Текст книги "Король газовых баллончиков"

Автор книги: Вилли Конн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Вилли Конн
КОРОЛЬ ГАЗОВЫХ БАЛЛОНЧИКОВ

Это был тот случай, когда знатность и богатство ничего не значили. Взаимная ненависть сделал их равными – оборванца с полосатой котомкой, в которой не было ничего, кроме рисовой лепешки и глотка сакэ, и самурая в ярком шелковом кимоно. Никто не знал, что было причиной вражды, которая привела их в столь ранний час к подножью священной горы Фудзияма для смертельного поединка. Молва сохранила воспоминание лишь о длинном мече самурая и узловатых, желтых и твердых, как высохший бамбук, руках бродяги.

Перед началом поединка самурай сделал несколько упражнений с обнаженным мечом, прикидывая, как лучше разделать тушу оборванца, чтобы окрестным свиньям было удобно ее сожрать.

Бродяга, в свою очередь, не отрываясь, смотрел в мутные глаза самурая, желая поскорее выколоть их своими заскорузлыми, твердыми, как палочки для еды, пальцами.

Все преимущества были на стороне самурая длинный – двуручный меч, кинжал и кривой нож, пристегнутый к сандалии.

Оружием оборванца были лишь его желтые узловатые руки. Когда остро отточенный самурайский меч, присвистнув рассеченным воздухом, ударил по ним, казалось, что сейчас они отлетят в сторону, как ручки разбитого глиняного кувшина. Но случилось чудо – меч, взбрыкнув, вырвался из рук самурая. В ту же секунду два молниеносных удара парализовали его. То, что произошло дальше, было жестоким и отвратительным торжеством каратэ над прославленным самурайским мечом. Отныне он сделался обыкновенным настенным украшением.

С этого дня началось победное шествие по планете восточных единоборств – накаченных мышц и твердых кулаков, развенчавших холодное оружие.

* * *

– Вы только посмотрите, Норман, что делается, – Морли потянул детектива к окну. Майк посмотрел вниз. Во дворе полицейского управления разгружался фургон. Из его зарешеченного, как клетка льва, чрева выволакивали здоровенных мужиков, с ног до головы обмотанных клейкой лентой, которая делала их похожими не то на коконы огромных бабочек, не то на забальзамированные мумии.

– Два насильника, один мошенник, остальные из банды Бруно Капельяно, – в голосе Морли прозвучало негодование охотника, у которого увели из под носа куропатку.

– Опять вас обскакал Король газовых баллончиков, сэр? – спросил Майк, разглядывая ярлыки, приколотые к одежде арестованных наподобие накладных, сопровождающих почтовые тюки.

– Введите Нормана в курс дела, Стивен, – устало распорядился начальник полиции не удостоив детектива ответом, поскольку ответить на каверзный вопрос Майка означало дернуть незажившую болячку.

– Слушаюсь, сэр, – расторопно ответил Стивен, не преминув перекинуться с Майком насмешливым взглядом, тайным знаком солидарности низших чинов. – Неустановленное лицо, по кличке Король газовых баллончиков, разыскивает преступников, парализует их нервно-паралитическим газом, связывает клейкой лентой применяемой в магазинах, вызывает полицию и исчезает до ее появления.

– Что же здесь плохого, сэр, парень таскает вам каштаны из огня? – Майк улыбнулся простоватой улыбкой завзятого хитреца, – или боитесь, что он отобьет вашу работу?

– Ну как вы не понимаете, Майк, этот проклятый Баллончик орудует как слон в посудной лавке. Его не интересуют ни улики ни доказательства. Он упаковывает за ночь с дюжину мерзавцев, которых мы утром подбираем как корзины с мусором…

– Если дело пойдет так и дальше, вместо полицейского фургона вам понадобится мусоровоз, сэр, – с невозмутимостью, претендующей на аплодисменты, заметил Норман.

– Вам смешно, Майк, а у меня все камеры забиты клиентами Баллончика, если я не доберусь до него в ближайшие дни, мне придется держать арестантов как собак на привязи, – вздохнул начальник полиции.

– Осмелюсь доложить, сэр, среди них есть отъявленные негодяи, за которыми мы давно охотимся. Баллончик сумел взять их в одиночку, – Стивен вопросительно взглянул на Майка, ища у него поддержки.

– Стивен прав, сэр, я знаю людей Капельяно, их действительно не возьмешь голыми руками, – поддержал Стивена Майк, – Баллончик – отчаянный малый, и он безусловно принес немалую пользу обществу.

– Надеюсь, ваше сочувствие не помешает вам арестовать его, Норман?

– Я сделаю это, сэр, но с большим сожалением.

– Не будьте сентиментальны, Норман, это не то качество, которое необходимо детективу на допросе! Приведите арестованного! – приказал Морли, отбросив напускную шутливость. При этом его глаза посерьезнели, как у хирурга на пороге операционной.

Войдя в кабинет шефа полиции Джек Горилла зажмурился от яркого луча прожектора, бьющего прямо в глаза. Ничего не видя перед собой он тяжело опустился на подсунутый под него стул. Столь необычное начало допроса не предвещало ничего хорошего. Подобно грешнику, оказавшемуся в чистилище, он принялся торопливо перебирать в памяти свои прегрешения, теряясь в догадках за какое из них теперь предстояло держать ответ.

– Рассказывай, парень, что тебе известно о Баллончике? – сурово приказал Морли.

Стон облегчения едва не сорвался с ободранных липкой лентой губ негра – легавых интересовал не он!

Превосходство свидетеля над обвиняемым распрямило спину Гориллы, удобно усадило на стуле.

– Офицер, можете плюнуть мне в рожу, если я вру! Это не человек! У него собачья морда и кошачьи лапы. Он крадется тихо, как таракан, а кусает больно, как волк, – изображая Баллончика, Горилла выпучил глаза и скрючил пальцы, сделавшись похожим на огромного черного таракана.

– Уведите этого болвана! – приказал Морли.

– Сэр, вы хорошо сделали, что не плюнули ему в рожу, по-моему, парень не врет, – Майк проводил Гориллу задумчивым взглядом.

– Вы в самом деле поверили в его кошачьи лапы, Норман?

– Я верю в то, что парень точно передал свои ощущения, – Майк задумчиво посмотрел во двор, где заканчивалась разгрузка полицейского фургона. – Вы обратили внимание на то что все жертвы Баллончика «накачанные» ребята с замашками каратистов?

– Нет, а какое это имеет значение?

– Сэр, разрешите проверить предположения Нормана? – Стивен щелкнул клавишами компьютера.

– Ну, что? – Морли нетерпеливо заглянул за плечо Стивена.

– Сэр, все без исключения арестованные, действительно, занимались культуризмом и восточными единоборствами.

– Вот как! – шеф полиции озадаченно посмотрел на Нормана, как на некое недоразумение не понимающее, что быть догадливее начальства – верх неприличия. – Ну-ка выкладывайте, что там у вас в башке!

– Есть одно предположение, сэр, но оно нуждается в проверке…

Приглашение в «Генеральный клуб бизнесменов Америки» могло вскружить голову любому детективу. Оно сулило заманчивые предложения и высокие гонорары. И все же Майк принял его довольно равнодушно. То что деньги – еще не вся жизнь, он знал лучше, чем кто-либо другой. Его не устраивала перспектива погрязнуть в бухгалтерских отчетах, счетах и прочей нудной дребедени, связанной с бизнесом. Покачиваясь на кожаных подушках длинного, как колбаса лимузина с баром и пуленепробиваемыми стеклами, присланного за ним председателем клуба, Майк размышлял о том, что таинственная личность Короля газовых баллончиков занимала его сейчас гораздо больше, чем все бизнесмены мира. Однако судьбе было угодно все решить по-своему.

В Мавританском зале Клуба за овальным столом из красного дерева среди известнейших бизнесменов он, с удивлением, увидел крупных полицейских чинов и даже несколько членов правительства.

«Здесь речь пойдет явно не о бухгалтерских счетах, – нахмурился Майк, – интересно, чего хочет от меня эта свора толстосумов и политиканов?»

– Мистер, Норман, я не буду представлять вас присутствующим, – начал председатель клуба – седовласый бизнесмен с суровым угловатым лицом провинциального учителя, – все присутствующие достаточно осведомлены о ваших подвигах. Однако, то, о чем мы хотим просить вас, вероятно превосходит все, чем вы занимались до сих пор, как по сложности так и по уровню оплаты, – председатель сделал паузу, впившись прищуренным взглядом в детектива. – Дело в том, что за последние годы в Америку устремилось огромное количество русских бизнесменов. Они перехватывают выгодные контракты, вторгаются во все сферы торговли и производства. Их присутствие – настоящее бедствие для нашего национального бизнеса.

– Не вполне понимаю, сэр, какое отношение имеет мое ремесло сыщика к вашим проблемам? – Майк обвел взглядом напряженные лица присутствующих, замерших в ожидании момента, когда председатель накинет свое лассо на норовистого жеребца.

– Все достаточно просто, мистер Норман, – невозмутимо продолжал председатель, – если в муравейник брошена горящая головня, муравьи разбегаются. Выньте головню и бегство прекратится.

– Что же это за головня, сэр?

– Преступность, мистер Норман. Любой русский, начавший собственное дело немедленно становится жертвой рэкетиров и жадных государственных чиновников. Поэтому люди бегут в Америку. Уберите эту проклятую головню – преступность – и они останутся в России.

– Уж не хотите ли вы, сэр, чтобы я в одиночку расправился с преступным миром России?

– Именно этого мы ждем от вас мистер Норман.

– Сэр, может быть я не плохой сыщик, но уж точно не волшебник и не сумасшедший, – пошутил Майк. Ухмыльнуться в глаза могущественному председателю клуба мог лишь человек твердо решивший сказать ему «нет».

Понимая это, председатель сделал величественный жест, словно выбрасывая на стол беспроигрышную козырную карту, и пораженный Майк увидел входящую в зал девушку редкой, изумительной красоты. Он попытался отвести от нее взгляд и не смог. Самовлюбленные политики и чванливые бизнесмены, забыв о своей обычной невозмутимости, повскакивали с мест, сопровождая ее появление робким восторженным ропотом.

– Мистер Норман, это Соня Кмет, ваша напарница, – донесся словно откуда-то издалека голос председателя.

– Сэр, кажется я был не прав, кажется – я все-таки волшебник и сумасшедший, – пробормотал Норман, словно облизывая широко открытыми глазами очаровательное личико, стройные ножки и безукоризненную грудь девушки. – С ней я готов отправиться хоть к черту на рога.

* * *

Русский спекулянт Степа Задов, в недавнем прошлом замдиректора овощной лавки, а ныне преуспевающий американский бизнесмен, лузгал семечки в своей шестикомнатной нью-йоркской квартире. Семечки, черная икра и «Столичная» водка должны были создать иллюзию его пребывания в России, однако иллюзия не создавалась. Так, фотография любимой не может заменить ее саму.

Степа ненавидел Америку и нежно грустил по России. Там его новейший «Мерседес» мгновенно обступала толпа. Упитанный, краснощекий и широкозадый, Степа Задов прекрасно выглядел на фоне голодных соотечественников. В сопровождении дюжих телохранителей Степа Задов величественно выходил из машины, направляясь к дверям ресторана, мимо услужливого швейцара и подобострастного музыканта, исполнявшего в его честь туш.

В России к его услугам были девочки из хороших семей, знаменитые артисты и ученые жаждали его спонсорства. Все было хорошо, пока за него не взялась банда вымогателей. Телохранители разбежались, бросив его на произвол судьбы, а самому Степе пришлось спасаться бегством.

– Проклятая Америка! – Степа Задов зло выплюнул семечную шелуху.

Здесь всем было на него наплевать. Никто не интересовал его «Мерседес», а толпа пялила глаза не на него, а на тех самых артистов и ученых, которым он подавал на кусок хлеба.

В приличное общество он – банальный спекулянт, нажившийся на махинациях с металлоломом, допущен не был, а американские девчонки видели в нем лишь обыкновенного толстяка с семилетним образованием.

В Америке Степа чувствовал себя генералом, разжалованным в рядовые. Горькое чувство обиды на «страну равных возможностей» было чертовски похоже на то, что он пережил в детстве получая от учителей неудовлетворительные оценки. Тогда, вымещая свою злость на других, он прокалывал колеса чужих автомобилей. Вид машины, огромной черепахой прильнувшей к дороге на своих проколотых шинах, странным образом возвышал его в собственных глазах.

– Проклятая Америка! Проклятые америкосы! – Степа залпом выпил стакан водки. И тут ему на глаза попался складной нож, сунув его в карман, Задов вышел на улицу. У ближайшего перекрестка он приметил голубой спортивный «Феррари». Подкравшись к нему, как к спящему крокодилу он ткнул нож в боковину покрышки, теплую и упругую словно брюхо аллигатора…

Усевшись за стойкой соседнего бара, Степа с наслаждением наблюдал как машина подобно тонущему броненосцу медленно опускается на асфальт.

В этот день он проколол колеса восемнадцати автомобилей, выпив восемнадцать банок любимого шведского пива. Домой он вернулся за полночь усталый, хмельной и чрезвычайно довольный тем, что «поимел» Америку.

На следующий день Степа в полном восторге отплясывал «казачок» вокруг телевизора – в программе утренних новостей показывали продырявленные им автомобили.

Воодушевленный успехом, Степа возомнил себя знаменитостью – о нем заговорили! Подогретое очередной бутылкой водки воображение услужливо, как оплаченная проститутка, рисовало соблазнительные картины: обложки его, Степы Задова мемуаров, таинственные интервью, которые он будет давать журналистам в маске и черном плаще.

Завернувшись в темное покрывало, Степа повернулся к шкафу, исполнявшему роль воображаемого журналиста: «Ну что, парень, оробел? Спрашивай, – чванливо пробасил Степан, – да не наложи в штаны, знаю я вашу журналистскую братию! Ну!?»

– Это ты, паршивец, проколол мои колеса? – произнес вдруг шкаф на чистейшем русском языке.

– Ты что, ты что?! – попятился от шкафа Степан: «Может спьяну померещилось?»

– Не смей со мной разговаривать, – сказал, собравшись с духом, Степан. Оглянулся. И тут увидел говорившего. Это была огромная волчья морда.

– Может это… по стаканчику… а, образина? – предложил, мгновенно трезвея Степан.

Он часто-часто заморгал глазами, пытаясь отогнать наваждение. Но оно не исчезло, напротив, стало угрожающе приближаться.

– Может это… по стаканчику? – Повторил дрожащим голосом Степа, вцепившись в бутылку как в спасательный круг. Но чудище продолжало двигаться на него: «Выпить хочет или сожрать?»

– Стой, тебе говорят! – Степан замахнулся бутылкой. В ту же секунду пасть раскрылась; и что-то, похожее на ядреный плевок, угодило Степану в левый глаз. Его полное тело беззвучно, как пакет с йогуртом, сползло на пол.

* * *

– Какая удача, Майк! – начальник полиции забегал по кабинету рысцой волка, заметившего дрессировщика с куском мяса.

– Мы задержали человека, сумевшего хорошо разглядеть Баллончика! Это тот самый психопат, которого показывали в утренних новостях.

– Поздравляю, сэр, я уже ознакомился с его показаниями, и у меня есть предложение.

– Заранее его принимаю, действуйте, действуйте, Майк, черт вас побери!

Вместо рукопожатия возбужденный Морли шлепнул Майка по загривку, как это делают, подавая собаке команду «взять».

Немного раздосадованный фамильярностью шефа, Норман покинул здание полицейского управления. «Все-таки есть разница между сыщиком и ищейкой, и начальству следовало бы об этом помнить», – подумал детектив.

В самом деле, шефу не стоило торопить Нормана. Образ очаровательной Сони Кмет, как вспышка электросварки, врезался в самую глубину глаз. Это волнующее ослепление торопило Майка больше, чем все понукания начальства. Ведь путь к ее сердцу лежал… через поимку Баллончика. В России Майк мог достигнуть успеха только с его помощью. О! Как это восхитительно – превратить служебную командировку в свадебное путешествие! – Майк облизнулся как кот, пригревшийся на мартовском солнышке.

* * *

Утро следующего дня Норман встретил у телевизора в квартире Степы Задова, лузгая на русский манер его семечки. Только что в утренних новостях прошла информация о том, что пойманный Баллончиком хулиган, протыкавший шины автомобилей, бежал из полиции. Автолюбителям рекомендовалось внимательнее следить за своими машинами.

– О’кей! – Майк удовлетворенно выключил телевизор.

По его расчетам Баллончик должен был явиться на квартиру Задова, чтобы повторно захватить его.

Сидя в засаде, Норман не терял времени даром. Баллончик был достойным соперником и к его встрече следовало подготовиться со всей серьезностью.

Из подушек и пижам Майк соорудил чучело, изображавшее спящего человека, придирчиво оглядев его со всех сторон Майк, подобно художнику, наносящему последний мазок на холст, почти нежно подогнул уголок степиной пижамы.

Пора было подумать о собственном убежище. Перспектива провести остаток дня в душном шкафу увлекала не больше, чем разгадывание кроссворда в общественном туалете. Но выбора не было. Майк снял ботинки и, оставшись в одних носках, полез в шкаф. Прикрыв дверцу, он оставил лишь небольшую щель для наблюдения, и это было его ошибкой. Стены дорогого шкафа из мексиканского дуба настолько хорошо поглощали звук, что несмотря на всю свою многоопытность Майк не расслышал скрежет отмычки в наружной двери. Лишь когда нелепое существо с волчьей мордой вплотную подобралось к чучелу, Майк обнаружил опасность. Чуть дыша он выскользнул из шкафа, неслышно ступая приблизился к Баллончику и ткнул револьвер ему в спину:

– Ты проиграл, приятель! – прохрипел Норман в пыльное волчье ухо. Вместо ответа странное существо покачнулось и рухнуло, как вешалка в прихожей, придавив несчастное чучело. В основании существа мелькнули колесики и волочащиеся Провода. «Кажется, проиграл я», – досада профессионала, проигравшего дилетанту не позволила Норману сказать это вслух.

– Можно взглянуть на вас, приятель? – спросил он, прикрывая свою поруганную полицейскую честь щитом небрежности.

– Попробуйте, – ответил Баллончик, стоящий за спиной Майка.

«Тигр, охотящийся за тигром», – усмехнулся Норман, медленно поворачиваясь назад.

Это было последнее, что ему суждено было увидеть в роли полицейского. Струя нервно-паралитического газа ударила ему в лицо…

Все, что произошло дальше, Майку пришлось увидеть уже в роли мумии египетского фараона, с ног до головы обмотанного противной клейкой лентой. Прилипнув к коже и волосам, она делало болезненным каждое движение. И все же Майк нашел в себе силы поиронизировать над своим плачевным положением. «То, что я – фараон – не подлежит сомнению, а то что не египетский, а полицейский – всего лишь примета времени».

Шум в прихожей заставил детектива насторожиться – в комнату, звеня ключами вбежал шеф полиции.

– Майк! Вы живы?! Ну как это могло случиться! – заламывая руки, Морли бегал вокруг кресла, к которому был примотан Норман, словно автомобилист вокруг попавшей в аварию машины.

Найдя конец ленты, он принялся ее разматывать.

– Черт побери, Морли, – взвыл от боли Норман, – если вы решили меня побрить, то делайте это по крайней мере аккуратнее!

– Терпите, Майк! – в глазах шефа засветилась холодная решимость дантиста, орудующего бормашиной, – надо как можно скорее убираться отсюда, пока нас не застукали газетчики.

– Послушайте, Морли, обещайте мне другую приманку вместо этого русского спекулянта, или я никуда отсюда не двинусь, – неожиданно потребовал Майк.

– А ваша карьера?

– Плевать мне на карьеру! – отчаянно закричал на начальника полиции Норман.

– Вы уверены, что Баллончик не обставит вас снова, Майк?

– Уверен! – заскрипел зубами детектив.

– Хорошо, вы получите еще один шанс.

* * *

Джек Горилла, возможно самый опасный из обезвреженных Баллончиком преступников, вышел из камеры не подозревая, что с этой минуты он не видный член гангстерского синдиката, а подсадная полицейская утка. Если бы он это знал, то вероятно возненавидел бы «фараонов» даже больше, чем проклятого Баллончика, сыгравшего с ним столь злую шутку.

Сжигаемый жаждой мести, Горилла направился в тренажерный зал, где в это время члены банды обычно накачивали мышцы.

«Ну и вонища, хуже чем в свинарнике», – поморщился Джек на пороге зала, вдохнув тяжелый запах пота, винного перегара и чего-то еще менее приятного. Не удивительно, для получения массивных, устрашающих мышц тренирующимся приходилось помимо обязательного протеина съедать по два десятка яиц в день, что несомненно требовало выхода…

Уединившись с членами банды в раздевалке, Джек-Горилла разработал план поимки Баллончика, в точности напоминающий тот, что был составлен в полицейском управлении. Он заключался в том, чтобы устроить засаду на Баллончика в доме Гориллы.

Будь среди людей, вовлеченных в эту историю шутник, он назвал бы его планом охоты тигра за другим тигром, охотящемся за третьим тигром. Однако, шутников среди них не было. Все стороны решительно готовились к битве.

* * *

Ночь, беспечная, как спящая летучая мышь, накрыла город своими крыльями, с одинаковым равнодушием давая свершиться добру и злу; В полном мраке Майк перебрался через ограду загородного дома Джека Гориллы. Тронув входную дверь, он с удивлением обнаружил, что она заперта лишь на один из имевшихся трех замков. Этой незначительной детали сыщику было достаточно чтобы понять – дом Гориллы превращен в мышеловку. Но отступать было поздно.

Пряча в укромных местах миниатюрные микрофоны, Норман двинулся в спальню. Здесь он, не раздеваясь, лег в постель, удобно расположив принесенный с собой реквизит. Затем он надел наушники, включил их автономное питание. Теперь не вставая с места, он мог контролировать весь дом.

Вскоре после полуночи легкие шаги, которые не уловил бы даже чуткий слух полицейской ищейки, подвластные лишь сверхчувствительным приборам, заставили бешено забиться сердце детектива. Он плотнее прижал наушники к ушам. Безусловно, это был Баллончик! Вот он прошел столовую, приблизился к спальне. Беззвучно отворилась дверь. На фоне ее светлого проема обозначилась тень, словно вырезанная из черного крыла огромной летучей мыши. Шаг! Еще шаг! Майк молниеносно надел маску противогаза и тут же нажал на клапан принесенного баллона с нервно-паралитическим газом. Легкий вскрик и звук падающего тела! Норман бросился к лежащему без движения Баллончику, сорвал с него маску. «Боже!» – воскликнул пораженный детектив. Это была Соня Кмет!

Майк бережно перенес бесчувственную девушку на кровать, распахнул окно, давая помещению проветриться.

Наконец, глаза Сони открылись.

– Как это все понимать. Соня? – нахмурился Майк.

– Что? – Тихо переспросила девушка, выигрывая время для обдуманного ответа.

– Твое робингудство, ты решила в одиночку искоренить преступность? Или это часть твоего задания? – Уже более миролюбиво спросил Майк, чувствуя как красота и обаяние Сони вытесняет из сердца раздражение и агрессивность.

– Не совсем то, мистер Норман, – девушка отвернулась к стене.

– Соня, давай поговорим начистоту, ведь нам, возможно, предстоит работать вместе, – Майк нежно коснулся ее лица.

– Ну хорошо, мистер Норман. Вы наверное удивитесь, узнав, что моим хозяевам ничего не известно о том, что вы назвали «робингудством»?

– Честно говоря – да.

– Для них я лишь смазливая девчонка, в совершенстве владеющая русским языком, которая будет служить прикрытием для знаменитого сыщика. Но как бы они этого ни желали, я прежде всего – человек со своей судьбой, со своими пристрастиями.

Когда-то давно, еще в колледже, мою подругу изнасиловали «накачанные» парни, с отвратительными бычьими шеями, гипертрофированными мышцами, в совершенстве владеющими каратэ. О, они это показали на наших мальчишках, пытавшихся заступиться за нее.

Я была рядом, но ничего не смогла сделать против грубой животной силы. Вот тогда я, по-настоящему, возненавидела их. Потом мне на глаза попалась старинная японская гравюра, изображавшая бой каратиста с самураем у подножья священной японской горы Фудзиямы. И тогда я поняла, что наступил век этих проклятых животных с накачанными мышцами. Образ человека-быка с огромными мышцами вторгся в кино, пришел на телевидение, на обложки книг.

Так продолжалось до тех пор, пока не появились в продаже газовые баллончики. Если Господь сотворил людей, то газовый баллончик сделал их равными. Наступила новая эра. Точно так же как каратэ развенчало холодное оружие, газовый баллончик развенчал все их мышцы. Я поливала их как блох, как тараканов, и они валялись у моих ног, – девушка стиснула хорошенькие кулачки.

– Соня, а зачем тебе понадобился этот несчастный толстяк – Задов?

– Он исколол колеса моей машины, – неожиданно она залилась звонким заразительным смехом, от которого не удержался даже суровый детектив.

– Слушай, Соня, – сквозь смех кричал Норман, – знаешь как тебя окрестили в полиции? «Король газовых баллончиков».

– Правда? А как ты «арестовал» мою куклу на колесиках!

– Тихо!!! – Норман приник к наушникам. Впрочем и без их помощи уже можно было расслышать тяжелый топот, доносившийся с чердака и из подвала здания. Это была шайка Гориллы.

– Соня, если мы выпутаемся из этой переделки, я поеду с тобой в Россию, а сейчас позволь поцеловать тебя. – Майк порывисто поцеловал пухленькие губы девушки.

Топот, нарастающий как гул приближающегося водопада, грозно сотрясал стены дома. Норман выхватил револьвер.

– Не надо, Майк, я справлюсь сама, – Соня вскочила с кровати.

– Ты с ума сошла, прячься! – закричал детектив.

– Страхуй меня, Майк! – Соня отважно шагнула навстречу ворвавшимся в спальню «мордоворотам», а Майк шагнул за занавеску.

– Чтоб я сдох, баба! – Пораженный Горилла уставился на девушку, – так это, ты, шлюха сдала меня легавым! – Бандиты, нахальные парни с «накаченными» мышцами обступили Соню, словно тренажер, на который они хотели влезть все сразу. Майк поднял револьвер, прицелился в голову Гориллы.

– Хватай ее братва! – заорал Джек.

Руки шпаны, как щупальца осьминога, потянулись к девушке. Но вдруг что-то произошло. Изогнувшись змеей, ловкая, стремительная и непредсказуемая в своих движениях, словно шланг, вырвавшийся из рук садовника. Соня принялась поливать газом нападавших из нескольких баллончиков одновременно. Через минуту все было кончено. Не веря своим глазам, Майк шагал через валявшиеся как дохлые тараканы в банке бандитов.

– Идем отсюда, Соня, нам здесь больше нечего делать. Нас ждет Россия, – взяв Соню за руку, Норман вывел ее на улицу.

* * *

Начать свою «работу» в России Майк решил с Санкт-Петербурга. Тому было много причин: во-первых, он неплохо знал этот город, во-вторых, лучшего места для объяснений в любви он просто не мог представить, а любовь нуждалась в декорациях ничуть не меньше, чем самый волнующий и прекрасный спектакль. Майк поморщился при одной мысли о том, что ему пришлось бы объясняться с Соней в любви в обшарпанных кварталах Гарлема или Бронкса. Стрелка Васильевского острова, Ростральные колонны, Эрмитаж, равелины Петропавловской крепости взывали к самым возвышенным чувствам.

Весь первый день шикарная пара, одетая по последней нью-йоркской моде провела среди архитектурных перлов Санкт-Петербурга, и Майк, как опытный стратег, выбирающий поле для решающего сражения, со всей серьезностью выбирал место для предстоящего объяснения в любви. Была ли это любовь? Или он – вечный странник принял отблеск льда на краю снежной пустыни за приветливое окно хижины?

К вечеру, усталые, но полные впечатлений, они вернулись в маленькую квартирку, снятую в целях конспирации на Канонерском острове.

Пока Соня готовила скромный ужин, Майк изучал местную прессу. Фотографии взорванных зданий, растерзанных людей, сожженных машин наводили на грустные размышления. Не верилось, что этот прекрасный город находится в руках преступных сообществ. Здесь каждый ларек, каждый бизнес был обложен данью рэкета. По туманным намекам прессы можно было лишь догадываться о существовании разветвленной системе подкупа, позволявшей преступникам сухими выходить из воды. «Ну и работенка мне досталась на этот раз», – вздохнул детектив.

– Майк, прошу к столу.

Норман поднял голову. Лучезарная прелестная Соня в белом передничке! Уют скромной квартирки с фикусами на окнах! Другая, совсем другая жизнь. Подобно рыбе, своими выпученными глазами разглядывающей сквозь стекло аквариума странный мир людей, он смотрел на окружающее глазами обитателей квартирки таких же беспомощных и беззащитных как эта рыба.

– Минутку, сейчас иду, – скомкав конфетный фантик Норман привязал к нему длинную нитку, и опустив шуршащий комочек в щель между стеной и кроватью Сони, как ни в чем ни бывало прошествовал на кухню.

За чашкой русского чая Майк продолжал любоваться Соней, удивляясь ее обаятельному немногословию. Глядя на нее, он улыбался загадочной улыбкой паука, неспешащего присосаться к попавшейся бабочке.

Чувственность Майка, его нескромные взгляды отпугивали Соню. Почти с девственной робостью, преодолевая сомнения, она отправилась наконец в постель, опасливо поглядывая в другую сторону комнаты, где стояла кровать Майка.

Какое-то время они лежали молча и Майк готов был биться об заклад, что под подушкой девушки лежит не меньше двух газовых баллончиков, которыми она пользовалась виртуозно. Лисичку нужно было выманить из норы. Майк нащупал кончик нити и слегка потянул за него. Услышав шорох, Соня насторожилась, «Мышь! Прямо у меня под кроватью!» – она поджала ноги и от Майка не укрылось легкое шуршание одеяла. «Ага!» – он шевельнул нить сильнее. Послышался женский визг и шлепанье босых ног.

– Майк, там мышь!

Соня нырнула к Норману под одеяло, дрожа прижалась к нему. Что оставалось делать бывшему каскадеру! Куда исчезли его романтические мечты об объяснении в любви возле Ростральных Колонн! Все получилось намного проще, чем можно было ожидать…

* * *

«Красота – это еще не все, из чего состоит любовь, также как деньги – не все из чего состоит жизнь. В этом несомненное сходство красоты и денег. Впрочем, деньги могут давать красоту, а красота – деньги. Черт побери, так недолго стать циником», – Майк осторожно вытащил свою руку из-под прелестной головки спящей Сони. Да, она была необыкновенно хороша, но соприкосновение тел не стало соприкосновением душ. «Ну что же, может быть это и к лучшему. Тела – всего лишь физические предметы. В отличии от душ, они отделяются друг от друга легко и безболезненно».

– Ты куда, Майк? – Приподнявшись на локте Соня недоуменно смотрела на одевающегося Нормана.

– На петушиную охоту, – невозмутимо ответил детектив, – каждый лесной петух охраняет свою территорию. Учуяв конкурента, он опрометью бежит с ним расправиться и попадает в петлю.

– Я иду с тобой, Майк.

– Пока этого не требуется, твои дарования понадобятся позже, дорогая, – чмокнув девушку в щечку Норман вышел из дома.

Доехав на такси до центра города он медленно шел по улице, разглядывая вывески. Остановился возле одной из них – «Галема» – прочел Норман. «Не все ли равно с чего начать». Напялив на гангстерский манер шляпу и подняв воротник плаща, он ворвался в офис фирмы. Отстранив замершую у телефонов секретаршу, он ударом ноги открыл дверь в кабинет шефа.