Текст книги "Папина дочка (СИ)"

Автор книги: Виктория Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

22

Как добралась домой – хоть голову отруби, не помню. Знаю только, что меня уложили на свою кровать и даже накрыли одеялом. Честно говоря, даже не особо сильно мне хотелось знать, кому я там вчера по пьяни позвонила. Ещё не дай бог рассказала этому не частному, как один имбецил пытался ко мне лезть. Надо было ему зарядить чем-нибудь тяжёлым по лицу. Ну, так, чтоб не такой красивый ходил.

В зеркало смотреть боялась, поэтому сразу пошла умываться. Будний день, почти полдень, все на пары ушли, а я пытаюсь привести себя в норму. Вообще сегодня никуда не пойду, мне бы ещё вчерашний день пережить.

Нет, убиваться я точно не буду. В конце концов, разве я виновата, что он таким конченым козлом оказался? Нет. Вот и всё, сделала мысленную пометочку, что его к себе даже на милю подпускать нельзя, и пошла покорять мир. Ладно, до умывальника хотя бы дойти. Мир подождёт.

Дважды умыла лицо, чтоб наверняка, почистила зубы, да так долго, что чуть себе все десны в кровь не расчесала, а потом, со спокойной душой, и, надеюсь, с более или менее приятным видом, пошла обратно в комнату.

Хотелось есть. Вот не пить, не похмелиться, а именно есть. И чего-нибудь острого обязательно. М-да, самое острое, что у меня есть в холодильнике – это вода. Обратила внимание на полку соседки. Так-так-так, халапешки. Нуу…это же не воровство, верно? Стащу пару штучек, она и не заметит. Так я и сделала. Вернее, сделала я бутерброд из того, что ещё нашла у соседки. Надо признать, колбаска у неё вкусная. Не вслух, конечно, признать, но всё же.

Посмотрела на время, могу успеть на ещё одну пару. Ладно, почему бы и нет?

Уже с каким-то большим пофигизмом, натягиваю на себя джинсы от Хлои, кашемировый свитер от Валентино, потому что на улице разгулялся ветер, а сверху шёлковый жакет от Армани. Ах, красота и простота. Сколько на мне? Тысяч триста? Неплохо.

Когда взяла в руки телефон, увидела чуть ли не сотню звонок и сообщений от старосты. Одним махом всё удалила, заодно и вчерашние исходящие вызовы.

Подхватила рюкзак, яблоко из холодильника и пошла в универ. От похмелья я обычно не страдаю, потому что не так уж и много пью, да и организм ещё молодой, но вот конкретно сейчас голова почему-то прямо разрывалась от боли. Таблетку что ли купить? Вот только поблизости аптек я не нашла и решила обойтись. В конце концов, не маленькая.

В универ вошла как раз с окончанием третьего занятия, во время перемены. Коридоры наводнили студенты, среди которых я даже начинала узнавать одногруппников и просто людей с потока. Кажется, начинаю осваиваться.

Захожу в аудиторию, у нас семинарское занятие. Занимаю последнюю парту и сразу же утыкаюсь в телефон. На всякий случай, захожу в группу универа, мало ли какую гадость там снова опубликовали.

И не зря, черт подери!

– Вот ушлепок!

Я сорвалась с места, чуть не обронив стул, и вылетела из аудитории, столкнувшись в дверях с преподавателем. Быстро пытаюсь найти в телефоне расписание занятий этого придурка, чтобы закончить то, что нужно было сделать ещё вчера. Хорошенько врезать ему по роже! И между ног тоже, чтобы такая мразь плодиться перестала.

Занятия этажом выше. Взбираюсь по лестнице вверх, нахожу нужную аудиторию. Преподавателя нет, а этот идиот сидит на парте спиной ко мне. Ну ничего, сейчас обернётся.

Подхожу ближе, он сам, как и его дружки, слишком занят рассказом чего-то, чтобы заметить меня. Его проблемы. Хватаю со стола блочную тетрадь с твёрдой коркой и со всей дури бью его по спине. Надо было выше брать!

– Что за нахер?

Он поворачивается так быстро, что я даже не успеваю убрать тетрадь от его спины. Ну и ладно, я тут не скрываюсь. Вместо тетради, беру в руки телефон и открытой вкладкой.

– Это я у тебя должна спросить! – чуть ли не ору я на Артёма, который почесывает плечо, – Что за хрень?

Для пущей наглядности тычу ему телефоном в почти в лицо, чтобы причина моей ярости была очевидна. Артём отходил на пару шагов, а затем улыбается во все тридцать два.

– А что-то не так?

Так, где эта тетрадь? Я его сейчас точно тут прибью! Шутки у него не смешные! Закрываю вкладку, где под нашим общим фото выложен мой номер телефона. Фотка весьма однозначная, там у меня немного задралось платье, а рука Артёма как раз была на бедре. Самого парня почти не видно, но подтекст фото очевиден. В эскорт услуги меня записал, придурок!

– Какого хрена ты сделал?

– Да ладно, мы же хорошо вчера повеселились! – он заржал как самая настоящая гиена, даже страшно стало на секунду, но потом я снова разозлилась, – Решил помочь тебе…расширить круг твоих знакомых.

– Чего?

– Мы все понимаем, – внезапно включился его друг, – Богатенькая девочка с перекрытым краном снова хочет под крыло папочки. Ну или папика.

Где. Эта. Гребанная. Тетрадь? Парни заржали, едва ли не пополам складываясь, а я поняла, что вообще зря сюда пришла. Чтобы не наделать глупостей и не выставить себя ещё большей дурой – смылась из кабинета.

Черт! Вот черт!

Даже не знаю, как я продержалась до общаги, но стоило только двери захлопнуться за мной, как из глаз рванули слезы. Я рухнула на кровать, крепко обняла подушку и от души заревела, размазывая тушь по белой ткани. Ко мне пришёл Мэрс и лёг под боком, но покоя он не приносил.

Черт. Почему так больно? Почему так обидно? Я же…я же ему ничего не сделала! За что он так со мной? Конечно же в такую глупость ни один адекватный человек не поверит, но всё же… Моя репутация сравнялась с уровнем плинтуса. Репутация – это всё, что у меня было. А что теперь? Красивая внешность? И куда я с ней пойду? Как и сказал друг Артёма…к папику?

Вот уж нет!

В двери послышалось ковыряние, словно кто-то пытался её открыть. Я отвернулась к стене, захватив с собой подушку и кота, а затем закрыла глаза, из-за всех сил притворяясь спящей. Никто не должен видеть моих слез.

Дина, да-да, я вспомнила, как зовут мою соседку, тихо прошла в комнату, наверное, стараясь меня не разбудить. Хотя, вряд ли я своей игрой кого-то обманула, потому что каждый пять секунд из меня вырвался очередной всхлип.

Честно говоря, я надеялась на то, что хотя бы она спросит, как я? Как я себя чувствую? Что случилось? Но нет, она этого не сделала. Переоделась, пошуршала чем-то у холодильника, собрала какие-то вещи и ушла из комнаты.

Что ж, она и не обязана была говорить со мной. Особенно после того, как я себя с ней вела. Сама виновата. Осталась по итогу одна. Катя оказалась той ещё лицемеркой, Артём так и вовсе последним гадом, соседку ты сама против себя настроила, а отец…тут не о чем говорить.

Ладно, возможно, он был прав.

Но что мне теперь делать?

23

Первым моим желанием было умотать куда подальше от этого проклятого универа и никогда больше его не видеть. Ни универ, ни Шырли-Мырли, ни придурка и имбецилом. Как ни странно, единственный человек, к которому у меня не было претензий – это Дина. Настолько не было претензий, что я даже была готова признать, что ошибалась на её счёт. Похоже, она просто дружелюбная и в нашу первую встречу, действительно, пыталась со мной подружиться. Даже стало как-то неудобно перед ней за своё поведение, но пока что не настолько, чтобы бежать и извиняться. В конце концов, может уже поздно?

Когда я поняла, что свалить из университета не выйдет – смирилась. Да-да, сейчас смирение – моя сильнейшая черта. Смирилась же я с тем, что живу в общаге, на счету почти нет денег, а ем я в столовой. Боже, честно, я такой жизни даже не представляла.

Как итог, я всё-таки пошла в университет…через неделю. Неделю я посвятила жалости к себе, просмотру сериалов, поеданию чипсов и поглаживанию Мэрса. Кот, кстати, вовсе не возражал моему присутствию, наоборот, охотно ластился и иногда подворовывал у меня чипсы.

В понедельник я встала с твердой уверенностью в себе и с мыслью, что никто не застанет меня сегодня врасплох. Всех поставлю на место и прекращу этот чертов поток бесконечного издевательства надо мной. В конце концов, да кто они вообще такие? Почему меня должно задевать то, что они говорят обо мне? Тем более, я знаю, что всё это ложь. Так что возьми себя в руки и прекрати ныть. Вот.

Встала как можно раньше и засела у раковины, приводя себя в порядок, а потом у стола ещё полчаса думала, стоит ли мне делать макияж. В итоге, так ничего и не придумала, переместилась к шкафу. Возможно, если я определю образ на сегодня, то вопрос с макияжем решиться сам собой. Итак, начнем. Что с погодой? Солнышко светит, но и ветерок чувствуется. Так-так-так.

Светло-бежевое платье от Гуччи из ажурного кружева с цветочным мотивом, а из-за подкладки цвета кожи и вовсе кажется, что оно надето на голое тело. Двести пятьдесят тысяч.

Замшевые сапоги телесного оттенка от Валентино Гаравани на небольшом каблучке. Девяносто тысяч.

И кашемировый двубортный жакет с широкими заостренными лацканами нежно-лилового цвета. Двести пятьдесят тысяч.

Я аккуратно сложила свой новый образ на кровать, а сама отошла подальше, чтобы проверить, как это всё будет смотреться. Вроде неплохо. И немного макияжа всё же нужно. Я решительно села за стол и достала свою косметичку.

– Ого, ты решила всё-таки оказать честь университету и прийти туда? – сказала только что проснувшаяся Дина, а потом добавила – Да-да, меня не касается, я уже молчу.

Чёрт, кажется, я её и вправду обидела своим поведением.

– Да нет, всё в порядке.

Кажется, не я одна удивилась тому, что промямлила. Дина бросила на меня удивленный взгляд приправленный иронично выгнутой бровью. Ну да, странно, что я такая добренькая с утра, да ещё и при всей этой ситуации.

Тем не менее, Дина больше ничего не сказала, только пожала плечами, а через несколько минут уже ушла умываться. Я выдохнула. Так, всё нормально, ты бы себя похуже вела, если бы с тобой обращались также, как ты с Диной. Так что помалкивай и продолжай себя малевать.

Так я и поступила. Немного макияжа, правильная одежда, полный решимости взгляд – и ты идёшь бороться за право на существование. Взяла яблоко из холодильника и пошла в университет, хотя колени начали подрагивать, как только я вышла из комнаты. Ещё никогда раньше со мной такого не случалось. Конечно, бывало такое, что надо мной смеялись, когда я попадала в глупые ситуации, но это было как-то по-другому, по-дружески, что ли. А не так как сейчас, когда они издеваются и смеются, чтобы ещё сильнее обидеть.

Но у них ничего не выйдет!

Сегодня у меня весь день семинарские занятия, так что я буду один на один со своей группой, где, как минимум, трое людей меня не особо любят и будут стараться задеть. Придурок и Шырли-Мырли. Ну ничего, я справлюсь.

Первая стычка произошла как только я вошла в аудиторию. Шырли (или Мырли?) ехидно мне улыбнулась и проворковала противным голосом:

– Ой, а кто это у нас тут пришёл? – некоторая часть аудитории повернулась в мою сторону, однако, к моему счастью, слова этой мадамы почти никого не заинтересовали. Только этого придурка.

Так, сначала дойди до места, а потом посмотрим. Может она будет сцеживать яд на ком-то другом. Ага, как же.

– А ты всё молчишь, да? – продолжала эта змеюка. – Подбираешь умные слова, чтобы ответить?

– Нет, если я начну подбирать умные слова, то ты перестанешь меня понимать.

Шырли усмехнулась, и тогда подсоединилась её подруга. Это что, два полушария мозга, который у них на двоих один? Хорошо хоть и просто лают, а не кусаются.

– Всю неделю по свиданиям бегала? На новый маникюр дали?

– Или ты им?

Девушки были в восторге от всей двусмысленности этой шутки, а я лишь закатила глаза. Кажется, я только что потеряла часть извилин в разговоре с ними. Решила промолчать и залезть в группу универа, на всякий случай. Это уже стало чем-то вроде моей постоянной привычкой. Но нет, всё было тихо и гладко. Единственное значимее событие – скоро объявят конкурс «Первая леди» факультета, куда может записаться любая студентка с любого курса.

Какая глупость. Неужели это кому-то интересно? Никогда конкурсы красоты не любила и не понимала. Главное, что там ничего не про меня и на этом можно успокоиться.

Вполне спокойно прошли ещё две пары, а вот третья заставила меня серьезно так понервничать. Оказывается, нам задавали какую-то контрольную, о которой я бы знала, если бы ходила в университет. Конечно же я ничего не написала. Просто не знала, что писать, да и придумать не могла. В первую неделю у нас были лекции, во вторую я была слишком взвинченной, последнюю прогуляла, так что в темах вообще не ориентировалась. Конечно же об этом после пары не мог умолчать Придурок.

– Думаешь, деньги заменят тебе высшее образование?

– Думаешь, язвительные замечания делают тебя умнее?

Мы обожгли друг друга неприятными взглядами и замолчали, словно закончили первый раунд между собой. Вот только победителя ещё нет. И кто же первым сдастся? И, кстати, как его зовут-то? Да и с чего меня это волнует вообще?

Я накручивала свои золотистые пряди на ручку, листая ленту в ВКонтакте, когда мне пришло оповещение о новой записи в группе университета. Да, для душевного спокойствия и чтобы не проверять группу каждые десять минут я подключила оповещения. Так вот, запись гласила, что претендентки на конкурс красоты уже подали заявки, а внизу приводился список имен. Конкурс должен был начаться почти через месяц, а до этого претендентки ещё пройдут какой-то внутренний отбор.

В общем, не стала ничего читать. Меня же это не касается. Пролистала ниже до списка участниц. В списке – человек пятьдесят, не меньше. Не многовато ли? Для одного факультета-то, тем более. Листала список, переходила по ссылкам на их страницы. Из любопытства, просто оценивала. Однако, как уж без сюрпризов? Я встретила имя Кати почти в начале списка. Чисто из вредности за неё не проголосую.

Но сюрприз был в другом.

Под номером тридцать три в этом списке числилась Стрельцова Полина Сергеевна.

– Ой, – пискнула я, привлекая внимание преподавателей.

Это я что ли?!

24

Чёрт-чёрт-чёрт! Что за подстава? Какой ещё к черту конкурс красоты?! Как я там очутилась? Пролистала ленту группы до самого первого объявления о конкурсе, но нет, там написано, что участие исключительно добровольное и по записи. То есть, вы мне сейчас хотите сказать, что какая-то тварь записала меня на конкурс? Да как такое вообще возможно?!

Так, дыши, Поля, дыши, иначе ты пойдешь убивать, а это не хорошо. Вот так просто, без цели, без плана. Нет, убивать надо прицельно и методично. Так, сначала нужно решить, что с этим конкурсом делать.

Конечно, если бы ситуация была иной и в моём распоряжении была моя прежняя карта с безграничным балансом, то я даже думать бы об этом не стала. Ну пошутил кто-то неудачно и ладно. Я бы просто взяла и выиграла этот конкурс всем на зло. А сейчас что? Денег нет, поддержки нет, даже репутация и то сравнялась с плинтусом и лежит не шевелиться. Нет, в конкурсе мне никак нельзя участвовать. Ещё одного поражения я просто не переживу.

Нашла номер аудитории, где сидят эти умники, что записывают студентов на конкурс. Пойду разбираться после пар, нужно чтобы они как можно скорее меня из этого списка удалили. Лишь бы его никто не видел! Но последняя мысль была глупой. Запись уже набрала несколько тысяч лайков и сотни комментариев. Я даже заходить туда боялась.

– Не ожидал от тебя такого, – шепнул придурок в то время, когда препод вышел, чтобы ответить на звонок, – Думаешь, за тебя хоть кто-то проголосует? Мисс Популярность.

– Слушай сюда, придурок, – не сдержалась я, – Если у тебя какие-то проблемы, то не нужно лезть со своим дерьмом ко мне, ясно? Я тебя знать не знаю и знать не хочу.

Я не смогла смотреть на него больше, поэтому перевела взгляд на телефон, ожидая той самой минуты, когда прозвенит звонок. И он прозвенел! Я сразу же вскочила на ноги и побежала вниз, чтобы всыпать всяким неразумным по пятое число за то, что внесли меня в список.

Но аудитория оказалась закрытой.

– Чёрт!

Я ударила ладонью по двери, но это не сильно помогло. Пыхтя от гнева, я спустилась вниз и замерла. Люди ворчали, спотыкались об меня и бросали неодобрительные взгляды, но меня не волновало. Да, буду стоять здесь, пока не придумаю, что мне делать дальше. Я ведь правда не знаю.

Обычно, когда мне было сложно я шла к Кате. А сейчас? Держу пари, это вообще её подлянка с этим конкурсом. У нас ещё в школе были очень похожие почерки, а тут…Ну никто не мог меня так подставить с конкурсом, кроме неё! Шырли-Мырли слишком тупы для этого, придурок не настолько мной заинтересован, чтобы так париться, а Артём уже отыгрался на мне. Осталось только Катя, вот только…за что? Что случилось между нами?

Наверное, это случилось само собой, но я двинулась в сторону центра города. Просто шла и думала о том, что мне делать и как с этим справиться. Финансовой поддержки нет, дружеской тоже…

Я сама оказалась перед офисом отца. Ладно, я хочу его видеть. Хоть кого-то, в чьих глазах я не увижу ненависти. Может он и жестоко поступил со мной, но ни разу я не видела в его взгляде злости. По крайней мере такой злости, какой я вижу в глазах моего окружения.

– Полина Сергеевна? – меня окликнул один из охранников, которого я знала ещё с детства, – Вы к Сергею Ивановичу? Он вас ждёт?

– Я…нет, хотела сделать сюрприз.

Он добродушно улыбнулся, а затем кивнул, пропуская меня. Я улыбнулась ему в ответ и попыталась держать эту маску до того момента, пока двери лифта не закрылись. Ему наверняка доложат о том, что я пришла и сейчас поднимаюсь к нему, но это и не важно. Главное, чтобы он меня принял, а не убежал на какую-нибудь встречу.

Двери лифта распахнулись и я очутилась в просторном офисе, где меня встречала Юлия – секретарша моего отца, которая тоже меня знает довольно давно. Вот только она мне не нравится. Уж слишком хищно она смотрит на моего отца иногда.

– Полина Сергеевна? – она тоже удивилась.

Да что ж такое-то? Я что, не могу прийти в офис к отцу? Что в этом такого-то? Хотя…когда я в последний раз была в офисе у отца? Ох, нет, об этом точно думать не следует.

– Он не занят?

Юля покачала головой и я поняла, что могу войти. Наверное, впервые в жизни, я решила постучаться, прежде чем войти к нему в кабинет. Дома я никогда этого не делала, да и в офисе тоже. Я переступила порог его кабинета и утонула в море света. Приятные лучи солнца проникали в кабинет сквозь панорамные окна, заливая кабинет своим светом. Отец сидел за массивным рабочим столом, а рядом в напряжении стоял его личный помощник – Леонид.

– Полина Сергеевна? – удивился Леонид.

Да, черт возьми! Полина Сергеевна! Мне стоило больших трудов удержаться и не наорать на него. От собственного имени уже тошнит.

Отец поднял на меня свои карие глаза, а затем улыбнулся, откладывая бумаги в сторону. Моё тело расслабилось. Я даже не замечала, как была напряжена всё это время. Я думала, что он снова повернет меня в общагу. Думала, что не захочет говорить со мной. Но нет. Он отложил все свои дела, отпустил Леонида и подошёл ко мне.

Такое чувство, что я снова дома. Чувство, словно что-то родное и близкое сейчас рядом со мной. Оно окружает меня. Это был мой отец. Он крепко обнял меня, не переставая улыбаться.

– Как ты?

Кажется, у меня сейчас слезы на глаза навернутся. Я так долго ждала, чтобы хоть кто-нибудь спросил меня об этом! Мне хотелось прямо сейчас рассказать ему обо всём, что случилось за эти несколько недель в университете. Я хотела плакать, свернувшись калачиком на диване или уткнувшись в плечо папы. Мне хотелось побыть слабой! Хотелось, вернуть всё назад, но…

– Всё неплохо.

Отец улыбается и кивает, словно я дала правильный ответ. Затем мы отходим в сторону небольшой зоны с диванчиками и журнальным столиком.

– Ты не голодна? Пообедаешь со мной?

– Давай.

Честно говоря, даже предложение о еде вызвало во мне рвотный рефлекс, но отказываться я не собиралась. Мне хотелось как можно дольше оставаться здесь. Хотелось и дальше чувствовать себя защищенной. Хотелось, чтобы кто-то и дальше смотрел на меня в теплотой в глазах.

– Ты всё такая же красивая, – заметил отец, притаскивая к нам поднос с чайным набором.

– Я же говорила, что в любой ситуации красавица.

Я улыбнулась. Искренне, почти нежно. Кажется, я и вправду так говорила. С макияжем или без, с маской на лице или без неё. Я всегда была уверена в своей внешности. Даже странно, что я могла в этом усомниться, когда речь зашла о конкурсе.

– Я заказал твою любимую пасту, ты не против?

– Это то, что нужно.

Еду доставили на удивление быстро и всё это время мы с отцом почти не разговаривали. Он спрашивал, как мне университет, как учеба, общага и прочее. А я изо всех сил старалась делать вид, что всё правда неплохо. Но вот принесли еду, а меня откровенно замутило. Если я прямо сейчас кому-нибудь не выговорюсь – меня стошнит прямо на креветки.

– Пап, – позвала я его, всё-таки взяв в руки тарелку с лапшой, – Я…не знаю, что делать.

Так и есть. Даже больше – я не знала, почему вообще сюда пришла. И что хотела от отца прямо сейчас я тоже не знала. Чёрт.

– Ты о чём?

– Просто, это так сложно, – не в силах больше накручивать лапшу на вилку, я отложила её в сторону, – Люди такие…злые.

– Это вполне нормально, – ответил отец, тоже отказавшись от своей тарелки с пастой, – Люди не божьи одуванчики, даже самые безобидные на вид. Поэтому всегда надо доверять только себе и ни на кого не надеяться.

– А как же друзья?

Отец усмехнулся.

– Тебе должно несказанно повезти в этой жизни, чтобы встретить настоящих друзей.

– Я думала, что у меня такие были…

Я притупила взгляд и опустила голову, пытаясь сдержать слезы, которые рвались наружу при воспоминании о Кате. Да уж, я правда думала, что мы с ней подруги. Радовало лишь то, что отец не стал язвить и говорить что-то вроде «а я же говорил» или нечто подобное. Он благополучно промолчал.

– Поль, тебе не стоит расстраиваться из-за такого. В конце концов, твоя жизнь только началась. Найдёшь ещё друга, если это тебе будет нужно. Или парня, – но тут отец задумался, – Нет, давай лучше подругу, парней не надо.

Я хихикнула. А потом ещё раз и моя грусть начала отступать. Он прав, зачем грустить, если это мне ничем не поможет? Утонуть в жалости к себе я всегда успею.

– Меня записали на конкурс красоты, – даже не знаю, зачем я это сказала, поэтому добавила, – Но я думаю отказаться от него.

– Что за глупость? Не ты ли мне заявляла, что красавица при любом ракурсе?

– Пап, – я мигом нахмурилась и стала серьезнее, – Для конкурса нужно много чего, а не только внешность! Ум, успеваемость, общественная поддержка, в конце конов! Да и на внешность тоже нужно много денег, прическа там, макияж, маникюр, эпиляция, платье, туфли…

– Я понял-понял, – отец примирительно поднял руки, – Но ты правда решила сдаться так рано?

– Да зачем пытаться, если у меня даже шанса нет?

Отец тоже нахмурился и серьезно посмотрел на меня. Казалось, ему совсем не нравится то, что он услышал. Ну что сказать, папочка, это правда! Я не смогу победить за счёт моей внешности. И это приходится признавать.

– Не думал, что моя дочь так легко сдается.

Я бросила на него возмущенный взгляд. Неужели он не понимает? Правда не понимает? Да у меня даже шансов нет, при таком раскладе! Особенно мне не выстоять против Кати.

– Ты не понимаешь… – обреченно шепчу я, чувствуя, как моё настроение летит к черту.

– Да, не понимаю, – соглашается он, а затем встает, – Не понимаю, как можно сдаваться без боя в таких ситуациях и при этом заявлять мне, что ты взрослая и самостоятельная девушка. Пока что я вижу только девушку, что боится. Боится проиграть в глупом конкурсе, боится общественного мнения, а при всём этом даже не понимает, что это вовсе не главное.

– Да о чем ты говоришь? – я тоже встала, чтобы не смотреть на него снизу вверх, – Что значит – не главное?

Он несколько секунд внимательно всматривается в мои глаза, но затем отступает и качает головой.

– Ничего, – он берет в руки тарелку с лапшой, – Давай лучше закончим обед.

Да к черту обед! К черту всё это! Я со всей силы топаю ногой, пытаясь хоть как-то выплеснуть напряжение внутри меня. Кокон из защиты лопнул. От отца снова исходит тот холод, как в тот день, когда он перевозил меня в общагу. Нет, мне здесь не место.

Я схватила рюкзак и выбежала из кабинета. Нечего мне здесь больше делать, пусть ест один.