Текст книги "Ястреб и голубка"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Глава 5
Рядом с Мэтью заохала миссис Бишоп:
– О Боже мой… мистер Хокхерст… вы не могли бы отнести Сару в ее комнату?
Мэтью последовал за хозяйкой дома вверх по лестнице, радуясь возможности убраться из гостиной, где толпились любопытные недоброжелательные женщины. Он быстро отвел глаза от кровати и бережно опустил свою ношу на маленький диван у окна. Миссис Бишоп бестолково порхала вокруг, и теперь Мэтью был уже вынужден успокаивать не дочь, а суетливую мамашу.
– У вас не найдется немного бренди, мэм?
– О нет, нет! – так и вскинулась она. – Преподобный ни в коем случае не разрешает держать в доме крепкие напитки. Но что же мне делать? Может быть, стоит сжечь у нее под носом несколько голубиных перьев? Или как следует хлопнуть ее по щеке?
– Нет, нет, мэм. С ней все будет в порядке.
Она придет в себя с минуты на минуту. Это просто от потрясения. Миссис Бишоп, вы не позволите мне поговорить с Сарой наедине?
Я уверен, что сумею объяснить ей, как обстоят дела, чтобы она все поняла и дала согласие.
Миссис Бишоп кинула на него подозрительный взгляд, но возражать не стала и предоставила ему выпутываться, как он сочтет нужным. Она сама чувствовала себя не лучшим образом и больше всего желала оказаться у себя в постели, не дожидаясь, пока силы окончательно ее оставят.
Когда дверь за нею закрылась, Мэтью извлек из собственного кармана маленькую серебряную фляжку с бренди и несколькими каплями ее содержимого осторожно смочил губы Сары. Она дернулась и вскочила, едва не сбив его при этом с ног.
– Ах он ублюдок! – выпалила она. – Он сделал меня посмешищем всего Челтенхэма!
Она схватилась руками за голову и издала пронзительный вопль. Мэтью беспокойно оглянулся на дверь, ожидая, что сейчас сюда ворвется разъяренный отец, дабы наказать наглеца, посмевшего обидеть его дочь.
Сара истерически засмеялась.
– Сюда никто и нос не посмеет сунуть, пока эта дурная Сабля Уафлд не кончит бесноваться! – Она наклонилась, вытащила из-под кровати саблю и резко взмахнула ею.
– Ух, если бы я могла сейчас добраться до того паршивого пса, я бы его на куски изрубила!
– Сара… – начал он, не на шутку встревоженный.
– Я не Сара! Они не желали, чтобы я была Сарой Бишоп! Они меня так дразнят: «Сабби-Сабля-Сабелька!», «Сабля Уайлд»… По имени моего отца и его оружия! Эта «Сабби-Сабля» ко мне уже так прицепилась, что все только так меня и зовут! Вот я и буду Сабби, как будто мое настоящее имя – Сабина! Я сама не хочу быть Сарой Бишоп! Буду Сабиной Уайлд, и все тут!
Он взглянул на нее с неподдельным восхищением:
– Сабби-Сабелька?.. Сабина Уайлд? Великолепное имя. Оно просто идеально вам подходит.
– Ваш брат сломал мою жизнь! – вскричала она, так и кипя негодованием. – А я сломаю его жизнь… пусть даже это будет моим последним делом на земле!
– Сабби… слово чести, он не мог приехать сам. Королева приказала ему находиться при дворе неотлучно.
– Королева?! – так и взвилась она, найдя новую отдушину для собственной ярости.
Безрассудная ревность пламенем обожгла сердце. Жених, ее жених пренебрег ею, чтобы плясать на задних лапках вокруг какой-то там чертовой королевы!
– Богом клянусь, он у меня попляшет, этот Хокхерст! И он, и королева – я не я буду!
Они мне за это дорого заплатят! Легко не отделаются!
Она отшвырнула саблю и несколько раз шумно вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
Неожиданно Мэтью засмеялся. В глазах у нее вспыхнули зеленые искры.
– Зубоскал бессовестный, что тут смешного? – в ярости потребовала она ответа.
– Нет, милая девочка, я всецело на вашей стороне. Я согласен, фокус, который на этот раз выкинул Хокхерст, ни в какие ворота не лезет, но, клянусь всеми святыми, он сыграл изрядную шутку с самим собой. Он ведь даже и представления не имеет о том, чего себя лишил. Стоило мне взглянуть на вас, первая моя мысль была: вы достаточно прелестны, чтобы у любого мужчины кровь забурлила в жилах… но теперь, когда я увидел вас в бешенстве, я понял, что вы неподражаемы! Дайте срок, после того как он хоть одним глазом увидит, какое сокровище ему досталось… Да он убьет любого мужчину, который посмеет дважды посмотреть в вашу сторону!
– Я еще пока что ему не досталась! Мы не обменялись брачными обетами!
– Вы собираетесь отказаться от этого союза? – спросил он.
Если бы она отказалась… он предложил бы ей в мужья самого себя. Нахмурившись, она обдумывала, какой выбор ей предстоит сделать. Оставаться здесь она не могла. Она даже вообразить была не в силах, как завтра взглянет в лицо кому бы то ни было.
– Справедливости ради я должен сообщить вам: если вы решитесь довести это дело до конца, то вы станете леди Девонпорт.
Ее лицо мгновенно прояснилось.
– Если так… я доведу это дело до конца!
– Вы согласны стать его женой… только ради титула?
Она вспыхнула:
– Он женится на мне ради моих земель!
Это честная сделка, вы не считаете? – Внезапно она осеклась. – О, не сердитесь, Мэтью… Ведь это значит, что вы только что схоронили отца!
В одно мгновение весь ее гневный пыл рассеялся без следа – его сменило сердечное раскаяние и самое искреннее сострадание. Мэтью сжал ее руку.
– Его силы убывали с каждым часом. Может быть, смерть была для него благословением свыше. Он бы не хотел влачить такое существование.
– Я очень хорошо понимаю ваше горе.
Мне было всего четыре года, когда погиб мой отец. Все думали, я ничего не понимаю, потому что такая маленькая. Но я понимала.
Я так плакала, так горевала… мне так не хватало его! Кроме него, меня никто в жизни не любил. А он был моим другом.
– Я хотел бы стать вашим другом, Сабби, – сказал Мэтью мягко.
– Мэтт… как это замечательно! С вами мне очень легко. Когда я ругаюсь, вы не возражаете; когда я беснуюсь, вы смеетесь. Я кого хочешь могу вывести из себя – это просто мой главный талант, а вы каким-то чудом не поддаетесь на мои трюки.
– На таком фоне окажутся особенно заметными мои многочисленные достоинства, – поддразнил он ее.
– О, вы просто не станете меня слушать, а будете со мной заодно и еще подстрекать меня будете! – пообещала она и подняла серебряную фляжку. – А можно мне еще немножко?
– Полегче, Сабби, – предупредил он. – Это нужно пить медленно, чтобы не задохнуться. Это бренди. Не дышите, пока не проглотите, а не то поперхнетесь и закашляетесь.
Если глотнете сразу слишком много, у вас будет такое чувство, как будто у вас в животе прожгли дыру.
Вот так состоялось ее приобщение к горячительным напиткам, и первый преподанный ей урок пришелся как нельзя более кстати. Мэтью показал себя как неоценимый союзник.
– О Мэтт, как я завтра смогу показаться перед людьми? Они же от смеха будут по полу кататься и ножками дрыгать в воздухе!
– Сабби, ваш отчим известил всех, что церковная церемония и свадебный прием не состоятся. Мы обменяемся обетами без лишних свидетелей, у него в кабинете. Потом мы уедем… если к этому времени будут уложены ваши сундуки. Вы станете леди Девонпорт.
Титул дает вам немалую власть.
– Власть? М-м-м, власть… Ох, как приятно произнести это слово, – сказала она с улыбкой. – А деньги вы привезли? – последовал неожиданный вопрос.
– Разумеется, привез. У меня при себе пятьсот фунтов для вас и столько же для вашего отчима. И конечно сверх того имеются суммы, предназначенные для покрытия любых расходов, которые вам понадобятся в Блэкмуре. В письме Хока все это изложено.
Ее глаза засверкали.
– Пойдем сейчас же и отдадим преподобному Бишопу его чертовы деньги!
Она схватила его за руку и потащила к дверям. Ее волосы окутали плечи струями расплавленной меди; от прикосновения девичьей руки Мэтью показалось, что сердце перевернулось у него в груди.
Все разговоры сразу стихли – присутствующие изумленно воззрились на вошедшую пару. Убедившись, что к ним приковано всеобщее внимание, Сабби возвестила:
– Брат лорда Девонпорта должен произвести с вами некоторые расчеты, преподобный Бишоп. Будьте добры, Мэтью, вручите ему пятьсот фунтов и непременно возьмите с него расписку для моей счетной книги. – Она повернулась к старшей сестре. – Джейн, пусть служанки упакуют в сундуки мое приданое, и проследи, чтобы свадебный наряд не помяли.
Лорд Девонпорт, несомненно, будет настаивать на повторной церемонии венчания, чтобы он мог лично принести мне священные обеты.
А мы с Мэтью сейчас уходим по делам. Я намерена выкупить Черную Субботу у ее нынешнего владельца. Свою лошадь я увезу с собой на корабле. Вам известно, что брат лорда Девонпорта является капитаном собственного корабля? О, конечно же, это вам известно. О Хокхерстах не одна легенда сложена, так ведь?
Она вылетела из дома, и Мэтью торопливо последовал за ней. Он едва сдержался, чтобы не захохотать при всех, и, только оказавшись за порогом, чуть ли не сложился пополам от смеха. Эта девушка вызывала в нем настоящий восторг, но, мало того, он понимал, что она – вполне подходящая пара для его неукротимого братца.
Едва настало утро, Сабби улучила момент, чтобы, оставшись наедине с матерью, попрощаться с ней. Было ясно, что жизнь матери станет намного легче после отъезда бесшабашной дочери. Когда она поцеловала мать в лоб и прошептала прощальные слова, в ней шевельнулось странное чувство, как будто они с матерью поменялись ролями, – и Сабби была немало удивлена, когда та сжала ей руку и чуть слышно проговорила:
– Я любила твоего отца до безумия. Мне кажется, ни одна женщина не сможет устоять перед неистовым ирландцем, если уж он решил ее заполучить.
Потом, когда день был уже в разгаре, они с Мэтью, стоя в кабинете преподобного Бишопа, обменялись положенными по обряду обетами. Странно звучали слова, которые произносил Мэтт! Как будто он был не самим собой, а собственным братом!
– Я, Шейн, беру тебя, Сара…
Так вот как зовут ее нареченного, думала она, ведь до сих пор она только видела его подпись. Но почему у него ирландское имя?
Это непременно надо будет узнать. Да, она должна узнать как можно больше о человеке по имени Шейн Хокхерст, лорд Девонпорт.
На палец ей надели тяжелое золотое кольцо, и краткая церемония на том закончилась. Все это время она слышала презрительное перешептывание и хихиканье сестер. Сабби и Мэтью задержались ровно настолько, чтобы выпить по стакану яблочного вина и разрезать свадебный пирог; затем слуги погрузили сундуки в карету, которая должна была доставить их до корабля – за восемнадцать миль – и вернуться назад. Верховую лошадь, на которой прибыл Мэтью, и Субботу привязали к задку кареты.
Сабби была одета в нарядное платье абрикосового цвета и плащ, подобранный в тон платью. Она чувствовала, что никогда еще не выглядела такой неотразимой. Мэтью уже собрался помочь ей войти в экипаж, но тут она попросила его подождать, пока она ненадолго вернется в дом, чтобы должным образом попрощаться с семейством.
Кроме матери, которая ушла к себе наверх – надо ведь ей было всласть выплакаться! – все были в сборе. Сабби обвела взглядом парочки – Бет и Эндрю, потом – Маргарет с Джоном и напоследок – Джейн с Дэвидом.
Она метнула взгляд на преподобного Бишопа, и уголки ее губ поднялись в жестокой усмешке.
– Итак, мне выпал в жизни редкий дар небес – оказаться членом этой дружной семьи.
Поскольку ни с кем из вас я больше не увижусь, я бы хотела, как добрая и заботливая сестра, кое-что вам сообщить. Бет, твой молодой супруг считает, что в постели ты ведешь себя как несмышленая девочка… по сравнению со мной. Ведь меня-то он знал раньше.
При этом заявлении у каждого словно язык отнялся, но Сабби не стала ждать, пока они обретут способность хоть что-нибудь произнести.
– Маргарет, я действительно купалась в озере нагишом, но Джон забыл вам донести, что и он плавал вместе со мной. Джейн, милочка, когда ты сегодня вечером отправишься в постель, попроси Дэвида показать тебе маленькую метку у него на животе, которую я оставила ему на память.
– Сабля Уайлд, ты – мерзкая шлюха! – завопила Маргарет, впервые в жизни выкрикнув столь грязное слово.
Преподобный Бишоп просто затрясся от ярости:
– Бесстыжая, распутная тварь!
В глазах Сабби зажегся опасный огонек.
– Да, и притом мое имя – леди Девонпорт.
На этот раз откликнулась Джейн:
– Девонпорт? Возможно, – холодно процедила она. – Леди? Совершенно невероятно!
Сабби выплыла из дома, сохраняя самую царственную осанку, но, едва оказавшись в карете, залилась горючими слезами.
Мэтью обнял ее, прижал к груди и забормотал слова утешения – все, какие приходили на ум. Когда наконец у нее уже не осталось сил даже на то, чтобы плакать, она подняла на него глаза; слезы сверкали на ресницах, словно бриллианты. Он наклонил голову и нежно поцеловал ее… просто ничего не мог с собой поделать.
И тут внезапно рассыпался серебряными колокольчиками ее смех. Удивленный и раздосадованный, Мэтью, в свою очередь, осведомился:
– Нельзя ли узнать, почему вас так позабавил мой поцелуй?
– О, Мэтью, до сегодняшнего дня меня целовал только кто-нибудь из моих зятьев… брат по закону, так сказать… А ведь вы же теперь мой деверь – значит, тоже брат по закону!
Сабби наблюдала, как Мэтью умело успокаивал и направлял лошадей, чтобы завести их на корабль.
Он показал ей выгородку на корме, где размещались стойла со стенками из прочных бревен, и пояснил:
– Мы очень часто перевозим лошадей.
Приобретаем их чаще всего в Ирландии, оттуда переправляем морем в Голландию, Францию и даже в Марокко, а из тех краев иногда доставляем в Англию арабских скакунов.
В экипаже каждого корабля Хокхерстов непременно состоит на службе специальный конюх: его единственная обязанность – заботиться о лошадях.
Корабль просто заворожил Сару. Она и понятия не имела, сколько требуется людей, чтобы плыть под парусами по морю. Каждая мелочь была ей интересна, и все семьдесят человек команды относились к ней с глубоким почтением.
Мэтью настоял, чтобы она заняла его каюту, сам же перебрался в обиталище своего первого помощника.
Каюта капитана оказалась совсем небольшой, но удивительно удобной; здесь была койка для сна, стол, стулья с кожаной обивкой, стенные шкафы и превосходный шерстяной ковер, чтобы уберечь ноги от пронизывающего морского холода.
Сабби добилась у Мэтью разрешения выйти с ним на палубу, чтобы она смогла наблюдать, как «Роза Девона», дождавшись конца прилива, воспользуется отливом, спустится к устью реки Северн и войдет в Бристольский канал.
Мэтью привел ее на мостик, велел покрепче держаться за поручни, а сам прочно уперся ногами в палубу, чтобы наилучшим способом противостоять качке; набрав полную грудь воздуха, он выкрикнул свой первый приказ.
Сабби услышала, как заскрипели снасти где-то у нее над головой, и это заставило ее поднять взгляд вверх. Она задохнулась, увидев крошечные фигурки, которые проворно управлялись с канатами, готовясь развернуть и поднять главный парус.
Когда корабль вынесло течением в открытые воды Бристольского залива, морякам оставалось лишь дождаться момента, чтобы поймать ветер в паруса.
Сабби взглянула на Мэтью, и он улыбнулся: его радовал ее искренний восторг.
– Лево руля! – приказал он, и ветер разнес его голос по всему кораблю. А потом он сказал уже тише, только для нее:
– Справа по борту – это Уэльс. Дикое место.
Она энергично кивнула.
– Небо краснеет: готовится великолепный закат… специально для вас! – объявил он, широко улыбнувшись.
Она чувствовала солоноватый запах водорослей, выброшенных на берег. Сильный морской бриз сорвал с ее головы капюшон, и пряди волос разлетелись причудливым облаком.
Слышались крики морских птиц; время от времени они проносились мимо высоких мачт, и Сабби казалось, что даже биение ее сердца следует ритму того неповторимого звука, с которым нос корабля разрезает волны. Никогда раньше не испытывала она такого ликования, такого чувства безграничной свободы. В этот момент она словно заново родилась. Сейчас начиналась ее жизнь. И она намеревалась встретить свое будущее во всеоружии. Никогда и никому она не позволит делать из нее жертву. Она знала, что воля у нее сильная. Отныне и впредь она будет держать чашу жизни обеими руками, мысленно поклялась она, и будет распоряжаться содержимым этой чаши по своему усмотрению. Она станет поступать только так, как пожелает сама. Она научится жить полной жизнью, она осуществит свою заветную месть – и месть будет для нее слаще нектара.
Сабби глубоко вдохнула пьянящий морской воздух и дала сама себе нерушимый обет: с этого мгновения она начинает свою настоящую жизнь, и ничто не остановит ее. Вцепившись в перила, она вычислила весь предстоящий ей путь. Все будет очень просто. Мэтью, конечно, примется яростно возражать… Она рассмеялась вслух, ибо знала, что одного Хокхерста она уже покорила, а теперь очередь за другим. Она облизнула губы, подумав об этом другом. Ублюдок несчастный!
Блэкмур-Холл оказался скалистым уголком, продуваемым всеми ветрами. Таинственные очертания скал, безлюдные окрестности порождали впечатление, будто это поместье расположено на краю света. Мэтью испытывал невольное раскаяние за то, что привез Сару в столь дикое и пустынное место; он то и дело – чуть ли не каждую минуту – считал необходимым приносить ей извинения и оправдываться, начиная с того момента, когда их атаковала свора свирепых ирландских волкодавов; путешественники едва успели укрыться за воротами, а псарям не сразу удалось кнутами отогнать злобных животных.
Сабби влюбилась в эти места с первого же взгляда, но предпочла скрыть свои чувства от Мэтью. Он представил ее всем обитателям замка как леди Девонпорт, и домоправительница – красивая румяная женщина – тут же вручила ей огромную связку ключей, которыми подобает распоряжаться хозяйке.
Мэтью самолично отдал поварам приказ приготовить достаточно еды для корабельной команды и велел двоим матросам принять на борт пятьдесят бочонков сидра из винных погребов Блэкмура.
Сабби и Мэтью поужинали вдвоем в малой гостиной, где топился камин: в этот погожий июньский день солнечный свет не пробивался сквозь толстые каменные стены Блэкмура, и путешественники наслаждались теплом, сидя перед камином.
У Сабби хватило ума подождать, пока Мэтью не ублажит себя сытной пищей и добрым вином, и только тогда она поделилась с ним своим замыслом.
– Нет, нет и нет! Да за такое дело брат мне голову оторвет!
– Мэтт, ты же исполнил все, о чем он тебя просил. Ты представлял его особу во время свадебной церемонии, ты благополучно доставил меня в Блэкмур. Твой долг исполнен, ты сыграл свою роль. Я же не собираюсь являться ко двору как леди Девонпорт. Моя тетушка, Кейт Эшфорд – хранительница гардероба королевы. В недавнем письме она сообщила, что ей необходима помощница.
Это была не столь уж наглая ложь; впрочем, Сабби уже приняла решение и не собиралась останавливаться ни перед ложью, ни перед более тяжкими прегрешениями, лишь бы добиться своего.
– Если брат узнает – наши жизни будут стоить меньше, чем кучка козьих орешков!
– Да ведь ему нипочем не узнать об этом, Мэтт, если ты сам не проболтаешься! Он женат на Саре Бишоп. А я – Сабина Уайлд.
– Ты сошла с ума! То, что ты задумала, – это игра с огнем… будь я проклят, Сабби, почему у тебя такой довольный вид? Я говорю серьезно!
– Ах, ты, может быть, его боишься, но ведь я-то не боюсь! – подзадорила она его.
– Немыслимо! Конечно, народу при дворе – тьма-тьмущая, но тебе не удастся затеряться в толпе. Ты везде будешь выделяться, тебя невозможно не заметить! Поверь, я знаю, что говорю: брат непременно на тебя глаз положит!
– Другими словами, Шейн Хокхерст – бабник? – уточнила она.
– Там, где дело касается женщин, Хокхерст чертовски опасный хищник – сущий ястреб[5]5
Принятое среди близких обращение к Шейну Хокхерсту – Хок означает по-английски «ястреб» (Hawk).
[Закрыть] ..Вот уж кто не зря носит такую фамилию, – со всей прямотой ответил Мэтт.
– Тем лучше! Я собираюсь стать его любовницей, – объявила она, сверкая зелеными глазами. – Я буду заказывать музыку, а уж он под мою дудку попляшет!
Мэтью посмотрел на нее как на умалишенную.
– Тебе тоже придется поплясать. Нет! Не бывать этому! – закричал он.
Уголки ее губ изогнулись вверх. Мэтт – ее друг, он не оставит ее гнить в этом захолустье.
Уж об этом она позаботится!
Глава 6
Мэтью Хокхерст медленно вел корабль вдоль побережья Девона. Он бросил якорь близ Тинтагиля, чтобы показать своей спутнице знаменитый замок, который, по преданию, принадлежал королю Артуру. Они обогнули мыс Лендз-Энд – Край Земли – юго-западную оконечность Англии, а затем снова остановились в причудливой гавани Маусхоул;
Сабби смогла осмотреть и эти места. Мэтью использовал любой предлог, любую уловку, какую только мог изобрести, лишь бы выиграть время и прибыть в Лондон как можно позже. Ему было известно, что Шейн получил приказ – состоять в свите королевы во время ее поездки по стране, и Мэтью намеревался доставить Сабби в Гринвич не раньше, чем во второй день июля.
Со своей стороны, Шейн Хокхерст, который не хуже Мэтью знал, что монарший отъезд назначен на первое июля, также не спешил возвращаться ко двору. Ему совсем не хотелось вместе со всей свитой покидать Лондон, где его ожидали многочисленные деловые встречи.
Он отложил отъезд из Девонпорта еще на неделю, желая, во-первых, удостовериться, что жизнь Джорджианы устроена должным образом, а во-вторых, уклониться от чести сопровождать королеву.
Оба брата ошиблись в своих расчетах на один день. Предполагалось, что ее величество посетит графство Норфолк и закончит свой вояж в Норидже – в Восточной Англии. Первая остановка намечалась в Теоболдсе, сельской резиденции Сесила, находившейся сразу же по выезде из Лондона. Вперед был выслан церемониймейстер, которому надлежало подготовить все для приема королевы и ее двора.
Дамы из свиты побывали в Теоболдсе заранее и пришли в ужас от того, какие жилища были там для них отведены.
Личные покои королевы отличались бьющей через край роскошью, но даже наиболее приближенные к ней особы были обречены ютиться все вместе, в одной комнате с прислужницами куда более низких рангов, а придворные мужчины – в другой.
Стараясь по возможности избежать встречи с Бесс сразу после того, как она тронется в путь, лорд Девонпорт предпочел сослаться на ужасающую тесноту апартаментов в Теоболдсе как на предлог, позволивший ему не присоединяться к королевскому кортежу, когда тот двинулся по направлению к замку у Бишоп-Стортфорда. Хокхерст редко пользовался отведенными ему личными комнатами на четвертом этаже Гринвичского дворца, потому что в Лондоне у него был собственный дом на берегу Темзы, но он – вместе с Бароном – намеревался провести здесь ближайшие несколько дней: он хотел обследовать некоторые помещения, пока отсутствуют их обитатели, входящие в свиту королевы.
Сабби была поражена многолюдьем и толкотней в Гринвиче – не только в самом дворце, но и в парке, во дворе и даже в конюшнях.
Это напоминало ярмарку, где ей довелось однажды побывать и где жонглеры и музыканты устроили веселое представление для горожан.
Одежды тех, кто попадался Сабби на глаза в Гринвиче, были столь яркими и причудливыми, что походили скорее на костюмы бродячих актеров. Каждый встречный торопился по своему делу и не обращал никакого внимания на окружающих.
Мэтью пообещал позаботиться о стойле для Субботы и пристроить где-нибудь два сундука Сабби, пока она не вернется от леди Эшфорд.
Свободных помещений во дворце было сколько угодно – теперь, когда ее величество изволила отбыть. Лицезреть королеву Сабби не удалось – она опоздала на полчаса, чтобы полюбоваться выездом процессии; однако обоз только готовился отправиться в путь: повозки с вещами королевы, кареты с ее высокопоставленными служителями и, в свою очередь, повозки с вещами и слугами этих важных особ. Сабби уже начала терять надежду, что в этой суматохе и толчее ей удастся отыскать леди Эшфорд, поскольку все казались слишком занятыми и озабоченными и могли дать ей лишь самые смутные указания, где можно найти эту леди.
В залах и переходах дворца Сабби совсем растерялась. Она повернула направо, потом налево, потом снова направо; она преодолела подъем почти в три лестничных пролета.
В конце концов какой-то юный паж, любопытство которого пробудилось при виде нового лица, проводил ее до королевской гардеробной, и она оказалась лицом к лицу с женщиной, которая выглядела куда старше, чем в детских воспоминаниях Сабби.
Обе женщины сверлили друг друга взглядами чуть ли не целую минуту, и наконец, собравшись с духом, Сабби спросила:
– Леди Эшфорд? Тетушка Кейт?
Рослая дама, которая, по-видимому, была некогда очень хороша собой, грустно поджала губы и хмуро откликнулась:
– Итак, как я вижу, они все-таки сплавили ко мне свою рыжую!
– Боюсь, что так, – подтвердила Сабби с тем же постным выражением на лице.
Глаза Кейт внезапно заискрились веселой усмешкой.
– Сегодня утром в часовне я просила и Бога, и дьявола, чтобы они послали мне пару рук на помощь… Похоже, кто-то из них снизошел к моим мольбам!
Сабби улыбнулась и присела в низком реверансе; она поняла, что они с тетушкой сумеют поладить.
Кейт Эшфорд имела обыкновение говорить безостановочно. Она никогда не умолкала.
В ней таился неиссякаемый источник сведений, наставлений, советов и сплетен, и она безотлагательно занялась приобщением Сабби к злободневным хлопотам.
– По правде говоря, ты не могла появиться в более удачный момент. Королева отправилась в поездку и оставила меня здесь, чтобы я почистила и обновила все те наряды, которые она не взяла с собой. Работы столько, что и за сто лет не управишься… – Она озабоченно покачала головой. – У нашей государыни платьев больше двухсот, и это только здесь, в Гринвиче… и столько же в Виндзоре, и в Хэмптон-Корте.
Едва закончив одну тираду, добрая леди немедленно начинала следующую, так что от Сабби требовалось только вовремя кивать головой.
– Фу! Дворец просто пропитан зловонием!
Давай откроем окна. Думаешь, для чего затеваются эти торжественные вояжи по стране?
Для того чтобы осчастливить подданных ее величества лицезрением королевы во всех городишках по пути следования? Как бы не так!
Это просто предлог, а на самом деле большие выезды нужны, чтобы этот дворец обезлюдел.
Ведь всю зиму тут размещаются полторы тысячи человеческих тел… Полторы тысячи немытых тел, со всеми их запахами, – добавила она, брезгливо поморщившись. – Господи прости, нужно очистить отхожие места, прежде чем установится погода потеплее, а то нас всех чума поразит! – Она выдержала короткую паузу и вновь повела речь о собственных заботах. – И ведь нужно приводить в порядок не только платья. А кринолины? А обувь? А драгоценности? Их надо и почистить, и починить, где потребуется… Я уж не говорю о париках! – Последнее слово она произнесла с особым ударением и закатила глаза к потолку. – У меня две помощницы, но у них на двоих мозгов меньше, чем у одной божьей коровки! А у тебя, судя по виду, есть голова на плечах, и ты, должно быть, знаешь чего хочешь. Мне придется платить тебе жалованье из своих собственных средств. Ну, разумеется, во дворце ты можешь рассчитывать на кров и на пищу, так что ешь сколько влезет, но это все, чем тебя может одарить королева. Она до того прижимиста, что готова изюминку разрезать на две половинки! Вот тебе и еще одно преимущество поездки по стране, понятно тебе? Каждый захолустный дворянин, которого она осчастливит посещением, опустошит все свои закрома и все погреба в округе: надо же кормить и развлекать тысячу с лишком важных гостей!
Зато какая честь – они потанцуют в его доме!
Впрочем, довольно болтовни. Я выделю тебе одну из наших личных комнат. Комнатушки у нас крошечные, но там, по крайней мере, есть кровать и окно, а это само по себе уже роскошь по здешним понятиям. В Гринвиче сколько угодно комнат без окон, можешь ты в это поверить? Ты будешь жить на третьем этаже, так что осмотрись с дороги… Ты ведь Сара, правильно?
– Нет, мэм. Меня все зовут Сабби… Сабина Уайлд.
Кейт так и пронзила ее взглядом.
– Ах да, теперь я вспоминаю.
Тетушка отвела ее в тесную комнатку на третьем этаже и распорядилась:
– Как только разберешься тут со своими вещами, спускайся в гардеробную и принимайся за дело. С каждым платьем придется как следует поработать губкой – пятна от пота под мышками очень трудно выводятся. И еще эти проклятые белила, которыми она обмазывает все лицо! Их готовят из смеси яичного белка, квасцов и буры. Отчищать от этой смеси парики и рафы – дело не из приятных!
Оставшись на несколько минут в одиночестве, Сабби оглядела свою каморку. Здесь, во всяком случае, была удобная кровать с вполне приличными покрывалами. В углу размещался шкаф для одежды; рядом находился небольшой умывальник с тазом и кувшином, а под ним – короб с ночной вазой. Самым большим достоинством комнаты были высокие окна – от пола до потолка. Взявшись за ручку одной из оконных рам, одновременно служившей и створкой балконной двери, Сабби открыла окно и вышла на маленький каменный балкон.
Затем она как можно шире раздвинула тяжелые шторы, оставив окно открытым, чтобы проветрить комнату: на такой высоте она могла не тревожиться, что кто-нибудь влезет в комнату через окно.
Ей снова пришлось воспользоваться услугами пажа, чтобы найти дорогу к конюшням, а там она потратила полчаса на поиски Мэтью. Он втащил сундуки Сабби к ней в комнатку, а затем они взглянули друг другу в глаза и произнесли одновременно одну и ту же фразу:
– Я думаю, нас не должны видеть вместе.
Оба засмеялись, потому что взаимное понимание давалось им легко, и Сабби сказала:
– Когда мы встретимся на людях, надо будет сделать вид, что мы видим друг друга впервые в жизни. Если кто-нибудь начнет обо мне расспрашивать… Все, что тебе известно, – это то, что я племянница леди Эшфорд. А сейчас, как я полагаю, ты должен заняться делами со славным и могущественным лордом Девонпортом, и если этот змей полюбопытствует, на что похожа его жена, скажи ему, что я беззубая, косоглазая, кривобокая и что я жду не дождусь, когда же он примчится в Блэкмур, чтобы затащить меня в постель!
– О, мне пока незачем беспокоиться насчет Хока, – сказал он беспечно. – Он уехал… в свите королевы.
Лицо у Сабби вытянулось. Черт побери этого мерзавца, который готов быть на побегушках у женщины только потому, что та – королева! Что ж, прежде чем она, Сабби, с ним разделается, он у нее и побегает, и попрыгает по-другому! Будет дергаться, как висельник в петле!
Распаковывать сундуки Сабби не стала, поскольку и так уже слишком долго заставила ждать тетушку. Первые дни она будет просто образцом усердия, чтобы завоевать уважение Кейт и укрепить свое положение. Она будет впитывать все, как губка, а кто может быть лучшим наставником, чем говорливая хранительница королевских нарядов?
