Текст книги "Хрустальная ловушка"

Автор книги: Виктория Платова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Когда она закончила рассказ, то сразу же поняла, что подписала себе приговор, – теперь они будут считать ее сумасшедшей.

– И что дальше? – со жгучим интересом спросила Инка: она обожала фильмы ужасов.

– Я не помню, – честно призналась Ольга. – Я выскочила оттуда и бежала, пока хватало сил.

– И бросила лыжи?

Ольга улыбнулась – впервые после того, как пришла в себя. Лыжи, конечно же, лыжи! Ты умница. Инка! Она оставила свои лыжи прислоненными к скале рядом с лазом в пещеру. Они, наверное, до сих пор там стоят. И найти их будет несложно…

– Я оставила их там, возле пещеры, – едва скрывая торжество, сказала Ольга. – Если мы их найдем, то найдем лаз в пещеру…

Марк с сомнением посмотрел на жену.

– Ты мне не веришь, Марк? – Ей было совершенно наплевать на всех остальных. Главное, чтобы Марк принял ее сторону.

– Почему же, – он так осторожничал, так явно подбирал слова, что Ольге вдруг захотелось ударить его. – Почему же, я верю тебе, кара… Только… М-м… Может быть, ты неудачно съехала, может быть, упала…

– Ты хочешь сказать… – Ольга вспыхнула. – Ты хочешь сказать, что я свалилась и ударилась и без того некрепкой головой? И потеряла мозги окончательно?!

– Нет… Нет. Но все это выглядит совсем уж… Просто сон какой-то.

– По-твоему, я сама это придумала?!

– Брейк, брейк. – Инке нравилась ситуация, она даже подмигнула Ольге (вот видишь, Лелишна, и тебе несладко приходится с этим рациональным ублюдком). – Успокойтесь, горячие финские парни! Все очень просто. Нужно проверить все то, что рассказала Лелишна.

– Интересно, каким образом?

– Марк, душка! И как с таким потасканным мозжечком тебе удается занимать такой крупный пост? Твоя умница жена все разжевала: мы отправляемся искать ее лыжи. А заодно и то место. Как тебе такой план?

– Ну, я не знаю… Если все это правда, – Марк сделал ударение на последнем слове, – тогда нужен кто-то посерьезнее нас с вами. Наверняка здесь есть кто-то отвечающий за безопасность…

– Да уж, – поморщился Иона, – такого добра навалом. Сто сорок килограмм живого веса.

– Вот и отлично! – оживился Марк. – Стоит пригласить их сюда, и пускай Ольга все им расскажет. Так же, как рассказала нам. Если, конечно, все это правда…

Ольге стало грустно: Марк, ее муж, единственный человек, которому она доверяла, не встал на ее сторону. Никто не встал на ее сторону. Даже Инка, для Инки ее рассказ – занимательный сюжет, не более, совсем нестрашная страшилка, возможность безопасного приключения, круглые горошины перца в паточном сладковатом снегу. А Иона… Теперь и он будет считать ее сумасшедшей, теперь и он узнает, каково это – любить сумасшедшую. А вообще, с чего ты взяла, Ольга, что он влюбился в тебя? Или ты этого хотела?..

– Я схожу за ним, – сказал Иона.

Его уход из коттеджа был похож на бегство, но этого не заметил никто, кроме Ольги, чувства которой были обострены до предела. Иначе и быть не могло – кому охота выслушивать бредни полуживой мамзельки, едва оправившейся от ночи, проведенной на снегу.

Все то время, пока не было Ионы, и Марк, и Инка не возвращались к рассказанному Ольгой. Марк откровенно боялся этого, для Инки и так все было понятно. После небольших формальностей отправляемся на увеселительную прогулку за лыжами, а там – как бог на душу положит.

– Который час? – наконец-то догадалась спросить Ольга.

– Половина четвертого, кара.

Половина четвертого. Если ее нашли утром, значит, она была без сознания около двенадцати часов – это много даже для глубокого обморока.

– Я так долго не могла прийти в себя?

– Да нет, ты приходила в себя… На несколько минут. Потом тебя осмотрел врач.

– Врач?

– Конечно же, кара… Ты ведь столько времени провела в снегу. А здесь есть врачи, как ты сама понимаешь.

– Ну и что же сказал врач? – спросила Ольга, внутренне холодея.

– Все в порядке. Несколько синяков и ссадин, обожженная рука… – Марк сел рядом с ней на кровать и поцеловал обмотанную бинтом ладонь. – Шишка на голове. Ты все-таки ударилась.

Ольга поднесла руку к волосам и сразу же нащупала маленькую шишку у виска.

– Я чувствую себя нормально, – упрямо сказала она.

– И слава богу!

Марк снял телефонную трубку и попросил принести обед в коттедж. Только теперь Ольга поняла, что зверски проголодалась – ведь она не ела со вчерашнего дня. Но когда обед принесли, кусок не полез ей в горло: воспоминания о пещере вернулись, сдавили диафрагму и стали рвать грудь когтистыми безжалостными лапами.

Ольга снова заплакала, и снова Марку пришлось утешать ее. Инка наблюдала за всем происходящим с веселым одобрением. Пройдясь по комнате, она залезла в чемодан и достала оттуда еще не распечатанную бутылку мартини.

– Ну что, выпьем за счастливое избавление от напастей, а, родственнички? – И, не дожидаясь ответа, проворно разлила янтарную жидкость по стаканам. Марк наблюдал за ее манипуляциями со скрытым неодобрением. Но мартини все-таки взял.

– Я не буду, – жалобно сказала Ольга, – у меня голова болит.

У нее действительно болела голова. Боль – сначала неявная и нежная – становилась все ощутимее. Это страшно взволновало Марка.

– Я позвоню доктору, – сказал он.

– Нет, не надо! – Видеть лишних людей, терпеливо рассказывать им о своих болевых ощущениях было выше ее сил.

– Ну хорошо. Тогда съешь хоть что-нибудь.

– Не сейчас… Потом.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Инка взяла инициативу в свои руки. Налегая на мартини, она рассказала им несколько забавных историй из жизни «Розы ветров». За два дня она успела перезнакомиться с кучей народа, принять деятельное участие в утешении несчастной Натальи, осмотреть фронт работ горноспасателей и даже получить приглашение на участие в конкурсе "Мисс «Роза ветров»".

– Это еще что такое? – удивилась Ольга.

– Конкурс красоты, Лелишна, конкурс красоты, на котором мне будет отведена главная роль. Ты, между прочим, тоже можешь поучаствовать.

– Интересно, в каком виде ты собираешься звездить? – ухмыльнулся Марк.

– Во всяком случае, купальник я прихватила, так что без Большой пальмовой ветви не останусь. Интересно, куда это запропастился наш бобыль-гитарист? Пора бы ему объявиться вместе с представителем закона, – вышесказанное относилось к ушедшему Ионе.

Не успела Инка произнести это, как в дверь раздался настойчивый стук.

– Кажется, к нам гости, – сказал Марк.

Он широко распахнул дверь, и комната сразу показалась тесной: туша гиппопотама, упакованная в пальто и шляпу, заняла в ней центральное место. Вошедший был один. Иона даже не посчитал нужным вернуться в коттедж.

Гиппопотам принес с собой целый букет запахов: они были резкими и слишком навязчивыми – поглощенная организмом дьявольская смесь самых разных спиртных напитков и сигарет, застенчивый пот и какой-то уж совсем вульгарный одеколон.

Инка даже присвистнула и начала бесцеремонно разглядывать рассадник запахов. Марк был куда более деликатен: он даже решился пожать руку гиппопотаму.

– Красинский, – коротко отрекомендовался Марк.

– Звягинцев. Пал Палыч, – кашлянув, сказал вошедший.

Осмотрев глазами комнату, он сразу же выдернул из обстановки кресло и плюхнулся в него. Кресло издало жалобный предсмертный писк.

– Ну? – спросил Звягинцев, уставясь на Марка. – Что такого случилось? Рассказывайте.

– Собственно, случилось не со мной, а с моей женой, – Марк не мог скрыть своего разочарования. – А вы, простите, и есть человек, отвечающий за безопасность?

– Вам корочки показать? – пробухтел Звягинцев.

– Думаю, обойдемся без формальностей, – сразу пошел на попятный Марк.

– Ну, рассказывайте, что стряслось.

Ольга добросовестно пересказала все то, что произошло с ней за последнюю ночь. По толстому бульдожьему лицу Звягинцева невозможно было определить, как он отнесся к изложенной Ольгой истории. Во всяком случае, скептическая улыбка ни разу не появилась на монументальном лице Звягинцева, и уже за одно это она была ему благодарна. В какой-то момент ей показалось, что он перестал слушать ее и переключился на что-то другое. И, проследив за Звягинцевым, она моментально нашла источник раздражения.

Поднос, стоящий на столике рядом с креслом.

На подносе стояли не тронутый Ольгой кофе, плетенка с ванильными булочками и молочник.

«Толстяк, похоже, страдает неумеренной страстью к еде», – с неожиданным раздражением подумала Ольга. И Звягинцев тотчас же подтвердил ее опасения.

– Вы позволите? – самым благодушным тоном сказал он, протягивая лапу к чашке с кофе.

– Конечно, – сказал Марк. – Извините, что сразу не предложили.

– Ничего.

– Может быть, мартини?

– Мартини? – округлил рот толстяк. – Вообще-то я при исполнении не употребляю, нам запрещено…

По тебе видно, как ты не употребляешь!

– ..но рюмашку, пожалуй, пропущу…

Засосав мартини, Звягинцев накинулся на ванильные булочки: они исчезали в его пасти с третьей космической скоростью.

– Значит, вы увидели семь трупов? – совершенно буднично спросил Звягинцев.

Ольга вздрогнула.

– Да…

– И все они были впаяны в лед, если я правильно понял.

– Да.

– В одном из них вы признали пропавшего Кирилла Позднякова.

– Я не признала… Дело в том, что я никогда его не видела. Должно быть, вы уже знаете. Мы приехали в «Розу ветров», когда он уже пропал. Я.., я видела его фотографию.

– Где вы видели его фотографию?

– Мне показала его знакомая. Фотография «Полароидом»…

– Какая знакомая?

– Я не знаю. Знаю только, что ее зовут Наташа.

– Все ясно. – Звягинцев шмыгнул носом, и на его лице появилось выражение обреченности. – Гражданка Запесоцкая Наталья Владиленовна. А почему она показала вам эту фотографию?

– Трудно сказать. Просто показала, и все. – Не станешь же объяснять этому немытому моржу, что женщина по имени Наталья была больна Кириллом, как только может быть больна немолодая женщина любовью.

– Значит, она показала вам фотографию, а вы запомнили лицо.

– Это было нетрудно. Он очень красивый человек… Был, – тотчас же поправилась Ольга.

– И вы утверждаете, что по фотографии опознали труп, находящийся в некой пещере?

Невозможно было придумать разговора глупее. Ольга устало махнула рукой.

– Да. Будем считать, что так.

– А остальные?

– Я не знаю, кто были остальные. Женщина и юноша, остальных я не разглядела. Не успела. У меня не хватило духу…

– Значит, вы обнаружили тела – и? – Звягинцев вопросительно посмотрел на Ольгу.

– А что бы вы сделали на моем месте?

«Ничего бы ты не сделал, старый козел. Нет, старый бегемот, старый потасканный слон в фетровой шляпе, оскотинившийся мамонт, кашалот на заслуженном отдыхе. Ты бы просто не протиснул свои жиры в эту щель!..»

– Пока здесь вопросы задаю я.

– Извините, но моя жена, – наконец-то нашел нужным вмешаться Марк, – она пережила нервное потрясение… Я бы попросил вас быть повежливее.

Звягинцев никак не отреагировал на слова Марка. Он смел крошки от ванильных булочек с пальто и ловким движением отправил их в рот. После этого он сразу же потерял интерес и к Ольге, и к ее рассказу, и к осиротевшему подносу: есть больше было нечего.

– Ну что ж. Для начала мы должны осмотреть место происшествия.

Очень свежая мысль!

– Вы в состоянии показать его?

– Я не знаю… Было довольно темно, местность мне незнакома абсолютно… Но возле пещеры я оставила лыжи. Можно поискать их, в конце концов, остались же следы…

– Это сомнительно. Ночью шел снег, так что ваши следы вряд ли сохранились.

«Конечно, сомнительно, особенно когда тебе предстоит оторвать для этого свою толстую задницу, корнями вросшую в фирменное блюдо местного ресторана. Какую-нибудь затрапезную говяжью грудинку под соусом из хрена и яблок».

– Но мы можем найти лыжи, – продолжала упрямиться Ольга.

Краем глаза она заметила, как сморщился Марк: вся эта затея не нравилась ему с самого начала.

– Хорошие лыжи? – вдруг спросил Звягинцев.

– Хорошие, – ответил вместо Ольги Марк. – «Radarc», если это о чем-то вам говорит.

– А-а.., ботиночный вариант, – проявил недюжинную осведомленность Звягинцев. – Правая на правую ногу, левая – на левую… Знаю-знаю… Ну, тогда можете с ними распрощаться.

– В смысле?

– Такие лыжи сопрут и глазом не моргнут.

– Что, были прецеденты?

– Было всякое. Но такого, чтобы семь трупов в одной колоде… Это, извините, перебор.

– Значит, вы не будете этим заниматься? – Ольга повысила голос.

– Почему же… – в голосе Звягинцева не слышалось никакого энтузиазма. – Раз поступил сигнал – обязаны проверить.

– Когда?

Звягинцев почесал плохо выбритый щетинистый подбородок.

– Вы сами как себя чувствуете?

– Отлично.

– Ну, рад за вас. – Звягинцев всей тушей повернулся к столику, где стояла бутылка с мартини, и самым непринужденным образом наполнил мартини свою грязную кофейную чашку.

– Я готова хоть сейчас…

– Никто не требует от тебя таких жертв, кара, – мягко сказал Марк.

– Жертвы уже есть… Неужели ты не понял, Марк! – Ольга с отчаянием посмотрела на мужа.

– Хорошо, хорошо, успокойся!

– Боже мой, о каком спокойствии ты мне говоришь?!

– Послушайте, дама… Вас, кажется, зовут Ольга, если я не ошибаюсь… – Звягинцев допил мартини и пришел совсем уж в благостное расположение духа. – Ваш муж прав. Не нужно пороть горячку раньше времени. Сейчас я соберу ребят. Тех, кто не занят. Прочешем местность, насколько это возможно. Все выясним и уже тогда будем делать заявления. Вы как, не против?

– Нет.

– Вот и ладушки. Значит, так, где-то через час подходите к фуникулеру, если чувствуете в себе достаточно сил.

– Я уже сказала вам…

– Я помню. Хотя бы лыжи вам найдем – и то дело. Такие лыжи терять – это непростительная роскошь. Вы, конечно, люди богатые, но все равно. Жалко, поди, лыжи, а?

– При чем здесь лыжи? Вы не поняли, о чем я вам говорила?

– В общем, собирайтесь с силами. – Звягинцев бросил тоскливый взгляд на недопитую бутылку мартини, тяжело поднялся с кресла и направился к двери.

Марк увязался за ним (скажите, пожалуйста, какая галантность!), а Инка и Ольга остались одни.

– Ну и тип! – как только за Звягинцевым закрылась дверь, выдохнула Инка.

– Кусок дерьма, – сквозь зубы процедила Ольга. – Старого бараньего дерьма.

– Не могу с тобой не согласиться, Лелишна. Голова болит?

– Немного.

– Давай-ка выпьем.

– Нет, не хочу.

– Послушай, а ты уверена?

– В чем? В том, что я не хочу этого дурацкого парфюмерного мартини? Абсолютно.

– Да нет… В том, что ты видела?

– Инка!

– Прости-прости… Я бы, наверное, просто с ума сошла! Значит, они стояли там голые? – В голосе Инки не было ничего, кроме жгучего школьного любопытства. Ольга помнила эту интонацию – когда-то, в пятом классе они демонстрировали друг другу уже начавшую расти грудь. Тогда Инке тоже было интересно – у кого она больше.

– Не нужно. Инка! – жалобно попросила Ольга.

– Хорошо, не буду.

– Интересно, куда запропастился Марк? – Ольга встала с постели и сразу же почувствовала, как закружилась голова – пол раскачивался, как палуба утлого суденышка, покинутого командой, – видимо, она действительно ушибла голову.

Подойдя к неплотно закрытой двери, она выглянула наружу.

Марк и Звягинцев стояли на крыльце. Толстый черт мусолил во рту «беломорину» и внимательно слушал Марка.

А Марк… Марк говорил страшные, запредельные вещи…

– Я бы не стал уделять такое внимание ее словам… Поверьте, я хорошо знаю свою жену. У нее довольно.., м-м.., я бы сказал, печальная наследственность. Ее мать, Манана, она ведь была душевнобольной… Это никогда не проявлялось, но чего-то подобного я ждал, признаюсь вам честно…

Ольга стояла, вцепившись в дверной косяк побелевшими пальцами: неужели он сейчас вот так, за здорово живешь, расскажет этому неопрятному толстяку, которого видит впервые в жизни, их семейные тайны?!

Но Марк не опустился до воспоминаний о несчастной Манане.

– Ей приснился кошмар, – продолжал Марк, преданно заглядывая в лицо Звягинцева. – Вчера… Ну да, вчера. И этот кошмар полностью совпал со всем тем, что она рассказала вам: те же люди подо льдом, тот же ужас, который она испытала… Вы понимаете, о чем я говорю? Это ее падение, она ведь сильно ударилась… К сожалению, я не знаю, насколько сильно… Возможно, оно спровоцировало некие галлюцинации…

– А раньше такое было?

– Нет, – хоть в этом он оказался честен. – Никогда… Но в последнее время… Так сложились обстоятельства… Какие-то случайные встречи со случайными людьми, какие-то предсказания… У Ольги очень хрупкая психика. Возможно, она просто экстраполировала свой кошмар…

– Не понял? – честно признался дубоватый толстяк.

– Экстраполировала… Ну, перенесла свой кошмар в реальность. И теперь хочет убедить в этом всех нас…

– А Кирилл Поздняков? – задумчиво спросил Звягинцев. – Ведь она утверждает, что видела именно его.

– Ну, это проще простого. Кто-то действительно показал ей фотографию. Она запомнила лицо… Мы ведь не всегда знаем, что происходит у нас в подсознании, правда?

– И что?

– Возможно, ей показалась, что так ее собственная реальность будет выглядеть убедительней… Это очень тонкая, очень деликатная материя. Я все понимаю, но гонять людей по склонам только потому, что она приняла свои фантазии за реальность… Я очень беспокоюсь о ней, поверьте…

– А лыжи? – неожиданно ляпнул толстяк.

– При чем здесь лыжи?

– Сколько они стоят?

– Какая разница? Ну… Около семисот долларов.

– Вот видите. Мы обязаны их найти. Это серьезное дело. Плохо, если вы уедете из «Розы ветров» с ощущением того, что здесь не уделяют должного внимания постояльцам. Мы всегда на стороне клиентов, вы понимаете?

– Да бог с ними, с лыжами! Неужели вы не понимаете, что для меня самое главное – моя жена.

– Жена женой, а пропажа пропажей.

– Я не хотел бы поощрять ее фантазий, я не хотел бы травмировать ее…

– Ты забыл добавить – «доктор». – Ольга широко распахнула дверь.

Холеное лицо Марка скривилось. Он выглядел мелким воришкой, застигнутым на месте преступления. Так тебе и надо, жалкий пожиратель краденых гамбургеров и мятой черешни!

– Перед кем ты распинаешься, Марк? Он же не психиатр!

Тебе лучше поговорить на эту тему с местным врачом, возможно, он найдет способ вправить мне мозги! И подскажет тебе, какой фасон смирительной рубашки мне подойдет!

– Кара!..

– Не смей! Не смей обращаться со мной как с сумасшедшей!

– Ты не поняла… Я просто волнуюсь… Я в себя не могу прийти после того, что с тобой произошло! Я хочу, чтобы ты успокоилась…

– Я буду спокойна, когда вы все увидите… Когда вы поверите мне. Почему вы мне не верите?!

– Ну ладно, – прервал их отчаянную тихую ссору Звягинцев. – Я пойду, пожалуй. Не люблю семейных сцен, нахлебался… А вы, Ольга, если не передумаете, подходите к фуникулеру через час. Поищем…

Не так уж он был плох, этот толстяк, к чему бы ни относилось это его глуховатое расплывчатое «поищем». Ольга посмотрела на Звягинцева с нежностью.

– Я обязательно приду.

– Ну и ладушки.

Переваливаясь с боку на бок, он грузно сошел со ступеней.

Ольга смерила мужа презрительным взглядом и вернулась в дом. Марк, как побитая собака, поплелся за ней.

* * *

…Через час Ольга уже была у фуникулера. Она отправилась на поиски в новом лыжном комплекте, который Марк купил ей незадолго до отъезда в «Розу ветров»: комбинезон и куртка, ярко-синие с белыми вставками. Марк радовался покупке этого комплекта, как ребенок: во-первых, костюм был очень легким и сворачивался в самый небольшой из всех возможных сверток. Во-вторых…

– Он чертовски идет тебе, кара. В нем ты просто неприлично хороша… – Это было сказано еще в Москве, когда Ольга, надев комбинезон, продемонстрировала его Марку. – Теперь никто не бросит камнем в твоего мужа только потому, что у него отсутствует вкус…

Теперь Ольга надела именно его: только потому, что влезать в старый комплект, бывший свидетелем ее ночных передряг, у нее просто не было ни сил, ни желания…

За все это время она не сказала Марку ни слова. Да он и сам не старался разговорить ее: боже мой, это их первая размолвка за два с половиной года супружества. И не из-за цвета галстука, и не из-за покроя пиджака. И даже не из-за того, что ей нравится аристократичный неудачник Сесар Вальехо, а ему – Стивен Кинг на лицензионных видеокассетах.

Он считает ее сумасшедшей. Он считает ее шизофреничкой, отпочковавшейся от скукоженного грузинского табачного листа – несчастной Мананы. Ну и пусть считает! Когда-нибудь он здорово об этом пожалеет!..

Инка моментально испарилась из коттеджа, как только они вернулись в комнату – вусмерть разругавшиеся, с растерянными лицами. Провести целый час, дуясь на человека, которого любишь, – оказалось совсем не простой задачей.

Но Ольга справилась с ней: только ярость придавала ей силы.

Марк, чтобы хоть чем-то себя занять, засел за компьютер.

Ольга лежала в кровати, свернувшись калачиком и прижав колени к подбородку: никогда, никогда она не заговорит с ним первой!

Она едва дождалась условленного времени.

Бросая на Марка испепеляющие взгляды, она оделась и даже поимела наглость взять его лыжи, хотя и понимала, что они не совсем подходят ей.

…Звягинцев уже топтался у фуникулера, а спустя несколько минут подошли Иона с Владом и совсем уже под занавес, в своем обычном стиле, допускавшем милые девичьи опоздания, появилась Инка. Лыжи были у всех, за исключением Звягинцева. Толстяк же неловко сжимал в руках огромный пластмассовый круг с ручкой, в просторечии именуемый «задницей», или «ледянкой»: нехитрое увеселительное приспособление для спуска с гор.

– Занятный у вас сноуборд! – не преминула съерничать Инка.

– Лыжи не люблю. – Звягинцев застенчиво улыбнулся. – Только в случае крайней необходимости. Так что уж простите старика.

– Ничего-ничего, – иногда Инка умела быть великодушной. – Главное, чтобы вам было удобно.

– Ну что, тронулись? – спросил Звягинцев, сразу же возглавив маленький импровизированный отряд.

– Давно тронулись! – Ну конечно же. Инка и здесь не сдержалась, намекая на весь идиотизм их затеи.

Когда они уже садились в фуникулер, их нагнал взъерошенный и сосредоточенный Марк. Не говоря ни слова и даже не глядя в сторону Ольги, он прибился к своему заклятому врагу Инке и промолчал всю дорогу наверх.

Ольга пристроилась рядом со Звягинцевым, Марк с Инкой заняли места чуть поодаль, а Иона и Влад встали у выхода.

Инка, почуяв запах свежей мужской крови, приклеилась к Владу.

– У вас, наверное, трудная профессия, Влад?

– Профессия как профессия, – горноспасатель не отличался особой многословностью.

– А почему вы только вдвоем? По-моему, у вас команда из пятерых, если я не ошибаюсь.

– Остальные не смогли.

– Печально. – По лицу Инки неожиданно пробежала тень, она, как всегда, желала подмять под себя как можно большее количество мужчин. – Не смогли или не захотели?

– Не смогли…

Потерпев фиаско на ниве разговоров о профессии. Инка переключилась на личности:

– Вам когда-нибудь говорили, что у вас мужественное лицо, Влад?

– Нет.

– И что у вас профиль опустившегося викинга?

– Нет.

– Таких мужчин, как вы, нужно клонировать. Это изменит человечество к лучшему.

Влад упорно молчал, и Инка, потрепав его за безразличную холку такими же ничего не значащими словами, потеряла к нему всякий интерес.

А потом Ольга поймала этот взгляд.

Взгляд, полный яростной нежности: он затягивал ее в воронку, и сопротивляться ему было невозможно. Иона, конечно же. Иона. Он все еще продолжает сражаться за нее. «Неужели ты не видишь, что происходит, Ольга?» – говорили его умоляющие антрацитовые зрачки. Ей с трудом удалось укрыться от этого обжигающего взгляда, но только затем, чтобы встретить еще один, полный раскаяния.

Марк.

Должно быть, ему стыдно за безобразную сцену со Звягинцевым. А еще больше стыдно за то, что она услышала этот разговор. Ольга опустила глаза, но внутри у нее все заныло и напряглось: ничего себе треугольник, хуже и придумать невозможно, сплошная цепь предательств – она предает Марка, Марк предает ее, а Иона – их обоих.

Общий разговор не клеился, и все вздохнули свободно, когда добрались до вершины. Здесь Звягинцев провел небольшое совещание.

– Значит, будем действовать таким образом. Дама покажет нам место, где она спустилась вниз… Вы помните это, место, Ольга?

– Да. – Еще бы ей не помнить!

– Мы спускаемся и осматриваем местность.

– А чего искать-то? – спросил Влад.

– Для начала – лыжи. В этой стороне мало кто шастает, скалы и все прочее, – Звягинцев проявил неожиданную осведомленность об особенностях ландшафта, – так что есть шанс их обнаружить.

Лицо Влада исказила такая страшная гримаса, что можно было подумать: все его святыни растоптаны, все его братья взяты в заложники и уведены в неизвестном направлении, а дом разграблен и подожжен.

– Я не понял… Вся эта катавасия из-за каких-то гребаных лыж?

– Дамы, Влад! – поморщился Звягинцев. – Я бы попросил не выражаться.

– Не буду я в этом участвовать.

И тут произошла совсем уж запредельная вещь: Звягинцев, с неожиданной для его грузного тела прытью, подскочил к Владу и ухватил его за подбородок.

– Уважь старика, Влад!

Лицо Влада моментально налилось кровью.

– Пусти, Палыч! – просипел он. – Пусти, мать твою!

– Я же сказал, не выражаться! – прикрикнул Звягинцев, но хватку все-таки ослабил.

– Ладно.

Потирая подбородок, Влад отошел на безопасное расстояние и громко сказал, ни к кому не обращаясь:

– Скотина.

Не удостоив Влада ответом, Звягинцев затрусил к Ольге.

– Вы начали спуск далеко отсюда?

– Возле трех скал.

– Ага, «Северная ротонда», знаю. Ну хорошо. Идемте.

И, не дожидаясь остальных, Звягинцев отправился к месту, указанному Ольгой.

– Колоритная личность, – громко одобрила Пал Палыча Инка. – Чуть-чуть поднатаскать – и можно показывать за деньги в каком-нибудь цирке-шапито. Марк, душка! Не хочешь взять этого милого человека начальником службы безопасности? Распугает всех промышленных шпионов к чертовой матери.

– Ты опоздала со своим предложением. Инка. Марк уже устроил его семейным психиатром по совместительству, – зло сказала Ольга.

– Прекрати! – не выдержал Марк.

Надвинув очки на глаза, он отправился следом за Звягинцевым.

…Через несколько минут все они уже были возле скал.

Еще некоторое время ушло на ожидание Звягинцева: в отличие от всех остальных, он добирался до места пешком. Иона, остановившийся рядом с Ольгой, тихо спросил:

– Ты спускалась здесь?

– Да.

– И вылетела с плато?

– Да. Никто не объяснил мне, как рассчитывать скорость движения…

– Ты могла разбиться, – в голосе Ионы послышалось запоздалое отчаяние.

– Я могла разбиться, я могла замерзнуть… Какое это имеет значение, если ничего не случилось. Со мной, во всяком случае.

– Я бы никогда себе этого не простил.

– Тебе не говорили, что ты слишком навязчив?

– Нет.

– Я буду первой…

Наконец появился Звягинцев. Его вечная шляпа была сдвинута на затылок, из-под нее струился пот. Лицо Пал Палыча было красным – то ли от напряженных усилий, то ли оттого, что он регулярно прикладывался к маленькой плоской бутылочке. Ольга посмотрела на обессилевшего мастодонта с неожиданной жалостью: как, должно быть, тяжело нести свои сто сорок килограммов по снежной целине. А для таких экстренных вылазок, да еще в горах, нужно заводить снегоступы.

Прошедший ночью снег существенно усложнял им задачу, но Звягинцев был полон оптимизма.

– Ну что, сориентируемся на местности? – призвал он Ольгу.

– Я промахнула плато, – сказала Ольга, с опаской заглядывая вниз: неужели же она сама решилась вчера спуститься? – И потом дальше, по склону. Там еще была сосна, возле которой я упала. Там, наверное, и потеряла палку.

– Сосна – это ориентир. Будем его придерживаться. – Звягинцев почесал некое подобие бакенбардов: затрапезного вида мох, до которого не доходили ни руки, ни старенькая электробритва «Бердск». – Так что спускайтесь вниз и ждите меня. Возле сосны.

– А вы, шеф? – наконец-то Влад получил возможность отыграться за поруганную честь своего подбородка. – Может быть, все вместе, а?

– Да нет… Вы люди молодые, вам и карты в руки. А я уж как-нибудь, по-стариковски…

– Могу вас сопроводить.

– Я сказал – не надо.

Влад захохотал и первым скрылся из виду. За ним потянулись все остальные. Марк совершенно естественным образом оказался возле Ольги.

– Я подстрахую тебя, кара! – сказал он примирительным тоном.

– Лучше бы ты сделал это вчера.

– Прости меня. – Его лицо жалко сморщилось. – Прости, пожалуйста. Я.., сам не знаю, что делаю… Я боюсь за тебя.

– Ладно. – Она поцеловала Марка, а перед этим они едва не запутались в лыжах. Губы Марка оказались холодными и безвкусными: неужели она никогда не оправится от поцелуев Ионы? Подумав об этом, Ольга похолодела.

– Я хочу, чтобы у нас все было по-прежнему.

– Я тоже хочу, чтобы у нас все было по-прежнему. Ты даже не представляешь себе, как я этого хочу, Марк, – никогда еще она не вкладывала в слова такой страсти и такой надежды.

…Они уже успели осмотреть пространство вокруг сосны со всех сторон, когда на горизонте появилась темная точка.

Она стремительно приближалась, и скоро всем стало ясно, что к месту общего сбора под искореженным деревом приближается Пал Палыч Звягинцев. Картина его пришествия выглядела совсем уж фантастической: мощный зад Звягинцева скрывал несчастную «ледянку», и казалось, он просто таранит им снег.

– Тебе это ничего не напоминает, Лелишна? – захихикала Инка.

– А что это должно мне напоминать?

– Высокохудожественный фильм "Отель «У погибшего альпиниста»". Примерно так же там передвигались инопланетяне.

– Инопланетяне передвигались на роботах, а не на собственной заднице, – поправил Инку педантичный Марк. – А в общем, ты права. Очень похоже.

Звягинцев лихо подкатил к сосне и даже умудрился не врезаться в нее. Остановившись, Пал Палыч даже не подумал подняться: он достал из кармана бутылочку и опрокинул в пасть последние сиротливые капли.

– Ну что? – наконец спросил он.

– Все в сборе. Только вас ждем, шеф, – сказал Влад. – Вам помочь?

– Да нет, не нужно.

Звягинцев с трудом поднялся и тотчас же принялся организовывать следственные действия и раздавать указания.

– Значит, вы утверждаете, что от этого места взяли влево?

– Да.

– И дошли до скал? – Звягинцев махнул рукой в сторону близких скал.

– Да. Там я сняла лыжи и понесла их в руках.

– А вы где нашли потерпевшую? – обратился Звягинцев к Ионе, напрочь игнорируя Влада.

– Мы шли с противоположной стороны. От «Розы ветров».

– Ну что ж, дислокация ясна. Идемте.

…Лыжи нашлись через полчаса. Собственно, даже искать их не пришлось – стоило только углубиться в каменный лабиринт. Они стояли на том самом месте, где Ольга их и оставила: только снег слегка припорошил их.

– Никому не подходить! – зычным голосом крикнул Звягинцев; он отправился к скалам первым, на ходу почесывая отбитую на склонах задницу. – Только потерпевшей.

Почему он так упорно называет ее потерпевшей? Ольга поморщилась. «Опознать потерпевшую, установить личность потерпевшей» – от всего этого за версту несло формальдегидом медэкспертизы и безымянной могилой в северной части городского кладбища.