Текст книги "Сводные"
Автор книги: Виктория Лукьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава 3
Спускаться к ужину вовремя я не тороплюсь. За проведенные часы в своей спальне я успеваю обмозговать новый план. Получается с трудом, потому что Луиза намерена вытрясти из меня душу и напрашивается в гости, и даже мои отказы ее не останавливают.
Отвечая на ее звонки и сообщения, я то и дело приближаюсь к двери и прислушиваюсь, но в коридоре царит мертвая тишина. Лишь изредка можно услышать шаги Марины. Яр предпочитает не выходить из комнаты как и я. Скорее всего, отсыпается после перелета. Так хочу думать, опускаясь на самый краешек постели и разглядывая разбросанные «наряды» для вечернего семейного ужина. С отцом я уже успела пообщаться – он будет дома ровно к восьми, поэтому искать поддержки у него не стоит. Он как и жена будет рад приветствовать в доме того, кто не доставляет проблем семье. Марина парит от счастья, что ее сын вернулся домой, и напрочь не будет замечать моих стычек с Ярым. Поэтому приходится надеяться только на себя.
Вздохнув и прогнав прочь из головы печальные итоги будущего ужина, я поднимаюсь и отметаю прочь любые мало-мальски симпатичные платья. Выбираю джинсовые шорты и футболку с рваными краями. Мы же дома ужинаем, а не в ресторан собираемся.
Затянув в хвост темные локоны, которые достают мне практически до поясницы, я засовываю босые стопы в тапочки и шлепаю вниз, не обращая внимания на собственное отражение, то и дело появляющееся в начищенных окнах, рамках и прочей пафосной фигне, которой обставлен дом. У отца и Марины вкусы схожи – умеют захламлять пространство ненужным мусором. Будь моя воля, половину вещей я бы выкинула. Я предпочитаю минимализм, поэтому в моей комнате все стоит на своих местах и нет ничего лишнего. В комнате Яра то же самое…
Я спотыкаюсь на этой мысли и замираю на лестнице. Нет, это лишь совпадение…
Спускаюсь вниз, чувствуя, как настроение стремительно падает к нулю. Уже в просторной и светлой столовой я выгляжу как депрессивный подросток, а не молодая совершеннолетняя выпускница. На лице отражается нежелание находиться тут, где уже собрались Марина и отец, сидящие друг напротив друга, Яр, что-то отвечающий моему отцу в тот самый момент, когда я вхожу, и пустое место как раз напротив него. Да уж, только Валентина могла так сервировать стол и подготовить места.
Отец бегло осматривает мой внешний вид и качает головой. Явно недоволен, но молчит. Как и Марина, вырядившаяся по случаю в скромное, но вполне приличное платье на широком поясе с рядом перламутровых пуговок. Ее волосы собраны в тугой учительский пучок, от которого она так и не избавилась даже спустя много лет после того, как совсем ушла из преподавательской жизни и стала домохозяйкой. Привычка неплохая, и я не могу не отметить – такая прическа ей идет. Отец же выглядит немного расслаблено, но в светло-голубой рубашке он уезжал на работу и скорее всего просто не успел переодеться. На Ярослава я стараюсь не смотреть, но все же замечаю – даже он спустился к ужину вполне собранным. Волосы аккуратно причесаны, на носу прежние очки в тонкой металлической оправе. Плечи обтягивает рубашка в серую клетку, а длинные рукава закатаны и собраны на локтях. Немного небрежные вид лишь делает его еще симпатичней. И мне придется видеть его как минимум полчаса!
– Всем добрый вечер, – ворчливо произношу, огибая стол. – Приятного аппетита.
В ответ я слышу смазанные приветствие от отца и приглашение за стол от Марины. Яр как обычно молчит.
Мысленно выругавшись, я занимаю свой стул и принимаюсь за еду, не извиняясь за опоздание и не обращая внимания на недовольную гримасу отца. Марина приглушенно выдыхает и качает головой. Стучат столовые приборы. Между нами повисает тишина. Я осторожно поднимаю глаза и встречаюсь со взглядом брата. Неужели он следит за мной все пять минут, которые я вынуждена торчать здесь? Или вновь случайность, от которой кусок застревает в горле. Я давлюсь и хватаюсь за бокал с водой. Залпом осушаю, пытаясь протолкнуть кусочек в горле.
– Опять торопишься, – усмехается ласково отец. Видимо не понимает – его дочь может вовсе задохнуться. Вода помогает, но в горле нещадно саднит.
Я поднимаю глаза на отца и отвечаю, пытаясь больше не кашлять.
– Я не тороплюсь. Так получилось.
Наверное глупо оправдываться и можно промолчать, но игнорировать отца не могу. Следом прилетает милая история Марины о том, как я подавилась в прошлом году. Им кажется милой, потому что они хохочут, я ворчу под нос, надеясь что мои щеки не запылали от смущения и недовольства, а вот Ярослав вновь молчит. Ни один чертов мускул не дрогнул на его лице. Он словно не здесь. Аккуратно ест, аристократично пользуясь приборами. Я засматриваюсь на его руки и невольно повторяю. Но вовремя ловлю себя на мысли – я опять пытаюсь быть похожей на него.
Кажется, меня ловят именно на этом моменте. И нет, ни Марина или отец, потому что они увлечены воспоминаниями, которыми перебрасываются через стол как два фокусника, ловко вынимая из шляпы самые позорные обо мне, и самые лучшие о Яре. Брат. Меня ловит на подражании брат. Переводит взгляд с моих рук, которые зеркалят его движения, скользит выше, заостряя внимание уже на локтях и плечах. Качает головой, явно не будучи обрадован открытию, и пересекается взглядом со мной. Напряжение искрит и готово спалить нас к чертям.
Эта молчаливая битва длится от силы пару секунд, но мне кажется, что бесконечно. Первой сдаюсь я. Возвращаюсь к вилке и тарелке и молчаливо поддерживаю беседу с отцом и Мариной. Они задают вопросы, сами же отвечают, и к концу ужина у меня складывается впечатление – что я и Ярослав тут были лишними. Им не плохо и двоим. Но, возможно, все дело в другом. Они знают, что у нас не самые хорошие отношения, помня про ссоры в прошлом, и сейчас пытаются сгладить острые углы. Ох, надеюсь мирить нас не будут.
– Слав, а когда у тебя билеты обратно? – вдруг произносит отец, и я напряжено замираю. Что значит когда? Неужели он уже уезжает?
Я медленно поднимаю глаза и смотрю по сторонам, периодически скользя взглядом и по брату. Но он повернулся к отцу и не замечает меня.
– Через две недели, – произносит брат ровным голосом, а вот мой внутренний кричит во всю глотку. Что значит через две недели?! Я думала, что он пробудет дома до конца лета! Он же выгодно продал свой стартап, теперь в деньгах купается. Куда ему торопиться?!
– Ты в Москве задержишься?
Он отрицательно качает головой, а после добавляет.
– Нет, на пару дней. Не дольше. Потом улетаем в Пекин.
Сердце устремляется в горло и с размаху плюхается вниз. Живот сводит судорогой. Я нервно сглатываю и пытаюсь думать. Какой еще, мать его, Пекин?!
– Как жаль, – тянет отец, но явно преувеличивает. – Я думал, ты в Москве хотя бы на осень задержишься. Ариша поступает в МГУ. – Выдает мою тайну отец, отчего сердце начинает биться в пятках. Я перевожу взгляд на Ярослава, ожидая колкости, но он как и прежде игнорирует мое присутствие. – Нам с Мариной было бы спокойней, если бы ты за дочкой присмотрел.
Я чувствую себя так, словно меня нагишом вывели на площадь и после показательной порки планируют сжечь на костре. Щеки нещадно обжигает стыд. Уверена, сейчас Яр думает о том, сколько отец отвалил денег и, скорее всего, в зеленой валюте, за то, чтобы я поступила в престижный университет со своим-то аттестатом «без троек»! Он прекрасно осведомлен о моих «школьных талантах», и я не могу ничего противопоставить ему. Да, я действительно не шибко умная, если нас, конечно же, сравнивать. Среднестатистическая выпускница, которой для того, чтобы попасть в хороший вуз нужно обладать либо отличными показателями, либо как в моем случае – тугим кошельком. И я попала в МГУ по последнему пункту. Не тот конечно факультет, который оканчивал Яр, но и то, что досталось мне – достаточно, чтобы получить хорошее высшее образование и не быть тупым барашком в семье.
– Она взрослая. Справится и сама. – Яр наконец-то обращает внимание на меня, но говорит так, словно я в комнате пустое место. Злость переполняет и уничтожает стыд. Его пренебрежение на корню убивает мое желание провалиться сквозь землю. Я задираю нос и скалюсь.
– Да, взрослая, – подтверждаю его слова, делая упор на последнем. – И неплохо справлюсь одна. Без мамкиной юбки.
За столом воцаряется тишина. Тут я конечно переборщила. Яр никогда не держался за мать, всегда старался быть самостоятельным и помогал ей. Но Марина с трудом отпускала сына от себя, словно отрывала плоть от плоти. И мы прекрасно помнили тот момент, когда она не выдержала и рванула следом за сыном в Москву. Боялась, что он не сможет там один, без нее. Отец отпустил жену, а чуть позже и сам съездил в столицу. Навестил их и забрал Марину обратно, когда та была полностью уверена, что Яр устроился хорошо и ни в чем не нуждается. Поэтому мои слова звучат как брошенный камень в огород Марины, нежели претензия брату, но он принимает оскорбление на свой счет. Да, черт подери, я наконец-то его задеваю.
Злость не просто заполняет меня. Она бурлит и кипит. Течет по венам как лава, обжигая кожу. Неужели он думает, что единственный кто может кидаться оскорблениями и одаривать ледяным презрением? Учусь у лучших!
Я демонстративно складываю салфетку и поднимаюсь из-за стола. Что же, если начала огрызаться, отступать нет причин. Раз я в его глазах сука, то суку и получит.
– Пап, Марин, – одариваю по очереди каждого улыбкой, – спасибо за ужин. Все было классно. Обязательно поблагодарю и Валентину.
Учтивость так и прет из меня. Выслушав сбивчивые ответы от старших, я перевожу взгляд на Яра.
– С приездом, брат, – акцентирую на его нелюбимом слове, складывая перед собой руки. – Надеюсь, эти две недели, проведенные дома, тебе запомнятся надолго.
Ярослав молчит. Да и что ему сказать? Он все еще кипит от злости. Держится, чтобы не испортить и так ужасный вечер и не обидеть мать, если начнет пререкаться со мной. А я, прощаясь, огибаю стол и чувствую, как только что начала войну.
Пусть летит хоть в Пекин, хоть на луну! Мне плевать! Я хочу вытравить его из своей головы. Заставить сердце не биться отчаянной птичкой каждый раз, когда слышу или вижу брата. Хочу просто уничтожить то, от чего так трудно дышать.
Я не люблю его.
Не хочу любить…
Глава 4
Из комнаты я не вылезаю до полуночи. Странно, но ни отец, ни Марина не приходят, чтобы вправить мне мозги. Ну, с Мариной я горячусь – она никогда не позволяла себе воспитательных мероприятий в отношении меня, пусть и по призванию была учителем. Наверное, слишком мягким учителем, потому что в школе в итоге не задержалась после замужества. Отец наверняка занят рабочими делами – у его компании новое направление, которое сулит приток денег и рост бизнеса. Кажется, ему всегда будет мало. Но я не влезаю в его дела.
Сейчас меня больше остальных беспокоит лишь один человек, который не так давно вернулся в свою комнату. В этой части дома находятся наши спальни, родительская комната – в противоположном конце коридора. Поэтому я отчетливо слышу шаги брата и глухой стук двери. Но выбираюсь из комнаты не сразу. Меня до сих пор потряхивает от напряжения. Какой бы бравадой я не была преисполнена за ужином, теперь же во мне кипят остатки бесстрашия, и затягивает пучина злости.
Переодевшись в простую длинную футболку и домашние хлопковые шорты, я вправляю ноги в любимые розовые тапочки и выглядываю за дверь. Коридор встречает меня леденящей душу тишиной и блеклым светом ночников. Оглянувшись на закрытую дверь спальни брата, я ступаю бесшумным шагом и прислушиваюсь. Прежняя тишина сопровождает меня до первого этажа. Теперь я могу ступать более уверенно, а не красться по дому как мышь.
Добравшись до кухни, я заглядываю в холодильник и нахожу там бутылку газировки и ванночку с мороженым. Мой ночной зажор перед сном. Выкладывая на тарелку увесистый кусок клубничного мороженого, и рассматривая, как пузырятся газировки в бокале, до меня доносится приглушенное хлопанье. Я вздрагиваю и роняю ложку, за которой тут же наклоняюсь.
– Твою же мать! – рычу сквозь зубы, наблюдая, как капельки мороженого тают на тапочке.
– Ты не меняешься, – слышится из-за спины, и я вздрагиваю, резко выпрямляясь.
Яр стоит на входе и прислоняется плечом к дверному косяку. Он тоже успел переодеться и теперь выглядит по-домашнему. Светло-серые спортивные брюки, майка белоснежного цвета. Я на мгновение закрываю глаза, пытаясь напомнить себе – я не должна любоваться им. Я должна ненавидеть его.
– Такая же рукожопая, как и раньше, – добавляет брат, продолжая рассматривать меня через прозрачные стекла его неизменных очков.
И зачем очки? Неужели не может позволить себе операцию? Я могу задать эти вопросы и быть по-прежнему резкой и заносчивой, но молчу.
Во мне вскипает желание убраться отсюда как можно дальше, но единственный выход загораживает он.
– Странно, – вдруг выдает брат после молчаливой паузы, затянувшейся на некоторое время.
– Что? – Не выдерживаю и оборачиваюсь, отправляя испачканную ложку в раковину. Аппетит пропал, но еду я все же намерена забрать. Вдруг смогу побороть нервозность и запихнуть кусок в горло…
– Обычно тебя не заткнуть, – отвечает Яр. Его голос звучит глухо и низко. Пугающе низко. – А за сегодняшний день ты не произнесла и пары толковых фраз. Язык проглотила, Аришечка?
Я поджимаю губу и оборачиваюсь. Бросаю в сторону самого классного парня, которого когда-либо знала, молнии и цежу сквозь зубы.
– Язык на месте, Ярославушка. Настроения нет. Ты же приехал.
Он качает головой и усмехается. Вот только то, как изгибаются его губы… Это не улыбка. Это жесткий оскал, которым он одаривает меня.
– Не беспокойся сестренка. Уже скоро уеду. – Надменно бросает, выпрямляясь. Его руки опускаются в карманы. – Просто постарайся держать за зубами свой погнанный язык.
– Как и ты! – вспыхиваю, чувствуя, как с каждым словом Ярослав заставляет меня ненавидеть его еще больше.
Я задыхаюсь от злости, пытаясь сконцентрироваться исключительно на ней. На ненависти… А не на том, как больно становится в груди, а внутренности жжет от воздуха, который я усиленно проталкиваю в легкие. В носу свербит. Неужели я на грани того, чтобы разреветься как ребенок?
– Вот и договорились, – будничным тоном отвечает Ярослав и поворачивается ко мне спиной.
Он больше не произносит ни слова. Почти бесшумным шагом покидает кухню, и вскоре я слышу, как глухо ударяется другая дверь, ведущая на задний двор. Я оборачиваюсь и замечаю, как мимо окон мелькает его фигура, а в зубах уже зажата сигарета. От некоторых привычек сложно отказаться…
Как и мне…
Как бы я не злилась, я все еще чувствую то, что никак не получается вычеркнуть.
Провожая пустым взглядом брата, я забираю мороженое и газировку, и мчусь во всю прыть наверх. В этот раз мне плевать, как громко я шлепаю тапочками по полу, и услышат ли меня старшие. Я влетаю на второй этаж, добираюсь до комнаты, чудом не расплескав выдохшуюся газировку, и запираюсь в своей комнате. Плюхаюсь на кровать и шумно заглатываю комок. Слезы. Все-таки я дала волю своим чувствам…
Он уедет. Через две недели.
Эти слова не дают мне покоя. Я отставляю на прикроватную тумбочку тающее мороженое и бокал, все еще ощущая, как от злости тело потряхивает, и падаю плашмя на кровать. Зарываюсь лицом в подушку. Давлю слезы, и лишь тогда, когда ткань впитывает всю влагу, а глаза перестает щипать, я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок, подсвеченный настольной лампой.
– Черт! – рычу сквозь зубы и отправляю прочь обиду.
Там на кухне мы вели себя как дети, которые пытались задеть друг друга, но без рукоприкладства. И если я вела себя так исключительно потому, что эмоции шли впереди головы, то Яр как обычно подыгрывал. Он умеет держать чувства под контролем, но и умеет выводить меня на эмоции парой слов. Черт! Я опять проиграла.
Подскочив, я заметалась по комнате, судорожно заламывая руки и пытаясь придумать, как отомстить ему. Как задеть. Как заставить чувствовать то же самое, что испытаю сама. План родился не сразу и оказался слишком сырым, но лучшее придумать не получалось.
Схватив смартфон с полки, я быстрым движением набираю номер Луизы и жду три долгих гудка, пока подруга не отвечает чуть сонливым и явно возмущенным голосом.
– Ты чего так поздно? – хрипит в трубку подруга.
– Поздно? – я же отвечаю с долей сарказма. Обычно я сплю в это время, а Луиза переписывается с парнями или смотрит ролики, умудряясь листать ленту инсты. Она вообще многофункциональная девушка, но если это касается развлечений и бесполезного времяпрепровождения.
– Ага, – тянет она, зевая в ответ. – Я в кои-то веки решила нормализовать свой график.
– И как успехи? – Вот тут я удивляюсь. Впервые слышу от нее такие слова.
Луиза что-то ворчит себе под нос, но после отчетливо добавляет:
– До твоего звонка получалось. Но теперь к черту мои планы, не так ли? Так что говори, что случилось. Как там твой мозговитый братец поживает? Так же хорош, как на фото?
– Луиз, давай без этого, – наигранно возмущаюсь. – Приехал, поужинали и по комнатам разбрелись. Впрочем, все как обычно.
Подруга заливисто смеется. Вот только я о многом умалчиваю. Например, как я встретила его, и что Яр сказал мне. Как прошел наш ужин или чем закончилась ночная вылазка. Я молчу обо всем, что связывает меня и брата. Потому что какими бы обидными или жестоким не были эти встречи, они все еще наши. Один на один.
– Ну да, у вас это в порядке вещей.
Хмыкнув, я киваю так, будто подруга находится здесь. Сидит напротив и смеется надо мной и моей семьей. А ведь она права – у нас всегда так было. Каждый сама за себя. Отец и Марина, когда были дома, проводили время вместе. Яр обычно запирался у себя и штудировал новые книги. Мне же оставалось либо торчать перед телеком, когда не напрягали с уроками, или таскаться по кружкам и секциям. Правда, я все бросала через полгода, когда мне надоедало быть вечно перепачканной красками или от танцев болело тело. Неугомонная или непоседливая – говорил отец, улыбаясь и пристраивая меня в очередную школу, Рукожопка – так прозвал Яр за то, что у меня ничего в итоге, как бы я не старалась, не получалось. Я обижалась. На брата обижалась всегда, но никогда не признавала того, что он был прав. Возможно, я просто криворукая?
Слезы вновь наполнили глаза.
– Так что случилось-то?
– Ничего особенного. Помнишь, ты сегодня в гости напрашивалась?
Луиза согласно мычит, явно переворачиваясь на другой бок. Звук оказывается чуть смазанным.
– Ты хочешь меня пригласить?
– Да, – усмехаюсь, прикрывая глаза. – Не забудь свой купальник.
– Оу, подружка! Неужели бассейн?
Я хохочу в ответ, припоминая то, с каким обожанием Луиза поглядывает на наш бассейн. В ее доме такого нет. В свое время подруга просила у отца сделать такой как у нас или хотя бы лужицу «чтобы ноги намочить», но он категорично отказывается каждый раз. Поэтому когда я зову ее в гости поплескаться и позагорать, она как солдатик караулит ворота по утрам.
– Конечно, он самый.
– Ты мой ангел-хранитель! – выдыхает Луиза. – Завтра жди. Как раз ополоснем мой новый купальник.
Я закатываю глаза, припоминая, сколько тоненьких тряпочек она успела приобрести за это лето. Родители обещали ей отправиться на острова после окончания школы, но пока заминка на работе не позволяет им выбраться из страны, а Луизу одну не отпускают. И я даже знаю почему. Теперь будучи свободной от школы и совершеннолетней, она может отчудить что-нибудь, за что будет стыдно всем. Но подруга не отчаивается. Она и дома неплохо проводит время.
– И твой братец будет дома? – томно тянет подруга, вынуждая меня перестать улыбаться и распахнуть глаза. Я пялюсь на прикрытое полупрозрачной тканью окно и выдыхаю.
– Конечно, – ядовитая улыбка возвращается на лицо. – Да, дома.
Глава 5
Мой план не кажется мне гениальным или тщательно продуманным, но на утро, когда Луиза уже входит в дом, я не уверена, что поступаю правильно. Ночью мне виделось все в ином свете. Теперь же я рассматриваю подругу и хмурюсь, хотя стараюсь не показывать истинных эмоций. На Луизе короткие шортики, белоснежная футболка и сумка с походным набором. Она стягивает с носа солнечные очки и улыбается, приветствуя меня беззаботной улыбкой.
– Как делишки, соня? – смеется, рассматривая мой слегка помятый вид.
– Отлично, – изгибаю уголки губ, пытаясь побороть зевоту.
Этой ночью я почти не спала. После неприятного разговора ночью и обдумывания будущего плана, сон сняло как рукой. Мороженое, газировка и котики на YouTube не помогли мне уснуть до четырех утра. А Луиза, будучи любительницей бассейнов и поездок в гости, не заставляет себя долго ждать. Мы предпочитаем купаться до обеда, когда вода еще прохладная, а солнце не поджаривает кожу до состояния курочки-гриль.
– Идем ко мне. Переоденемся.
Луиза поправляет сумку и мчится следом, стуча шлепками по мраморному полу. Оказавшись на втором этаже, подруга догоняет меня и хватает за локоть. Чуть наклоняется вперед и шепчет, посматривая в дальний угол.
– А братец-то дома? – произносит, сдерживая глупое хихиканье. Ей богу, будто ей все еще четырнадцать лет, и она взбудоражена наличием парня в доме.
– Да. Дрыхнет, скорее всего, – пожимаю плечами и толкаю дверь в свою комнату.
– Хорошо было бы пообщаться с ним. А то давненько не виделись.
Я киваю, закрывая за нами дверь. В спальне мы не задерживаемся. Через пятнадцать минут полностью экипировавшись, спускаемся вниз и выходим на задний двор. Я скидываю халат, Луиза стягивает тунику. Мы бросаем вещи на лежаки и мчимся к воде. Не пробуя ее ногой, с разбегу влетаем в прозрачную прохладу и визжим как две ошалелые кошки. Подруга хохочет и отплевывается, барахтаясь и плескаясь в мою сторону. Я отвечаю тем же, старательно громко кричу и смеюсь. Мой план начинает работать именно с этого момента.
Бассейн находится ровно под окнами спальни Ярослава. А его окна как оказалось не закрыты, что мне, конечно же, на руку. И теперь он вынужден слушать двух полоумных девиц. Маленькая месть за оскорбления и надменные взгляды. И я не боюсь последствий – против Луизы Ярослав не пойдет. Воспитание не позволит отчитать ее и выставить за порог. Так он может поступать исключительно со мной…
– Ну и водичка! Класс! – хохоча, произносит Луиза, подплывая ко мне.
– Да, отличная, – отвечаю, ощущая, как между лопаток нещадно жжет.
Делаю небольшой маневр, и осторожно поднимаю голову. Приглядываюсь к окнам и вижу его. Чутье не подводит – он наблюдает за нами и явно злится. Это отчетливо читается на его хмуром и заспанном лице. Кажется, у кого-то тоже была бессонная ночь.
– Кстати, а твои где? – Луиза делает круг вокруг меня и отплевывается, когда в ее сторону летит вода. Я отомщена.
– Отец как обычно умчался с утра пораньше в офис. А Марина то ли в магазин поехала, то ли к подругам. Может то и другое. Я не интересовалась.
Луиза хмыкает, протирая лицо от лишней воды. К ее лбу прилипает прядь волос, которую она тут же зачесывает назад.
– Хвастаться к подругам поехала?
Я хмыкаю и киваю. Хвастовством я бы это не назвала, но Марина действительно любит рассказывать про сына. Гордится им. Но все ее слова идут от чистого сердца. Наверное, этим она и зацепила моего отца. Возможно, поэтому я и терплю ее.
– Да, расскажет, как он очередные миллионы заработал, – хохочу и жмурюсь от солнца, которое попадает в глаза. Но не слышу ответа от подруги. Резко распахнув глаза, вижу ее сконфуженное лицо.
– Привет, Яр! – пытается взять ситуацию под контроль.
Я оборачиваюсь, наверное, слишком резко, потому что не справляюсь на воде и черпаю приоткрытым ртом воду. Отплевываюсь и смотрю на брата. Он стоит на краю и сверлит недобрым взглядом исключительно меня, хотя отвечает Луизе.
– Привет. – Голос его звучит хрипло и с нотками раздражения.
– Как дела? Ты же вчера вернулся? – интересуется Луиза, хотя все знает. Это ее маневр по спасению меня из неловкой ситуации. Потому что брат точно слышал мое пренебрежительное отношение к его достижениям.
– Да, вчера, – отвечает он, продолжая вырисовывать на моем лбу мишень. – Думал, она уже растрезвонила, – кивает в мою сторону.
Ну, вот опять, говорит обо мне так, будто меня тут нет. Луиза хмыкает, но достаточно глухо, чтобы могла расслышать только я.
– Упоминала, вроде бы. Но ты же меня знаешь – в одно ухо влетит, в другое вылетит! – хохоча, произносит подруга и направляется к борту. Хватается за перила лестницы и начинает подниматься.
Я заворожено смотрю на тело подруги и понимаю, что кто-то собирается показать себя во всей красе и привлечь внимание моего брата. Ревность захлестывает меня с каждым шагом, который делает Луиза. Вода ручьем стекает по ее безупречному телу с плавными изгибами и смуглой коже. Бедра и грудь идеально уравновешивают друг друга, придавая ее фигуре ту самую форму песочных часов. Крошечное бикини, в которые Луиза влюбилась без оглядки, и скупила как минимум с десяток различных цветов, идеально дополняет ее природную красоту. Будь я парнем, испытала бы физическое влечение к девушке с такой фигурой. Но я не парень и я ее подруга, которая очень зла.
– Мы помешали тебе? – продолжает щебетать Луиза, огибая застывшего на месте Яра, и направляется к лежаку.
Прогибается в пояснице, оттопыривая два полушария безупречной формы и, подхватив изящным движением полотенце, оборачивается к нему. Яр по инерции следует взглядом за Луизой, и это выводит меня из состояния равновесия. Так и хочется окатить его водой, чтобы злился на меня, а не мечтал трахнуть мою подругу. Он же не мечтает об этом?
– Да, помешали, – отвечает брат, и мне совершенно не нравится, как хрипло звучит его голос. Кажется, мой план просто потрепать его нервишки с утра пораньше летит как товарняк в чертову пропасть.
– Извини. – Луиза надувает губки, и я узнаю ее излюбленный прием, проверенный временем и десятками разбитых сердец – сейчас начнет строить глазки и канючить. В большинстве случаев такое поведение прокатывает. Никто не может устоять перед ее щенячьими глазками.
– Не стоит извиняться, – заявляю я, не давая возможности Луизе портить мой план или Яру отвечать, бесцеремонно врываясь в их диалог.
Подплываю к лестнице и бодро поднимаюсь, не пытаясь изобразить из себя сирену. Мой купальник намного скромнее и проще, тело не такое идеальное как у подруги. Бедра узковаты, тонкой талии нет, да и грудь еле дотягивает до стабильной двойки. Еще и волосы я перед бассейном собрала в тугую косу, чтобы не мешались. Поэтому на фоне Луизы я теряю баллы, очень много баллов. Но моя цель не соблазнить братца, а просто портить ему дни, которые он проводит в родительском доме. Поэтому выбравшись из воды, я в несколько шагов добираюсь до лежака, хватаю полотенце и накидываю на плечи.
– Но мы же… – пытается возмутиться Луиза, явно продолжая свою театральную постановку.
– Почти полдень. Взрослым мальчикам пора вставать, а не дрыхнуть до обеда, – усмехнувшись, заявляю я. – Как насчет коктейлей, и позагорать? – обращаюсь к подруге, но получаю в ответ недовольную гримасу. Кажется, я сорвала ее личный план. Теперь понятно, почему из всех купальников она выбрала эти алые тряпочки и ниточки.
– А ты к нам присоединишься? – вдруг заявляет подруга, не оставляя надежды привлечь внимание Яра к себе.
Я украдкой поглядываю на брата и отмечаю его задумчиво выражение. Но он тут же берет себя в руки и решительно отказывается.
– Нет, спасибо Лу, не в этот раз, – на его лице расплывается вполне добродушная улыбка, от которой мое сердце совершает смертельно опасный кульбит в груди и плюхается в районе желудка.
Подруга щебечет и хохочет, вот только я не понимаю ни слова. Я заворожено наблюдаю за братом и растеряно хлопаю ресницами. Он никогда так не смотрел на меня, никогда так не говорил. Его голос всегда был спокойным, когда Яр держал обстановку под контролем. А в минуты ярости голос дрожал от напряжения. Даже его улыбки, адресованные мне, были вымученными и жесткими, а для Луизы расстарался. Да и она как лужица растеклась и превратилась в идиотку, несущую несусветную чушь. Они продолжают перебрасываться фразачками, суть которых медленно, но уверенно доходит до заплывшего мозга.
– Так значит, в эти выхи к Захару? Круто! – смеется Луиза, потирая ладошки. Я вижу, как в ее глазах сияют искорки. Что-то задумала, и мне совершенно не нравится ее боевой настрой.
– Да, к нему. Собирается с друзьями за городом, – буднично отвечает Яр, явно не подозревая о том, какие отношения у Луизы и Захара, школьного друга моего брата.
– Передавай привет тогда, – уверенным тоном произносит Луиза, поворачиваясь ко мне. – Пожалуй, хочу охладиться. Солнце уже припекает.
Я киваю и безмолвно следую в дом, все еще пытаясь собрать в голове пазл. Что же я умудрилась упустить…
Луиза следует за мной, ее сопровождает Яр. Они за моей спиной продолжают общаться, и я поражаюсь тому, как им легко это удается делать. Я с трудом нахожу слова, чтобы разговаривать с братом. Потому что в итоге либо я поливаю его помоями, либо он меня. Так повелось с тех самых пор, как Яр оказался в нашем доме. Разница в шесть лет, огромная социальная пропасть и многие существенные причины не дали нам возможности построить приличные отношения. В этом я убеждаюсь раз за разом, стоит мне оказаться с Ярославом в одной комнате. Но сейчас спустя двенадцать лет после того, как наши родители поженились, ничего так и не изменилось. Все стало только хуже. Если раньше я могла все списать на детский возраст или подростковый эгоцентризм, то теперь мне нет оправданий.
– Можно сделать мохито, – заглядывая в холодильник, произношу спокойно, хотя знаю, Яр смотрит на меня.
Он предпочел заглянуть на кухню вместе с нами. Сварить себе кофе и отправиться обратно в комнату – отдыхать после утомительных перелетов и разъездов, в которых он находился бесконечное количество раз за последние полгода.
– Да давай, – соглашается Луиза, занимая место напротив меня.
Ярослав приближается к холодильнику и удерживает дверь в тот самый миг, когда я вынимаю необходимые ингредиенты. Со стороны может показаться, что он просто помогает, но я чувствую, как его дыхание опаляет ухо. Накрывает ладонью мой локоть, крепко фиксируя на месте.
– Не думай, что у тебя получилось меня разозлить, – шепчет так тихо, что и мне с трудом удается услышать его голос. Луиза вероятно вообще не замечает того, что творится в эти секунды между мной и братом. – Еще выкинешь какой-нибудь номер, и тебе не поздоровится, – произнося угрозу, он опускает руку, ловко обогнув меня, достает сливки и проходит мимо, игнорируя мой удивленный взгляд.
