Текст книги "В Ночь Седьмой Луны"
Автор книги: Виктория Холт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Возможно ли это? – спрашивала я Ильзу и Эрнста, когда он ужинал с нами той ночью. – Ведь бракосочетание нельзя так просто устроить?
– Это будет простой церемонией, – объясняла Ильза. – Ее часто проводят в доме невесты или жениха, если это более удобно. Граф – влиятельный человек в этих краях.
Влиятельный человек. Я полностью ощущала это. Ильза произносила его имя с таким почтением.
– Все кажется таким неожиданным, – сказала я без особого протеста и не собираясь в действительности глубоко вникать в этику этого дела. Меня волновало только одно: состоится ли бракосочетание.
Ильза принесла горячего молока мне в постель; казалось, она считала необходимым немного меня побаловать. А мне хотелось одного: остаться одной и думать об удивительном выпавшем мне счастье.
Ранним утром от графа пришло сообщение. Бракосочетание состоится в охотничьем домике. Священник уже ждал нас. Ильза и Эрнст должны были отвезти меня туда. Дорога должна была занять часа три, но их это не пугало. Казалось, они благоговели перед графом. Его звали в действительности не Зигфридом, а Максимилианом. Я рассмеялась, узнав об этом.
Оно напоминает имя одного из императоров Священной Римской империи.
– А почему бы нет? – ответил он. – Так оно и есть. Не считаете ли вы меня недостойным носить такое имя?
– Оно подходит вам восхитительно, – заверила я его. – Я никогда не буду называть вас Максом. Оно не для вас. Максимилиан, мне кажется, сродни Зигфриду. Оно предполагает вождя.
Максимилиан! Я сотни раз повторяла про себя это имя в тот день. Я не уставала говорить Ильзе, что, кажется, я сплю и боюсь проснуться и узнать, что все это я выдумала. Ильза смеялась надо мной.
– Ты опьянена счастьем, – говорила она.
Потом я рассказала ей, как я заблудилась в тумане и Максимилиан показался совсем нереальным, что-то вроде бога. Но я не рассказала подробности той ночи в лесу, о попытке открыть дверь моей комнаты и присутствии Хилдегарды, помешавшей этому.
Я упаковала саквояж, и мы отправились в охотничий домик. Около четырех часов дня мы были уже там. Около домика росла группа сосен, я на них обратила внимание еще тем утром; когда Хилдегарда отвозила меня в Даменштифт. Мы подъехали к двум каменным колоннам, стоявшим по обеим сторонам ворот, и, проехав через них, я увидела Максимилиана на ступеньках крыльца.
Он заторопился к нам навстречу, и при виде его сердце запрыгало у меня в груди от радости.
– Я ждал вас на полчаса раньше, – сказал он с укоризной.
Ильза робко пробормотала, что мы выехали вовремя.
Он взял меня за руку, и его глаза заблестели, когда он скользнул взглядом по мне. Я была счастлива, видя его нетерпение.
Все произошедшее затем напоминало сон, это обстоятельство впоследствии помогло мне усомниться в реальности случившегося.
Гостиную декорировали так, что она напоминала часовню, и посреди комнаты стоял человек в черном, что свидетельствовало об его священническом сане.
– Нет смысла ждать! – сказал Максимилиан.
Я сказала, что мне следует причесаться и сменить платье до бракосочетания.
Максимилиан взглянул на меня с нежным осуждением, но я настояла на своем, и вскоре Хилдегарда отвела меня наверх в знакомую мне комнату, где я провела тогда ночь.
Я сказала ей, что мне очень приятно видеть ее снова.
Она улыбнулась, но я не заметила на ее лице особой радости от нашей встречи. У нее была привычка встряхивать головой, что придавало ей вид злой прорицательницы. По крайней мере на меня она производила такое впечатление. Впрочем, тогда мне было не до нее. Я снова стояла в той комнате с окном, выходящим на сосновые деревья. Комната, казалось, была пропитана ароматом смолы. Этот запах навсегда остался в моей памяти связанным с этой комнатой в охотничьем домике. Я снова почувствовала почти невыносимое волнение, которое возникло у меня в ту ночь под воздействием одного человека и оставшееся со мной на всю жизнь.
В одиночестве я умылась и достала платье из саквояжа. Оно слегка помялось, но это было мое лучшее платье из зеленого шелка со стоячим воротничком из темно-зеленого бархата. Не совсем свадебный наряд, но более соответствующий свадебной церемонии, чем дорожные блузка и юбка.
Заглянув в шкаф, я нашла там синий бархатный халат, который надевала той ночью.
Я спустилась вниз к ожидавшим меня людям.
Максимилиан взял меня за руку и подвел к священнику, стоявшему перед столом, покрытым вышитой скатертью, на котором возвышались свечи в высоких алебастровых подсвечниках.
Обряд бракосочетания шел на немецком и был недолгим. Максимилиан поклялся любить и заботиться обо мне, как и я о нем, затем он надел мне на палец простое золотое кольцо, оказавшееся чуть-чуть большим для меня.
Церемония закончилась, я стала женой Максимилиана, графа Локенбургского.
Наступил вечер, мы сидели за ужином, как и в тот, первый раз, но как все изменилось. Я надела синий бархатный халат, распустила волосы и без преувеличения могу сказать, что никогда я не испытывала такого полного счастья, как в тот вечер. Я купалась в своем счастье, не испытывая никаких страхов перед будущим. Все представлялось естественным и обычным, и мне в голову не могло прийти, что впоследствии произойдет что-то странное.
Мы разговаривали, касались друг друга руками, он не спускал с меня глаз, пылавших страстью. Меня смущала его пылкость, но я знала, несмотря на свою неопытность, то стою на пороге самого большого события в моей жизни.
Рука об руку мы поднялись по лестнице в опочивальню, приготовленную для нас.
Мне никогда не забыть эту ночь, каждое ее мгновение. Память о ней впоследствии, я думаю, помогла мне не сойти с ума. Неопытная девушка не смогла бы представить себе такую ночь. Вряд ли она могла вообразить Максимилиана в роли возлюбленного, не испытав прежде любви.
Проснувшись рядом с Максимилианом, я тихо лежала в постели и думала о том чуде, которое случилось со мной, и слезы медленно потекли по моим щекам.
Максимилиан проснулся и увидел меня плачущей.
Я сказала ему, что плачу от счастья и ничто на свете не может сравниться с моим замужеством.
Он поцеловал мои мокрые щеки, и мы молча полежали немного, а потом снова стали дурачиться.
Что сказать об этих летних днях, насыщенных до предела и таких мимолетных? Максимилиан решил учить меня верховой езде, я никогда раньше не ездила верхом, если не считать прогулок на пони. Умение ездить верхом монахини не считали обязательным для воспитанниц. Я была прилежной ученицей, к тому же мне очень хотелось заслужить похвалу Максимилиана. Днем мы гуляли в лесу и подолгу лежали под деревьями в объятиях друг друга. Он говорил мне о своей любви, я отвечала тем же, и эта тема, казалось, была неистощимой.
– Но я знаю так мало, – пожаловалась я ему. – Медовый месяц пройдет, мы поедем в твой, дом, и мне хотелось бы знать, что там меня ожидает.
– Я – единственный человек, от кого ты должна что-то ожидать! – парировал он.
– Конечно, господин граф. Но, я полагаю, у вас есть семья.
– Да, есть!
– А как же они?
– Их нужно подготовить для встречи с тобой.
– У них, наверно, были другие планы относительно твоей женитьбы.
– Да, конечно. Так бывает во всех семьях.
– И их не очень обрадует, что ты женился на девушке, которую нашел в тумане.
– Для меня главное, доволен ли я, а я счастлив.
– Спасибо, – сказала я весело, – я рада, что ты доволен.
– Полностью и до конца.
– Так ты не будешь сожалеть о случившемся?
Он жадно прижал меня к себе, и его объятие, как было уже не раз, вызвало у меня боль – боль, смешанную с восторгом.
– Никогда.
– Но мне нужно подготовиться для встречи с твоей семьей.
– Когда придет время, ты познакомишься с ними.
– Это время не пришло?
– Пожалуй. Они ничего не знают о тебе.
– Кого же мне предстоит ублаготворить?
– Их слишком долго перечислять.
Значит, у тебя большая семья, а твой отец – великан-людоед. Или твою мать?
– Она, по-твоему, великанша-людоедка? Правильно я называю?
– Каким ты стал педантичным.
– Теперь, когда – у меня англичанка-жена, я обязан мастерски владеть языком.
– Ты уже и так мастер.
– В некоторых делах – да. В языковом – не совсем.
Мне стало ясно, что всякий раз, когда я заговаривала об его семье, он отделывался шуткой. Он не хотел говорить об этом, и в эти первые дни, когда мне не хотелось ни в чем ему перечить, я не настаивала.
Мне было известно, что он происходил из знатной семьи. Его отец, о котором он вскользь упоминал, должно быть, хотел женить его, как принято у знати, и для него было бы ударом узнать, что его сын женился без его ведома. И естественно, придется обождать, пока он не предупредит своих родственников, и, как выразился Максимилиан, придет время.
А пока мы дурачились, смеялись, любили друг друга, и мне этого хватало.
Он рассказывал мне о лесе, и в этих рассказах легенды прошлого занимали не последнее место. Я многое узнала о коварных проделках Лока, об удивительных подвигах Тора с его молотом. Нас обслуживала только Хилдегарда, стряпавшая для нас, и Ганс, ходивший за лошадьми. Кроме них двоих мы были одни в своем зачарованном мире.
На второй день я зашла в одну из комнат и, открыв шкаф, обнаружила кучу одежды. Я знала, что белая шелковая ночная рубашка, которую мне дали в первое мое посещение охотничьего домика, также из этого шкафа. «Зачем, – спросила я себя, – хранились эти вещи?» Я спросила Хилдегарду, кому принадлежала эта одежда, но, пожав плечами, она сделала вид, что не понимает меня, хотя это было довольно глупо, ибо я бегло говорила по-немецки.
Той же ночью, когда мы лежали в большой кровати, я спросила:
– А чьи это вещи в шкафах в синей комнате?
Он взял мой локон и закрутил его на палец.
– Ты хочешь их взять?
– Взять их? Они же не мои, чьи они?
Максимилиан рассмеялся.
– Одна из моих знакомых держала их здесь.
– Потому что она часто бывала у тебя?
– Да, чтобы не возить их взад и вперед.
– Твоя приятельница?
– Да, приятельница.
– Бывшая приятельница?
– Теперь у меня нет таких приятельниц.
– Конечно, она была твоей любовницей?
– Дорогая, все это позади. Я начал новую жизнь!
– Тогда зачем здесь ее вещи?
– Думаю, их просто забыли убрать.
– Мне бы хотелось, чтобы их здесь не было. А то страшно открывать шкафы, вдруг в них опять что такое.
– Вначале я был героем Зигфридом. Затем я превратился в коварного Лока, потом в Одина, – а вот теперь, кажется, я стал Синей Бородой. Помнится, у него была жена, она все высматривала, где что получше. Что случилось с этой чрезмерно любопытной леди, я забыл, но что-то не очень для нее приятное.
– Ты предлагаешь мне не задавать вопросов?
– Лучше не задавать вопросов, если догадываешься, что ответ будет не очень приятный.
– Думаю, здесь побывало много женщин. Ты подстерегал их в лесу и привозил сюда.
– Такое случилось лишь однажды, но неумышленно. Я нашел свою настоящую любовь.
– Но многие приезжали сюда.
– Здесь удобно встречаться.
– И всем ты говорил, что любишь навеки.
– Без всякого убеждения.
– А теперь?
– С полным убеждением, потому что в противном случае я был бы несчастнейшим человеком, а я самый счастливый среди живущих.
– Так, значит, были другие, бессчетное число.
– Других не было...
– Я не верю.
– Ты не дала мне кончить. Не было других, похожих на тебя, и не будет. Женщины здесь бывали, да. И много. Но Ленхен – только одна.
– Поэтому ты женился на мне.
Он страстно меня поцеловал.
– Когда-нибудь ты поймешь, как сильно я люблю тебя.
– Я знаю так мало.
– Что тебе нужно знать, кроме того, что я люблю тебя?
– Жизнь состоит из большего.
– Нет больше ничего, кроме любви.
– Но мне надо быть готовой к нашей совместной жизни. Я действительно графиня? Это звучит величественно.
– Мы – небольшая страна. Не сравнивай со своей великой державой.
– Но граф есть граф, и графиня – графиня.
– Графы бывают разные, большие и маленькие. Помни, ты живешь в стране с множеством княжеств и герцогств, поэтому у нас есть много людей с громкими, но мало значащими титулами. Есть герцогства, состоящие из одного дворца и одной-двух деревенских улочек, и все. В не очень отдаленном прошлом некоторые наши поместья были так малы и бедны, что, если у владельца было пять или шесть сыновей, им приходилось влачить жалкое существование. Они бросали жребий или просто тянули соломинки. Отец держал в кулаке соломинки: одну – короткую, остальные – длинные. Вытянувший короткую становился наследником всего состояния.
– Сколько у тебя братьев?
– Я единственный сын.
– Тогда они тем более заинтересованы, чтобы ты женился по их выбору.
– Со временем они будут очарованы моим выбором.
– Хотелось бы верить в это.
– Ты должна только полагаться на меня... сейчас и навсегда.
Я была готова задать еще кучу вопросов, но он поцелуями закрыл мне рот.
Прошло три дня нашего блаженного существования. У меня было странное чувство, что я должна считать каждое мгновение, наслаждаться и беречь его, чтобы сохранить о них память на долгие годы. Было ли это предчувствием или чем-то другим? Или все это было частью фантастического сна?
Эти летние дни были полны волнения и наслаждения. Солнце не сходило с горизонта, и мы проводили все время в лесу и мало кого видели. Вечерами мы ужинали вместе, и я надевала синий бархатный халат, который Максимилиан, по его словам, купил случайно.
– Для одной из твоих подруг, которых ты привозил.
– Я не давал его никому. Он висел в шкафу в ожидании тебя.
– Ты говоришь так, словно знал, что найдешь меня в тумане.
Он наклонился ко мне и сказал:
– Каждый мечтает о том, когда придет единственный и неповторимый!
Он не мог дать мне более убедительного ответа.
Максимилиан был действительно идеальным любовником – он умел точно схватывать настроение партнера. Вначале нежный и ласковый, он словно сдерживал свою страсть, боясь напугать меня. Мой интимный опыт в эти три дня и три ночи был разнообразным и обильным, и каждый раз Максимилиан возбуждал меня более глубоко и по-новому, чем прежде.
Перед этим чудом я забыла все реальности жизни. Я хотела хотя бы немного пожить в этом заколдованном мире.
Ранним утром на четвертый день моего замужества нас разбудили на рассвете топот конских копыт и звуки голосов.
Максимилиан спустился вниз, а я лежала, прислушиваясь, в ожидании его возвращения.
Когда он вошел в спальню, я поняла: что-то случилось. Я встала, и он взял меня за руки и поцеловал.
– Плохие вести, Ленхен. Мне надо ехать к отцу.
– Он болен?
– Он в беде. Самое позднее через час я должен уехать.
– Куда? – закричала я. – Куда ты едешь?
– Все будет хорошо. Сейчас не время для объяснений. Мне надо собраться.
Я забегала, собирая вещи. Накинув на рубашку синий халат, – я стала надевать его вместо пеньюара, – я пошла позвать Хилдегарду.
Она готовила кофе, и запах его наполнял всю кухню.
Максимилиан, уже в дорожном платье, выглядел очень несчастным.
– Это невыносимо, Ленхен, бросать тебя в наш медовый месяц.
– Можно мне поехать с тобой?
Он взял мои руки и взглянул в глаза:
– Ох, если б это было возможно!
– А почему нет?
Он только покачал головой и прижал меня к себе.
– Оставайся здесь, милая, и жди меня. Я вернусь как можно быстрее.
– Мне будет так грустно без тебя.
– И мне тоже. Тебе не придется сожалеть никогда. Я уверен.
Вопросы застыли на моих губах: «Я ничего не знаю. Где твой отец, куда ты едешь? Смогу ли написать тебе?»
Так много я хотела знать. Но он говорил мне о своей любви, как я нужна ему, что он понял, встретив меня в лесу, что всю дальнейшую жизнь мы должны жить вместе.
Он сказал:
– Милая! Я вернусь к тебе очень скоро.
– Куда я могу написать тебе?
– Не надо. Я вернусь. Просто жди меня здесь. И все, Ленхен.
Потом он уехал и я осталась одна.
Каким пустынным казался мне охотничий домик. Он стоял тихий и мрачный. Я бродила по комнатам, не зная, как убить время. Зашла в комнату, где я провела ту нелегкую ночь. Дотронулась до ручки двери и вспомнила, как он стоял снаружи, надеясь, что я оставлю ее открытой. Потом я зашла в другую комнату, где висела одежда той, другой женщины, и попыталась представить, как она выглядела. Я думала о всех других женщинах, которых он любил или делал вид что любит. Они, конечно, были красивы, веселы, опытны и, может быть, не глупы; я ужасно ревновала его к ним и очень сожалела о своих недостатках. Но все же он женился на мне.
Мне придется многому научиться. Графиня Локенбург.
Неужели этот знатный титул принадлежит мне? Я повернула кольцо на своем пальце и подумала о документе, хранившемся в моей сумке и гласившем, что 20 июля 1860 года Елена Трант бракосочеталась с графом Локенбургом в присутствии свидетелей Эрнста и Илъзы Глайбергов.
Впереди был целый бесконечный день. Как пустынен был дом, как одинока я!
Я пошла в лес, вошла в сосновую рощу, села под сосну я задумалась о случившемся.
Интересно, что сказали бы тети, узнав, что я стала женой графа. Что сказали бы Гревилли и Клисы. Они казались мне теперь такими нереальными. Все это могло случиться только в заколдованном лесу.
Когда я вернулась в домик, я застала там, к моему удивлению, Ильзу и Эрнста.
– Граф заехал к нам по пути. Он неожиданно решил, что тебе не стоит оставаться здесь, пока его нет. Он сказал, что ты будешь скучать в одиночестве, и просит тебя переехать к нам. Он заедет за тобой сразу при возвращении.
Я осталась очень довольна, сложила вещи, и после полудня мы отправились в город. Мне не хотелось оставаться в домике, где я была так счастлива, и мне будет легче ждать возвращения Максимилиана в обществе Ильзы.
Уже стемнело, когда мы приехали к Глайбергам.
Ильза сказала, что я, должно быть, очень устала и настоятельно предложила немедленно лечь спать.
Она пришла ко мне с неизменным стаканом горячего молока.
Я выпила его и быстро погрузилась в глубокий сон.
И когда я проснулась, лесная идиллия, увы, кончилась и начался страшный, кошмарный сон.
ГЛАВА 4
Когда я проснулась, было, по-видимому, далеко за полдень. В первую минуту я не могла понять, где я схожусь. Потом я вспомнила, что Ильза и Эрнст привезли меня вчера из охотничьего домика. Я взглянула на часы у изголовья кровати – было четверть пятого.
Я встала, и острая боль пронзила мою голову. Я не успела понять, что случилось. Стены комнаты, казалось, надвинулись на меня, и все поплыло перед глазами.
Я больна, подумала я. Хуже того, сознание мое было затуманенным. Только вчера я проснулась в добром здравии рядом с Максимилианом, а вот теперь лежу больная.
Я попыталась встать, но не устояла и упала на постель.
Слабым голосом я позвала Ильзу.
Она вошла с очень озабоченным видом.
– Ильза, что случилось со мной?
Она внимательно следила за мной.
– Ты не помнишь?..
– Со мной было все в порядке, когда мы приехали сюда, вчера вечером?
Она прикусила губу в нерешительности.
– Не тревожься, моя милая, мы позаботимся о тебе.
– Но...
– Ты неважно себя чувствуешь. Постарайся отдохнуть. Постарайся снова заснуть.
– Отдохнуть! Зачем? Что случилось? С чего это вы напускаете на себя такой таинственный вид?
– Все в порядке, Елена, не беспокойся. Тебе следует попытаться заснуть и забыть...
– Забыть! Что вы имеете в виду? Забыть, что забыть?
– Я пойду позову Эрнста, – ответила Ильза. Когда она шла к двери, ужасное предчувствие охватило меня. Неужели Максимилиан мертв? И они готовят меня к этому известию?
Вошел Эрнст с мрачным выражением лица. Он взял; меня за руку и пощупал пульс, словно был врачом. При этом он многозначительно взглянул на Ильзу.
– Вы пытаетесь доказать мне, что я больна? – спросила я требовательно.
– Лучше ей все сказать, Ильза, – посоветовал Эрнст.
– Ты не вставала с постели с тех пор, как вернулась ночью домой. Вот уже шесть дней.
– Я не вставала с постели шесть дней? Максимилиан знает об этом?
Ильза положила руку на мой лоб.
– Елена, ты была в забытьи. С тобой случилась ужасная беда, за которую я казню себя. Мне нельзя было разрешать тебе идти на площадь и отлучаться от меня.
– Не понимаю.
– Лучше, я думаю, сказать ей всю правду, – повторил Эрнст.
– В Ночь Седьмой луны, – сказала Ильза, – мы отправились в город. Ты помнишь?
– Конечно, и что?
– Ты помнишь, как мы стояли на площади и смотрели на гуляющих?
Я кивнула.
– Я страшно испугалась, когда ты потерялась. Я повсюду искала тебя в городе, а потом решила, что ты пошла домой, но тебя не было. Мы с Эрнстом снова отправились на поиски. Мы чуть не сошли с ума от страха за тебя. Мы уже собирались идти снова, когда ты вернулась. Ох, Елена, я никогда не смогу забыть, в каком ты была виде. И мы это допустили.
– Но когда я вернулась, вы поняли, что меня привез Максимилиан.
Ильза смотрела на меня, покачивая головой..
– Ты явилась в плачевном состоянии. В разорванном платье, в бреду, в шоке! Тебя нельзя было понять, но мы догадались, что случилось. Такое бывало и раньше с юными девушками в ночи Седьмого полнолуния, но то, что это случилось с тобой, Елена, целиком наша вина. Воспитанная в тепличных условиях девушка, без знания жизни. Я не знаю, что сказать твоим тетям. Ох, Елена, мы с Эрнстом вне себя от беспокойства за тебя.
У меня вырвался крик.
– Все это неправда! Меня привез Максимилиан. На следующий день он приехал и сделал мне предложение. Нас обвенчал священник в охотничьем домике.
Ильза закрыла лицо руками, а Эрнст отвернулся, не сумев сдержать свои чувства.
Наконец она села на кровать и взяла меня за руку.
– Мое дорогое дитя! Тебе нельзя волноваться. Мы позаботимся о тебе. Чем быстрее ты осознаешь реальность случившегося, тем быстрее оно будет отдаляться от тебя. Я вынуждена рассказать тебе жестокую правду о том, что случилось с тобой в Ночь Седьмой луны. Ты потерялась, тебя утащили в лес и, я думаю, изнасиловали. Ты нашла дорогу домой и в шоке, кажется, не помнишь, что с тобой произошло. Мы положили тебя в постель, вызвали врача, старого друга Эрнста. Он рекомендовал давать тебе успокоительное, пока твой разум и тело не оправятся от шока. Он посещал тебя все эти дни...
– Каждый день! Но меня здесь не было!
– Нет, Елена, ты не вставала с постели с той ужасной ночи.
– Этого не может быть!
– Успокойся. – Ильза погладила мою руку. – Этот кошмар ты должна выкинуть из головы. Это единственный путь. Но он приезжал сюда, – закричала я. – Вы знаете, он приезжал сюда. Мы поженились, и вы оба были свидетелями.
Я дотронулась до пальца, на который он надел мне кольцо, и похолодела от ужаса – кольца не было.
– Мое кольцо, где мое кольцо? Кто-то взял его.
– Кольцо? О каком кольце ты говоришь, Елена?
– О моем обручальном кольце.
Они снова многозначительно переглянулись.
– Елена, попытайся отдохнуть, – сказала Ильза. – Поговорим обо всем завтра.
– Завтра! – закричала я. – Как я могу отдыхать до завтра?
– Мы должны поставить все точки над i, потому что мне очевидно, что ты не успокоишься до тех пор, пока не освободишься от этих галлюцинаций.
– Галлюцинаций?
– Возможно, мы ошибались, Эрнст, но мы хотели, как лучше. Доктор Карлсберг – выдающийся врач, опередивший свое время. По его мнению, он должен был сделать все, что в его силах, и вычеркнуть из памяти это страшное приключение до тех пор, пока твое сознание полностью не восстановится.
– Бога ради, расскажите мне, что случилось?
– Ты вернулась домой в этом ужасном состоянии. Какой-то мерзавец отыскал тебя в толпе и ему как-то удалось затащить тебя в лес неподалеку от Старого города изнасиловать. Слава Богу, ты смогла найти дорогу домой.
– Я не верю этому. Я знаю наверняка, что случилось со мной. Меня привез сюда Максимилиан, граф Локенбургкий. И вы знаете, мы поженились. Вы с Эрнстом были свидетелями на бракосочетании.
Покачав головой, Ильза медленно повторила:
– Когда ты вернулась домой, мы уложили тебя в постель и вызвали доктора Карлсберга. Мы знали, что случилось, увы, это было очевидно. Чтобы снять боль и помочь тебе уснуть, он дал тебе лекарства. По его мнению, ты перенесла ужасный шок, и, когда мы рассказали ему о твоей семье, он счел целесообразным, чтобы ты осталась под его наблюдением до выздоровления. Ты находилась под действием успокоительных лекарств последние несколько дней, и он предсказал, что они могут вызвать галлюцинации.
Во второй раз она употребила это слово. Теперь я действительно испугалась.
– Елена, ты должна верить мне. С того времени, когда ты вернулась домой в ту ужасную ночь, ты не вставала с постели.
– Не может быть.
– Но это так. То же скажут тебе Эрнст и доктор Карлсберг, когда придет навестить тебя. Ты бредишь каким-то Максимилианом. Но ты не вставала с постели все это время.
Но... я вышла замуж.
– Дорогая, попытайся отдохнуть. Давай разберемся во всем утром.
Я переводила взгляд с Ильзы на Эрнста. Они смотрели на меня с состраданием. Ильза пробормотала:
– Если... если мы пошли бы с тобой, Эрнст! Если бы мы остались дома. Боже мой, почему мы не остались дома!
Я думала: я сплю и сейчас проснусь, и кошмар кончится.
– Эрнст, – сказала Ильза, – думаю, что следует! попросить доктора Карлсберга прийти сюда немедленно.
Я легла на подушку; я чувствовала себя усталой, но убеждение, что все это – кошмарный сон, не покидало меня.
Я дотронулась до пальца, надеясь, что кольцо каким-то чудесным образом появится на нем. Я сказала Максимилиану, когда он надевал мне его, что не сниму его никогда.
Открыв глаза, я увидела, что осталась одна.
Я почувствовала себя лучше, ошеломление стало проходить.
Конечно, у меня есть доказательства. Непонятно, куда исчезло кольцо. Может быть, оно соскользнуло с пальца. Оно было большего размера и могло упасть куда-нибудь в постель. Но зачем кузина Ильза утверждает, что я пробыла в постели шесть дней, когда этого не было? Шесть дней. Это невозможно. Без сознания шесть дней! Под воздействием снотворного? Эти слова звучали угрожающе. Но зачем Ильзе и Эрнсту, которые были так добры ко мне придумывать такую историю? Что их могло толкнуть на это? Я ничего не видела от них кроме доброты, да и теперь они пытались мне помочь.
О, нет! Я не могла поверить в их слова. Я не сдамся. По их утверждениям, вместо человека, которого я любила, знатного графа, ставшего моим мужем, я оказалась во власти насильника. Нет, это невероятно. И они утверждают – я пролежала в постели шесть дней.
Если найти кольцо, я доказала бы им... Оно должно быть в постели. Оно, вероятно, соскользнуло с пальца. А что, если кузина Ильза говорит мне неправду? Зачем?
Я встала с постели. Комната поплыла у меня перед глазами, но я превозмогла себя. Поиски кольца были безуспешными. Может быть, оно упало на пол. Я нигде не могла найти его. Я теряла сознание, но чувство острой необходимости найти этот символ замужества толкало меня на поиски.
Что же случилось с кольцом?
Поиски вконец истощили мои силы, и я снова легла в постель.
Лежа, я пыталась стряхнуть с себя непреодолимую сонливость. Но, видимо, задремала и, проснувшись, увидела у кровати Ильзу с каким-то незнакомым человеком. Средних лет, с бородой, он глядел на меня пронзительными голубыми глазами.
– Это доктор Карлсберг, – представила его Ильза. Я приподнялась на постели.
– Я хочу о многом вас спросить.
Он кивнул понимающе.
– Может быть, мне лучше уйти? – спросила Ильза, и он снова кивнул.
Когда она вышла, он сел у постели и спросил, как я себя чувствую.
– Чувствую, что схожу с ума.
– Вы под воздействием сильнодействующих лекарств.
– Они мне это сказали. Но я не верю...
Он улыбнулся.
– Ваши сновидения кажутся вам реальностью.
– Это не сновидения, я не верю.
– Но они приятны и полностью соответствуют вашим мечтам. Не так ли?
– Я была очень счастлива.
Он кивнул.
– Это было необходимо. Вы были в таком ужасном состоянии, когда меня пригласили.
– Вы говорите о Ночи Седьмой луны?
– Да, так ее называют. Вы были среди праздновавших, потеряли кузину, и потом это случилось. Вас это потрясло, возможно, сильнее, чем обычную девушку в подобных обстоятельствах. Ваше счастье, что вас не убили.
Меня передернуло.
– Все было совсем не так. Меня привезли домой.
– Мы стремились именно к этому результату вычеркнуть из вашей памяти все неприятные воспоминания. И мне кажется, лечение сработало.
– Я не могу в это поверить и не хочу.
– Вы все еще хотите исключить злой умысел. Это естественно, но вам больше нельзя оставаться в таком состоянии. Теперь вам следует взглянуть правде в глаза.
– Но я не верю...
Он улыбнулся.
– Мне представляется, что мы спасли вас от психического коллапса. Ваше состояние в ту ночь было ужасающим. Ваша кузина боялась за вас и поэтому пригласила меня. И я думаю, мы успешно справились с первым этапом лечения и, если нам удастся довести до вашего сознания, что имел место печальный несчастный случай, о котором следует искренне сожалеть, но отвергнуть его нельзя, ибо он был на самом деле, то тогда мы сможем излечить вас полностью. Другие женщины также глубоко страдали в подобных ситуациях, некоторым удалось выкарабкаться и со временем вернуться к нормальной жизни, у других остались шрамы на всю жизнь. Если вы попытаетесь вычеркнуть этот инцидент из вашего сознания, со временем от него останется только маленький шрам, а возможно, и никакого следа. Вот почему мне пришлось принять довольно решительные меры в Ночь Седьмой луны.
И, несмотря на его уверенный и профессионалы вид, я не могла удержаться от протестующих возгласов:
– Это невозможно, я не могла все это придумать. Я не верю и не хочу верить. Вы обманываете меня.
Он улыбнулся печальной и мягкой улыбкой.
– Я выпишу вам кое-что на ночь, – сказал он успокаивающе. – Легкое средство. Вы поспите, и завтра головокружение пройдет. Утром вы проснетесь свежей и бодрой, и тогда все предстанет в более четком виде.
– Никогда не поверю вашей фантастической версии, – с вызовом сказала я, но он в ответ лишь сжал мою руку и вышел.
Вскоре появилась Ильза с подносом, на котором лежала вареная рыба, и, несмотря на сумятицу в мыслях, я поела немного, выпила молока и вскоре уснула, не дождавшись ее прихода за подносом.
На следующее утро, как и предвидел доктор, почувствовала себя несколько лучше. Но это улучшение лишь усугубило мою тревогу. Я ясно представляла себе Максимилиана, коричневато-желтые искринки в его глазах и волосах, глубокий тембр его голоса, его звучный смех.
Но мои родственники вкупе с доктором настаивали на том, что он – выдумка.
Ильза принесла завтрак и взглянула на меня вопрошающим взглядом.
– Как ты себя чувствуешь, Елена?
– Голова больше не кружится, но я очень встревожена.
– Ты все еще веришь в то, что тебе почудилось?
– Конечно, конечно, верю.
Она погладила мою руку.
– Не думай об этом, все встанет на свое место, когда ты придешь в себя.
– Ильза, это должно было случиться.
Она покачала головой.
– Ты была здесь все это время.