355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктория Селман » Границы безумия » Текст книги (страница 4)
Границы безумия
  • Текст добавлен: 18 мая 2021, 09:02

Текст книги "Границы безумия"


Автор книги: Виктория Селман



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 18

Все выходные я копалась в бумагах, составляя психологический портрет.

Посмотрела досье по старым убийствам и сопоставила их с последним случаем, выискивая хоть одну подсказку к личности человека, с которым мы имеем дело. Если пойму, кто он такой, – сможем схватить его и спасти немало жизней.

Я перечитала все отчеты о вскрытии, протоколы допроса свидетелей, полицейские рапорты, пытаясь найти хоть малейшую зацепку, объясняющую фишку с оливковым маслом. Однако не сдвинулась с мертвой точки ни на шаг.

Наконец я разочарованно отложила бумаги, решив зайти с другой стороны и собрать информацию о последней жертве.

– У меня есть кому заниматься допросами! – заявил Фингерлинг. – Вам нечего лезть не в свое дело. Потом прочтете все в протоколе.

– Работать со свидетелями вживую гораздо проще, – настаивала я. – Важно не только что говорят люди, но и как они при этом себя ведут.

Он демонстративно возвел к потолку глаза.

– Ладно. Вы все равно не угомонитесь. Только берите с собой Уильямса.

– Мне привычнее работать одной.

Я не стала добавлять, что вытяну из собеседников гораздо больше, если рядом не будет ошиваться сержант с каменной рожей. В присутствии полиции люди всегда становятся более замкнутыми, даже если им нечего скрывать.

– Что, Маккензи, не командный вы игрок?

«Да, если начальник – такой ублюдок», – подумала я, сладко улыбнувшись.

Все свидетели, с которыми мне удалось встретиться, говорили одно. Помимо обычной болтовни о том, каким замечательным и добрым человеком был погибший, они упоминали его нетрадиционную ориентацию и тот факт, что на момент гибели он не имел постоянного партнера.

Как выяснилось, тот иногда зависал в гей-барах и снимал на ночь парней. В вечер смерти ходил в «Кинг Уильямс», весьма известный в Кэмдене гей-клуб, где якобы, по словам очевидцев, разговаривал с неким мужчиной. Правда, описать внешность незнакомца никто толком не сумел, что, впрочем, было объяснимо. В баре нарочно приглушали свет, а все свидетели перепились до отключки. Бедный прокурор – как ему потом отдуваться в зале суда?..

– И почему только, где бы мы ни работали, нигде нет нормального видеонаблюдения? – возмущался Фингерлинг на одной из планерок, на которых мы делились друг с другом собранной информацией.

Он запросил записи с места преступления в надежде, что хоть на одну из пленок попадет мужчина, который выходил из клуба вместе с жертвой. Запрос ничего не дал. Впрочем, это изначально была безнадежная идея. У таких снимков слишком мерзкое качество, чтобы по ним можно было кого-то опознать.

– Наша жертва относилась к группе высокого риска, – отчиталась я на очередной планерке – они проходили у нас каждый день, в восемь утра и в шесть вечера. – Судя по отчету патологоанатома, покойный был крайне неразборчив в половых связях, кроме того, в ночь убийства находился в состоянии сильного опьянения. Он был легкой добычей для любого преступника и под воздействием алкоголя не сумел бы оказать сопротивления. Не берусь утверждать наверняка, но убийца мог подойти к жертве в баре. Возможно, именно с ним и разговаривал погибший. В таком случае нам необходимо тщательно проработать свидетелей. Надо составить фоторобот, вдруг по нему удастся найти подозреваемого. Если убийца и впрямь познакомился с погибшим именно в клубе, это многое о нем говорит. Значит, у него развит интеллект и имеются все необходимые социальные навыки, чтобы придумать правдоподобную уловку и заманить жертву в укромное место. Однако главный вопрос надо поставить иначе. Почему преступник намечает жертв среди геев? Потому что так проще? Их есть чем завлечь? Или он изначально выбирает их из-за нетрадиционной ориентации? Может, в этом ключевой мотив? И если так, то почему?

– Разве не вы должны нам это сказать? – фыркнул Найджел Фингерлинг.

Кажется, он меня так и не простил.

– Да, разумеется. – Я постаралась сохранить лицо. Не хватало еще, чтобы этот прыщавый засранец решил, будто меня легко вывести из себя. – Я планирую выполнить реконструкцию убийства с точки зрения преступника и жертвы. Постараюсь выступить с докладом уже завтра.

Думала, Фингерлинг обрадуется, но нет. Он оказался чересчур злопамятен.

– Надо собрать пресс-конференцию, – добавила я. – Мы слишком долго держим журналистов в неведении. Без их помощи нам не обойтись.

После выступления я уже собиралась домой, когда пришло сообщение от Джека.

«Проверь почту».

Я открыла ящик.

«Может, тебе будет интересно. Вулфи».

Я кликнула по ссылке, скачивая прикрепленный к письму файл.

– Ура!

Прочитав заголовок документа, я победно стукнула кулаком по раскрытой ладони. Уже что-то!

Джек переслал ссылку на сайт Би-би-си. Там разместили список погибших в железнодорожной катастрофе. Напротив каждого имени была фотография. В середине страницы висел снимок женщины с золотым крестиком на шее. Моя Джейн Доу.

Увидев имя, я сперва не поверила глазам. Быть не может, чтобы такое совпадение!..

Женщину звали Тереза Линч. А первую жертву Протыкателя – Эйдан Линч.

Глава 19

И нет, это было не совпадение. Я сверилась со списком избирателей[13]13
  Список избирателей в Великобритании – база, содержащая открытые сведения обо всех избирателях региона, в первую очередь их имена и адреса. Доступ к информации могут получить все зарегистрированные пользователи. Используется как аналог телефонного справочника.


[Закрыть]
и подтвердила свои подозрения. Тереза Линч оказалась матерью Эйдана. Значит, у меня появился отличный повод позвонить ее мужу Маркусу и договориться о встрече.

Прежние убийства нас интересовали мало; впрочем, Маркусу Линчу об этом знать необязательно. Так что уже через час после шокирующего открытия я стояла на крыльце его дома на Инвернесс-стрит, в Кэмдене, на севере Лондона. Именно здесь двадцать пять лет назад нашли тело Эйдана.

– Спасибо, что согласились меня принять, – сказала я, когда Маркус протянул мне кружку «Нескафе».

На поверхности напитка дохлыми мухами плавали нерастаявшие гранулы.

Маркус сидел в пестром кресле у камина – маленькой газовой конструкции с кусочками цветного стекла, имитировавшего раскаленные угли.

– Нас уже давно не спрашивали о том, что случилось с Эйданом. – Он не без любопытства посмотрел на меня поверх кружки.

Я отметила это «нас». Маркус не скоро привыкнет, что говорить теперь надо в единственном числе. Я вот до сих пор не привыкла, хотя Дункан умер почти два года назад.

Под глазами у Маркуса залегли глубокие тени, веки набрякли и отекли. Ужасно, что приходится тревожить его в такой час, но я обязана выяснить, о чем Тереза пыталась мне рассказать.

– Так странно, что вы были с ней в последние минуты, да? А теперь ищете подонка, который убил нашего сына…

– Да, такое вот совпадение. – Я притворилась, будто пью кофе.

– Я сразу почуял неладное, когда Тереза тем вечером не вернулась домой. Просто понял, и всё. Нутром, наверное. – Замолчав, он закрыл лицо ладонью. – Простите. Я думал, будет проще. Думал, что смогу об этом говорить.

– Все хорошо. Не торопитесь. Я тоже не так давно потеряла мужа. И прекрасно знаю, что вы сейчас чувствуете.

Я искренне сопереживала Маркусу, да и в любом случае надо показать, что я на его стороне. Это позволит нам наладить контакт.

Глубоко вздохнув и закусив верхнюю губу, он кивнул. Маркус был из тех, кто не любит показывать свои чувства.

– Извините, – сказал он дрожащим голосом и поправил ворот красного свитера. – Просто все так… быстро, я еще не освоился.

Он снова вздохнул и продолжил рассказ.

– Я ведь знал, что она будет в том поезде. Тереза всегда на нем ездила. Я обошел все больницы, пытаясь узнать, куда ее отвезли. Дома во всех комнатах включил телевизор – вдруг что скажут… Но – ничего, молчок. Только вчера сообщили. И знаете, как-то легче стало, наверное. Не потому что она погибла, конечно. Просто я наконец выяснил, что с ней произошло.

Он поднял на меня глаза, полные слез.

– Хорошо, что в тот момент с ней кто-то был. Что она осталась не одна.

– Она была не одна. И не мучилась.

Насчет последнего, правда, я не была уверена; впрочем, лучше этого не говорить. И вообще хорошо бы сменить тему. Если узнаю о Терезе побольше, то смогу составить ее психологический портрет и, возможно, выясню, что она пыталась мне сообщить. А потом уже перейдем к Эйдану. Поймешь жертву – поймешь убийцу.

– Давайте сперва поговорим о Терезе, а затем об Эйдане. Может, на ваш взгляд, это немного странно, но так у нас работает виктимология.

Я несла полную чушь. Маркус, естественно, этого не знал.

Он пожал плечами.

– Как скажете.

Задавая вопросы, я отмечала не только что говорит Маркус Линч, но и как он это делает. Жесты, мимику, прочие невербальные знаки. Если уметь их считывать, они выдают, что человек чувствует на самом деле.

Сначала я задавала общие вопросы о том, какой была Тереза, потом перешла к более конкретным, которые помогли бы выяснить, что именно означали ее предсмертные слова.

– Ваша жена заводила недавно новые знакомства или, может, выдумывала какие-нибудь предлоги, чтобы встречаться с друзьями без вас?

Маркус покачал головой, немного стиснув при этом зубы – симптом, выдающий эмоциональное напряжение.

– Точно?

– Абсолютно. – Он поджал губы. – Я всегда спрашиваю свою жену, куда она идет и с кем встречается.

В том, что он говорил о ней в настоящем времени, не было ничего странного – я тоже частенько забывалась. Удивляло другое – то, как он сжимал кулаки. И сам факт того, что он требовал у жены отчета. Все вместе это свидетельствовало о жестком контроле с его стороны.

– Ваша супруга была верующей?

Маркус рассмеялся, но как-то глухо.

– Тереза была убежденной католичкой. Я-то сам к религии равнодушен, а вот она каждое воскресенье ходила на мессы и молилась перед сном с тех самых пор, как забеременела.

Первая часть фразы прозвучала с немалым оттенком презрения, однако стоило Маркусу заговорить про беременность, как голос его изменился. Я, может быть, и не обратила бы внимания, но он вдобавок в этот момент прищурился.

Когда человек щурится, это происходит бессознательно – чтобы не видеть неприятных ему образов. Мимическое движение длится не более одной восьмой доли секунды и, как правило, выражает исключительно негативные эмоции – например, злость или раздражение.

Выходит, Маркусу крайне неприятен тот факт, что супруга выносила ему сына?

Странно…

– А политикой она не увлекалась?

Маркус рассмеялся и качнул головой, снова расслабившись оттого, что сменили тему.

– Нет, она была ревностной патриоткой, как и я. Мы оба помнили, что творилось в стране в шестидесятые, в пору лейбористов.

– Может, у нее были какие-то другие заботы? Например, финансовые проблемы…

– Нет.

Маркус набычился, словно мой вопрос показался ему оскорбительным. Я поспешила сменить тему.

– Вы упоминали, что она работала…

– Да. Администратором в одной из строительных компаний в центре города.

– Как складывались ее отношения с коллегами?

– Ладили неплохо, хотя за пределами работы никогда не общались. Мы оба по натуре домоседы.

Интересно, это он так решил? Я задумалась, оглядывая комнату. Не только поведение выдает наш характер, но и обстановка в доме.

На книжной полке стояла Библия в кожаном переплете; видимо, недешевая. Ценное приобретение. Рядом примостилась фигурка Девы Марии, в рамке на стене висела фотография папы римского. Все указывало на то, что Маркус не врал, и Тереза была крайне набожна.

Обеденный стол у дальней стены рассчитан на шестерых, но стульев стояло всего два. Там же висело несколько картин – в основном гравюры с пейзажами. Леса. Поля с маками. Ни единой человеческой фигуры.

«Домоседы» – так, кажется, он сказал? Но почему? Почему Маркус не любит компанию? Отчего он сторонится людей?

Взгляд упал на каминную полку. Там стояли две фоторамки. Старый свадебный снимок в потускневшей серебряной оправе и студийная фотография ребенка в школьной форме. Ее почти не было видно за фарфоровой статуэткой кошки. Я встала, чтобы разглядеть снимок поближе.

– Можно? – указала на свадебное фото.

Маркус пожал плечами.

– Разумеется.

– Тереза была очень красивая.

– Да, она такая. – Он стиснул зубы.

Странно – я только что сделала его жене комплимент. Это должно было польстить ему, а не разозлить.

– А это кто? – Я указала на других участников свадебного торжества.

Маркус подошел, снял очки, чтобы протереть линзы краем свитера, снова водрузил их на нос и пригляделся.

– Мои родители. Погибли во Франции, разбились на машине. Это родители Терезы. Мать тоже умерла. От рака. Отец в доме престарелых. Жил с нами какое-то время после смерти жены. А вот сестра Терезы. Живет в Бате.

– А это, наверное, Эйдан, да? – Я вытащила вторую рамку из-за ее укрытия.

Маркус заметно ощерился.

– Да, – буркнул он, не глядя мне в глаза.

Любопытная реакция. И почему от сына осталась только одна фотография?..

Ребенок весело ухмылялся в объектив камеры. Он совершенно не был похож на отца. Симпатичный, явно общительный. В одном глазу виднелась странная отметина – словно зрачок растекся по радужке.

Я повернулась к Маркусу. Тот нервно переминался с ноги на ногу, заметно испытывая неловкость. Не хотел, чтобы я держала в руках фотографию его сына. С чего бы?

Он покосился на часы. Намекал, что пора бы мне поторопиться.

Пристально на него глянув, я произнесла:

– Ваша жена перед смертью кое-что сказала. Изъявила последнюю волю. «Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать». Вы, случайно, не знаете, о ком шла речь? Что она имела в виду?

Маркус вспыхнул. Веко у него забилось в нервном тике.

– Не имею ни малейшего представления! Слушайте, давайте на этом закончим? Я правда очень устал.

– Но мы еще не поговорили про Эйдана…

– Я же сказал – я очень устал. Хотелось бы прилечь и отдохнуть.

Через минуту я, сама не поняв, как так вышло, стояла на крыльце, а он запирал за мною замки.

Увы, мне не удалось ничего выяснить. Кроме одного факта: у Маркуса Линча последние слова жены удивления не вызвали. И вообще, он вел себя странно. Может, именно о нем и говорила Тереза?..

Глава 20

Я отщипнула вилкой кусочек морского окуня и погрузила его в лужицу бальзамического соуса и горохового пюре, художественно размазанную по тарелке. Сразу после беседы с Маркусом Линчем я поехала к Джеку.

Мы сидели в «Лимонном дереве». Прежде частенько захаживали сюда втроем.

Ресторан выбрал Вулфи.

– А то мы так и не отпраздновали день рождения старины Дункана, – заявил он по телефону.

Теперь, по здравом размышлении, стало понятно, что место выбрано неудачно. Я впервые приехала сюда без мужа. Живот поджимало от боли и глухой тоски. Прошлое накладывалось на настоящее. Дункана больше не было – и все же его присутствие ощущалось повсюду.

– Вот, смотри, что я нашел. Ту самую книгу, которую ты давно хотела прочитать.

– Ты чудо, Вулфи! Спасибо.

– Все равно заезжал в «Фойлз»[14]14
  «Фойлз» – британская книготорговая компания. Магазин в центре Лондона официально занесен в Книгу рекордов Гиннеса как рекордсмен по протяженности торговых полок – около 50 километров.


[Закрыть]
. Делов-то.

Я отпила вина. Джек тоже поднял бокал и сделал пару глотков. Перехватив его взгляд, я улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, чуть раздув ноздри. Бокалы мы опустили одновременно.

– Ты подстриглась, – сказал Джек, наклоняясь ближе. – Тебе идет.

– Просто кончики подровняла. Странно, что ты заметил.

Я обвела ресторан взглядом.

Мое внимание привлек хорошо одетый мужчина средних лет в разноцветных носках. Он то и дело приглаживал волосы и косился на часы. Заметно нервничал. Одевался в спешке, но озабочен тем, как он выглядит. Значит, ждет девушку и боится, чтобы его не кинули. Первое свидание; возможно, даже вслепую. Если б он знал свою спутницу чуть лучше, то не волновался бы так сильно.

В двери ресторана торопливо заскочила женщина – раскрасневшаяся и вытирающая руки о бока. Переживает, что опоздала на встречу. Метрдотель помог ей снять пальто и проводил до столика мужчины в цветных носках. Тот встал и протянул ей руку в тот самый момент, когда она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

О да, свидание вслепую! Руки пожимают лишь при первой встрече. Кажется, оба хотят произвести хорошее впечатление.

Мне вдруг стало не по себе. Свечи, пианист в углу… После смерти Дункана мы с Джеком не раз ходили по ресторанам. В этом заведении все было иначе. Обстановка выглядела слишком романтичной. Хотя о романтике между нами не шло и речи…

* * *

Самый романтичный момент в моей жизни случился в кабинете без окон, где не работал обогреватель и где я безвылазно проторчала тридцать шесть часов подряд.

– Зиба, можно тебя на пару слов? – спросил Дункан, когда кабинет опустел.

Он говорил мягко, но вид у него был строгий, бесстрастный. Наверное, примется меня отчитывать. А мне даже сказать в свою защиту будет нечего – ведь я и впрямь вела себя очень некрасиво, хотя в итоге нам удалось добиться неплохих результатов.

– Детективы, с которыми я проработал много лет, сегодня допустили ошибку, – заговорил он, пристально глядя мне в глаза. – Но ты сохранила голову на плечах и стояла на своем, хотя все остальные были настроены против тебя. Ты заставила нас включить мозги. Наш успех – целиком и полностью твоя заслуга.

Я улыбнулась.

– Тебе плевать, что о тебе думают другие, – продолжил Дункан. – И это замечательно. Кто-то скажет, это недостаток, но я так не считаю. Ты очень сильная. И очень упрямая. Поэтому ты такая, какая есть.

– Не думаю, что это хорошее качество.

– Ты ошибаешься…

Тем вечером Дункан впервые меня поцеловал.

* * *

– Эй, Мак, что такое? – спросил Джек, склоняя набок голову.

– Так, пустяки.

– Я слишком давно тебя знаю. Когда ты говоришь «пустяки», значит, дело дрянь.

Я выразительно вскинула бровь.

– Может, тебе тоже стоит попробовать себя в профайлинге?

– Не увиливай. В чем дело? – настаивал тот.

Я вздохнула.

– Просто странно быть здесь без Дункана. Я скучаю по нему, Джек…

Тот на миг опустил голову.

– Я тоже по нему скучаю. Дункан годился мне в отцы, но был скорее как брат. Я любил его как родного.

– Аналогично. Хотя у нас любовь была отнюдь не «братской». – Я фыркнула.

– Вот так-то лучше. – Джек, хмыкнув, щедро мазнул свой стейк горчицей. – Смех тебя красит. Постарайся улыбаться чаще.

Он вдруг замолчал и ущипнул себя за переносицу. Очень характерный для него жест. Джек хочет сказать нечто такое, что может меня смутить.

– Как ты вообще? – заговорил он негромко. – У меня подозрение, что ты еле держишься. Я за тебя переживаю. Ты как?

Я хотела навешать ему лапши, только Джек опять раскусил бы меня в два счета. Он всегда чуял, когда я притворяюсь, а значит, с ним я могла оставаться собой – во всех лучших и худших своих проявлениях.

Правда в том, что хоть я и специализируюсь в области психологии, но людей понимаю не очень хорошо. Я знаю, что ими движет, но не вижу в их поступках смысла. А вот с Джеком по-другому. Я понимала его, а он понимал меня. Возможно, потому что оба мы тосковали по Дункану. А может, мы просто родственные души… В общем, с ним я могла быть честной. Иногда даже слишком.

– Все нормально. Сперва трясло, теперь я взяла себя в руки.

– Надо было рассказать мне. – Голос у Джека заметно потяжелел.

– Давай сменим тему. В жизни не догадаешься, что я узнала!

– Эммелин на самом деле убийца из МИ-пять, а в Британском музее работает лишь ради прикрытия?

– Нет, моя замечательная мама ни при чем. Помнишь, ты сбрасывал мне ссылку? Так вот, по ней я нашла женщину из поезда. Ее зовут Тереза Линч. Час назад я говорила с ее мужем.

– Отлично, Шерлок! Что удалось выяснить?

– Пока еще не знаю… Стоило упомянуть про ее предсмертную волю, как меня чуть ли не силком выставили за порог. Пожалуй, надо к нему приглядеться…

– Да уж, конечно!

Джек не издевался, в нем и правда проснулся азарт.

– Но и это еще не всё. Слушай дальше: ее сын Эйдан был первой жертвой Лондонского Протыкателя!

– Охренеть! Ты серьезно? С ума сойти… Нам в редакцию час назад сообщили, что этот тип опять взялся за старое после стольких лет… Аж мурашки по коже.

– Не то слово. Хотя, согласись, прозвище ему дали отвратительное. Что вы, журналюги, порой только не придумаете…

– Поверить не могу в такое совпадение! Мать и сын погибли с разницей ровно в двадцать пять лет при самых трагических обстоятельствах… Из этого выйдет отличная статья. Аудитория будет в восторге!

Джек принялся болтать без устали, предлагая различные версии заголовков. Я его не слушала, пытаясь сосредоточиться на своем. В голове крутились последние слова Терезы Линч. То, как настойчиво она хватала меня за руку и буквально выдавливала из себя фразы:

«Это он сделал. Ты должна кому-то рассказать».

Вдруг она говорила про убийцу своего сына?

И если так, то, может, она знала, кто такой Лондонский Протыкатель?

Глава 21

Джек подвинул ко мне тарелку с жареным картофелем.

– Вот, попробуй. Зуб даю, лучшая картошка во всем Лондоне.

– Ты всегда так говоришь, – хмыкнула я, беря пару ломтиков.

Лучшую в мире картошку готовил Дункан.

– Вся хитрость в том, чтобы протомить ее хорошенько. Тогда корочка будет хрустящая – просто очуметь, – заявлял он.

Настоящая домашняя картошка – так это называл Дункан. Мы ели ее прямиком со сковородки, стоя у плиты и дуя на пальцы. Он посыпал свою половину солью с малым количеством натрия, а я поливала салатной заправкой.

Официант убрал пустые тарелки, и мы заказали горячие напитки. Их принесли через пару минут: ристретто для меня, освежающий мятный чай для Джека.

– Не понимаю, как можно пить кофе на ночь. – Вулф покрутил чашку, взбалтывая на дне чаинки. – Я потом точняк не усну. Хотя все равно почти не сплю, так что какая разница…

Я улыбнулась. Джек часто жаловался на бессонницу. Впрочем, причина была проста – он слишком увлекался компьютерными играми.

– У Дункана тоже имелся пунктик насчет кофеина, – сказала я. – Помнишь, он после обеда даже к шоколаду не притрагивался? Клялся, что иначе потом не уснет…

Я замолчала, вертя в пальцах чашку. Воспоминания сегодня захлестывали с головой…

* * *

– О, шоколадки на подушке! – воскликнула я, стоило нам зайти в номер. – Вот, лови!

Я кинула одну из них Дункану.

– Не буду. Иначе потом глаз до самого утра не сомкну.

– Мне же больше достанется, старина.

– Ты кого тут старым назвала?!

Дункан повалил меня на кровать и шутливо придавил к матрасу. Уложил на спину, завел руки за голову и накрыл губы поцелуем. Я обхватила его ногами, притягивая ближе…

К утру все простыни были измазаны растаявшим шоколадом.

* * *

«Да пошло оно к черту!», – подумала я, прихлебывая кофе. Кошки ведь гуляют сами по себе, и ничего. Может, и мне хватит в каждой тени видеть мужа?

– Я все думаю о том, что сказала Тереза Линч.

Я нарочно перевела тему, чтобы подвести разговор к просьбе, которой собиралась огорошить Джека.

Как журналист из «Телеграф», он имел доступ к таким уникальным каналам связи, что мои прежние коллеги сдохли бы от зависти.

– Что, если это как-то связано с убийством Эйдана?

– Может, так оно и есть.

– Было бы здорово узнать о нем побольше… Беда в том, что из Маркуса ничего не вытянуть. А инспектор вряд ли позволит мне заниматься старыми делами, потому что на нас давят и требуют как можно быстрее арестовать убийцу… Ты не мог бы поискать информацию вместо меня?

Джек протяжно вздохнул. Нехороший знак.

– Только не пойми меня превратно, ладно? Но тебе не кажется, что ты слишком зациклилась на этой своей Линч? На тебя последнее время столько всего навалилось, еще и эти убийства вдобавок… Может, лучше сдаться? Согласись, ведь есть шанс, что она не имела в виду ничего особенного. Люди, перед тем как сыграть в ящик, и не такую чушь несут.

– Мне надо во всем разобраться. Я обещала ей, Вулфи.

Не совсем так, однако я чувствовала себя обязанной.

Тот вздохнул.

– Ладно… Посмотрим, что сумею нарыть.

– Ты – чудо!

– Но не питай зря иллюзий. Эйдан Линч умер двадцать пять лет назад. Вряд ли я найду что полезное.

Я вскинула руки, якобы капитулируя.

– Обещаю. Так что там с чокнутой Мэйси? – Я снова решила перевести разговор на другую тему. – Она все еще за тобой гоняется?

Джек закрыл глаза, еще раз вздохнул и закивал.

– Звонит по тысяче раз за день, а стоит взять трубку – тут же сбрасывает вызов… Она шизанутая! – Он выразительно покрутил пальцем у виска.

– Ну, меня она всегда терпеть не могла, так что точно больная. – Я фыркнула. – Хотя ты заметил – я всем твоим подружкам почему-то не нравлюсь.

Мимо проходил официант, и Джек махнул ему рукой.

– Можно нам счет?

Только потом я сообразила, что он ловко уклонился от ответа.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю