Текст книги "Любовь авантюриста"
Автор книги: Вирджиния Линн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Саммер плотнее запахнула концы кашемировой шали на груди. Шаль цвета шафрана ярко контрастировала с ее ослепительно белым платьем из муслина.
– Теперь вы знаете все, что вас так интересовало, – беспечно произнесла девушка. – Я – отвергнутая за ненадобностью женщина, обманутая и покинутая, отданная на вашу милость. И вы обещали мне романтичный, полный развлечений вечер, а не продолжительную беседу о разочарованиях в любви.
– Да, красавица, ты права.
Джеймс выпрямился, а потом наклонился и легонько коснулся губ Саммер своими губами. Затем он отстранился и внимательно посмотрел на нее. Губы девушки были приоткрыты, а пушистые ресницы взметнулись вверх, уже не скрывая теплый свет в ее глазах.
– Я не из тех, кто оставляет женщину в затруднительном положении, – тихо сказал он. – И ты можешь мне доверять.
– Думаю, – медленно произнесла Саммер, – что если я кому-то и не могу доверять, то только себе.
В предвкушении продолжения вечера Джеймс подумал, что начало оказалось вполне многообещающим.
Когда они покинули свой уединенный уголок, им показалось, что гуляющих в аллеях парка прибавилось. Сумерки еще больше сгустились, и китайские фонарики мерцали в темноте, словно разноцветные светлячки.
Саммер задрожала, когда на парк опустилась тень и лучи солнца больше не прогревали воздуха. Со стороны реки дул легкий ветерок, поэтому здесь было прохладнее, чем в городе, и Саммер порадовалась тому, что предусмотрительно захватила с собой шаль. Она натянула ее на плечи, стараясь не думать о том, что случится позже.
– Хочешь пунша? – спросил Джеймс, и девушка кивнула. Как раз то, что нужно, чтобы согреть ее и придать смелости для предстоящей ночи. А может, она просто обманывала себя? В глубине души Саммер знала, что Джеймс не станет настаивать, если она не захочет выполнить условия заключенной между ними сделки. Но теперь уже гордость не позволяла ей отступить от данного слова.
А может, она была настроена так решительно потому, что Джеймс разжег в ней пламя, которого она не могла погасить?..
Джеймс вернулся с бокалами горячего пунша и подал один из них Саммер. Поднеся бокал к губам, девушка сделала большой глоток. Пунш оказался очень крепким, гораздо крепче, чем она предполагала. Саммер закашлялась, и Джеймс, насмешливо приподняв бровь, хлопнул ее по спине между лопатками. Хлопок был несильным, но Саммер показалось, что у нее сместились ребра.
– Теперь лучше? – заботливо поинтересовался Джеймс.
Саммер пожала плечами:
– Жить буду.
– Утешительная мысль.
– Вам доставляет удовольствие дразнить меня? – обиженно бросила Саммер. – Или у вас просто такое извращенное чувство юмора?
В глубине блестящих черных глаз Джеймса заплясали искорки, и он усмехнулся:
– Ты считаешь, что горе других может доставить мне удовольствие? Обидно, что ты так плохо думаешь обо мне.
– Вы просто дьявол!
Саммер ощущала растущее в душе разочарование. Ей хотелось острить с непринужденной легкостью Джеймса, но она не могла. Ее чувства были в полном беспорядке, но при этом ничто не смогло бы усыпить ее бдительность.
– Ты права, – внезапно произнес Джеймс, и Саммер раздосадовано замотала головой, когда он беззаботно добавил: – Меня забавляют злые шутки, и я заключил сделку с дьяволом. Мне нравится, как ты смотришь на меня. – Джеймс взял ее за руку. – Ну же, Саммер. Мир не перевернется, если ты немного развлечешься.
Саммер отдернула руку.
– Ваш мир, возможно, и не перевернется, а вот мой слишком близок к этому.
Горло Саммер саднило от слов, которых она не сказала, не могла сказать. Такой беспардонный тип никогда ее не поймет. Ветры перемен никогда не наносили ему ударов. У него были братья, сестры и родители. Что он мог знать о потерях? Или о дяде, который собирался продать свою страну или свою племянницу, как Исав – право первородства.
«Я страстно желаю увидеть эту девицу в своей постели...» Господи, эти слова будут преследовать ее до конца жизни. А когда она почти обрела спокойствие и безопасность, то была отвергнута с жестокой деловитостью.
– Саммер.
Подняв глаза, девушка обнаружила, что ее пальцы разжались, и пунш выплеснулся на траву. Джеймс забрал бокал из ее рук.
– Может, ты предпочитаешь вино с пряностями? – озабоченно спросил он и, когда девушка кивнула, добавил: – Оно не такое крепкое. Если ты голодна, можно пойти в рощу.
– В рощу?
– Да. Там есть беседки со столами, стульями и непомерно дорогой едой. На окнах висят занавески, стены украшены причудливыми картинами, написанными маслом, а на коврах – пятна. Я даже не хочу думать, откуда они взялись.
– Вы так чудесно рассказываете об этих беседках.
– В самом деле? – Джеймс схватил Саммер за запястье, с явным намерением не отпускать ее. – Идем, я хочу показать тебе, как можно провести чудесный весенний вечер. Тебе понравится.
– Осмелюсь предположить, что наши представления о чудесном вечере сильно отличаются, – ответила Саммер, не пытаясь, однако, убрать свою руку.
И правильно сделала. По мере того как они продвигались, главная аллея все больше заполнялась людьми. Молодые повесы слонялись по дорожкам парка в поисках легких романов. Эти модно одетые джентльмены без тени смущения строили глазки любой благосклонно настроенной женщине ради собственного удовольствия.
Однако Саммер скорее раздражало чье бы то ни было внимание, и она всячески пресекала попытки завести разговор.
– Вы, наконец, собираетесь что-нибудь предпринять? – нервно спросила она, когда один особенно нахальный молодой человек послал ей воздушный поцелуй.
– С какой стати? – Джеймс с выражением удовлетворения на лице посмотрел на девушку. – Пока эти хлыщи держат дистанцию, они могут восхищаться тобой сколь угодно. Кроме того, они пьяны и, возможно, пытаются разозлить нас обоих.
– У них это почти получилось. Я разозлилась.
Саммер еле сдержала раздражение, когда Джеймс рассмеялся в ответ:
– Как с тобой сложно. Возможно, твое настроение улучшится после того, как ты утолишь голод.
Но даже после того, как Саммер поела запеченной ветчины, нарезанной так тонко, что она напоминала пергамент, разнообразных печений, творожного пудинга и свежих фруктов, она все еще была не в духе. Возможно, причиной тому служило настоятельное желание Джеймса накормить ее из рук спелой клубникой. Он клал ягоды ей в рот до тех пор, пока липкий сок не заструился красными ручейками у нее по подбородку.
– Ты выглядишь так, словно у тебя накрашено лицо, – со смехом произнес Джеймс и, не дрогнув, встретил горящий гневом взгляд Саммер.
– Я бы накрасилась, если бы у меня была косметика.
– Неужели ты из тех женщин, которые накладывают на свое лицо эту жуткую смесь из ртути и свинца? – Джеймс покачал головой. – В таком случае ты умрешь молодой, потому что эта смесь представляет собой смертельный яд.
Саммер неуверенно посмотрела на него.
– Я пользуюсь рисовой мукой, кармином и иногда подвожу глаза специальной настойкой.
– Пустая трата времени. Тебе не нужны все эти дешевые красители.
– Очень вежливо.
Джеймс взял ее руки в свои, не обращая внимания на ее желание отнять их, и его губы изогнулись в еле заметной улыбке. А когда она выругалась, его черные глаза заискрились от удовольствия.
– Что за выражения, дорогая! Может, мне отдернуть занавески, чтобы весь мир узнал о твоем недовольстве?
Саммер холодно взглянула на него.
– Мне все равно. Поступайте как хотите. Эта беседка пропахла немытыми англичанами.
– Возможно, тебе стоит прокричать об этом на весь парк.
– Возможно!
Откинувшись на подушки, Джеймс отодвинул в сторону испачканные занавески, и в душную беседку ворвался свежий воздух. Беседка располагалась в нижнем ярусе, и все проходящие мимо могли видеть сидящих в ней людей.
Саммер посмотрела на Джеймса горящими глазами, а тот только улыбнулся в ответ.
– Если тебе не нравится вечер, мы всегда можем вернуться в гостиницу, – вкрадчиво произнес он, отчего спина Саммер напряглась. Ее горло сжалось, и она посмотрела мимо Джеймса на нарядно одетых посетителей парка.
Саммер прекрасно понимала, что хотел сказать Джеймс. Она всей кожей ощущала исходящую от него чувственность, взгляды полуприкрытых глаз и нежные прикосновения его руки к своей щеке. Он напоминал ей тигра, только очень терпеливого. Это лишало ее мужества, вселяло ужас и... увлекало.
Она сглотнула и посмотрела на Джеймса. На первый взгляд могло показаться, что он ждал ответа с вежливым вниманием, но Саммер заметила, как в его глазах на мгновение вспыхнул огонь, и поняла, что он ждет лишь окончания вечера. Джеймс с блеском играл роль галантного джентльмена – благородно поддразнивал ее, приносил ей все, что она только желала, но за всем этим таилось желание поскорее закончить прогулку, вернуться в гостиницу и получить обещанное удовольствие.
– Мне хотелось бы посмотреть водопад, – произнесла Саммер, понимая, что удивит Джеймса этим заявлением. Отсрочка не всегда была выходом из положения, и Саммер знала это, как никто другой, но она никак не могла заставить себя вернуться в гостиницу. Не сейчас.
Однако если Джеймс и был удивлен, то не показал этого.
– Как пожелаешь, дорогая, – вяло протянул он и, откинувшись в кресле, принялся со скучающим видом рассматривать гуляющих. – Но водопад все равно не начнет работать раньше девяти часов. Если тебе наскучило сидеть в беседке, я могу показать и другие достопримечательности парка...
Саммер с радостью согласилась, и Джеймс галантно подал своей спутнице руку. Саммер положила пальцы на его ладонь и тотчас же ощутила, что ее кожу начало покалывать от его прикосновения.
– Я совсем не такой, каким ты меня считаешь, – произнес Джеймс, недоуменно посмотрев на девушку, когда та отпрянула от него. Чувственный блеск в его глазах сменился озадаченностью. Казалось, он не знал, что делать, – ведь Саммер каждый раз пугалась его прикосновений.
– О Господи, я очень на это надеюсь! – воскликнула Саммер, пытаясь придать своему голосу оттенок беззаботности. Это сработало, и Джеймс рассмеялся.
– Может, мне стоило сказать, что я именно тот, за кого ты меня принимаешь. Похоже, женщинам ужасно нравятся негодяи.
– Это объясняет вашу популярность. – Саммер смотрела на Джеймса, не отрывая глаз, до тех пор, пока дрожь не пронизала все ее тело.
– Посмотри на меня так еще раз, красавица, – промурлыкал Джеймс голосом, от которого у Саммер чуть не остановилось дыхание, – и мы забудем о Воксхолле и будем целоваться до тех пор, пока ты не упадешь в обморок.
– Я никогда не падаю в обморок, – быстро возразила Саммер.
– Может, стоит проверить? – Джеймс шагнул к ней, и она отпрянула.
– Возможно, позже. Если мне не изменяет память, вы обещали веселье и романтику, сэр. Так, может, пришло время выполнить свое обещание?
Впервые за весь вечер Саммер почувствовала, что взяла ситуацию под контроль, и эта мысль принесла ей облегчение. Она никоим образом не хотела позволить Джеймсу узнать, какой беспорядок он навел в ее душе. Он и так был слишком самоуверен.
Отодвинув свою злость на жизнь и на этого страстного негодяя на задний план, Саммер отправилась с ним на прогулку по парку.
Они шли по Хермит-стрит, окаймленной деревьями и кустами с одной стороны и покатыми холмами – с другой. Серебристый свет луны смешивался с отблесками фонариков, окрашивавших все цветами радуги; при этом в некоторых уголках парка царил полумрак. В воздухе витали тихие отзвуки смеха.
– Аллея любви, – пояснил Джеймс. – Здесь очень темно, а дорожки такие узкие, что трудно разойтись. Зато здесь очень удобно обниматься.
– Отсюда и название, – заметила Саммер, и Джеймс кивнул. В лунном свете его волосы блестели так, что напоминали зеркало, отражавшее блики, отбрасываемые фонариками; казалось, в них роились десятки светлячков, и Саммер захотелось дотронуться до них.
– Молва гласит, что между живыми изгородями витает страсть. Как думаешь, стоит проверить? – Джеймс. Он поймал руку девушки и, поднеся ее к своим губам, скользнул ими по коже, заставив Саммер затрепетать.
– Значит, это всего лишь слухи? – спокойно спросила Саммер. – И ни одна беспокойная мамаша не рвала на себе волосы после ночи, проведенной ее дочерью в парке?
– Мамаши сокрушаются больше, чем ты думаешь, дорогая.
Джеймс притянул ее к себе. Саммер прижала ладони к его груди и ощутила под ними мощные удары его сердца. От него исходил запах свежего воздуха, мыла и неповторимый мужской аромат, который принадлежал только ему одному. Этот аромат был таким возбуждающим...
Когда Джеймс, взяв Саммер за подбородок, поднял ее лицо, она уже ждала поцелуя. Она ждала его с того самого момента, когда Джеймс в последний раз держал ее в своих объятиях, и даже не подозревала об этом.
Но Джеймс не стал целовать ее в губы сразу. Сначала он коснулся губами ее бровей, а затем прошелся по изгибу скул. Подушечки его пальцев скользили по ее дрожащей шее, описывая круги и поглаживая кожу. Его профиль четко выделялся на фоне колеблющихся отблесков фонарей, и, когда он наклонил голову, Саммер закрыла глаза и подалась навстречу его поцелуям.
Джеймс слегка раздвинул ее губы языком и прошелся по шелковистой поверхности нижней губы, а потом принялся мерно скользить языком вперед и назад, пробуждая в Саммер желание открыться ему навстречу. А потом он принялся втягивать в себя ее язык во все ускоряющемся ритме.
Это чувственное действо возбуждало Саммер, заставляя ее еще сильнее прижиматься к Джеймсу. Все ее тело болело. Она обняла его за талию, не желая отпускать. У нее кружилась голова, мир плясал вокруг, и Джеймс был единственной ее опорой. Все казалось совсем другим, когда он вот так обнимал ее. Все. Даже она сама. Особенно она сама. Она? Саммер уже не знала, кто это – она. Прежняя Саммер не стала бы делать подобных вещей. Но эта новая Саммер – опустошенная Саммер, которая могла лишь осязать, – отдавалась высокому мускулистому негодяю, в котором сумасшествие необычайно быстро сменялось необузданностью, который из здравомыслящего мужчины спустя мгновение превращался в осатанелого грабителя из переулка Сент-Джайлз, орудующего шпагой с необычайной свирепостью. А ведь она согласилась спать с ним. Наверное, она была такой же сумасшедшей, как и он.
Джеймс дышал тяжело и быстро, со стоном прижимая дрожащую девушку к своей мускулистой груди. Наконец он поднял голову и посмотрел вниз на прильнувшую к нему Саммер.
– Мы не можем оставаться здесь, – произнес Джеймс на своем странном наречии, которое, похоже, употреблял, когда его переполняли эмоции.
– Не можем, – хрипло прошептала Саммер.
– Думаю, нам пора возвращаться.
Саммер лишь кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Но ты должна дать мне немного времени прийти в себя, прежде чем я выйду на свет, – странным голосом произнес Джеймс.
Саммер сначала не поняла, что он имел в виду, но потом вспомнила, как что-то твердое упиралось ей в живот, и покраснела до корней волос. Девушка была несказанно рада тому, что Джеймс не мог видеть выражения ее лица.
Когда они вышли из тени и направились к дорожке, которая вела к главной алее, Джеймс крепко прижал Саммер к себе. Прозвенел колокол, и они смешались с толпой, спешившей посмотреть на водопад. Саммер отчетливо видела смеющиеся лица одетых в модные платья дам.
– Достаточно, – проворчал Джеймс и, потянув Саммер за руку, оттащил ее в сторону. – Переждем здесь.
Вяз распростер над ними свои ветви, и Джеймс, облокотившись о покрытый шершавой корой ствол, наблюдал за беспорядочной толпой гуляющих, спешивших увидеть причудливый водопад.
– Они напоминают мне цесарок, а тебе? – задумчиво прошептала Саммер, когда разряженные дамы прошли мимо, громко и оживленно щебеча.
– Цесарок?
– Ну да, птиц, которые кудахчут без остановки до тех пор, пока кому-нибудь не придет в голову придушить их, чтобы снова воцарилась тишина. У нас были такие. – Девушка покачала головой. – Это настоящее бедствие. Они собирались на заднем дворе и обступали каждого, кто имел несчастье подойти к ним, а затем все разом начинали пронзительно кричать.
Джеймс проследил за ее взглядом и усмехнулся:
– Да уж, они поразительно похожи на цесарок в том, что касается болтовни. Может, мне стоит сообщить им твое мнение?
– Не могу представить, чтобы их заинтересовало мое мнение о чем-либо английском, – вздохнув, ответила Саммер. – Боюсь, я не произвела на Англию должного впечатления.
Рука Джеймса легонько коснулась ее руки.
– Это вполне понятно, если принять во внимание то, при каких обстоятельствах мы впервые встретились. Но я верю, что, если ты ненадолго останешься здесь, все изменится.
Саммер бросила на него удивленный взгляд.
– Я никогда не смогу остаться.
– Почему? – Джеймс пожал плечами. – Твой капитан Киннисон уплыл, и у тебя нет дома, куда бы ты могла вернуться.
На этот раз Саммер не нашлась что ответить. Возможно, он хотел намекнуть, что она останется с ним?
– Я никогда не говорила, что у меня нет дома, – осторожно начала Саммер, – просто сказала, что я сирота, а это большая разница.
– Не такая уж большая. Разве что у тебя другие планы...
– Вообще-то да. Я не могу здесь остаться и хочу уехать домой.
Рука Джеймса скользнула к ее затылку, но потом вдруг опустилась. Он пробормотал что-то себе под нос, а когда Саммер попросила его повторить, ответил нетерпеливо:
– Мне стоит об этом подумать. А сейчас знакомый джентльмен идет в нашу сторону, и мне придется поговорить с ним. Даже если я скажу что-либо странное, постарайся не подавать виду.
– Странное? – Саммер проследила за взглядом Джеймса и увидела подходящего к ним высокого худощавого молодого человека с каштановыми волосами. – Что это значит?
– Скоро узнаешь. А пока будет лучше, если ты последуешь за мной.
Саммер все еще раздумывала над словами Джеймса, когда молодой человек с улыбкой подошел к ним. Девушка заметила пестрый жилет со сверкающей на нем цепочкой часов и монокль на шелковой ленте.
– Где ты нашел эту красавицу, Уэсткотт? – спросил незнакомец. Он оглядел Саммер в монокль и широко улыбнулся, когда та сжалась под его взглядом.
– Конечно, там, где не смог отыскать ее ты, Эпсон. – Джеймс пожал плечами, когда молодой человек повернулся к нему. – Она моя родственница. Сестра.
Саммер вздрогнула. Сестра? Он что, с ума сошел? А как он собирался объяснить тот факт, что его рука весьма чувственно лежала на шее его так называемой сестры? И кто такой Уэсткотт?
– Твоя сестра? – с оттенком злорадства переспросил Эпсон. – Как необычно, Уэсткотт. Я не предполагал, что ты так... близок... со своей семьей.
– Действительно близок, но не так, как ты думаешь.
В его ответе послышалось скрытое предостережение, которое Саммер сразу распознала. Сильная рука начала неторопливо ласкать ее шею, и она напряглась.
Теперь она была совершенно уверена, что Джеймс сошел с ума, и поняла по обескураженному лицу Эпсона, что тот думает так же. Ее щеки залил яркий румянец. Что ей было делать – терпеть ласки или отбросить руку и по-сестрински укорить его? И вообще, как должна была реагировать сестра на подобное публичное проявление братской любви? Черт бы его побрал! Как он собирался выпутываться из этой ситуации, не заработав себе шокирующей репутации развратника? А уж о том, что скажут о ней, Саммер и вовсе не хотела думать.
Немного отодвинувшись, чтобы его рука, скользнув ниже, обняла плечо девушки, Джеймс слегка прижал ее к себе.
– Это жена моего брата, Эпсон, – произнес он с откровенной иронией. – И поскольку она в Лондоне, а он нет, я решил проявить немного галантности.
Эпсон принял такое объяснение и усмехнулся:
– Понимаю. А твой брат – кстати, который из них? – знает о твоем нежном отношении к его очаровательной жене?
Саммер ощутила, как Джеймс небрежно пожал плечами, и с трудом сдержалась, чтобы не послать в его адрес несколько ужасных проклятий. Если бы она вознамерилась остаться в Лондоне немного дольше, с их добрым именем было бы покончено.
– Я не совсем уверен, за кем из моих братьев она замужем... – Джеймс запнулся и посмотрел на Саммер, слегка нахмурив черные, сросшиеся на переносице брови. – Ты не подскажешь мне, дорогая, за кем именно? Впрочем, не важно. Самое главное, он это помнит.
Дрожа от гнева, Саммер сжимала и разжимала руки под скрывающей их шалью. Ей хотелось провалиться сквозь посыпанную гравием дорожку, чтобы никто ее больше не видел. Ей хотелось сообщить этому Эпсону, что она вовсе не была ни невесткой Джеймса, ни его любовницей. Но более всего на свете ей хотелось дать Джеймсу Камерону увесистого тумака.
– Ты дьявол с холодным сердцем, Уэсткотт, – проговорил Эпсон. – Но впрочем, ты всегда был таким. Мы увидим тебя в ближайшее время в Бруксе? Я понес кое-какие убытки и теперь намерен их возместить.
– Уверен, у меня найдется время. Возможно, на следующей неделе.
– Ты остановился в своем особняке? Не слышал об этом, – начал было Эпсон, но его прервал другой молодой человек, одетый не менее изысканно и с такими же изысканными манерами.
– Привет, Эпсон, – протянул подошедший и, оглядев Саммер в монокль, заставил ее бросить на него гневный взгляд. – Ба, отличная компания. – Он отвесил полупоклон, который выглядел довольно нелепо, так как молодой человек был полноват и, кроме того, пьян. – Прошу прощения, мадам, за то, что я немного не в форме, – произнес он, а потом перевел взгляд на Джеймса. – А, Уэсткотт. Я думал, ты где-то в Египте...
– Как видишь, нет, Хоббс.
Саммер почувствовала, как Джеймс взял ее за руку, и сквозь пелену гнева услышала, как он запоздало представил ей своих знакомых:
– Леди Саммер, позвольте представить вам лорда Эпсона и мистера Хоббса. Осмелюсь порекомендовать избегать обоих везде и всегда.
Его тон был легкомысленным и фривольным, более подходившим для беседы в гостиной. Светские беседы были, как правило, бессмысленными и банальными – Саммер слышала их достаточно на своем веку, чтобы с легкостью распознать.
Саммер наклонила голову и присела в реверансе, как ее учили с самого детства.
– Рада познакомиться, джентльмены, – тихо произнесла она, надеясь, что голос не выдал ее гнева и смятения. Она по-прежнему ощущала на себе взгляд Джеймса. Очевидно, он прекрасно понимал, какая буря бушует в ее душе.
– К вашим услугам, мадам, – произнес лорд Эпсон и склонил голову набок. – Я, кажется, не расслышал, за которым из братьев лорда Уэсткотта вы замужем...
Но Джеймс тут же прервал его:
– Не будем конкретизировать, Эпсон. И конечно, с твоей стороны не совсем вежливо выспрашивать.
– Конечно. – Эпсон усмехнулся, а Хоббс поднял свой бокал.
– Замужем за твоим братом, Уэсткотт? Ну и ну! Должен сказать, у вас, шотландцев, отличный вкус в том, что касается женщин, и леди Саммер – лишнее тому подтверждение. О да, я, кажется, влез в ваш разговор. Прошу меня простить, мадам. Боюсь, всему виной пунш.
– Все в порядке, мистер Хоббс, – холодно произнесла Саммер. – Я тоже считаю пунш слишком крепким. – Ее губы изогнулись в печальной улыбке. – Несколько минут назад моему дорогому деверю пришлось поддерживать меня под руки. Но теперь головокружение, кажется, прошло, и мне хотелось бы вернуться домой. – Повернувшись, Саммер посмотрела на Джеймса: – Пожалуйста, дорогой брат. Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы доехать до дома.
– Конечно-конечно, – отреагировал Джеймс. – Мои извинения, джентльмены.
– Какой же ты негодник, Уэсткотт, – со смехом произнес Эпсон. – Кормить меня такими баснями! Мне это совсем не по душе.
– Уверен, ты это переживешь. – Джеймс продел руку Саммер себе под локоть и, прежде чем уйти, вежливо поклонился собеседникам.
Саммер некоторое время ощущала на себе их взгляды, а когда они с Джеймсом отошли на почтительное расстояние, взорвалась:
– Надеюсь, ты счастлив! Ради всего святого, почему ты говорил такие ужасные вещи? И почему ты носишь чужое имя?
Джеймс сильнее сжал ее руку.
– Я не знал, что именно успел увидеть Эпсон. А когда понял, что он видел больше, чем мне хотелось бы, ты превратилась в мою невестку. Все просто.
– И ужасно!
Джеймс пожал плечами:
– Можно и так сказать.
– И что ты собираешься теперь делать?
– Ничего. Эпсон понял, что я не намерен обнародовать рискованный союз с женой моего брата. Значит, он подумает, что ты просто обворожительная, недоступная красавица со своеобразной реакцией на пунш.
– А зачем ты лгал мне насчет своего имени?
– Я не лгал.
– Тогда почему эти люди называют тебя Уэсткоттом?
Джеймс на мгновение задержал дыхание и лишь потом выдохнул:
– Это мой титул, а не имя.
– Титул! – Неожиданное признание окончательно выбило Саммер из колеи. – Что ты хочешь этим сказать? – Голос ее слегка задрожал. Она остановилась возле украшенной колоннадой арки и недоверчиво посмотрела на Джеймса. – Разве ты не... – Она не могла продолжать.
Джеймс сочувственно улыбнулся ей:
– Бедняк? Нет. Я даже не сбежавший солдат. Я просто-напросто ушел в отставку. Мне назначили пенсию за то, что я спас на поле боя герцога Йоркского, который оказался слишком неповоротлив. Король был настолько щедр, что даровал мне титул и поместья, которые вернулись короне. Ничего особенного, смею уверить, хотя и больше, чем мог ожидать четвертый сын шотландского графа.
Саммер потребовалось время, чтобы переварить все сказанное. Она почти не замечала толкающихся вокруг людей и пристального взгляда Джеймса. Его черные словно ночь глаза смотрели на нее с опаской – очевидно, он решил, что она разозлилась. И он был прав. Надо же так одурачить ее!
– Черт бы тебя побрал! – прошипела, наконец, Саммер, и Джеймс по привычке тут же крепко схватил ее за запястье.
– Проклинай меня, сколько твоей душе угодно, но только не на людях. Если ты все же возьмешь себя в руки, то я предоставлю тебе возможность высказать все, что ты думаешь обо мне и моих пороках. – Пальцы Джеймса еще крепче сомкнулись вокруг запястья Саммер, и он повлек ее к выходу.
Саммер не произнесла ни слова и не попыталась вырваться, даже когда Джеймс окликнул проезжавший мимо экипаж. Она молчала, когда он назвал вознице совершенно незнакомый ей адрес. А когда Джеймс уверил ее, что пошлет кого-нибудь за ее вещами, Саммер лишь пожала плечами, потому что в тот момент это уже не имело для нее никакого значения.
