Текст книги "Мешок – Гюрза (СИ)"

Автор книги: Винсент Шоумент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Именно поэтому группа штурма оперативно освободила пространство в «буханке», где сталкер смог наконец-то устроиться для долгожданного сна. Усталость брала своё, и даже тревожные мысли отступили на второй план, уступая место долгожданному отдыху.

И Войла уже бы погрузился в долгожданные объятия сна, если бы на пороге «буханки» вновь не появилась Анзаи. Её появление было тихим, почти незаметным, словно она боялась потревожить хрупкое равновесие между сном и явью.

– Спишь?,– прошептала уставшая японка, осторожно проскальзывая внутрь и бесшумно закрывая за собой дверь.

– Очень хочу уснуть,– устало произнёс Войла, с трудом поднимая отяжелевшие веки и встречаясь взглядом с девушкой. В его глазах читалась такая усталость, что казалось, будто он не спал уже несколько суток.

– Выглядишь… Не очень,– Анзаи достала второй спальник и аккуратно расстелила его рядом с Войлой, устраиваясь поудобнее.

– Ещё бы. Устал, как собака. Но ничего… Переждём этот день, и можно будет двигаться дальше,– сталкер поморщился, вытягиваясь во весь рост. Его тело, словно пружина, наконец-то получило возможность расслабиться. И тут же он почувствовал, как напряжение покинуло его мышцы, когда Анзаи начала нежно поглаживать его по голове.

– У тебя всегда всё получается так, как ты задумываешь.

– Только потому, что отряд работает слаженно. Не будь связи между людьми, мои планы бы рухнули.

– Хочешь сказать, спасение меня было в интересах отряда?

Войла на мгновение задумался, его лицо отразило внутреннюю борьбу, прежде чем он, тяжело вздохнув, кивнул:

– Да, у меня всё получается так, как я задумываю.

Анзаи тихо рассмеялась, приподнявшись и обхватив колени руками. Её подбородок уютно устроился на сгибе рук, а глаза прикрылись в лёгкой улыбке.

– Ты интересный. И с тобой безопасно,– произнесла она, наслаждаясь моментом близости.

– Работа у меня такая – обеспечивать всем безопасность.

– Кроме себя?,– неожиданно выпалила Анзаи, наклоняясь над Войлой, её голос звучал с ноткой вызова, – Если бы ты не договорился с комендантом, тебя бы уже убили на выезде из форта.

– Поэтому я и договорился, чтобы меня не убили. Что тут непонятного?,– Гуляев бросил на Мариа скептический взгляд,– Или ты намекаешь на что-то другое?

Девушка осторожно подняла руку, её пальцы невесомо скользнули вдоль ключицы Войлы, спускаясь к его плечу.

– Просто интересно, почему ты не боишься последствий, вот и всё.

Войла на мгновение замер, а затем его лицо омрачилось воспоминаниями.

– Там, откуда я пришёл, всё намного хуже. И то, что здесь у вас «последствия», у нас – технические несостыковки. И поверь, ты бы никогда не захотела оказаться в таких местах. Там нет борделей, нет организованной комендатуры, защиты, власти. А если защита и есть, то только для гражданских в городках федерального значения. Насиловать, убивать – в порядке вещей. И никто с тебя за это не спросит. Потому что нет ни карточек, ни удостоверений. И никто никого не накажет. Потому что некому.

Сталкер вздохнул и поморщился, махнув рукой в жесте бессилия.

Мариа, внимательно слушая рассказ Войлы, не могла оторвать от него взгляда. Её глаза бегали по его лицу, впитывая каждую эмоцию, каждое движение. Если всё было так, как он говорил, то она бы там не прожила и минуты, не то что попала бы в секс-рабство.

– И там нет понятия, что ночью безопасно, днём – нет. И наоборот,– голос Войлы становился всё более мрачным, словно он погружался в воспоминания, от которых хотел бы избавиться,– У мутантов и монстров нет времени бодрствования. Они везде. Всегда. Всюду. Могут пробраться даже на хорошо защищённую территорию, но не делают этого. Им невыгодно. Они знают, ждут и терпят, пока люди начнут выкарабкиваться из своих муравейников.

Его слова повисли в воздухе тяжёлым грузом, заставляя Анзаи невольно вздрогнуть.

– У них нет какого-то единого сознания,– продолжал сталкер,– ими движет только жажда крови. Есть и безопасные существа… Совсем добрые. Но их такое мизерное количество, что скорее тебя проглотит болотная шушера, чем ты встретишь какую-нибудь Цинк-Фею.

Он сделал паузу, словно давая время осознать масштаб происходящего.

– Если здесь у всех есть хотя бы возможность мирно существовать в фортах, даже без крова над головой… То там нужно выживать. Каждый день. Каждый час и минуту. Каждый день ты не знаешь, проснёшься ли утром, и не умрёшь ли на вылазке.

Войла на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

– И это я ещё не рассказал про огромное количество бандитских и террористических формирований, с которыми никто не может справиться. Постоянные розни, группировки, смерть, кишки, кровь. И самое главное, что даже сама земля не на твоей стороне. Смертоносные выбросы, кислотные дожди, радиационные пятна, аномалии. Везде смерть. Если бы не мутанты, то весь лес был бы забрызган кишками и мёртвыми телами, но они очень быстро подчищают всё мясо и трупы, прямо так, вместе с костями и экипировкой.

Сталкер глубоко вздохнул и покачал головой, поворачиваясь на бок. Его лицо выражало такую усталость, будто он только что заново пережил все эти ужасы.

– Для меня Мешок – это просто долгосрочный отпуск,– произнёс он, стараясь придать своим словам лёгкость,– Отпуск с маленькими трудностями. И препятствие на пути к главной цели, которую я стремлюсь выполнить. Вот и всё.

– Странный у тебя метод отдыха,– Анзаи опустилась на спальник, прикрыв глаза, но в её голосе слышалось искреннее любопытство.

– Какой есть… Не я его выбрал,– пробормотал Войла, уткнувшись носом в спальник.

Лёгкая дрёма почти сразу же его настигла. С удивительной лёгкостью он погрузился в невесомое состояние спокойствия, словно только сейчас его тело и разум смогли наконец-то расслабиться.

Иногда его сон прерывался тихим сопением Мариа и начинающимся на поверхности шумом. Твари пытались вскрыть ворота паркинга, как консервную банку. Их когти скребли по металлу, зубы пытались найти слабые места, но все их попытки были тщетны.

Их рёв и копошение слышались только первые минут тридцать, а потом всё утихло. Казалось, что сам день затаил дыхание, ожидая, когда же эти существа найдут новую жертву.

Через несколько часов штурмовая группа, измотанная дежурством, нуждалась в отдыхе. Войле с Анзаи пришлось освободить «буханку», где теперь могли разместиться трое людей в горизонтальном положении.

Когда пришла очередь смены, Гуляев в компании с Каплей отправился сторожить закрытый въезд на паркинг. Их шаги эхом отдавались в полутёмном пространстве, пока они поднимались к воротам. Опершись на холодные стены, они стояли, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи.

В основном стояла тишина. Лишь изредка доносились далёкие звуки, но твари уже потеряли интерес к паркингу, отправившись искать других непутёвых путешественников, которые могли стать их следующей жертвой.

Войла и Капля периодически переговаривались между собой. В основном разговор шёл про язвительных заказчиков и безопасность этого места.

Но дальше перекидывания несколькими фразами не зашло. Гуляев бы и дальше так болтал с Каплей, если бы к нему не подбежал Провод. Полушёпотом он подозвал сталкера, отвлекая от охраны ворот.

– Короче, у нас тут маленько форс-мажор… Замечена тепловая сигнатура снаружи, и она принадлежит человеку…

Гуляев кивнул, как бы уже втянувшись в разговор, но тут внезапно за воротами раздался жуткий крик.

Человек просил о помощи. Не то что просил, умолял, в полуистерике бившись в ворота. Капля и Гуляев переглянулись. Провод, едва сделав шаг вперёд, был остановлен Войлой.

Спустя мгновение крик резко сменился хрустом костей и бульканьем разорванного на части тела. Твари, не стесняясь, обедали прямо у ворот.

– Уже не принадлежит,– резюмировал Войла и снова посмотрел на Провода,– Что-то ещё?

– Ну… Это всё ещё не та сигнатура. Вернее… Тьфу. Короче, не он это. Тот человек внутри здания, над нами. И, судя по движениям, он активно простукивает нашу связь.

Войла прищурился.

– Как понять, простукивает связь?

– Ставит глушилки. Устанавливает аппаратуру на верхних этажах, которая стреляет на дорогу и близлежащую территорию вокруг себя. Я попробовал выйти на более широкие частоты с Светляком, и у меня ничего не вышло. Да и от него самого давно весточек не было, хотя он часто обзванивает каждого в это время,– шептал Провод, прежде чем Войла остановил бессвязный для него поток теории из уст связиста.

– Короче. Он ставит глушилки. Это всё?

– Ну… Так-то да…

– Понял. Ща ебанизируем,– Войла подтянул ремень автомата,– Позови Изота, пускай меня подменит. Я пойду наверх и проверю, что там эта пидорская морда делает.

Связист кивнул и быстрыми шагами ушёл к стоянке.

Сталкер же спустился с подъёма к воротам, направившись к забаррикадированному лифту. Оный вёл на верхние этажи паркинга. Войла начал неспешно убирать сооружение.

Сам лифт функционировал вряд ли, а вот забраться по техническому лазу вполне себе можно, учитывая, что лифт и так стоял в самом низу.

Убрав притащенные вещи, заслонявшие вход в лифт, Войла зашёл внутрь. Без особых проблем дотянувшись до лифтового люка, толкнул его рукой и вылез наверх.

Устойчиво встав на крыше лифта, он посмотрел, что было над ним. Трос лифта, одна из тяговых сторон которого была порвана. Технические лазы, местами открепившиеся от стен и валяющиеся на крыше. Войла неторопливо подтянулся к одному из лазов и, зацепившись ладонями, подтянулся вверх, потянувшись к следующему. Так прошло лаза два, прежде чем он добрался до лицевых дверей первого этажа.

Обшарив их, нашёл рычаг аварийного открытия дверей. Дёрнул. И ноль реакции. Тихо сматерившись, Войла зацепился за рычаг, подтянулся на руках и толкнул плечом двери. Слабый и хлипкий металл, словно под влиянием достаточно долгой коррозии, легко двигался. Но всё равно двери не поддавались. Отступив, Войла начал искать альтернативный путь. Его взгляд упал на небольшое отверстие в верхней раме. Железная кабельная трубка, вырванная из стены, стала импровизированным инструментом. Медленные, выверенные движения – и вот механизм поддался. Двери начали расходиться в стороны, открывая проход в неизвестность.

Протиснувшись сквозь узкую щель, Войла оказался на первом этаже паркинга. Медленно продвигаясь вдоль коридоров, сталкер внимательно осматривал каждый уголок. Открытое пространство казалось обманчиво безопасным, но закрытые на перекладину ворота говорили о присутствии человека. Кто-то позаботился о защите своего убежища.

Техническое помещение встретило его пустотой. Никаких признаков жизни. Но в следующей комнате его ждал сюрприз – устройство глушения на высокой треноге. Войла потянул за провод аккумулятора, готовясь к следующему шагу.

И в этот момент мир взорвался болью. Мощнейший удар в висок отправил его в темноту. Тело медленно накренилось назад, ударившись о пол. Сознание ускользало, словно песок сквозь пальцы. Перед тем как погрузиться во тьму, он увидел тёмный силуэт. Чёрная перчатка медленно извлекала из-за пазухи его рацию и тангенту.

– А я думал… Ты прочтёшь моё сообщение…

Гуляев медленно поднял закатывающийся взгляд, чувствуя, как голос, словно эхом, множественно повторялся в голове. Он хотел как-то выбить рацию из рук человека, но тело не слушалось.

Из последних сил раскрыв глаза, Войла увидел гладкие, прилизанные волосы, а потом весь мир погрузился во тьму.

– Впрочем, это уже не так важно… Да, Войла?..

Интерлюдия III

Договор

– Да, кэп. Мне не составит труда его найти. Что? Нет, я буду на месте вовремя. Не отвлекай меня в ближайшие часы…

Палец скользнул по холодной кнопке, гася связь. Юноша замер на секунду, ощущая тяжесть задания в каждом мускуле. Глубокий вздох вырвался из груди, словно он пытался выдохнуть вместе с воздухом и навязчивое напряжение. Его взгляд медленно пополз вверх по фасаду комендатуры – массивному, серому, словно вытесанному из самого окаменевшего бюрократизма. Окна верхних этажей отражали свинцовые тучи.

– Что ж… Приключение будет недолгим, но продуктивным. Идём, Еся.

У его ног тут же зашуршала шерсть. Восточная овчарка, вся – сгусток энергии, радостно ткнулась мордой в голенище сапога, затем рванула вперёд, но через три шага оглянулась, сверкая умными глазами. Хвост метался, как маятник, выбивая ритм нетерпения. Собака постоянно проверяла, шёл ли за ней хозяин. Тот, в свою очередь, что-то тихонько напевая под нос, перебирал в руках папку с бумагами, запечатанную в герметичный чехол.

– Мне кажется, брехня всё это. Люди не могут быть такими наглыми и несносными. Ты сама понимаешь, мы с тобой много чего увидели. Да? И не раз раскалывали даже самых строптивых твоими… Прекрасными зубами…– парень прищурился, смотря в окна гостиницы,– Так или иначе, всё равно это не более чем очередной контракт. Который я делать не хочу, так как не вижу в нём выгоды. Но против начальства сверху не попрёшь. Правда, Еся?

Собака зевнула. Потеряв интерес, отвернула голову. Юноша согласно кивнул.

– Скука смертная… Ладно, давай глянем, что у нас здесь…

Он шагнул под навес, озираясь. Дождь начал накрапывать, капли стучали по пластику чехла. Пальцы, привыкшие к быстрым движениям, расстегнули замок, извлекли папку. Листы бумаги пахли типографской краской и чем-то ещё – может, пылью архивов, а может, страхом тех, чьи имена были вписаны в отчеты.

– Когда они уже наконец перейдут на информационное освидетельствование с помощью терминалов…– ругаясь под нос, юноша листал страницы.

– Двадцать девять лет. Род деятельности… Собиратель? Собиратель, механик, инженер?.. Они случайно всю графу рода деятельности сюда вбили, или это человек с пятью руками?

Юноша взглянул на собаку, которая лишь глупо моргала и дышала с языком набок.

– Ну да… Ладно, допустим, я поверю в эту бредятину,– он перелистнул страницу, ведя пальцами между строк,– Отличился особой любовью к плотничеству и любого рода технико-ремонтным занятиям… Очень ответственно относится к работе, которая ему предоставляется… Методично и быстро решает любые вопросы с социальным окружением, находит подход к любому человеку, иногда применяя нечестные финансовые манипуляции или угрозы. Но в большинстве случаев уговариваемый соглашается… Сам?

Юноша прикрыл папку и перевёл взгляд на гостиницу.

– Нормальная у меня такая работёнка подвернулась… Выделять деньги на борьбу с коррупцией – это то же самое, что выделять водку на борьбу с пьянством. Главное самому на крючок не попасться. Хотя… Какая мне разница, как будто бы я могу рассмотреть предложение более выгодное, чем те условия, которые у меня сейчас есть.

Парень кивнул плечами и засунул папку обратно в герметичный чехол.

– Еся, идём,– прижав папку к боку, парень вышел под дождь и зашагал прямо к зданию комендатуры.

Овчарка рванула следом, петляя между лужами. Дождь усиливался, превращаясь в сплошную пелену. У входа в комендатуру их уже ждал дружинник – плотный, с лицом, изъеденным морщинами и плохо скрываемым любопытством. Он приветственно пожал руку юноше.

– Павел Олегович, добрый вечер! Как дорога?,– мужчина тут же полез в карман, достал потертый портсигар. Сигарета, предложенная почти ритуально, была принята с кивком.

– Всё замечательно. А вот задачи мне подкидывают – хоть святых выноси. Но… У нас на Руси, дураков лет на сто припасено, поэтому… Сам понимаешь.

– Опять приставили к какому-то долбанутому попутчику?

– Не каркай,– огрызнулся Павел, глядя в пол, где внезапно появилась морда овчарки,– Не мог кого-нибудь попроще найти?

– Как это попроще? Этот чудила уже в десятках фортов отметился, и каждый раз с чем-то новым. Мне кажется, это потенциальная заявка на что-то серьёзное, вот я и доложил, как вы и просили.

– Доложил, доложил… Ну тебя,– Павел докурил сигарету и, растерев её о железный поручень, выбросил за лестницу и зашёл внутрь здания комендатуры вместе со своей собакой.

Почти сразу юноша проник на второй этаж, где находились жилые квартиры. Достав из кармана ключ, вставил его в дверь и спустя пару секунд зашёл внутрь, располагаясь.

За ним в комнату протиснулась Еся и сразу же Занырнула под кровать, устало выдыхая.

Павел между тем устроился за столом, откинув тяжёлые папки с документами. Бумаги, перехваченные у местных информаторов, лежали перед ним – испещрённые пометками, подчёркиваниями, кругами вокруг ключевых имён. Лишь одно имя повторялось снова и снова, будто намертво вбитое в текст. Человек, который сумел провести целый тёмный караван, а потом, не моргнув глазом, отправился забирать нычку – словно это была всего лишь прогулка в парке.

Страница за страницей Павел впитывал информацию, и с каждым абзацем портрет человека складывался в голове всё чётче: бесцеремонный, наглый, инициативный и до тошноты вертлявый. Тип, который умудряется выкручиваться даже из самых безнадёжных ситуаций.

– В задницу. Я этим не займусь.

Резким движением он захлопнул папку, отправив её в сторону с таким раздражением, будто хотел стереть с лица земли сам факт её существования. Вместо бумаг его пальцы нащупали в кармане терминал – холодный, бездушный, но куда более предсказуемый, чем люди. Открыв почту, он одним движением набрал короткое, но исчерпывающее сообщение: «Отказ».

Павел едва успел подняться с кровати, как его терминал оглушительно взорвался тирлиньканьем – настойчивым, словно дрель, вгрызающейся в тишину. Он зажмурился, мысленно проклиная весь мир, и с тяжким вздохом, будто поднимая гирю, нажал кнопку «Принять».

– Хадеев, ты охуел?,– голос в трубке прозвучал резко, как удар хлыста,– Какой отказ? Это как понимать? Задача была тебе определена свыше.

Павел прикусил губу, чувствуя, как по спине ползла холодная волна раздражения.

– Я не хочу этим заниматься. Человек слишком сложный, а я, знаешь ли, не мобильный. Мне бы кого попроще.

– То есть повышение в должности тебя уже не подкупает?,– в голосе собеседника зазвучали ядовитые нотки.

– А зачем? Я и на своём текущем месте себя чувствую вполне неплохо.

На другом конце провода повисла тягостная пауза, словно перед грозой.

– Я тебя понял. Знаешь… Мы обсудим это с тобой позже.

Голос резко оборвался, оставив после себя лишь монотонные гудки, похожие на похоронный марш. Павел швырнул терминал на стол, где тот грустно подпрыгнул и замер, будто обиженный.

Сдавленно выругавшись, Хадеев плюхнулся на продавленную кровать, ощутив, как к его сапогам прижалась мокрая морда Еси. Собака, словно чувствуя напряжение хозяина, уткнулась холодным носом в голенище, а затем отстранилась, усевшись на пол. Её темные, словно бусины, глаза смотрели на Павла с трогательной наивностью, будто спрашивая: «Ну что, опять всё плохо?»

– Посмотрим, что завтра ляпнет эта бюрократическая мразь,– прошипел Павел, сжимая зубы так, что на скулах выступили желваки.

Он резко стянул сапоги и швырнул их к стенке возле кровати. Пыль медленно осела на кожу, но ему было уже не до чистоты. Единственное, чего он жаждал сейчас – хоть на час забыться во сне, прежде чем утро принесёт новый виток унижений.

* * *

– Хадее-е-ев…

Голос прозвучал так близко, что Павел вздрогнул и резко распахнул глаза. В полумраке комнаты, прямо на краю его кровати, сидел незнакомец – мужчина лет тридцати, с аккуратной бородкой и холодной, расчетливой улыбкой. Его пальцы неторопливо барабанили по колену, а взгляд, узкий, как лезвие, впивался в Павла.

– Доброе утро, Хадеев. Ну что, готов к сегодняшней работе? Дел предстоит мно-ого.

– Чё?..,– Павел с трудом сообразил, что происходит,– Какой работе? Я же сказал – отказ. Еся! Ко мне!

Он полез за пазуху, вытаскивая стеклянную банку с таблетками. На этикетке был собачий профиль – лекарство для Еси.

Тишина. Собака не отозвалась. Павел медленно поднял взгляд на мужчину, и в его глазах вспыхнуло понимание, смешанное с яростью.

– Ты серьёзно?

– А как иначе было заставить тебя работать над тем, что от тебя требуется?,– мужчина внезапно встал, и его тень накрыла Павла целиком. Теперь в его голосе не осталось и следа насмешки.

– Сука,– Хадеев засунул банку обратно за пазуху и вскочил на ноги,– Ты ебучий живодёр.

– Уж прости, но работа есть работа,– мужчина развел руками, будто предлагая принять неизбежное,– И пока ты не переклонишь этого ублюдка на нашу сторону, ты с ней не увидишься.

– Скотина. Вынуждаешь. Есть люди, которым явно будет приоритетнее заняться им.

– Но самый холодный и расчётливый, в чём-то схожий по нраву с ним, только ты.

Павел нахмурился, глубоко вдохнув носом. Покачав головой, стиснул зубы.

– Я сделаю это. Но только из-за Еси. А теперь вали отсюда.

– Но-но. Для начала выслушай план работ,– мужчина прищурился в хитрой улыбке,– Сегодня ты должен посетить коменданта. С большой вероятностью, по нашей информации, этот доходяга пойдёт выпрашивать удаление из базы данных проститутки. И нужно, чтобы всё прошло гладко. И неважно, какую цену предложит этот жид, ты должен сделать так, чтобы комендант согласился. Ясно выражаюсь?

– Более чем,– Павел взял сапоги и натянул их на ноги. Пригладив волосы, он зачесал их назад.

– Потом их караван отъедет. Не знаю когда именно, твоя задача это узнать. Нарушишь связь между всеми членами отряда – они остановятся, по расчётам, в старом этажном паркинге. Там ты сможешь его прижать. Я знаю, что у тебя хорошо получается расправляться с людьми в два раза больше тебя.

– Мой рост не даёт мне преимуществ над дылдами. Сколько он по ощущениям, кстати?

– Тебя интересуют внутренние или наружные?,– с ехидной улыбкой произнёс мужик.

– Наружные,– проскрипел сквозь зубы Павел.

– Два метра с лихуем. Тебе не привыкать.

– Обычно те, кого я задерживал, были ростом не больше ста восьмидесяти,– Хадеев фыркнул и обошёл мужчину. Взяв со стола терминал и папку, поправил ворот горки и направился на выход с комнаты.

– Ага… И помни, Хадеев. У тебя есть неделя на то, чтобы сделать из него человека.

Павел, не став дослушивать одного из представителей своего начальства, захлопнул дверь. В голове начал машинально выстраиваться план действий. Сначала нужно озаботиться информаторами. Внедрить в караван, с учётом недостатка кадров. Предстояло ещё посмотреть, как поведёт себя объект после таких наглых и бесцеремонных действий. И пока Хадеев проходился вдоль улиц, увидел, как возле борделя собралась кучка людей в пиджаках.

Хмыкнув, он остановился, слушая о чём они переговаривались.

Сомнения нет. Они говорили о недавней пропаже рабочей лошадки в этой шлюшарне. И важно сказать, по сведениям в терминале, она приносила весьма большой доход. Даже за огромные деньги никакой владелец борделя не отдаст фигуристую, опытную девушку с красивой внешностью и весьма не скудным умом. Это же ходячий мешок с деньгами в стрингах.

Глубоко вздохнув, Хадеев наблюдал за действиями тёмных караванщиков. Сначала они долго переговаривались, а потом отдельными группками по три человека начали расходиться по разным домам, опрашивая жильцов в весьма жёсткой форме.

Юноша медленно зашагал к одной из групп людей, и, похлопав одного из них по плечу, сразу же столкнулся с противным, хмурым лицом караванщика.

– Чё надо?

– Вы кого-то ищете?,– вежливо поинтересовался Павел, хитро сощурив глаза.

– Ну… Да, ищем. Девчонка у нас слиняла с борделя.

– Могу подсказать одну наводку. Здесь есть караван, который собирается уезжать в ближайшее время. Так что… Я бы посоветовал вам навестить его.

– И с какой стати нам тебе верить?

– Вы же ведь всё равно собирались проверять все предприятия, которые есть в этой округе. И на вашем месте я бы начал с караванов. На вашей девочке висит маркер о невыезде?

Человек в пиджаке нахмурился и обернулся к Хадееву в полный рост.

– Предположим.

– Ну вот. Прошлись бы по караванам, осмотрели бы их… Авось, найдётся пропажа.

Улыбка пестрила на лице Паши, и это сыграло ключевую роль. Караванщики, просто для того, лишь бы от них отвязался надоедливый информатор, развернулись и пошли к лагерям. Вокруг них располагались стоянки для караванов, поэтому, в их понимании, это было жилой, которая могла содержать искомое.

Как только фигуры в пиджаках скрылись за поворотом, улыбка мгновенно соскользнула с лица Павла, словно её и не было. Его черты вновь обрели привычное каменное выражение. Он продолжил неторопливую прогулку по пустынным улицам, время от времени останавливаясь и делая вид, что рассматривал обшарпанные фасады домов. В действительности же его внимание было приковано к огражденной территории стоянки. Там, между щелями прогнившего забора, мелькнула знакомая тень – его главная цель.

Хадеев медленно перешёл дорогу и сел на скамейку старой автобусной остановки. Сняв куртку и сложив её на коленях, он достал терминал и уставился на пустой экран. Его больше всего волновали события на закрытой территории стоянки. Он ясно слышал, что караван готовился к переучёту. Это было ему на руку. Теперь не нужно подталкивать командира весточками извне, как в случае истории с нычкой.

Когда ситуация начала накаляться, Павел решил наладить поток информации. Он связался с союзными караванами и попросил выделить пятерых человек для выполнения грязной работы. Эти люди должны были прибыть уже на следующий день и очень аккуратно вписаться в караван. А пока…

Дождавшись позднего вечера, Хадеев понял, что объект собирался к комендатуре, судя по разговорам на стоянке. Время терять нельзя. И дойти туда нужно раньше, чем туда придёт он.

Накинув на плечи куртку, Павел быстрым шагом направился к зданию комендатуры. Проникнув внутрь, поднялся за своей папкой с бумагами и вернулся в аккурат, когда пришёл сталкер.

Мужчина в балаклаве осмотрелся, оценивая внешний вид коридора, а Павел, не теряя времени, быстро прошёл мимо него, направившись к коменданту.

Как на зло, мужик увязался за ним. И уже вместе остановившись напротив дверей, пришлось зайти внутрь одновременно. Но в какой-то момент Хадеев понял, что произошедшая накладка была очень даже кстати.

Переговоры проходили под аккомпанемент едва заметных жестов Хадеева за спиной сталкера. Когда Павел провел пальцем по горлу, комендант едва сдержал кряхтение, но заметно ускорился с бумагами. Особенно после просмотра документов из папки – он буквально окаменел на секунду, затем резко закивал.

Сделка завершилась. И комендант, и сталкер в плюсе, а тёмный караван, вероятно, будет просто в бешенстве. Но сделать ничего не сможет. Злость их будет сильной, но бесполезной – слишком поздно что-то менять.

Но это лишь первый шаг. Завтра начнётся настоящее внедрение. Пятеро. Пять теней, которые должны раствориться в толпе каравана, стать его частью, его кровью и дыханием. Пять пар глаз, которые будут видеть то, что не должны. Пять голосов, которые однажды передадут то, что сломает всю их систему. А пока – ночь.

Тихая, тревожная, полная невысказанных мыслей и несовершенных действий.

Завтра всё изменится…

Интерлюдия IV

Союз

Ночь выдалась беспокойной. Хадеев, несмотря на усталость, провёл её за бумагами, скрупулёзно дополняя их свежими сведениями. Союзный караван задерживался, и его прибытие ожидалось лишь к полудню. Сейчас, в седьмом часу утра, наступило время для короткого отдыха, но даже попытки забыться лёгкой дрёмой омрачались навязчивыми мыслями. Больше всего Павла тревожила судьба его овчарки – её местонахождение оставалось неизвестным, и он не был уверен, что о ней должным образом заботятся. Впрочем, он старался убедить себя: раз уж союз его холил и лелеял, то и к его имуществу, включая четвероногого друга, проявят достаточное уважение.

И всё же… Без своего хвостатого компаньона, чьё назойливое внимание скрашивало даже самые серые будни, быт казался пустым и механическим.

С трудом оторвав голову от подголовника дивана, Хадеев окинул взглядом комнату, затем медленно опустил ноги на пол и поднялся. Он даже не стал набрасывать поверх тельняшки форменную горку – просто засунул руки в карманы и направился в столовую, надеясь хотя бы хрустом еды на зубах отвлечься от тяжёлых раздумий.

Отчасти это удалось, если бы не резкий звонок терминала, прервавший трапезу. Аппетит мгновенно испарился. Оставив тарелку на столе, Павел вышел в коридор и нажал кнопку «Принять».

– Хадеев, доброе утро. Как обстоят дела?

– Приемлемо… С утра зачитал мантру, где молился, чтоб тебя вздёрнули в красной комнате. Обновил сведения в бумагах и терминале.

– Как мило. Не забывай, что, несмотря на твою востребованность, ты из всех нас самый низкий и слабый.

– Как мило. Не забывай, что, несмотря на твой рост и силу, владелец нашего союза – я. И в нашем союзе восемь караванов, и скоро подключится девятый, если ты перестанешь вести себя как скотина. Никакого уважения к более опытному начальству.

– Из нас двоих преимущество перед нашими «большими братьями» есть только у меня, ибо в моём подчинении было караванов больше.

– Аничкин, больше караванов в твоём подчинении было, когда тебе было под двадцатник, а сейчас ты мой секретарь, а не владелец союза, даже самого мелкого. Не беспокой меня в ближайшие часы.

Павел нахмурился и резко отключил терминал, сунув его в карман. Появилось стойкое желание закурить.

Вредоносность собственного подчинённого выводила из себя. Почему к нему, формально командиру, относятся как к пешке? Ответ, впрочем, был очевиден.

Аничкин Фёдор когда-то управлял крупным союзом, обеспечивавшим почти сотню фортов. Потом по неизвестным причинам оставил должность, но сохранил связи с высшим начальством. Именно эти связи позволяли ему играть по своим правилам, безнаказанно испытывая терпение Хадеева.

Обида от такой несправедливости грызла изнутри, но Павел уже почти смирился: Аничкин вёл нечестную игру, и изменить это было невозможно.

Перестав бесцельно задерживаться в коридоре, Хадеев вновь заглянул в столовую. Его тарелка, где оставалось лишь несколько крошек, уже исчезла со стола. Это обстоятельство не только не расстроило его, но, напротив, подстегнуло к действию – теперь ничто не мешало вернуться в комнату, переодеться и с головой погрузиться в работу.

К девятому часу утра Павел уже наладил связь с союзными караванами. Операторы подтвердили: прибытие ожидается раньше запланированного срока.

Подготовка к встрече каравана велась тщательно. Хадеев лично проверил лагерь, где по его распоряжению должны были разместиться бойцы. Оставалось лишь разъяснить задачи и дождаться, когда их включат в состав каравана как наиболее опытных специалистов.

Однако, несмотря на благоприятное развитие событий, Павел решил подстраховаться. Он отправил лаконичное письмо сталкеру – предложение выйти на связь в указанной зоне. Ответа не последовало. Значит, следовало действовать по изначальному плану.

К одиннадцати караван прибыл. Хадеев встретил его с деловым спокойствием, хотя внутреннее напряжение давало о себе знать – особенно в те моменты, когда он ждал, когда из автобуса выйдет его группа.