Текст книги "Брачный сезон. Сирота (СИ)"
Автор книги: Виктория Свободина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 15
Ансона, растолкав родителей, кинулась смотреть записки с визитными карточками на цветах. В это же время экономка успела забрать у курьеров целую стопку писем, как я думаю, с пригласительными на новые балы и вечера. По мере просмотра записок лицо Ансоны становится все более кислым.
– Это Рие, это тоже, и это ей.
Кузина каждые три-четыре букета из вновь проверенных отставляет в сторону. Ух, а взгляд баронессы на мою персону становится все более обжигающим, губы шении зло поджались. Барон не проявляет особых эмоций, кажется, его совершенно не волнуют все эти цветочные дела.
– Мама! – вскрикивает Ансона капризно-разочарованно. – Здесь большинство букетов и подарков ей!
«Ей» вышло наиболее громко и визгливо.
– Ансона, прекрати истерику, – раздраженным тоном произнесла баронесса. – Твоих букетов меньше, но они куда ценнее. Тебе дарят с расчетом в будущем взять замуж, а ей – в надежде закрутить любовную интрижку. Сироту без рода, влияния и денег только на такую роль и рассматривают, поэтому и смельчаков больше – меньше обязательств. К тому же, у нас нет свободных средств на то, чтобы выводить Эльрию в свет, если, конечно, она сама каким-то образом не обеспечит себя платьями, а потому скоро о ней забудут.
Баронесса рассуждает логично, тут не поспоришь.
– Но дорогая, если мы не будем хотя бы изредка выводить Эльрию в свет, наша репутация пострадает, – заметил барон. – Могут начаться проблемы.
– Увы, да, тут она нас сильно подвела своей вчерашней выходкой, но я не собираюсь ужимать Ансону в бюджете на наряды и украшения. Нам не хватит денег на будущий достойный прием. Пусть лучше репутация немного пострадает, или Эльрию ее будущие любовники обеспечивают, если хотят видеть на балах, – непререкаемым тоном ответила баронесса. – Если нашлют официальную проверку, мы подтвердим, что денег нет и что полноценно начать выводить в свет подопечную сможем только после того, как наши родные дети будут пристроены. Никто не имеет права требовать от нас большего.
Подавив желание сказать что-нибудь язвительное, я встала рядом с Ансоной и тоже начала проверять букеты не наличие записок и карточек. Да, цветов мне действительно много, в записках комплименты от моих молодых поклонников. Есть коробочки со сладостями. Где-то на фоне баронесса радостно обсуждает с мужем, сколько приглашений им в этот раз прислали на разные завтраки, обеды, ужины, прогулки, приемы и балы. Можно вообще дома переставать питаться. Самое шикарное приглашение пришло из королевского дома на устраиваемый там в будущем частный бал «для избранных».
– Ох, черные розы, какая гадость, – брезгливо морщит носик Ансона, пододвигая к себе очередной букет. – Надеюсь, это тебе. Такие мрачные, унылые цветы, хоть и дорогие.
Дорогие? Тогда они мне уже нравятся. Черных роз я, кстати, на рыночных прилавках не видела здесь, а у нас на юге такие есть, но не скажу, что часто мне встречались. Присматриваюсь к букету, большущему, кстати. Нет, эти цветы точно Ансоне. Посреди шикарных крупных черных роз с бархатными краями красуется одна единственная нежная светло-розовая розочка. Прямо напоминает цвет вчерашнего платья кузины. И кстати, цветы не совсем черные. Да, края лепестков словно черный бархат, но ближе к центру розы синие, блестящие, как атлас. Подсела к Ансоне и, аккуратно раскрыв лепестки одного из бутонов, проверила сердцевину, а она белее снега. Я где-то слышала, что черные розы бывают разных сортов, некоторые просто черные, а некоторые с секретом в виде сердцевин, порой самого неожиданного цвета. Вот тут как раз такой. Роза черная, но внутри оказывается белой. Не знаю, с умыслом такие прислали, или так случайно вышло.
– О-о, – разочарованно тянет Ансона, вчитываясь в карточку. – Мне от герцога. Так и знала. И ни одного комплимента, только благодарность за танец. – Хорошая такая благодарность.
Тут как раз в холле появляется новый курьер, причем одетый в цвета королевского дома. Курьер свысока оглядел всех находящихся в холле, словно он не посланец королевского дома, а сам король, а мы все тут чернь.
– Цветы лично для шены Эльрии Брауш.
Невольно заулыбалась. Чувствую, как настроение взлетает. Пускай цветы в потенциале для любовницы, но внимание самого настоящего принца все равно приятно. Букет курьер мне не вручил, а поставил у ног, поскольку такую цветочную тяжесть я бы точно не удержала. Букет пестрит белыми и красными цветами и словно говорит о нежности и страсти. В центре самого большого ярко-красного цветка что-то блестит. Курьер не уходит, и явно хочет убедиться, что я это что-то заметила и вытащила.
Когда достала вещичку, на мгновение мне показалось, что я держу в руках самый настоящий цветок, только холодный и блестящий. Но нет, это не цветок, а заколка с драгоценными камнями белого и красного цвета. Заколка, выполненная так искусно, что претендует на звание ювелирного шедевра. Курьер тут же передал мне записку, а я с нетерпением ее открыла и убедилась, что цветы действительно от Тенера. Принц написал, что очень сожалеет, но с герцогом Кэнтербоджи, ректором магической академии, ему пока не удалось договориться, но небольшая надежда есть, а еще принц опечален тем, что у нас так мало времени было для знакомства, что он весьма впечатлен, надеется на новую встречу и просит принять его подарок в виде заколки – оказывается, ему так понравились цветы в моих волосах, что он пожалел, что те не могут цвести вечно, и решил подарить мне вот такую куда более долговечную красоту, дабы та дольше украшала мои волосы, хотя он и понимает, что каменный цветок никогда не сможет затмить очарования живых.
Ну, по мне, так все-таки сможет. Очень дорогой подарок. Даже не представляю, сколько он стоит. Обязывающий. Да еще и грубое нарушение этикета. Заколку не продашь, слишком приметная, потом с меня же спросят, еще и придется постоянно бояться, что украдут или «возьмут поносить». Мне самой носить такую красоту будет все равно некуда. Протянула заколку курьеру.
– Передайте, пожалуйста, его высочеству его дар обратно, я не могу его принять.
Отразившееся на лице курьера изумление вкупе с недоумением повеселило.
– Его высочество захочет узнать, почему, – наконец произнес курьер.
– Просто потому что не могу, – пожала плечами. – Но если вам нужна официальная причина – подарок не соответствует этикету, я не могу его принять, это поставит меня в двусмысленное положение.
Курьер кивнул и ушел. Ко мне сразу же подскочила Ансона.
– Ну и зря! Подарок от принца! Ты ведь все равно хочешь стать чьей-то любовницей. Принц наилучший вариант! Ну, приняла бы подарок. Все равно об этом знал бы только ограниченный круг лиц.
Конечно, болтушка Ансона быстро бы разнесла новость по всем подругам, впрочем, и так может приврать.
– Ри, а что там было? Я не успела разглядеть.
– Заколка в виде цветка с драгоценными камнями.
– Ох, здорово! Не понимаю я тебя, Ри.
– Да цену она себе набивает, вот и все, – влезла в разговор баронесса Ольтон, подойдя ближе. Женщина смотрит на меня оценивающе и даже одобрительно. – А молодец, я не ожидала. И так быстро сориентировалась. Все любовницы сразу принимают подарки, а тут норов свой, это запомнится, заинтересует сильнее.
Как я посмотрю, баронесса прямо-таки эксперт в любовных интригах. По мне, так принц скорее разозлится, а возможно и оскорбится тем, что его подарок не приняли.
Дождавшись, когда поток курьеров с подарками схлынет, запомнила, где все мои букеты и сладости, и начала неспешно переносить их в свою комнату. Мои действия крайне возмутили шению Ольтон, она попыталась мне доказать, что цветы нужны для украшения дома, а в мою комнату столько попросту не влезет, и вообще, чего это я жадничаю. Кто бы говорил о жадности.
У меня в комнате действительно не осталось свободного места – столько букетов. Но не беда. Последующая работа заняла остаток дня. Все букеты разобрала и цветы сложила по аккуратным стопкам. Так места стало гораздо больше. Половину комнаты у меня теперь занимает большой цветочный стог. Букеты разобрала для того, чтобы на рынке кто-то из цветочниц случайно не признал свои работы. Завтра с утра отправлюсь торговать, представив себя в новом качестве. Торговцев наверняка сильно заинтересует, кто мой поставщик, но тут придется отбиваться и молчать, как рыба.
Конечно, такую гору цветов, я за одно утром не продам, хорошо, если за неделю, но тут можно порадоваться, что я маг. Наложила на половину комнаты заклинания заморозки и стазиса. Опять-таки, заклинания недолговечные, но у меня хватит сил для их поддержания на неделю. Теперь у меня часть комнаты очень холодная, с очень и очень медленно увядающими цветами. Просто замечательно! И главное, что на вторую часть комнаты холод совершенно не распространяется, правда, все равно у меня довольно прохладно, а в лес за ветками, как раньше, уже не сходишь, дров от Ольтонов редко когда допросишься, экономлю, как могу.
К ночи Эндрю так и не появился, старшее поколение Ольтонов не то чтобы заволновалось, но насторожилось. Баронесса возмутилась тем, что ее сын не появился ни на обед, ни на ужин, так еще и никак не дает о себе знать, хотя мог бы и весточку прислать, предупредив, у кого в гостях находится на данный момент. Ансона предположила, что Эндрю может быть у любовницы, а то и вовсе в публичном доме, а оттуда не принято присылать весточки.
Глава 16
В последующие дни все наше «семейство» погрузилось в приятную суету. Ольтоны разъезжали по гостям, возвращаясь только для того, чтобы поспать. Я тоже при деле: торговля пошла отлично, цветочница в моем лице получилась, на мой предвзятый взгляд, весьма симпатичная, бойкая, с товаром хорошего качества, да и букеты вполне неплохо, как мне кажется, составляю, потому клиентура пошла, правда, вот беда – обычно за цветами присылают слуг, но порой хотят купить цветы господа и значимее. Неожиданно у меня появились в постоянных ежеутренних покупателях томно поглядывающие на меня молодые купцы и даже вельможи, хорошо еще, что не самых знатных родов. Рискую однажды встретить на рынке кого-нибудь, с кем танцевала на балу.
Такого ажиотажа с цветами больше не было, теперь в основном букеты шлют только Ансоне, а у меня лишь пара настойчивых поклонников, которые вместе с цветами присылают приглашения и просьбы навестить меня. Отвечаю отказом. Ну нет у меня соответствующих платьев для встреч. Можно, конечно, и в том, что есть, встречаться, но после феерического окончания моего первого бала у меня пока напрочь отшибло желание общаться с противоположным полом. Да и замуж уже не так хочется. Перспектива остаться старой девой и жить остаток дней вместе с семейством Ольтонов, конечно, пугает, но я решила попробовать себя в торговле. Уж очень хорошо у меня пошла продажа цветов. На вырученные деньги буду не платья покупать, а закуплю еще товара и, возможно, на полулегальных основах, поскольку девушкам не положено проводить самостоятельные сделки, сниму на месяц помещение под магазинчик на рыночной площади, я уже почти договорилась с владелицей – пожилой ушлой вдовой, мы с ней как-то сразу заговорили на одном языке. Сейчас думаю, каким товаром лучше торговать, и это куда интереснее, чем мучиться мыслями о том, за кого выскочить замуж и где достать дорогие платья.
Однако есть одно «но». У меня остался один поклонник, который весточки не шлет, но цветы дарит, присылая их вместе с одним и тем же несчастным курьером. Почему несчастным? Видимо, потому, что мало кому хочется быть посланцем, все время приносящим своему господину неприятные новости.
В первый день было затишье. То ли принц обиделся, то ли обдумывал мой отказ. На второй день явился королевский курьер, тем самым показав, что его господин все-таки обдумывал мое поведение. Но выводы принц сделал неверные, поскольку вместе с цветами курьер торжественно вручил мне духи в хрустальном, невероятно изящном флакончике. Подозреваю, что духи о-очень дорогие. Во всяком случае, маленький флакон курьер преподнес мне с большим пафосом, словно вручает настоящую драгоценность. Коробочка для флакона, обитая красным бархатом и украшенная бриллиантами, тоже намекала, что содержимое дорогое. Невольно заулыбалась. Курьер явно обрадовался, видимо, подумав, что уж на этот раз я клюнула на дорогой подарок.
– Его высочеству не понравилось, как я пахну при нашей личной встрече? – каюсь, шутливый вопрос вырвался сам собой, я не хотела.
– Нет, что вы, – молодой курьер явно растерялся.
– Откуда вы знаете? Его высочество разговаривал с вами обо мне?
– Э-эм, нет.
Курьер густо покраснел. Не стала тогда долго его мучить и отпустила с той же формулировкой, с которой отказалась от первого подарка.
На третий день ближе к обеду появился кузен, но на его появление мало кто обратил внимание, потому что чуть раньше во двор вновь вошел королевский курьер, ведя на поводу великолепную белую кобылу. Лошадь невероятной стати, с тонкими ногами, выгнутой шеей, длинной гривой, ухоженная, с лоснящейся шкурой, ступает мягко, грациозно, взгляд невероятно умный. На спине у кобылы дорогое женское седло. Во двор выскочили все домочадцы и прислуга, около нашего невысокого декоративного забора стали останавливаться зеваки. На крыльцо мы вышли вместе с Ансоной. Кузина, оглядев кобылу, больно вцепилась мне в руку.
– Соглашайся, я тебя умоляю, соглашайся! Посмотри, какая она восхитительная! От таких подарков не отказываются. Наплюй ты уже на эту репутацию, зачем она тебе нужна? А так лошадь будет, и какая!
Кобыла или репутация? Репутация или кобыла… Да, на несколько мгновений я все же засомневалась. К лошадям, да еще таким красивым, у меня слабость. Но взяла себя в руки. Все тот же расчет. Королевский подарок не продашь, во всяком случае, не сразу. Такой лошади нужен соответствующий уход, у меня на это денег нет. Кто будет содержать, ухаживать, а следовательно, и кататься на лошадке? Правильно, Ольтоны.
Лицо курьера исказилось, когда я отказалась от подарка. Просто я слишком долго гладила и обнимала чудесное животное, прежде чем что-то ответить. Курьер успел увериться в моем согласии. Провожая взглядом уходящего посланца, я захотела расплакаться. Вот оно, искушение в чистом виде, помахавшее мне белым хвостом на прощание.
Кузена застала уже за обеденным столом. Настроение плохое, ничего не хочется, но за Эндрю все равно внимательно слежу на всякий случай. Надо отметить, что Ольтон за время, что его не видела, исхудал, как-то так побледнел, под глазами темные круги, волосы взъерошены, да и взгляд какой-то беспокойный. Баронесса сразу набросилась на отпрыска с обвинениями. Где пропадал, почему весточку о себе не прислал и так далее. Эндрю лишь хмурился, огрызался, жадно ел, а под конец обеда сообщил, что у него какие-то сборы в академии, так что до конца этой недели его не будет. На этом все. Ольтон из-за стола буквально выскочил и отправился собирать вещи. И ведь даже не поинтересовался, что там за ажиотаж был с белой кобылой, кажется, он чем-то сильно озабочен. Не стала преследовать кузена, для моей мести нужно больше времени и желательно ночь.
На следующий день курьер явился с пустыми руками. Даже цветов не принес. Вздернув в удивлении бровь, вопросительно смотрю на курьера. Тот молча вручает мне письмо. Открыв и прочитав содержание послания, усмехнулась. Терен сдался, признав, что не знает, что мне лучше подарить, но очень хочет сделать мне приятное, насчет академии договориться все еще не сумел и чувствует себя виноватым. Сообщить свои желания в устной или письменной форме я могу курьеру. Ну, если уж так хочется меня одарить…
– Шпагу, – произнесла я, глядя на курьера. – Передайте его высочеству, что я желаю шпагу. Только простую, без лишних тяжелых украшений, хорошо сбалансированную, из качественной стали, под женскую руку... – по мере того, как я произношу свои требования, глаза бедного курьера расширяются все больше и больше, а на висках у него выступил пот. – Хотя нет, – мужчина облегченно выдыхает. Я передумала. Шпага, конечно, хорошо. Оружие, защита, тренировок мне не хватает. Но беда в другом. Я сейчас не в том положении, чтобы обзаводиться скарбом. Интуиция подсказывает, что с семейкой Ольтон нужно быть всегда налегке, ведь того и гляди, выставят на улицу. Тащить с собой шпагу будет неудобно, оставлять или продавать жалко. – Лучше кинжал. Такие же требования. И, если его высочество не затруднит, ножны к нему.
– Может, вам лучше яд подарить? – все, кажется, у курьера сдали нервы, раз начал дерзить.
– Ну, можно, тоже неплохо, но смотря какой, – с готовностью отвечаю я и оглядываюсь на родственников, которые подслушивают мой разговор. – Весьма полезная в хозяйстве вещь. Я предпочитаю яды, которые действуют весьма болезненно и от них долго мучаешься. – Ольтоны как-то так быстро ретировались из холла после моих слов.
В этот день курьер приходил еще раз, уточнял размеры и вид клинка, который бы я хотела, и даже измерил мне руку. За ужином Ансона, когда ее родители отвлеклись разговором между собой, мечтательно закатила глаза.
– Как я тебе завидую, Ри. Принц тако-о-ой… От одного его вида у меня коленки подгибаются. Щедрый, красивый, умный, наверняка очень приятный в общении, не то что этот герцог. Знаешь, мне уже кажется, что любовницей быть даже лучше. Живешь себе, как хочешь, подарки дорогие принимаешь. Чем плохо? Уж принц для тебя и дом отдельный купит, и полностью обеспечит. Жизнь при дворе, наряды, постоянные балы.
– Такая жизнь недолгая. Потеряешь красоту, соперница другая подсидит, интриганы подставят, да мало ли чего, молчу уж об отношении общества к любовницам. Брак это спокойнее и надежнее.
– Брак – это тоже не всегда хорошо, – заметила Ансона. – Вот достанется тебе такой муж, как герцог, и плакать будешь, что обласканной любовницей принца не осталась, – кузина вздохнула более чем печально, уже о своем задумавшись. – Подружки говорят, герцог от жен избавляется, как только они ему родят.
Какие страсти.
Глава 17
Королевский курьер явился уже на следующий день, и мне торжественно был вручен великолепный кинжал, от одного вида которого я уже пустила слезу умиления. Оружие легло в руку идеально. Вот от такого подарка я точно никогда не смогу отказаться.
– Передайте его высочеству мою искреннюю благодарность.
Облегченный выдох в исполнении курьера – это нечто.
– Его высочество также просил узнать, будете ли вы на частном королевском балу, который состоится на следующей неделе? От вашей семьи пришел ответ с подтверждением согласия на участие, но почему-то вашего имени там не было.
– Увы, я не смогу прийти.
– Вы не могли бы указать точную причину отказа? Его высочество просил узнать ее, поскольку за вас волнуется особо. На этой неделе вы не присутствовали ни на одном мероприятии, куда была приглашена ваша семья.
Вот тут я растерялась. Сказать, что болею – так курьер видит, что я здоровее всех здоровых, да и к чему мне вообще выгораживать в этом вопросе баронов? Да и бесконечно эта отговорка действовать не сможет. Говорить, что у Ольтонов нет на мой выход денег? Опять же, не в моей компетенции. Что просто не хочу? Отказываться просто так от приглашения в королевский дом – прямое оскорбление короны. Пауза затянулась. Надо что-то отвечать.
– Вам лучше задать этот вопрос барону Ольтону. – Курьер кивнул и тут же ретировался.
Уже спустя полтора часа в дом пришел новый курьер, не тот, что обычно, но тоже в цветах королевского дома, и письмо свое вручил лично главе семейства Ольтон в холле дома. Вскрыв и прочитав письмо, барон заметно побледнел. Кажется, я подставила опекуна. Мысль подтвердилась, когда барон на весь дом закричал нервным фальцетом, зовя жену:
– Луандра-а-а!
– Да, дорогой? – баронесса выскочила в холл почти тут же, ибо, по своей любимой привычке, подсматривала и подслушивала. Я вышла в холл только потому, что подумала, что это ко мне курьер, но теперь крайне заинтригована. – Что-то случилось? На тебе лица нет.
– Случилось! – барон сделал театральную паузу. – Меня вызывают во дворец, – снова пауза, и следующие слова сказаны совсем уж страшным тоном. – В службу дознания, отдел нравов.
Тут и баронесса побледнела и чуть не упала в картинный обморок, однако воздержалась, поскольку ловить было бы некому.
– Почему? За что?
– А то ты не догадываешься! – Барон некультурно ткнул в меня пальцем. – За то, что ее с собой не брали. Знаешь же, какие люди ею интересуются.
– Не кричи на меня! – грозно проорала баронесса. – И ты и я все знали. Ничего страшного. Скажешь, как мы и решили. Ничего не будет.
– Уверена? А если нас оштрафуют? Отнимут опеку над ней за то, что не можем должным образом обеспечить (если за делом следит принц, очень вероятно), а значит и дом, ты об этом подумала?! Да нас так в обществе опозорят, что ни о каком успешном браке для Ансоны и речи уже не будет вестись!
Барон взял жену под руку и потащил, наверное, в кабинет. Совещаться. А может быть в спальню. Успокаиваться. А я задумалась. Может ли случиться так, как описал Ольтон-старший? Если отнимут опеку надо мной у Ольтонов, то кому передадут? У меня больше родственников не осталось, во всяком случае, тех, кто мог бы «достойно содержать». Порой корона берет опеку над сиротами знатных родов, но я отверженная родом, однако если принц настоит, поручится и, по сути, станет моим личным опекуном… Нет, не хочу думать над таким развитием событий.
На следующий день, встав непривычно рано, барон собрался и отправился туда, куда, собственно, его в письме и вызвали. Ольтона вышла проводить и морально поддержать его жена. Поддержка барону была явно нужна, на мужчину лично мне было жалко смотреть, он весь трясся, был бледен и то и дело вытирал платочком со лба выступившую испарину.
Домой барон вернулся только к вечеру, без него ужин не начинали. То, что мать и дочь волнуются, это нормально, но тут это волнение передалось и мне. Что там решат, и действительно ли вопрос о моем отсутствии на балах? Может, к примеру, узнали про мои нелицензионные магические услуги, а может, за бароном еще какие-то грешки, или…
– Все нормально, – не став играть на наших нервах, произнес барон и, кряхтя, сел за обеденный стол. Тут же мужчина взялся за вилку и нож и жадно начал есть.
– Дорогой, но что там, расскажи, – попросила баронесса, когда заметила, что муж утолил первый голод и взялся за вино.
Ольтон строго посмотрел на жену.
– Как я и предполагал, у меня спрашивали, почему я скрываю подопечную, хорошо ли с ней обращаюсь. Так долго было, потому что вызывали магических дознавателей. Всю душу из меня вынули, но я держался стойко и на одной позиции. Нет денег, близки к банкротству, родных детей на последние деньги выводим.
– И что решили? У нас опеку отнимают? – взволнованно спросила баронесса.
– Нет, я же сказал, что все нормально, – барон довольно улыбнулся. – И даже более того. Опеку не отнимают, зато заботу о выходе Эльрии в свет корона взяла на себя. Ну или иначе говоря, ее обеспечат гардеробом, и в случае, если Эльриа не покажется на каком-либо из крупных мероприятий, куда наша семья будет приглашена, я буду отчитываться за каждый случай. Эльриа, завтра утром ты должна быть дома, придет модистка, чтобы снять мерки и обсудить желаемые фасоны платьев и их цвет.
У баронессы, Ансоны и у меня дружно раскрылись рты. Корона оплачивает дорогостоящий гардероб отверженной сироте, еще и практически иностранке? Ну-ну. Скорее я поверю в то, что некто все-таки навязал мне подарок по своему выбору.
– Мама, как же так? – Ансона обиженно надула губки, взгляд растерянно-несчастный.
Гардероб за счет королевской казны – это правда очень щедро, понятно, чему возмущена кузина. Баронесса Ольтон лишь недовольно поджала губы, но ничего не сказала. Смотрю на кузину и прямо-таки вижу, в каком направлении ворочаются мысли в ее голове. Ансоне все больше и больше кажется, что быть чьей-то фавориткой – роль весьма неплохая, во всяком случае, кавалер будет щедрее обычного, в то время как брак – это ведь так скучно.
Позже барон уточнил мне время прибытия модистки, и утро, видимо, в понимании опекуна, понятие весьма относительное. Время было названо ближе к обеду. Успею сходить на рынок, продать цветы. Если никто из поклонников о себе не напомнит, то товара у меня как раз осталось на день-два. Хорошие были деньки, но пока с торговлей придется завязать, остатки, конечно, распродам, но пока все-таки придется вернуться к плану, что был ранее, и если дают такую возможность, найду себе мужа, а там семейное гнездышко, дети… Эх, в академию хочу.
Рано утром мы с Беллой как всегда отправились на площадь. На рынке мне нравится, тут кипит жизнь, бойкая, веселая, я подзаряжаюсь этой энергией и радостно зазываю покупателей к своему прилавку, торгуюсь, болтаю, порой кокетничаю и дразню, если подошел какой-нибудь скромный краснеющий юноша. Не обратила сначала внимания, когда мимо проехал всадник на черном коне, но когда он вернулся к моему прилавку, подняла взгляд на потенциального покупателя.
Замерла. Передо мной герцог Кэнтербоджи собственной персоной, ну и его конь. Вопросительно вздернув бровь, ректор смотрит на редкие черные розы, что сегодня украшают мой прилавок. На розы, потом на меня, потом снова на розы. Мало того, что герцог меня застал в таком месте и роли, так еще и надо было мне договориться вчера с Ансоной и выкупить у нее три букета уже подувянувших черных роз Альдана. Да, герцог отличается постоянством и кузине на протяжении последних дней периодически присылал только такие цветы.
– Здрасьти, – пропищала я. Почему-то голос меня подвел.
– Здравствуйте, шена Брауш, – на удивление, ректор говорит спокойно, и не похоже, что он вот-вот закатит скандал насчет роз или начнет выяснять, что я вообще тут делаю. Так, обычный будний день двух едва знакомых людей, вдруг встретившихся на улице. Но все равно напрягает то, что передо мной не простой человек, а герцог, ректор магической академии, да и в принципе, как говорят, весьма выдающийся маг и скандальная персона. И еще этот взгляд. Внимательный, цепкий, изучающий.
Из-за прилавка выглянула Бель, приветливо тявкнула и помахала хвостом знакомому человеку. Даже, я бы сказала, слишком приветливо. Нервно поправила косынку, отряхнула передник. Альдан никуда не уезжает. Ну, что мне еще остается делать в такой ситуации? Улыбнулась профессионально-приветливо.
– Шенар желает купить цветы? Позвольте угадаю ваши вкусы. Черные розы, верно? О, они столь великолепны и редки. Только вам, как своему хорошему знакомому, сделаю большую скидку.
Отдам по себестоимости, ага.
– Цветы, конечно, красивые, но, как мне кажется, несвежие, – ответил мне герцог и еще эдак насмешливо приподнял бровь. Надо же, не ожидала, что он включится в эту игру.
– Что вы, их бутоны только-только расцвели.
– Да? В таком случае беру все.
Серьезно? Зачем?
Герцог и впрямь забрал у меня все свои розы. Цену назвала ту же самую, по которой купила цветы у Ансоны. Так, на всякий случай. Навариваться на недавно спасшем меня ректоре точно не собираюсь, но и подарить цветы не могу, они мне дорого обошлись, а денег мало.
Уже уезжая, герцог кинул напоследок:
– Я бы не рекомендовал вам здесь больше появляться. Вы слишком примечательны, особенно акцент. Может вновь произойти какая-нибудь неприятная ситуация.
О, какая трогательная забота.
– Ваша светлость, так может, мне заняться каким-нибудь более интересным и полезным делом? Например, обучением в академии.
– Прием закрыт, – отрезал герцог и уехал.
Хм, значит ли ответ ректора, что у меня есть шанс поступить на следующий год?
