Текст книги "Всё для тебя"

Автор книги: Виктория Васильева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Анна, почему ты до сих пор не дома? – нервно спросил он.

Она замерла на месте.

Это был Борис.

– Что вам нужно? – поинтересовался Эдуард.

– Как что? – возмутился Борис. – Она моя жена!

Эдуард потерял дар речи.

Анна повернулась к нему. Художник смотрел то на Анну, то на Бориса полными недоумения глазами.

– Анна!.. – начал было он.

Но разъяренный Борис схватил ее в охапку и втолкнул в подъезд, закрыв за собой дверь на защелку.

Дома он устроил истерику.

Анна ни на что не реагировала. Стоя у окна, она молча проводила глазами отъезжающий от подъезда синий «мерседес».

Следующий день прошел в душевных муках.

«Жизнь кончилась», – решила она.

Анна допоздна гуляла по городу, но наступающая ночь заставила подумать о ночлеге.

«На дачу не поехать, так как завтра нужно быть в театре. Телефоны подруг не отвечают. Остается только вернуться домой».

Она открыла ключом дверь и вошла в квартиру.

Борис был на редкость мягок и смирен.

– Аня, я тебя ждал! Хочу поговорить.

«Что еще за новость?» – подумала женщина.

– Нам не о чем говорить! – ответила Анна, разделась и прошла в свою комнату.

– Помнишь, было время, когда мы с тобой любили друг друга? – не унимался последовавший за ней Борис.

– Такого не было. Ты прекрасно знаешь, что я поддалась на твои уговоры.

Она с отвращением посмотрела на его толстый живот и жирные, как сардельки, волосатые руки.

«Всегда был немного полный, а сейчас растолстел просто до неузнаваемости. Ел бы целыми днями, да командовал».

Борис подошел к ней очень близко и обнял за талию.

– Не трогай меня! – Анна попыталась высвободиться.

– Но я твой муж!

– Ты давно мне не муж!

Он наклонился, чтобы поцеловать Анну, но она размахнулась и дала ему пощечину.

– Ну это уж слишком! – завопил Борис, бросив ее на тахту. – Я покажу тебе как изменять законному мужу!

Он стал резко и грубо расстегивать кофточку на ее груди. Анна вырывалась, пыталась его укусить, но он сильно прижал ее к тахте своим телом.

– Я тебе покажу! – орал он, стягивая с нее юбку.

Анна извивалась, как могла, уклоняясь от его поцелуев. Кофточка не снималась, и Борис резким движением разорвал ее, приник с поцелуями к груди. Омерзение охватило Анну. Она билась под его тяжелой рыхлой массой, а он жирными волосатыми руками все сильнее сжимал ее тело, кричал и брызгал слюной.

Анна, собрав последние силы, уперлась руками в его потную волосатую грудь и столкнула с себя. Свалившись на пол, Борис вскочил и снова кинулся на нее, но Анна успела запустить в него вазой и убежала в ванную, закрылась там.

Звон разбитого фарфора и вопль Бориса заставили ее вздрогнуть. Она включила душ и встала под теплые струйки воды.

«Ничего, успокоится. Как животное, накинулся на меня. Давно пора развестись, а он все еще на что-то надеется».

На следующий день в театр пришла Матильда.

– Анечка, наконец-то я увидела тебя. С твоим Борисом невозможно разговаривать по телефону, а ты на звонки не подходишь.

– Что случилось? – поинтересовалась Анна.

– Я хотела пригласить тебя на очередной «четверг»! Ты совсем забыла старую Матильду. Эдуард уехал в Париж.

Анна ничего не ответила.

– Почему ты молчишь? Что-нибудь произошло?

– Ничего.

– Общество ждет тебя, моя дорогая. Приходи!

Анна пообещала прийти.

«Эдуарда не будет, так что можно хоть как-то забыться и пообщаться со старыми друзьями».

Анна чувствовала себя очень плохо. «Четверги» уже не радовали ее. Жизнь превратилась в сплошной кошмар.

Анна старалась задерживаться в театре, чтобы не видеть Бориса. На выходные уезжала на дачу и тосковала там одна.

Успех ей был уже не в радость.

Корреспонденты и поклонники просто замучили ее. Заставляли сниматься для журнальных обложек, а один какой-то режиссер предложил ей главную роль в своем фильме.

– Вы очень сексуальны, у вас яркая внешность и шикарный голос. У вас есть все, что нужно моей героине, – повторял он.

В конце концов, он начал за ней настойчиво ухаживать, что приводило Анну в негодование.

Прием за приемом назначались в ее честь. То у министра культуры, то у невесть откуда приехавшего арабского атташе.

Шоколадного цвета атташе целовал ей руки и, покачивая тюрбаном на голове, восклицал: «Как я люблю блондинок!»

Богато обставленные покои, потрясающие обеды; публика, среди которой были имена с мировой известностью, проносились мимо Анны не затрагивая сколько-нибудь ее души.

«Если раньше банкеты и приемы веселили меня, то теперь, кроме скуки, я там ничего не нахожу. Когда все тосты за твое здоровье, все внимание присутствующих обращено только на тебя, в конце концов, это надоедает».

Она понимала, что находится в зените славы. И всеобщее внимание, в том числе и к ее личной жизни, начало тяготить Анну.

«Нервы мои расшатаны. Я расстраиваюсь по любому поводу. Может, поездка в Италию как-то успокоит, все-таки смена обстановки!»

Воображение женщины рисовало прекрасные средиземноморские пейзажи, белоснежные пики Альп, апельсиновые рощи Сицилии, золотые россыпи бесчисленных памятников многовековой итальянской культуры. Она представляла себя идущей вниз по каменной лестнице, перила и ступени которой сплошь увиты виноградом. Анна мысленно подходила к ослепительному синему морю. Останавливаясь у самой его кромки, так, чтобы прибой слегка ласкал оголенные ноги, она собирала отшлифованные водой камешки и бросала их в синие с белыми гребнями волны. Анна гуляла по прекрасным улицам Рима, красота которого воплощена прежде всего в камне. По дороге попадались архитектурные памятники, Капитолий и многочисленные фонтаны.

Анна сгорала от нетерпения. Ей хотелось увидеть все наяву, хотелось забыть неприятности и почувствовать впереди новую, интересную жизнь.

Но вот долгожданный день отъезда в Италию настал.

Вылетев из Петербурга, через несколько часов Анна была в Риме. Представитель, встречавший в аэропорту, отвез ее на красном «порше» в Милан.

Отдельный номер, предоставленный ей в гостинице, был класса «люкс».

Каждая комната имела свое назначение.

Здесь был не только рабочий кабинет со множеством красочных альбомов по искусству, но и шикарно обставленная гостиная, поражавшая невероятным мебельным гарнитуром белого цвета и выделявшимся на его фоне красным роялем. Спальня была рассчитана на двоих, что немного действовало Анне на нервы. Здесь она еще больше ощущала свое одиночество.

Репетиции уже начались.

Спектакль был назначен на май.

В первые дни пребывания в Милане, Анна не могла отделаться от переполнявшего ее чувства восторга. Казалось, что многие архитектурные памятники непревзойденной красоты собраны именно в этом городе: церковь Санта-Мария-делле-Грация со знаменитой фреской Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», замок Сфорца, галереи Брера и Амброзиана, базилика Сант Амброджо, но и конечно же самый главный памятник города, считающийся его символом – Миланский собор. Анна могла очень долго любоваться красотой собора. Да и не только одна она. Туристы подолгу не отходили от этого грандиозного и сложнейшего сооружения готической архитектуры. Облицованный снаружи мрамором, собор отражал солнечные лучи, а благодаря бесчисленным статуям, башенкам и шпилям, он кажется издали кружевным. Анна была очень удивлена, зайдя внутрь собора. Если снаружи он полон великолепия и блеска, то внутри – мрачен и суров. Единственным его освещением является дневной свет, льющийся через сооруженные еще в 15 веке цветные витражи.

Все эти многочисленные соборы, музеи, памятники, фонтаны и здания в банковском стиле казались еще более выразительными и неповторимыми, когда Анна прогуливалась по современным кварталам. Небоскребы американского типа напомнили ей Сидней. Однако в этих сооружениях из стекла, алюминия и бетона тоже была своя прелесть. Иллюминация, мигающая и переливающаяся разноцветными огнями, витрины магазинов, полные искушения, безусловно, радовали глаз. В супермаркетах можно было купить напиток на любой вкус или облачиться в платье такого фасона и стиля, какой пожелаешь.

Но главным в Милане для Анны был все-таки театр.

То, о чем мечтает каждая певица, для нее стало теперь осуществимым – она пела на знаменитой миланской сцене.

«До сих пор не могу поверить, что это произошло, – думала Анна. – Столько лет репетиций, мучений, и вот я здесь. Лучшие певцы мира – мои партнеры. На этой сцене пели Шаляпин, Карузо и Мария Каллас. У меня сердце замирает, когда я подхожу к этим волшебным сводам, где несколько лет царствовал гений Тосканини».

Театр «Ла Скала» ежегодно принимал по нескольку зарубежных трупп, а солисты становились всемирно известными именно благодаря его оперной сцене.

Каждый день у Анны были репетиции. Сначала солисты пели под аккомпанемент рояля, но затем начались репетиции с оркестром.

Возвращалась она в гостиницу уставшая и измученная.

Как-то вечером в номере раздался телефонный звонок.

Анна взяла трубку.

– Алло! Анечка? Это я, Матильда!

– Вас трудно не узнать, – сказала Анна, присаживаясь в кресло.

– Эдуард уже в Италии? – поинтересовалась вдова Везендок.

– Почему вы меня об этом спрашиваете? Мы с ним давно не встречались.

При упоминании об Эдуарде сердце Анны неожиданно сильно забилось.

– Анечка, послушай!..

Матильда сделала паузу. Было слышно, как она затянулась сигаретой.

– Во всем виновата я!

– Что вы имеете в виду?

– Эти фотографии с голыми девками собирала я. Хотела как лучше, а получилось…

Анна молчала.

– Катерина мне принесла целую пачку своих снимков. Так уж ей хотелось покорить Эдуарда, – Матильда закашлялась. – Но он даже об этом ничего не знал! А я, старая, оставила их на столе в его мастерской.

Анна не могла разговаривать с Матильдой.

«Фотографии являются первой причиной нашей ссоры, а второй – Борис, – она вздохнула. – Не могу же я пересказывать ей все, что произошло за это время!»

– Анечка, ты меня слышишь?

– Да, – растерянно ответила Анна.

– Эдуард должен быть в Италии. Вы скоро встретитесь. Не сердись на него. Он так нервничал и ругал меня. Все будет хорошо, вот увидишь! Передай Эдуарду привет от его тетушки. Он знает, где тебя искать. Пока.

Анна положила трубку и облокотилась на столик, на котором стоял телефон.

«Эдуард… Смогут ли наши отношения возобновиться с той же страстью, что и раньше? Как он воспринял появление Бориса?

Боже мой, как все запуталось! Эта Катерина со своей навязчивостью, грубый Борис. Эдуард о нем ничего не знал. Что он теперь думает обо мне? В его глазах я обманщица. Вожу за нос мужа и его. Неизвестно что получается!»

Анна пошла в спальню.

«Нет, он все поймет, – она откинула одеяло и легла в постель. – Матильда же сказала, что все будет хорошо!

Как я люблю его! Как я хочу его! Мой Эдуард!»

Дни в ожидании любимого тянулись невыносимо долго.

«Может, Матильда ошиблась, и он не собирается приезжать в Италию? Наверное, он вообще забыл обо мне? Иногда кажется, что я не могу оставить след в его жизни. До меня было много прекрасных женщин, которые сначала волновали сердца мужчин, а потом об этих женщинах мужчины с легкостью забывали. Нефертити, например, муж изменял. Она страдала от этого и тяготилась своей семейной жизнью.

А что делать мне? Сидеть одной или раздаривать свою любовь?»

Анну мучило одиночество. Чем больше проходило времени, тем сильнее разгоралась ее любовь к Эдуарду.

«Какие у него руки! Сильные, и в то же время нежные! Горячие губы и страстный взгляд. Я сойду с ума, если он не появится в ближайшее время!»

Выйдя в очередной раз после репетиции из театра, Анна не поверила своим глазам.

Рядом с подъездом остановился синий «мерседес».

Из него вышел мужчина.

«Эдуард?!»

Анна уже хотела броситься ему навстречу, но вовремя остановилась.

Это был не он.

Такие же черные волосы, рост, как и у ее любимого, но лицо было чужим.

Однако незнакомец внимательно посмотрел на нее и даже помахал ей рукой.

– Синьора! – крикнул он.

Анна отвернулась и быстро пошла прочь.

Ее догнали быстрые шаги и чьи-то сильные руки схватили сзади за плечи. Она вывернулась и размахнулась, чтобы дать наглецу пощечину, но те же сильные руки схватили ее запястье.

Она увидела перед собой Эдуарда.

Все потемнело у нее перед глазами, и она рухнула ему в объятия.

Он целовал ее волосы, руки, лицо. А она заливалась слезами у него на груди.

Они стояли посреди улицы, не говоря друг другу ни слова.

Когда Анна начала понемногу успокаиваться, Эдуард показал на мужчину, стоявшего возле «мерседеса».

– Это Луиджи.

Она хотела пройти к машине, но Эдуард остановил ее.

– У меня теперь другая машина, она стоит вон там.

И он подвел ее к белому «линкольну».

Они сели в новенький автомобиль и поехали по улицам Милана. Синий «мерседес» не отставал от них.

– Ты знаешь, куда мы едем? – спросил Эдуард Анну.

– Нет, – робко ответила она, вытирая слезы на глазах.

«Мне все равно куда ехать. Лишь бы он был рядом!»

Машины выехали за город и помчались по гладкой дороге. Через некоторое время вдалеке показалась лазурная полоска моря. Проехав еще немного, они остановились.

Эдуард вышел из машины и подошел к Луиджи. Они о чем-то переговорили, после чего Луиджи пересел в красный «форд», оставив «мерседес» во дворе, и укатил в сторону Милана.

Эдуард подал Анне руку. Она вышла из машины.

Перед ним открывалась удивительно красивая панорама.

Большой двухэтажный дом с арками, колоннами и всевозможными башенками стоял на берегу моря, окруженный фруктовым садом, в котором многочисленные дорожки вели к фонтанам. Гипсовые скульптуры стояли на пересечении дорожек, а в каждом укромном уголке прятались беседки и скамеечки. Бассейн и площадка для большого тенниса располагались на части огромного поля за садом, остальную часть поля, обрамленного каймой леса, занимали конюшни и беговые дорожки. Перед самим домом расстилалось море.

– Эта вилла принадлежит Луиджи, – сказал Эдуард, когда они с Анной поднимались по мраморным ступенькам в дом. – Он владелец крупной фабрики по изготовлению мебели, кроме того, он коллекционер современной живописи и неплохой наездник.

Они вошли в фойе первого этажа, представлявшее собой настоящую оранжерею.

– Мы с тобой можем распоряжаться этим домом.

– А Луиджи? – поинтересовалась Анна.

– У Луиджи есть еще одна вилла, которая пока принадлежит его отцу, и целый дом в Риме.

Он помог Анне раздеться и пригласил пройти в комнату.

Двери распахивались одна за другой, пока наконец не показалась гостиная.

Эдуард усадил Анну в кресло.

– Сейчас принесут обед, – сказал он. – Я распорядился.

Вошла горничная. Перед собой она катила небольшой столик с горячими и холодными закусками.

Эдуард налил вино в бокалы.

– Вы свободны, – сказал он прислуге.

Они остались одни.

– Эдуард…

– Я все знаю. Ты ни в чем не виновата. Матильда мне рассказала о твоих отношениях с мужем. Почему ты никогда о нем не говорила?

– Это не нужно нам с тобой.

– Ты права, – он посадил ее к себе на колени. – Для меня никого не существует, кроме тебя.

– И для меня есть только ты.

Они поцеловались.

Вечер застал их в спальне.

Мягкий лунный свет лежал на спокойной поверхности моря.

Башня, в которой находилась спальня, была одним из украшений виллы. Она возвышалась над вторым этажом, и через ее полукруглые окна были видны небо и море, поэтому казалось, что вокруг больше ничего не существует.

Стены от пола до потолка и весь потолок были сплошь покрыты зеркалами, и синее море с лунной дорожкой отражались в каждом из них.

Любовники лежали на широкой кровати, стоявшей посреди комнаты.

– Я все время думал о тебе, – сказал Эдуард, гладя Анну по лицу и любуясь ее отражением в зеркалах. – Ты нужна мне.

Анна жадно ловила его слова.

«Я бы все отдала, только бы с ним никогда не расставаться».

– Я мечтал о тебе, хотел тебя каждый день и каждую ночь.

Анна чувствовала прикосновения его рук и тело ее трепетало.

Он медленно раздевал ее.

– Эдуард, я люблю тебя. Ни один мужчина не доставлял мне такого наслаждения, как ты.

Он любовался ее обнаженным телом, его отражением и огонь страсти разгорался в его груди.

Он разделся.

– Ты моя королева и моя мечта! – Эдуард нежно припал к ее губам.

Анна почувствовала силу его тела.

Они качались на волнах, разлитых по всей комнате, и лунный свет был свидетелем их любви.

На следующий день Эдуард преподнес Анне какой-то подарок в небольшой коробке, перетянутой розовой атласной лентой.

Анна развязала ленту и открыла коробку.

Прозрачный пеньюар розового цвета лежал в ней. Она достала его из коробки, и легкая ткань заструилась по ее телу.

– Но он совершенно прозрачный!

– Ну и что! Здесь никого нет, кроме нас. Я хочу наслаждаться видом твоей фигуры ежечасно, ежеминутно, каждое мгновение!

Анна примерила подарок.

– В зеркалах, на фоне солнца и моря, ты выглядишь настоящей русалкой! Я должен запечатлеть тебя такой!

– Прямо сейчас?

– Только сейчас!

Через минуту он стоял перед Анной с мольбертом и красками.

Легкими быстрыми движениями художник набросал ее портрет.

Анна, изображенная русалкой, была совершенно обнаженной, окутанной лишь прозрачной розовой вуалью. Она выходила из морской воды и загадочно улыбалась.

– Вот он, портрет сказочной женщины! – Эдуард поднял руку вверх и щелкнул пальцами. – Эта картина откроет мою выставку в Венеции.

– У тебя будет выставка?

– Да. Через месяц. Мы с тобой обязательно поедем туда, – сказал восхищенный художник.

– Может хватит любоваться? – нежно произнесла Анна, подойдя к нему сзади и положив руки на плечи.

Он перевел взгляд с картины на нее.

– Как насчет программы? Может, пора что-нибудь придумать? – она кокетливо смотрела на него.

Художник улыбнулся.

Анна потянулась. Облегающее платье ясно очерчивало ее фигуру. Эдуард протянул руку, дотронувшись до груди женщины.

– Нет-нет! – смеясь сказала она и увернулась. – Какие мысли по поводу программы?

Он сделал сосредоточенное лицо.

– Считаю до трех, – произнесла Анна. – Раз, два…

– Мы едем в Альпы! – радостно воскликнул Эдуард.

Белый «линкольн» несся по трассе.

Вилла Луиджи осталась в воспоминаниях, а впереди были горы. Высокие заснеженные горы.

Они остановили машину у небольшой расщелины и отправились прогуляться.

– Вон, видишь этот хребет? – крикнул Эдуард. – Это голова, это плечи, руки. Настоящий великан!

– А на голове шляпа! – рассмеялась Анна. – Какое здесь эхо!

Они вышли на поляну, окруженную высокими горами.

– Я тебя люблю! – крикнул Эдуард.

«Люблю, люблю, люблю…» – подхватило эхо.

Он помогал ей взбираться на высокие склоны. Снег комьями скатывался вниз. Комья рассыпались, ударяясь о камни.

Они поднялись на небольшую площадку.

– Прямо как Столовая гора! – восхитилась Анна.

Эдуард прижал ее к себе. Они посмотрели вниз.

– Как высоко! – лицо Анны выражало испуг. – У меня кружится голова!

– И у меня! – подхватил Эдуард. – Но не из-за высоты.

Анна вопросительно посмотрела на него.

– А вот из-за этой женщины, которую я держу в объятиях.

Он целовал ее холодные раскрасневшиеся щеки, губы. Согревал своим дыханием ее руки.

– Эдуард, – шептала Анна. – Остановись, иначе я полечу вниз!

– А я давно лечу! – отвечал он.

Они смеялись, продолжая целоваться.

Солнце клонилось к закату, оставляя на снегу багровые отблески. Горы превращались в черных застывших великанов.

– Нам пора возвращаться, – заволновалась Анна.

– А что, страшно?

Она толкнула Эдуарда в сугроб.

– А ты хочешь ночевать в сугробе?

– Почему бы и нет? – рассмеялся он, отряхиваясь от снега.

Она надула свои розовые губки:

– Хочу в тепло.

Эдуард смотрел, как тает на его ладони комочек снега.

– Хорошо… – протянул он.

Любовники возвращались на теплую уютную виллу.

Новый день начался с телефонных звонков.

Звонили по поводу предстоящей выставки, еще по каким-то неотложным делам.

– Эдуард, – возмутилась Анна. – Отключи телефон!

Он только хотел это сделать, как телефон зазвонил снова.

Переговорив, Эдуард вернулся расстроенный.

– Заболела Матильда. Нужно ехать в Питер.

Анна тревожно посмотрела на него и обвила шею руками.

– А любовь? – тихо спросила она, заглядывая ему в глаза.

Эдуард не мог устоять.

– Как только я вижу перед собой тебя, сразу все проблемы отпадают. Даже если бы начался всемирный потоп, я бы этого не заметил, пока вода не поглотила бы нас обоих! – он взял ее на руки. – А любовь прежде всего!

Они лежали в зеркальной спальне.

Анна гладила Эдуарда по смуглой груди, а он любовался ее отражением в зеркалах.

– Твои волосы похожи на морскую пену, груди – на бутоны, а бедра – на распустившийся цветок.

Он гладил ее по белокурым волосам, запутывал их и вновь разбрасывал по подушке.

– Твоя талия тоньше самого тоненького стебелька, губы твои слаще и пьяней вина, а лоно хранит тайну.

– Но эту тайну можно разгадать, – кокетливо намекнула Анна. – Если, конечно, ты этого хочешь!

– Хочу ли я?..

Он заключил ее в объятия и начал страстно целовать.

От его большого и сильного тела Анна сходила с ума. Она ощущала на себе всю его тяжесть, и ее желание от этого усиливалось.

Он обхватил руками ее бедра и нежно овладел ею. Она лежала, раскинув руки, и вторила его движениям.

Они плыли на лодке любви до самого утра, пока сон не остановил их.

Эдуард уехал в Петербург, оставив любимой ключи от виллы, чтобы она в любое время могла приехать туда отдохнуть.

Но у Анны не было свободного времени. С утра до вечера она находилась в театре. После репетиций бежала в кафе перекусить и затем – в гостиницу. Единственным развлечением Анны был просмотр альбомов, которыми пестрели полки ее кабинета.

Газеты и телефонные звонки надоедали даже в Милане.

Имя русской примадонны было разрекламировано настолько, что уже в Италии у нее появились поклонники, тем более, что готовилось представление «Травиаты» Верди, излюбленной оперы итальянцев. Партию Виолетты Анна должна была исполнять на итальянском языке, изучению которого она посвятила немало времени. Газеты помещали ее портреты и прогнозировали успех оперы.

Как-то раз, придя домой после репетиции, уставшая Анна сразу же легла отдыхать.

Ее разбудил телефонный звонок.

Анна подняла трубку.

Услышав знакомый голос, сильно разволновалась.

Звонил Борис.

– Анна, мы должны быть вместе..

– Ты о чем, Борис?

– Ты моя жена, и я не намерен с тобой расставаться!

Анна была поражена его тоном и манерой разговора. Он приказывал ей вернуться! Возмущению женщины не было предела. Она бросила трубку.

«Конечно, он понял, что я его флаг. Он хочет использовать мое имя в своих целях. «Моя жена – мировая знаменитость. Может, и мне что-нибудь перепадет?» Он знает о моих гонорарах, и что после премьеры «Травиаты» гонорар будет особенно большим».

Весь день она ходила под впечатлением этого звонка, пыталась собраться с силами и забыть.

Но вечером ее ждал еще более неприятный сюрприз.

– Вас вызывают вниз, – известила Анну вошедшая горничная.

Анна спустилась и не поверила своим глазам.

В фойе гостиницы на банкетке сидел ее муж.

Она опешила.

Борис подошел к ней:

– Я прилетел на самолете. В Риме у меня кое-какие дела. Ночевать негде. Думаю, как законный муж, я имею право остановиться у тебя?

Анна была вне себя от гнева.

– Убирайся вон! Иначе я вызову полицию!

– Никто из цивилизованных людей не выгонит меня отсюда. Я твой муж!

И он последовал за ней.

Анна предложила ему разместиться в гостиной.

– Но только на одну ночь! – сказала она.

Всю ночь Анна просидела в кабинете, не сомкнув глаз.

Прошло три дня.

«Напрасно я надеялась, что он уедет в Рим. Никаких дел, как оказалось, у него там нет. Он целыми днями просиживает в моем номере!»

– Может ты перестанешь за мной следить? – допытывалась она у Бориса.

Но тот не отступал. Более того, он стал к ней приставать, так что Анна решила куда-нибудь переехать.

В один из дней позвонила Матильда, сообщив, что ей стало лучше и Эдуард, покинув ее, отлучился на время в Париж.

– Он будет звонить тебе из Парижа, – сказала Матильда.

Анне пришлось повременить с переездом, пока не позвонит Эдуард.

Вторая неделя была на исходе, а звонка все не было.

Анна забирала телефон в кабинет и запиралась там. Борис сначала пытался как-то проникнуть к ней, но потом решил терпеливо ждать.

«Опять измор!» – думала женщина.

Эдуард все-таки позвонил.

Услышав его голос, Анна расплакалась.

– Анна, моя Анна! – его голос выдавал волнение. – Я спешу к тебе!

Было так плохо слышно, что Анна дальше ничего не разобрала.

– Анна, слышишь? Я хочу, чтобы ты…

– Эдуард!

В трубке раздались короткие гудки.

Анна опустилась в кресло.

«Я сейчас сойду с ума! Если бы Эдуард знал, что мне здесь приходится переживать!»

На следующий день она немедленно покинула гостиницу.

Джулия, одна из солисток театра, предложила ей комнату в своей квартире.

Каждый день, выходя из театра, Анна оглядывалась по сторонам: не появится ли Эдуард или хотя бы Луиджи.

О Борисе она ничего не хотела знать. Однако в газетах стали появляться заметки о кем с броскими названиями, например: «Скучающий муж русской примадонны» или «Верность мужа». В них во всех красках расписывался Борис, который, якобы, очень заинтересован делом своей жены, любит ее и всячески помогает.

Анна комкала эти газеты и выбрасывала, но слухи начали проникать в театр и многие желали познакомиться с любящим и самоотверженным человеком.

«Ему ничего не надо, только бы обратить на себя внимание».

В одном из вечерних номеров Анна прочла, что в Венеции открывается выставка Эдуарда Рашеля. Это ее очень обрадовало, ибо означало, что Эдуард должен приехать со дня на день.

Белый «линкольн» стоял у театра.

Анна бежала к нему со всех ног.

– Эдуард!..

Он заключил ее в объятия.

Жар поцелуев обжигал губы Анны.

«Как я ждала этого дня! Кажется, прошла целая вечность! Ничто мне не заменит его руки и губы. Никакой ангел не сравнится с ним по красоте, никакой волшебник не подарит таких ночей, какие дарит он!»

– Анна! Мы едем с тобой к Луиджи!

– Да!

– Мы будем вместе!

– Да!

– А потом – в Венецию!

– Да! Хоть на край света, лишь бы с тобой и подальше отсюда!

– Тебе надоел Милан?

Анна молчала.

«Я ничего не скажу о Борисе. Не хочу, не люблю, ненавижу его!»

И вдруг она вспомнила, что ключи от виллы Луиджи остались у нее в номере.

– Эдуард, мне нужно забежать в гостиницу, там ключи от виллы.

– Нет проблем! А почему это тебя так расстроило?

– Нет, нет. Что ты!

Анна не хотела новой встречи с Борисом, но ничего не оставалось делать, как ехать за ключами.

Они остановились у гостиницы.

– Я сейчас.

Анна поднялась к своему номеру, позвонила. Никто не открывал. Она спустилась вниз.

«Может, он куда-нибудь вышел, оставив ключ от номера?»

Но ключа не было.

– Он никуда не выходил! – сказали Анне.

Пришлось снова подниматься и звонить у двери.

Наконец послышались шорохи и голос Бориса:

– Кто еще?

Анна молчала.

Ключ повернулся в замке, и дверь открылась.

То, что увидела Анна, превзошло все ее ожидания.

Борис полураздетый стоял в гостиной, а в спальне, на разобранной кровати лежала обнаженная незнакомая женщина.

– Эмилия… – лениво протянула та, пытаясь познакомиться с Анной.

Ничего не отвечая, Анна схватила ключи и выбежала из номера.

Всю дорогу она старалась быть как можно спокойнее.

«Только бы Эдуард ничего не заметил!»

Она улыбалась, говорила ему ласковые слова, но успокоилась только тогда, когда они подъехали к вилле.

«Здесь я чувствую себя в безопасности».

Он шутил, смеялся и не мог насмотреться на свою любимую.

В постели Анна окончательно забыла о своих волнениях, полностью отдавшись любви.

Два дня спустя в Венеции открылась выставка Эдуарда.

Он и Анна прибыли сюда на автомобиле, оставив его в огромном гараже на площади Рима.

В одном из дворцов, украшающих берега Большого канала главной «улицы» Венеции, разместилась выставка работ Эдуарда Рашеля.

«Какой красивый город! Бесконечная вода, каналы и гондольеры. Такое ощущение, будто попадаешь в другое время, в другой мир, и ничего больше не существует, кроме красивейших соборов и воды, плещущейся о фундаменты домов».

На черной гондоле, миновав несколько горбатых мостиков, Анна и Эдуард прибыли к самой большой площади Венеции – пьяцца Сан-Марко.

Анна ахнула, увидев открывшийся ее взору собор потрясающей красоты.

– Это собор Святого Марка, – пояснил Эдуард, заметив ее удивление. – Он построен в византийском стиле с элементами венецианской готики.

Анна не могла оторвать восторженного взора от его золотых куполов.

– Ничего подобного я не встречала, – тихо сказала она, заслоняя рукой солнце, светящее в глаза. – По своей грандиозности он не уступает Миланскому собору.

Эдуард улыбнулся.

– На свете много чудес. Но не стоит так высоко поднимать свою голову. Она может закружиться.

Он попытался привлечь внимание Анны к себе, обняв ее за плечи и отняв ее руку от лица.

– Через пятнадцать минут открытие моей выставки. Если мы немедленно запрыгнем вон в ту гондолу, то еще можем успеть.

Анна смутилась.

– У нас еще будет предостаточно времени, чтобы полюбоваться прелестями «города на воде», – сказал Эдуард.

Он привел Анну в выставочный зал.

– Эдуард! – Анна покраснела от смущения.

В первом же зале, почти в полный рост, висел ее портрет. Тот самый, который Эдуард написал с нее на вилле Луиджи.

– Нравится? – он улыбаясь смотрел на нее.

«Конечно же нравится, – думала Анна, – вот только теперь все увидят мое обнаженное тело, скрывающееся под прозрачной розовой тканью».

Публика любовалась картиной, а кое-кто уже начал замечать явное сходство между Анной и портретом.

Анне стало неловко.

– Эдуард, пойдем в другой зал!

Они прошли, и она наконец-то смогла восхититься талантом своего возлюбленного.

Многочисленные пейзажи, море в тающей дымке, очертания каких-то незнакомых лиц, абстрактные фигуры были исполнены в совершенно свободной манере. Необычность техники и приемов поразили Анну. Она засыпала Эдуарда вопросами: «А это как? А это?»

Он терпеливо объяснял ей и всячески старался намекнуть, что публика не сводит с нее глаз.

Анна прекрасно это видела.

Когда были пройдены все залы, к ним подошел фоторепортер местной газеты.

– Пожалуйста, попозируйте мне, – обратился он к Анне и Эдуарду. – Вы просто замечательная пара! Я уже запечатлел портрет этой синьоры, теперь мне хочется сфотографировать вас обоих.

Анна принялась отказываться, но было поздно.

– Вот так. Грация, грация. Очень хорошо! – он раскланялся и вышел из зала.

На следующий день венецианские газеты напечатали не только фотографию Эдуарда и Анны, но и картину, открывающую выставку. Заголовки типа: «Тайная любовь французского художника и русской примадонны» или «Муж «звезды» в проигрыше», украшали газетные полосы. А один, падкий на сенсации умник, выдвинул предположение, что Анна – женщина легкого поведения и имеет в Италии контакты со многими мужчинами: «… так что, кому не лень, – заканчивал он, – добро пожаловать! Травиата есть Травиата!»