Текст книги "Школа Ангелов. Приключения Ива"

Автор книги: Виктория Пилипцевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Часть 2. Ив на задании

Дом, милый дом

– Мам, ты дома?

Аккуратненько открыл дверь: мама не любит, когда дверью стучат. В прихожей разулся. Свобода для ног! Какое счастье. Посмотрел на ботиночки: и как в них мои ножищи помещались? И ходил ведь в этом. Ладно, забыли. Прошёл в гостиную. Обычно мама хранит всякую вкуснятину на столе в вазе. Точно – суфле. Пару штучек на перекусить пойдёт. Прошёл в свою комнату. Снял исподнее. Тряпки выкинул в урну. Щёлкнул пальцами, появилась ванна с тёплой благоухающей водой. Блаженство.

– Поздравляю, молодой человек, – голос с неба меня застал в тот момент, когда я почти вылез из ванны. От неожиданности и испуга я нырнул обратно в воду.

– Привет, пап, – у него определённо талант выбирать самое неподходящее время.

– Наслышан о твоей практике, – да уж, хорошо на небо поставлена система оповещения, – сейчас домывайся, одевайся, а вечером поговорим.

– Хорошо, папа.

Вот за что папу уважаю, так это за немногословие. У него талант выбирать коротенькие фразы, оформить их как приказ, который не выполнить нельзя.

Вылез, обсох, оделся. Услышал, как кто-то завозился в гостиной. Решил посмотреть – оказалось, мама. Увидев меня, она обрадовалась, подошла, обняла. Спросила, хочу ли есть. О чём речь! От такого никогда не отказывался. Поели. Я с удовольствием вкушал яства. Мой желудок радовался нормальному вкусу пищи. А в голове крутилась одна мысль: завтра свидание с Марьяночкой, а я даже не знал, как себя на нём вести. Мама всё это время рассказывала, как они с папой волновались. Как она ночь не спала, извелась вся. При этом подкладывала мне на тарелку то, что считала самым вкусным. Я ел, поддакивал, охал, но сам всё думал о дочке декана.

– Мам, а как себя папа на первом вашем свидании вёл?

Спросил я маму, когда она замолчала, чтобы перевести дух. Этот вопрос её поставил в тупик. Она собралась было обидеться на мою бестактность, но потом что-то вспомнила и призадумалась.

– Мы познакомились на одной вечеринке, он был пьян и начал ко мне приставать. Всё звал потанцевать, а сам на ногах чуть держался. Его друзья поддерживали, чтоб не упал. А он их отпихивал и ко мне руки тянул, – Мама заулыбалась, вспоминая тот случай, – я тогда его обозвала на чём свет стоит и ушла. Наутро он протрезвел и пришёл извинения просить. Как сейчас помню: стоит под деревом возле нашего дома, такой беззащитный, за голову держится, так как опохмел явно был недостаточный.

Мама всегда была очень высокого мнения о папе, ценила в нём добросердечие и умеренность…

– Долго подойти к двери дома не решался. А его друзья за углом напротив притаились и ему знаки всё делали, мол, иди же, чего ждёшь. Я с сестрой тогда ещё на уборку в комнате поспорила, решится или нет. Решился, от дерева оттолкнулся, подошёл к двери, постучал. Я не захотела ему открывать, а сестра сказала, что это не её дело, и тоже никуда не двинулась. Он постоял-постоял, плюнул и пошёл с дружками добираться.

– Так вы что, сразу после этого поженились? – мне как-то мамин рассказ не показался романтичным.

– Нет, мы потом ещё несколько раз виделись, каждый раз переругивались. А как-то сидели в опере вместе, так получилось. Что шло, не помню, но мы разговорились, даже поспорили, но как-то беззлобно. А потом он домой меня проводил. И пошло-поехало. Даже не знаю, как получилось, что мы встречаться стали. А как таковых свиданий и не было. Просто встречались, были вместе.

– Выходит, опыта у вас с папой с гулькин нос. Не помощники вы мне, – я не заметил, как с расстройства сказал всё это вслух.

– В чём тебе помощь нужна?

Встрепенулась мама, превратившись в слух. Я трижды выругал себя за длинный язык. Но деваться некуда, да и папе всё равно донесут, с кем я и где. Так что рассказал про Марьяночку, но будто сам назначил встречу. Хорошо, ума хватило не выдать наш договор с деканом.

Мама пообещала папу попросить, чтоб он мне всё как надо объяснил. А для верности она ещё и с подругами поговорит. В общем, мне уже к вечеру была обещана полная информация, как обхаживать девочек на первом свидании так, чтоб гарантированно на 100% Марьяне понравиться. Мама спросила, может, кого из знакомых прислать для экспериментального закрепления теории. Я в вежливой форме отказался. Ну почему мне досталась такая деятельная мама? Я уже искренне сожалел о том, что раскрыл рот. Но сделанного не воротишь. Поблагодарил маму за заботу, отправился на улицу. Вечер мне предстоял насыщенный, а я уже дня два ничего не пил. В смысле не выпил. Ну, вы поняли.

Марьяночка

Прогулка по злачным местам неба была не очень радостной: мои друзья всё ещё на практике. Так что пить было не с кем, а в одиночку – я не алкаш. Походил, побродил, поскучал. Как не хотелось, но возвращаться домой пришлось в дупель трезвым.

Разговор с папой был весьма содержательным. Естественно, получил нагоняй за то, что представился Валерию Игоревичу. Но в целом папа не зверствовал, даже в конце моего повествования похвалил, что не растерялся. Посмеялся с Валерика, пообещал помочь в его трудоустройстве. Я был немного горд собой. Уточнил насчёт Марьяночки. Но папа меня разочаровал, заявив, что он верный семьянин, а потому ничего толкового посоветовать не может. При этом он как-то странно, исподтишка посматривал на маму, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я невольно подумал, что он врёт. Нагло врёт. И, скорее всего, помог бы мне хорошими советами, если б мама не навострила ушки. Я его, конечно, понимаю – скандал с женой, узнавшей о гулях, вещь неприятная. Но ради счастья сына мог бы потерпеть.

Папа почувствовал, что дело пахнет жареным, вспомнил про какие-то важные дела и аккуратненько смотался. Мама дала совет быть естественным и вести себя культурно. Никогда не умел последнего. А, значит, если попытаться второе исполнить, то первого не получится. Но маму поблагодарил за заботу.

Пошёл в свою комнату, разделся, лёг спать. Долго ворочался. В голове прокручивались сцены последних двух дней. Потом мысли переключились на Марьяночку.

Я вдруг понял, что панически боюсь встречи с ней. Марьяночка не только красавица, каких поискать. Она ещё и с язычком, острым как бритва. С её язвительностью я уже через день буду позором № 1. Возникла идея отказаться, не пойти. А и пусть себе постоит, подождёт меня.

А я вот возьму и не приду. Вот смеху-то будет. Декан, интересно, стерпит такое? Скорее всего, да. А вот эта стервочка вряд ли. Интересно, а что она придумает мне в отместку? Что-нибудь наверняка оригинальное и супернеприятное. Позорное клеймо мне она приклеит в случае неявки однозначно.

Может, прийти и как-нибудь с ней договориться? Например, положением папы пошантажировать? Она не дура – поймёт. Я только сейчас осознал, какой сам дурак, что согласился с деканом. Нужно было гордо отказать ему – ещё бы и героем посчитали. А теперь мучайся сомнением.

Ещё покрутился немного, прикинул, что шансов договориться с Марьяночкой довольно много. Успокоился и заснул. Проснулся поздно. По мобиле пришло сообщение, что свидание будет под райским древом, когда его макушки коснётся солнце.

Неплохо, у меня ещё часа 2 на сборы. Умылся, вычистил ауру и нимб (нужно быть во всеоружии в предстоящей схватке). Поел, отбиваясь от маминого желания перекормить меня. Вычесал волосы, мама порывалась сделать лаковую укладку – с трудом, но увернулся.

Оделся под мамины причитания. Вышел из дома уже порядком взвинченный. Мама, откровенно говоря, за два часа меня достала. По пути к райскому дереву матерился и выговаривал всё то, что маме сказать хотелось, но пришлось держать в себе.

Стал под древом, продолжая переругиваться с воображаемым маминым прототипом.

– Ты это обо мне? – уверенный женский голос с лёгкой хрипотцой прервал меня на самом завёрнутом ругательстве.

– Будешь меня доставать, и тебе повторю то же самое, – я только-только начал выигрывать выдуманную словесную перепалку с мамой, а тут меня прервали!

– Хам, – тот же голос. Вот же дура, чего трогает: я весь на взводе. Я бросил яростный взгляд на…

– А, это ты… – тепла и нежности в моём голосе, как вы понимаете, не было.

– Здравствуй, – Марьяночка выглядела растерянной.

– Привет, – я тоже вспомнил про правила культурного поведения, – пойдём, что ли, прогуляемся.

Я уверенно зашагал по аллее. Марьяночка молча пристроилась за мной хвостиком. Шли так довольно долго. Я успокаивался, а что она думала, я не знаю. Мне нужно было для полного успокоения выпить нектарчику в баре.

– Чего-нибудь выпить хочешь? – спросил у Марьяночки. Та помотала головой, отказываясь. – А перекусить? – в ответ молчаливое пожатие плеч. – Пойдём в одно место, там можно в тишине и покое выпить и закусить.

Пока ждали выполнения заказа, я рассматривал Марьяночку. Нагло так, уверенно. Она чувствовала себя неловко, помалкивала. Оказывается, ничего страшного в ней и нет. Нормальная такая, обычная.

Принесли заказ. Я сразу приложился к нектару. Стало значительно лучше. Марьяночка тоже попросила себе нектару. Грациозно поднесла бокал к губам, сделала несколько маленьких глоточков. Порозовела, улыбнулась. Почувствовала себя комфортнее, расслабилась. Улыбка у неё из робкой постепенно превратилась в злорадно хитрющую. Хммм, зря я ей налил. Теперь неуютно было мне.

– А ты ничего парниша, – ну вот, сглазил, передо мной сидела матёрая стерва и нагло меня рассматривала оценивающим взглядом, – не хлипкий.

– И ты ничего, даже симпатичная… – терять особо нечего, будем отвечать ей её же монетой, а потому нагло добавил, – моментами.

– Странно, но мне о тебе рассказывали как о пустомеле, скандалисте и трусе, – она не собиралась меня жалеть. Что ж, поиграем и в эту игру. Хотя она права – раньше я бы прикусил язычок. А сейчас что-то менялось во мне. Захотелось обломать её, поставить на место. И очень хотелось выглядеть в её глазах лучше, увереннее, сильнее.

– А ты своим глазам уже не доверяешь?

– Бойкий, – она налила новую порцию нектара себе в бокал и уже без должной грации опрокинула в себя.

– Не пей слишком много, а то мне тебя ещё папе под роспись сдавать, – я вытащил из её рук бокал, отставил его в сторону, так чтоб она не дотянулась.

– Хам, – надула губки и отвернулась. Я молча налил себе, поводил вилкой в тарелке, выудил кусок мяса поприятнее, съел. Запил, начал ковырять в зубах, – чего молчишь?

– А о чём говорить? – ну, правда, вы мне скажите, о чём с ней разговаривать? Не качество же нектара обсуждать? Что она в нём понимает – с двух бокалов разморило. Явно пьёт раз в год, и то под строгим надзором родителей.

– Ты меня на свидание пригласил, а сам не знаешь, о чём разговаривать? – кошечка выпустила коготки.

– Хочешь, расскажу, какая ты красивая? – мне и правда сейчас вот такая разъярённая она очень даже нравилась.

Она насупилась, но, судя по блеску в глазах, я попал в точку. Чтоб сказать такого умного и приятного, но при этом не схамить?

– У тебя красивые глаза, – начал я хвалебную оду, – и фигурка хорошая. Не то что у меня на Земле.

– У тебя? – я поставил её в тупик.

– Да, у меня, – и тут на меня нашло красноречие. Я рассказывал о моих похождениях во время практики. Она смеялась, прерывала меня, заставляя пересказать по нескольку раз наиболее запоминающиеся моменты. Каким-то чудом бокал с нектаром опять оказался в её руках. Я, если честно, не помню, сколько раз его наполнял, но к концу моего рассказа Марьяночка была прилично «навеселе». Момент расставания с Валерием Игоревичем она озвучила горючими слезами. И я понял, что нужно выползать из-за стола и переносить её на руки любящего декана.

Шли домой далеко за полночь. Прогулка на свежем воздухе немного отрезвила мою подругу. Возле порога она меня поблагодарила за вечер и предложила при желании повторить. Сказал – договоримся позже.

Домой я шёл, сам не веря в то, что пережил этот день.

Доля геройская

Несмотря на то что время было позднее, мама терпеливо ждала меня у входа в дом. Я махнул ей головой, но не сказал ни слова, боясь, что она по запаху определит количество выпитого.

Мама уточнила, голоден ли я. Помотал головой, плотно сжав губы. Спросила, как я провёл вечер. Я пожал плечами. Ой, как хотелось дышать! Ускорил шаг в надежде, что мама отстанет. Увы. Почти бегом добрался до своей комнаты, сквозь зубы процедил «всё завтра» и закрыл перед мамой дверь. Она расплакалась. Ну, как так можно! Шантаж в самой жестокой форме!

– Мам, – через дверь можно было говорить в полный голос, не боясь завтрашнего нагоняя от отца за пьянку, – я завтра всё расскажу. А сейчас очень устал, хочу спать. Не обижайся, ладно? Я правда сейчас не в состоянии толком что-то рассказать.

Всхлипывания стали тише.

– Я понимаю, что ты волновалась за меня, не спала. Всё прошло нормально. Но я с ног валюсь. И ты устала. Давай спать.

– Ты меня не обманываешь? – хоть плакать перестала, и то хорошо.

– Я говорю правду, – я уже разделся и завалился в кровать.

– Хорошо, завтра поговорим. Спи.

За дверью послышались удаляющиеся шаги. Мама ушла. Ура! А сейчас отдых.

Утром мобила оповестила о возвращении моих друзей – Валика и Норика. Договорились встретиться через час. Обещали рассказать о том, как и что у них прошло. Увы, я прилично опоздал: мама у меня выпытывала детали по встрече с Марьяночкой. Сложно было всё рассказать, не вспоминая о нектаре. Вкратце получилось: был культурным, обходительным, как ты учила; сумел произвести неизгладимое впечатление, договорились встретиться ещё раз. В конце концов, мама сделала умный вывод о том, что я девушке понравился. Похвалила за то, что был послушным мальчиком и последовал её совету. И т.д. и т.п.

– Ты чего так долго? – кореша прилично уже остаканились.

– Ай, с мамой разговаривал. Выпить есть что или всё вылакали без меня?

Мне нужно было опохмелиться. Интересно, а как там Марьяночка? Наверное, несладко. Раздался сигнал в мобиле.

– Привет… Я нормально, а ты как?… Ой, нет, не могу, Марьяночка, извини. Я с друзьями сижу… Только с практики вернулись… Я понимаю, но давай в другой раз… Папе привет… Хорошо, сегодня вечером… Я уже сказал, что согласен… МАРЬЯНОЧКА! СЕЙЧАС НЕ МОГУ! … Я не кричу… Не плачь… Договорились… Приду… Пока, – я на всякий отключил мобилу.

Друзья смотрели на меня не мигая.

– Ты это с кем только что говорил? – Норик даже отошёл от своей привычки коверкать слова.

– С Марьяночкой. Так, выпить есть? – можно подумать, они не знают её.

– С дочкой декана? – опять Норик. Вот непонятливый.

– Можно подумать, у нас ещё какие-то Марьяночки есть.

Голова раскалывается, а он про ерунду какую-то второй раз спрашивает. Плюнул на эти статуи, сам нашёл что глотнуть. Стало легче.

– А чего это она тебе звонила? – Валик включился в допрос.

– Просила заглянуть к ней в гости. Да вы и сами всё слышали. Договорились на вечер.

– А, так это она, наверное, по поручению папочки, – улыбнулись оба, – и что на этот раз учудил, что декан тебя домой к себе вызывает?

– Нет, она сказала, что родители куда-то уматывают, дом свободен. Можно собраться, поговорить. То да сё, – я зевнул. Вроде выспался, странно, – как у вас практика прошла, лучше расскажите.

– Да поскучнее твоей. Ты лучше расскажи, что учудил такого.

Валик и Норик были полны внимания. Они жаждали сенсации. И я им рассказал про наш поход в бар. Немного приукрасил, так чуть-чуть, для красивого словца и сохранения стиля. И понял – с этой минуты я их кумир!

Дальше повествование о нашей посиделке не столь интересно. Я о нём умолчу. Что было в доме декана – обозначу в двух словах. Встретились, снова прилично выпили, потом мне пришлось слушать всхлипывания Марьяночки о том, какие все вокруг сво… Терпел сколько мог, распрощался и ушёл. Наутро выслушал по мобиле оду в честь моей невероятной культурности в исполнении Марьяночки. Как я понял, суть культуры моей заключалась в том, что я к ней не приставал, а ведь мог, пользуясь её подпитием. Хмм, трезвая она ничего, а как выпьет – одно желание – от неё смотаться куда подальше. Я, конечно, этого не сказал, но поохал, что да, действительно, родители хорошо воспитали. В итоге распрощались довольные друг другом.

В последующие дни я пару раз появился во ВША. Не подумайте ничего плохого: не учиться я туда приходил, честно. Просто от нечего делать прошёлся знакомыми коридорами. Меня заметила Марьяночка, повисла на моей руке и дала понять всем окружающим, что это право у неё оспаривать себе дороже. Никто особо не спорил, но на меня так заглядывались, что первое время было неудобно. Друзья попытались завладеть моим вниманием и телом – но отбить у Марьяночки и то и другое оказалось делом сложным. Помогло обещание вечером встретиться. И только вдвоём, никого больше… Ушла…

Я начинал понимать, почему декан мне подсунул это «сокровище» в качестве взятки за ничегонеделание. А я, дурак, согласился. Короче, нагло воспользовались моей малолетней неопытностью. Использовали «вслепую».

Хотя следует отметить, что после столь явного интереса к моей персоне Марьяночки отношение студентов во ВША ко мне очень здорово изменилось. Первое, что бросалось в глаза, – меня слушали, за мной бегали, на меня молились. Второе – появились уважение и желание меня пригласить куда-нибудь на вечеринку. В карманах странным образом начали появляться записки довольно откровенного содержания. Судя по почерку – от девушек. Что ж, если за популярность нужно терпеть периодические прилипания доченьки декана – потерпим. Мы не гордые, мы практичные.

Работа! Снова работа!

День ото дня становилось скучнее и скучнее. Безделье откровенно утомило. Пару раз даже посидел на парах – не помогло. Однажды я маялся в саду нашей школы, спасаясь от дочери декана в тени деревьев и кустов. Надоела она мне.

Всё чаще начинал задумываться над несоответствием впечатления, построенного на внешнем восприятии и внутренней составляющей человека. Тяготил и тот факт, что воспользоваться открывшимися возможностями в плане общения Марьяночка мне не дала. Записки очень быстро исчезли. Девушки от меня отворачивались, шарахались, как от прокажённого. И чего она им устроила? Вот же стерва.

Друзьям я доставался с ТАКИМ боем, что они предпочитали мне скидывать сообщение и обходными путями уводить из дома.

Самое плохое было то, что родители в Марьяночке души не чаяли, и с их стороны помощи ждать не приходилось. Они сдавали меня с потрохами: где я, с кем я. Перестал сообщать маме, где собирались с друзьями. Так она по просьбе «этой душечки» звонила папеньке, а уж у него служба поиска поставлена на ура! И не было мне спасения…

Эти размышления о жизни были прерваны… Кем бы вы думали? Не угадали… Ко мне подошёл Максимыч. С извинениями за опоздание вручил мне отчёт. Хммм, он что не в курсе, что ВША я уже окончил? Похоже, что нет. Но сказал ему спасибо, взял распечатку и уставился в дерево напротив.

– Тебе нехорошо? – искренне заботясь, спросил Максимыч.

– Ай, – я не хотел ни о чём говорить. Мне было тоскливо. Как это объяснишь?

– Я вижу, что что-то не так, – Максимыч приземлился рядом на скамеечку, – расскажи, мне можно.

– Да? – я был искренне поражён его словами. – И почему это?

– Так ведь столько вместе пережили за последние дни. Почти сдружились.

Я слушал внимательно. И знаете, что самое интересное было в его речи? То, что он сам себе верил!

– Может, вы со мной сдружились, а я, простите, с вами – нет.

– Твоё бескультурье меня не огорчает, Ив. Ты всегда такой был, невоспитанный. Но вот твоё состояние и впрямь вызывает беспокойство. Знаешь, у меня сейчас несколько неотложных заданий. Увы, помочь тебе не смогу. Но, как только вернусь, обязательно!

Даже просиял. Эх, Максимыч, твоя жажда помощи окружающим и жертвенность просто удручают…

– А что за задания? – мне было до того тоскливо, что я даже поинтересовался этим.

– Два вполне обычных – молодые решили втайне от родителей связать себя узами Гименеи; одно немного странное, но на месте, может, понятнее будет.

Он поднялся, чтобы уходить. Но последняя фраза меня почему-то заинтересовала.

– А в чём странность?

– Да, на, сам прочти!

Он сунул мне в руки бланк официального запроса на ДД (доброе дело). Я открыл его, прочёл: «В посёлке Р. Иван Петрович Сереньков 1963 г. р. в ближайшее время должен быть спасён от самого себя. Выбор инструментов на ваше усмотрение. Главное – результат!»

– Ничего не понял, – честно признался я.

– Я тоже, – в тон мне произнёс Максимыч.

– Эх, жаль не мне оно, это задание, выпало. Вот хорошо было бы снова на Землю смотаться, делом заняться!

Я размечтался и не заметил, как у Максимыча загорелись в глазах опасные огоньки страстного желания… Ничего плохого только не подумайте – он хотел гораздо худшего… мне ПОМОЧЬ! Ой, мамочки! Ой, а ручонки так и тянутся ко мне! Блин, я ж, дурак, прочёл задание последним – если хлопнет сейчас – каюк мне! Ладошки моего незабываемого куратора соединились, пальчики соприкоснулись. Я зажмурился.

КОПЧИК! Сво… ты, Максимыч, за столько лет не научился нормально ангелов приземлять? Ещё раз сво… А для верности ещё три раза сво… Открыл глаза, осмотрелся. Должно быть, посёлок Р. Здравствуй, посёлочек. Покуралесим и тут, раз уж случай выпал. Чтоб я ещё раз с Максимычем о работе разговаривал? Да ни за что! Вот напомните мне мои слова, если вдруг нарушу обещание.