Текст книги "Непокорная пленница"
Автор книги: Вирджиния Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Уитни задержала дыхание, уверенная, что он ее сейчас убьет или снимет скальп, но другой апачи, видимо, вождь, что-то прокричал, и захватчик замер, огрызнулся, прыжком вскочил, хотя его ноги все еще касались ее распростертого тела.
Острые камни врезались в спину – она приняла сидячее положение, на ладонях остался песок. Порванная в схватке юбка сбилась до колен, но ей было все равно.
Ее взор был прикован к вождю апачей, который приближался, слегка подпрыгивая при скачке на неоседланной лошади.
У Уитни от страха перехватило горло. Он выглядел еще более зловеще, чем воин, который хотел снять с нее скальп. Высокий, гораздо выше остальных, в такой же набедренной повязке и высоких сапогах-мокасинах, через широкую голую грудь перекинут ремень с амуницией, щеки, лоб и подбородок раскрашены кривыми полосами. Узкая лента удерживала черные волосы, чтобы не падали на глаза, взгляд остановился на ней.
Уитни была потрясена, увидев зеленые глаза и знакомую насмешливую улыбку.
– Каттер! – выдохнула она. – Не может быть, что это сделали вы…
Она посмотрела на раненых солдат, лежавших на земле, на лейтенанта, стонущего от боли, и поняла, что не только мог, но и сделал. Она снова повернулась к нему и потрясенным шепотом спросила:
– Почему? – Каттер остановился рядом с ней, нагнулся, обхватил за талию и рывком поставил на ноги. Он не выпустил ее, а крепко ухватил за плечо.
– Почему? Потому что ваш Эндрю по ошибке повез вас вместе с армейским жалованьем.
О чем он говорит?
– Я ничего не знаю про жалованье… Я… ехала на праздник… – сказала она, но это прозвучало неубедительно.
Каттер засмеялся, за ним засмеялись другие. Их смех доносился до Уитни откуда-то издалека, она медленно повернулась, чтобы еще раз посмотреть на картину хаоса: разбитый фургон с оторванными досками, изрубленными в щепу, лежащие на земле аккуратной стопкой небольшие полотняные мешки, на них печатные буквы:
«США», более мелкие она не могла разглядеть. «Жалованье. Армия США. Жалованье». Эти мешки были в фургоне, в котором они с Мэри ехали к мистеру Такеру.
– Это… причина, по которой на нас напали? – спросила Уитни, и голос прозвучал так, как будто она была где-то страшно далеко.
– Одна из причин, – раздался жесткий ответ. Каттер одной рукой подтянул ее к себе, другой взял под коленки и вскинул на плечо. Краткий миг невесомости, и она шлепнулась на него, ремни амуниции больно впились в грудь; все, что она могла видеть, – это землю. – Другая причина – вы, мисс Брэдфорд.
Глава 6
Следующие несколько часов прошли как в тумане, позднее она с болью вспоминала смутные образы – ошеломленное лицо Мэри, беспомощно наблюдавшей, как ожесточенно сопротивляющуюся Уитни со связанными впереди руками бросили на голую спину лошади; неподвижную фигуру Эндрю Уэста и распростертые тела нескольких солдат; дурманящая тряска, когда Уитни на одной лошади с похитителем скакала по холмам и по плоской песчаной равнине.
Каттер одной рукой крепко прижимал к себе Уитни; нагнувшись к ее уху, он предупредил, чтобы она не сопротивлялась.
– Вам же будет хуже, если будете меня раздражать, – сказал он после того, как она попыталась свалиться с лошади на землю.
– Я надеюсь, что раздражаю вас! – выпалила Уитни. – Я надеюсь, что вас поймают и повесят! Когда лейтенант Уэст нас догонит, я буду смеяться последней!
– Если вся кавалерия Соединенных Штатов не может поймать горстку апачей-воинов, неужели несколько человек, которых мы там бросили, смогут вас освободить? – с прохладцей отозвался Каттер. – Если бы вы рассуждали более реалистично, мисс Брэдфорд, это бы спасло вас от разочарования.
Она попыталась вырваться, но Каттер прижал ее к себе. Уитни задохнулась и поняла, что продолжать борьбу – только делать себе хуже. Она решила сменить тактику.
Они ехали по безлесному плато, солнце палило нещадно, сжигая ее бледную кожу. Уитни оперлась спиной о Каттера и пыталась игнорировать жару. Раз она его пленница, нужно пошевелить мозгами. На его стороне грубая сила, на ее – интеллект. Интеллект и женственность. Она вдруг вспомнила вечер, когда он прижимал ее к себе, он тогда явно испытывал желание. Разумно предположить, что он по-прежнему ее хочет, и это может стать оружием против него.
– Каттер, – мягко сказала она, когда они замедлили шаг в тени высокого пика, – вы еще сердитесь на меня за то интервью?
– Интервью, которого не было? – угрожающе спросил он, и она задержала дыхание. – Как я могу сердиться на то, что вы раздразнили и подкупили всех жителей Тумстона, чтобы они говорили вам то, что вы хотите слышать? Я презираю вас за взяточничество.
– Ладно, ладно, я понимаю, что была не права и что вы имеете основания злиться. – Она попыталась взглянуть ему в лицо, слегка повернулась, но рука держала ее крепко, а подхваченные ветром волосы закрыли ей глаза.
– Сидите смирно! – приказал Каттер, когда она попыталась убрать их с лица и извернуться, чтобы посмотреть на него, и Уитни прикусила язык, удержав язвительную реплику.
Она притворно улыбнулась и пробормотала;
– Извините. Я просто хотела…
– Не трудитесь, я знаю, что вы хотели сделать, но это не сработает. – Голос был ласковый, шелковый, и то, что он дальше сказал, лишило ее всякой надежды. – Думаете, если бы я вас хотел, я не взял бы вас вне зависимости от того, хотите вы или нет?
У Уитни перехватило горло, и по спине пробежал озноб, несмотря на жару. До сих пор ей не приходило в голову, что Каттер действительно опасен. Она его переоценила, выдала кредит доверия, считая более цивилизованным человеком, чем он есть на самом деле. Как глупо!
Этот Каттер не тот человек, с кем она мерилась остроумием. Этот Каттер такой же неистовый, как те, кто скачет вместе с ним, – воины с жесткими глазами, которые не моргнув глазом убили уже, наверно, десятки людей.
От отчаяния она застонала.
– Опять поете, мисс Брэдфорд? – раздалось над ухом, и Уитни сжала зубы от напоминания о том, как он появился у нее во время купания.
– Похоронные гимны! – выпалила она, невзирая на дурное предчувствие; даже смеху Каттера был пропитан злобой.
– Не умирайте пока. Я еще не натешился.
– Я имела в виду вашу смерть, если хотите знать!
– Это поставило бы вас в затруднительное положение, – рассудительно заметил Каттер, покрепче прижав ее руку.. – В лучшем случае вы останетесь с моими компаньонами, а ни один из них не будет так приветлив, как я. В худшем – вы останетесь здесь одна, с койотами и гремучими змеями.
– Это лучше, чем с вами! – сказала она с убежденностью, которой вовсе не испытывала в данный момент.
Он прав. Что она будет делать, если он ее покинет?
Из тех людей, что скачут за ними клином, только один имеет мало-мальски представительный вид, и это тот, в кого она стреляла. Его последний взгляд был отнюдь не дружеский.
– Вы могли бы меня отпустить? – В голосе Уитни звучала надежда, и Каттер почти улыбнулся. Почти.
– Зачем? У меня была куча хлопот, чтобы заполучить вас.
– Не скажете ли зачем? – Она чувствовала, как к горлу подступают слезы, и ужаснулась, что он может заметить ее слабость. – От меня вам нет никакой пользы, – сказала она твердо и убедительно, но он на это не купился.
– Если бы от вас не было никакой пользы, мисс Брэдфорд, я бы уже придумал несколько способов, как от вас избавиться. – Он пришпорил лошадь и пустил вскачь. – Вы доставили больше неприятностей, чем я мог предвидеть, и я уже жалею, что забрал вас.
С надеждой ухватившись за слово «жалею», Уитни снова попыталась оглянуться и посмотреть на него, но скачущая лошадь швыряла ее из стороны в сторону, и они только стукнулись головами. Он сквозь зубы выругался и пригрозил, что, если она не будет сидеть смирно, он привяжет ее поперек лошади, как мешок с провизией.
«Вот до чего докатилась!» – с раздражением подумала Уитни. Ею командует какой-то отщепенец-полукровка, пугающим образом одетый, вернее, раздетый, его голые руки сомкнуты у нее под грудью, это неприлично и неудобно, а голые бедра подпирают ей ноги. Ни одна женщина не сядет верхом в юбке, безразлично подумала она, видя, что оборванные, грязные клочья юбки сбились вверх до колен, обнажив ноги, Она старалась не замечать косых взглядов или горящих глаз, в упор разглядывавших ее. Она сбежит из этого кошмара, обязательно сбежит! Давление рук Каттера раздражало, она старалась не думать ни о его руках, ни о том, что он то и дело равнодушно и подолгу касается пальцами ее грудей, она решила на это не реагировать. Ей нужно сосредоточиться на побеге, ухватить первую же возможность и сбежать из этого кошмара!
К ночи Уитни перестала думать о побеге. Она слишком устала, чтобы следить за маршрутом, все тело пронизывала боль, отупляющая слабость, кожаные ремни врезались в руки. Они скакали размеренной рысью весь день и теперь были где-то в горах, она понятия не имела, что за горы. Каттер и прочие, казалось, знали, куда ехать, но в том, что касалось Уитни, была полная неясность.
Когда они наконец остановились, она безвольно повисла на влажной шее лошади, вцепившись руками в гриву, чтобы не упасть на землю. Каттер соскочил с коня и заговорил с другими на их странном, гортанном языке.
Когда он снова подошел, она не потрудилась посмотреть на него и связанными руками держалась за гриву как за последнюю надежду.
– Мисс Брэдфорд. – Голос Каттера был не такой суровый, как раньше, и если бы Уитни не так устала, она бы подумала, что у нее галлюцинации: в голосе слышалось сочувствие. – Мисс Брэдфорд, если вы хотите слезть с лошади, я вас подхвачу, и вы сможете отдохнуть.
Его слова достигли помутненного сознания, она всмотрелась сквозь завесу спутанных светлых волос.
– Отдохнуть? Хорошо бы…
Когда он поставил ее на землю, ноги у нее подкосились, и она упала на колени. Она услышала звук рвущейся ткани, но была слишком слаба, чтобы забеспокоиться. Только когда Каттер поставил ее на ноги, она поняла, что юбка разорвалась от подола до бедра.
– Ox… – Она зажала в пальцах края и уставилась на кружево панталон. Она забыла, что под платьем нет нижней юбки. – Платье…
– Погибло, – сказал Каттер. – Но я уверен, что папочка купит вам новое, прямо из Парижа.
Уитни не уловила насмешку и машинально кивнула:
– Да, купит. Он любит, когда я нарядная.
Каттер с отвращением фыркнул и отвел ее к плоскому камню.
– Садитесь, – отрывисто приказал он. – Теджас разведет огонь и накормит вас. Не пытайтесь его улестить.
Вы сейчас не в лучшем виде.
До этого момента Уитни не приходила в голову мысль привлечь на свою сторону кого-нибудь из этих людей, но когда она огляделась и увидела смутно знакомое лицо, выражавшее что-то вроде сочувствия, у нее появилась надежда.
Мужчина посмотрел на нее с улыбкой и жестом предложил садиться. Среднего телосложения, темнолицый, прямые черные волосы заправлены за уши. Разве он не ехал вместе со всеми? Она смутно помнила, что после того как ее схватили, к ним присоединился одинокий всадник. Он был единственный, на ком была не набедренная повязка, а рубашка и брюки, но это не имело значения: он был вооружен, и он был враг. И объект для осторожного убеждения.
– Я не знаю, как вас зовут, – сказала она, когда Каттер отошел. – Нас не представили друг другу.
Теджас ухмыльнулся и подложил в костер сухое полено.
– Да, сеньорита, если помните, когда мы впервые встретились, вы были чересчур сердиты, чтобы требовать знакомства.
Уитни с трудом изобразила слабую улыбку.
– Да, помню, но ведь сейчас это не имеет значения, правда?
– Не имеет, – сказал Теджас и покосился на Каттера, который, сидя на корточках, разговаривал с воинами. – Последуйте его совету, сеньорита, это убережет вас от беды.
Она проследила за его взглядом и насчитала восемнадцать человек. Взгляд вернулся к мексиканцу, сидевшему напротив нее. Язычок пламени дрожащей вспышкой осветил его лицо.
– Как вас назвал Каттер? – спросила она, заставив голос звучать дружелюбно, но не слишком. Должно быть, он слышал последнее ядовитое замечание Каттера и нельзя действовать слишком открыто. Она с дрожащей улыбкой старалась разгрести спутанные пряди волос, они закрывали ей глаза и щекотали нос. Когда ослабевшие руки не справились с задачей, она подула вверх, выпятив нижнюю губу.
– Теджас. – Протянув руку, он заправил ей волосы зауши. – От испанского названия Техаса.
– Понятно, Теджас. Кажется, я попала в беду. – Она попыталась пошутить. Влажный взгляд Теджаса остался серьезен.
– Да, сеньорита. Я тоже так думаю.
Все было хуже, чем она думала. Проглотив ком в горле, она сказала:
– Что же мне делать? Отдаться ему на милость? Взывать к совести?
Теджас стрельнул взглядом в Каттера и помотал головой:
– Думаю, это не поможет.
В область живота упало что-то тяжелое и холодное.
– Что вы хотите этим сказать?
Теджас пожал плечами, подул на слабый огонек костра, потом сел на пятки и долго смотрел на нее.
– Слишком поздно. Когда обнаружат, что пропали деньги армии и что вас взяли в плен, нас начнет искать каждый солдат Аризоны. От вас теперь ничего не зависит.
– А если мне удастся сообщить отцу, – быстро, тихо сказала Уитни. – Вы знаете, что я могла бы это сделать.
Когда я окажусь в безопасности, он использует все свое влияние, чтобы замять дело.
Теджас помотал головой и с жалостью посмотрел на нее:
– Сеньорита, я думаю, вы верите в то, что говорите, но вы не знаете положения вещей. Как только армия схватит одного из нас, нельзя будет замять дело. Мы знали это с самого начала и не рассчитываем на другое.
– Чепуха! – настаивала Уитни. – Мой отец…
– В Нью-Йорке, и черта с два он что-нибудь сделает, – резко сказал Каттер, подойдя сзади и положив руку ей на плечо, чтобы она не могла встать. От его прикосновения Уитни напряглась и затаила дыхание. Он взял ее за волосы, обмотал их вокруг кулака и притянул ее к себе. Задумчиво посмотрел на густые локоны и продолжил тихим угрожающим тоном:
– Помните, я говорил, что могу послать ему ваш скальп, мисс Брэдфорд? Я могу это сделать, и никто не поднимет руку, чтобы меня остановить.
Страх сковал Уитни, она подняла большие глаза к темному, непроницаемому лицу Каттера. По нему ничего нельзя было прочесть. Неужели он и правда… собирается оскальпировать ее?
Увидев ее неуверенность и усилия удержать дрожащие губы, Каттер улыбнулся.
– Можете подумать об этом, – посоветовал он, решив, что она собирается спорить, – когда в другой раз попытаетесь открыть рот. Как известно, мне несвойственно терпение.
– И мораль, – буркнула она и моргнула, потому что он дернул волосы – не слишком сильно, но довольно больно.
Проглотив неуместный комментарий, Уитни пришла к неизбежному заключению, что лучше бы сохранить скальп в относительно хорошем состоянии, как и голову. И хотя какая-то часть сознания отказывалась верить, что он ее убьет, Уитни решила, что бывают времена, когда наилучшей защитой является благоразумное молчание. Она сжала губы.
– Самое время заткнуться, – заметил Каттер, когда понял, что она не собирается его провоцировать. Он размотал волосы с руки, что заняло некоторое время, провел пальцами по щеке и заметил, как она задрожала. Каттер покачал на ладони тяжелые, сияющие волосы, пальцем провел по нежной коже за ухом и улыбнулся, услышав учащенное дыхание. Лениво, обыденно провел кончиком пальца по завитку уха.
«Что он делает? – смутно пронеслось в голове, ослабевшее тело охватил горячечный дурман. – Почему он не отстанет от меня?»
Каттер опять намотал ее волосы на руку, она содрогнулась, бросила молящий взгляд на Теджаса, но не встретила поддержки. Теджас смотрел в сторону, как будто был не в силах наблюдать за молчаливым обольщением, неторопливым убаюкиванием ее сопротивления.
Уитни собралась с силами и услышала свой голос, словно долетевший издалека, говорящий, чтобы Каттер остановился.
К ее облегчению, руки замерли, Каттер не разозлился, а засмеялся, отпустил ее волосы, и они тяжело упали ей на спину. Она не пожелала посмотреть на него, а уставилась на огонь. Это не так опасно, как смотреть на Каттера: она вдруг поняла, что должны были чувствовать древние греки под взглядом Медузы Горгоны. Если она посмотрит на Каттера, на его темное, насмешливое лицо, она тоже обратится в камень.
Но он заговорил с Теджасом на их жестком языке – Уитни показалось, будто дерутся два кота. Когда она почувствовала, что Каттер ушел, она слегка повернула голову и посмотрела вслед.
Он ступал гибко, грациозно, хотя до сих пор она не применяла это слово к такому человеку, при свете луны его черные волосы блестели, как крыло ворона. Он махнул рукой, подзывая остальных, сел, по-индейски скрестив длинные ноги, все расположились вокруг и стали считать полотняные мешочки, недавно принадлежавшие армии США.
Когда она отвернулась от них, оказалось, что Теджас задумчиво и хмуро смотрит на нее. Очевидно, он приставлен сторожить ее, поняла Уитни; проявит ли он снисходительность? Сам бы он ее отпустил, решила Уитни, но он предан Каттеру, а тот не склонен к милосердию.
Скорчившись у костра, Уитни молча наблюдала, как мужчины разделили мешки и рассовали их по кожаным сумкам. Они не выглядели дикарями, но у всех был такой же жесткий взгляд, как у. Каттера. Теджас среди них единственный, кто не был апачи, но он говорил на их языке. Уитни вспомнила пытки, которые ей описывал Каттер. Он, конечно же, не будет… но ведь ей не приходило также в голову, что он ее похитит?
Зачем? Чего он добивается? Похищение только ухудшит положение ренегатов, не так ли?
Мотивы Каттера объяснил Теджас, он говорил с акцентом и явно ей сочувствовал.
– Вы – наша гарантия против солдат, которые будут нас преследовать. Пока вы у нас, они не нападут, опасаясь за вашу жизнь.
У Уитни погасла надежда на сделку. Все же она сделала слабую попытку:
– Если вы меня отпустите, они не будут вас преследовать.
– А украденное золото? – напомнил Теджас, и она сникла.
Но ведь есть же выход, она не должна спускать этим людям, что они ее похитили… если не сделают чего-то похуже… Она едва взглянула на Теджаса, когда он положил что-то ей в руку и сказал, что это надо есть. Тревожные мысли отбили всякий аппетит, но она апатично откусила от плоского и сухого подобия хлеба, поперхнулась и попросила воды.
Он подал ей кожаный мешок. Она уставилась на него и спросила:
– Предполагается, что я буду пить из того же мешка, что и все?
– Если хотите пить, – сказал Теджас. Уитни без слов вернула ему мешок. – Скажите, если передумаете.
– Вряд ли. – Она покачала головой. Согревшись у костра, она стала сонной и клевала носом. Вскидывала голову, старалась держаться, но в глаза словно насыпали песок.
Когда она клюнула носом в десятый раз, появился Теджас с одеялом и пробормотал, что она может лечь у костра, где ей будет тепло.
– Никто вас ночью не побеспокоит, – утешил он, но до Уитни не дошло скрытое значение его слов. Она с благодарностью приняла одеяло и попыталась в него завернуться – крутилась, извивалась со связанными руками, пока наконец Теджас не забрал его и не сказал, чтобы она легла спокойно, а он ее накроет.
– Со мной много хлопот, правда? Вам, наверное, неприятно положение человека, который должен утешать несчастную, беззащитную женщину.
Он улыбнулся:
– Не сказал бы. Я привык ухаживать за женщинами Каттера.
Каттер завел привычку похищать женщин против их желания? Надо надеяться, что нет. Если Теджас привычен к такого рода вещам, она не сможет сыграть на его порядочности.
Она сразу же заснула и спала до тех пор, пока Каттер не потряс ее за плечо с первыми лучами солнца.
– Вставайте. Если будете есть или у вас личные надобности, это нужно делать сейчас. Позже не будет времени.
Уитни злобно посмотрела на него – он стоял, широко расставив ноги, и смотрел, подняв брови.
– Ну? – сказал он холодным, безразличным тоном, и Уитни взъерепенилась. Она неуклюже поднялась на колени и выпалила:
– Это нелегко сделать со связанными руками! Или вы боитесь, что я вас ударю?
– Нет. Просто так легче вами управлять. – Он грубо толкнул ее к Теджасу. – Займись ею, мне некогда спорить.
Свирепый ответ замер у нее на губах, когда она поймала быстрый отрицательный рывок головы Теджаса за спиной Каттера. Уитни плотно сжала губы. С максимальным достоинством она проследовала за Теджасом к кустам, мечтая провалиться сквозь землю. Мало того что она заложница, ее еще публично унижают – от этого можно сойти с ума!
Теджас поджидал, когда она выйдет из кустов. Она вызывающе посмотрела на него:
– Я нахожу ситуацию нестерпимой!
– Пленники не всегда могут выбирать ситуацию, – примирительно сказал Теджас. – Вы готовы?
Уитни посмотрела на его лошадь.
– Я должна ехать с вами?
– Да. Надеюсь, вы не находите мое общество столь же нестерпимым?
– Нет, ваше общество предпочтительнее того, что у меня было вчера! – отрезала она и, подойдя к лошади, подождала, чтобы Теджас ей помог.
Мексиканец был не намного выше, чем Уитни, но без усилий поднял ее, усадил на лошадь и сам сел позади, Протянув руки вокруг нее, чтобы взять уздечку, он прошептал ей на ухо:
– Сеньорита, было бы разумно поскромнее уложить юбку. Не все наши товарищи безразличны к вашим чарам.
Уитни оглядела себя и увидела, что разорванные края юбки разошлись и видна узкая ножка в тонких панталонах. Она увидела, как два раскрашенных индейца впились в нее взглядами, и торопливо обмотала ногу материей.
– Извините, что не могу нарядиться поскромнее! – с вызовом сказала она и услышала, что Каттер засмеялся. – Мой багаж потерялся, ничего не могу поделать!
– Что заставляет вас думать, что я хочу видеть на вас какую-либо одежду? – спросил Каттер, потом что-то сказал апачи, стоявшему рядом, и все засмеялись. Но она заметила, что те двое по-прежнему алчно пялятся на нее, от этого ей было неуютно, и когда Теджас что-то резко сказал им на их языке, она поняла, что ему тоже это не нравится.
С Теджасом ей было спокойнее, хотя она знала, что он сделает все, что прикажет Каттер. Она прислонилась к мексиканцу и избавила себя от необходимости видеть апачей, включая их вождя. Уитни гадала, какие планы у Каттера на ее счет, чувствовала, что часть разговора Каттера с Теджасом касается ее. Теджас пожал плечами, и они тронулись сразу с большой скоростью.
В пути они перекусили, чавкая, плоской круглой лепешкой, Теджас сказал, что их делают из кукурузной муки, а потом размачивают в воде.
– Консистенция коровьей лепешки, – буркнула Уитни с отвращением, пытаясь проглотить сухой кусок.
– Все лучше, чем ничего, – заметил Теджас, и она послушно согласилась:
– Да, только коровья лепешка вкуснее.
Теджас затрясся от смеха, и это еще больше разозлило Уитни.
– Я что, теперь главный источник развлечения? – язвительно спросила она, и Теджас мигом отрезвел:
– Надеюсь, что нет, сеньорита.
Уитни попыталась оглянуться, но ветер трепал длинные, распущенные волосы, и его лицо только мелькнуло перед ней.
– Есть что-то, о чем вы мне не говорите, – упрекнула она, он не ответил. – Что это, Теджас?
Его голос прозвучал необычайно жестко:
– Капер прав. Вы задаете слишком много вопросов, Успокойтесь, все кончится хорошо.
Следующие несколько часов Уитни молчала, с ужасом гадая, что будет, когда они остановятся. Она понимала, что вокруг нее ведется спор, и вспоминала горячие, алчные глаза тех двух апачей. Один из них был тот, кто вытащил ее из пещеры, куда ее спрятал Уэст, – тот, в которого она стреляла. При мысли о нем Уитни содрогнулась и порадовалась, что вождем был Каттер: он только говорит о том, что оскальпирует ее, а остальные сделали бы это немедленно.
Уитни потеряла представление о времени и расстоянии, понимала только то, что они спускаются с горы в жаркую равнину. От бесконечной скачки рябило в глазах, ветер сушил лицо, солнце назойливо палило. Апачи, казалось, не чувствовали ни жары, ни солнца; если бы Теджас не дал ей потрепанную шляпу, она была бы уже похожа на свеклу – шляпа с широкими полями закрывала лицо от солнца и придерживала волосы.
Они останавливались только для того, чтобы напоить лошадей. Когда же они достигнут места назначения?
И что это за место? – вяло подумала Уитни. Она так устала, что ей было почти все равно, она желала только, чтобы прекратилась бесконечная скачка.
Они опять были в горах. На ночлег остановились на небольшом плато, окруженном соснами и другими вечнозелеными растениями, названия которых Уитни не знала. Она неуклюже опустилась на камень возле костра, который развел Теджас.
Одеревеневшая после непривычной скачки, подавленная, полная дурных предчувствий, она смотрела пустыми глазами, и в них отражались не широкие просторы, окружавшие их, а слабость духа и тела; она не замечала ни одиноко торчащие красные и пурпурные скалы, ни красоту могучих деревьев. Холодный ветер пронизывал насквозь, издалека доносился вой – от Теджаса она знала, что это воет койот. Вой долго висел в воздухе, одинокий, колеблющийся, завораживающий. Слезы вдруг брызнули из глаз, и Уитни посмотрела на Теджаса измученными глазами.
– Ничего не будет по-прежнему, – надтреснутым голосом прошептала она, и мексиканец задержал на ней взгляд.
– Все меняется. Жизнь – это череда перемен, – утвердительно сказал он, присел возле нее и развязал руки.
Восстановление циркуляции крови вызвало боль;
Теджас осторожными круговыми движениями растирал ей руки.
– Перемены не обязательно плохи, – продолжал он. – Некоторые умеют принять худшее и сделать из него лучшее. – Он посмотрел на нее хмурым, задумчивым взглядом. – По-моему, вы такая женщина, которая сможет это сделать, если захочет.
– Что вы пытаетесь мне сказать?
– Ничего. – Он пожал плечами. – Просто не падайте духом.
Уитни нахмурилась. Что это значит? Она так устала, что не хотела, чтобы он выражался загадками. Особенно потому, что к ним приближался Каттер, и выражение его лица не сулило ничего хорошего.
– Ты подался в няньки? – сказал Каттер Теджасу, но тот его проигнорировал. – Знаешь ли, я не ожидал, что ты будешь с ней обращаться так, как будто она хрустальная.
Теджас присел на корточки, внимательно посмотрел на Каттера и что-то сказал на их языке – тон был резкий, Каттер напрягся. Его ответ был столь же резкий.
Теджас встал, развернулся и ушел. Уитни посмотрела ему вслед полными страха глазами.
Она перевела взгляд на Каттера, на его темное лицо под индейской повязкой. Прекрасные зеленоватые глаза смотрели в упор и так холодно, что она готова была побежать вслед за Теджасом. Она безуспешно пыталась проглотить ком в горле. Наконец ей удалось произнести достаточно резко, с поднятой головой:
– Чего вы хотите?
Каттер что-то сказал индейцу, оба засмеялись, отчего Уитни стало еще больше не по себе. Каттер присел перед ней и кивнул головой в сторону апачи, стоявшего позади.
– Вы оказались яблоком раздора, мисс Брэдфорд.
Какие будут предложения?
– Я не понимаю, о чем вы говорите! – Она перевела взгляд с непроницаемого лица Каттера на полуголого индейца, стоявшего позади него, и ее кольнул страх.
– Неужели? – Каттер склонил голову на плечо. – Мне почему-то кажется, что понимаете.
Уитни встала.
– Слушайте, если вы и все это сборище первобытных аборигенов желаете поиграть – прекрасно, но без меня!
Чтобы подойти к единственному источнику успокоения, ей пришлось пройти мимо Каттера, с невидящими глазами и высоко поднятой головой, но тот остановил ее, круто повернув к себе. Он говорил ласково, но его выдавали глаза – они сверкали зелеными льдинками.
– Оставьте Теджаса в покое. Это вам не поможет. Я видел, какую игру вы затеваете, она вам не удастся!
– Как обычно, вы сами не знаете, о чем говорите! – Под отчаянной бравадой Уитни безуспешно пыталась скрыть страх. Взгляд скользнул в сторону апачей и Теджаса – тот молча стоял и слушал. У нее упало сердце – она поняла, что он не придет на помощь.
Каттер сменил злость на холодную невозмутимость.
– Это не имеет значения. – Еще больнее сжав ей руку, Каттер вытолкнул Уитни вперед. Приятный тон его речи мгновенно возбудил подозрение. – Кажется, у нас возник спор, кому вы принадлежите, мисс Брэдфорд.
– Что?!
Он указал на одного из апачей:
– Одинокий Волк говорит, что вы принадлежите ему, потому что он первый вас нашел, и если я, их вождь, не возьму вас себе, вы будете его женщина.
– Куда возьмете?
Каттер заморгал, зрачки расширились от удивления, потом он слегка улыбнулся:
– Возьму, как мужчина берет женщину, мисс Брэдфорд.
– Это же смешно… – Ее протест оборвался, когда она увидела язвительную усмешку Каттера и напряженное лицо Теджаса, которому было совсем не до смеха.
– Смешно или нет, но Одинокий Волк говорит, что много месяцев не знал белых женщин, и хотя вы слишком бледная, у вас хорошие зубы и сильные ноги. Он был настолько щедр, что предложил делить вас со своим двоюродным братом, Шкурой Буйвола.
Ее охватила ярость, борющаяся с остатками страха.
Ярость победила. Голос сорвался на крик.
– Скажите Ленивому Волку и Рогам, Буйвола…
– Одинокому Волку и Шкуре Буйвола, – поправил Каттер. – Будьте осторожнее в словах – Одинокий Волк понимает английский.
– Тогда пусть говорит! – выпалила Уитни.
Одинокий Волк что-то сказал Каттеру, и тот перевел для нее:
– Он сказал, что английский – нецивилизованный язык и он не желает на нем говорить. В качестве его женщины вы научитесь говорить на цивилизованном языке.
А еще лучше, если лишитесь языка, чтобы вообще ничего не говорить. Итак, мисс Брэдфорд, вы выбираете Одинокого Волка с Шкурой Буйвола? Они прекрасные, сильные воины и отличные охотники.
Голос Каттера был слегка насмешливым, но глаза смотрели серьезно, и Уитни уставилась на него.
– Полный абсурд… Вы же не думаете, что я буду рассматривать ваше предложение?
– Не вижу, какой у вас выбор. – Каттер скрестил руки на бронзовой груди и улыбнулся. – Хотя я имею возможность взять вас как свою женщину, вам придется выбрать. Хотя я начинаю думать, что, пожалуй, отдам вас Одинокому Волку и останусь без вас.
Сердце и легкие сдавило, у Уитни закружилась голова. В угасающем свете дня она видела блеск предвкушения в глазах двух апачей и насмешливое лицо Каттера.
Как ни ненавистно ей было давать ему такой ответ, она слабым голосом произнесла:
– Все равно что выбирать между нарывом и бородавкой… Видимо, я выбираю вас.
– Лестью вы ничего не добьетесь, – сказал Каттер и шагнул к ней.
Уитни бросила быстрый взгляд на Теджаса, и это был последний призыв о помощи. Вывернув ей кисть, Каттер сорвал с нее платье, и она осталась в нижней рубашке и панталонах с кружевами. Уитни отчаянно закричала, схватила свою одежду, но Каттер вырвал ее, отбросил в сторону и снова потянулся к Уитни, но она сумела ускользнуть от его рук.
– Не смейте… не смейте меня касаться!
