Текст книги "В поисках счастья (СИ)"

Автор книги: Виктория Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

***

Совершенно обнаженная, укрытая пледом сверху, Настя лежала на полу и просматривала разбросанные фотографии Йоанны.

– Она очень красива, – заметила она.

– Едва ли красивее тебя, – услышала она голос Лазарева сзади, после чего последовал щелчок затвора камеры.

– Что ты делаешь? – Настя обернулась и увидела в его руках камеру.

– Хочу запечалиться момент, – сказал Кирилл, продолжая щелкать камерой.

– Прекрати это! – Настя отвернулась, спрятав лицо волосами.

– Почему? – удивился Кирилл. Он сел рядом с ней и убрав волосы с ее лица, дотронулся до ее щеки.

– Я лежу здесь совершенно голая перед тобой, а ты меня снимаешь, – сказала Анастасия, посмотрев на Лазарева. Однако он и сам укутался в плед по пояс, и ходил красовался своим торсом как Аполлон.

– Но ведь в этом и вся прелесть, – улыбнулся он. – Не каждый раз увидишь обнаженного редактора журнала "Арабио".

– Дурак ты! – Настя засмеявшись толкнула его в плечо. Он упал на пол и поудобнее устроился рядом с ней. – Ты что, потом будешь меня шантажировать этими фотографиями?

– Я никогда бы так не поступил с тобой, – сказал Кирилл. Как это было приятно слышать от него. Анастасия никак не могла нарадоваться, что судьба свела ее с таким мужчиной. Ну чем она его заслужила?

– И со сколькими моделями ты работал? – поинтересовалась она. Но только, чтобы отвести от себя его подозрительный взгляд.

– Со многими, – ответил Лазарев и начал просматривать полученные фотографии в аппарате. – Но ты хотела спросить, со сколькими моделями я спал? – уточнил он.

Настя, сжав губы виновато посмотрела на него. Да она хотела знать. Ей почему-то это было необходимо. Особенно теперь.

– Я не сплю с моделями, – признался Кирилл. – Они вечно заняты и похожи больше на бездушных кукол, чем на людей.

– Это личный опыт или чрезмерная наблюдательность? – усмехнулась девушка.

– Моя первая жена была моделью, так что больше личный опыт, – сказал Лазарев. – Всегда занята, всегда в разъездах. Тусовки, фотосессии. Она ушла в это полностью, совершенно забыв о семье.

– У вас были дети?

– Сын Стас. Ему десять, – ответил Лазарев и пощелкав несколько кадров показал его фотографии. Милый мальчик, точная копия отца – его же темные глаза и чувственные губы. Настя улыбнулась, смотря на этого мальчика. – Я отсудил у его матери право на опекунство. И сейчас, когда меня нет рядом, он сидит с моим братом. Ты могла слышать о нем, Михаил Лазарев, шеф – повар ресторана «Жардин».

Анастасия посмотрела на Лазарева. У него есть все. Семья, работа. Он это умело совмещает, а она? Давно уступила месту семьи своей работе, и так же давно не видела своих родственников. Папу – кинозвезду мыльных сериалов Макса Зноя, и брата – владельца биржевой компании Дениса Романова.

У нее есть только одна семья – подруги Камилла и Анжелика. Всегда вместе, всегда рядом. И в горе, и в радости. Это большое счастье иметь таких людей рядом. Настя невольно улыбнулась.

Потеряв одно, всегда можно заменить его другим. Она придвинулась к Лазареву ближе и положила голову ему на плечо. Он обнял ее.

Настя обсудит это с подругами, а сейчас ей так хорошо с этим человеком. Зачем отвлекать на посторонние вещи?

***

Камилла и Максим приехали в центр города, где риелтор должен был показать им несколько вариантов для галереи. Было несколько вариантов. Камилла выбрала тот, что был ближе к нескольким стильным клубам, маленьким ресторанчикам и большим магазинам. Чтобы галерею мог увидеть и посетить каждый желающий.

Она проходились, осматривая помещение внутри.

– В каком стиле ты хочешь оформить галерею? – поинтересовалась Камилла.

– Я думал ты этим займешься, – заявил Максим.

– Это сильно выматывает, когда вся работа лежит на тебе, – саркастично заметила она. Зуев усмехнулся.

Их отношения были больше на грани флирта, чем деловыми. Камилла казалось это чрезвычайно освежающем и чем-то дразнящим. Она давно не позволяла ощутить себе этого. Максим заставил ее изменить отношение к жизни, а ведь они видели друг друга всего несколько раз. Слишком мало, чтобы оказать должное давление. Но у него получилось, и Камилла он притягивал, тем, что может влиять на нее как никто другой.

– Ну думаю, стены будут светлыми, на пол положим паркет, а на потолке будет много стильных лампочек, чтобы должным образом освещали картины, – сказал Максим.

– Да, так выглядит каждая банальная галерея, – сказала Камилла. Он выжидающе на нее посмотрел. – Нужно что-то яркое и стильное, под стать художнику.

– И что ты предлагаешь? – улыбнулся художник.

– Стены будут с заметным оттенком голубого, потолки черные на них маленькие лампы. И еще над каждой картиной будут висеть лампы, как ты и говорил, они будут должным образом освещать твои картины. – Камилла начала расхаживать по помещению и для большей образности руками все показывала. – Полы будут чуть бежевые.

– Довольно интимный дизайн.

– То есть?

– За счет темного потолка, – объяснил Максим. Камилла немного смутилась.

– Это плохо? – спросила она.

– Нет, мне нравится эта идея, – сказала он, подойдя к ней. – И она практически полностью отражает мою сущность.

Камилла удивленно вскинула бровь. "Это намек?" – крутилось на языке, но она промолчала.

– Ну, если тебе нравится можно вызывать дизайнера, рабочих, и начинать ремонт, – сказала Камилла.

Максим подвозил Камиллу к ее дому. Некоторое время они горячо обсуждали все идеи о новой галереи, но чем ближе была их остановка, тем молчаливее они становились. Уже у самого дома они замолчали.

Камилла старалась думать о чем угодно, но только не о том, что сейчас могло бы произойти. Этот флирт, намеки и теперь еще они подъезжают к ее дому. Она снова и снова вспоминала слова Анжелики. Зачем? Особенно сейчас?

Машина остановилась. Максим поспешно освободил место водителя и открыл дверцу перед ней. Она улыбнувшись вышла из машины.

– Спасибо, – сказала Камилла, когда он захлопнул дверцу. Что дальше?

Максим обернулся. Камилла чувствовала, как у нее внутри все безумно колышется.

– В понедельник мой помощник пришлет тебе билет на фильм Илоны, – сказала она, стараясь отвлечься.

– Хорошо. – Он одобрительно кивнул.

В тусклом свете единственного фонаря он был потрясающе красив. И ей, вдруг, показалось, что, если она не сделает шаг сейчас, она не сможет сделать его никогда. Камилла стояла от него на расстоянии полусогнутой руки и несколько секунд просто молча смотрела ему в глаза. Она заметила в них блеск и поняла, что дальше тянуть нет смысла.

Камилла показалось, что всё произошло очень обоюдно. Просто в какую – то секунду они оба подались вперёд и оказались в объятиях друг друга. Его нежные губы впились в ее горячим и долгим поцелуем. Его руки блуждали по ее телу, тем не менее, сохраняя определённую дистанцию.

– Максим… – прошептала она в ту секунду, когда он дал ей перерыв.

– Не говори ничего… – прошептал он, тяжёло дыша.

И они снова стали целоваться. Камилла, пожалуй, ещё никогда в жизни не вкладывала столько эмоций в поцелуй.

Максим закрыл машину, и она увлекла его за собой. Ее квартира была целую ночь в их распоряжении. Камилла казалось, что она сошли с ума, как подросток. Они целовались в лифте, они целовались стоя на лестничной клетке, когда она пыталась открыть дверь и упорно не могла попасть ключом в замочную скважину.

Как только дверь захлопнулась изнутри, они перестали сдерживать себя. Буквально через минуту на полу хаотично валялись вещи. До кровати они так и не дошли, они упали на пол прямо в прихожей.

Камилла старалась запомнить этот момент. Его горячее дыхание на своем теле, его страстные поцелуи, его жадные руки. Она отдалась ему со всей страстью, на которую была способна и совершенно не задумывалась о том, что делает. Камилла без стыда стонала, не боясь, что услышат соседи, и без стыда шептала ему на ухо разные глупости.

Они финишировали одновременно. Она, почти с криками, а он, не сдерживая стонов.

Что же там говорила Анжелика? Господи! Какая разница? Она не помнила, когда испытывала столь чувств сразу. Все перепуталось внутри, словно она опьянела.

После всего они вместе принимали душ. Но ночь еще только начиналась…

***

Господин Якито предпочитал европейский стиль одежды, но сохранял японскую манеру ведения дел: сидел за низким деревянным столиком, на котором подготавливали традиционную чайную церемонию, и просматривал тем временем каталог весеннего сезона. Японец был низенький мужчина с короткими седеющими волосами и ртом, похожим по форме на рыбку гуппи.

– Что с вами случилось, мисс Анжелика? – спросил он, брезгливо переворачивая страницы. – Откуда у вас подобные идеи? Это же не вы. И кто станет носить подобную одежду? Какая женщина наденет летом длинную юбку? Неинтересные мешковатые модели. Женщины хотят показывать ноги.

– Господин Якито, – ответила Анжелика, склонив голову в знак уважения (она делала это с отвращением, но считала необходимым придерживаться чужих обычаев, ведя переговоры), – я пыталась показать что-то новое. Я хочу экспериментировать, расти. Как модельер…

– Зачем вам это? – в ужасе спросил Якито. – Вы пользуетесь большим успехом. Как говорят в Америке – «не сломано, не ремонтируй».

– Но я стремлюсь стать лучше. Показать все, на что я способна.

Издав презрительный возглас, Якито помахал перед своим лицом руками, словно отгоняя насекомое.

– Вы там, в России, всегда думаете только о себе. Здесь же, в Японии, мы думаем о деле.

– Я думаю о деле, – возразила Анжелика твердо и в то же время доброжелательно. – Чтобы долго продержаться как дизайнер одежды, я должна совершенствовать свои модели. Показать, что могу делать высокую моду…

– Зачем вам это нужно? – осведомился господин Якито. – Высокая мода денег не приносит. Это всем известно. Пять лет назад вы говорили, что хотите заработать миллионы долларов…

– И по-прежнему хочу…

– Но теперь вы пытаетесь быть Оскаром де ла Рентой. Или, может, месье Сен Лораном, – продолжал, перебивать ее, Якито. – Сен Лоран миру не нужен. Миру нужна Анжелика Ульянова.

«В самом деле?» – подумала Анжелика, глядя на свой чай.

– Здесь у нас нет магазинов Оскара. Ну да, один есть – в Токио. Но у Анжелики Ульяновой пятьдесят три магазина только в Японии. Вы понимаете, о чем я говорю? – наседал Якито.

– Да, но, господин Якито…

– У меня есть ответ, – произнес японец.

Он хлопнул в ладоши, и его секретарша отодвинула дверь в стене из рисовой бумаги и, сложив руки и склонив голову, спросила по японски:

– Да, господин Якито?

Он что то сказал ей. Она кивнула и тихо закрыла дверь. Якито обратился к Анжелике:

– Вы еще поблагодарите меня. Вы скажете: «Господин Якито, вы гений!»

Анжелика неуверенно улыбнулась, испытывая тошнотворное чувство вины, словно маленький ребенок, совершивший ужасный проступок.

«Что ж, – подумала она, – ты разочаровала господина Якито».

Анжелика никогда не хотела никого разочаровывать. Предпочитала, чтобы все любили ее, хвалили, гладили по головке как пай девочку. Интересно, размышляла она, почему, какого бы успеха она ни достигала, ее не покидало инстинктивное желание раболепствовать перед мужчиной, облеченным более высокой властью? Она взрослая женщина, имеет свой бизнес, созданный из ничего собственным творчеством и трудолюбием. Но вот Анжелика сидит как на иголках перед этим Якито, ожидая его решения, хотя именно она должна диктовать ему условия.

Но Анжелика не смела оскорбить его. «Почему я не могу быть такой, как Анастасия?» – недоумевала она. Настя сказала бы: «Господин Якито, вот как я хочу. Или принимаете, или мы расстаемся…»

А затем Якито сделал нечто, от чего у Анжелики совсем упало настроение. Он взял чайник и, придерживая крышку, налил ей еще чаю. Анжелика нервно сглотнула. В этот момент она поняла, что «решение» Якито ей не понравится. В Японии подливание кому то чаю имеет много скрытых значений, но в данном случае это был акт утешения, подготовка к неприятной новости.

Якито взял свою чашку и сделал глоток, бросив на Анжелику взгляд, означавший, что и от нее он ждет того же.

Анжелика тоже сделала глоток.

Чай был горячим, и она слегка обожгла нёбо, но Якито, казалось, доставило удовольствие ее молчаливое согласие. Дверь снова сдвинулась, и вошла молодая японка в темно синем костюме.

– Ага! Мисс Мацуда! – воскликнул Якито.

– Доброе утро, господин Якито. – Молодая женщина приветствовала его низким поклоном. В ее голосе звучал легкий английский акцент, и Анжелика предположила, что она училась в Англии.

– Мисс Анжелика Ульянова, – сказал Якито, – познакомьтесь с вашим новым дизайнером, мисс Мацудой.

Анжелика переводила взгляд с мисс Мацуды на Якито, сияющего широкой улыбкой. У нее внезапно закружилась голова, но она вежливо протянула руку. Она не в силах была противостоять этому.

– Мне очень нравятся ваши модели, – проговорила мисс Мацуда, опускаясь на пол рядом с Анжеликой. – Для меня большая честь работать с вами.

«Мы еще не решили, будем ли работать вместе», – хотелось сказать ей, но в горле пересохло, и она так и не вымолвила ни слова. Сделала глоток чаю, пытаясь взять себя в руки.

– Мисс Мацуда очень хороший дизайнер. – Якито поглядывал на женщин. – Она создает модели, совсем как прежняя Анжелика Ульянова. Вы их, разумеется, одобрите. Мы продолжаем бизнес, и все довольны.

Анжелика кашлянула, прикрывшись рукой.

– Уверена, что мисс Мацуда очень хороший дизайнер, – осторожно проговорила она, не желая с ходу отвергать предложение. – Но я должна посмотреть ее эскизы, прежде чем что-либо решать.

– Вы увидите все рисунки, какие пожелаете. – Якито вскинул руки вверх. – Вы увидите, что она способная. Она отлично копирует кого угодно. Она делает Ральфа Лорена лучше, чем сам Ральф Лорен.

Анжелика думала только о том, что нужно отсюда выбираться. Она злилась и чувствовала себя оскорбленной, но, возможно, в ней говорил эгоизм. Когда дело касается бизнеса, порой обнаруживаешь, что соглашаешься с идеями, которые поначалу вызывали презрение, если только дашь себе время обдумать их и подавить обиду. Сейчас важно не подать виду и не позволить, чтобы между ними разверзлась пропасть, поскольку потом через нее не наведешь мостов.

Она встала.

– Спасибо, господин Якито, за ваше любезное предложение. У меня еще одна встреча. Я позвоню вам после ланча.

Анжелика сделала рискованный шаг, ибо Якито ожидал, что она проведет у него столько времени, сколько он сочтет нужным. Он нахмурился:

– Вам не нравится это решение?

– О нет, это очень хорошее решение. – Направляясь к двери, Анжелика безостановочно, как марионетка, кланялась. Если она будет кланяться, японец, возможно, не воспримет ее поспешный уход как оскорбление.

– Вам нужно решать, – сказал он. – Это очень хорошее предложение.

– Да, господин Якито. Очень хорошее. – Анжелика дошла до двери, сдвинула ее в сторону и, не переставая кланяться, шагнула в проем.

– Пока. – Мисс Мацуда изящно помахала ей рукой.

«И в самом деле пока», – подумала, улыбаясь, Анжелика.

К сожалению, это подводило некую черту, завершавшую разговор.

Анжелика не могла позволить, чтобы ее имя появилось на моделях, ей не принадлежащих, или все же могла? Оказавшись на заполненной людьми улице, она пошла до отеля пешком, надеясь, что это избавит ее от клаустрофобии. Но от шума, толпы, потока транспорта и похожих на щепки зданий, опасно вздымающихся к невидимым небесам, Анжелике стало только хуже, и она остановила такси. Дверца открылась, и Анжелика опустилась на заднее сиденье.

– Отель «Хайят Токио», – тихо проговорила она.

В номере оказалось еще хуже. Гостиничные номера в Токио были печально известны своими маленькими размерами, и обычно Анжелика заказывала небольшой сьют во «Временах года», несмотря на дополнительные расходы. Но в этот раз, словно наказывая себя, она взяла маленький, стандартный номер в «Хайяте», с жесткой двуспальной кроватью, едва помещавшейся в узкой комнате. Анжелика прошла в ванную, намочила в холодной воде полотенце и приложила к лицу. Грубая ткань совсем не впитывала воду. Анжелика отняла полотенце от лица и, глядя на него, расплакалась.

Так всегда, подумала она. Похоже, с самого начала карьеры она постоянно плачет, а потом возвращается к работе. Работа, слезы, работа, слезы, работа, слезы.

Всхлипывая, она вернулась в комнату и села на жесткую постель. Многих, вероятно, поразило бы, если бы они узнали, сколько Анжелика плачет. На людях она была сдержанна, оживленна, оптимистична, всегда верила, что все будет хорошо и впереди новые перспективы. Никто никогда не видел ее слез. Когда помощницы заставали ее с опухшим лицом, она всегда делала вид, что все в порядке, но, оставшись одна, она давала выход эмоциям…

Она легла на кровать и уставилась в потолок. Хорошо бы позвонить кому-нибудь – Насте, или Камилле, или Васильеву… кому угодно, кто выслушал бы рассказ о ее беде и заверил бы, что она чудесная, позволив ей почувствовать себя лучше… Но позвонить было некому. Анжелика поняла: придется справляться со всем самой, как и прежде.

Проклятие! Анжелика в ярости смотрела на телефон, положенный на тумбочку. Что со всеми происходит? Почему они так боятся? Ей было наплевать, кто что говорит. Она знала, что ее осенняя линия – лучшее из того, что она когда-либо создавала в привычном стиле, но более смелая и оригинальная, чем прежние коллекции. Признаться, Анжелика ожидала блестящих отзывов, поздравлений, популярности и мечтала, что эта коллекция выведет ее на новый уровень и обеспечит ей место в истории моды. Она хотела, чтобы когда-нибудь люди сказали: «Она была одним из величайших российских модельеров».

Ладно, она обойдется без этого, но это не значит, что не нужно пытаться. В том то и секрет успеха: раз испытав его, ты жаждешь испытывать его снова и снова. А в Москве ничто не сравнится с успехом. Тобой восхищаются, тебя любят и слегка побаиваются. Тогда как неудачников…

Анжелика покачала головой. Ей незачем об этом думать. Никто не приезжает в Москву, чтобы провалиться. Приезжают, чтобы добиться успеха. Она уже много раз находилась на грани провала, и каждый раз страх заставлял ее трудиться все больше. Но в прошлом это не имело такого значения – не так много стояло на карте. Теперь же было жизненно важно не потерять себя. Она не может утратить самообладание. Она должна сохранять спокойствие и действовать так, будто ничего не случилось, ей ничуть не обидно и все будет хорошо…

Анжелика не позволит, чтобы у нее забрали ее произведение и отдали кому-то переделать, словно она голливудский сценарист. Она не позволит испортить дело; ведь если пройдет слух, что Анжелика не сама создала японскую линию, она потеряет заслуженное доверие, добытое с таким трудом. Никто не уважает модельеров, позволяющих другим разрабатывать свои модели, это считается обманом, а те, кто обманывает, не настоящие дизайнеры. Есть черта, и она не переступит ее. Это дело чести, а в мире, где во всех профессиях чести осталось очень мало, приходится защищать действительно настоящее и истинное.

Потеря заокеанских доходов серьезно осложнит жизнь компании, но с этим придется смириться. Подвернется что-нибудь другое.

Лежащий на тумбочке телефон зазвонил. Анжелика не посмотрев на дисплей, ответила:

– Что?

– Я хотел тебе сказать, что теряю двадцать тысяч долларов, звоня тебе лично, – сказал Васильев. Анжелика засмеялась и опять тихо всхлипнула. – Ты плачешь?

– Да! Да, я плачу! Я постоянно рыдаю с самого начала карьеры. Ты удивишься сколько я плачу. – Анжелика шмыгнула носом и встав с кровати начала расхаживать по номеру. – Многие думают, я веселая, крутая, оптимистка. Но знаешь, что я плакса!

– Дело дрянь, да? – спросил Константин.

– Я вкладывала душу в свою коллекцию, но я просто не знаю, как можно иначе. Сейчас я не знаю сможет ли моя компания выжить и…. – Анжелика замолчала со страхом возвращаясь к своим мыслям. Она беззащитно дотронулась до висков. – Боже! Как я хочу домой!

– Человек по имени Хачира подъедет через десять минут, будь готова, – сказал Васильев. Анжелика еще раз всхлипнула с осознанием того что ей пришли на выручку.

Через десять минут в номер Анжелики постучал японец. Он сообщил что личный самолет мистера Васильева ждет ее.

Полет был быстрым. Анжелика даже не успела осознать, что уже в Москве. Только когда она спускалась по лестнице и увидела ждущего ее Константина, все проблемы будто сами собой улетучились.

Анжелика подошла к нему.

– Мне это не нравится, – начала она. – Мне не нравится, что ты послал за мной самолет. Мне не нравится, что мне понравилось летать на нем. Мне не нравится, что ты считаешь себя героем. потому что это ни так. Ты просто позвонил своему помощнику и попросил послать самолет.

– Вообще то я позвонил сам, – заявил Васильев. – И знаешь, я мог бы подождать в машине, но нет, я морожу свою задницу на взлетной полосе. Я не для кого это не делаю.

Анжелика улыбнулась. Васильев, приобняв ее за талию и поцеловал. «Наверно это и есть счастье, когда не хочешь выпускать человека из объятий», – подумала Анжелика, прижимаясь к нему. Но уже в следующий момент она от него отстранилась.

– Я не люблю спасателей, – сказала Анжелика, посмотрев ему в глаза. – Я спасаю себя сама.

– Успокойся! – Васильев достал телефон. – Подгоните машину.

Он опять ее поцеловал, заткнув ей тем самым рот, когда увидел, что Анжелика снова хочет что-то сказать.

Произошло то, что Константин Васильев как будто влюбился в Анжелику, а она в него.

Ладно, «влюбился» слишком сильно сказано, думала Анжелика. Но возможно, это было начало влюбленности. Чувство тепла, ласки, нежности, которое ты испытываешь к мужчине, внезапно обнаруживая, что он тебе нравится, что он «ничего» и даже лучше, чем «ничего», что он, похоже, необыкновенный. Какое-то рождественское ощущение. Душу что-то греет, а вокруг все искрится и радует глаз.