Текст книги "Семь пятниц для Сони (СИ)"

Автор книги: Виктория Осадчая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Знакомьтесь, – влезла я, – Михаил Андреевич Богатырев, – указала я на папу. – Ряземский Михаил Ильич, – то, что папа интересуется политикой, я знала. И на вряд ли он мог пропустить статью о том, что Ряземский, хоть и в шутку замахнулся на губернаторское кресло. Они перекинулись фразами, типа приятно познакомиться, а я в это время приступила к трапезе, потому что была жутко голодная. А эти мальчишечьи войны за главенство меня уже мало интересовали. Тем более, что папа решил отступить, оставив Мише шанс. Ну, Мишей он стал немного позже, а пока…

– Теперь, папуль, я могу спокойно поесть? Видишь, никто меня не обижает и все в порядке, – улыбнулась я.

– Ладно, не буду мешать, – папа ещё раз попытался пригвоздить взглядом моего спутника, но это не возымело действия. Потом просто поцеловал меня в макушку и ушел. Ряземский расслабился и уже приступал к заказанному блюду.

– Вы это сделали специально? – поинтересовался он.

– Нет. Меня просто сдали с потрохами.

– Думаю после знакомства с родителем мы с Вами обязаны перейти на «ты», – он сделал большой глоток воды. – Аж в горле пересохло.

– Да, ладно, – не поверила я

– Суровый мужчина! Если путь к твоему сердцу лежит через отца, то я просто обязан ему понравиться, – я лишь пожала плечами, продолжая трапезу. Золотое правило нашей семьи «Когда я ем…я очень голоден». А у нас в семье с аппетитом не было проблем. И если Лизкина слабость был фаст-фуд, которым она наращивала пятую точку, Женька налегала на сладкое, а Саша на красное полусладкое, являясь главным алкоголиком в доме, то мы с Васей предпочитали полноценное питание из папиных рук. Но теперь, когда Василиса уехала познавать науки, перейдя на здоровое питание в виде овощей и диетических продуктов, срываясь по приезду домой, меня кормила своими невероятными запеканками ещё и Нина.

– Михаил Ильич, Вы думаете, тут все так просто?

– Я снова перешёл на фамильярное обращение в одностороннем порядке? – хмыкнул он. – Софья Михайловна, Вы не против, если мы будем обращаться друг к другу на «ты»?

– А нам это нужно?

– Не знаю. Но я планирую продолжить с Вами общение.

– Зачем? – засунула в рот кусочек мяса.

– В городе я человек новый. И если я правильно понял свою задачу, тут я останусь надолго. Я просто пытаюсь завести друзей.

– С таким напором? – продолжала я интервьюирование.

– Я Вам не нравлюсь? – не хорошо отвечать вопросом на вопрос.

– Если бы Вы не пытались ко мне клеиться, то возможно, мы могли бы подружиться – ответ был однозначный. Наверное, меня пугало то, с какой невероятной скоростью он мне начинал нравиться. Вот просто так, не зная ни чего о человеке, не понимая, что вообще происходит. А он уже кажется таким интересным и…невероятным.

– Режете без ножа, – вздохнул он.

– А Вам действительно нужна моя дружба?

– Очень, Софья Михайловна!

– Тогда я посоветую не гнать коней!

– А у меня не так много времени.

– Вы больны смертельной хворью? – уточнила я

– Боже упаси!

– Тогда, не думаю, что промедление Вас убьет! Приятного аппетита!

3

Пятница #2

Дофамин с моим организмом творил ужасные вещи. Вроде август а гормоны шалили по-весеннему. И если химическая природа любви была давно доказано, то сейчас в моей крови играл именно гормон дофамина, потому что он дает радость не от самой встречи с интересующим объектом, а от ожидания этой самой встречи. Если твое ожидание удовлетворено, он будет продолжать вырабатываться, сопровождаясь сильным сердцебиением и учащенным дыханием.

А то, что существовала мужская особь, которая творила такое с моим организмом, это было бесспорно. Не знаю, я даже не пыталась думать о нём, но оно получилось как-то само собой разумеющимся. А от воспоминания его голоса, внутри начинало всё вибрировать.

А прошлый раз мы так и расстались там у ресторана. О повторной встрече никто не договаривался. Но я знала, что она будет. Когда? Вот это было за пределами моего сознания.

За ужином Михаил рассказывал о своей жизни. Конечно, многое из того, что он говорил было в Википедии. При чем, там было не просто три несчастных предложения, а целых три раздела: «Биография», «Деятельность», «Личная жизнь».

По первому пункту все было понятно, хотя опять же о своем детстве он добавил сам. Родился 18 октября, в семье шахтера и учителя музыки в Кемеровской области. Старший Ряземский один из первых осваивал Казское месторождение. В семье было трое детей, при чем тридцати шестилетний Миша был сейчас младшеньким.

В школе был отъявленным хулиганом, любимцем девчонок, что не помешало закончить ему школу с серебряной медалью. Но после выпуска проработал год на металлургическом заводе в Югре. При чем башковитого мальчишку заметили как-то сразу. Выделялся он из толпы. И руководство решило, что нельзя пропадать талантам, отправило его учиться в Москву. Сначала это был РГГУ имени Серго Орджоникидзе по специальности технология геологической разведки. Со второго курса, поступил ещё на второе высшее заочное на управлении и менеджмент. И, по его словам, сам не заметил, как стал кризис-мененджером. Сначала помог одному знакомому, компания которого была на грани банкротства. Тот дал рекомендацию другому знакомому. И пошла цепная реакция. В двадцать восемь лет стал во главе огромного комбината по поручению губернатора области. Через два года, комбинат стал лидером по производству. Поехал в Москву, где сама репутация строила за него карьеру и зарабатывала огромные деньги. Конечно, гонорар такого рода специалиста зависит от успеха его работы. Но Ряземский был лучшим в своём деле, как утверждает интернет.

Поговаривали, что к нам он попал по просьбе Президента. Было ли это правдой, или вымыслом, спрашивать я не стала. И при чем многие кричали о его благотворительности, меценатстве.

Но больше всего меня интересовал раздел «Личная жизнь». А там, темный лес. При чем, практически все имена, а их было шесть, были выделены синим, имея активную ссылку на страничку. Две модели, певички и одна достаточно известная актриса, с которой по времени он встречался около года. А красивая, зараза, что я со своей в общем-то не мышиной внешностью легко бы потерялась на ее фоне. И я ещё ему говорила про то, что он ко мне клеиться. Дура! Ну, вот! Снова комплексую. Спасибо, Вам, Михаил Ильич!

Долго отходила от полученной информации, пребывая в некой прострации. Хорошо, что хоть не орудую скальпелем. Моя работа – заниматься с людьми, которые когда-то побывали в аварии, для восстановления функций тела. Я была в отделении не единственная. У нас были специалисты, занимающиеся с детьми, болеющими ДЦП, врождёнными какими-то заболеваниями у взрослых и детей. И это все проходило через меня. И порой, моя жизнь мне казалась ничтожной, когда я смотрела на этих людей. Они боролись, они пытались, они надеялись. А ты тут про какого-то Ряземского. И быстро все мирское отходило на задний план.

И ещё главной особенностью моей должности было то, что у меня теперь имелось целых два выходных. Центр продолжал работать, поэтому на субботу и воскресенье назначались облегченные процедуры, которые проводили медсестры.

– Не занята? – после плотного обеда в нашей столовой, когда я разомлевшая и не такая злая, как обычно, ждала очередного пациента, в кабинет заглянул Гриша.

– Пока нет. Заходи! Что-то случилось?

С Маникяном мы старались меньше пересекаться. Помню, когда месяц назад он мне показывал поле моей стратегической деятельности, я радостная налетела на него с объятьями. Это был обыкновенный порыв, без задних мыслей.

– Сонечка, – он убрал от себя мои руки, словно я была больна чем-то заразным, с таким мучительным видом, – если ты не хочешь, чтобы я докучал тебе своими ухаживаниями, то постарайся больше так не делать.

Вообще на эту тему мы никогда не говорили, хотя знали, что каждый из нас знает. Во такая тавтология. Я потом, наверное, его неделю избегала. Вот просто сбегала наглым образом. Ну, не могла я его воспринимать по-другому. Даже если бы и смогла, мужчина он видный, то мне мешал один факт – наличие детей и жены. Конечно, ведь в случае с Половцевым меня это не остановило. Но здесь…здесь все было совершенно по-другому. И передо мной стоял не заядлый бабник, перетрахавший половину института в свое время, а рассудительный, по-своему добрый, замечательный человек, которому не хотелось в случае чего, разбивать сердце.

– Слушай, у тебя есть красивое вечернее платье? – поинтересовался Гриша.

– Имеется. А зачем?

– Затем, что вечером оно тебе понадобится. Мы с тобой, как представители от нашего центра, идем на приём в честь открытия нового выставочного павильона в нашем краеведческом музее. Прием устраивает как бы исторический клуб, только сомневаюсь, что им денег на это хватило бы. И возражения не принимаются.

– Ты издеваешься?

– Я абсолютно серьёзен.

– А как к этому отнесётся твоя жена?

– Она мне доверяет! И при этом знает, что ты работаешь под моим началом.

В голове промелькнул сразу кадр из фильма «Адмирал», который мы с сестрами смотрели из-за снимающегося там Хабенского.

«– Саш, у нас все хорошо?

– Не совсем.

– Ты влюбился?» – и засобиралась Софья Федоровна с сыном и мамой в Петербург.

Мне жена Маникяна представлялась именно такой. Хотя я думала, что таких женщин больше не осталось. Оказывается нет. Существует в мире ещё всепоглощающая любовь, которая способна прощать и жертвовать. И мне не хотелось быть сейчас той самой Анной Васильевной, разбившей семью. Один раз эту роль я на себя примерила, что еле выпуталась из этой паутины.

– А я бы на ее месте уже была здесь и следила за каждым твоим шагом.

– Ты от этого места сама отказалась. Кстати, можешь уйти пораньше. К семи я тебя буду ждать там.

– Есть, шеф!

Планов на предвыходной вечер не было. По мне, так я лучше бы отсиделась дома, но развеяться можно.

– И ещё, – остановился он у двери, – забыл сказать. Мне тут из Союза реабилитологов звонили. Через две недели у них конференция. Флах (надеюсь, помнишь своего руководителя?), лично просил выступить тебя с твоей работой, которую ты написала по своей сестре. Попросил, чтобы ты подумала, а в понедельник он с тобой свяжется.

Я любила подобные мероприятия. Но быть в центре внимания…Меня сразу накрывала паника и комплекс, что я занимаю чье-то место среди этих умных людей. И до этого, если я и выступала на научных конференциях, то только с подтверждением эффективности той или иной методики. А тут нужно представить свою. И ведь в зале обязательно найдется самый мерзкий отвратительный человечек, который скажет, что подобный метод применялся в каком-нибудь сороковом году каким-нибудь Петэрсоном. И это пугало больше всего.

Ну, ладно, об этом завтра. А сегодня мне надо привести в порядок свою внешность.

Прическа от Нины, макияж от меня, платье от Саши, советы от Жени и комплименты от папы. В, общем, провожали меня всем скопом. Когда я в последний раз выбиралась на подобное общественное мероприятие? Блин, даже не помню. Ладно, семейные праздники. Там все свои. А вот так, чтобы ещё и с элитой…да никогда в жизни. За что отдельное спасибо Маникяну. Медвежья услуга, больше никак не назовешь.

Если была бы Лизка сейчас дома, то укладка моя стала бомбической. Но сестра где-то сейчас лечит нервишки после своего Ванечки. Хотя, я уже и не уверена, что виноват именно он. Ладно, там все сложно. И я тысячу раз пожалела, что просто предприняла попытку влезть. Характер у меня такой. Ну, и чувство ответственности за моих девочек. Я же старшая сестра всё-таки.

И выглядела я для себя сейчас почти незнакомкой. Нет, внешний вид у меня всегда был приличный. Никаких джинсов или кроссовок на работу. Хоть там и переодевалась в робу, а с утра всегда выглядела, как взрослая леди. Только без вызывающего макияжа или высокой укладки. А сегодня эта хрупкая женщина была прелесть, как хороша. Да, может она и не имела выдающихся форм, может и была невысокого роста, но мы с ней были в ладу и полной гармонии. Ссорились редко. В основном, она меня слушала и подчинялась сильной воле. Вот так мы и уживались.

До самого музея добиралась на такси. Ясно же, что там будут предлагать шампанское, а я сегодня с удовольствием бы осушила бокал-другой. Что-то должно же было остаться во вредных привычках, если курить пришлось бросить почти три года назад после аварии.

Помимо того, что я поднимала с инвалидного кресла Лизу, приходилось тоже лечиться. Повредила спину, даже немного ходила горбатая. Но обошлось без хирургического вмешательства. Учитывая обстоятельства, конечно, не знаю, как это было связано именно с моей травмой, но врач напрочь запретил мне сигареты.

И так, по какому вообще поводу было сегодняшнее сборище? В честь юбилея нашего города, который праздновался в эти выходные, в прошлом году были выделены средства для реконструкции. Здание было старым, построенное ещё в двадцатые годы в качестве дома культуры. Долго функционировало. В военные годы здесь располагался госпиталь, после даже использовалось в качестве поликлиники, но из-за аварийности закрыли. В семидесятые годы, когда у нас впервые был открыт исторический клуб, его члены выбили здание под музей. Ремонтировали на свои средства. Даже макулатуру собирали, чтобы деньги заработать на ремонт. Правда, отремонтировать удалось лишь половину здания, где, собственно, до недавнего времени располагались выставочные залы, которые могли нас вернуть своим обликом в советскую эпоху. И большой архив.

Василиса в свое время, помниться, как раз состояла в клубе и активно перебирала бумажки там. А вечером пришла с сыпью, которая проявилась в качестве аллергической реакции на пыль. На лицо пошел отек и смотрелась она тогда, как борец сумо. После сестрёнка перестала копаться в сырых закрытых помещениях. Но история была с детства ее страстью. Хотя сейчас вдруг переквалифицировалась в океанолога.

Меня эта участь обошла стороной. Я в семье получилась великим биологом и химиком. Ни разу не взорвала школу, выполняя сложные лабораторные. И с особым удовольствием препарировала бедных лягушек, которых не терпела с детства. О кровожадности моей даже ходили легенды. В классе десятом я даже имела кличку «Джек-Потрошитель». Представляю, если бы я стала хирургом, как мечтала, с таким прозвищем. Интересно, много бы тогда у меня было пациентов?

Теперь же в здании был сделан абсолютный ремонт, открылись все помещения, и естественно, это был повод для радости фанатиков истории.

– Ваня? Неожиданная встреча, – первым, кого я заметила в зале, был как раз Князев. Он беседовал с какими-то мужчинами в дорогих костюмах, хотя от них он ничем не отличался.

– Согласен, – улыбнулся он. – Хорошо выглядишь!

– Спасибо! – не знаю почему, но я его была рада видеть. Хоть какое-то знакомое лицо. – Как поживаешь?

Он тяжело вздохнул, натянуто улыбнулся.

– Честно? Или можно соврать?

– Она ещё на Шри-Ланке, – догадалась я о чем он. Немой его вопрос застыл во взгляде побитого щенка.

– Как она?

– Вроде довольна жизнью. Смеётся. Блин, я бы на твоём месте давно бы поехала туда и забрала ее.

– Ага, чтобы она ещё дальше сбежала? Я лучше подожду!

– Вообще-то я намекаю на то, чтобы ты мне сестру вернул!

– Думаешь, я этого не хочу?

– Иван! Софья Михайловна, – из-за спины моей выросла высокая статная фигура Ряземского. От неожиданности, я даже замерла.

– Вы знакомы? – удивился Князев.

– Пришлось, – вздохнула я обречённо.

– Я бы, конечно, с радостью послушал эту замечательную душераздирающую историю, – обратился Князев именно ко мне, – но пойду я вылавливать мэра.

А напыщенный такой, словно мы только что минуту назад не говорили о Лизе. Вот, гад!

– Я только что от него, – хмыкнул Михаил, – так, что он уже подогретый.

– Опять что-то строить собрались? – уточнила так, на всякий случай. Все же одно совместное детище у них уже имелось.

– Мне же нужно Лизу дождаться, – пожал плечами Ваня. – Слушай, – это уже было обращение к Ряземскому, – разговор есть. Во сколько я могу завтра заскочить до тебя?

– Давай, к десяти.

– Хорошо!

– Так, мальчики, Вы тут воркуйте, – заметила я оживление на импровизированной сцене, – а я пойду послушаю главу этой секты, – я осушила бокал с шампанским и направилась через толпу.

– Софья, – двинулся за мной Ряземский, но я сделала вид, что не услышала.

По залу началось вещание стариковского голоса, который благодарил кого-то там за поддержку, выражал восхищение спонсорам. Но…я этого уже не слышала.

В ушах бахала кровь от нахлынувших эмоций. ОН стоял сзади. Я чувствовала его ни с чем не сравнимый аромат, жар его тела. От чего сделала вывод, что он стоит слишком близко ко мне. А когда кончиками пальцев Ряземский заправил прядь, выбившуюся из моей прически, за ухо, при этом не упустил момента коснуться кожи, я по-моему, забыла как дышать. Вся кровь прилипла к щекам и дыхание стало тяжёлым.

– Идем, – услышала я его голос.

– Куда?

– На экскурсию, – прошептал он. Маникян, рядом с которым я сейчас стояла, казалось, даже не обратил на это внимание. Или так, действительно, только казалось?

Меня бесцеремонно схватили за руку и потащили куда-то. Это самое «куда-то» оказалось одним из выставочных залов, где в полумраке, освещённом только подсветкой экспозиций. По моей коже забегали мурашки.

– Вы меня бесцеремонно похитили, – возмутилась я.

– Вас это пугает?

– Если только возмущает до глубины души. Я пришла не одна.

– С начальником, я знаю, – замолчал. Просто смотрел. Так пристально. Глаза блестели. А я нервно теребила подол платья. В воздухе повисло электрическое напряжение, которое с каждой секундой становилось все сильнее и сильнее. Он гипнотизировал меня. Давил своим мужским авторитетом. Может, права была Нина, и мне, действительно, стоит присмотреться? Ведь не зря моё тело реагировало так остро на его присутствие рядом. И все же глупый нрав, который выработался с годами, как некий защитный барьер между мной и окружающим миром, не подпускал его ближе и всё ещё сопротивлялся. И бесило больше всего то, что Ряземский получал удовольствие от моих попыток съязвить или сбежать от него.

Но сейчас, он как тот удав Каа, гипнотически смотрел и приближался. А я не могла даже пошевелиться. Разумом все понимала, но не могла.

Вот он совсем близко. Через тонкую ткань платья чувствую пуговицы на его пиджаке. Он наклоняется. Я непроизвольно разжимаю губы, делая волнительный вдох. Ещё ближе…ещё…

– А! Вот вы где, – нарушает такой момент Князев, который появляется в зале вместе с мэром. Конечно, они не одни. За главой города следуют два мужчины, которые вроде как должны сливаться с толпой, но очень выделяются среди общей массы своими мордами (лицом назвать это у меня не поворачивается язык). Охрана она и в Африке охрана.

Боже, я впервые за все это время была так рада Ване. Даже в зятья его готова принять только из-за его внезапного появления и того, что он не дал совершить необдуманный поступок.

– Извините, – улыбнулась я сквозь силу. Нужно быть любезной, – я, пожалуй, оставлю вас.

– Не убегайте, я Вас все равно найду, – заявил он тихо, пока те двое ждали его у входа.

– Еще раз приблизитесь, и я за себя не ручаюсь, – я даже попыталась сделать устрашающий вид, но Ряземского это только позабавило. Слишком самонадеянно, Михаил Ильич. Слишком.

По-моему, за две-три минуты моего отсутствия, в главном зале стало многолюднее. Мелькали незнакомые лица, кого-то я знала, как, например, собеседников Гриши в лице Половцева и его жены. Принесла нелёгкая. Ладно, не будем испытывать судьбу, а пойдем другим путем. Мне скучно, мне не интересно, шампанское дерьмовое, поэтому мне ничего не оставалось, как написать сообщение Маникяну, что мне не здоровится, и смотаться домой. А на деле… на деле это был самый настоящий побег от Ряземского. Или нет?

***

Кофемашина издала неприятный звук, говоря о том, что кофе готов. Да, он вреден, но начинал свой день Михаил именно так. Наряду с шайтан-машиной затрещал ещё и дверной звонок. Глянул на настенные часы. Десять. Пунктуален Князев, впрочем, как всегда.

– Иду! – крикнул мужчина в пустоту. Знал ведь, что за дверью все равно не услышат его, а процесс наполнения чашки ароматным напитком он прерывать не собирался. Так и пошел к гостю, делая небольшой глоток.

– Привет! – Иван был немного переполошенный, снова с собой тубус. Опять что-то проектирует, и снова хочет его, Ряземского, втянуть, – МММ! Кофе! Можно же? – не дожидаясь ответа, парень проследовал на кухню, достал чистую чашку из шкафа и нажал на кнопочку кофемашины.

– И тебе не хворать, – хмыкнул Ряземский. Знакомы они были уже больше года, и как-то сразу нашли общий язык, и несмотря на разницу в возрасте почти в десять лет, даже подружились.

– Слушай, Миш, я вчера его почти дожал, – начал Князев с горящим взглядом. И затрындел, как фанатик, рассказывая о всех прелестях нового проекта. И даже рассчитал всю выгоду, если вдруг Ряземский вложится. Обсуждали минут сорок. Михаил подошёл скептически, но за это время, этот гаденыш Князев его переубедил абсолютно.

– Так, а теперь у меня есть один вопрос личного характера. Откуда ты знаешь Соню?

– Уже прям Соню? – вздернул молодой человек бровью.

– Вот именно, что пока нет.

– История длинная. Но скажу, что она ко всем так холодна и неприступна. Ну, что ты на меня так смотришь? – закатил Князев глаза. – У нас сложные отношения с одной из ее младших сестёр.

– А их много?

– Вместе с Соней пятеро, – Михаил даже присвистнул. – И все, как на подбор красавицы. На помощь не рассчитывай, мы с ней в контрах.

– Вань, вроде серьезный парень, умный, а иногда такое можешь отчебучить. Я всегда полагаюсь только на себя.

– И даже не хочешь знать, где она сейчас находится? – уточнил Князев, на что Михаил сдался. Времени было у него не много. К обеду он должен быть в двадцати километрах от города, работать, но соблазн увидеть Сонечку был очень велик.

Она вчера сбежала, а он хотел продолжить то, что начал. Бывало с ним такое, что девушка вот так с одного взгляда просто западала в душу. А он, как человек серьезный и целеустремлённый легко или не очень легко ее добивался. Случай же с Соней был особый. Она была крепким орешком, и Ряземский понимал, что ему придётся попотеть. От этого первобытные инстинкты охотника брали верх над разумом. Только он не учел одного, что те другие не являлись к нему во сне по ночам, и не думал он о них с глупой улыбкой на лице. И уж точно, не расспрашивал о них своих друзей. А то, что Князев входил в этот круг, Михаил уже не сомневался.

– Тогда понятно, почему отец у неё такой суровый. Пять дочерей, – почесал затылок Миша.

– А ты и с папой успел познакомиться? – веселился Князев. – Не пристрелил? Ножи не метал?

– А что и такое могло быть?

– Я не испытывал на себе, став любимчиком. Но девчонки утверждают в один голос, что подобное имеет место быть.

– Любимчиком? Ты же сам сказал, что отношениях тебя сложные.

– Ага! Если в двух словах, то сначала не понял своего счастья, когда понял, расстроил её свадьбу с другим, а она сбежала от меня в Индию, потом в Китай и сейчас находится на Шри-Ланке.

– Нихрена себе. Я бы на месте её папы тебя бы прибил.

– Он и собирался, но что-то пошло не так.

– Ай, да, Князев! Ай, да, сукин сын!

Вот так и двинулся по указанному адресу. Соня вместе с сестрами была на площади, где сегодня отмечался день города. Утром был забег, где Сонечка принимала участие. И как раз такой шанс поглазеть на нее в спортивном костюме, он не мог упустить. Ну, да! Чувствовал он себя даже немного извращенцем. Конечно, в вечернем платье она была безумно привлекательна, он не мог оторвать взгляда, как и в белом халате, как и в узких джинсах, но спортивная обтягивающая одежда на него произвела тогда особое впечатление.

В этой толпе, которая приветствовала марафонцев было тяжело найти кого либо, но Ванька, как опытный следопыт, притащил его именно туда, где сейчас две симпатичные девицы восторгались результатом своей старшей сестры.

– О, Ваня! – обрадовалась та, что была посветлее. – Ты нас нашел! Поздравь нас, у нас супер-быстрая сестра!

– Это ведь не победа, – буркнула Сонечка, а потом подняла удивленный взгляд на Ряземского. – И Вы здесь? – вместо приветствия и еще таким тоном.

Теперь сестрички тоже обратили на него внимание.

– А ты не говорила о таких интересных знакомых, – женщина, на которую он и не обратил внимания, заинтересованно его оглядела. Да, выглядела она чуть старше, но почему-то Михаил сразу сравнил ее с Соней. Похожи. Даже очень. Мама? Или какая-то родственница?

– Миша, знакомься, – влез Ваня, – Татьяна Юрьевна, мама этих красавиц, которые все в нее, – зарабатывал себе баллы Князев. – Саша, Женя, Варя – представил он девушек и девочку лет пяти, которая тоже рассматривала незнакомого дядьку. – Дамы, это Михаил.

– Вань, я тебя прибью, – заявила Соня.

– Могу я вас чем-нибудь угостить? – обратился он к женщинам, отделяя костяк от Сони.

– И зачем Вы здесь? Ещё и Князева приплели.

– Я не специально! Он сам напросился. Хотел попрощаться.

– Вы уезжаете?

– Да! Я в городе бываю только раз в неделю. В пятницу утром приезжаю, в субботу вечером уже еду назад.

– Какая прелесть, теперь я знаю, когда мне стоит сидеть дома.

– Я Вам, действительно, на столько не нравлюсь?

– Почему? Человек Вы вроде неплохой, но меня настораживает Ваша самоуверенность, – честно призналась Соня.

– Вам не нравятся сильные мужчины? Неужели самоуверенность является отрицательным свойством человека? Софья Михайловна, чем больше Вы сопротивляетесь, тем больше распаляете мой интерес к Вам.

– То есть про дружбу Вы все же соврали?

– Нет! Просто я передумал. Как бы там ни было, мне пора уезжать. Но на следующей неделе я Вас все равно найду, и мы обязательно договорим, – пообещал Ряземский, сам не понимая зачем ему это нужно. Но то, что нужно, он нисколько не сомневался.