Текст книги "Жизнь на грани... (СИ)"
Автор книги: Виктория Николаец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Виктория Николаец
Жизнь на грани
Пролог
Понедельник. 10 сентября 2001 года. 22:30.
Дом Мохаммеда Атты. Рабат. Королевство Марокко.
В кабинете большого особняка сидело двое мужчин. Хозяин дома, среднего роста мужчина 33 лет выглядел постаревшим как минимум на 20 лет, седина проскальзывала в волосах, хотя три недели назад ее и не было, мужчина, опираясь на стену пил виски и пытался успокоиться, взвесить все за и против. Его гость, молодой человек, высокий, темноволосый, карие глаза делали его лицо мужественным, скулы и греческий нос придавали лицу суровости, но его нельзя назвать красивым, притягательным скорей, он насмешливо скривил губы, но мало кто мог бы сказать, о чем именно думал этот человек. Смотря на этих мужчин, возникало ощущение, что они обсуждают проигрыш любимой футбольной команды, а не террористический акт.
Мохаммед посмотрел на стол и взял в руки фотографии своей семьи. Три старших сына и девятилетняя дочь обнимали свою няню и весело смотрели в камеру. Он вздохнул как-будто готовясь, прыгнуть в воду и решительно, посмотрел на своего гостя.
– Можешь говорить на Русском. Да источник проверенный. – Молодой человек хмуро посмотрел на хозяина дома, в глазах его плескалось недовольство и опасение. – Все идет по плану, завтра наши люди не пропустят твой багаж, и ФБР получит информацию.
– Тогда я спокоен, скажешь отцу спасибо от меня.
– Ты уверен, что забрать стоит только ее? И почему ответь мне, почему только она? Мы можем спрятать вас всех, благо возможности позволяют.
– Мы виноваты, как-бы ты не оправдывал нас, я знал, во что лез и что произойдет, да и сыновей во все это втянул. А она невинное дитя, она заслуживает лучшей жизни, они обе. Господи, она так похожа на мать! Уходи и позаботься о ней, пожалуйста.
Мужчина, не прощаясь, вышел из кабинета, и сделал то, что должен был сделать.
Наследующий день.
11 сентября 2001 года серия четырёх координированных самоубийственных террористических атак, произошедших в Соединённых Штатах Америки. Ответственность за эти атаки лежит на террористической организации "Аль-Каида". Утром того дня девятнадцать террористов, имеющих отношение к "Аль-Каиде", разделившись на четыре группы, захватили четыре рейсовых пассажирских авиалайнера. Каждая группа имела как минимум одного члена, прошедшего начальную лётную подготовку. Захватчики направили два из этих лайнеров в башни Всемирного торгового центра, расположенные в южной части Манхэттена в Нью-Йорке. Рейс 11 American Airlines врезался в башню ВТЦ-1 (северную), а рейс 175 United Airlines – в башню ВТЦ-2 (южную). В результате этого обе башни обрушились, вызвав серьёзные разрушения прилегающих строений. Третий самолёт (рейс 77 American Airlines) был направлен в здание Пентагона, расположенного недалеко от Вашингтона. Пассажиры и команда четвёртого авиалайнера (рейс 93 United Airlines) попытались перехватить управление самолётом у террористов, самолёт упал в поле около города Шенксвилл в штате Пенсильвания. Помимо 19 террористов, в результате атак погибли 2977 человек, ещё 24 пропали без вести. Большинство погибших были гражданскими лицами.
Через 6 часов после теракта, в дом Мохаммеда Атты ворвались вооруженные люди в масках и, поставив всех людей дома, в том числе и обслугу к стене расстреляли.
Никто из убийц не знал, что у Мохаммеда была девятилетняя дочь, также они не знали, что он работал на людей, которые смогли спасти его дочь, и сделать, так что формально ее никогда не существовало. Это единственное что был способен сделать безутешный отец и братья, которые взяли на себя такой грех, подарить ей новую жизнь, но, к сожалению, в этой новой жизни у малышки семьи не будет.
* прим. автора. Арабский – Ты уверен, что все произойдет завтра после полудня?
Глава 1
2001 год. Дом Мохаммеда Атты. Рабат. Королевство Марокко.
Далимир.
Вышел из кабинета друга моего отца и направился в спальню к маленькой девочке. Злость во мне просто кипела, я не понимала, почему Мохаммед не согласился уехать вместе с дочерью и сыновьями. Мне этого не понять, он другой совсем, я не привык жертвовать чем-то ради кого-либо. Цинично? Жестоко? Я знаю. Но по-другому я не умею. Он влез туда, куда не следует, втянул сыновей и увяз в этом. Сколько будет, жертв мне не известно, но то, что на руках этих четверых слишком много крови дело ясное, но Лейла совсем еще ребенок. Как она будет жить без семьи, которая являлась, для нее всем не представляю. Мне не нужен маленький капризный ребенок, постоянно ноющий, что он хочет к папе и братьям. Еще проблемой является вера девочки. Ислам. Она должна будет забыть об этом, трудно будет.
Я дошел до спальни, открыл дверь и вошел. В комнате на кровати, спала маленькая девочка девяти лет, она сладко улыбалась во сне, ее кровать была буквально завалена мягкими мишками, котами и прочей детской фигней.
– Лейла? – потормошил ее за плечо. – Лейла, вставай. – Девочка нехотя открыла свои темные карие глаза, моргнула, сфокусировалась на мне. – Вставай девочка и собирайся.
Лейла мгновенно слетела с кровати, побежала в гардеробную, как я думаю, оттуда вернулась с черной спортивной сумкой. Поставила ее около меня и нырнула обратно. Через пять минут вернулась, одетая причёсанная, с медвежонком в руках. Взгляд не по-детски серьезный, но такой еще наивный. Сердце почему-то дрогнуло от взгляда пронзительных карих глаз.
Я был приятно удивлен. Как-то не думал, что она будет настолько спокойной, тем более что я абсолютно чужой ей человек, мужчина. Знал, что на черный день у Мухаммеда есть план для отступления, но никак не рассчитывал, что в сумке буду лежать не вещи, а деньги и документы, кредитные карты. Через границу сложно с этим будет проехать, лелеять мы не будем по понятным причинам. Ладно, потом с этим разберусь. Вопрос, зачем малышке деньги, ее отец и так обеспечил до конца дней, да и моя работа позволяет ни в чем ей не отказывать. Или же это на всякий пожарный, а может на первое время? Что бы пару лет не снимать деньги со счетов? Они хоть и на липовые имена, но вычислить ее возможно. Я знаю, что как только мы покинем этот дом, все ее вещи и документы будут сожжены.
Через полчаса мы уже ехали в машине. Сначала в Алжир, затем Ливия, отсидимся недельку в Александрии и двинем дальше. Примерно через месяц мы пересечем границу России. Вероятней всего семья девочки будет убит через часов 10-15. Значит, нужно будет не включать радио, а нет. Мне нужно будет знать, что происходит в США. Если ФБР ничего сделать не успеет, то кровь будет и на моих руках, а ее и так хватает. Но в США я ничего сделать не могу, вообще мы не должны были вмешиваться во все это. С тех пор как СССР перестало контролировать МАК*, это не дело Росси, но мы помогаем только Мухаммеду, потому что он в свое время спас моего отца, а затем стал и для меня другом и советником, который помогал в нужный момент.
Лейла все это время молча сидела на заднем сиденье и тупо пялилась в окно. Я понял что с ней что-то не так после того как на заправке девочка чуть не свалилась в обморок. Ее всю трясло, колотило буквально. Твою мать, не углядел.
– Где болит девочка? – подхватил ее на руки и положил в машину. Ей не становилось лучше, я вызвал врача. Слава Богу, арабский я знал.
– У девочки нервный срыв. Я вколю ей снотворное, она проспит примерно часов 12, рекомендую ее положить в госпиталь, но я так понял, Вы держите путь довольно далеко. Рецепт на успокоительно выпишу, по приезду рекомендую отвести ее к специалисту. – Врач уехал, а мне пришлось искать отель, что бы переждать ее сон и тронуться в путь. Мы потерям драгоценное время, но рисковать ее здоровьем я не намерен.
Скудно обставленный отель мало впечатлил, но и так сойдет. Лейла спала на кровати, я сидел в кресле и смотрел репортаж из Нью-Йорка. Жертв по предварительным подсчетам 2977 человек, но это официально, а сколько пострадавших неизвестно. До Пентагона они не добрались, что радует. Но...Блять! Сколько людей! И все это на руках Мухаммеда, его сыновей и еще 19 человек. Мать их так! Тупые идиоты, разве бумаги в багаже Мухаммеда не дали возможность предотвратить это? там же чёрно по белому было написано кто, где, когда и зачем! Ярость требовала выхода, а здесь нет ни груши, ни девочек. Мать их так! Идиоты, КАК можно было профукать такую информацию? Мы все рисковали ради этой чертовой возможности задержки багажа! Моего друга и его сыновей убили из-за этого предательства, Лейле придётся повзрослеть, полностью сломать себя и стать другим человеком. А они суки! Не сделали НИХРЕНА!
– Где мы? – вздрогнул и на рефлексах выхватил пистолет из кобуры. Обернулся, девочка смотрела на меня и ждала ответ.
– Мы в отеле. Скоро выдвигаемся. Я закажу ужин, поешь и поедим. – Быстро отвернулся от нее, так как в глазах ее застыл вопрос, на который ей ответа лучше не знать.
– Папа не звонил?
– Нет, давай приходи в себя, я с тобой нянчится, не собираюсь. Я не твои братья и отец, поэтому не задавай глупые вопросы, а лучше вообще помалкивай.
– Я не считаю свой вопрос глупым, а если вы ругаете маленького ребенка, потому что у вас нет настроения, вы слабый человек.
– Чего? Ты меня щас слабаком назвала малявка? – заорал я. Лейла вся сжалась, но гордо вскинула голову и упрямо посмотрела в глаза. Страх был в них, черт я ее напугал своим ором.
– Настоящий мужчина никогда не будет орать на ребенка, тем более срываться на нем. – сказала она и опять глянула на меня так, что сердце дрогнуло. Да, что за херня творится?
– Ладно, прости. Будь добра, быстро привести себя в порядок и поесть. Мы и так отстаем на шесть часов. – Девочка лишь кивнула и ушла в ванную. Неплохо же ее Мухаммед выдрессировал раз она такая послушная, правда, с противным характером. Да, помучаюсь же с этой козявкой маленькой.
"Мактаб-Аль-Кадамат" – ныне известна как "Аль-Каида".
Черт. Она меня боится. Млять надо было ее к отцу отправить. Вот нахрена мне этот геморой с этой козявкой? Нет, млять, я мужик и с девчонкой справлюсь.
Не подумал я, однако. Девчонке придется тяжело в России. Лейла почти была изолирована от общества в том смысле, что кроме отца, трех братьев, няни с обслугой ни с кем не общалась. Интернет и комп у нее имелись, девочка она умная не смотря на возраст. Три языка в совершенстве: английский, арабский, русский. Ее отец и братья были ею горды. Девочку прятали, как могли, и им это удалось. Она подготовлена к чп. Стрелять умеет, рукопашке научу сам. Но вот что делать с общением?
Лейла воспитывалась по другим обычаям, у нее другой менталитет, ценности, другое отношение ко всему. Мохаммед может и не соблюдал все писания Корана, но дочь его насколько я знаю, соблюдала все. Ладно, ее отец позаботился об отношении ко мне как доверенному человеку, а вот как к мужчине нет, то есть я ее пугаю именно как мужчина, так как им запрещено находится с ними наедине. Ей придется обо всем этом забыть, изменится или мне придётся ее сломать. А я этого не хочу. Да, трудностей будет до хрена. Взять хотя бы нашу молодежь. Малолетки по 13 лет рожают, про наркоту и алкоголь я молчу, одеваются как шалавы, и то девушки древней профессии выглядят скромней.
Жить мы будем вместе, это ладно. Но млять, придется дом покупать, я не буду водить девок в квартиру где есть ребенок, и пьянок с парнями устраивать тоже. Значит квартира для гулянок и ебланок, а дом... Дом для нас, и если там появится женщина, то только та на которой женюсь и брошу весь мир к ногам, не для однодневок, которые кроме бабла ничего в жизни не ценят.
Вот не знаю как, а это козявка уже расположила меня к себе. Иначе, с какого мне хочется в ее глазах видеть уважение и доверие, а не дикий страх?
* * *
Два часа назад мы проехали границу РФ, никаких вопросов у пограничников не было и мы спокойно двинулись дальше. Никогда больше не буду ездить на машине так далеко. Мало того, что помыться и поспать нормально нельзя, так постоянно видел Лейлу в зеркале, ее страх, волнение, беспокойство за отца. Это меня буквально добивало. Один раз остановились в гостинице на ночь, малышке нездоровилось, тошнило, может, перенервничала просто, но врача я вызывать не стал. Нам ни к чему лишнее внимание...
Так я за время пока Лейла спала, позвонил одному знакомому попросил, подобрать мне дом, желательно не далеко от Москвы, двух этажей вполне хватит, меблированный, участок не большой. Если что не понравится, Лейлу, попрошу поменять, она вроде девочка развитая не по годам, значит справится.
Да, видел, КАК Лейла отреагировала на здешнюю молодежь. Презрение, и осуждение явно читались на ее лице и еще какая-то доля отвращения, пожалуй. И мне это понятно, она привыкла к другой культуре поведения, а тут девки в поясах ходят иначе ЭТО не назовешь. Мне стало стыдно за свой народ, свою страну перед этой маленькой девочкой, которой придется здесь жить или умереть!
В Москву мы приехала спустя сутки, за эти 24 часа девочка не сказала и слова, просто и без интереса смотрела в окно, еще спала... и все. Есть я ее заставить не смог. Под глазами появились синяки, вид усталый, измученный. Я мог понять ее поведение, но это не значит, что я мог его принять.
Жил я на Арбате, в старом еще довоенном доме, квартира на четвертом этаже, четыре комнаты, высокие потолки. Этакое зажиточное жилище холостяка. Лейла остановилась в прихожей и умоляюще посмотрела на меня.
– Не смотри на меня так! – рявкнул я, девчонка вздрогнула. – Мы здесь пробудем максимум неделю, потом переедем в дом, там сможешь делать все что захочешь и где захочешь. Но сейчас пока поживешь в одной из комнат, на улицу выходить без меня нельзя, в квартире твори что угодно, интернет и комп есть, но писать кому-то я тебе не рекомендую. У меня будут дела, поэтому сейчас сбегаю в магазин куплю продукты и уйду, а ты располагайся. – Быстро вышел из квартиры. Млять да что происходит-то? На меня ее эти взгляды как валерьянка на кота действует, сразу хочется ее обнять и успокоить, пообещать, что все будет хорошо. Господи, о ЧЕМ я думаю!?
В магазине возле дома накупил всего, так как не знал, что девочка предпочитает в еде, еще купил готовые отбивные, курицу-гриль, пельмени, кучу сладкого, сухарики, чипсы там всякие, даже шоколад и мороженное купил.
Вернулся минут через двадцать, в ванной шумела вода, значит, девчонка моется, продукты выложил в кухне на столе, переоделся и пошел обратно. Сидя в машине, позвонил отцу, у него вроде сейчас 11 утра, а у нас вечера, на Камчатке живет всё-таки батя.
– Да, сын. Вы уже на месте? – он ответил быстро, голос был взволнованный, ждал, значит... было бы удивительно, если б полковник МВД Медведев Александр Зурабович, не беспокоился о ценном грузе и своем сыне.
– Только приехали. Лейлу оставил у себя, а сейчас поеду к ребятам посмотрю как они там. У тебя все хорошо?
– Да, они ничего не узнали о девочке, дом сгорел целиком. Обнаружено 8 трупов, как предполагают ФБР это тела Мохаммеда, троих его сыновей и прислуги. Но... мой человек доложил, что труп Шамиля по зубной карте не имеет сходства. Он жив Дамир, и я не знаю где и как его сейчас искать. Знаю, что он был тебе другом, но если сейчас поднять кипишь и шмонать везде, мы подвергнем малышку не нужной опасности. Ладно. Завтра позвони, я постараюсь держать тебя в курсе дела.
Вот так всегда, четко, сухо и по делу. Никаких эмоций. Мой отец всегда был таким, казалось, что такое чувства он и не знает, поэтому я очень удивился, когда отец рассказа мне, что и кого нужно спасать и почему.
Мохаммеда я знал еще с детства, но он был другом скорей мне, чем отцу, как оказалось, Мохаммед спас моего отца в Сирии, буквально вынес из-под пуль на поле боя при этом сам заработал четыре ранения, и помог моей матери во время родов, тем, что привез моего отца с войны живым и вовремя. Мой отец решил вернуть долг, таким образом, а я согласился помочь потому-то Мухаммед порой заменял для меня отца... И Шамик просил о помощи.
Шамиль. Старший брат Лейлы, он был моим лучшим другом, в последний раз, когда его видел, мы надрались до такой степени, что ходить сами не могли, тогда же я и узнал, куда влезла их семья... набил рожу этому идиоту, я кричал, думал, убью его. Да и сам он все прекрасно понимал, но говорил, что поздно что – либо менять. Просил позаботиться о Лейле.
И я поклялся, что она будет жить достойной жизнью, где не будет террористов, мстителей и всего прочего.
Шамик на меня переложил ответственность за сестру, он доверил мне ее жизнь. И мне ничего не оставалось кроме как сдержать обещание и спасти малышку.
Не смотря, на то, что мне 25 в жизни, я дерьма всякого уже нахлебался, и к своим двадцати я и еще пара моих друзей детства сформировали некий костяк нашей охранки, ну а сейчас мы занимали руководящие посты, и в дело почти не лезем, охраны хватает. Я, Руслан, Денис служили вместе и Шамик тоже снами, кстати, он то и подтолкнул нас к этой идее, а там, в 95 после развала союза было проще простого свое дело замутить, тем более что ребята проверенные.
Сначала работали втроем, на нас наезжали, но мы парни тоже не простые, объяснили, что к чему, так что с местным авторитетом мы на короткой ноге, сейчас персонала хватает, от меня только требуются тренировки для ребят, Руслан набирает персонал, где берет этих молодчиков сам не знаю, Дэн у нас отвечает за технику, еще на мне все юридические заморочки, терпеть не могу всю эту бюрократическую тягомотину.
Пока мы располагались на Смоленке, в офисном здании, первый этаж наш и подвал тоже, там хранилище для оружия, спортзал, раздевалки, душевые. Кивнул парням на КПП, улыбнулся секретарше на ресепшине.
В кабинете уже были Рус с Дэном, который сидел на моем столе и держал в руках мобилу, что-то втолковывал Руслану. Не понял, что за херня, эти ж не спорят никогда, я да, просто слишком вспыльчивый, но, а щас то чего случилось? Кто-то из наших накосячил или ранен может? Мать их так, мне и без этого проблем хватает.
– Твою мать! Сука, ты какого хера трубку не берешь? Мы тут уже план продумывали как бы тебя из тюрьмы вытащить! – гаркнул Руслан, поднялся, хлопнул меня по плечу и уступил мне мое кресло. Дэн сделал то же самое.
– Как все прошло? девчонку забрал?– я от парней не скрываю ничего, ну почти, тем более Шамика они знали, он очень много о Лейле рассказывал. Два дня назад я сказал парням, что Шамиля убили вместе со всей семьей, кроме его сестры, теперь она будет жить со мной. Во что семья Шамиля влезла, я не говорил, это им не к чему. – Ты видел что происходит? Пиз* просто. Мы думали, вас ни через какую границу, не пропустят.
– Рус, нормально все. Устал я. Еще нужно дом искать.
– Про дом кстати. Есть тут у меня один на примете, завтра съездим, посмотрим. Как девочка? – Рус всегда был более говорлив и открыт, Дэн же по своей сути одиночка.
– Она не знает ничего. И говорить я не буду. Ее тогда дома не было, а отец Лейлы хорошо ее натренировал на форс-мажорный случай.
Еще не много мы поговорили о проблемах на фирме. Есть крупный заказ, но ребятам он почему-то не нравится. Что-то хозяева темнят. Ладно, с этим потом разберусь. Нужно ехать обратно, Лейла все же там одна.
В квартире было тихо, свет горел только в моей спальне, странно. Блять не могли нас найти так быстро! Вытащил пистолет из кобуры, снял предохранитель. Аккуратно заглянул в комнату.
Лейла лежала на моей постели в обнимку с какой-то фотографией по лицу катились слезы. Млять, только не слезы. Как любой нормальный мужик я этого терпеть не мог, и если мои девки выкидывали, такие номера кончалось, это их вылетом из моей жизни. Но сейчас захотелось успокоить ее, обнять.
–Эй, ты чего ревешь? – подошел ближе, опустился на корточки, убрал кудрявую темную прядь с лица.
– Я не реву! – возразила она и хлюпнула носом, спрятала за спину фотографию.
– Ну, ка покажи, что ты там прячешь? – малышка вздрогнула, испугалась опять. – Слушай да сколько можно меня боятся? Месяц же этот я тебе ничего не сделал и не сделаю ничего! Я твоему отцу и брату обещал о тебе позаботится! – рявкнул я, Лейла лишь сжалась в комочек и зажмурилась. – Хватит реветь или ты завтра поедешь новый дом для нас смотреть вся зарёванная?
– Что? Я никуда не поеду! – опа! Малышка прекратила реветь и зло посмотрела на меня.
– Поедешь! Завтра! И еще если тебе мебель там не понравится, обустраивать дом для НАС будешь ты!
– Нет, я я я не умею! – ага нашла отмазку. А то мне Шамик не говорил, что его сестру уже замуж можно выдавать, умеет все, что должна уметь женщина.
– Я сказал, поедешь! – опять вздрогнула. Я уже взбесился. – Слушай сюда. Хватит меня бояться, если не прекратишь я, буду относиться к тебе как к маленькой ясно! Перестанешь вздрагивать, и боятся, будешь равна мне! А значит, будешь делать то, что посчитаешь нужным! Нет, значит никакого интернета, компьютеров, книг. Делать будешь то, что скажу я!
С минуту девочка молчала и смотрела на меня внимательным, и далеко не детским взглядом.
– Хорошо, я постараюсь! – сказал она и выжидательное уставилась на меня. Не понял, меня из моей же спальни выгоняют? Охренеть!
– Вообше-то, это моя комната! – Лейла сразу покраснела, забавное зрелище, кстати, и хотела встать, но мне не жалко, если ей эта комната приглянулась. – Да, можешь и здесь спать. Я в другой лягу.
В дверях остановился.
– Спокойной ночи Лейла.
– Спокойной ночи Дамир. – меня от ее голоса током по всему телу пробрало. Что за черт? – И спасибо тебе.
Тогда я впервой раз услышал из ее уст свое имя и слова благодарности. И никак не мог понять, почему мне так не обходимо было это услышать!
* * *
Лейла
Он ушел. Слава Аллаху. Мне становится страшно, когда он находится со мной в одной комнате или когда я его просто вижу.
Папа говорил, что возможно скоро мне придется покинуть родной дом и жить совсем иначе, а все не понимала, иначе это как? Не хотела покидать любимый дом, своих братьев, няню...
И вот этот человек, который приходил к нам уже, его любил и отец и Шамиль, только Саид и Ислам его не терпели почему-то.
Шамиль показывал мне его фото когда-то, говорил, что Дамир хороший и честный человек, в отличие от него и их всех. Я тогда спросила его, почему он так говорит.
– Ты еще слишком мала Лейла и не осознаешь все, что творится в этом доме и за его стенами...– потрепал меня по голове и сразу начал наше занятия по русскому языку. К этой теме мы больше не возвращались, но мне казалось что брат и отец в последнее время какие-то нервные и подавленные.
Саида и Ислама в доме последний месяц почти не было, а Шамик ходил нервный и злой. Только отец часто сидел со мной в саду и долго говорил, рассказывал о чем-то. Часто вспоминал маму. И еще говорил, что скоро придёт Дамир и мне придется с ним уехать. Я не хотела уезжать, поэтому плакала, кричала, хотя знала, что ослушаться отца я не смогу и не имею права....
Как-то раз, когда мы собирались с Шамилем пойти в подвал что бы пострелять в тире отец позвал меня к себе.
– Вот. – Отец поставил передо мной черную спортивную сумку. Я открыла ее и увидела много денег, доллары, и еще оружие. Какие-то документы, которые я не понимала и все. – Спрячь у себя в гардеробной, и еще... Когда в дом придёт Дамир, будь готова. А если это будет ночь, он тебя разбудит, ты должна будешь быстро собраться, ничего с собой брать не нужно, кроме этой сумки! ты поняла?
– Да, папа. – Отец поцеловал меня в макушку. – Ступай дочка, покажи, как в нашем роду стреляют женщины.
Когда в тире я обошла Шамика на пять очков он сдался. Тот день навсегда останется в моей памяти. Потому, что Они прощались со мной, они знали, что в эту ночь я уйду от них.
Ночью, как и говорил отец пришел Дамир, я сначала испугалась его, а потом вспомнила, что говорил отец и сделала как он, меня просил. Только доложила в сумку кредитные карты, что дал Шамиль и нашу фотографию.
Мне было очень страшно. Я молчала и боялась даже слово сказать, хотя обычно меня не заткнуть. Шамиль меня всегда "болтушкой" называл.
Мы ехали очень долго и за это время я поняла, что имел в виду отец, когда говорил, что мне придется измениться. Это случилось когда мы пересекли границу России. Эти люди, они совсем другие. Я не про внешность говорю, я про их поведение. Я видела девушек, которые оголяли свои ноги и никто им и слова не сказал, наоборот мужчины смотрели на них, и хотели с ними...эмм...с ними ну вы поняли. Но эти девушки не их жены, а они не их мужья.
И эти девушки еще и курили. На кого не глянь почти у каждой сигарета в зубах. А еще они не носили предметы своей веры, а если носили, то это не мешало им вести себя подобно путанам... По привычке посмотрев на часы, начала поворачиваться на восток, склонилась к коленям, а потом поняла, что именно про это говорил папа.
Я должна забыть, что я мусульманка, должна забыть, как молиться, забыть законы Шариата, и писания Корана. Папа сказал и просил прочитать, что-то о России. И я читала, люди здесь в большинстве православные и что? Мне придется стать такой же, как они? А разве я не буду за это проклята и в судный день не попаду в ад? Нет, тогда лучше вообще забыть, что такое религия.
А как эти девушки ходят в штанах? В них же неудобно, ноги как-будто скованны, и почему замужние женщины смотрят на других мужчин? Разве их Иисус не говорил, что прелюбодеяние это грех? А может я что-то перепутала?
Сейчас я лежала, как оказалось в его постели и заняла его комнату. Почему он кричит на меня? Разве я что-то делаю не так? Мне иногда так страшно становится, что я боюсь описаться. И еще мне придется, есть свинину. Дамир привез из магазина почти всю еду с ней.
О, Аллах! Я буду гореть в аду за это. Свиньи это самые грязные животные в мире и мне пришлось, есть пищу из них. Фууу, меня тошнило.
Папочка, я хочу к тебе, к братьям. Я скучаю. Мне не хватает Шамиля, он так весело всегда смеется и рассказывает мне на ночь сказки. Я хочу, что бы ты ляг рядом со мной и рассказал еще что-то о мамочке.
Папа, Дамир сказал, что я должна обустроить дом для нас. Наверное, я должна сделать так, как говорила Ирийя, послушать мужчину, и если он просит обустроить дом, значит, мне нужно увидеть его настоящего и сделать дом для нас пристанищем уюта и покоя.
Саид всегда говорил, что если бы не обстоятельства я со своей манерой любопытства стала бы первоклассным шпионом... и прекрасной женой, потому что смогу изучить привычки своего мужа моментально, потому что вижу людей такими, какие они есть.
И, похоже, что Дамир он добрый, но и злой. Я не знаю, как человек может быть и тем и другим, или я ошиблась. Хотя... он не выгнал меня из его комнаты, и больше не кричал, скорей приказал заняться домом. А сейчас пожелал спокойной ночи и ушел. Я сделала тоже, только не поняла, почему он от этого разозлился? Я ничего не понимаю в этом мире. Почему я должна оставаться здесь, с этими людьми, в этой стране? А может сбежать? И что я буду тогда делать? я же не смогу ничего? ни уехать, ни... да вообще ничего!
Аллах, помоги мне! Скажи, что мне делать? Как правильно поступить? Правильно ли, что я буду жить с мужчиной под одной крышей, и он не будет моим мужем, или не относится к моей семье? Мне страшно, я в замешательстве... Как же поступить?
Папа, ты мне так нужен сейчас! Ну, где же ты? Ты ведь заберешь меня скоро-скоро?! Я очень по Вам скучаю! Заберите меня, пожалуйста...
Утро?! Как странно просыпаться и не слышать зова к молитве, а еще странней слышать шум машин и какого-то копошения на кухне. Дамир, что решил приготовить нам завтрак?? У нас в семье на кухню мужчины вообще не подпускались. Помню, как Шамиль попытался приготовить лепешки к обеду. Ох и влетело же тому от Ирии, вся кухня была в муке, а сам он напоминал Каспера.
Сколько уже я не видела их? Месяц, два? Раньше дни считала, а теперь ощущается каждая минута, секунда, проведенная без семьи. Все ли хорошо с ними? Как там папа? У него в последнее время было плохо со здоровьем, братья? Кажется, Саид хотел жениться, а может он и жену нашел? И я что ее не увижу?
Слезы покатились по щекам! Ну почему я должна быть здесь? Почему?? Я хочу домой! Хочу к папе и братьям! Хочу в свой дом и свою комнату!
В коридоре послышались шаги. Быстро накрылась одеялом и затаила дыхание. Открылась дверь.
– Можешь не придуриваться. Вставай и иди завтракать, сегодня у нас много дел. – Жестко сказал Дамир и вышел из своей спальни. Ну почему он всегда злиться? Почему всегда так разговаривает со мной? Как будто я сама приехала к нему в гости и мешаюсь теперь. Я этого тоже не хотела и не хочу.
Пришлось вставать, идти в ванную и приводить себя в режим "НЕ спать". В комнате я по привычке посмотрела на солнце и определила восток. Сбросила на пол одеяло и опустилась на колени, начала молиться.
– Ты что делаешь? – взревел голос за спиной, а я и не слышала как Далимир зашел. – Я сказал идти на кухню, а не фигней страдать. Быстро встала и пошла завтракать!
Не знаю, почему так, но когда я слышу громкий голос всегда вздрагиваю, а когда на меня кричат становиться страшно и хочется плакать. Но... я не могла встать пока ОН был здесь и пока я не закончила намасс.
– Я не ясно выразился? Если сейчас не встанешь, я наплюю на все и потащу тебя туда сам! – Нет, только не это. Он не должен прикасаться ко мне! Неееет. О, Аллах, помоги мне.
Пришлось подняться с колен. Дамир же удовлетворенно кивнул и вышел. Я переоделась в свою вчерашнюю одежду и пошла на кухню.
Дамир стоял у открытого окна и курил, а на столе стояло две тарелки похоже с яичницей и еще чем-то, чай для меня и кофе для него, если я правильно поняла.
Может я еще мала и ничего не знаю, но зачем одному мужчине такая просторная кухня? И ведь видно же, что она больше для женщины подстроена, техники слишком много, я уверена, что половиной он и не пользовался никогда. Да и сама кухня, и квартира выглядели как-то серо, пронизанные одиночеством и какой-то пустотой, не обжитостью.
– Это что? – показала пальцем на мясо в тарелке. Дамир понял, что я имею ввиду и с усмешкой ответил.
– Свинина.
– Я не буду это есть! – категорично ответила я. Ну почему я должна нарушать все каноны моей веры и жизни, только потому, что теперь живу здесь?
– Будешь! – не сказал, а рявкнул он. Затушил сигарету, подошел ко мне. Толкнул на стул и пододвинул тарелку ближе. Я ее отодвинула. Это передвигание длилось, наверное, минут пять, пока Дамир не психанул и она не полетела в стену. Звон разбившейся керамики прозвучал в тишине квартиры.
Зло посмотрела на Дамира, он на меня.
– Будешь есть, то, что придется! Ты должна забыть, что когда-то была мусульманкой, пойми ты, наконец, глупая девчонка! – стукнул кулаком по столу. Я вздрогнула, почувствовала слезы на щеках. Шмыгнула носом. Мне было обидно и страшно. Я к папе хочу!
