Текст книги "Сокрушая иллюзии. Иллюзия 3"

Автор книги: Виктория Падалица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Глава 1

Я рядом, я здесь!

Меч – это мой крест!

Но вам не распять меня!

Плачь!

Небом был создан я, Палач…

Ария, «Палач».

К тому времени, как «Иллюзия» и Палач переступили порог моего дома, слуга «Иллюзии», проявив змеиное проворство и вопиющую жестокость, зарезал моего пса на моих же глазах.

Чарли моментально погиб от нанесённых ему ранений, а слуга, закончив с собакой, приблизился ко мне сзади и приставил окровавленный кинжал к моей спине.

Я не могла не только развернуться и атаковать ненавистного прислужника "Иллюзии" теперь уже бесполезным для стрельбы автоматом, но и в принципе пошевелиться, так как этот коварный рыжик был наготове пырнуть меня в любой момент, стоило мне только вздохнуть чуть поглубже.

Ничего мне не оставалось, кроме как признать своё поражение и смиренно ждать уготованной для меня участи.

Я поглядела на "Иллюзию", затем на Палача и резко опустила взгляд в пол. Доли секунды мне хватило, чтобы изучить их лица и чёрные намерения, отпечатавшиеся в глазах Палача. Глаза "Иллюзии" как обычно скрывала шляпа.

"Иллюзия" практически не изменился внешне, если не считать того, что он заметно округлился и теперь стал казаться ещё ниже, чем был раньше.

Палач же со своим напряжённым лицом, яростным взглядом исподлобья и плотно сжатыми губами, наводил на меня двойной ужас, а потому я предпочла больше не глядеть на него. Чтобы не умереть от страха раньше отведённого мне срока.

Палачу же было всё равно, что я чувствую и что боюсь его до смерти.

Надменно запрокинув голову, он в миг оказался близко ко мне, опередив "Иллюзию". Я зажмурилась, ожидая худшего. Но Палач, свирепо негодуя на своем языке, лишь выдернул у меня из рук автомат и, проверив его на наличие патронов, отбросил подальше. Затем отошёл от меня и встал позади "Иллюзии".

– Ну привет тебе пламенный, Катерина.

"Иллюзия" качнул головой в знак приветствия и приподнял полы шляпы, чтобы я видела его мстительные глаза, в которых читалось, что мне осталось жить всего лишь несколько минут.

– Ждала? – он ухмыльнулся, изучая страх и удивление в моих вытаращенных на него глазах. – Вижу, что не ждала. Вот мы и встретились снова. Сколько лет прошло, сколько зим…

Он подошёл впритык и заговорил мне в ухо.

Мои волосы на голове зашевелились, и вовсе не от того, что я ощущала на себе дыхание этого воскресшего ублюдка.

– Ты думала, я тебя не найду, Катенька? – нашептывал "Иллюзия", разбавляя свою речь издевательскими смешками. – Что ты бледная такая, будто призрака увидела? Ты действительно решила, что я убью себя?

Он отстранился и внимательно поглядел в мои глаза своим прищуренными. Отыскав в них утвердительный ответ, он громко и зловеще расхохотался, охотно играя на моих нервах дальше.

Я же и без его попыток запугать меня ещё сильней, дрожала, как листок на ветру. Как не старалась вести себя невозмутимо, заставить себя упрятать истинные эмоции было невозможно.

Хотя бы потому, что я до конца не могла понять, происходит ли всё это в действительности, либо же это просто кошмарный сон.

А если и происходит, и мне не кажется, тогда почему "Иллюзия" жив и здоров? Ладно слуга, которого вполне могли откачать после тяжёлого отравления ядом. Но после выстрела в голову вряд ли есть шансы выжить…

– Дура ты, Катерина! Сколько вас таких, желающих мне смерти, было, есть и будет… – насмехался "Иллюзия" с моей наивности. – Да каждая вторая бабенка озвучила такое же желание, как и ты! Если бы ты взглянула на револьвер чуточку повнимательнее или попыталась бы выстрелить с него в кого-нибудь ещё, сразу бы обнаружила, что револьверчик-то бутафорский, и стреляет он специальной краской. А ты так надеялась выбраться, что не заметила подставы…

– Зачем было устраивать весь этот спектакль? – выговорила я, тяжело дыша.

Всё-таки собравшись с духом, я сжала кулаки, удерживая в них жалкие остатки собственной смелости, и задала "Иллюзии" вопрос так сухо и безэмоционально, как только могла, находившись в состоянии сильного душевного волнения. Но из-за того, что голос мой дрожал, интонация получилась скорее жалостливой, нежели беспристрастной и агрессивной.

Ощущать себя жестоко одураченной непобедимым злом было и противно, и унизительно, и одновременно печально. Я три года была абсолютно уверена в том, что этот гад гниёт в могиле. А оказалось, что он вполне себе жив и здравствует.

– Затем, чтобы ты сменила обстановку. – отвечал "Иллюзия" без притворства. Уже не было смысла лгать, так как дни мои сочтены. – Тебе нужно было предоставить немного свободы. Мы дали тебе время, чтобы отдохнуть от стресса и поправить пошатнувшееся здоровье. А потом, когда мы бы убедились, что отдалённость от нас пошла тебе на пользу, ты бы вновь вернулась к нам. Тогда уже навсегда. Таков был план. Но ты сбежала и долго пряталась от нас. Скакала по городам, пыталась сменить имя, узнавала, как это сделать, но почему-то передумала… Ты думала, мы тебя не найдём? Думала, мы о тебе забыли?

"Иллюзия" указал на стоящего позади него.

– Погляди, что ты сделала с Фархадом. Постыдись за своё поведение. Ведь из-за тебя твой избранник осунулся и стал сам на себя не похож. – "Иллюзия" с укором ткнул пальцем мне в лицо. – Фархад, между прочим, всю страну обколесил в поисках тебя. Видишь, как он изменился? Чувствуешь его ненависть к тебе? Он очень зол на тебя, Катерина. Такого Фархада ты ещё не видела. Не завидую тебе теперь. Но ты сама виновата. Это был твой выбор. Тебе и получать сполна.

Я, затаив дыхание, медленно перевела взгляд и мельком обратила внимание на Палача. Сначала в глаза его чёрные и жестокие поглядела, а потом на тяжёлый и ужасающий топор, рукоять которого он в тот момент, как наши взгляды встретились, с треском сжал в руке.

Палач с грозным видом стоял позади "Иллюзии" с правой стороны и с ненавистью во взгляде изучал меня с ног до головы.

Он и вправду изменился до неузнаваемости.

Похоже, в нём исчезли все человеческие качества, если таковые в нём вообще имелись.

А я только подлила масла в огонь и усугубила своё плачевное положение, попытавшись застрелить Палача. Палач не спустит мне ещё и этого.

Создалось такое впечатление, что он и топором не станет пользоваться, чтобы наказать меня. Голыми руками разорвёт на куски. Да так постарается сделать это, чтобы я до последнего чувствовала всё.

– Хочешь знать, за кем мы пришли? – "Иллюзия" заставил меня поднять на него глаза.

Я промолчала, морально готовясь к смерти.

И так ясно, что они явились, чтобы прикончить меня. Бессмысленно умолять их передумать. В данном случае такие чувства, как жалость и милосердие, не свойственны этим ублюдкам.

– Мама! Кто эти дяди? – услышав голос Марьяны неподалёку от себя, я обернулась и только тогда поняла, что" Иллюзия" мог иметь в виду не только меня.

Глава 2

Дочь захныкала, испуганно озираясь на каждого из присутствующих, и подбежала ко мне вместе с Тимуром, которого держала за руку.

Она приволокла ещё и его сюда…

Моё сердце заколотилось, а мозг взялся судорожно перемалывать различные идеи, мыслимые и немыслимые, осуществимые и совсем фантастические, лишь бы оградить малышей от этих безжалостных зверей, с которыми мне пришлось столкнуться лицом к лицу и без оружия.

Только бы детей эти звери не тронули!

Я не переживу, если с ними что-то случится! И не допущу, даже если буду умирать при этом!

Пусть Палач попробует хоть шаг в их сторону сделать, я руку ему отгрызу! Не побоюсь! Когда детям угрожает опасность, я сама превращаюсь в зверя и готова разорвать любого! И Палач, несмотря на мой первобытный страх к его персоне – не исключение!

Я прижала к себе Марьяну и погладила её по голове, пытаясь успокоить и внушить, что нечего бояться, поскольку я рядом.

Тимур же с любопытством изучал непрошенных гостей, но, в отличие от сестры, не плакал. Он никогда не боялся посторонних людей, в особенности мужчин, а наоборот проявлял к ним наивный интерес, что всегда меня беспокоило. А сейчас – тем более беспокоит. Он не различает, кто друг, а кто враг.

Да, я не спорю, что даже такому маленькому человечку, как Тимур, действительно не хватает отца. Вот он и ищет его среди всех. Но, как по мне, так лучше вообще без отца жить, чем с такими, как эти двое преступников.

Остаётся только надеяться, что после моей смерти у Палача проснется совесть, и он сжалится, не позволив Тимуру идти по его кровавым стопам.

Хотя, о чем это я вообще?

Откуда у Палача совесть и жалость? Я же для него была, как экзотическое мясцо, а дети мои – от меня же куски, а не люди в его понимании.

Насчёт толстожопого Амирхана и его намерения сдать Марьяну в приют за ненадобностью ещё три года назад я вообще молчу.

Остаётся мизерная надежда лишь на то, что Палач так же положительно относится к детям, как и раньше.

Хотя, судя по его беспринципной морде, на которой успела окаменеть эмоция гнева, он давно распрощался с душой и теперь окончательно усовершенствовал в себе машину для убийств и пыток, которая больше никогда не даст сбоев в сторону человечности.

– Какая красавица у нас тут имеется! Вот ты выросла! – "Иллюзия" с улыбкой прожжённого лицемера снял перед Марьяной свою шляпу и отвесил поклон, выказывая дюже кривой знак уважения. – Марьяна, ты ли это? Я польщён видеть тебя снова! А какое у тебя платье красивое! Мама сама тебе сшила его?

Марьяна не отвечала ему, но плакать перестала.

Мне же было невыносимо всё это слушать и видеть столь жалкие попытки двуличного ублюдка запудрить моему ребёнку мозги. Просто до раздирания захотелось вцепиться в "Иллюзию" и выколоть ему глаза прямо ногтями, чтобы не пялился на мою дочь впредь.

– Ты вряд ли помнишь меня и дядю Фархада, – продолжал "Иллюзия" говорить с Марьяной, но уже без особого энтузиазма. – но когда-то мы с тобой дружили. Уверен, мы с тобой очень хорошо подружимся. Вот только ты немножко подрасти, и будем мы с тобой неразлучны. Женой моей станешь. Если заслужишь, конечно.

– Ты плохой. Я не буду с тобой дружить.

Марьяна, высказавшись, уткнулась в мой халат, спрятав от "Иллюзии" заплаканное лицо.

Даже трехлетний ребенок и то почувствовал, что этот подлец неискренен, и ничего святого в нём нет.

Я крепко взяла дочь за руку и тихо сообщила, что не дам её в обиду. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах Амирхан её не заполучит.

Даже когда умру, я буду приходить к нему во снах и терзать до тех пор, пока не заберу его в ад.

Да будет так!

– Что молчишь, Катерина? – "Иллюзия" оставил попытки добиться расположения несговорчивой Марьяны и переключился на более интересную тему. – Ты имеешь представление, зачем я здесь?

– Чтобы наказать меня за побег. – сухо воспроизвела я, сообщив то, что было более чем очевидным для всех собравшихся. Не считая детей.

Конечно, если бы не дети, я бы ответила этому выродку менее гуманно. Но когда их маленькие ушки начеку, а всю информацию их головы впитывают, как губки, а рты потом воспроизводят, строго обязательно фильтровать то, что говоришь.

– Ты проницательна, Катенька. – "Иллюзия" сделал недолгую паузу, накаляя интригу своим излюбленным методом обрываться на полуслове. – Но не во всём. Ты мне уже не нужна. С тобой будет покончено с минуты на минуту. А знаешь, чего я хочу теперь? – и снова смолк, испытывая моё терпение.

– Что ты хочешь? Не ходи вокруг да около! – вспылила я, потому что боялась услышать самое страшное.

– Я хочу себе твоих детей. Обоих. – утвердительно кивнул "Иллюзия", как будто читая мои мысли. Да так сообщил это, будто он сейчас товар себе присматривал в магазине. – Как хорошо, что их прибавилось.

"Иллюзия" помахал Тимуру рукой.

После этого и сын ухватился за мой халат.

Развидел ублюдков. Лучше поздно, чем никогда.

– Привет! Как тебя зовут? Ты умеешь разговаривать?

Тимур предпочел не отвечать "Иллюзии". Он умел разговаривать, но так, как положено детям в его возрасте.

– Хорош малец. Крепкий. Видно, что высоким вырастит. – "Иллюзия", махнув на Тимура рукой, потому что понял, что ничего дельного от него не добьётся, выпрямился и обратился к Палачу. – В мясники к нам пойдет. Как ты, будет. Научишь его своему искусству. Во сколько лет там, где ты обучался, детям в руки нож давали? В три или в пять? Всё время забываю этот нюанс.

– В пять, господин. – ответил за Палача слуга спустя минуту тишины, воцарившейся по неизвестным мне причинам.

Я в отчаянии взглянула на Палача. Неужели он, сам пройдя через этот забойный кошмар с раннего детства, превратит Тимура в убийцу???

Палач, внимательно изучая Тимура, изменился в лице и даже немного побелел.

Он был ошеломлен.

Даже не так. Он просто офигел! Да так офигел, что и язык проглотил.

Зато другой ублюдок, который ниже ростом, трандел без умолку, щедро вплескивая в мои уши всякие мерзости.

– А дочь твоя заменит тебя. Правда, Марьяна? Иди к папочке на ручки. Будь послушной девочкой. – "Иллюзия" достал из кармана конфету и протянул её Марьяне в ожидании, что та возьмёт от него подарок.

Но этого не произошло. Моя дочь не клюет на презенты от чужаков.

Немного постояв, но так и не получив желаемого, "Иллюзия" бросил конфету на пол, живо растоптал её и обратился к Палачу.

– Кончай уже с ней, Фархад. Только быстро. Мне не терпится вернуться домой.

Палач же будто окоченел. Он, вероятно, до сих пор не мог поверить в то, что видели его глаза.

Конечно же, он догадался обо всём.

Как тут было не догадаться…

Тимур – его копия, только уменьшенная. Сейчас, когда имею возможность сравнить их обоих, это сходство сильно бросается в глаза. Одинаковые они. Даже цвет кожи одинаково смуглый.

Ничего от меня во внешности сына нет и уже не будет. Зато от папаши Тимур взял всё, что только можно было.

Несправедливо. Но с этим ничего не поделаешь.

Зато Марьяна похожа на меня, и ни капли на своего покойного папашу-урода.

– Фархад? Ты слышишь меня? – "Иллюзия" повысил на него голос и обернулся. – Хорош глазки строить. Она от тебя отказалась, если помнишь.

– Да погоди ты со своим "отказалась"… – Палач выдохнул и, отыскав в себе силы сохранять спокойствие при детях, тихим голосом задал мне вопрос в лоб. – Чей он?

Глава 3

– Мой. – я сделала вид, что не поняла смысла поставленного вопроса. При этом я косилась на Палача с агрессией, показывая, как сильно я его ненавижу.

Он поддел во мне то больное, что я не хотела вспоминать и проживать заново.

– Твой. – Палач нахмурился. Ему не понравилось, что я строю из себя дуру и ухожу от темы. – Отец его кто?

– Никто.

Я завела Тимура за себя, больше не давая Палачу возможности разглядывать сына. Не заслужил.

Да и какой смысл признаваться? Если убить меня пришел, то пусть убивает всех нас. Я не дам сделать из своих детей рабов.

Пусть даже не думает забрать Тимура у меня и превратить в убийцу с малых лет.

Не позволю.

– О, Аллах…– запричитал "Иллюзия". – Какая разница, кто отец? Да мало ли, от кого она нагуляла! Фархад. – в очередной раз поторопил он Палача. – Кончай с ней, и поехали. Я задубел тут торчать. А ты, – он обратился к слуге. – пакуй мелких в багаж и неси мешок сюда. Она миниатюрная. Думаю, в один поместится. Что стоишь? Или думаешь, Фархад при них рубить её будет?

Слуга отошёл от меня и попытался схватить Марьяну за руку.

– Нет! – я рухнула на колени, прижала к себе детей и твёрдо заявила. – Я не отдам их! Мои дети останутся со мной! При любом раскладе!

Слуга опять попытался выдернуть у меня дочь, за что и поплатился. Я, ощущая себя львицей, которая защищает своих детёнышей от врагов, укусила его за руку, да так сильно, что тот вскрикнул и отпрянул на несколько шагов, в панике рассматривая поврежденную ладонь.

– Сколько ему лет? – Фархад будто не слышал приказа "Иллюзии", продолжая добиваться от меня правды.

Он был напрочь отрешен от всего происходящего здесь. Ему не было дела до слуги. И до меня.

Ему было важно лишь одно. Получить ответ.

Зачем?

Палач всё еще сомневается? Не будет ему так, как он хочет. Пусть сам берет и догадывается. Если не слепой и не тупой, то всё поймет.

Я не собиралась сдаваться даже под пытками. Слишком сильна моя ненависть к Палачу, чтобы сказать ему в лицо то сокровенное, что он приходится отцом моему сыну.

Но ему всё равно было суждено узнать правду сегодня.

Это сделала за меня Марьяна. Она отстранилась от меня и раскрыла перед Палачом главную тайну, связывающую нас с ним.

– Тимочке два. А мне уже три. – ответила она и показала свой возраст на пальцах. А затем похвасталась вчерашним подарком, который я для неё приготовила. – Мама купила мне куклу.

– Куклу? – переспросил Палач и, дождавшись утвердительного кивка от Марьяны, увлеченно продолжал расспрашивать её. – Как интересно… Покажешь мне эту куклу?

– Может быть. А это у тебя что? Это нож такой? – спросила Марьяна за его топор.

– Это? Ну это… – Фархад пожал плечами и, сделав виноватый вид, убрал топор за спину. – Игрушка моя. Я тоже в игрушки играю. Как и ты. Так куклу покажешь? Имя у нее есть?

У меня же челюсть отвисла…

Палача будто подменили. Он, прежде грозный, в миг превратился в доброжелательного и открытого человека. Его глаза подобрели, а мимика стала в разы менее напряжённой.

Но я почти была уверена в том, что знала, почему Палач так повел себя с Марьяной. Ему нужно, чтобы Марьяна отошла от меня и дала ему возможность меня убить не в её присутствии.

Не станет он этого делать при детях.

А я детей не отдам.

И если слуга вновь полезет, то незамедлительно лишится своего носа. Я уже нацелилась его откусить.

– Мою куклу зовут Маша. А как зовут тебя?

– Фархад.

– Харфат… Хафтат… Хахрат… Тьфу! Будешь Мишей! – сообщила сердитая на столь сложное имя Марьяна, окрестив Палача героем из любимого мультика. – Сейчас покажу Машу. Ты никуда не уходи!

Марьяна хотела побежать за куклой в соседнюю комнату, но я не дала, удержав её за руку и вернув к себе.

Палач же, невзирая на то, что Марьяна осталась здесь, всё равно не смог сдержать улыбки.

Доброй такой улыбки. Счастливой. Непривычной. Как мне показалось, даже искренней и по-детски неумелой.

От того и пугающей.

Я никогда прежде не замечала того, что в Палаче есть что-то светлое. Оказывается, что есть. Просто оно долго просидело в заточении темных тоннелей его души.

Но улыбка Палача оказалась мимолётной и тут же исчезла с лица, как только "Иллюзия" вновь напомнил, что тоже находится в этой комнате.

– Фархад. Это всё колдовство. Не ведись на её чары. На одни и те же грабли не наступают благоразумные люди. – "Иллюзия" закутался в пальто и отошёл подальше. – Руби её при детях, коли не желает делать так, как велено. Не рассусоливайся. Холодно же тут стоять. Только постарайся не задеть девку. Она мне живой нужна.

Дальнейшие слова этого выродка меня просто убили.

– Пацана можешь не жалеть. – "Иллюзия" зевнул, показывая, как ему скучно здесь находиться. – Другого сыщем тебе в подмастерья. Это приказ от имени Джамала. Считаю до трёх. Три, два…

Палач, вдохнув полной грудью, вынужденно сделал несколько неспешных шагов вперед, в итоге оказавшись посередине, между мной и "Иллюзией".

Я неуклюже опустилась на попу, так как колени от ужаса и дрожи уже напрочь отказывались удерживать на себе вес моего тела.

Какое-то время Палач изучал то Тимура, то меня, уделяя каждому из нас частицы своих, недоступных для моего понимания, мыслей.

Мне даже показалось, что Палач о чем-то сожалел в те моменты, и даже возможно такое стечение обстоятельств, что он надумает и вовсе меня пощадить.

Но это ощущение стремительно обратилось в прах, как только Палач, в последний раз взглянув в мои глаза своими черными, в которых сверкнуло что-то зловещее и демоническое, занёс над своей головой топор и…

На несколько мгновений замер в этой позе.

Будто бы сам не мог решиться исполнить приказ.

Я, инстинктивно закрыв лица детей, чтобы они не видели всего этого, сжалась в комок и опустила голову.

Не стала просить у Палача прощения и пощады и никогда не попросила бы, поскольку люто ненавидела его и презирала до глубины души.

Единственное, о чем я жалела сейчас, так это о том, что была слишком уверена в себе и зря истратила все патроны раньше.

Всё равно, хоть один бы попал в столь широкую двухметровую мишень. Даже если бы рука моя дрогнула раз, на второй раз я бы попала ему в грудь и пробила бы её насквозь.

А теперь, из-за моей недальновидности и самодурства, пострадаю я и мои, ни в чём неповинные дети…

Секунда, и слух мой уловил свистящий поток воздуха, как будто от резкого разворота чего-то мощного, а затем раздался чудовищный хруст, напоминавший тот, который бывает при рубке дерева.

Или костей…

Но это были не мои кости. И голова моя осталась на плечах.

Вместе с ужасающим хрустом, кем-то, но не мной и не детьми, был воспроизведен душераздирающий хрип, а далее последовал очередной мощный замах топора. Потом ещё один и ещё.

Что-то тяжёлое и большое с грохотом рухнуло неподалёку от меня. Как показалось, сразу с нескольких сторон. Раздался треск битого стекла.

– Что же ты наделал, господин??? – запаниковал слуга. – Ты предал нас!!!

Не понимая, что произошло, пока глаза были закрыты, я подняла голову и ужаснулась.

К горлу в миг подкатила тошнота.

В нескольких сантиметрах от моего лица лежала нижняя половина "Иллюзии" разрезом ко мне. Я видела близко все его потроха, выползшие наружу кишки и жир со всеми остальными подробностями.

Его ноги, отделенные от верхней части тела, подергивались. А другая половина "Иллюзии", к тому же ещё и обезглавленная, валялась возле входной двери.

Окно было разбито, по всей вероятности, головой "Иллюзии", которая приземлилась куда-то за пределы дома, поскольку в комнате её не валялось.

– Брат, ты…

– Я не брат тебе, гнида! – заревел Палач, перешагнул через меня и бросился на слугу.

А когда настиг его, с рыком замахнулся топором снова. Слуга оказался проворней и вовремя отскочил. Его не задело.

Но это пока что… Палач ни за что не оставит свидетелей своего предательства.

Я же, соображая, что кровавая резня не окончена, но это случится совсем скоро, и мои дети вот-вот станут свидетелями того, что навсегда травмирует хрупкую психику, поспешила схватить их на руки и убежать в самую дальнюю комнату.

Там я замкнула дверь, забаррикадировала её комодом и остановилась с детьми посередине комнаты, шустро мозгуя, что делать дальше.

Мне пришло в голову вылезти вместе с ними через окно, да вот только на улице сильный мороз, а вся верхняя одежда висела в коридоре.

Я не могла подвергать детей переохлаждению. Они слишком маленькие, чтобы так рисковать их здоровьем.

Но я вполне могла завернуть их в одеяла и вынести из дома…

Правда, надолго ли меня хватит бежать босиком по снегу, не представляла. Но на тот момент сей вопрос, останутся ли у меня ноги, или их придётся ампутировать после побега, не стоял. Главное – сбежать, пока Палач занят.

Но я не успела и одеяла с кровати стащить, как услышала приближающийся топот тяжёлых ботинок.

Расправившись со слугой, что случилось довольно быстро, Палач разыскал нас и, выломав дверь ногой с первой же попытки, оттолкнул комод и вошёл в комнату.

Я затаилась в углу, прижимала детей к себе и шумно дрожала от страха.

Палач услышал моё брюзжание и отодвинул кровать, за которой мы сидели. Даже не отодвинул, а швырнул её в стену.

Марьяна заплакала, так как это действие её испугало, а вот Тимур совсем не понимал, что нам грозит смертельная опасность. Ему понравилось, что Палач взялся из ниоткуда, и бойко расхохотался, требуя продолжения странной игры в прятки.

Палач, остановившись над нами, вытер окровавленное лезвие топора моей любимой занавеской, а затем повесил его на бедро.

Он сложил оружие? Он не станет меня убивать?

Он сжалился?

Неужто это так на самом деле?

– Пойдешь со мной. – сухо сообщил Палач и развернулся к выходу из комнаты. Дойдя до двери, он остановился, так как я не шевельнулась. – Ты помнишь, что я никогда не повторяю дважды одно и то же? Слышала приказ? Изволь подчиняться.

– А как же дети?

– Что дети? Ты хочешь их оставить тут?

– Нет.

– Значит, с детьми! Не выводи меня своей тупостью, женщина! Поднимайся, и пошла за мной.

– А вещи?

– Без вещей. На сборы нет времени. Путь долгий.

Я неуверенно встала с пола и, взяв детей на руки, медленно последовала за Палачом.