Текст книги "Не бросай её (СИ)"

Автор книги: Виктория Анкай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

*15*

Первое, что бросилось в глаза, когда мы, уставшие и счастливые, зашли наконец во двор – узкие дорожки для прохода уже расчищены. Лопатой, не снегоуборщиком. Как и место перед гаражом – значит, Сашка загнал сегодня свою машину. Ночевать опять останется? Или ему просто лень потом счищать налипший на стекла снег...

В прихожей нас, помимо ощутимого тепла, и вовсе встретил непривычный запах... еды?! Дочь, кажется, даже не обратила внимания – она часто приходит с улицы и окунается в подобные ароматы. Но я почувствовала себя странно и неловко – если я захожу домой после долгого отсутствия, то единственный запах, который может ударить в нос – это зловоние кошачьего лотка. Но никак не аппетитный пар мяса и картошки...

– Ну наконец-то! – в проёме появился Сашка. Напыщенно-хмурый и ворчливый, но со смеющимися и полными лукавства глазами. – Погода такая, а они по городу шлындают...

– Мы гуляли, – Танька безапелляционно пожала плечами, вешая куртку на вешалку. – Привет, пап!

– Привет, – я тоже сердечно улыбнулась, расстёгивая сапоги. – Ты бы хоть предупредил...

Сашка самодовольно усмехнулся, игнорируя мой упрёк.

– Проходите давайте. Голодные небось... – он сделал шаг в сторону и снова скрылся за стеной.

Танюха подняла на меня насмешливый взгляд. Поиграла бровями, всё-таки давая понять, что запах картошки она тоже учуяла. Да и как его не заметить? Но вслух она не произнесла ни слова, хотя я прекрасно знала, что дочь совершенно сыта и от ужина отказалась бы в любом случае. Но раз папа тут хозяйничал...

Я лишь пожала плечами в ответ и показательно закатила глаза. Обняла дочку за плечи, прошла с ней в кухню, бросив все немногочисленные покупки прямо здесь, в прихожей.

– А я... – Сашка застыл около рабочего стола, настороженно и как-то отчаянно глядя на нас. – А я тут немного поготовил, пока ждал... – он, кажется, напрягся ещё сильнее. – Ты, вроде, говорила, что гуляш с картошкой хотела... Я там мясо взял на полке... Это же для него было, да? – он с такой надеждой посмотрел мне в глаза, что если бы даже нет, то я всё равно ответила бы категоричное да. – Ну я так и подумал... – получив мой согласный заинтересованный кивок, Сашка заметно выдохнул. – Ну вот... Попробуете папкину стряпню хоть...

Я несколько секунд смотрела в чуть раскрасневшееся озабоченное лицо мужа. Пошутить – обидится сразу, замкнётся. Похвалить – рано, решит чего доброго, что я заранее подмазываюсь. Выразить восторг и удивление – навсегда отбить охоту в будущем на что-то подобное, ибо Сашка сейчас явно не расположен к бурным эмоциям. Остаётся молча поесть и деликатно показать, как это здорово и прекрасно...

– Ну что, будете? – Саша замялся у плиты с ложкой в руках, встревоженно и недоверчиво косясь на нас.

– Шутишь? Конечно, – я со спокойной уверенностью помыла под краном руки, села за стол. – Когда ещё мне так повезёт, что за меня ужин кто-то другой приготовит... Надо пользоваться моментом, – я едва заметно улыбнулась, чинно замерев на месте и выжидательно сложив ладони перед собой. – Тем более, пахнет аппетитно...

– Сейчас! – Сашка непривычно засуетился, раскладывая по тарелкам еду. – Тань, ты тоже руки помой и садись! Вроде сносно получилось...

– И давно ты готовишь, пап? – дочь скептически следила за отцом, положив ногу на ногу.

Перед ней он явно не чувствовал той неловкости, что передо мной.

– Ну случается... Не скажу, что прям каждый день, но иногда хочется чего-нибудь такого... – он поднял на нас смеющиеся глаза, но тут же снова занялся нарезкой хлеба. – Такого, что сам не знаешь чего, пока не начнёшь готовить, – он усмехнулся. – Я так плов готовил – мясо с овощами сделал, а что дальше – не думал даже, пока не попробовал. И сразу понял, что рис туда надо! И вкусно вышло, кстати!..

Наверное, нам обеим захотелось уточнить, Анжеле тоже понравилось? Но мы обе промолчали.

Сашка перенёс тарелки на стол.

– Укропа у тебя нет, – он осуждающе покосился в мою сторону. – С ним было бы вкуснее.

Едва не расхохоталась – ну конечно, совсем не упрекнуть муж ну никак не может. Впрочем, ладно уж, пусть ворчит...

Надо признать, мясо получилось изумительным. Даже я не всегда довожу его то такого идеального состояния, когда оно буквально растекается по языку, ибо мне лень, а кроме традиционного "спасибо" мне ничего не прилетит как в одном случае, так и в другом. Сколько же времени он тут провозился... И даже стыдно немного за то, что я сама, наверное, уже давно с таким старанием ничего не готовила...

– Ну как?! – Сашка задал вопрос ещё до того, как я успела дожевать и проглотить первый кусок. – Вкусно?

Господи, как ребёнок, честное слово...

– Вкусно! – дочь показательно-придирчиво засунула в рот приличную порцию, с детства предпочитая есть ложкой всё, даже второе. – Удивил, пап.

– Ну и хорошо! Ешь! – Саша удовлетворённо кивнул, потрепав её по голове. Тут же поднял взгляд на меня, отчего стало не по себе... – А тебе, Рит?! Танюхе вон вкусно... А тебе нравится? Соли достаточно?

Почему-то не ожидала такого прямого вопрос в свой адрес... Сашка вообще так явно давно не интересовался моим мнением...

– Очень нравится, – ответила просто и серьёзно, невольно краснея. – Мне кажется, соли самое оно – меньше было бы пресновато, чуть больше – был бы перебор. А так очень сбалансированный вкус, – самой стало тошно от такой пафосной тирады, но Сашка слушал с таким жарким вниманием, что я только прокашлялась и продолжила. – И мясо мягкое, просто тает во рту... Сколько же ты с ним стоял у плиты? – этот вопрос меня действительно заботил, ибо я бы столько не стала.

– Ой, долго, конечно! – Сашка с энтузиазмом кивнул, словно нашёл в моих глазах просветлённого собеседника. – Я обычно много готовлю, чтобы на неделю хватало, потому что каждый день что-то делать не получается. А так – разогрел, и можно есть...

До боли закусила губу, чтобы удержаться от язвительного вопроса о том, что неужели Анжела в их семье совсем не кашеварит?! Или Сашка настолько бережёт её и ценит тот факт, что она работает наравне с ним, что охотно делит с ней обязанности по дому... Впрочем, меня это не касается, да.

– Согласна, удобно, – улыбнулась, чувствуя, что слишком устала от этого разговора. – А сам чего не ешь?

– А?! Да, сейчас наложу... – муж кивнул, снова разворачиваясь к плите и доставая с полки ещё одну тарелку...

Наконец он замолчал, с аппетитом уплетая собственноручно приготовленную картошку с мясом и щедро сдабривая это дело хлебом...

Это приятно, как ни крути. Когда кто-то ради тебя несколько часов торчит на кухне, беспокоится о том, вкусно ли получилось, интересуется тем, насколько тебе понравилось, простодушно и от всего сердца делится какими-то нюансами, которые ты, вроде, и без того давным давно знаешь, но для человека это целое открытие, и он с радостью готов передать тебе свои знания... Сашка походил на школьника, который на уроке наконец получил необходимые знания и теперь радовался, подстраивая их под свой собственный мир. И почему-то это вызывало умиление и... радость. За него, не за себя...

Сашка ещё раз десять за вечер спросил, понравился ли мне ужин – пока я убирала со стола, пока загружала посудомойку, пока отмывала плиту и кухонный фартук от брызг и жирных потёков, пока убирала по местам всё, что муж успел разложить на столе, пока мыла полы... И каждый раз я с неизменной терпеливой улыбкой отвечала, что давно так вкусно не ела. А особенно так... нахаляву в некотором роде, когда не надо самой готовить. Для меня этот факт вообще был самым важным, о чём я Сашке тоже со смехом сообщила...

Я уже вытирала насухо стол, когда муж включил рядом чайник. Наконец-то сам, не стесняясь и не тушуясь, будто находится в гостях. Снова начал:

– Ну тебе...

Рассмеялась, поворачиваясь к нему и закидывая руки ему на шею, что тоже было несвойственно для меня последние годы.

– Да, Саш! Мне очень понравился ужин!

– Точно?! – Сашка шутливо нахмурился, осторожно приобнимая меня за талию одной рукой.

– Абсолютно! – кивнула, прикрывая глаза для пущей убедительности. – Саш... – я вновь стала серьёзной. – Ты останешься? Или уедешь? Если поедешь – то пора, иначе опять весь двор снегом заметёт, да и поздно уже совсем...

– Останусь, – он чуть поморщился, но руку не убрал, разве что перестал незаметно оглаживать мою спину.

– Хорошо, – я снова улыбнулась. – Завтра... Будить? На работу тебе?

– Да. Утром будить, дел много. Нам банк ссуду хорошую даёт, нужно не завалить договор на поставки...

Вспомнила Анжелу, занимающуюся его делами в банке, пока он тут у нас картошку готовил...

– Ясно, – мягко выдохнула, опустила голову. Положила руку ему на грудь, игриво закусила губу... – Меня в кровать сегодня пустишь? Или мне опять в гостиной спать?

Сашка быстро включился в игру, пыжась от самодовольства и обнимая меня уже двумя руками.

– Сегодня, так и быть, пущу, – он величественно кивнул, за что сразу огрёб от меня шутливый подзатыльник. Перехватил мою руку, прижимая меня к себе. – Да я сам соскучился, ну...

*16*

Утром муж уехал тихо, я даже не проснулась.

Привычный день – неторопливый завтрак за разговорами с дочерью, убрать посуду, выйти расчистить снег, пересадить пару горшков с цветами, заказать продукты, погладить бельё, наконец потихоньку начать снимать новогодние украшения, дострочить шторы для мамы, которые я обещала дошить к новому году в качестве подарка, но так и не успела...

Наверное, я уже знала, что Сашка приедет вечером снова. Не то чтобы догадывалась или чувствовала, скорее просто по факту делала на него ставку – котлеты на третью персону, салат тоже, ну и сладких булочек на несколько штук больше... Ещё хотелось привести в порядок спальню – я давно устроила в ней свою личную комнату, где без зазрения совести расставила косметику, разложила коробки с вышивкой и вязанием, натащила женских мелочей и безделушек, забила полки любовными романами... Раньше этого всего тут не было. Для подобных нужд я изначально планировала дальнюю маленькую комнату, в которую Сашке вход был строго воспрещён. Но с его уходом я потеряла интерес ко всем своим пристрастиям и давно превратила некогда любимое помещение в склад ненужных вещей, которые жалко выкинуть... Конечно, постепенно я вернулась ко многим увлечениям, но уже здесь, в спальне.

Теперь же мне почему-то захотелось хотя бы отчасти вернуть всё как было – оставить лишь необходимое, по-максимуму разгрузив пространство, провести ревизию одежды и облегчить полки в шкафу, выбрать несколько наиболее подходящих нейтральных кашпо с хлорофитумами, а остальные отправить на первый этаж, собрать в коробки все свои ниточки, иголочки, подушечки, клубочки и прочие нужные вещи и унести туда, где им самое место... Но место тоже желательно довести до ума, да. Но это потом... А сейчас существовало неистребимое желание, чтобы спальня выглядела просто спальней...

Я как раз справилась к Сашкиному приезду – он явился в привычное время, не с окончанием рабочего дня, как вчера, но с завершением взваленной на собственные плечи работы. Даже в настроении, ибо подписание необходимого договора прошло более чем успешно...

Ужин на троих – пришлось переселить Василевса, привыкшего за столько времени спать на Сашкиной табуретке, на диван. Впрочем, муж долго извинялся перед котом, обещая буквально завтра же достать с чердака ещё одну табуретку из комплекта персонально для него... Вася поверил.

Я с каким-то трепетом ждала того, что будет после – уедет или останется... Впервые за эти годы не хотелось думать и строить предположения, хотелось просто поверить собственной интуиции. И она не подвела – муж снова остался с ночёвкой, хотя и завёл будильник на пять утра, на этот раз не объясняя причин. И ничего не сказал на перестановку в спальне, хотя явно заметил...

***

Наверное, если бы не сама абсурдная ситуация, я бы охотно поверила в то, что муж решил вернуться домой – за неделю он ночевал у нас пять раз. Один раз вроде собирался приехать, писал днём, спрашивал, не нужно ли ничего купить к ужину, но почему-то не приехал... Так и прежде бывало, да. Уже за полночь он прислал короткое сообщение, чтоб не ждала... И я спокойно уснула, даже не подумав расстроиться – отчего-то я точно знала, что это чья-то последняя агония, но не моя. И я будто на расстоянии чувствовала Сашкину нервозность и его переживания – он же наверняка там решил, что я обиделась... Зря. Наоборот, я впервые за долгое время чувствовала себя вполне комфортно и... уверенно. Настолько уверенно, что мне совершенно не хотелось торопить событие. Это было похоже на финиш в каком-то бесконечном марафоне, когда нет сил, но есть выработанная привычка бежать. Есть оптимальная скорость, которую можно установить лишь собственными перегрузками, потом и кровью, есть знание, что можно сдаться в любой момент, есть смутное представление о том, что где-то когда-то должен будет наступить конец, но нет даже предположений о его месте и времени...

Сейчас я точно знала, что финиш уже поблизости. В свете последних событий он неотвратимо придвинулся на расстояние вытянутой руки. И нет, я не строила иллюзий относительно того, что Сашка вдруг проникся ко мне чувствами и твёрдо решил завершить отношения с Анжелой – они прожили вместе достаточно долгий период времени, они стали близкими друг другу людьми, они шли рука об руку все эти годы... Я просто знала, что так, как раньше, уже точно не будет. Сашка, сам того не ведая, снова напомнил мне о том, каково это, когда ты не просто бывшая жена, а замужняя женщина. Женщина, в жизни которой есть надёжный мужчина, на которого в любой момент можно положиться, который хочет и умеет заботиться, который в свою очередь готов принимать моё внимание и хлопоты и ценить их... И он тоже, наверное, должен понимать, что на меньшее я уже не соглашусь – слишком долго я зализывала собственные раны, чтобы теперь снова скатиться с собственноручно возведённого пьедестала, пусть и не большого, но на который я карабкалась с таким трудом вопреки всему... Но ведь и Анжела вряд ли захочет уступать хоть в чём-то, она и так подвинулась по-максимуму. И это тоже Сашка не может не учитывать...

За эти долгие месяцы я научилась безошибочно определять, когда между ними случались моменты душевной и физической близости – муж приезжал реже, его визиты были короче и демонстративно посвящались исключительно дочери, в общении сквозила прохладная вежливость и... отдалённое чувство вины. Поначалу это ранило, причиняло невозможную боль, полосовало душу на части. Но потом я постепенно привыкла... И я прекрасно замечала, когда они ссорились – Сашка торчал у нас гораздо дольше, чаще ночевал и обнимал в постели, стремился к общению. И если в первые полгода меня это безумно радовало, то после я относилась к этому спокойно, уже отлично зная, что рано или поздно этот замечательный период закончится до следующего раза...

А сейчас Сашка странным образом транслировал и чувство вины, и очевидные проблемы во взаимодействии с Анжелой. И этот факт как-то концентрировался между нами, угрожая рано или поздно достичь наивысшей плотности и явить нам обоим нечто новое, заставляя трепетать сердце и одновременно сдерживать любые желания и порывы. Когда-то я так отчаянно ждала чего-то подобного в наших отношениях, а нынче... К собственному удивлению, я оставалась совершенно безучастной, будто все эти страсти и прошлые эмоциональные качели высосали из меня способность испытывать крайности, намертво прибив к золотой середине. И я с каким-то неясным облегчением понимала, что наконец-то готова принять любое Сашкино решение...

*17*

– Алиса, включи музыку!

В глазах тает снег.

Или это слёзы...

Зануда. Теперь в арсенале голосового помощника прочно обосновался шансон, хотя прежде, пока я не проявила интереса к одной единственной песне, его там даже близко не было в таком количестве.

...А может до сих пор

Без неё не можешь...

Не привыкай любить -

Любить это несложно.

Не жалей себя -

Она себя не жалела.

Не обижай её -

Она всегда рядом летела...

Вздохнула, обнимая ладонями горячую чашку, из которой поднимался густой пар с будоражащим ароматом свежего кофе – сегодня мне захотелось настоящего свежемолотого и сваренного вручную напитка. И я даже не торопилась пить его, просто сидела, глядя в окно на потихоньку занимающийся над заснеженным горизонтом рассвет, лениво наблюдая за тем, как светлеет краешек неба. Никуда не спешила, приятно грея пальцы о тёплый фарфор и понимая, что именно этим утром я в некотором роде по-настоящему спокойна и счастлива. Тихо так, будто невесомо и почти неощутимо, но настолько фундаментально, что сердце иногда пропускает заполошный удар и восторженно замирет на мгновение...

Позади послышались негромкие осторожные шаги. Сашка проснулся...

– Рин?! Ты чего это так рано?

Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы по голосу определить, что муж не очень доволен встречей со мной в данном месте и в данное время. Я испортила ему все утренние планы...

– Не спится, – пожала плечами, не поворачивая головы и делая маленький глоток кофе.

...Сердце своё отдай,

Просто подари ей.

Не бросай любить!

Ей надо быть счастливой...

Сашка запыхтел за моей спиной. Включил чайник, достал из посудомойки чашку, полез в шкафчик за растворимым кофе...

Хотелось броситься к нему, обнять, погладить по колючей щеке, усадить за стол, предложить варианты завтрака, немедленно начать готовить...

Ему не надо, да? Было бы нужно – он бы сам разбудил меня, сказал что-то, ну хотя бы намекнул ещё с вечера... Это мне так отчаянно хочется быть незаменимой для него хоть в чём-то. Как и ему для меня с этим дурацким снегоуборщиком и ёлкой... И без применения себя в пользу другого человека мы оба кажемся себе неполноценными и ненужными...

– Рин, – Сашка шмыгнул носом. – Там есть колбаса или сыр?.. Перехватить бы чего...

Повернулась к нему, улыбнулась...

– Есть. И колбаса, и сыр. И ветчина. И огурцы. И хлеб я вчера сама пекла...

Муж красноречиво покосился на холодильник, но так и не рискнул его открыть.

– Слушай, сделай мне пару бутербродов, а... Я пока в душ схожу... – он тоже выдавил улыбку, скупую и виноватую. – Можно же? В душ?

– Бесишь, Саш, – я рассмеялась, вставая с высокой табуретки. Шагнула к нему... Остановилась лицом к лицу. С замиранием сердца подняла руку, коснулась пальцами виска, провела подушечками по коротко стриженным волосам, переходящим в уже заметно отросшую щетину... – Можно, – великодушно кивнула, пьянея от собственной смелости и неловко прижимаясь к мужу всем телом, неуклюже обнимая его за пояс и прикладываясь щекой к тёплому плечу. – Может, яичницу?

Сашка стоял как деревянный. Лишь через пару секунд тоже несмело приобнял меня за талию...

– Да ну, чего возиться... Сковороду только пачкать, – даже голос казался напряжённым, хоть муж и старался говорить беззаботно. – Давай просто хлеб с колбасой...

Оттолкнулась от него первая – и без того слишком много для первого раза. Вот как вообще можно заниматься сексом, спать в одной постели, но в повседневной жизни даже не касаться друг друга?! Почему? Наверное, после ухода Саши я изначально считала, что обниматься могут только по-настоящему близкие люди, а у бывшего мужа теперь была Анжела для подобных нежностей. Я просто больше не имела права на душевную близость с ним... И он будто негласно соглашался с этим, ни разу за столько времени не сделав попытку сблизиться со мной со своей стороны. Наверное, ему не надо было... Как и сейчас. Но мне очень нужно... В каком-то роде я и на интим соглашалась по одной единственной причине – побыть в его руках, прижаться к нему, испытать это ощущение кожа к коже... Иначе никак. А так остро хотелось по-другому, вот как сейчас, без повода...

– Иди, не стой, – я развернула Сашку лицом к выходу. – Сейчас придумаю что-нибудь...

Тосты с мягким творожным сыром и красной рыбой, варёное яйцо, разрезанное пополам в форме двух цветочков, украшенных листиками из кружочков огурца, несколько помидорок черри и веточка укропа для яркости... Господи, как я скучала по этой возможности готовить по утрам такой завтрак! Нет, для Танюхи я тоже всегда старалась, но... Как бы ни было печально осознавать, но это другое. Необходимость чем-то занять руки и привычное желание порадовать дочку – безусловно хорошее чувство, но оно прежде всего направлено на то, чтобы ей было хорошо. А вот готовить для Сашки... Это какое-то личное моральное удовольствие, наполняющее сердце странными переливчатыми вспышками счастья. Это ощущение невозможно спутать ни с каким другим...

Муж прошмыгнул мимо кухни с очередной грудой одежды в руках, распространяя запах геля для душа по всему первому этажу. Зашуршал пакетом в прихожей...

Со вздохом закрыла холодильник. Постояла несколько секунд, опираясь ладонями о столешницу, набираясь то ли храбрости, то ли уверенности в себе. Сняла с плеча полотенце, бросила его на стул. Решительно направилась к мужу...

– Саш! – я остановилась в проёме арки, прислонившись плечом к стене. Поджала губы, наблюдая за тем, как он комкает серые брюки, заталкивая их в общий мешок с грязным бельём... – Саш, я могу постирать, если нужно. Ну или если хочешь – сам воспользуйся стиральной машинкой, она не кусается.

Сашка поднял на меня затравленный взгляд, явно намекающий на то, что я лезу не в своё дело. Сердито свёл брови, сжал челюсти.

Не отвела глаза, хотя очень хотелось привычно опустить голову и тихо исчезнуть со словами "поступай так, как тебе удобнее". Сложила руки на груди, выжидательно глядя в его лицо в ожидании ответа...

– Сам закину, – муж наконец буркнул в ответ, как-то сразу теряя интерес к одежде и безучастно опуская вещи прямо на пол. – Рин... Я не знаю...

– Завтрак на столе, – я отвернулась от него, как-то остро ощутив его растерянность и... своеобразное облегчение. Хотела добавить что-то оптимистичное, но не стала – я так часто за последнее время ментально и морально пыталась поделиться с Сашкой своим теплом и участием, что он и без моих заверений должен это чувствовать. А если нет, ну... Значит, и говорить бессмысленно. – Пойду наверх, – я оттолкнулась от стены. На секунду оглянулась, улыбнулась, направляясь к лестнице... – Удачи на работе, Саш!

– Давай... – Сашка, кажется, совсем стушевался... – Спасибо!

Я уже не прислушивалась к тому, чем занят муж. Просто лежала на давно остывшей кровати и смотрела в потолок, как-то внезапно и в полной мере ощущая тот факт, что муж сегодня вечером точно приедет ночевать сюда. И завтра тоже. И послезавтра, и послепослезавтра...

Все эти отголоски гордости – вещи в пакете, нерешительность залезть в холодильник и стащить оттуда оплаченную им же по сути еду, молчаливость и замкнутость... Это не более чем путь смирения. Его путь...

Лишь когда за окном зарычал мотор и от ворот отъехала машина, я снова поднялась с постели. Развинула шторы, улыбаясь первым ярким ослепительно-жёлтым лучам солнца, край которого показался над дальними домами...