Текст книги "Безупречный план (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6
Легатов не заметил, как уснул, а проснулся от звука открываемой двери. В кабинет вошла Бэлла в купальнике и в халате.
– Я плавать, Илья, – заявила она вместо приветствия. – Не желаешь составить компанию?
Он прекрасно знал, что жена не отцепится. Комплекс водных процедур, твою мать! И Бэлла следила строго, чтобы каждое утро они обязательно выполнялись. Ежедневно к семи утра приходила специалист по лечебной физкультуре и в течение сорока минут занималась с ним в воде, а потом поднималась наверх к Егору делать ми… массаж то есть. Бэлка об этом знала или догадывалась, но никогда не подавала виду. Просто в какой-то момент объявила, что жизнь не имеет смысла без плавания по утрам. И теперь, когда Илья вместе с инструктором боролся в воде с протрузиями позвоночника, жена нарезала по бассейну взад-вперед.
– Конечно, Бэллочка, – вздохнул он, тяжело поднимаясь. – Раньше вон реку переплывал туда и обратно за один раз. А теперь специалист ЛФК и комплекс упражнений.
– Ты мог бы плавать кролем, – мимоходом заметила она. – Главное, чтобы голова находилась в воде и на одной линии с туловищем.
– Я так не хочу. Сама знаешь, – поморщился он и добавил сварливо: – Геля уже приехала?
– Да, – кивнула Бэлла. – На кухне с Валентиной чай пьет. – И словно предупреждая его вопрос, заметила: – Настя спит у меня. У нее такие смешные татуировки.
Илья глянул внимательно. А Бэлла продолжила:
– А наш сын, судя по звукам льющейся воды, опять принимает душ.
– Так он с безопасниками по саду рыскал, вернулся весь грязный.
– Нашли что-нибудь? – вскинулась Бэлла.
– Самодельный стилет, – недобро поморщился Аллигатор, – да еще, кажется, кто-то из собак цапнул за ногу нашего ночного гостя. На заборе кровь. Еле отмыли.
– Ты что-нибудь понимаешь? – хмуро осведомилась жена.
– Ровным счетом ничего, – отмахнулся он, спеша к выходу. – Действовал явно не профессионал. Мотивы вообще не ясны. Мирошников занимается. Но боюсь, что это ничего не даст. Выброшенные на ветер время и деньги.
– Почему? – поинтересовалась она у его спины.
– Да потому, Белочка, – пробубнил он, повернувшись, – что мы не можем обойти весь город и найти того самого недоумка с прокусанной ногой. И объявление о находке стилета в нашем дворе давать тоже нет смысла. Мне кажется, что это какой-то отморозок сам не понял, куда влез. Скорее всего, случайность.
– Ага, – хмыкнула Бэлла, – но мне что-то не верится!
Выйдя из душа, Егор в одном полотенце подошел к окну и залюбовался точными движениями матери, подплывающей к бортику на всех скоростях. Ну вот она поднырнув, кувыркнулась в воде и, оттолкнувшись ногой от мозаичной стены, понеслась в другую сторону, где Геля и отец уже вышли из воды и инструкторша подобострастно накидывала халат на крепкие плечи Аллигатора.
– Сейчас потрещит с матерью пять минут о погоде и природе, а потом поднимется, – пробурчал Кайман сквозь зубы, мысленно отдавая себе отчет, что за последние двенадцать часов принял душ четыре раза.
«Так вся шкура растворится вместе с жидким мылом», – хмыкнул он и сам себе заметил, что в долбанный гель не добавляют соляную кислоту.
Лениво глянул на разобранную кровать, подумал было, что стоит вернуться, но сам же себя остановил.
«Дел полно. Организация похорон, архитекторы с макетом, еще отчеты нужно хоть по диагонали проверить перед тем, как они лягут на стол к Аллигатору. А еще не забыть бы дать Мирошникову задание пробить всю информацию о Настеньке. Что там у нашей девочки за душой? Что любит? С кем общается?»
Егор, не снимая полотенца, улегся на диван и принялся ждать Гелю. Минуты через две в коридоре послышались шаги, и, когда ручка на двери поползла вниз, Кайман отбросил в сторону белоснежную тряпку, выпуская на свободу маленького Егорку, в одночасье набухшего в предвкушении предстоящих ласк. Вздыбленная плоть встала торчком и закачалась как маятник, приветствуя гостью. Кайман с довольной усмешкой оглядел Егорку и повернулся к гостье, будто намекая, что уже заждался. Но вместо Гели в дверях замерла Настя и изумленно пялилась на самого Каймана и его радостно стоявший член. Обалдевший Легатов уставился на незваную гостью, позабыв накинуть полотенце на неугомонного друга. Несколько секунд так и таращились друг на друга. Потом девчонка негодующе фыркнула и унеслась к себе. Егор чертыхаясь прикрылся полотенцем и раздраженно подскочил с дивана. Когда в комнату просочилась Геля, он молча уселся в кресло и даже не застонал, пока она активно работала. Вместо расслабленности Кайман чувствовал, как в душе закипает ярость. Сдерживаясь, он закрыл глаза и даже положил ладонь на голову Гели, но и это слабо помогло. Перед глазами вновь маячила Настя в халате матери и с накрученным тюрбаном из полотенца. Егор снова увидел, как она разворачивается в приступе гнева и выбегает прочь. Снова заметил, как распахнулись полы халата, обнажая длинные ноги и круглые девчоночьи коленки. Ему на краткий миг показалось, что рядом на коленях стоит не Геля, а Настя. Он застонал, получая разрядку, а когда открыл глаза, уставился на Гелю в полном недоумении. Затем, не вставая, потянулся к бумажнику, лежащему на журнальном столике, и выдал сумму, значительно превышающую договоренную.
– Спасибо, Геля, – холодно бросил он. – Но больше не приходи, ладно?
Она метнула на него недоверчивый взгляд, не понимая, что происходит.
– Это из-за девчонки, выскочившей из твоей комнаты? – осведомилась подозрительно. – Все из-за нее?
Егор чуть не заорал, что теперь в его жизни все проблемы связаны только с Настей. Что эта дура доведет его до импотенции! Что у него нет сил находиться с ней под одной крышей и не придушить! Что…
– Обычная курица, – передернула плечами Геля, забирая деньги. – Обидно будет, если ты сдуру женишься на ней. Таких миллионы, Егор…
– Ты спятила, что ли? – огрызнулся он. – Да никогда! – проревел негодующе, а потом кивнул на дверь. – Пока, Гель…
– Позвони, если передумаешь, – проворковала она. – Я всегда к твоим услугам. – А проходя мимо соседней комнаты, остановилась около двери и прислушалась. Кто-то громко рыдал.
«Наверное, эта девка, – хмыкнула про себя Геля и добавила раздраженно: – Поделом тебе!»
Настя даже не подозревала, что умудрилась вызвать приступ злобы у совершенно незнакомой женщины. По привычке она проснулась рано и, открыв глаза, заметила, как по комнате носится Бэлла в одном купальнике и что-то бубнит себе под нос.
– Я в бассейн, – бросила она напоследок. – Хочешь, еще поваляйся, а хочешь, прими ванну. Побалуй себя. Джакузи только у меня в комнате.
Настя, справедливо рассудив, что день будет тяжелый и когда ей еще представится случай поваляться в новомодной ванне с бьющими со всех сторон струями, воспользовалась предложением. Она долго лежала в воде, млея от игривых струек и чудесного запаха пены из Бэлкиных запасов. Потом, набравшись наглости, вымыла голову шампунем, картинку с которым видела недавно в журнале, и, накинув халат, направилась к себе в комнату. Дорогой с третьего этажа на второй Настя рассуждала, как же хорошо жить в богатстве, покупать что вздумается и каждый день валяться в джакузи. Найти бы мужа миллионера или на худой конец выйти замуж за Димку. Он в своем автосервисе зарабатывает больше, чем Колька, работая менеджером в магазине. Или закончить бухгалтерские курсы и стать главбухом? Жаль, что идти в модели уже поздно, да и бабушка против. «Была!» – словно вскрикнула Настя, опускаясь на грешную землю, она спустилась по лестнице с кованым поручнем, влетела в коридор и рывком распахнула дверь.
«Егор, твою мать! – выругалась она, садясь на кровати. – Теперь твой член все время перед глазами маячит. Чтоб тебя, кретин. И как вообще это называется? Утренние игры взрослых мальчиков? Или разговор с лучшим другом?»
Настя вытерла опухшие от слез глаза и, надев вчерашние черные джинсы и серую майку, отправилась на кухню, где уже завтракало семейство Легатовых.
Поздоровавшись, она прошла к столу и уселась на свое вчерашнее место. Оказалось рядом с Егором. Тот ел как ни в чем не бывало. С пенисом не разговаривал, да и уже оделся в легкие светлые брюки и черную майку.
Настя бросила взгляд на Бэллу и дядю Илью. Тот, усталый и сумрачный, казался слишком бледным в черной рубашке, а Бэлла в темно-синем халате выглядела расслабленной и довольной.
– Картошку жареную хочешь? – предложила она. – Я сейчас для Ильи приготовила. Тебе немного оставила.
Настя кивнула, точно зная, что, несмотря на ранее утро, готова есть жареную картошку. Вообще в любое время дня и ночи готова, было б кому пожарить.
– Егор у нас предпочитает здоровую пищу, – фыркнула Бэлла. – А картошку ест по великим праздникам.
– Слишком тяжело для утра, – сморщил переносицу Егор.
– А я люблю, – пробурчал Легатов. – Этот ваш ЗОЖ– откровенное фуфло. Ты сам не знаешь, что ешь. А тут все просто.
– Бабушка тоже любила, – пробормотала Настя.
– Так Легатовская порода, – хмыкнул Илья, неожиданно вспомнив, как когда-то осенью копали картошку. А потом взрослые поехали кто куда, а они с Диной шли с поля пешком и целовались дорогой. Снова нестерпимо закололо сердце и захотелось завыть от тоски и боли.
– Сердце, Илья? – забеспокоилась Бэлла. – Накапать лекарства?
– Глупости, – отмахнулся Легатов. – Сейчас в офис поедем, сынок, – невзначай заметил он. – Потом в похоронное бюро. Бэлла, Настя, туда подъезжайте. Я могу только оплатить, а выбрать что-то стоящее лучше вам. А затем в морг нужно вещи отвезти.
Настя, словно болванчик, закивала головой и неожиданно для себя пролепетала:
– Я очень благодарна вам, дядя Илья, Бэлла. Спасибо, что не оставили меня одну. Но можно после похорон я вернусь к себе? Мне нужно научиться жить самой. Стать ответственной и самостоятельной.
– Хорошо, – сразу согласился Аллигатор, пренебрегая недоуменным взглядом жены, а Егор усмехнулся ехидно, давая понять, что Настя снова выделывается и ничего у нее не получится.
После завтрака, когда мужчины отбыли на работу в черном Галендвагене с водителем, Бэлла пристально глянула на родственницу мужа и поинтересовалась непринужденно:
– Ты завтра в этом на похороны собираешься?
– Ну да, – пробормотала Настя. – У меня ничего темного нет. Я сразу оделась.
– Такой вид никуда не годится, – вынесла вердикт Бэлка. – Нужно платье и туфельки. Или босоножки с закрытой пяткой. Народу соберется со всего города. Ученики, коллеги. Многие захотят выразить тебе или Ольге соболезнования, а тут ты, вся такая будто с огорода.
– Могу у подружки занять, – осторожно предложила Настя, в глубине души раздражаясь назойливости дядиной жены.
– Еще чего, – хмыкнула Бэлка. – Мы с тобой заедем в пару магазинов, а потом встретимся с Ильей.
– Но я не хочу… – попыталась отказаться Настя. – Нет настроения что-то мерить.
– Я тебе платье могу и на глаз купить, но зачем тебе в машине сидеть, когда можно выбрать самое удобное?
Настя поняла, что переубедить Бэллу у нее не получится, и, тяжело вздохнув, согласилась.
И вот теперь, выходя из торгового центра с парой картонок, Настя поймала себя на мысли, что в новом черном платье от Армани и нюдовых туфельках вполне может понравиться Егору, и тогда… Она мотнула головой, отгоняя от себя вновь замаячившее перед глазами зрелище. Большой обнаженный мужик, будто с картинки.
«Твою мать, – выругалась мысленно. – Ни о чем другом думать не могу!»
– Давай заедем в церковь, – предложила Бэлла.
– Да, – вздохнула Настя, силясь унять воображение. – Бабушке свечки поставим.
В храме она ненадолго отрешилась от глупых мыслей.
«Будет снова Егор в голову лезть, лучше читать молитвы, – подумалось ей. – Но ты же не знаешь ни одной, – саму себя укорила Настя. – Значит, мысленно читай стихи. Начни с Цветаевой», – велела она себе и неумело перекрестилась на блестящие кресты куполов. Перевела взгляд на бегущие по небу облака и прошептала чуть слышно:
– Диночка, ангел мой, убереги меня от напасти…
– Почему вы конфликтуете с Настей? – резко осведомился Илья, когда машина уже подъезжала к частному похоронному бюро. – Мне не нравится, Егор, что ты относишься к ней невежливо.
– Она меня раздражает, пап, – невнятно бросил Кайман, решив, что больше вопросов не последует.
– Странно, – насупился Легатов-старший. – Мне вообще не нравится твое враждебное отношение к ней. Уважь ее как мою родственницу. Плоть и кровь от моей Дины.
– Тогда давай еще Ольгу уважим, Сережку и Артема, – хмыкнул Егор. – Они вроде тоже родственники Дине. Но ты, папа, как зациклился на Насте. Вот уж мне пуп земли! Странная и глупая девчонка. Никакая…
– Вот и оставь ее в покое. Не задирай и не обижай своими шуточками.
– Да нужна она больно, – пробурчал Кайман и уставился на Настю, стоявшую около Бэлкиной машины. Что-то незримо изменилось. Хотя те же джинсы и майка, что и вчера, полное отсутствие макияжа и роскошная грива каштановых волос. Егор задохнулся от восхищения и, чтобы хоть как-то сладить с собой, заметил строго:
– Я дал поручение Мирошникову пробить все связи Насти Тарасовой. Все-таки она вхожа к нам в дом, а кто за ней стоит и что у нее на уме, пока не ясно.
– Я тебе и без безопасников отвечу, – поморщился отец. – Полный ноль по обоим твоим вопросам. Никого за ней нет и в голове вакуум, но ради Дины я взял девчонку под свое крыло, и это не обсуждается, понял? – Аллигатор сурово глянул на сына, а потом пробурчал, сменив гнев на милость: – Дал задание, молодец. Лишняя информация нам не помешает. К тому же твоя мать просила разобраться. Ей кажется, Олежка Курбатов причастен и к происшествию в ресторане. Оба раза Настя не помнила, что происходит.
– Папа, вот это точно деньги на ветер! – не стерпев, громко воскликнул Егор. – Настя врет. Патологическая лгунья. Навешала матери лапши на уши, она с тобой поделилась. И вообще странно, нам больше поговорить не о чем? – стукнул он кулаком по рулю. – Нужно распределение прибыли обсудить, проект новой фабрики!
– После похорон, сынок, – мягко осадил сына Аллигатор. – Сейчас нет сил принимать решения, прости…
Галка Буровкина работать не любила. Поэтому и выбрала себе профессию кадровика. А потом и до начальника отдела кадров дослужилась, теперь гордо именуемого эйч-аром. Долго на одном месте она не задерживалась. Надоедала руководству. Но приходя на каждую новую работу, выбирала себе в любовники мужичка из топ-менеджеров или кого из директоров. Зато на последней работе повезло по-крупному. Прямо на собеседовании на нее положил глаз генеральный директор Тургузов, да еще особо напрягаться не приходилось. За нее всю работу выполнял персонал, а она, Галина Анатольевна, только постукивала карандашом по столу и весь рабочий день сидела в интернете. Все бы хорошо, но иногда требовалось выполнять распоряжения любовника.
– Завтра бабку Тарасовой хоронят, – заявил Тузик, как только она вошла к нему в кабинет. – Хочу, чтобы ты съездила к Насте. Отдай деньги, напой, что мы мысленно с ней. А еще передай, что самое лучшее средство от горя – это работа и я ее завтра жду здесь. Хватит слезы лить, пора дело делать.
– Ладно, – недовольно поджала губы Галка. – А ты хоть знаешь, где похороны состоятся?
– Вот, держи, – шеф протянул розовый клейкий листок. – Дом культуры «Факел», в одиннадцать утра там гражданская панихида. Туда подойди, и достаточно, – поморщился Тузик. – Цветы положишь. Конверты от коллектива и фирмы отдашь и топай сюда.
– Странно, – хмыкнула Галка. – А кто у Тарасовой бабка, что с ней во дворце культуры прощаются?
– Да вроде заслуженная учительница, – отмахнулся Тузик и пролаял раздраженно: – Тебе-то что? Все лучше пешком до «Факела» пройти, чем на кладбище тащиться.
– И то верно, – проворковала Галка, усаживаясь к шефу на колени. – Я соскучилась, Вовочка, – промурлыкала она.
Глава 7
День похорон Настя почти не запомнила. Какие-то люди подходили к ней на панихиде, жали руку, невнятно бормотали дежурные соболезнования. А она сама, как кукла, кивала и мысленно благодарила Бэллу за платье и туфли. А то бы выперлась как пугало и сама бы этого не заметила. Настя тупо глядела на бабушку, обряженную в ее любимое платье, и чувствовала, как от отчаяния что-то умирает в груди.
«Еще позавчера утром, уходя на работу, я чувствовала себя ребенком, – неожиданно пронеслось в голове, – а уже к вечеру того же дня стала взрослой. И жить теперь нужно как-то самой и думать… Никто совета не даст и не прижмет к груди. Не назовет красавицей и не положит на тарелку теплый еще пирожок. Что же мне делать? Что?» – мысленно поинтересовалась Настя и тут же услышала теткин шепот:
– Ты матери звонила? Она приедет на похороны?
– В Италию, тетя Оля? – приподняла бровь Настя. – Зачем ее расстраивать, если приехать она все равно не сможет?
– Ну если так, – хмыкнула тетка. – Хотя, если так разобраться, она маме больше всех обязана. Вон тебя в люди бабушка Дина вывела…
– Я и обязана больше всех, – кивнула Настя и вскинулась недовольно: – Мама-то тут при чем?
Она хотела добавить, что мать живет с новым мужем и ей наплевать на саму Настю, ее бабушку и всех остальных жителей Российской Федерации. И-та-лия! Волшебная страна, где круглый год солнце, а рядом любвеобильный мужчина. А все, кто остался в Рашке, быдло и идиоты. Настя поморщилась и обвела взглядом холл Дворца Культуры.
Дубовый гроб на невысоком постаменте, куча венков. Она сама вместе с теткой и другими родственниками сидит неподалеку и встает всякий раз, когда подходит кто-то серьезный и важный. Вон даже глава администрации почтил своим присутствием. Нет, Настя знала, что он учился у бабушки, и Дина об этом помнила. Но то, что сам мэр не забыл, как-то с трудом верилось. А вот стоит, печальный и насупленный, и рассказывает, как Дина его за курево гоняла в восьмом классе. Настя повела глаза чуть в бок и заметила своих друзей, топтавшихся в сторонке. Попробовала встать, когда ей на плечо легла тяжелая ладонь Егора.
– Ты куда? – прошипел он. – Имей уважение…
Настя пробормотала в ответ, что ее перемещения его не касаются, и направилась к кучке озиравшейся молодежи.
– Ну ни фига, Тарасова, – только и сумела выдохнуть Ритка. – Твою бабку как члена правительства хоронят!
– Заслужила, – прошептала Настя, а сама подумала, что уже задыхается от официоза и, честно говоря, даже не представляла, что похороны превратятся в подобную церемонию.
– Дина Васильевна ого-го была, – пробубнил оказавшийся поблизости Колька. – Наш выпуск у нее последний. Легендарная учительница, – он попробовал обнять Настю, но она, увидев, что в зал вошел Димка, слегка отстранилась.
– Может, мне с тобой остаться, – пробурчал он, а потом, повернув голову к рядам скорбящих родственников, протянул удивленно: – А Кайман к тебе каким боком? – криво усмехнулся Колька и даже приуныл.
– Дальний родственник, – отмахнулась Настя и даже хотела пояснить, что сам Егор никакого отношения к ее семье не имеет, когда увидела Галину Анатольевну, начальницу отдела кадров.
– У, какие похороны пышные, – недовольно хмыкнула она и воззрилась на Егора, вытиравшего лоб белоснежным платком. Настя проследила за ее взглядом и столкнулась с голубыми холодными глазами Каймана, словно говорившими: «Вернись сейчас же!».
– На вот, – Буровкина протянула два конверта, а про себя пожалела, что не ополовинила хотя бы один.
«Видать, семья богатая, раз прощаются по высшему разряду», – подумалось ей. Галка вышла из душного зала и замерла на ступеньках, намереваясь отойти в сторону покурить, когда мимо прошли двое солидных мужчин. Один, остановившись чуть ли не рядом с Буровкиной, полез за телефоном и кому-то велел в трубку:
– Подвал передовицы мне оставь. Тут такие похороны интересные. Оказывается, учительница первая моя, заслуженная и уважаемая, состояла в родстве с Аллигатором… Да нет, не ошибаюсь. Тут и Кайман молодой, и Бэлла. Только Христофора с его головорезами не хватает. Ага, точно! Я статью назову «Уважаемые люди».
Галина замерла, дважды услышав знакомое прозвище. Именно Кайманом пугал народ на собрании Тузик.
«Если у Насти все в шоколаде, то почему ходит как ошарашка? И постоянно твердит, что денег не хватает… Бедненькая Настенька с бабушкой живет… Что-то тут нечисто».
Буровкина не теряя ни минуты, отправилась в офис, закурив дорогой. Она глубоко затянулась сигаретой и, решив, что заслужит одобрение Тузика, коли выведет Тарасову на чистую воду.
«Прокололась, девочка, – довольно хмыкнула она. – Пеняй на себя!»
Настя, вернувшись обратно, снова села между теткой и Бэллой, а сзади в затылок дышал Егор. Закончил траурную речь мэр, за ним кто-то еще из бабушкиных учеников, а потом какой-то странный распорядитель попросил, чтобы кто-то от родственников сказал слово. Ольга пнула в бок Настю. Та отшатнулась:
– Я не могу, – прошептала она. – Пожалуйста, не надо…
– Оставь ее, Оль, – велела Бэлла и кивнула в сторону Ильи.
– Я скажу, – твердым голосом начал Аллигатор. – Дина – моя двоюродная сестра, – бодро заявил он, а про себя подумал, что вот так прилюдно отрекся от своей великой любви. Не посмел даже в последние минуты назвать эту женщину любимой и, тяжело вздохнув, продолжил: – Мы выросли вместе. Мало того, что родственники, так еще и лучшие друзья. И сколько нам тогда исполнилось? Лет, наверное, десять. Шли мы с Диной мимо речки. Лед еще держался, но ходить по нему уже запрещалось. И тут увидели, что собака тонет. Я кинулся ее спасать. Мелкая крикливая собачонка. Я на лед упал и подполз. Собаку из полыньи-то я выкинул на лед, и она удрала. А сам провалился. Так Дина не испугалась. Нашла длинную доску и вместе с ней ко мне поползла. Потом тянула из последних сил. Ну и я старался. Вытащила она меня. Полежали на льду, дух перевели и домой. Оба грязные и мокрые. Бабка, конечно, накричала…
– Потонете, домой не приходите, – пробормотали, как по команде, родственники. А Илья неспешно подошел к гробу и поцеловал бабушку в лоб.
После поминок Настя хотела добираться домой сама, но Бэлла остановила ее.
– Мы тебя довезем, – схватила она ее за кисть руки и легонько сжала. – Нечего тебе расстроенной одной по улицам шастать.
Настя кивнула и, пробормотав: «Спасибо», вместе с Бэлкой забралась на заднее сиденье Галендвагена. Егор сел за руль и недобро покосился на нее в зеркало заднего вида.
– Завезем Настю, потом маму домой, – велел Илья, усаживаясь рядом, – и в офис поедем. Дел по горло. Хочу до отъезда разгрести.
– Вы меня около остановки высадите, – попросила Настя. – Я там пешком пройду.
– Мне тут на машине ездить страшно, – пробурчала Бэлла и фыркнула недовольно: – Не болтай глупости! До самого подъезда довезем.
Егору хотелось придушить мать за благие намерения. Известно, куда ими дорожка вымощена! Но он покосился на Аллигатора, согласившегося с Бэллой, и счел за благо промолчать. Хватит и утренней выволочки.
«Уважь Настю как мою родственницу, – мысленно передразнил он отца и возразил сам себе: – В этом-то вся и проблема. Мне ее хочется не уважать, а просто трахнуть. А потом забыть…» – подумал Кайман и проревел в голос:
– Твою мать!
– Что случилось? – хором осведомились пассажиры. Все трое.
– Да вон! – махнул рукой Кайман и резко завернул в соседний двор, а оттуда выскочил на проспект.
– Журналюги, – скривился Легатов и добавил возмущенно: – По твою душу, Настасья! Вот так шла бы сейчас от остановки и попала к ним в лапы.
– Ни стыда ни совести, – охнула Бэлла. – У людей горе, а они лезут. Зачем, не понятно! Переночуешь у нас, а завтра сразу на работу поедешь.
Настя удрученно кивнула. А перед глазами стояла неприятная сцена: соседи ругались с приехавшими журналистами. Кричали, что нечего тут им делать.
Попав в «свою» комнату, Настя привычно переоделась в Бэлкин халат и отправилась в душ в конце коридора. Она вступила под теплые струи и попробовала расслабиться. Но несмотря на горячую воду, почти кипяток, тело сотрясал озноб. Настя нанесла на тело гель, стоявший на полочке, и начала усиленно втирать его. Особенно досталось предплечью левой руки с нарисованными ручкой линиями и черточками. Древние руны. Специальный став на подарок. Что там она загадала? Платье и туфли? И получила сполна! Только какой ценой?! Настя стерла роковой запрос, пробормотала дежурные слова благодарности, как научила Оксанка, и в изнеможении опустилась на пол, выложенный пестрой плиткой, да так и застыла от ужасной догадки.
«Дофеячилась, блин, – выругалась она. – Новое платьичко захотелось? И туфельки? Все получилось. Вот только Дину теперь не вернешь. Да и не сравнить никакую обновку с потерей бабушки. Если бы знать заранее, быть бы чуть-чуть поумнее…»
Настя, не в силах сдерживаться, разрыдалась. Лилась вода, заполняя помещение крутым паром, уже давно сошел с плеча рисунок, да и на теле от геля ничего не осталось, а она, прижав к себе колени, все сидела на маленьком порожке из плитки и ревела. От безысходности, от собственной глупости и отчаяния. Где-то хлопали двери, и звонил сотовый. Но Настя не слышала ни звука, оплакивая Дину и свою непутевую жизнь. Когда в ванную кто-то постучал, она будто очнулась от тяжких думок и, аккуратно касаясь стены, поднялась. Крикнула негромко:
– Я сейчас выхожу.
И услышала в ответ надменное:
– Будь любезна, ты не одна в доме!
Она ополоснулась холодной водой, чтобы хоть что-то соображать и, закрутив полумокрые волосы в дульку, напялила халат и отодвинула задвижку. Потом вышла не торопясь и, проходя мимо Каймана, замершего посреди коридора немым изваянием, пробормотала чуть слышно:
– Опять твоему малышу сладкого не досталось?
– Что? – не понял тот, а потом, когда дошло, гневно зыркнул на надоевшую гостью.
– Кто-нибудь из твоих знакомых журналистов присутствовал на похоронах? – бросил он вслед.
– Понятия не имею, – передернула плечами Настя, даже не подумав повернуться.
– Нас крепко припечатали, – тихо заметил Егор. – Отец собирается подавать в суд. Если это кто-то из твоих знакомых…
– Я тут при чем? – раздраженно отмахнулась она. – По твоей версии я сама недоумок, а мои друзья – быдло! Мы-то по-русски с трудом разговариваем, а написать целую статью…
– Как я мог забыть, что ты идиотка? – сам у себя осведомился Егор.
– Просто помни об этом и обходи стороной, – хмыкнула Настя, а потом в сердцах добавила: – Может, я и набитая дура, но с гениталиями не разговариваю. Теперь-то я поняла, где ты ума набираешься!
Она успела заскочить в комнату и повернуть ручку, запирая дверь.
Последнее, что успела увидеть Настя, было разъяренное лицо Каймана.
– Поделом тебе, придурок, – пробурчала она про себя и, включив огромную плазму, висевшую на стене, еще раз щелкнула пультом, переключая каналы. На выпуск местных новостей она наткнулась почти сразу, да так и осела кулем на кровать. Увидела лица рассерженных соседей, доказывавших с экрана, что Дина Васильевна Тарасова не имела отношения к организованной преступности в городе.
– Бред какой-то, – пробубнила себе под нос Настя и уже собралась спуститься вниз к Бэлле и дяде Илье, как зазвонил сотовый. Она нервно выудила его из сумки и глянула на входящий номер. Димка!
– Да, Дим, – пробормотала негромко.
– Я не понял, зай, – вскинулся тот. – На похороны приперся, а ты даже не подошла.
– Дим, это все-таки похороны. Я видела тебя, но не смогла подойти. Прости…
– А вот для Кольки у тебя время нашлось. Или ты с ним опять любовь крутишь?
– Ни с кем я ничего не кручу, – отмахнулась Настя и добавила грубо: – Отвали, а? Мне сейчас немножко не до тебя.
– Конечно, – взвился Димка. – Ты же теперь богатенькая! Своя хата! Родственники – бандюки. Сидел там около тебя мужик. Вон по телеку передали, что его родной отец и дядька в девяностые беспредел творили в городе. Столько народу из-за них пропало… А ты с ними в десна бахаешься…
– Что за чушь ты несешь? – фыркнула Настя и отключила вызов. Она снова попробовала смотреть новости. Но тот репортаж уже закончился, и шел сюжет о ремонте школ района.
– Вот же блин, – тихо ругнулась она, жалея, что из-за Димки пропустила важную информацию. Поэтому, когда телефон зазвонил снова, она не глядя щелкнула на кнопку с зеленой трубкой и пробурчала недовольно: – Да, Дим…
– Анастасия Васильевна, – пророкотал из трубки незнакомый бас. – Редакция журнала «Барометр». Можете прокомментировать сегодняшние события?
– У меня умерла бабушка, – отрезала Настя. – Сегодня ее похоронили и…
– А как же ваше родство с кланом Легатовых? – перебил журналист. – Как вы относитесь к тому, что, будучи родственницей одного из значимых лиц криминала, ваша бабушка обучала детей в школе?
– Вы с ума сошли, – охнула Настя и собралась добавить еще пару ласковых, когда в дверь постучали.
– Настя, открой, – потребовала Бэлла.
– Весь мир сошел с ума, милая девушка, – панибратски заявила трубка. – Но мы этого так не оставим! Общественность должна знать правду, и мы подаем заявление в Следственный комитет…
– Но… – изумилась Настя, отпирая дверь и впуская Бэлку. – Но…
– Кто это? – резко поинтересовалась родственница. – Журналисты? – и протянула руку. – Дай-ка мне трубку! – И взяв Настин сотовый, холодно осведомилась: – Представьтесь, пожалуйста.
– А с кем я говорю? – заорал мужик из трубки.
– Я – адвокат Анастасии Тарасовой, а вы кто?
– Зачем вам?
– Я готовлю иск в суд с требованием материальной компенсации за моральный ущерб самой Насте и ущерб репутации Дины Васильевны. Примерно на пять миллионов. Готовы заплатить?
Человек хмыкнул в трубку и не попрощавшись отключился.
– Сейчас не время разговаривать с незнакомцами, – устало бросила Бэлла и предложила: – Пойдем чаю попьем и решим, что сможем предпринять.
Олег Курбатов внимательно прослушал местные новости по всем каналам и даже умудрился записать сюжет, где странный обрюзгший тип вещал о страшном времени, где сестра вора в законе учит в школе детей. И никто, совершенно никто не удосужился проверить.
– То-то Бэлла к ним в гости таскалась, – пробурчал Курбатов и снова уставился на экран, где теперь по ступенькам спускались Настя и семейство Легатовых.
Он остановил кадр новостной программы и всмотрелся в знакомое личико.
– Настенька, – прошептал он. – Ты такая красивая, что в платьице, что без. Я все о тебе знаю, девочка. Скоро мы встретимся и не расстанемся никогда. Я увезу тебя далеко, никакой Кайман не найдет, – он подошел к экрану и погладил увеличенное в десятки раз лицо девушки, ставшей наваждением и болью. Олег с трудом справился с диким желанием ворваться в соседний дом и, забив до смерти его обитателей, вытащить оттуда Настю Тарасову и отвезти ее в Подмосковье, где в небольшом дачном поселке его дядька скупил почти всю землю.
– Никто и никогда не найдет тебя, любовь моя, – прошептал он, оглаживая Настину голову, застывшую на экране плазмы. – Ты только моя, девочка. Только моя.
