Текст книги "Дневник Мелори Мун (СИ)"

Автор книги: Виктория Новикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Новикова Виктория Романовна
Дневник Мелори Мун

1 Дневник Мелори Мун.

Приписка. 03.12.16 год

Привет, дорогой читатель. Скорее всего, ты нашел этот дневник в имении моего дядюшки – Балморале, старинном готическом замке на берегу реки Ди. Надеюсь, ты дочитаешь его хотя бы до середины и хоть немного погрузишься в мою историю. Иначе зачем я вообще его пишу?

07.04.15 год

Милый дневник!

Меня зовут Мелори Мун, мне 14 лет. Родилась я в области Абердиншир, в Шотландии, но по неожиданному стечению обстоятельств всю свою сознательную жизнь я пробыла в Санкт-Петербурге. Мать моя – Анастасия Мун – урожденная жительница Петербурга, а отец – Бенджамин Мун – типичный представитель Англии, сдержанный и невероятно сообразительный, приехал в культурную столицу России на учебу, и именно тогда вскружил голову моей маме. Очень скоро они поженились и переехали в Шотландию, где и появилась я. Однако после моего рождения мы покинули страну и отправились обратно в Санкт-Петербург.

Живем мы в Красносельском районе, в обычной трехкомнатной квартире в доме под номером 155, что на Проспекте Ветеранов. Я учусь в 7 классе, мой класс дружный и мною обожаемый.

Со следующей недели начинается дежурство по школе, и нас с Алиной, моей лучшей подругой, поставили вместе около рекреации немецкого. Эти дни обещают быть веселыми!

12.04.15 год

Недавно уговорила мою маму оставить меня одну в квартире. Родители мои недавно купили дачу, и теперь постоянно уезжают. До этого момента приходилось ездить с ними, однако на этот раз мне крупно повезло. Я пригласила Алину на ночевку, и мы круто провели время.

Я узнала, что Алина боится засыпать одна. До этого мы сидели на балконе, очень уж мне нравится там сидеть, пели и набивали животы сладостями. Это моя самая первая ночевка, да.

Следующий день начался с известия. Мы едем на дачу. Уф, и почему они готовы ехать туда в любое время суток? Что же они нашли в этой даче?!

Конечно, я люблю дачу, потому что там, где она находится, живут многие мои друзья, чьи бабушки и дедушки, мамы и папы так же приезжают туда, дабы вскопать огород или соорудить очередную пристройку к дому. Но люблю ее я исключительно летом. В остальные же времена года здесь пустынно и скучно.

Итак, мы собрали вещи, отправились в путь и прибыли на место после двухчасовой поездки. Мой кот, Рыж, абсолютно солидарен со мной. Летом он гуляет на поляне около нашего дома, однако весной там грязно и сыро, ведь здесь часто идут дожди.

О да, тут я развлекалась как могла! Раз десять я отправлялась в магазин за очередной пачкой вредной пищи, чтобы потом засесть за свой ноутбук и смотреть фильмы.

15.04.15 год

Наконец-то! Наконец-то мы покидаем нашу временную обитель. Я пересмотрела все возможные фильмы, потратила почти все свои наличные на вкусности, а Рыж успел отлежать свои немаленькие бока яркого рыжего цвета.

16.04.15 год

Если бы я только знала, чем закончится тот отъезд. Сейчас я забилась в один из углов квартиры и пишу эту запись, давясь слезами. Иногда ко мне заглядывает соседка. Хотите узнать, что произошло? Конечно хотите – не просто же так вы читаете мои скучнейшие записи.

Мы ехали с дачи, был уже поздний вечер, на улице было темно и шел проливной дождь. Мы ехали по пустынной дороге, машин вокруг не было, и если бы не фары, освещающие дорогу, никто из нас не видел даже вытянутой руки.

Я сидела в наушниках, как обычно слушая грустную музыку и представляя необычные истории в своей голове. Папа решил ускориться – машин все равно нет, никто не сможет помешать. Разогнавшись достаточно, мы ехали непродолжительное время, пока из кустов на дорогу не выползло что-то. Это было похоже на человека только сверху. Точнее, у него были длинные руки, спутанные волосы, ненавидящая гримаса на его лице, вместо ног у него был толстое туловище, словно увеличенная улитка. Это существо оставляло позади себя странную слизь, и растения, соприкоснувшиеся со слизью, погибали.

Папа, увидев это создание, резко увел машину вправо. Дорога была мокрой, а скорость большой. Машина врезалась в фонарь, и от нее пошел пар. В следующую секунду монстр подполз к нашей машине и начал стучать кулаками по лобовому стеклу. У мамы был рассечен лоб, отец же отделался лишь небольшим порезом на руке. Меня впечатало в переднее сидение.

Вдруг раздался треск, и лобовое стекло перестало быть преградой между моей семьей и ужасающим созданием. Его длинные руки с силой схватили голову отца и ударили по осколкам стекла. Мы с мамой завизжали. Стало ясно, что папы с нами больше нет. А потом я потеряла сознание.

Очнулась я от легкого потряхивания. Какой-то мужчина тряс меня, и глаза его были наполнены ужасом. Я оклемалась и оглянулась, после чего завыла. Это был отчаянный вопль. Я валялась на заднем сидении, а спереди расположились истерзанные тела моих родителей. Их убил монстр.

Человек позвал кого-то. Это были врачи. Меня спеленали, напоили дрянью и куда-то понесли. Я вырывалась – хотелось к маме и папе. Но жестокие мысли убивали меня изнутри. Мамы и папы больше нет. Папа умер на моих глазах, а мама умерла, долго мучившись, ведь тело ее было истерзано так, что живого места на ней уже не осталось. А последнее воспоминание о них – жестокая смерть папы и одиноко скатившаяся по лицу мамы слеза, а также ее предсмертный крик.

Мои мысли и воспоминания ранили меня. И самым худшим является то, что я жива. Жива и почти невредима. Я осталась одна. Сирота.

19.04.15 год

Хоронили их в закрытом гробу. Мне позволили остаться в квартире на эти три дня. Завтра я уезжаю к моему дяде в Шотландию. Я его не помню, ведь мы виделись лишь раз, и на тот момент мне едва исполнился год.

Похороны прошли как в тумане. Перед тем, как закопать тела, всем дали попрощаться. Я дольше всех стояла около мамы и папы, и держала их за холодные руки. Мне хотелось умереть. В школу я не ходила, но одноклассники приходили меня навещать и сочувствовали мне. Похороны помогли оплатить соседи и коллектив с работы отца и матери. Я почти не плакала на похоронах, но до этого я провела три дня в безостановочным слезах, и лицо мое опухло, нос и глаза покраснели. Я стала хуже видеть. Я рыдала дни и ночи, и за три дня не легла спать ни разу. Я не хотела есть, однако ко мне приходила соседка и заставляла кушать, хотя, если честно, я даже не понимала, что именно передо мной находилось, и какое на вкус было блюдо. Я ни с кем не говорила. После того, как свежие могилы оставили в покое, а я осталась сидеть подле них, ко мне подошел начальник отца и сказал, что мне куплен билет к моему дядюшке.

Откуда он знает о моих родственниках, я не имею понятия. И за последние три дня я впервые подала голос:

– Он знает? Обо мне знает? – спросила я и подняла свои красные глаза на почти пожилого мужчину, лицо которого было украшено пышными усами.

– Я уведомил Джордана Муна о тебе. Прими мои соболезнования. Твой отец был моим хорошим другом.

Кивнув, я пошла в сторону выхода с кладбища и направилась домой.

20.04.15 год

Вполне естественно, что этой ночью я собирала вещи. Самолет отправляется в Шотландию ранним утром, примерно в семь часов утра. Я упаковывала свои чемоданы. Александр Николаевич, начальник папочки, был хорошим человеком и входил в круг доверия папы. Он позаботился, чтобы наша квартира была продана, а деньги высланы мне в Балморал – имение Джордана Муна.

Я никому не пожелаю моей участи.

Спустя два часа вещи были упакованы и собраны. Было обговорено, что в самолете я лечу вместе с коллегой моего папы – тому требовалось лететь туда по каким-то сверхважным делам. Из всех вещей я собрала самое важное – одежду, обувь, документы, деньги, которые мои родители собирали на 'черный день' (часть я потратила на похороны), Рыжа, который стал запуганным. Он остерегался любого шороха и последние дни не отходил от меня ни на шаг. Естественно, я забрала все самое дорогое и важное из мелких вещей – драгоценности мамы, часы отца. Я не особо рассматривала то, что скидывала в чемоданы.

В конце сборов у меня оказались собранными четыре чемодана. С минуту на минуту придет коллега папы, Валентин Петрович, и поможет мне довезти все вещи до аэропорта.

Я поглядела в сторону зеркала, подошла к нему и увидела свое отражение – опухшие глаза были красными от слез и усталости, ведь несколько суток без сна дают о себе знать, светло-русые густые волосы были завязаны в пучок на голове, одежда помятая. Там, где положено быть груди, почти ничего нет, зато попа мне нравилась. Я была бледной и тощей, лицо было заплаканным. Дабы больше не пугать себя, я отошла к вещам обратно.

***

В положенное время самолет взлетел. Мы недолго парили среди облаков, прежде чем я уснула. Спала я впервые за долгое время, и снились мне кошмары. Память раз за разом услужливо подбрасывала в голову воспоминания о смерти мамы и папы. Все происходило быстро. Кажется, я плакала во сне, потому что, проснувшись посреди ночи, лицо было мокрым, а глаза щипало. Я посмотрела на телефон. Три часа ночи. Тогда перевела взгляд на вид за окном. Мы парили в темном небе среди облаков, и вдали виднелась луна. Изредка проплывали другие самолеты, унося прочь спящих людей. Во всем салоне не спала лишь я. Было ощущение, будто и во всем мире не спала только я одна.

Я любовалась луной и внезапно заметила тень. Это точно был не самолет. Предмет был не большим, размером метра два, не больше. Оно летало где-то вдали, и разобрать, чем оно являлось, я не могла. Зрение у меня было плохим, и поэтому я довольствовалась лишь тенью существа.

У ЛУНЫ ПОЯВИЛАСЬ УЛЫБКА! ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЛУНА УЛЫБНУЛАСЬ! ЧЕРТ!

Это шокировало меня. Я сидела в недоумении. Возможно ли, что мне это почудилось? Как никак, стресс, душевное расстройство, потеря близких людей, переезд. Да, после такого вполне возможны галлюцинации. Однако, как бы я не пыталась оправдать свое видение, душа требовала чуда, светлого и прекрасного, впервые за последние дни. Я потупила еще несколько минут, после чего решила подумать об этом позже и легла спать.

21.04.15 год

Ближе к вечеру мы прибыли в Шотландию. До дома моего дяди нужно было ехать несколько часов, поэтому я настроилась на ночную встречу с членом семьи. Валентину Петровичу, к сожалению, было со мной не по пути, но он заказал мне такси, дождался его вместе со мной, потом, закинув, наконец, все чемоданы в багажник и на задние сидения, уехал по своим делам.

Я ехала в такси и пыталась зайти в интернет. Перед разлукой с Валентином Петровичем удалось зайти в магазин и приобрести местную сим-карту. За последние дни я ни разу не заходила в интернет. Много сообщений было от Алины. Она писала, что будет продолжать общаться со мной через интернет и рассказывать новости из школы. Я была благодарна ей. Как никогда я чувствовала себя одинокой и усталой. Да, жизнь меня неплохо потрепала.

Было примерно девять часов вечера, когда мы проезжали мимо огромного замка, поразившего меня своим видом. А уж каким было мое удивление, когда водитель остановился около дорожки, ведущей прямо к замку.

– Добро пожаловать в Балморал, – усмехнулся таксист на английском. Я свободно говорила на этом языке и прекрасно понимала его.

Он выгрузил все чемоданы и покинул меня, оставив посреди дорожки в темноте. Я думала, что Балморал – это что-то вроде частного дома в районе с такими же частными домами. Но я и подумать не могла, что моим новым домом окажется старый замок, в котором наверняка нет ни отопления, ни нормальной канализации. Он же древний!

Я переставила чемоданы с дорожки на газон и направилась в сторону входа. Поднимаясь по лестницам к огромной двери, испещренной неизвестными мне буквами и узорами, я беспокоилась. Вместо звонка здесь была ручка с кольцом. Ну, знаете, такая старинная, как в фильмах? Я постучала несколько раз, и спустя несколько минут мне открыли.

На пороге стоял достаточно пожилой мужчина. Я замялась. И что делать? Не очень он на моего дядю похож.

– Это Балморал? – задала довольно глупый вопрос я.

– Да, чем могу помочь Вам?

– Ну, я приехала к вам жить, – лицо залила краска.

Вот тут брови седовласого мужчины поползли на лоб. Мда.

– Ко мне?

– Джордан Мун – это вы?

Мужчина расхохотался, а мне стало стыдно. Очень-очень стыдно.

– Я дворецкий семьи Мун на протяжении тридцати лет. А Вы, должно быть, Мелори Мун?

Я кивнула, и тогда он сказал, что я могу зайти, а хозяин спустится совсем скоро.

Я ошибалась. Тут были обыкновенные люстры. Ну, относительно обыкновенные, если не учитывать то, что они сделаны из хрусталя. Гостиная, если ее можно так назвать, была достаточно уютной: стены были приятного коричнево-желтого цвета, пол был мраморным, окна завешаны красивыми шторами, довольно много места, по периметру стоят небольшие диваны, а чуть вдали была роскошная широкая лестница, перила которой были слегка закручены. С таких неплохо кататься.

Чемоданы были занесены в зал. Я присела на один из диванчиков и ожидала дядю, который спустился через десять минут.

Он был высоким, достаточно молодым и красивым. Черные волосы, серые глаза, скулы. Да ему нужно на обложку журнала! Такой красавец! Однако я все-таки вскоре вспомнила, что он – мой дядя. Пришлось засунуть свои девичьи мечты куда подальше.

Завидев меня, он широко улыбнулся, подошел и обнял меня. После чего принес свои соболезнования, приказал накрыть на стол и отнести чемоданы в мою новую комнату.

– Все важное обговорим потом, а сейчас, – вещал он моей скромной персоне, – пора кушать. Ты голодна и утомлена после дороги, я вижу это.

'Да это не из-за дороги' – подумалось мне, и память напомнила о смерти родителей. Что-то отразилось на моем лице, потому что дядя вдруг перестал улыбаться и повел меня в столовую.

Идя по длинным коридорам, я думала, сколько здесь комнат. Мне кажется, не меньше четырехсот. Столовая оказалась еще одной огромной комнатой, только стены были бледно-зелеными, стол стоял посередине, и вокруг было двенадцать стульев. На столе уже стояли тарелки с едой, так что я без лишних слов кинулась к стулу. Дядя тоже занял свой стул, а спустя секунду в столовую вошли еще двое.

Пожилая женщина и парень лет шестнадцати. Те уселись за стол, и дядя подал слово:

– Мелори, позволь тебе представить твою бабушку – Мардж Мун и твоего кузена и моего сына – Гарри Муна, – посмотрел в сторону бабушки и кузена и продолжил, – Гарри, мама, знакомьтесь – дочь Бенджамина Муна. Мелори Мун. Отныне она живет здесь, и ее комната находится недалеко от комнаты Гарри. Ты ведь поможешь ей освоиться здесь?

– Конечно, – ответил Гарри. Он был невероятно красивым и похожим на отца. Волосы были черными, кожа была бледной, глаза были стального оттенка, длинные черные ресницы, чувственные губы, накачанное тело. За ним девочки бегают табуном, зуб даю. Жаль, что мой кузен. Бабушка тоже была черноволосой, только глаза зеленым светом отливали, в отличие от мужчин.

Быстро поев, все разошлись спать. Гарри повел меня за собой, сказав, что чемоданы уже стоят в моей комнате.

Как оказалось, мы с ним живем в башне. Огромная, квадратная башня высотой этажей в шесть была раньше отдана только Гарри, но теперь ее переделали в частично женскую башню, и им вдвоем придется здесь жить. Несмотря на высоту, в башне было всего 4 этажа. Первым этажом значилась гостиная, на втором располагалась небольшая библиотека с диванчиком и камином. Третий этаж предназначался Гарри, меня же ожидал четвертый.

Гарри довел меня до двери в мою комнату, пожелал доброй ночи, развернулся и ушел.

Я открыла дверь и ахнула. Моя 'комната' по размеру была как две квартиры. Я зашла в первую комнату, в которой стоял диванчик со столиком и парой кресел, камин, несколько книжных полок. В комнате, помимо входа, находились еще две двери. Я зашла в одну из них и очутилась в кабинете. Роскошный лакированный стол и темного дерева, кожаный стул на колесиках, огромной окно за моей спиной, темно-зеленые стены, лампа на столе и люстра на потолке. Выйдя из кабинета, я решительно толкнула вторую дверь в зале.

Ею оказалась спальня. Стены и пол были голубоватого оттенка, можно даже сказать – мятного. Мебель была белоснежной, постель тоже была белой. Множество подушек на кровати, больших и мягких. Небольшой сундучок у изножья кровати, шкафы с косметикой, от которых я была в натуральном шоке. Около стены стоял беленький столик с овальным зеркалом, а по обе стороны от него были еще две двери. Около зеркала был высокий стульчик, а в углу, справа от кровати, был белый большой и бесформенный пуфик. Я зашла в одну из дверей и обнаружила маленький коридорчик с шкафчиком, в котором хранились халаты. И там снова оказалось две двери. За одной скрывался довольно современный туалет, за другой – большая круглая и глубокая ванная. Выйдя в спальню, я подошла к другой двери, и после ее открытия готова была визжать как душевнобольная.

Вы даже не можете представить, ЧТО за ней скрывалось. А спрятан там был длиннющий зал с рядами вешалок. На стенах в несколько рядов висели вешалки с одеждой – платья, начиная от длинных и довольно прекрасных своей пышностью и заканчивая супер короткими платьями, которые скорее показывают, чем скрывают. Помимо стен, вешалки с одеждой находились и на полу. Огромные перевозные вешалки с большим количеством одежды. Все было усыпано одеждой, обувью, шляпками, перчатками и прочими аксессуарами. В середине стены висело огромное зеркало и стояло два кресла. Комната радовала глаз розоватым полом, а цвет стен, увы, разглядеть не удалось сквозь слои одежды. В углу приютились мои чемоданы. Я подошла к ним и заметила еще одну дверь. Такой радости у меня еще не было, ага.

Комната оказалась не слишком большой, но внутри находилось огромнейшее количество ящичков, в каждом из которых лежали драгоценности. Я быстро закрыла дверь, добежала до спальни, упала на кровать и поняла, что ходить в этом я не имею права. Это не мои вещи, не мои драгоценности, не моя косметика.

Вздохнув, я разделась, отрыла в чемодане пижаму и провалилась в сон.

22.04.15 год

Проснулась я где-то в одиннадцать. Проснулась, и не поверила, что это реальность. Мои родители умерли на моих глазах шесть дней назад, я успела побывать на их похоронах и прилететь к дядюшке в Шотландию, дом которого оказался как минимум самым большим дворцом Шотландии.

Повалявшись еще немного, пытаясь совладать со своим скверным настроением – всего неделю назад ее могла разбудить мама или папа, поцеловать и подарить милый подарочек ко дню рождения, а сегодня родных мне людей больше нет в живых, – я поднялась и побрела в сторону умывальника.

Взглянула на свое отражение, вытерла рукой выступившие слезы, начала чистить зубы и приводить себя в порядок. Закончив с этим несложным делом, осознала, что не знаю, какую одежду надеть. Это же замок, верно? Значит, надо ходить в длинных платьях и с высокими прическами, как в восемнадцатом веке? Но вчера ни дядя, ни Гарри, ни моя новоиспеченная бабушка Мардж не ходили в таких нелепых нарядах. На дяде был деловой костюм – вероятно, незадолго до моего приезда он прибыл с работы. Гарри был в темных джинсах и белой кофте, а бабуля (ох, нет, все-таки Мардж) была в домашнем платье – не длинном, но и не коротком.

Подумав немного, побрела к чемоданам и стала их распаковывать. Около часа ушло на поиск их нового места обитания. Вскоре все было разложено, я схватила черные джинсы и обычную белую майку, схватила черный кардиган – как-никак, не июль месяц и выбежала из своих...э...покоев.

Живот издавал истошные звуки пения китов, и я постаралась вспомнить, где расположена столовая. Спустилась на первый этаж башни, попыталась воспроизвести в памяти путь, по которому шли мы с Гарри, внезапно натолкнулась на мысль, что мне здесь вряд ли рады. Я чувствую себя белой вороной – все черноволосые, а я одна светло-русая, все здесь живут давно, а я приехала сюда без приглашения, а они должны меня опекать. Не знаю насчет дядюшки, но Мардж и Гарри точно испытывают ко мне неприязнь.

Я шла по одному из коридоров и разглядывала картины. Их было много даже, можно сказать, слишком много. На них были изображены красивые поля с бесконечной россыпью роз, встречались и картины с другими цветами, я видела дам, прекрасных настолько, что я казалась самой себе уродцем, хотя комплексами из-за внешности я не страдала. На картинах были и чудесные лошади, к которым я питала любовь, хотя редко на них каталась – лишь в детстве в различных парках аттракционов, изображены были и разнообразные дома, пестреющие красивыми куполами и остроконечными крышами, особенно заворожил меня огромный утес, на котором стоял старинный серый замок с черной крышей, а вокруг было множество красных роз.

Я шла прямо, пока не увидела заветную столовую, в которой спокойно сидел Гарри, все в тех же джинсах и кофте. На ногах у него были кроссовки. Какой фирмы – я не разглядела (чертово зрение).

Он посмотрел на меня, держа в руках кружку, в котором, очевидно, был чай, кивнул мне и пожелал доброго утра.

В эту секунду из закрытых белоснежных дверей вышел человек в фартуке, неся на закрытом крышкой подносе еду.

Так как перед Гарри уже стояла еда, я поняла, что содержимое этого подноса предназначено мне. Присела за стул около Гарри, и передо мной уже успела появиться чашка чая с молоком (никогда не понимала людей, которые смешивают вкусный чай с противным молоком), порция мюсли и круассан. Все было усеяно всевозможными ложками и салфетками, было идеально расставлено, и мне не захотелось тревожить эту красоту. Я поспешила сфотографировать расстановку чашек и тарелок, чем вызвала неодобрительный взгляд Гарри, убрала телефон и принялась трапезничать.

– Папа просил передать, что он прибудет часов в восемь вечера и захочет поговорить с тобой у него в кабинете, – произнес Гарри, допивая чай.

–Ммм... – промычала я, жуя круассан с шоколадом, затем, проглотив его, сказала нормально, – а где его кабинет? И есть ли план замка, я могу легко потеряться.

– Доедай, и я покажу. Я могу примерно нарисовать расположение комнат, оригинал лежит в кабинете, и его нельзя трогать: он слишком стар.

– Сколько лет этому замку? – мне действительно стало интересно, насколько древним является мой новый дом.

– Он был построен в 1852 году, – коротко сообщил Гарри.

– Понятно, – сказала я, потеряв надежду узнать от Гарри побольше о нашем доме и доедая мюсли.

– Ты закончила? – нетерпеливо спросил мой кузен, на что я ответила кивком, допивая чай с молоком, который, кстати, оказался весьма вкусным.

Мы поднялись из-за столов и побрели к выходу. Гарри молча шел впереди меня такими большими шагами, что я почти бежала сзади него. Мда, кажется мысль о том, что девочки за ним бегают, оказалась более, чем правдивой. Внезапно он заговорил:

– Мелони, здесь полно слуг, и если ты потеряешь, просто попроси их проводить тебя. Тебе разрешается ходить везде, однако, пожалуйста, по наставлению моего отца, не заходи в правое крыло малого двора! Тебе туда нельзя, и если тебя заметят там, то папа взбесится. Поняла меня?

Я молча выслушала его, а затем добавила, что мое имя звучит по-другому:

– Меня зовут Мелори, а не Мелони.

– Прости, я забыл.

'Бог простит' – подумалось мне, но я не стала говорить это вслух. Лишь кивнула его вопросу о том, все ли я поняла.

Он довел меня до кабинета, зашел туда, взял лист и начертил примерный план. Сначала он нарисовал три одинаковые фигуры, и я не сразу поняла, чем он занимается, однако потом он подписал этажи, и все встало на свои места. При этом он рассказывал об окрестностях замка, о том, что где-то недалеко находится маленький домик, парк, сад, огород, оранжерея и лес.

– Добраться до замка проще всего из Абердина. Через несколько дней ты пойдешь в школу, в которой учусь и я, называется она Олбен. Думаю, это произойдет примерно через неделю. Обойдемся без подробностей – вечером папа все тебе расскажет.

– В восемь быть в кабинете?

– Нет, приходи в начале девятого, и знаешь, не заходи вот так, как сейчас это сделали мы, – усмехнулся Гарри, – а стучись. И да, нас здесь не было, если что. Отец не любит, когда я лезу в его кабинет в его отсутствие.

– Ладно, – кивнула я, – Гарри, – я посмотрела на него, думая, задать или не задать мучивший меня вопрос, – Гарри...

– Что?

– Сколько тебе лет? – да, я решилась на этот вопрос.

– Шестнадцать, а тебе?

– Пятнадцать, – ответила я, непривычно отметив, что мой день рождения только сегодня. На том и разошлись.

Так как целый день у меня был свободен, я решила осмотреть окрестности. Начать решила с первого этажа. Я оказалась права – в замке около трех сотен комнат – больших и малых, но комнат. На первом этаже в основном расположены залы, бальные залы, холл, кухня, столовая, а также гостевые комнаты на тот случай, если к нам заглянет в гости человек двадцать. На втором этаже были кабинеты, огромная библиотека, охватывающая половину второго и третьего этажа, спальня Мардж, дяди Бенджамина и закрытое крыло, куда ходить мне не позволено (обозначено огромным красным крестом). На третьем этаже располагалась сокровищница (помимо библиотеки и запрещенного крыла, конечно). На плане были помечены крестом множество комнат, в которые мне ход тоже запрещен. Да, мне здесь не доверяют – это точно.

Около двух часов я бродила по замку и рассматривала расположение комнат, а также интерьер коридоров. Одна из больших комнат была обставлена в красных тонах, и она, очевидно, являлась неким хранилищем портретов. Идя по одному из коридоров, я заметила, что вместо стены идут друг за другом арки, образуя столбики, на которых держится потолок. На стене напротив висят зеркала. Я долго бродила по замку, пока не поняла, что устала ходить по коридорам и комнатам. Встретив несколько человек в униформе (думаю, это была прислуга), я вышла из замка. Прогулялась от замка подальше и обнаружила сад и парк, отгороженные друг от друга каменной стеной. Разглядела я и большой огород. Разглядывая Балморал снаружи, я заметила огромное количество фигурок зверей и людей. Особенно мне понравилась картина, на которой человек преклонил колени перед оленем или, быть может, ланью; сзади него находятся лошадь и собака, и все они окружены деревьями. Увидела я и герб – щит, сверху которого сияет корона, а с двух сторон щит поддерживают волки, вставшие на задние лапы. Сощурившись, мне удалось разглядеть, что на щите изображена луна. Улыбающаяся луна.

Мысли вернули меня в самолет. Я пообещала себе почитать об этом в интернете на ночь и благополучно забыла о видении.

Гуляя в парке, я обнаружила памятник принцу Альберту – прочитала на пьедестале, а также королеве Виктории.

Изучая окрестности дальше, я заметила, что начинает темнеть. Ох, сколько же я пробыла на улице?

Кардиган уже не спасал от ветра, хотя днем можно спокойно ходить без плаща.

Я прошла мимо оранжереи, внутри которой росли великолепные розы, задумалась, взглянув на план, увидела, что домик вдали от замка тоже помечен крестом. 'Но ведь рядом никого нет' – подумалось мне. Он уже совсем близко.

Пройдя еще немного, я наконец заметила небольшой каменный одноэтажный домик. Судя по небольшим окошкам на втором этаже – там есть чердак. Я подошла к двери, прислонилась к колонне и поежилась. Стало уже совсем холодно, и если я не хочу свалиться с температурой, нужно срочно отогреться.

Поглядев по сторонам и засунув свои муки совести куда подальше, я уверенно вошла в дом.

Я оказалась в небольшой комнате (небольшой по сравнению с комнатами замка), в которой находился камин, над ним висело зеркало. Окна задернуты шторами, поэтому комната была темной. Около камина стоял диван, столик и пару кресел. Несколько небольших картин висело на одной из стен возле двери в следующую комнату. Приглядевшись к картинам, я заметила, что на них изображен уже знакомый моей памяти каменный утес, на котором расположен поросший розами замок, но на этот раз ракурс был другим. На картине ниже были изображены дама и волк. Волк лежал возле девушки в легком белом платье с букетом роз в руке. Взгляд ее был устремлен в небо. Небо же было заполнено тучами, лишь сквозь одну из них слабо проникал свет луны. Картина имела название. Снизу было написано маленькими буквами:

'Лунная Принцесса, имение Мунрок'

Ох, опять эта луна. Весь день она не дает мне покоя! Я пообещала себе покопаться в интернете на тему Мунрока и побрела в последнюю комнату.

В последней комнате находилась библиотека. В середине стоял стол, около него два кресла, глобус, большие стопки пыльных книг. По периметру располагались книжные полки – этакая маленькая библиотека. Книги были покрыты пылью, впрочем, также, как и кресла, и стол, и глобус, и все в этой комнате. Эта комната оказалась единственной грязной комнатой, увиденной мной за весь день.

Я подошла к столу. На нем лежала огромная открытая книга, частично покрытая пылью – видно, последнего читателя, обитавшего здесь несколько лет назад, отвлекли от чтения какой-то новостью, и тот ушел, абсолютно забыв про книгу.

Взглянув на телефон и отменив, что пора бы уже быть около кабинета дядюшки, я укуталась в кардиган, подошла к книге в последний раз и постаралась прочитать хотя бы несколько строчек. Осторожно сдула пыль с книги, на мой взгляд, достаточно старой, чтобы рассыпаться, и увидела первую страницу. Нет, мне лишь показалось – книга была пригодна к использованию. Я принялась читать, но поняла, что написано здесь на каком-то странном языке: было много палочек и завитушек, похожих на узоры больше, чем на строку из книги. Но более удивительным мне показалось то, что примерно половина была исписана этим странным узором, другая же часть этого листа состояла из завитушек, закрученных в спираль. А над спиралью стояло число:

'1366'

Я была не уверена, что это именно число, так как комната погрузилась в тьму, и мне, с моим-то зрением, было ничего не видно, поэтому я достала телефон и посветила на спираль. В следующую секунду мне показалось, что число было нарисовано на книжке, которая появилась лишь на секунду, пока я светила фонариком. Я посветила еще раз, но ничего не вышло. Быть может, надо под особым углом? Повторяя движения изъятия телефона из кармана, я уловила блеск. Да, определенно. Вернула фонарик на несколько сантиметров ниже нынешнего расположения руки и увидела яркую, светящуюся беленькую ниточку, изображающая книгу вокруг числа. Свет фонарика придавал ей серебристый свет, он был мягким и переливчатым.

Я вспомнила про время и побежала к замку, пообещав завтра заглянуть сюда снова.

Спустя несколько минут непрерывного бега я оказалась около кабинета. Часы показывали половину девятого – я опоздала. Виновато склонив голову, я постучала в кабинет, как учил Гарри.