Текст книги "Очаровательные глазки. Обрученная со смертью"
Автор книги: Виктория Руссо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
Когда Господь хочет наказать – он лишает человека разума
Акулина не верила в бредни с карточными гаданиями, поэтому не опасалась самого сеанса, но ее настораживала внутренняя сила Шаниты, которая подавляла и пугала окружающих. Она робела в присутствии цыганки и чувствовала себя управляемой куклой в ее опытных руках.
Обе женщины вошли в специальную комнату, оборудованную для сеансов. Вдоль стен была драпировка из темной ткани, закрывающая и окно, посередине стоял стол с двумя стульями, освещаемый свечами.
– Сядь! – приказным тоном произнесла цыганка и указала на стул, находящийся ближе к выходу. Акулина безропотно села и замерла, с трепетом ожидая продолжения спектакля.
Из кармана своего халата Шанита достала колоду карт и велела гостье греть ее в руках, чтобы появилась связь, благодаря которой гадалка получит ответы на вопросы. Огонь свечей нервно выплясывал в такт быстро бьющемуся сердцу Акулины. Ее пальцы начали леденеть, а голова слегка закружилась.
– Какое твое последнее воспоминание? – полюбопытствовала цыганка. – Откуда ты шла?
– С вокзала, – лгала Акулина, не моргнув. – Что-то произошло в поезде, я вышла из вагона… Помню, как бродила по центру и потом начала терять сознание… оперлась на фонарный столб… А потом появился ваш чудесный сын, словно ангел с небес…
– Остановись! – усмехнулась цыганка и протянула руку, требуя колоду. Акулина покорно отдала карты. Шанита резко перегнулась через стол и выдернула волос из головы девушки, та вскрикнула скорее от неожиданности, чем от боли. Сжигая его над пламенем свечи, гадалка, что шептала на своем языке, а потом принялась за расклад. Долго цыганка вглядывалась в разложенные карты, затем вдруг подняла глаза и резко спросила:
– Ты зачем покой мертвого человека нарушила?
Акулина даже задохнулась от неожиданности и округлила глаза так, что казалось, они вот-вот лопнут – вопрос ее обескуражил.
– Я не… не… помню, – заикалась она.
Шанита подняла одну из карт и потрясла перед носом Акулины, твердя:
– Я вижу, что смерть за тобой по пятам идет! Она здесь, за твоей спиной. И она ждет, пока ты оступишься, чтобы воспользоваться твоей слабостью, и затащить тебя в ад за злодеяния! Тебе кажется, что с тобой случилась беда, но на самом деле настоящая беда впереди… Вижу деньги – проклятые деньги… Покойник их проклял!
– Хватит! – не выдержала напряжения Акулина. – Хватит, умоляю! Вы меня пугаете!
Гадалка откинулась на спинку стула, затем достала из кармана папиросы «Дядя Костя» и прикурила от свечи. Запах табака перебил вонь от жженых волос.
– Задай вопрос! Карты ответят! – предложила Шанита.
– Я не хочу…
– Почему?
– Потому что знаю ответ!
Цыганка улыбнулась и выпустила густой дым, заполоняющий пространство комнаты.
– Нельзя бросать гадание! – делово ответила цыганка. – Если соберу карты, спутаю все и не смогу тебе помочь.
– Помочь? Вы можете мне помочь?
Курильщица кивнула и произнесла:
– Я скажу тебе два слова – то, что я вижу еще в твоем раскладе: выход есть! Узенькая тропинка, по которой тебе придется идти сквозь страшный и дремучий лес, но по другую сторону тебе будет светить маленький маячок – это знание, как исправить ситуацию. Если ты не будешь смотреть по сторонам, а пойдешь прямо на этот едва заметный мерцающий свет – выйдешь из леса, я тебе обещаю. И тогда ты обретешь покой.
Слова цыганки успокаивали Акулину, она вдруг почувствовала, что перед ней истинный друг, которому наконец-то можно довериться.
– И она отступится? – прошептала гостья дрожащим голосом.
– Кто? – удивилась Шанита.
– Смерть?
Гадалка кивнула и призвала рассказать всю правду, часть которой и так уже была известна. Чтобы найти выход из леса и указать на маячок, ей нужно было понимать очередность событий.
– Как говорили у нас в таборе: тупой иглой прореху не зашить! Доверься мне и тогда я приложу все силы, которые у меня есть, чтобы залечить твою сердечную рану и прогнать прочь дьявола, преследующего тебя, забирающего твою силу. Если ты откажешься от моей помощи – недолго тебе эту землю топтать! – заявила Шанита и в доказательство своих слов постучала ногтем по одной из карт в раскладе.
Захлебываясь отчаяньем и глотая слезы, жаждущая продолжать жить Акулина призналась в своем обмане. Она рассказала про склеп и колье, про Василия и мертвого ювелира, про то, что рубины оказались фальшивкой и как она на них заработала.
Шанита слушала ее внимательно и участливо кивала, а после пообещала залатать сердечную брешь, изгнав образ Василия из ее дум, именно он, по мнению цыганки, мешал запутавшейся Акулине следовать по собственному пути.
– Мое дело – предупредить. Тебе решать! – спокойно ответила гадалка и собрала карты. На губах ее блуждала улыбка, а в темных глазах теплился дьявольский огонек.
Акулина согласилась на обряд очищения и избавления от всех проблем. Единственное, о чем она попросила Шаниту, не говорить Сашеньке и бабе Аксинье о том, что она – лгунья.
– Ко мне никто никогда так не относился! – выдохнула аферистка, вытирая слезы.
Цыганка странно на нее посмотрела и подавила промелькнувшую улыбку, после чего заверила, что все сказанное останется между ними.
Гостья чувствовала невероятную усталость. Ей казалось, что вместе со сказанной правдой с ее души свалилась часть груза.
– Ну, что, моя хорошая? Чаю налить тебе? – ласково спросила баба Аксинья, увидев заплаканную Акулину, идущую по коридору. – Или кофию?
– Простите меня! Христом Богом заклинаю – простите! – умоляла раскаявшаяся гостья и встала на колени.
– Эх, нескладная ты моя, непутевая! – пропела старушка и поцеловала страдалицу прямо в макушку и добавила: – Бог простит! А я и подавно!
Получив прощение от добрейшей бабы Аксиньи, девушка вернулась в свою комнату и забралась в постель. Она лежала долго и бесконечно обдумывала все, что произошло во время гадания. Акулина преданно ждала появления Шаниты. Цыганка вошла в ее комнату ближе к вечеру.
– Ты готова? Если все начнется – обратного пути не будет! – заверила гадалка и протянула кружку с отваром, пахнущим травой и болотом.
Акулина покорно кивнула и сделала несколько глотков из кружки.
– Что дальше? – осторожно уточнила девушка, снова откинувшись на подушки.
– А дальше тебе предстоят сражения. Сначала с совестью, а затем со смертью, – с улыбкой произнесла Шанита. Акулина увидела, как лицо цыганки начало искажаться, превращаясь в уродливую гримасу. Акулине захотела закричать, но звук замер в горле, она беспомощно уставилась на цыганку, прохрипев:
– Что вы со мной сделали?
– Ты отправляешься в дремучий лес, но знай, что там – в конце тропинки тебя ждет маленький маячок! – произнесла Шанита и рассмеялась раскатистым смехом, слившимся с громом разбушевавшейся за окном стихии. Следующие несколько дней Акулина пребывала в настоящей агонии. Перед ней часто являлась зловещая цыганка с кружкой в руках, она вливала Акулине в горло какую-то жидкость и исчезала.
Иногда рядом с кроватью стоял Саша Князев, он с печалью в глазах смотрел на мученицу, словно скорбящий ангел. Баба Аксинья тоже захаживала, она не была такой милой, как раньше, в ее маленьких прищуренных глазах блестело лукавство, а смех ее звенел омерзительным колокольчиком. Акулине казалось, что за свои прегрешения она попала в ад. Сражение с совестью и смертью она проигрывала, потому что в один прекрасный момент почувствовала, как проваливается в бездну, которая ее поглощает.
– Езжай в те места – найди тот склеп! Принеси жертву – уйдет проклятье! Кто-то должен лечь в гроб! – твердили разные голоса раз за разом. Это было последние слова, которые она слышала отчетливо, после которых, как Акулине показалось, она умерла.
Девица проснулась от того, что ее кто-то шлепал по щекам. Открыв глаза, она увидела нависшую над собой морду. Незнакомец объявил, что является хозяином квартиры и засыпал ее вопросами, желая выяснить, как она в ней оказалась, но Акулина не могла ничего вспомнить, она растеряно смотрела по сторонам, не понимая, где находится.
– Кто вы? – допытывался шепелявый мужчина с рыжими усами и прозрачными глазами.
– Я – Акулина.
– Почему вы здесь?
– Я не знаю… Наверное, меня сюда привело… чудовище! – прошептала девушка испуганно. – Мы с Настей пошли на него посмотреть, а потом упали в яму… Ее он отпустил, а меня оставил – сказал, что я – его невеста!
– Господи, прости! Мне только сумасбродок здесь не хватало!
– Я не сумасшедшая! Я живу в соседней деревне с отцом! – уверяла его Акулина. – Кто-нибудь из деревни хватится меня…
– Хватит! – злился незнакомец. – Вы находитесь в Санкт-Петербурге! До ближайшей деревни отсюда много миль!
– Это чудовище! Оно меня сюда притащило!
Мужчина стиснул зубы от злости. Он хотел заявить в полицию о том, что в его доме обнаружилась неизвестная сумасшедшая особа, утверждающая, что ее приволокло в пустующую квартиру, которую он обычно сдает внаем деревенское чудовище. На мошенницу, по мнению усатого человека Акулина совсем не походила, глядя в ее огромные красивые глаза, мужчина оттаял, и его незлое сердце содрогнулось, откликнулось жалостью.
Мужчина, нашедший в своих владениях девицу, которая была не в себе, лично доставил ее в экипаже к докторам. Крошечная больничная палата со стенами болотного цвета навевала тоску. Акулина несколько раз пересказала свою историю, но вызывала лишь улыбки и насмешки. Она чувствовала себя несчастной и растерянной, и лишь голос доктора Андрея Кирилловича успокаивал ее, он был единственный, кто над ней не подтрунивал. Это был высокий осанистый человек, по выправке его можно было принять за военного. Волосы его были седы, но лицо моложаво. Трудно было сказать, какого возраста он был на самом деле, окружающие думали, что ему не больше пятидесяти.
– Итак, Акулина, – произнес Андрей Кириллович с сочувственным вздохом. – Согласно диагнозу, у вас частичная потеря памяти. Судя по тому, что отсутствуют повреждения головы и какие либо гематомы, вызвана она не физическим воздействием, что радует. Но, возможно, так бывает, у вас наследственное слабоумие или ваше состояние – последствие некой болезни.
– Я не знаю… Моя маменька скончалась при родах давно… Отец не совсем здоров, но это из-за тоски по ней он сильно пьет и часто плачет по ночам.
– Ума не приложу, что с вами делать! – развел руками мужчина. – Физически вы здоровы, но история с, извините, чудовищем, которую вы поведали, заставляет усомниться в ваших умственных способностях.
Акулина расплакалась. Она запуталась и совсем не понимала, что происходит. Перед ее глазами стояла картина: мохнатая рука тянется в яму и человеческий голос предлагает помощь. Дальше была темная беспросветная тьма, без каких либо озарений.
– Говорят, когда Господь хочет наказать человека, он лишает его разума! – выдохнул доктор, нахмурившись. Услышав эту фразу, Акулина вздрогнула и часто задышала.
– Что с вами, голубушка? – обеспокоился мужчина в белом халате.
– Я слышала эту фразу! Кто-то недавно ее произносил! Господь наказывает, лишая разума…
– Это было после ямы?
– Да! Я что-то забыла! Забыла много событий! Кто-то заставил меня забыть! Кто-то похитил мои воспоминания! – торопливо произнесла девушка, повышая голос и переходя на крик: – Меня обокрали! Кто-то влез в мою голову и украл все, что мне дорого! Я это чувствую! Верните мне мои воспоминания! Верните!
Чтобы успокоить разбушевавшуюся больную, Андрею Кирилловичу пришлось прибегнуть к помощи медсестры и вколоть Акулине успокоительное.
– Что делать с этими Очаровательными глазками? – спросила грубая дама в белом халате, недовольно глядя на уснувшую больную.
– Почему вы ее так называете? – уточнил доктор.
– А чем же еще могла вас очаровать это сумасшедшая?!
– Она не сумасшедшая – в том-то все и дело! С ней случилось что-то нехорошее. Я хочу помочь ей. Попрошу друга поместить объявление в газете с фотографией. Наверняка, в Петербурге есть те, кто узнают ее прелестное лицо.
Медсестра хмыкнула и, напевая известный романс, поспешила покинуть тесную палату, где кроме койки ничего больше не было.
– Не волнуйся, Акулина, мы вернем твои воспоминания. Или часть их! – пообещал Андрей Кириллович и, услышав, как кто-то выкрикнул его имя в коридоре, поспешил покинуть палату.
Глава 10
Власть красоты
Эпидемия очередной хандры заставляла содрогаться стены деревянного одноэтажного здания. В больницу поступало много пациентов и из-за койко-места, занимаемой физически здоровой женщиной, снова разразился скандал.
– Куда прикажете ее девать? Вышвырнуть на улицу? Это негуманно! – возмущался Андрей Кириллович, споря с коллегой-завистником. Плешивый толстячок ненавидел доктора, имеющего успех у противоположного пола, в него были влюблены почти все женщины, работающие в больнице. Обаятельный и учтивый человек, вежливо общающийся даже с самими низшими слоями населения, был известной персоной в округе и причиной плохого сна для неказистого Петра Ильича, который при каждой возможности старался устроить ему неприятность.
– Вы сказали, что она пробудет здесь не больше недели! – завистливый доктор интонировал, что делало его речь сложно воспринимаемой на слух. – На фабрике – эпидемия! К нам поступают больные! Что с ними прикажете делать? Размещать на люстрах? Пока ваши Очаровательные глазки прохлаждаются в отдельных апартаментах…
– Как вы смеете, Петр Ильич?! Она такая же больная, как и другие!
– Такая же?! Что-то я не уверен в этом! Другими пациентами вы столько времени не уделяете.
– У других пациентов есть родственники и воспоминания!
– Но ваши личные симпатии мешают общему функционированию больницы! – взвизгнул Петр Ильич.
– Поверьте, моей профессиональной заботой и вниманием не обделен ни один пациент.
– Добрый день, – тихим голосом произнес Василий, прервав словесную дуэль двух докторов в больничном коридоре. – Я видел объявление в газете… У вас находится женщина… Та, что потеряла память…
– Какое счастье! – с облегчением воскликнул Петр Ильич. – Наконец-то, мы от нее избавимся.
Пухлый раздраженный мужчина поспешил удалиться, громко вышагивая своими маленькими ножками. Ему казалось, что пусть и не без помощи постороннего человека, но он стал победителем в сражении с ненавистным соперником, отравляющим его будни.
– Кто вы ей? – с подозрением уточнил Андрей Кириллович, разглядывая небрежно одетого мужчину, от которого разило спиртным.
– Брат. Меня зовут Иван, – лгал молодой мужчина. Руки его немного тряслись, что выдавало волнение. Акулину он искал давно и уже отчаялся с ней встретиться, но однажды проводя время в дешевом кабаке на окраине города, неподалеку от фанерного завода, на который ему пришлось устроиться на работу, Василий случайно увидел старую газету с объявлением. Два дня молодой мужчина размышлял, стоит ли ему встречаться с женщиной, чье имя отзывалось болью в его душе. Он считал ее неблагодарной обманщицей и воровкой, продавшей его за фальшивку Зинаиде и бросившей в самое сложное для него время. Он не знал, чего ему хотелось больше: поглумиться над несчастьем Акулины, почувствовав привкус торжества, или просто еще раз посмотреть в ее прекрасные глаза, из которых всегда струилась нежность.
Мужчины шли по коридору, Андрей Кириллович был хмур. За дни, что Акулина находилась под его опекой, он успел привыкнуть к ней. Одинокий вдовец давно разочаровался в женщинах и на их внимание реагировал вежливо и сдержано. После смерти жены он пытался завести отношения, но претендентки на роль супруги требовали к себе внимания и не готовы были делить его с главной соперницей – больницей.
– Акулина не говорила, что у нее есть брат, – в голосе доктора была тревога и подозрение.
– Согласно газетной заметке, у нее – потеря памяти, – парировал Василий.
– Да, но частичная! Простите, но непохоже, чтобы вы воспитывались в деревне.
– Она думала, что я умер при родах нашей матушки, но на самом деле меня отдали на воспитание в барский дом, – извернулся прожженный аферист и обманщик.
Возле двери в палату, где пребывала Акулина, Андрей Кириллович замешкался, чутье подсказывало ему, что человек напротив него – нечестен и что-то скрывает, но доктор не имел права препятствовать встрече «родственников», ведь это могло помочь бедной девушке.
– Будьте с ней помягче. Иногда она остро реагирует на какие-то фразы, потому что неведение страшит ее, – это была скорее личная просьба, нежели врачебная. – Сначала войду я, подготовлю ее, а затем приглашу вас.
Василий утвердительно кивнул. Он тоже нуждался в паузе, чтобы подготовиться к встрече с Акулиной. Его сердце заколотилось так сильно, будто стремилось покинуть грудную клетку.
– Андрей Кириллович! – воскликнула Акулина, сияя от радости. Каждое появление этого мужчины с теплым взглядом было для нее настоящим праздником. Он часто навещал ее, успокаивал. Иногда они подолгу беседовали. В основном говорил доктор – развлекал ее различными историями из своей практики. Акулина чувствовала тревогу персонала из-за того, что он проводит с ней больше времени, чем с другими пациентами. Медсестры злобно сверкали глазами, сожалея о том, что ей не прописали уколы, но, не смотря на эту неприязнь, Акулина радовалась, как ребенок сладостям каждой встрече с чудо-доктором.
– Я вас жду с самого утра! – выдохнула Акулина.
– Сегодня трудный день! На фабрике – вспышка заразной болезни, и к нам начали поступать рабочие, поэтому, к сожалению, сейчас бедному доктору не до приятных бесед с любимой пациенткой.
При его последних словах Акулина раскраснелась и опустила глаза.
– Как вы себя чувствуйте? – участливо уточнил Андрей Кириллович, оставаясь у дверей. Он надеялся, что она скажет об ухудшении самочувствия, но девушка заверила, что ее ничего не тревожит.
– Что ж, Акулина, – начал доктор со вздохом. – Наше объявление с фотоснимком, которое любезно разместил мой друг в газете, дало свои результаты. Откликнулся один человек…
– Правда? – с волнением прошептала Акулина. – И что это за человек?
– Он утверждает, что связан с вами родством!
– Мой… отец? Он вспомнил обо мне? – робко уточнила Акулина.
Дверь была приоткрыта, и поэтому Василий слышал их разговор. Медленное вальсирование вокруг истины раздражало молодого человека, и он вошел в палату без приглашения.
– Акулина! – бодро произнес он и замер. Она была так трогательна в постели, что ему захотелось броситься к ней и, расцеловав, рассказать, как много раз он видел ее во сне, как ругал себя за то, что оставил ее одну. На глазах Василия выступили слезы не только от радости видеть ее, но и от горечи, потому что в ее широко распахнутых глазах он прочел вопрос: «Кто этот незнакомец?».
Мужчину, стоящего рядом с доктором, Акулина не узнавала, но что-то внутри подсказывало, что их что-то связывает. Она не знала, как начать разговор, и обратила беспомощный взор к Андрею Кирилловичу и он, приняв сигнал, тут же оживился:
– Это твой брат, Акулина. Он увидел нашу заметку…
– Брат? – удивилась девушка.
– Не могли бы вы нас оставить наедине? – учтиво обратился Василий к доктору. Андрей Кириллович взглянул на девушку и после того, как та неуверенно кивнула, с неохотой покинул палату.
– Акулина, любовь моя! – рьяно произнес «брат» и сделал шаг к кровати.
– Не надо, прошу вас!
– Вас? Душа моя, счастье мое! Мы жили вместе все эти годы, как муж и жена! Поддерживали друг друга и в горе, и в радости! Любили друг друга!
– Любили?! – растерялась Акулина. – Тогда почему я ничего не чувствую?.. И для чего вы назвались моим братом?..
– О, это длинная история! Иногда у нас была… подобная игра.
– Я не понимаю…
– Мне сложно быть откровенным, когда ты смотришь на меня, как на чужого человека, – с горечью произнес Василий. – Не было дня, чтобы я не думал о тебе! Когда ты сбежала и продала те проклятые рубины…
– Рубины! – вдруг спохватилась молодая женщина. – Я что-то помню… Не знаю… Красные камни?
– Да! – попытался подбодрить ее Василий. – Красные рубины – колье!
– Колье! – произнесла Акулина громко и перешла на крик, повторяя снова и снова: – Кто-то должен лечь в гроб! Кто-то должен лечь в гроб!
Казалось слово «колье» нажало в ней истеричную кнопку, и она забилась в конвульсиях. Зрелище было жуткое, и Василий отступил назад от кровати. Вбежала медсестра и за ней – побледневший Андрей Кириллович.
– Выйдите! – грубо бросил он на ходу оторопевшему «родственнику», и тот пулей вылетел в коридор.
– Что с тобой случилось, Акулина? – шептал Василий, вдруг всхлипнув. Странное зрелище поразило его. Впервые он видел, как ангел превращается в демона.
Вышел доктор и Василий поспешил отвернуться, чтобы скрыть сырость на глазах.
– Вы зря стесняетесь своей печали! – произнес Андрей Кириллович с улыбкой и, чтобы отвлечь Василия, мягко произнес: – Знаете, как ее у нас прозвали? Очаровательные глазки!
– Да, ее глаза – это чудо! Когда-то я поддразнивал ее этим романсом, но, к сожалению, она и этого не помнит. И вряд ли вообще вспомнит что-то из нашей общей истории!
– Вы ведь не брат ей, ни так ли? – разочарование в голосе галантному Андрею Кирилловичу скрыть не удалось.
Василий кивнул и тихо произнес:
– Разве это имеет теперь значение?
– Имеет. Воспоминания не могут исчезнуть просто так. Они хранятся в потайных отделах в нашей голове.
– Потайные отделы в голове? Я думал, вы доктор! Не уместнее ли будет использовать слова мозг или сознание? – отшутился Василий. Он ждал дельного совета от человека в белом халате, потому что не знал, что делать дальше. На кровати лежала не его Акулина, и он вынужден был это признать.
– Женщина в той палате… Я не уверен, что знаю ее! – произнес Василий предательски дрогнувшим голосом.
– В том-то и дело, вы – единственный, кто ее знает! – поставил диагноз доктор и предложил следующий выход из сложившейся ситуации: – Вам нужно побыть с ней. Рассказать о том, что было в вашей общей жизни. Иногда появляются крючки, которые помогают выдергивать какие-то забытые события. На днях я произнес определенную фразу, и она утверждала, что совсем недавно слышала ее от кого-то… и это ее оживило, заставило думать…
– Да, да! – подхватил Василий. – Я тоже кое-что такое сказал, и она… очень бурно отреагировала…
– Вы – ключ к потайной двери, где упрятаны воспоминания Акулины. Вам и карты в руки, как говорится! – с вымученной улыбкой заявил доктор. – Вам нужно забрать ее из больницы…
– Сейчас? – испугался Василий.
– В данный момент она спит. А вот утром…
– Но я не знаю…
– Ей нужна забота кого-то близкого! Того, кому она сможет доверять…
– Судя по реакции, которую я наблюдал, вы говорите не обо мне!
– Вы напуганы – я это понимаю, – добродушно произнес Андрей Кириллович. – Я уверен, вы желаете Акулине только счастья!
– Но что я буду с ней делать?!
– Вы сможете разговаривать с ней, подробно описывать события, связывающие вас. Последнее ее воспоминание о яме и чудовище, которое тянуло к ней руку…
Василий чуть было не рассмеялся, слушая, как доктор делится жуткой историей про забаву со шкурой медведя возле старого поместья, но его поразило, как много Акулина забыла, – целый пласт жизни провалился в бездну сознания.
– Боюсь, и ста лет не хватит, чтобы пересказать все, что с нами случилось за это время, – смущенно произнес Василий, разглядывая облупившиеся носки старых ботинок, и разоткровенничался: – Она забыла слишком большой период. И, как я понимаю, связан он как раз с моей персоной! Позади осталось не только хорошее, но и плохое. Иногда мне тоже хочется забыть часть жизни… Так может и не стоит будить ее? Вдруг это награда, а не наказание? И теперь она может начать все с чистого листа!
– Вы рассуждаете эгоистично, ведь у вас есть ваши воспоминания, – подбодрил его Андрей Кириллович. – Ежедневно я вижу страх в ее глазах. Иногда, чтобы излечиться от какого-либо недуга, нужно пить отвратительное на вкус лекарство или терпеть боль от уколов. Просто… любите ее, как она того заслуживает…
– Вижу, вы тоже в ее сетях! – усмехнулся Василий, слишком правильные, мудрые слова доктора казались ему приторными до тошноты. – Очаровательные глазки?
– Андрей Кириллович, я всегда знаю, где вас искать! – пронзительный голос коллеги Петра Ильича заставил уличенного в привязанности к пациентке доктора содрогнуться. – Мне нужно умолять вас вернуться к своим обязанностям и заняться делом? Возле этой палаты будто медом намазано!
– Завтра утром вам придется забрать Акулину! – произнес сквозь зубы Андрей Кириллович, не глядя в глаза Василию, и пошел прочь.
