Текст книги "Паутина любви"

Автор книги: Виктория Холт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Наутро я не смогла побороть желания пойти посмотреть на Домик-на-скалах. Я нашла его по описанию Джоуэна Джермина: он находился на самом верху западной скалы, и его окна выходили на городок. Домик был очень чистенький, с белыми тюлевыми занавесками на окнах. Перед ним был садик, по виду которого можно было сказать, что за ним хорошо ухаживают.

Я задержалась на тропке, и из дома вышла женщина, это была наверняка миссис Парделл, у меня было подозрение, что она увидела меня через занавеску.

Она не заговорила со мной, лицо ее было угрюмым, почти враждебным, будто она хотела, чтобы я держалась подальше.

– Доброе утро, – сказала я как можно приветливей.

Миссис Парделл кивнула в ответ, но весь ее вид говорил, что лично она считает встречу законченной. Меня это задело. Было бы лучше, если бы она оказалась чуть более разговорчивей. Но я обманулась в своих ожиданиях. – У вас очень красивый сад, – сказала я и попала в точку. Выражение лица женщины слегка смягчилось. Она очень гордилась своим садом. Я решила закрепить свой успех.

– Как вы добиваетесь того, чтобы у вас росла вся, эта красота? Наверное, это очень трудно, ведь растения принимают на себя всю силу ветра.

– Да, – угрюмо сказала женщина. – Из-за ветра здесь много проблем.

– Наверное, это тяжелая работа… к тому же надо уметь выбрать то, что будет лучше расти.

– Вы что – специалист по садоводству? – спросила миссис Парделл.

В ее голосе слышался акцент – совсем не похожий на здешний. И я вспомнила слова Джоуэна Джермина о том, что женщина приехала с севера.

– Ну, не совсем специалист, – ответила я. – Просто это очень увлекательное занятие.

– Вы правы, этим трудно не увлечься.

– А вот эти елочки… они?..

– Это кипарисы Лоусона. Из них получается хорошая изгородь. А как они быстро растут! – Хозяйка домика определенно смягчилась. – Мне их прислали по почте в конверте – небольшой пакетик, а в нем несколько побегов. А теперь посмотрите, какие они…

– Какое чудо! – сказала я, завороженно глядя на них.

– Они развиваются в плотный куст, а не растут вверх, как обычные кипарисы, и к тому же очень устойчивы к ветрам, а об этом здесь нужно думать в первую очередь.

Я понимала, что говорить о чем-либо, кроме сада, опасно.

Миссис Парделл заговорила снова:

– Климат здесь мягкий и влажный. Здесь все вырастает на четыре недели раньше, чем на севере.

– Вот как? А это что за крепыши?

Она удивленно посмотрела на меня. Я проявила незнание чего-то элементарного.

– Это же гидрангия. Из-за влажности она разрастается со скоростью лесного пожара. Этот год будет благоприятным для роз.

– Вы уверены?

Она с важным видом кивнула:

– Я знаю признаки.

– Некоторые розы у вас просто замечательные.

– Да, есть некоторые виды. Мне так хочется раздобыть хорошую алую розу.

– Почему вы не можете… раздобыть ее?

– Мне нужна вполне определенная разновидность. Понимаете, нужна настоящая алая роза. В этих местах я только один раз встретила ее – в большом саду перед особняком. – Ее голос стал жестким. – У Трегарлендов. У них есть как раз такая роза. Я долго искала ее, но не могла найти. Вероятно, это гибрид. Я никогда раньше не видела такой яркий и чистый цвет.

– Почему бы вам не взять у них черенок или там отросток?

Я боялась, что выдаю свое незнание садоводства. Она могла заподозрить скрытый мотив моего визита.

– Я не стану у них ничего просить и вообще не хочу иметь с ними дела.

– О… как жаль.

Я поняла, что допустила промашку.

– Что ж, мне надо идти работать, – сказала миссис Парделл и резко поклонилась, давая мне понять, что разговор закончен.

А я-то размечталась, что она пригласит меня в дом, угостит домашним сидром, и мы с ней уютно посидим и поболтаем. Как бы не так! Мне не удалось выудить из нее хоть какую-нибудь информацию. Было бы интересно поговорить с ней и услышать ее рассказ о дочери, которая работала барменшей в «Отдыхе моряка», которая вышла замуж за наследника рода Трегарлендов и которая преждевременно погибла. Но я ничего не добилась от миссис Парделл. Расстроенная, я пошла обратно. Ах, если бы я могла поговорить с ней! Она не позволила бы себе никакие фантазий и рассказала бы, как все это случилось на самом деле. Я смогла бы тогда составить ясную картину. Но зачем мне это было нужно? Ведь все уже в прошлом. Однако то, что я узнала, заставило меня думать иначе. Люди не всегда являются такими, какими кажутся нам. Дермот – очаровательный и добродушный молодой человек, путешествующий по Германии, – не проявил и признака. того, что в его жизни произошла трагедия. Разве не воспринимала бы я его иначе, если бы знала, что у него была жена, утонувшая незадолго до рождения ребенка? Отец Дермота – ехидный старик, который в молодости вел разгульную жизнь, а теперь стал затворником, с интересом наблюдающим за тем, что происходит вокруг, с одной целью: чтобы при случае вставить кому-нибудь шпильку. Матильду я, кажется, понимала, но ее сын Гордон оставался для меня загадкой. Он держался в стороне и казался по горло занятым делами имения, к которому Дермот, похоже, был равнодушен.

По дороге мне в голову пришла неплохая идея. Нужно было снова повидаться с миссис Парделл, но следовало иметь какое-то оправдание для встречи. Нельзя же просто торчать у изгороди и Глазеть на сад – ей нетрудно будет узнать во мне невежду. Эта проницательная женщина с севера могла легко уловить мой скрытый интерес к ней, ей могло стать известно, что я гостья Трегарлендов и сестра второй жены Дермота.

Я решила действовать по плану, который придумала. Он, конечно, мог и провалиться, но почему бы не попробовать?

Вернувшись домой, я прошла в сад, сбегавший по склону скалы к морю и пляжу, – с которого первая жена Дермота вошла в воду в то роковое утро. Я постояла немного на тропинке, наслаждаясь легкими порывами ветерка и вдыхая едва уловимые запахи; сада. Здесь было так хорошо, но я думала об Аннетте и представляла, как она медленно – из-за своей беременности – спускается по этой тропинке к морю.

Отдавала ли она себе отчет в том, что делает? Я продолжала стоять на месте, погруженная в мысли о ней, пока не вспомнила, зачем пришла сюда.

Неподалеку я увидела садовника, занятого работой, и направилась к нему. Я знала, как его зовут.

– Привет, Джек, – обратилась я к нему.

Он коснулся козырька шапочки и облокотился о лопату.

– Добрый день, мисс, – сказал он.

– Сад выглядит чудесно, – польстила ему я. Садовник улыбнулся:

– Он будет еще красивей через неделю. Надо надеяться, что ветер в ближайшие дни не повторится.

– Должно быть, ветер – главный враг для сада. Он почесал затылок:

– Есть и другие враги, но с ними можно справиться, а что делать с ветром?

Я начала подбираться к тому, зачем пришла.

– А что у вас там? – показала я рукой. – Алая роза?

– О, я понял, о чем вы говорите. Эта роза особая. Из-за своего цвета. Это большая редкость.

– Я бы хотела взглянуть на нее поближе. Мы поднялись с ним чуть выше по склону.

– Вот, мисс, полюбуйтесь. Красавица, не правда ли?

– Скажи, Джек, с нее срезают черенки?

– Да, мисс, конечно, срезают. Беда в том, что они не всегда приживаются. Этой розе здесь нравится. Быть может, иногда ей грезится вечерний бриз. Некоторые растения любят расти вблизи моря, а другие – нет.

– Я встретила женщину, которая интересуется этой розой. Нельзя ли срезать черенок для нее?

– Почему же нельзя, мисс? Конечно; можно.

– А вы не окажете мне такую услугу?

– Буду рад этому, мисс. Но я не могу обещать, что черенок приживется.

– Она хороший садовник и постарается, чтобы все получилось. – Кто-нибудь, кто живет поблизости?

– Женщина, с которой мне случилось разговориться. Она как-то упомянула как раз о такой розе.

– Понятно, мисс. Когда вам его срезать?

– Что, если завтра?

– Подойдете ко мне, мисс, и я все сделаю.

– Спасибо, Джек. Она так обрадуется.

– Лишь бы черенок взялся.

Я улыбнулась. Меня не особенно волновало, приживется черенок или нет. Я была одержима надеждой на разговор с матерью первой жены Дермота.

Утром я отнесла черенок в Домик-на-скале. Увидев черенок, миссис Парделл просияла. Она смотрела на него и ласково улыбалась. Улыбка так изменила ее лицо!

– Значит, вам удалось достать его? – сказала она.

– Это было не так уж трудно сделать. Я просто попросила об этом садовника. Мне кажется, ему приятно, что кому-то так понравилась роза.

– Я не могу сказать вам… – она с трепетом взяла у меня черенок и повернулась, чтобы идти в дом. Я последовала за ней.

– Садовник сказал, что черенок может не взяться.

– Я знаю. Такое часто бывает.

– Если он не возьмется, вы дайте мне знать, и добуду вам еще один такой же.

Мы прошли через комнату с натертым до блеска полом в безукоризненную кухню. Я понимала, что веду себя нахально, но не хотела, чтобы мои усилия пропали даром: миссис Парделл должна быть вежлива со мной за такой подарок. Я была уверена, что она мне по-настоящему благодарна.

– Вы так добры, – сказала она. Она поставила черенок в стакан с водой и повернулась ко мне.

– Может быть, вы выпьете чашечку кофе или немного чая?

Я ответила, что, пожалуй, выпью чашечку кофе.

– Я проведу вас в гостиную, подождите меня там, пока я готовлю кофе.

– Спасибо.

Мне было предложено сесть. Это было как раз то, на что я рассчитывала.

Почти сразу же я увидела фотографию в серебряной рамке, стоящую на маленьком столике. Девушка была пухленькая, ничуть не похожая на миссис Парделл. Она улыбалась, и в ее улыбке сквозило озорство. У нее был слегка вздернутый нос. В платье с глубоким вырезом проглядывалась ложбинка между грудей.

«Аннетта, – подумала я. – Интересно, как миссис Парделл отнеслась к тому, что ее дочь устроилась барменшей в „Отдых моряка“? Вряд ли это было подходящим занятием для дочери такой женщины».

Миссис Парделл вошла с Двумя чашками кофе на подносе, и я уже собралась спросить ее: «Наверное, это ваша дочь?», – но вовремя сдержалась. Мне следовало действовать осторожно, иначе меня могли не пригласить сюда снова.

– Вы очень добры, – сказала я.

– Это все, что я могу для вас сделать.

Это прозвучало, как обязательная плата за мои услуги, и я поняла, что мне нужно соблюдать осторожность.

Я продолжала поглядывать на фотографию, и тут до меня дошло, что миссис Парделл не может не заметить этого и было бы странно, если бы я ничего не сказала.

– Какая привлекательная девушка! – сказала я. – Вы так думаете? – она поджала губы.

– Это ваша дочь? Миссис Парделл кивнула:

– Была. Сейчас ее нет… она погибла.

– О, мне так жаль…

Она держалась настороже. Я почувствовала, что, несмотря на мой подарок, она не допустит, чтобы у нее что-то выпытывали.

Я сменила тему.

– Кажется, вы приехали сюда с севера? – спросила я. – Да, я приехала сюда с мужем. Он испортил себе легкие на работе, и, как положено, ему выплатили приличную сумму денег. Мы приехали сюда. Нам сказали, что здесь климат лучше для него.

– А вам здесь нравится?

– Одно нравится, другое нет.

– Так устроена жизнь, не правда ли? – заметила я с философским видом.

– Здесь все хорошо растет. «Итак, мы опять вернулись к садоводству», – подумала я. Мне следует изобразить интерес к теме и не проявлять своего невежества.

Я сказала:

– Кофе очень хорош. Вы так добры. Миссис Парделл нахмурилась. Я могла представить, что она думает: «Эти южане-болтуны… говорят одно, думают другое. Она принесла черенок, я угостила ее кофе… Сколько можно говорить о доброте?»

Она сказала:

– На севере каждый знает, где он и что с ним. А здесь… люди говорят странно… слишком много слов. Я называю это бла-бла. Ах, милая, это, ах, милая, то. А стоит вам повернуться спиной – и вас разорвут на куски.

– Похоже, северянам жить проще, – сказала я. – Значит, вы живете одна?

– Да, сейчас одна.

Я опять ступила на хрупкий лед. Если я буду неосторожной, меня больше сюда не пригласят. Благодарность за черенок все еще теплилась в ней, и этим надо было воспользоваться.

Неожиданно она сказала:

– Вы здесь гостите?

– Да, у Трегарлендов.

– Я знаю. Вы принесли черенок из их сада.

Она подняла голову и тихонько покачала ею. Ее губы были плотно сжаты.

– Вы, вероятно, знаете, что моя сестра – член этой семьи? – сказала я.

Миссис Парделл кивнула. Неважная у меня рекомендация: сестра женщины, которая стала женой мужа ее дочери. Я поспешила добавить:

– Я не пробуду здесь долго. Мы с мамой уезжаем через несколько дней.

Она снова кивнула. Я поняла, что она не собирается раскрывать свою душу. Пустая трата времени. Но я решила не сдаваться сразу.

– Ну что ж, спасибо. Мне было хорошо у вас. Я надеюсь, что черенок возьмется, – сказала я и поставила пустую чашку рядом с фотографией Аннетты. – Сначала он должен пустить корешки.

– Вы знаете, я подумала… вы не будете возражать, если я… – Она пристально смотрела на меня, и я храбро закончила фразу: – Вы не будете возражать, если я зайду к вам, когда приду сюда в следующий раз, чтобы посмотреть на черенок?

Выражение ее лица смягчилось:

– Ну конечно, вы должны зайти. Я буду рада показать вам растеньице. Уверяю вас, ему будет хорошо в моем саду. Вот увидите. Когда вы приедете в следующий раз, оно будет сидеть в земельке.

Я ушла из Домика-на-скале с довольной улыбкой. Нельзя сказать, что визит прошел успешно, но он не был последним.

Я направилась к тропе, ведущей вниз, к городку, думая о миссис Парделл и гадая о том, смогу ли я настроить ее на такой разговор, который был нужен мне. Я не могла не похвалить себя за свою хитроумную выдумку с черенком. Миссис Парделл была слишком прямолинейной и гордилась этим. Она не терпела обмана и не выносила манеру общения южан, построенную на мелких хитростях. Она хотела знать правду, какой бы неприятной она ни была.

Дул легкий бриз, принося с собой запах водорослей. Тропа вдоль скалы была извилистой и неровной. Том Смарт, конюх, предупреждал меня об этом. Местами тропа сужалась и шла по самому краю обрыва. Я знала, что немного дальше меня ждет такой участок тропы, где она особенно узкая, а склон скалы особенно крутой. Здесь установили перила – после того, как один пожилой человек поскользнулся в гололед и, упав со склона, разбился насмерть о камни. Об этом мне рассказала Матильда.

Я постояла немного, чтобы вдохнуть бодрящего воздуха. Немногие пользовались этой тропой. В этом месте скала была изрезана уступами и являла собой впечатляющее зрелище.

Я наблюдала за чайкой, которая на лету выхватила из клюва другой небольшую рыбешку и победно взмыла в воздух. Жертва грабежа с громкими криками пустилась преследовать нахалку.

Я услышала чьи-то шаги на тропе и пошла дальше – пока не оказалась на узком участке с перилами. Безусловно, их нельзя было считать прочными. В этом месте склон скалы был почти отвесным.

– Виолетта, – услышала я за собой чей-то голос. Я резко обернулась. Ко мне шел Гордон Льюит.

– А-а… – сказала я. – Это вы.

– Я видел, как вы выходили из Домика-на-скале.

– Вот как? А я вас не заметила.

– Побывали у миссис Парделл?

– О да…

– Как вам это удалось? Она ведь не славится гостеприимством.

– Зато славится другим. Она опытный садовод.

– У вас с ней общий интерес? Вы тоже опытный садовод?

– Не совсем так.

Гордон стоял очень близко от меня. Я не знала, как мне с ним держаться. Для меня он всегда оставался загадкой. Он был скрытным человеком, мне было трудно понять, что у него на уме. Он нависал надо мной своими широкими плечами, и я чувствовала себя рядом с ним карликом. Мне почему-то подумалось, что он может быть жестоким. Я почувствовала себя одинокой и беззащитной и вдруг начала оправдываться перед ним:

– Знаете, я проходила мимо ее дома и залюбовалась садом. Она вышла из дома, и мы разговорились. Она сказала мне об одном растении, которое видела в саду у Трегарлендов, и Джек срезал мне черенок с этого растения. Я отнесла ей черенок, а она пригласила меня на чашку кофе.

– О, это большое снисхождение с ее стороны. Она не настроена дружелюбно к тем, кто живет в доме Трегарлендов.

– Да, я знаю причину. Гордон задумчиво кивнул.

– Ну и как, беседа была интересной?

– Да нет… Мы говорили о садоводстве, в котором я совсем не разбираюсь.

– А-а… – протянул он рассеянно и положил руку на перила. – Вы знаете, этой тропой редко пользуются, – добавил он.

– Да, много спусков и подъемов, – отозвалась я.

– Есть другая тропа, выше по скале… – Он кивком показал наверх. – Но она идет кружным путем. А здесь ходить опасно, особенно в дождь и заморозки.

Гордон пристально смотрел на меня, И я снова почувствовала беспокойство.

– Ограждение не очень надежное. – Он тряхнул перила. – Если кто-нибудь упадет на поручень всем телом, то перила не выдержат. Их пора ремонтировать, но об этом некому позаботиться…

Я подумала, а почему, собственно, мы стоим здесь? И поняла, что это он мешает мне пройти. Послышался звук шагов по тропе, и у меня отлегло от сердца.

Я сделала движение вперед, и ему не оставалось ничего другого, как последовать за мной. Как хорошо, что мы миновали этот ужасный проход. Голоса за спиной меня успокоили. Видимо, это были какие-то приезжие, поскольку Гордон не узнал их.

Тропа стала шире, и мы пошли рядом. Гордон сказал, что у него в городке есть кое-какие дела, и немного рассказал о нем.

– Устье реки образует прекрасную бухточку. Ей-то городок и обязан своим процветанием. Это удобная база для рыбаков. В наших местах хорошо ловится рыба… А как чувствует себя ваш отец?

Я ответила, что он здоров.

– Надеюсь, он приедет с вами в следующий раз.

– Не знаю. Он всегда так занят делами.

– Да, это мне понятно. Спуск был достаточно крутым, и Гордон протянул мне руку, чтобы помочь, но тут же извинился за свой жест.

Странный человек… Похоже, он был совсем не тот, за кого я его принимала. Я не могла понять, привлекает он меня или отталкивает.

Неожиданно он спросил:

– Вы собираетесь снова навестить миссис Парделл?

– У нас не такие уж близкие отношения, мне было разрешено посмотреть, как приживется растение, только и всего.

Легкая улыбка появилась на губах Гордона.

– Если пойдете к ней, будьте осторожны. Лучше идите тропой по верху, правда, и там есть крутой спуск – у самого Домика.

– Спасибо за предупреждение. Но придется подождать, пока растение пустит корни… или что там еще оно должно сделать.

Гордон снова улыбнулся:

– А вы и в самом деле не большой специалистов садоводстве.

– Да какой из меня садовник. Он испытующе посмотрел на меня, и стало понятно, что его интересовал вопрос, каким образом мне удалось войти в доверие, к хозяйке Домика-на-скале. Наверное, это казалось ему специально спланированной акцией, и он гадал, зачем мне все это нужно. Неужели только для того, чтобы побеседовать с миссис Парделл?

– Я вынужден оставить вас здесь, – сказал Гордон и посмотрел на часы. – Через пять минут у меня встреча.

– До свидания, – попрощалась я.

Возвращаясь домой, я размышляла над этим свиданием, оно казалось мне весьма странным, мне еще не приходилось так долго разговаривать с Гордоном.

Вечером я встретилась с Джоуэном Джермином на лугу, где упало дерево: Он очень обрадовался, когда увидел меня.

Дорабелла чувствовала себя несколько утомленной и отдыхала, иначе мне было бы не просто уйти из дома, тем более, что я и так отсутствовала все утро.

Я ничего не сказала сестре о встрече с миссис Парделл. Я не хотела расстраивать Дорабеллу лишний раз.

Она не возражала против моего ухода, потому что знала, что с нею остается матушка.

Конечно, Дорабеллу удивили бы мои встречи с Джоуэном Джермином. Ее очень заинтриговал мой рассказ о нашей первой встрече.

Джоуэн ждал меня.

– Смотрите-ка, минута в минуту, – сказал он. – Мне нравится, когда женщина проявляет такую пунктуальность.

– Я всегда стараюсь быть пунктуальной, если, конечно, не случается чего-нибудь непредвиденного. Дома нас приучили к тому, что быть неаккуратным – это верх неприличия. Мама часто говаривала: «Если ты опаздываешь, значит, тебе не хочется идти на встречу».

– Прекрасно сказано. А ваша сестра, она такая же?

– Видите ли… Он засмеялся.

– Как она себя чувствует?

– Немного устала. Но там мама, она всегда готова составить ей компанию.

– Чудесно. Ну, а теперь – в путь. Отправимся через эту пустошь к «Рогатому оленю».

– Звучит довольно страшно.

– Подождите, вы еще увидите скрипучую вывеску над дверью. Там такой жуткий зверь изображен! Наводит страх на посетителей. Но это вполне уютный уголок, и другой гостиницы нет на несколько миль в округе. Пустошь вызвала во мне жутковатое чувство. Как будто здесь не ступала нога человека. В разных местах из травы выступали огромные валуны, а вдали виднелось кольцо из вертикально стоящих камней, напоминающих человеческие фигуры.

– Это и есть вересковая пустошь, – провозгласил Джоуэн. – Что вы о ней скажете?

– Странное зрелище. Даже как-то страшновато.

– Не вы первая, кто так говорит.

– А вот те камни… их можно принять за человеческие фигуры.

Он подъехал на своей лошади ближе ко мне.

– В определенное время года, – сказал он с наигранным ужасом на лице, – они оживают… и горе тому, кто посмотрит на них.

– Что-о! – в ужасе закричала я. Он рассмеялся.

– Кажется, вы испугались. Не бойтесь, камни очень редко оживают. Однако однажды ожили – если верить молве. Они удостоили такой чести Сэмюэля Старки. Это было полвека назад. Бедняга Сэмюэль вбежал в «Рогатого оленя» с криком: «Они все живые! Камни ожили! Смерть и разрушения нагрянут на Брандермуд!» Так называется деревушка, с которой я вас познакомлю. «Брандермуд будет разрушен этой ночью»! – кричал Сэмюэль. Видите ли, дело в том, что жена бакалейщика Сэмюэля убежала от него с почтальоном, а он привел к себе в дом вместо нее гулящую девку. Брандермуд уподобился Содому и Гоморре, а камни ожили, чтобы сотворить возмездие за пороки.

– Что же случилось с Брандермудом?

– А ничего не случилось. Продолжает мирно су шествовать. И камни стоят на месте. Но странно, что люди продолжают думать, будто камни наделены сверхъестественной силой… А вот и «Рогатый олень». Обратите внимание на зверя. Правда, страшный?

– Я думаю, так кажется потому, что краска вокруг глаз немного выцвела.

– Ну до чего же вы практично мыслите! Вы практичны и пунктуальны. Это хорошо.

Мы оставили лошадей в конюшне и вошли в гостиницу. Холл в ней был почти точной копией того, который был в гостинице, где мы с Джоуэном встречались раньше. Нам принесли кружки с сидром.

– Мне кажется, вы распробовали напиток, – сказал Джоуэн.

– Он и в самом деле очень приятный.

– Скажите мне, – обратился Джоуэн ко мне, – когда вы собираетесь уезжать от нас?

– Послезавтра.

Он недовольно поморщился:

– Так скоро? Но вы приедете сюда снова?

– Думаю, что да.

– Ваша сестра чувствует себя нормально?

– Мне кажется, все идет по плану. Подчиняясь какому-то внезапному импульсу, я сказала ему, что встречалась с миссис Парделл.

Он удивился:

– Неужели? О ней никто не скажет; что она легко заводит друзей.

– Ну что вы, я не претендую на дружбу.

Я рассказала ему о черенке розы. Это его сильно позабавило.

– Какой хитроумный план! – сказал он. – Из вас вышел бы неплохой дипломат. Почему вам так необходимо было встретиться с ней?

– Вынуждена признаться, что я по своей натуре очень любопытна.

– Так… Любопытна, практична и пунктуальна… – пробормотал он негромко. – Две последних характеристики можно отнести к достоинствам. Насчет первой не уверен. Почему такой любопытной вам показалась леди с севера?

– Ну конечно же, из-за ее дочери. Я так растерялась, когда сестра сказала мне о том, что у Дермота была первая жена, но я не знала, кто она была, пока вы не рассказали мне. – И затем вам захотелось узнать о ней побольше.

– Но ведь это естественно, разве не так?

– Что ж, может, и так. Боюсь, об этом захочет узнать и ваша сестра.

– Не думаю, что ее это волнует. Ей всегда не нравилось то, что может вызывать неудобство. Она любит, когда все идет гладко, а если обстоятельства противятся ей, она перестает замечать их…

– Однако вы не похожи на нее.

– Нет. Я хочу знать все – не важно, хорошее или плохое.

– Я прекрасно понимаю вас. Но что вы хотели узнать от миссис Парделл?

– Я надеялась услышать от нее об Аннетте. Какая она была и как все случилось.

– Сомневаюсь, что миссис Парделл будет рассказывать об этом.

– Она мне вообще ничего не сказала.

– Жаль, что такая хитрая задумка с черенком оказалась безрезультатной.

– Ну, не совсем так. Когда я в следующий раз приеду сюда, я пойду к ней посмотреть, прижилось ли растение.

– Блеск! Я восхищен вами. Но, какой вам от этого прок?

– Чем больше вы знаете о людях, тем лучше вы понимаете их.

– Вас так заботит сестра? – спросил Джоуэн, пристально глядя на меня.

Я помедлила с ответом. Заботила ли она меня? Я всегда была чем-то вроде сторожевого пса для нас обеих. Я помню наш первый день в школе: Дорабелла стискивает мою руку, а я сама испытываю трепет, но стараюсь, не показать вида. Нас. посадили за одну парту. Дорабелла прижалась ко мне, ее успокаивало то, что ее надежная сестра рядом, она не догадывалась, что я всего лишь делала храбрый вид – ради нас обеих.

Конечно, я не могла не думать о ней, так как не могла отделаться от чувства, что в доме Трегарленде что-то не так. Его обитатели казались мне какими-то нереальными…

Но объяснить это Джоуэну Джермину было бы непросто. Я и так была с ним слишком откровенна. Что заставило меня рассказать ему об уловке, придуманной мною для того, чтобы проникнуть в Домик-на-скале?

Все объяснялось тем, что с ним я чувствовала себя свободно. Мне нравилось его отношение к вещам: Джоуэн старался ничего не принимать близко к сердцу и во всем находить смешную сторону. Я поняла, что мое отношение к Трегарлендам было надуманным. Они все были так добры к нам, так тепло приняли Дорабеллу. Мама была за нее спокойна. Но так ли это все на самом деле? Может быть, это всего лишь плод моей фантазии?

Джоуэн продолжал смотреть на меня, и я сказала:

– Все происходит так быстро. В прошлом году в это время мы и не знали о существовании Трегарлендов… И вот моя сестра выходит замуж и готовится родить ребенка в доме, который находится за сотни миль от нашего.

– Я понимаю. Вы чувствуете, что здесь много неясного, и первая жена мужа вашей сестры – одна из таких загадок.

– Да, наверное, так.

– Это вполне обычная история. Наследник Трегарлендов женится на барменше, которая должна родить ребенка, а затем происходит трагедия. Вот и все.

– Вы хотите сказать, что он женился на ней потому, что она должна была родить ребенка?

– Да, видимо, так оно и было. По крайней мере, к такому заключению пришло агентство новостей.

– Понятно. Так вы сказали, что это не такая уж необычная история?

– Конечно, их семья не была в восторге от этого. – Джоуэн пожал плечами. – Такие вещи случаются даже в самых порядочных семьях. Теперь все в прошлом. Они все очень довольны новым браком.

– Вы узнали это из ваших источников?

– Конечно. Они редко ошибаются.

Джоуэн начал рассказывать мне о легендах, связанных с этими местами, о том, как празднуют здесь день середины лета и день всех святых, когда вылезают все злые духе. А корнуоллские злые духи по сравнению с другими самые зловредные. Он рассказал мне о ферри-дансе, которым приветствуют весну: люди, взявшись за руки, танцуют на улицах.

Я так увлеклась его рассказом, что даже расстроилась, когда он сказал, что нам пора ехать обратно.

– Надеюсь, вы вернетесь, – были его прощальные слова, когда мы расставались на границе имений. – Я, конечно, узнаю о вашем приезде и буду ждать вас на месте нашей первой встречи. Вы обещаете прийти?

– Обещаю, – ответила я очень серьезно.