Текст книги "Двойник (Рассказы)"

Автор книги: Вильям Джекобс

Соавторы: Георгий Храпак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Перемена лекарства

Да, за свою жизнь мне приходилось плавать на разных судах, больших и малых, сказал ночной сторож, и служить под командой разных капитанов, но тот, о котором я собираюсь рассказать, такой был чудак, что я ни за что не доверил бы ему корабль. Есть много чудаков среди капитанов, но такого, как этот, я больше не встречал.

Это было много лет тому назад. Я поступил матросом на его барк «Джордж Эллиот», старое корыто, какого трудно сыскать, но в ту пору я мало что соображал, и не прослужил я на этом судно и двух дней, как мне уже довелось познакомиться с чудачествами капитана. Я подслушал как-то разговор двух его помощников, когда они после обеда возвращались к себе.

– Я спокойно могу смотреть на ножи и пилы, которые висят на стенах в каюте, – говорит второй помощник, – но чтоб положить на стол человеческую руку рядом с тарелкой, когда тут же люди едят, – это уж, извини, такое, что христианская душа никак принять не может.

– Это ещё ничего, – говорит первый помощник, который плавал на этом барке раньше. – Он помешан на медицине. А вот один раз команда чуть не взбунтовалась, когда он вздумал вскрывать труп матроса, который упал с мачты и разбился. Хотел узнать, отчего бедняга умер.

– Всё это ни к черту не годится, – сердито сказал второй помощник. – За завтраком сегодня он предложил мне пилюлю с голубиное яйцо, и у меня сразу пропал аппетит.

О причудах капитана скоро стали говорить все. Но я мало обращал на это внимания, пока не наткнулся как-то раз на Даниэля Денниса, старого матроса, который сидел на корабельном сундуке и читал какую-то книгу. Он то и дело захлопывал книгу и, задравши голову и закрывши глаза, как курица, когда пьёт воду, что-то шептал, а потом опять смотрел в книгу.

– Что с тобой, Дэн? – спрашиваю я его. – Уж не вздумал ли ты учиться на старости?

– Да, ты угадал, – отвечает Дэн чуть слышно. – Хочу вот узнать про сердечные болезни.

Он протягивает мне книгу, в которой полным-полно всяких болезней, и так это подмаргивает мне.

– Достал я эту книгу в нашей читальне, – говорит он и тут же закрывает глаза и начинает опять всё повторять. Мне прямо было не по себе, когда я смотрел на него.

– Вот так и я себя чувствую, – сказал он, когда кончил читать. – Хотя б добраться до койки. Проводи меня, Билл, и скорей позови доктора.

Тут я понял, что он затеял, но не стал вмешиваться в это дело. Я просто сказал, как будто между прочим, нашему коку, что со старым Дэном что-то неладное, а сам вернулся назад и попросил у него книгу, так как я всегда любил читать. Дэн притворился таким больным, что насилу понял, чего я у него прошу, и не успел я взять книгу, как вижу – уже идёт капитан.

– Что с вами, старина? – спрашивает он.

– Ничего такого, сэр, – говорит Дэн, – только вот голова кружится.

– Скажите мне точно, как вы себя чувствуете? – говорит капитан, щупая пульс.

– Скажите мне точно, как вы себя чувствуете? – говорит капитан, щупая пульс.

И тогда Дэн сказал ему всё, что вычитал из книги. Капитан покачал головой и призадумался.

– И давно вы себя так чувствуете? – спрашивает он.

– Года три или четыре, – говорит Дэн. – Скажите, сэр, ничего такого серьёзного нет?

– Лежите совершенно спокойно, – говорит капитан, прикладывая трубку к его груди и выслушивая. – Гм! Прогнозия очень плохая.

– Прог… что, сэр? – говорит Дэн, вытаращив на него глаза.

– Прогнозия, – говорит капитан. Такое, как будто, он сказал слово. – Вы лежите спокойно, а я пойду приготовлю микстуру и скажу повару, чтобы сварил вам крепкий мясной бульон.

Ну вот, только капитан ушёл, как Корниш Гарри, здоровенный малый, больше шести футов ростом, подходит к Дэну и говорит:

– Дай-ка мне книгу.

– Поди прочь, – говорит Дэн, – и не трожь меня. Ты разве не слыхал, как капитан сказал, что у меня очень плохая прогнозия?

– Ты лучше дай мне книгу, – говорит Гарри, хватая его за рукав, – а не то я садану тебя как следует – это первое, а потом пойду и расскажу всё капитану. Я вот думаю, что я немножко чахоточный.

Он отнял книгу у старика и стал её усердно читать. В книге столько было болезней, что сначала он думал выбрать себе не чахотку, а ещё какую-нибудь, но решил всё-таки остановиться на чахотке. Он сразу так стал кашлять, что никто на полубаке за всю ночь не мог сомкнуть глаз, а когда к нему на другой день пришёл капитан, то не мог расслышать из-за кашля, что он говорит.

– Ну, и кашель у тебя, дружище! – сказал капитан.

– Да, покашливаю немножко, сэр, – говорит Гарри как бы между прочим. – Вот уже месяцев пять подряд. Видно, оттого, что я сильно по ночам потею.

– Что? – говорит капитан. – Потеешь по ночам?

– Да ещё как, не приведи бог! – говорит Гарри. – Прямо хоть выжимай рубашку. Но это, видно, мне на здоровье, сэр?

– А ну расстегни рубашку, – говорит капитан, подходя к нему и приставляя трубку. – Ну-ка, вздохни поглубже. Не кашляй!

– Не могу не кашлять, сэр, – говорит Гарри. – Вот словно грудь разрывается на части.

– Сейчас же ложись в постель, – говорит капитан, отнимая трубку и качая головой. – Счастье твоё, паренёк, что ты попал в опытные руки. Если побережёшься, то, может, и вытянешь… А вам как понравилось лекарство, Дэн?

– Одна красота, сэр. – отвечает Дэн. – Очень успокаивает. Эту ночь я спал, как новорожденный.

– Я пришлю вам ещё, – говорит капитан. – Но вы ни в коем случае не должны вставать, помните это – вы оба.

– Премного благодарим, сэр, – отвечают оба таким слабеньким голосом, и капитан ушёл, строго-настрого приказав всем, чтобы не шумели и не беспокоили больных.

Сначала мы смотрели на это, как на забаву, но наши больные такую напустили на себя важность, что нам всем стало уже невмоготу. Если целый день пролежать в постели, то, конечно, не будешь спать ночью, и вот они громко разговаривают по ночам и справляются о здоровье друг у друга и мешают всем спать. Они обменивались бульоном и сладким и Дэн хотел выманить у Гарри портвейн, прописанный ему для пополнения крови, но Гарри заявил, что сегодня он ещё совсем мало «пополнил крови» и тут же выпил портвейн сам, сказав, что пьёт за улучшение прогнозии Дэна, и так смачно при этом облизал губы, что мы чуть с ума не посходили, глядя на него.

Прошло дня два после того, как заболели эти ребята, и вот нашлись ещё такие, что стали перешёптываться, а потом говорить, что они тоже думают заболеть. Нашим больным это совсем не понравилось.

– Вы только нам напортите, – говорит Гарри. – Да и какую болезнь вы можете придумать, если у вас нет книжки?

– Вам-то хорошо отлёживаться, а мы должны работать и за себя и за вас, – говорит один матрос. – Теперь наша очередь. Вам уже пора выздоравливать.

– Пора выздоравливать? – говорит Гарри. – Пора выздоравливать? Да вы знаете, олухи вы этакие, что от таких болезней, как у нас, человек никогда не поправляется. Вы, кажется, должны бы знать это.

– Ну, ладно, я расскажу всё капитану, – говорит тот.

– Расскажешь капитану! – говорит Гарри. – Да я тогда из тебя душу вышибу, никакие портвейны и бульоны тебе не помогут. Ты что думаешь, капитан не знает, что мы на самом дело больны?

Не успел тот ответить Гарри, как смотрим – идёт капитан вместе с первым помощником. Гарри сразу так стал кашлять, что страшно было слушать.

– Всё, что им нужно, – говорит капитал своему помощнику, – это хороший уход.

– Дайте мне поухаживать за ними хоть десять минут, – говорит помощник. – Я быстро поставлю их на ноги, – они так улепетнут отсюда, что только пятки засверкают.

– Что вы говорите, сэр! – отвечает капитан. – Это просто жестоко с вашей стороны, да и для меня это оскорбление. Вы думаете, я зря столько лет изучал медицину и не умею отличить больного человека от здорового?

Первый помощник пробурчал что-то про себя и ушёл на палубу, а капитан начал осматривать больных. Он похвалил их, что они так терпеливо лежат в постели, и приказал получше закутать их в одеяла и вынести на палубу: пусть дышат свежим воздухом. Нам пришлось тащить их на палубу, и они сидели там и дышали свежим воздухом и только украдкой поглядывали на первого помощника. Если им надо было что-нибудь, то мы бежали вниз и приносили им, и к тому времени, когда их опять нужно было снести и уложить в постели, мы уже все решили заболеть.

Но только ещё двое из нас осмелились заболеть, потому что Гарри, большой грубиян и силач, побожился, что он расправится с нами, если мы вздумаем захворать и не будем ухаживать за ним и за Дэном. Из этих новых больных у одного, Майка Рафферти, оказались опухшие рёбра уже целых пятнадцать лет, а другого внезапно разбил паралич. Я никогда не видел такого счастливого человека, каким был теперь наш капитан. Целый день бегал он взад и вперёд со своими лекарствами и инструментами, то и дело записывал что-то в свою записную книжку и потом за обедом читал все это первому помощнику.

С неделю уже наш полубак был настоящим госпиталем, но вот однажды, когда я чем-то был занят на палубе, ко мне подошёл наш кок.

– Ещё один больной, – сказал он, – первый помощник сошёл с ума.

– Сошёл с ума? – удивился я.

– Да, – говорит кок. – Притащил в камбуз громадную миску, хохочет, как гиена, и всё мешает и мешает в этой миске морскую воду с чернилами, с парафином, с маслом и мылом и черт знает ещё с чем. Вонь стоит такая, что хоть нос затыкай.

Меня разобрало любопытство, я прошёл к камбузу и заглянул в открытую дверь. Смотрю: действительно, стоит первый помощник, улыбается во весь рот и ложкой наливает в глиняную бутыль какую-то тягучую жидкость.

…стоит первый помощник, улыбается во весь рот и ложкой наливает в глиняную бутыль какую-то тягучую жидкость.

– Ну, как наши страдальцы, сэр? – спрашивает он проходящего мимо капитана.

– Плохо, – отвечает капитан, глядя на него так строго. – Но я надеюсь, что дело пойдёт на улучшение. Я рад, что вы начинаете выказывать сострадание.

– Да, сэр, – говорит помощник. – Сперва я думал иначе, а теперь вижу, что ребята действительно больны. Простите, что я скажу, но мне кажется, что вы не совсем правильно их лечите.

Тут капитан так рассердился, что я думал – вот-вот лопнет от злости.

– Неправильно лечу? – закричал он. – Неправильно лечу, говорите? А вы что понимаете в этом деле?

– Да, не так лечите, как надо, сэр, – говорит помощник. – Вот у меня здесь, – и он указал на бутыль, – такое лекарство, которое сразу вылечит их всех, если только вы мне позволите.

– Вы чудак! – говорит капитан. – Одним лекарством хотите излечить все болезни! Что же это такое? Откуда оно у вас?

– Составные его части я прихватил с собой, когда отправлялся в плаванье, – отвечает помощник. – Это чудесное лекарство было придумано моей бабушкой, и я уверен, что оно быстро вылечит наших страдальцев.

– Чепуха! – говорит капитан.

– Хорошо, сэр, – отвечает помощник, пожимая плечами. – Конечно, если вы не разрешите, то так тому и быть. Но должен сказать вам, что если вы допустите меня к больным, я ручаюсь, что вылечу их в два дня. Хотите поспорить?

Они говорили, говорили и говорили, пока, наконец, капитан не сдался. Вместе с помощником он спустился вниз к больным и сказал им, что два дня они должны принимать новое лекарство только для того, чтобы доказать, что помощник ошибается.

– Пусть бедняга Дэн попробует первый, – сказал Гарри, настораживаясь и потягивая носом, как только помощник открыл бутыль, – он так тут страдал перед вашим приходом.

– Гарри ещё хуже, чем мне. – отвечает Дэн. – только его доброе сердце заставляет его так говорить.

– Не важно, кто первый, – говорит помощник, наливая полную столовую ложку, – лекарства хватит на всех. Ну-ка, Гарри!

– Выпей-ка, – говорит капитан.

Гарри выпил, и его так встряхнуло, словно он проглотил футбол. Микстура налипла у него около рта, и он так морщился и тряс головой, что другие больные прямо умирали со страху, глядя на него.

Но им тоже пришлось принять лекарство, и стоило только на них посмотреть, как они морщились и извивались. А когда помощник заткнул пробкой бутыль и присел на сундук, то все они поспешили как можно скорее запить и заесть это лекарство всякими деликатными кушаньями, которые им по приказу капитана принесли.

– Как вы себя теперь чувствуете? – спрашивает капитан.

– Я умираю, – говорит Дэн.

– Я тоже, – говорит Гарри, – ваш помощник нас отравил.

Капитан посмотрел на помощника и покачал головой.

– Ничего, ничего, – говорит помощник. – Всегда так бывает вначале, – раз десять примут, а потом пойдёт как по маслу.

– Раз десять!.. – простонал Дэн чуть слышно.

– Это лекарство надо принимать через каждые двадцать минут, – говорит помощник, и все четверо больных застонали, как один.

– Я не могу этого позволить, – говорит капитан. – Мы не можем рисковать жизнью людей ради опыта.

– Никакого опыта тут нет, – сердито отвечает помощник, – это старинное, давно испытанное семейное средство.

– Но я больше не разрешаю давать его, – говорит капитан.

– Послушайте, – говорит помощник, – если хоть один из них умрёт, я плачу вам двадцать фунтов стерлингов.

– Прибавьте ещё пять, – говорит капитан, немного подумав.

– Идёт! – отвечает помощник. – Двадцать пять! Кто ещё способен на такую щедрость? Скоро пора уже принимать вторую порцию.

Когда капитан ушёл, помощник напоил больных во второй раз, к великому удовольствию тех, кто не был болен. И на этот раз он не позволил им ничем заедать или запивать; он сказал, что тогда лекарство не имеет силы, а чтоб не было никакого соблазна, приказал убрать с глаз всё съедобное, что мы, конечно, с большой радостью сделали.

После пятого приёма больные были уже в отчаянии и не находили себе места, а когда помощник сказал, что их и ночью будут поднимать через каждые двадцать минут, они не выдержали Дэн сказал, что он уже чувствует большое облегчение, а Гарри – что это лекарство для его лёгких лучше всякого бальзама. Все больные согласились, что это просто чудодейственное средство, и после шестого приёма тот, кто лежал в параличе, вскочил с койки, со всех ног бросился на палубу и, как кошка, быстро взобрался на самую высокую мачту. Он просидел там несколько часов, харкая и отплёвываясь, и побожился перед всеми, что он размозжит тому голову, кто вздумает стащить его с мачты.

Он просидел там несколько часов.

Скоро рядом с ним очутился и Майк Рафферти, и если первый помощник не сгорел со стыда от тех ругательств, которые сыпались на его голову, то этому надо только удивляться.

Все больные назавтра работали наравне с другими, и если капитан и понял, что его обманули, то он не подал вида. Во всяком случае он ничего не сказал; но когда человек пытается заставить четверых работать за восьмерых и притом грозит им, то совсем нетрудно видеть, где зарыта собака.

В чужом оперении

Капитан «Сары Джен» не появлялся двое суток, и все на борту шхуны, кроме Томми, племянника капитана, были рады такому обстоятельству. Раза два раньше капитан пропадал с корабля, и шхуна не могла отплыть вовремя, но все говорили, что третий раз будет последним. Служба у него была хорошая, и помощник капитана давно метил на его место, а своё хотел передать Тэду Джонсу, матросу первой статьи.

– Ещё два часа, – сказал помощник матросам, стоявшим у борта, – и я отчаливаю.

– За это время он вернётся. – сказал Тэд, глядя на все поднимавшиеся волны прилива – Хотел бы я знать, что случилось со стариком?

– Не знаю и не хочу знать. – сказал помощник. – Вы, ребята, держитесь меня, и тогда всем нам будет хорошо. Мистер Пирсон ясно сказал последний раз, что если капитан ещё хоть раз отмочит такую штуку, то больше он на «Саре Джен» плавать не будет.

– Старый дурак, – сказал Вилл Локк, другой матрос, – никто не станет плакать по нём, кроме этого мальчишки. Поглядите на него – вот он стоит.

Помощник презрительно взглянул в сторону Томми и отвернулся. Не подозревая, что за ним следят, юноша спрятался за лебёдкой и, вынув письмо из кармана, принялся читать его в четвёртый раз.

«Дорогой Томми, – писал капитан. – Я беру перо и сообщаю тебе, что я нахожусь здесь и не могу уйти по той причине, что я проиграл в крибидж свою одежду и всё остальное. Не говори об этом ни одной живой душе, потому что помощник хочет занять моё место, а достань мне одежду и принеси сюда. Костюм помощника подойдёт мне, потому что своего у меня нет. О носках можешь не беспокоиться, носки у меня остались. Голова так трещит, что не могу больше писать и кончаю.

Твой любящий дядя и капитан Джо Бросс».

– Ещё два часа, – вздохнул Томми, суя письмо обратно в карман. – Как я могу достать ему одежду, когда всё заперто в сундуке? А тётушка строго приказала мне смотреть за ним, чтоб он не попал в беду.

Он сел и глубоко задумался, но, заметив, что команда «Сары Джен» собирается на берег, чтобы пропустить по стаканчику, он приободрился и решил ещё раз спуститься вниз и поискать везде хорошенько. Но нигде ничего не оказалось, кроме вещей миссис Бросс, жены капитана, которая до этого раза всегда сопровождала мужа в плавании, чтобы смотреть за ним. На эти принадлежности женского костюма Томми и смотрел сейчас в отчаянии.

– Возьму и постараюсь променять на мужское, – сказал он решительно, хватая с вешалки платья миссис Бросс. – Она ничего не скажет.

Он быстро завернул всё, добавив пару комнатных туфель капитана, сунул сверток в старый мешок из-под галет и осторожно поднялся на палубу. Сойдя на берег, он рысью помчался по указанному в письме адресу.

Путь оказался не близкий. Страшно запыхавшись, Томми подбежал к дому, где у входа стоял какой-то мужчина и с наслаждением посасывал глиняную трубку.

– Капитан Бросс здесь? – спросил Томми, тяжело дыша.

– Наверху, – сказал мужчина с усмешкой. – сидит в дерюге и в табачной золе. Принёс ему что-нибудь надеть?

– Посмотрите! – сказал Томми, опускаясь на колени и раскрывая мешок. – Дайте мне за всё это какой-нибудь старенький костюмчик. Только поскорей. Посмотрите, какой прекрасный жакет.

– Придумал! – воскликнул мужчина со смехом. – У меня у самого только один костюм – вот что на мне. Ты за кого меня принимаешь – за герцога?

– Тогда посоветуйте что-нибудь. – сказал Томми. – Если мне не удастся обменять, капитану придётся идти на корабль в этом платье.

– Хотел бы я посмотреть, на кого он будет похож, – сказал мужчина, рассмеявшись.

– Дайте мне хоть что-нибудь мужское, – умолял Томми.

– Я не дам тебе ничего, – сказал мужчина сурово. – Ступай к капитану, покажи ему, что ты принёс. Интересно послушать, что он скажет.

По голой деревянной лестнице они поднялись наверх и вошли в небольшую грязную комнату. Капитан «Сары Джен» сидел в одних носках, прикрывшись старой газетой.

– Молодой человек принёс вам одежду, капитан, – сказал мужчина, беря мешок из рук Томми.

– А почему так долго не приходил? – прорычал капитан.

Мужчина сунул руку в мешок и вытащил всё, что там было.

– Как вам понравится такая одежонка? – спросил он, весело глядя на капитана.

Язык капитана словно прилип к гортани. Самые отчаянные ругательства были у него на языке, но он не мог выговорить ни слова.

– Ничего больше не было, – поспешил объяснить Томми, – всё заперто в сундуке. Скорей одевайтесь и идёмте.

Капитан беспомощно облизывал пересохшие губы.

– Помощник собирается скоро отчалить, – продолжал Томми. – Надо поспешить. Сейчас дождик накрапывает, никто вас не увидит.

Ошеломлённый до крайности, с безумным взглядом, стоял капитан, в то время как двое поспешно одевали его, советуясь между собою, как получше это сделать.

– Я говорю тебе, что его надо покрепче затянуть, – сказал мужчина.

– А как вы затянете, если у нас нет корсета? – сказал Томми презрительно.

– Ты так думаешь? – ответил другой, немного удивлённый. – Слишком много ты знаешь для своего возраста. Можно затянуть его тесьмой.

– У нас нет времени искать тесьму, – сказал Томми, который, стоя на цыпочках, подвязывал в это время женскую шляпку на голове капитана. – Сейчас подвяжем шарф снизу, чтоб не было видно бороды, а потом сверху покроем вуалью. Хорошо ещё, что он без усов.

Согласившись с этим, мужчина отступил шага на два, чтобы взглянуть на свою работу.

– Хоть и не следовало бы этого говорить, но прямо скажу, что выглядите вы настоящей красавицей! – сказал он удовлетворённо. – Ну-ка, молодой человек, берите её под ручку. Идите переулками, и если кто встретится вам, ты называй её мамашей.

К счастью, на улице шёл дождь, и хотя изредка встречавшиеся прохожие с любопытством посматривали на необычайную чету, быстро проходившую по улицам, никто их не остановил, и они благополучно добрались до гавани, как раз в тот момент, когда шхуна уже отчаливала.

Увидев это, капитан подобрал юбку и побежал.

– Эй вы! – крикнул он. – Погодите!

Помощник капитана бросил удивлённый взгляд на необыкновенную фигуру и тут же отвернулся, но в эту минуту судно повернулось кормой так близко к берегу, что дядя и племянник, словно по уговору, прыгнули на корму и благополучно очутились на палубе.

– Почему ты не подождал, когда я крикнул? – спросил капитан свирепо.

– А почём я мог знать, что это вы? – ответил помощник, сознавая своё поражение. – Я думал, какая-нибудь актриса.

– Ты лучше одолжи мне костюм, Боб, – сказал капитан, строго глядя ему в глаза.

– А где же ваш?

– Не знаю, – сказал капитан. – Со мной вчера случился припадок, и когда я сегодня утром очнулся, на мне уже ничего не было. Кто-то стащил.

– Вполне возможно, – сказал помощник, отворачиваясь, чтобы отдать приказ команде, ставившей паруса.

– А где твоя одежда? – спросил капитан.

– Моя одежда? – сказал помощник. – Сказать вам по правде, я не люблю одалживать свои костюмы. А вдруг с вами случится припадок в моём костюме?

– Значит, ты не можешь дать мне костюм на время? – спросил капитан.

– Не могу, – сказал помощник, нарочно говоря громко и посматривая на матросов.

– Ладно, – сказал капитан. – Тэд, подойди сюда. Где твоя одежда?

– Очень сожалею, сэр. – сказал Тэд, переминаясь с моги на ногу и поглядывая на помощника, – но мой костюм как будто вам не по чину.

– Не твоё дело судить об этом, – сердито сказал капитан. – Принеси сюда!

– По правде говоря, сэр, – сказал Тэд. – я так же смотрю на это, как и ваш помощник. Хоть я и бедный матрос, но своей одежды не одолжу даже самому королю.

– Хорошо. Тогда я попрошу у Билла, – сказал капитан. – Билл – единственный честный малый из всей вашей шайки. Дай мне руку, Билл, старина!

– А что мне давать руку? Как он, так и я, – сказал Билл и отвернулся.

Кусая губы от злости, капитан обращался то к одному, то к другому, но всё было напрасно. Тогда он крепко выругался и направился к носу корабля. Но не успел он дойти до полубака, как Билл и Тэд бросились вслед за ним, обогнали его, и когда он спустился вниз, они уже сидели рядышком на своих сундучках и вызывающе посматривали на него. Ко всем его мольбам и угрозам они оставались глухи, и взбешенный капитан вынужден был, путаясь в ненавистной ему юбке, опять подняться на палубу.

– Вы лучше пойдите и прилягте, – сказал помощник, – а я прикажу подать вам чашку кофе. А то с вами ещё приключится истерика.

– Смотри, чтоб я не свернул тебе шею, если будешь так со мной разговаривать, – сказал капитан.

– Да разве женщина на это способна? – весело сказал помощник.

Капитан, с трудом сдерживая обуревавшую его злобу, снова спустился вниз, а матросы собрались вокруг помощника.

– Если бы только нам удалось доставить его в Батлси в таком наряде, это было бы как нельзя лучше. – сказал помощник. – Кроме туфель и зюйдвестки, у него нет ничего на борту. У кого есть какая иголка, выбросьте её за борт, чтоб он не вздумал смастерить себе костюм из старого паруса, или ещё из какой-нибудь тряпки. Если нам удастся доставить его в таком оперении мистеру Пирсону, то это будет как раз то, что надо.

Пока на палубе происходило это совещание, в трюме шло совещание другого рода. Различные остроумные планы, которые предлагал капитан, чтобы выудить одежду у кого-нибудь из матросов, его племянником отвергались как незаконные и непрактичные. Часа два обсуждали они вопрос со всех сторон, пока капитан, голова которого до сих пор трещала от излишне выпитого на берегу, не впал в полное отчаяние и сидел молча.

– Слава богу, Томми, придумал! – внезапно вскричал он, вскакивая и ударяя кулаком по столу. – Где у тебя другой костюм?

– Он нисколько не больше этого, – сказал Томми.

– Достань его! – приказал капитан, многозначительно кивнув головой. – Вот это то, что нам надо. А теперь ступай в мою каюту, разденься и принеси сюда этот, что на тебе.

Томми удивлённо посмотрел на капитана, но покорно спустился в каюту и скоро вернулся, неся костюм подмышкой, – сам он закутался в одеяло.

– Знаешь, что я хочу сделать? – спросил капитан, широко улыбаясь.

– Нет.

– Тогда принеси мне ножницы. Теперь ты догадываешься, что я надумал?

– Распороть оба костюма и сделать из них один, – высказал предположение объятый ужасом Томми. – Бросьте, не надо! Пожалуйста!

Но капитан грубо оттолкнул его и, положив оба костюма на стол, взял ножницы и быстро распорол их по швам.

– А в чём я буду теперь ходить? – спросил Томми со слезами на глазах. – Вы об этом не подумали!

– Всегда ты думаешь только о себе, – строго сказал капитан. – Ступай принеси нитки и иголку.

– Нигде я не нашёл ни одной иголки, – хныкал Томми, вернувшись после долгих поисков к капитану.

– Ступай на полубак и принеси сюда ящик с принадлежностями для починки парусов. Там есть нитки и иголки. Смотри только, чтоб никто тебя не увидел, когда будешь брать.

– Почему же вы не послали меня, когда на мне был костюм? – простонал Томми. – Я не хочу путаться в этом одеяле. Все будут смеяться.

– Ступай, тебе говорят! – заревел капитан и, отвернувшись, стал насвистывать потихоньку и прилаживать куски материи один к другому.

Ему пришлось ждать целых двадцать минут, пока вернулся Томми. Заметая за собой след одеялом, юноша быстро спустился вниз по трапу и влетел в каюту.

– На всём судне не осталось ни одной иголочки! – сказал он мрачно-торжественно, потирая ушибленную голову. – Я обыскал все уголки.

– Что? – гаркнул капитан, быстро пряча лежавшие перед ним куски материи. – Эй, Тэд! Тэд!

– Иду, иду, сэр! – крикнул Тэд, являясь на зов.

– Принеси мне иголку парусного мастера, – бойко сказал капитан. – У меня вот разорвалась юбка.

– Вчера я сломал последнюю, – сказал Тэд, ехидно улыбаясь.

– Достань какую-нибудь другую.

– Мне кажется, что на всём корабле нет ни одной иголки, – сказал Тэд, хорошо запомнивший наставления помощника, – да и ниток не осталось. Я только вчера говорил об этом помощнику.

Капитаном снова овладело отчаяние. Он жестом прогнал Тэда и, усевшись на корабельном сундуке, впал в мрачное раздумье.

Как только судно вышло в открытое моря, он поднялся на палубу и принял команду. Единственным измененном в его костюме было то, что дамскую шляпу он заменил зюйдвесткой, и свои обязанности выполнял в этом наряде, а несчастный Томми продолжал носиться по палубе в одеяле. Три дня в море прошли, как дурной сон. Капитан посматривал на всех с такой завистью, что матросы, проходя мимо, инстинктивно хватались за брюки и быстро застёгивали куртки на все пуговицы. Отбросив мысли о славе, он в гавань Батлси решил войти ночью, но так не вышло. Ветер вдруг упал, и солнце было уже высоко, когда они завидели на горизонте Батлси.

Капитан продолжал стоять у руля, пока до гавани оставалось не больше, как с милю. Тогда его руки как-то вдруг ослабели, и он тревожно стал посматривать вокруг, ища глазами помощника.

– Где Боб? – крикнул он.

– Он очень болен, сэр, – сказал Тэд, качая головой.

– Болен? – удивился капитан. – А ну-ка, стань у руля на минуту.

Он передал руль Тэду и, подобрав юбку, быстро спустился в трюм. Помощник сидел на своей койке, согнувшись в три погибели, и страшно стонал.

– Что с тобой? – спросил капитан.

– Умираю, – простонал помощник. – Такие колики в животе, что прямо нельзя терпеть. Не могу даже разогнуться.

Капитан слегка откашлялся.

– Ты лучше разденься и ляг в постель, – сказал он мягко. – Давай я помогу.

– Нет… не беспокойтесь, – сказал помощник, тяжело дыша.

– Никакого беспокойства нет, – сказал капитан с дрожью в голосе.

– Нет, мне так лучше… одетому, – чуть слышно произнёс помощник. – Я всегда думал, что лучше мне умереть одетым, в форме. Может, это и глупо, но такое моё желание.

– Твоё желание когда-нибудь сбудется, подлый негодяй! – выругался капитан, нервы которого были напряжены до крайности. – Ты симулируешь болезнь, хочешь, чтоб я сам ввёл судно в гавань.

– А разве это плохо? – отвечал помощник с видом невинного удивления, – это ваша обязанность, как капитана. Вы лучше скорей идите на палубу. Мель у устья реки часто меняет место.

С трудом сдерживая охвативший его снова гнев, капитан поднялся на палубу и стал у руля. Судно уже входило в гавань.

Когда «Сара Джен» подошла к берегу, на набережной было всего два-три человека. Но это число быстро возросло до двух-трёх десятков и продолжало увеличиваться с каждой секундой. Большая часть населения порта уже толпилась на набережной. Все вытягивали шеи, заглядывая через плечо другу друга, и задавали капитану самые несуразные вопросы. Весть долетела и до владельца шхуны, и тот прибежал на набережную как раз в ту минуту, когда капитан собирался уже спуститься в трюм.

Мистер Пирсон на набережную прибежал в страшном волнении и гневе. Но когда он увидел капитана в юбке, он так принялся хохотать, что три человека поддерживали его, чтобы он не свалился от смеха, и чем мрачнее становилось лицо капитана, тем сильнее мистера Пирсона одолевал смех. Наконец, ему помогли взобраться на борт. Вслед за капитаном он спустился в трюм и, держась за бока от смеха, потребовал у него объяснения.

– Такой весёлой картины я не видал за всю свою жизнь, Бросс, – сказал мистер Пирсон, когда капитан кончил рассказывать. – Всю эту неделю я не знал, куда деваться от скуки, а теперь с меня всё как рукой сняло… Не говорите глупостей, что вы отказываетесь от службы. Я ни за что теперь не расстанусь с вами, и если вы хотите набрать новую команду и взять себе другого помощники, то я даю вам на это полное право. Я только хотел бы, чтобы вы пошли со мной и показались миссис Пирсон: ей что-то нездоровится сегодня. Это её сразу вылечит. Скорей надевайте свою шляпку и идёмте!