которые ей нравились.
Раздраженная своим витанием в облаках, она вернулась в переднюю часть магазина. Она не слышала звон колокольчика, поэтому, увидев Джи в магазине, сильно испугалась.
Если бы он был на улице, возможно, ему удалось бы скрыть свой резкий, дикий запах медведя. Но внутри здания? Когда он приходил, то просто вонял медведем. Она почувствовала его запах, когда он вошел.
– Приветик, Джи. Что я могу сделать для тебя?
Она надеялась, что ее улыбка не выглядит такой натянутой, как ей казалось. Хотя ее слова были обычной, дружелюбной болтовней продавца, она не могла заставить себя посмотреть в его глаза. Что толку быть волком, когда у тебя нет ни кусочка когтя.
– Не покидай город сегодня вечером.
Джи часто играл роль немного расплывчатого и таинственного оракула, но обычно он толкал такое дерьмо в своем баре. Пройти весь этот путь вниз по улице в магазин, чтобы прокаркать свое предсказание, было очень странным.
– Я не планировала никуда идти. – Это была не совсем ложь. Она не сказала, что она собирается его ослушаться. Однако она и не согласилась и с его требованием.
Разве Райкер не дал ей добро на посещение клуба? Уверена, он имел ввиду, что она даст ему знать, если почувствует, что подвергается опасности, но он не сказал ей не ходить в подземелье, что было почти то же, как если он разрешил ей, верно? Годы практики в крошечных нарушениях, прикрытых покорностью, которые должны были повлечь наказание, но этого не происходило, поскольку Альфа не мог контролировать все. Она не была кем-то важным. Поэтому ей следовало быть покорной, но она, конечно же, не должна была подчиняться.
– Я не Дрю. Я не приказываю, я прошу тебя не покидать город сегодня вечером. Что-то в воздухе... Я не доверяю этому. Не пытайся провернуть одну из твоих обычных махинаций, девочка. Будь умницей. – Джи не ждал от нее ответа.
Типично. Никто не удосужился спросить ее, чего она хочет, что ей нужно. Дела стаи, дела города, дела оборотней – ничего из этого не является достаточно важным, чтоб обсуждать с маленькой волчицей-сабмиссивом, у которой нет ни клыков ни когтей.
Стиснув зубы, она поняла,что ее раздражение вызвало острый приступ головной боли. Она устала от игнорирования, устала от того, чтобы не быть кем-то достаточно важным, чтобы о нем беспокоиться, устала быть сабмиссивом без доминанта. Чувствуя растерянность и нарастающую головную боль, она решила перевернуть табличку на «закрыто», запереть дверь и принять душ.
Если сегодня не следовало покидать город... Ладно, если кто-то решит остановить ее, то и черт с ними. Она собирается поехать и реализовать свое извращение, и к черту последствия.
***
Кеннеди Лори сбросил рюкзак на пол домика Огра. Знакомые запахи дома – домашнего пива, потных спортивных носков и сигаретного дыма, перекрывавшие аромат сосен на улице – были не совсем теми, что он помнил. Тиш повсюду оставила свои метки, казалось, в том числе и в пещере его приятеля, привнеся что-то цветочное, без сомнения, в женской попытке заставить домик меньше вонять. Отличие заставило его использовать неожиданные слова для приветствия.
– Я не останусь надолго.
– Да, да, да, бродяга и перекати-поле. Слишком занят, чтобы навестить семью, друзей, одинокая душа, вечно в странствии... Кажется, я слышал эту песню. Или десять ее версий. Бросай свою фигню и захвати для нас обоих пиво из холодильника. – Огр пнул свой шезлонг, чувствуя себя как дома в его обществе.
Захватив пиво, он привалился своей задницей к холодильнику и подумал, что его давний друг ему роднее, чем кровные родственники.
– Иди на фиг, мудак. Серьезно, я направляюсь на север. Возможно, на Аляску. Я слышал много хорошего об Аляске.
Будто бы там километры ничейной территории. Будто человек может там потеряться. Он мечтал потеряться, похоронить то, что знал в километрах дикой природы и притвориться, что он больше не человек. Все, что угодно, лишь бы остановить кошмары, которые преследовали его последние несколько лет.
– Ты знаешь, что там мужчин больше чем женщин? Я читал где-то...
– В интернете? Потому что ты же знаешь, не все что пишут в интернете – правда.
Огр, наконец, сдался, выбрался из кресла, и потопал за своим пивом.
– Нет, идиот, я прочитал это в книге. Ну, я так думаю.
Отвернув крышку стеклянной бутылки, он запустил ее в Кеннеди, прежде чем вернуться и снова усесться в свое потертое кресло.
– Так что если ты не решил, что ты один из этих, вряд ли Аляска тебе подойдет.
Кеннеди фыркнул и сделал еще один глоток пива, наслаждаясь тем, как прохладная жидкость с одного глотка освежала и возрождала сотни воспоминаний о том, как они с Огром разделяли пиво.
– Нет уж, это не мое. Я все еще предпочитаю женщин.
Однако некоторые вещи, которые он хотел бы проделывать с женщинами, пугали его. Он всегда был садистом, с давних пор. Тем не менее, он не хотел причинить вред женщине случайно, а только так, чтобы в конечном счете доставить удовольствие. Однако он продолжал мечтать... хотя подумывал, а не толкнула ли его война на тот путь, где рядом с ним не будет никого и никогда, включая женщин. Возможно, особенно женщин.
– Не то чтобы у меня кто-то был в последнее время.
– Приходи в клуб сегодня вечером. Даже если ты будешь только смотреть, все равно хорошо проведешь время. Может, вспомнишь, почему ты не хочешь затеряться на холодном севере. – Красная бровь Огра изогнулась над уверенным голубым взглядом. – Вспомнишь, что ты там, где тебя принимают таким, как есть, хоть ты и вонючий мудак. Вспомнишь, что ты больше не там, теперь ты дома.
Часто моргая, Кеннеди прочистил горло и отвернулся. Запах сосен, влажный холод гор перед снегопадом, все это напоминало ему другого человека – того, кем он был до армии. Прежде чем он увидел дерьмо, которое он никогда не забудет и прежде, чем он оказался внутри кого-то, кем он не стремился стать.
– Я пойду, но я не обещаю, что останусь.
Или попробует с собой, не спросив, хочет ли она. До тех пор, пока он себе доверяет...
Возможно, он никогда не сможет себе доверять, предположив, что какая-то странная женщина захочет однажды попробовать.
– Мы хорошо проведем время. Вот увидишь.
Прислонившись к стене и закрыв глаза, Кеннеди подумал, верит ли он еще в хорошее времяпрепровождение – или это означает больше, чем найти способ забыть хоть ненадолго.
Глава 2
Он слышал, что люди описывают Блэк Хиллс как остров деревьев в море травы.
Если следовать этой логике, то темницу нужно было бы описать как хижину, затерянная среди сосен, этакая блоха на спине собаки, кряж посреди моря прерии. Тропа под ногами была усыпана хрустящими сухими иголками, и он приготовился увидеть знакомое здание сквозь деревья. Его манило сияние, смесь искушения и трепета сравнимая с ударом в живот.
Они с Огром организовали темницу несколько лет назад, чтобы пробовать разные кинки, которые их заводили. Приобщившиеся к теме во время поездки на пологие холмы Сан-Франциско, они попытались часть этого принести домой, чтоб поделиться с теми, кто также был заинтересован в безопасном месте для игр. Огр был механиком, поэтому он стал идеальным человеком для изготовления различных инструментов придуманных им самим или реплик тех вещей, которые они видели. Кеннеди присматривал за дизайном, создавая идеи для игр, которые Огр воплощал в жизнь благодаря своим навыкам работы с металлом. Вместе они начали с идеи и придумали это место для себя и других с таким же мышлением и вкусом.
Пока он служил, Огр продолжал работать в темнице вместе со своей давней рабыней и женой Тишей. Они многих лишили членства в клубе – людей, которые не понимали или отказывались придерживаться правил, – но по большей части они создали приличное сообщество, которое простиралось далеко за пределы небольшого и непритязательного здания, скрытого на склоне горы черт знает где.
Или как там еще называлась эта глухомань. Одной из причин, заставлявшей Кеннеди уехать, было понимание того, что это место уже не столь необитаемо, как во времена его молодости. Люди вторгались, разрушая дикую природу, в которой нуждался Кеннеди, после того как он долгое время ел, спал и действовал по приказу других людей, а не по своей воле. Раньше на мили вокруг не было ни одной живой души и только звери скрывались в лесах Блэк Хиллс. Люди приходили, повсюду оставляя след своего присутствия. Он шаркнул ботинком по фантику от конфеты, торчащему из сосновых игл под ногами. Люди кругом, а он не подходил для человеческой компании.
– Давай, тащи сюда свою медлительную задницу. Я выпущу все тепло, а тут не все так укутаны как ты, солдат. – Игривый тон Огра демонстрировал его возбуждение этой ночью в предчувствии игр. Кеннеди хотел бы, чтобы его приятель поделился с ним половиной своего энтузиазма.
Однако он ускорился, чтобы попасть внутрь. Нет смысла замораживать всех остальных, из-за того что он не мог избавиться от своих демонов.
Комната при входе выглядела так же хорошо, как он помнил, хотя они добавили пару симпатичных тематических плакатов на стену. На столе лежали планшеты, и он глянул в один из них, обратив внимание на несколько знакомых имен. В одном люди оставляли свою подпись при входе и выходе из темницы – необходимая мера, чтоб убедиться, что каждый доберется до дома невредимым. Другой был списком ников, чтобы защитить тех, кто не хотел раскрывать миру свои секреты и чтоб защитить клуб от судебных преследований.
– Как дела, Ирис? – спросил он, опуская планшет, так и не подписав его.
Большинство женщин выбирали названия цветов в качестве игрового имени, что он и Огр поощряли, когда начали разрешать вступать в клуб людям со стороны. Слишком многие хотели наслаждаться темой, не опасаясь за реальную жизнь, поэтому легче было называть женщин именами цветов, а не их настоящими именами. Шутки ради мужчины подбирали имена монстров.
Не важно кто ты – Дом, Домми, саб, свитч – это обеспечивало анонимность и простоту, если никто не использовал настоящие имена, и позволяло дать волю фантазии. Не все клубы придерживались этих правил, и, конечно не все участники темы придерживались их, но это было требованием их маленькой темницы на задворках.
Огр получил свое прозвище, когда они были детьми, и он перерос всех в округе, что позволяло покупать пиво, когда он был еще несовершеннолетним. После того как они осознали необходимость обеспечения конфиденциальности, им пришлось придумать имя и для Кеннеди. Когда он играл, его всегда называли Минотавром.
Теперь это казалось глупостью. Он сильно вырос, столкнувшись с реальными кошмарами. Единственное, что связывало его с именем – было предложение затеряться в лабиринте – в этой теме он изощрялся годами.
– Не особо, Минотавр. Добро пожаловать домой, – ответила Ирис.
Он почти забыл, что она там, что он что-то спросил, настолько он был потерян в своих мыслях. Казалось, в последнее время он не мог сохранять покой, и что-то его заставляло двигаться с места на место. Почти как если бы он что-то искал или, скорее, пытался сбежать. Иногда он думал, что слишком многое происходит, слишком многое он видел и делал, и он слишком легко заблудился в лабиринте своих собственных мыслей – все это казалось поразительно похожим на его ролевого тезку, застрявшего навсегда в аду среди извилистых темных троп.
Рука Ирис накрыла его руку, и он дружески пожал ее в ответ, радуясь, что она не попыталась обнять, так как она была открытой и ласковой женщиной. Ирис в реальном мире была Тиша, жена Огра. В темнице же она была красивым цветком, который расцветал под прикосновением Огра. Ее платиновый ошейник, сиявший так, что мог бы осветить комнату, казался гораздо более очевидным знаком собственности в сочетании с ее бледным телом и кожаным корсетом, чем когда она дополняла его костюмом медсестры.
– Ты в порядке? – Спросила она, когда он не отпустил ее маленькую руку. – Ты сейчас дома. Ты в безопасности.
– Я в порядке. Спасибо что спросила. – Он отпустил ее с улыбкой.
Он был не в порядке. Он, возможно, никогда не будет. Не то чтобы он мог поговорить с Тишей об этом.
Следуя за Огром он вошел в главную игровую комнату. Большое пространство занимало все, от железного креста до столов, огромное количество игровых зон, отмеченных лентой безопасности на полу.
У них была паутина из цепей для тех, кто любил быть скованным. В углу они устроили пространство для игр с воском. Еще одну площадку занимала клетка для тех, кому нравилось быть запертыми. Железные кольца свисали с потолка, ожидая тех, кому для удовлетворения надо быть связанным и подвешенным. Была даже многоярусная конструкция, похожая на пагоду, созданная для фиксации, рядом с машинами, предназначенными для игр с электричеством.
Люди разной степени обнаженности были поглощены тем особенным, что с ними происходило, в то время как другие играли роль зрителей или контролировали, чтобы сцена не стала опасной.
В соответствии с правилами, никакой алкоголь не перебивал запах секса, пота и свечного воска, но легкий аромат дезинфицирующего средства позволял предположить, что кто-то недавно закончил сцену. Слабые огоньки подсвечивали комнату, и Кеннеди изо всех сил пытался найти интерес во всем этом.
Не так давно было время, когда просто входя в комнату, он чувствовал возбуждение. Сейчас? Ничего.
Хлопнув Огра по плечу, он обошел его и прошел дальше. Он обещал прийти, но не обещал играть. Войдя в одну из комнат отдыха, предназначенных для восстановления после сцены, он достал пачку сигарет и, закрыв дверь, вытряхнул одну на ладонь.
– Послушай, тут нельзя курить. Если собираешься, тут есть комнаты с вентиляцией, помеченные табличкой «Для курения»
Он не видел женщины, свернувшейся на кушетке, но, когда она заговорила, то прищурившись, смутно различил ее силуэт. В комнате было темно – он не побеспокоился о том, чтобы воспользоваться выключателем, так что ее освещала только полоска света из-под двери, но, казалось, у нее деформирована голова. Если она пришла сюда после игры, то где ее Дом?
Он не обязан был слушать ее, в конце концов он был совладельцем этого гребанного места, так что если он решил покурить в непредназначенном для этого месте, то, черт возьми, он мог это сделать. Но что-то в ее голосе, сочетавшем хрупкость и силу, соблазняло его подойти поближе, поэтому он вернул сигарету в пачку и положил ее в карман.
– Сожалею. Я не думал, что кто-то будет здесь так рано. – Насколько он знал, Огр открыл клуб примерно за час до его прихода, а значит, она была либо в короткой сцене, либо... Где ее Дом?
Он не был уверен, как он понял или почему его это беспокоило, но был уверен, что таинственная женщина, скрытая тенью не была Домми. В ее позе была какая-то врожденная женственная покорность, по крайней мере, насколько он мог видеть. Что-то, что проявлялось и в ее голосе и, казалось, взывало к его инстинктам.
Его глаза немного приспособились к отсутствию света, и он понял, что ее голова выглядела деформированной, потому что на ней была какая-то маска. Он подошел поближе, пытаясь разглядеть ее.
– Знаешь, ты можешь перестать щуриться и включить свет.
Он чуть не подпрыгнул от ее слов. Он пытался рассмотреть ее в темноте и едва сообразил, что у нее нет гигантских щупалец, выходящих из ее лица, но ей удалось увидеть, как он щурится. Возможно, из-за того, что она долгое время сидела в темноте, ее глаза приспособились лучше, чем его? Закрыв глаза, он щелкнул выключателем, заливая комнату светом. Когда он открыл их, она была ярко освещена и моргала светло-зелеными глазами, густо накрашенные подводкой для глаз и тушью. Это было его воображение, или ее зрачки только что сделали что-то странное?
– Ладно, теперь ты пялишься. Знаешь, это грубо.
Озадаченный ею и ситуацией, он покачал головой. На ней была кожаная маска в виде животного, похожего на волка или собаку или что-то еще, скрывавшая большую часть ее лица. Все, что он мог хорошо видеть, это ее подбородок, ее полные ярко-красные губы и эти почти пугающе прекрасные светло-зеленые глаза. Остальное было под маской, которая не прятала темно каштановые волосы, ниспадающие ей на плечи. Ее тело было едва прикрыто несколькими коричневыми кожаными ремнями под цвет маски. Сексуальное снаряжение позволяло ему отлично рассмотреть мускулистую светлокожую женщину, на плоти которой не было сияющих красных отметин. Каждый дюйм ее тела кричал о женственности, несмотря на все кожаное снаряжение, вплоть до того, как она изогнула свои нежные розоватые пальцы. Темный наряд настолько контрастировал с ее кожей, что это заставило его задуматься о том, каково будет касаться мягкой плоти и жестких коричневых полос.
– Все еще пялишься, – заметила она, изогнувшись, – и это вызывает мурашки.
– Извини. Я... – Он прочистил горло, – Минотавр. А ты? На ее изящном горле не было ошейника, что означало, что она никому не принадлежала.
Он не был уверен, почему он обращает внимание на это, так как пришел не для того, чтоб играть, но у нее не было ошейника, и это его радовало.
Ее губы сложились в улыбку, как будто она знала какой-то секрет. Он почти услышал щелчок внутри, когда его тело среагировало, и он возжелал ее только за эту медленную чеширскую улыбку ее ярко-красных губ.
– Люпин. Когда я здесь, я Люпин. Звук ее голоса будто гладил его, несмотря на расстояние между ними, и он понадеялся, что коснется тела, которому принадлежит этот голос.
– Волчье, как и маска. Отлично. Прекрасный выбор цветка. – Ты прекрасна. Он не произнес этих слов, однако и был шокирован поворотом собственных мыслей. Он не был тем человеком, который чувствовал потребность в лести или романтических условностях, предпочитая вести свою игру грубо и дико.
– Мне показалось, что это уместно. Итак, Минотавр, мы никогда не встречались раньше, а я приезжаю сюда годами... – Она замолчала. Вопрос в ее утверждении был очевиден, хоть и не задан. Кто ты и что делаешь в моем клубе? То есть она говорила правду и была довольна своим положением в их обществе – то, что они с Огром планировали, вводя строгий отбор и закрытый характер членства своего клуба.
– Меня не было в городе, – он мог не приходить годами, но он помнил правила. Никакой личной информации, ничто не вторгнется в игру с некомфортными реалиями внешнего мира. Они выбрали место, ограничили членство – все это с намерением создать безопасное, частное и эксклюзивное место, где можно было реализовать почти все.
Однако часть его хотела рассказать этой девушке больше. Чтобы свернуться рядом с ней и рассказать ей все, что она захочет услышать, пока она продолжает разговаривать с ним. Явная странность его реакции сделала его нерешительным, и он отступил на шаг назад, оставляя между ними больше пространства.
Когда она подошла к нему, видимо, не замечая его потребности в дистанции, он напрягся. Однако она остановилась чуть больше, чем в футе от него. Не давя на него, но ближе, чем он бы предпочел.
– Приятно познакомиться. Ее протянутая маленькая рука показала, что она достаточно близко, чтобы прикоснуться. Достаточно близко, чтобы попробовать ее вкус. Достаточно близко, чтобы ощутить ее запах.
Ее спелый аромат – что-то мускусное, цветочное и женское – все в одном сладком вздохе – сделал его еще более жестким. Он желал маленькую волчицу, больше, чем он жаждал другую женщину на своей памяти.
Это означало, что он был опасен для нее. Некоторые вещи, которые он проигрывал в мечтах... Он закрыл глаза, почти так, словно мог сбежать из темного извилистого лабиринта своего разума. Вместо ответа он отвернулся от нее, направляясь к двери.
Ее рука на его руке остановила его, и он стал дышать ртом, чтобы не чувствовать завораживающий коктейль ее аромата.
– Подождите, я извиняюсь. Я слишком тороплю события. Мне жаль….
Она затихла, сама испугавшись своих слов и убрала руку.
– У тебя есть хозяин? – отсутствие ошейника явно указывало на это, но он должен был убедиться.
– Нет. Я играю, да, но я не чья-то собственность, если вы это имеете ввиду. Я только принимаю участие в сценах или, ну...
– Тебе было бы интересно обсудить игру, маленькая волчица? – Даже когда он проклинал себя за то, что сделал предложение, часть его подпрыгнула, готовая взять ее – хоть сейчас, если бы могла.
Она застыла от его слов, глядя испуганно. Однако, быстро восстановив свое самообладание, кивнула. Когда она облизнула свои полные губы, заставив еще больше затвердеть его уже твердокаменный член, она обдумала его предложение, прежде чем ответить.
– Да, мне интересно. Но вы новичок, поэтому я предпочла бы сначала поговорить с Огром... На самом деле, он может стать посредником?
Ревность, незнакомое чувство, пронеслась сквозь него, и он схватил дверную ручку, пытаясь убедить себя уйти от нее, пока была такая возможность. Вместо этого он кивнул ей. – Хорошо. Я найду его. Оставайся здесь.
Он не собирался дополнять последний комментарий командой. Как правило он был более тактичен, проявляя контроль. Он не имеет права приказывать сабе, прежде чем они достигнут согласия. С ней? Следовать правилам было гораздо сложнее. Это означало, что он должен валить от нее к черту.
Вместо этого он отправился на поиски своего друга и был готов силой притащить его к комнате, если понадобится. Он намеревался прикоснуться к ней – сегодня вечером, прямо сейчас, сделать все что угодно, чтобы успокоить голод, разбуженный ее голосом.
Глава 3
Переговоры прошли на удивление стандартно, учитывая их необычную встречу и странную потребность в чем-то большем, испортившую их неловкое знакомство. Он попросил ее снять маску во время игры, чтобы он мог лучше видеть ее реакцию. Она отказалась и настояла, чтобы маска оставалась во время всей сцены.
Она попросила его зафиксировать ее. Он очень четко обозначил, как именно он планировал это делать. Поскольку ни один из предложенных им вариантов не был шокирующим, она очень легко согласилась.
Он спросил, каковы ее жесткие ограничения, о том, сколько боли ей нравилось получать вместе с ее удовольствием. Поскольку она не могла сказать ему, что человек почти не мог серьезно навредить ей, и любой урон, который он нанесет, заживет достаточно быстро, она ответила: «Много».
Дрожь удовольствия, которая прокатилась по ее телу под его взглядом, должна была заставить ее нервничать, но этого не произошло.
С того момента, как он вошел в темную комнату и запер дверь, ее тело, казалось, чутко реагировало на него. Она уже мечтала о сексе. Она не была новичком в теме или удовлетворении собственных потребностей, но что-то в этом человеке было другим. Может быть потому, что каждый его шаг выдавал Доминанта – человека который командует и овладевает всем, к чему прикасается – ее сабмиссивная сторона требовала испытать его.
Может быть потому, что его пристальный взгляд заставлял ее чувствовать себя прекрасной, особенной и значимой.
Может быть потому, что его запах, казалось, делает с ней что-то невероятное. Она жаждала его прикосновений, черт возьми…
– Люпин, ты меня слушаешь? – Голос Огра прервал в ее размышления и она улыбнулась обоим мужчинам.
– Да, извините, как раз думала об этом... – замявшись, она снова взглянула на Минотавра. Он был причиной ее нервозности и переживаний. Что-то в нем заставляло ее терять контроль, смущаться, волноваться. Он был таким чертовски большим. Его поза была уверенной, а тело покрыто мускулами, которые она страстно желала потрогать.
Жар. Она чувствовала жар и нужду и боролась с потребностью ползти к нему на коленях и заявить на него права.
Мысль о слове «заявить права» еще сильнее сбила ее с толку. Она, как правило, не позволяла волчьим инстинктам управлять собой, когда общалась с людьми. Предполагалось, что в клубе она может выпустить пар – место, где на нее не давила политика стаи, решения стаи, законы стаи. В мире людей она была просто одной из женщин, и если уж она была сабмиссивом, то искала того, кто будет властвовать.
Не то чтобы любой Мастер мог справиться с этим, но у каждой женщины было то, о чем она мечтала. Она искала того, кто отнимет у нее контроль, кто будет видеть ее насквозь и действительно доминировать над ней.
К сожалению, она стала чертовски хороша в своих маленьких бунтах, и казалось, никто не готов дать ей то, что ей нужно. Чувство безопасности, облегчение от необходимости думать... кто-то, кто возьмет на себя весь контроль, и будет лелеять ее за то, что она позволила ему это.
Тёмный взгляд Минотавра пронзил ее. Что-то в нем кричало о печали, разрушенных мечтах, и часть ее жаждала предложить ему утешение. Другая часть хотела плюхнуться на живот, как сука, какой она и была, и умолять его погладить ее.
– Люпин, ты должна сосредоточиться, – потребовал Огр и она сжалась от его тона. Они играли вместе, точнее, он давал указания в нескольких ее сценах в прошлом, но он никогда не заводил ее так, как этот новый парень сделал одним взглядом. Отдаленные запахи металла, веревок и человеческого пота напомнили ей о том, как много возможностей откроется перед ней и человеком, когда они закончат с обсуждением, и она с трудом сглотнула, когда похоть растеклась жаром у нее между ног.
– Извини, Огр, – заявила она, затем сложила руки на коленях. – Мы обсудили стоп-слово, какие игры неприемлемы, что мы оба хотим от этого... Что еще требует обсуждения?
Мелкие бунты, ее сильная сторона со времен разборок в стае, когда она выяснила, что неправильное выполнение инструкций эффективнее, чем прямое неповиновение, почти стали второй натурой. Испытующе ухмыльнувшись Огру, она ждала, как он среагирует на ее непокорный ответ.
– Я требую полного послушания и подчинения. Если ты решишь нарушить правила, чтобы проверить кто тут командует, пойми это... Я тебя накажу. Если ты подчинишься мне, я не позволю тебе бунтовать, волчица. Мы поняли друг друга? – Тон его голоса послал дрожь желания по ее позвоночнику.
– Поняла, Минотавр. – Ей стало интересно, как его зовут на самом деле, чем он занимается в жизни... Как вышло, что казалось, все знали его, включая Огра, в то время как она ни разу не встречала его раньше.
