Текст книги "История на всю жизнь (СИ)"

Автор книги: Виктор Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  – Ах так! – грозно топнул ножкой хозяин леса, – Так и ходи! Сама звать будешь – не выйду и после третьего зова, – Человечек совсем было направился в лесную чащу, но внезапно, словно что-то вспомнив, обернулся, подошёл к всё ещё на коленях стоящему Грегори и поднял с хвои, устилавшей землю перед ним, инструмент последнего.

  – А это всё же возьму. О сосну сломаю! Чтобы музыка была! – Человечек тремя скачками, словно кузнечик, достиг края опушки и скрылся в густом подлеске.

  – Доигралась? – поднял глаза на девушку бард и в них был только один горький укор и больше ничего.

  – Что я не так сделала? – удивлённо уставилась на него Вики, – он же и так хотел твой инструмент забрать? – на лице девушки читалось явное облегчение от того, что вредный человечек ушёл, не выполнив своих угроз, – кто это вообще, Грегори?

  – Гном это. Леса хозяин. Неужто не слыхала? – Бард так и не поднялся на ноги, просто пересел в более удобную позу, – Без него из леса не выйти.

  – Слыхать – слыхала... – склонила голову на плечо девушка, с прежним удивлением разглядывая барда, – но вот что он будет таким вредным – не думала... Зачем он меня хотел к себе забрать? Зачем ему твой инструмент понадобился? Я и... испугалась, – оправдания перешли во всхлипывания и Виктория уже совсем виновато пожала плечами:

  – И что теперь делать? – хотя голос был тихим, уныния в нем не чувствовалось. Она ведь была с опытным спутником. Он что-нибудь да придумает.

  – Не знаю я, что делать. Теперь стоит мне три шага сделать, я выйду из леса. Без инструмента, но выйду. А ты... Как он тебе сказал, – «Не выйду и после третьего зова»? Значит – выйдет после четвёртого. Ни больше ни меньше. А не позовёшь – совсем не выйдешь. Это-то хоть понимаешь?

  И бард, уперев подбородок в ладони, глубоко задумался.

  Виктория скорчила кислую мину, как маленький ребенок, которого заставляют пить настой подорожника. Ей, очевидно, не хотелось снова встречаться с этим мелким и злобным существом, но и спорить с бардом тоже было глупо. А что, если и правда, не выйдет? И зря тогда её побег был... и ... всё зря. На что способны были гномы, ей проверять не хотелось... Особенно такой ценой. Хорошо, хоть бард её не бросает. Пока. Кто знает. что будет, вздумай она ещё и тут упрямиться?

  – Ну, понимаю... – выдавила она через силу, машинально ковырнув ногой землю у основания ближайшего дерева, – а что если он теперь скажет мне совсем тут остаться? Даже когда выйдет? Чего мне ему говорить-то?

  – А вот это уж как сложится. Гном на тебя теперь сердит. Может вдобавок новое задание дать. А задания у нелюди вечно с подвохом. Лучше порой отдать последнее, нежели с лесным хозяином в фанты играть. Кости у него меченые. Тебе вон как повезло было – выйти из леса за починку пяти рубашек, ан нет, упустила свой шанс. Мне как-то рассказывал знакомый, а ему знакомый его знакомого, что одного дровосека гном заставил вырастить сто дубов до состояния зрелости. Вот и подумаешь тут...

  С этими словами Грегори приподнялся и, сделав два шага, оказался прямо около жеребца.

  – Но! Прощевай, красавица, может встретишься с моими внуками, если они у меня будут! Три дня буду тебя ждать в деревне у опушки. Большего не обещаю. И – не серди гнома. Он как покарать, так и одарить может.

  Бард сделал ещё шаг. Казалось – был тут, ан нет. Словно за куст зашёл и дальше, дальше. Ни барда, ни жеребца. Только лес, полянка и дорога идущая... а куда, кстати, она ведёт?

  Ошеломленная произошедшим, Виктория стояла, буквально раскрыв рот, пока не осознала, что бард её попросту бросил, ещё и Живчика прихватив с собой. То, что произошло прямо у неё на глазах, не оставляло сомнений в возможностях гнома... В душе девушки боролись гнев и ужас, ей хотелось кричать на весь лес, кричать проклятия в сторону... в сторону кого? Ненавидела она сейчас и того, кто предательски бросил её здесь, и того, кто вынудил тут остаться... Похлопав глазами, она села прямо на землю, так и не раскрыв рта. Сколько длился шок, сказать было трудно, но, когда Виктория, наконец, закончила самокопания, в лесу начало смеркаться. Оставаться тут одной ночью не хотелось... и беглянка, собравшись с духом, не слишком громко, почти робко, позвала, вставая с моховой лесной подстилки:

  – Хозяин леса!

  Тяжело звать, когда заранее знаешь, что на твой зов не откликнутся... А может и легко. Тяжелее, если откликнутся, да не те. Или не так. Но, как и следовало ожидать, ответом ей служила лишь тишина, кажется, даже более глухая, чем до этого. Ни шороха, ни звука. Лес затих, словно насторожившись от присутствия чужачки.

  Виктория подумала, что, возможно, простой зов не зачтётся, и второй раз позвала немного погромче, да ещё с извинением:

  – Хозяин, прости меня!

  Она стояла на том же месте, где и раньше, но ей казалось, что лес стал каким-то другим... Или это просто игра теней? Девушке стало реально страшно – а вдруг бард ошибся и гном не выйдет ни на четвертый, ни на пятый зов? Вдруг в его понимании «три» – самое большое число и фраза «не выйду и на третий» означает «не выйду никогда»?

  – Лесной хозяин, я выполню все условия! – крикнула она и сделала шаг вперёд, в сторону дороги. Это был третий зов, и Виктория ужасно боялась, что после четвертого, не дождавшись гнома, просто расплачется от переполнявших эмоций... А плакать она не выносила – старший брат когда-то дразнил её за это «рёвой-коровой» и девочка, утерев рукавом слёзы, бросалась на него с кулаками. И тут ей вспомнились последние слова барда...

  – Владыка леса! Помилуй!

  Что имел в виду хозяин леса, когда сказал, что не выйдет и после третьего зова, было ведомо только ему одному. Мог ли он засчитать за зов повторённые несколько раз слова «Иди сюда!» или зовом были в его понимании лишь получасовые причитания на коленях? А может вообще, если время между окликаниями хозяина были меньше суток, так и за зов они не считались... Кто знает? Бард что-то знал, да где он, спрашивается? Тишина... Да, впрочем, и станет ли обиженный гном тут же являться ей, словно запертый в бутылку джин. Он всё же хозяин леса, а не девчонка на побегушках у вздорной мачехи.

  Вики чуток постояла, прислушиваясь к лесу, но ощутила, что у неё просто-напросто подкашиваются ноги – не от того, что устала (почти весь путь она проделала верхом), а от того, что по своей дурости очутилась в такой ужасной ситуации. Прислонившись к ближайшему дереву, она закрыла глаза и заставила себя дышать спокойно... Теперь что будет, то будет... Возможно, и старший брат где-то вот так же попал в передрягу, а помочь и некому... Если она выживет и выберется из этого леса – обязательно его найдёт. Впрочем, только после того, как найдёт барда. Он ведь всё же обещал её подождать немного. А тогда она ему... Какого наказания заслуживает бард, она так и не придумала, но злость придала ей сил, и, отлепившись от ствола, Виктория снова позвала:

  – Владыка, прости!

  «Возможно, он уже ушёл, обиженный, и просто не слышит меня» – вновь мелькнула мысль, и девушка, уверенно направилась вперёд по просёлку, с целью во что бы то ни стало найти гнома.

  Дорожка привычно вилась под ногами. Ёлки сменялись берёзками, берёзки ёлками. Огромный трухлявый пень слева, напомнивший девушке одного из завсегдатаев их трактира, подмигнул, как глазом, сучком и остался позади. Потом птички на ветках ольхи, потом ёжик, переползший дорогу, потом снова пень...Тот или не тот? Или просто похожий?

  – Ох... – с тревогой поглядывая на темнеющее небо, вздохнула Вики, – ну попала я...

  Ей стало по-настоящему страшно, но останавливаться она не стала – просто шла дальше и время от времени звала гнома, уже не особо даже надеясь на спасение... Поддерживало девушку только врождённое упрямство, не позволяющее сдаваться.

  После того, как пресловутый пенёк попался ей в пятый раз, в кустах возле него что-то зашуршало и знакомо захихикало. Но на дорогу никто не вышел. То ли гном ждал особого приглашения, то ли просто, как говорится, «зашёл на огонёк», посмотреть, как ведёт себя пленница леса в отсутствие хозяина.

  Первым желанием уставшей и испуганной Виктории, испытавшей неимоверное облегчение от того, что гном всё же тут, было пойти и накостылять насмешнику, но осознание того, что её благополучный выход из леса, а может быть, и сама жизнь, находятся в его руках, тут же остудило этот порыв.

  – Всё, – уселась она на пенек спиной к кустам, – не могу больше, ноги уже не идут, а хожу по кругу... Это и дураку ясно... Пень-то один и тот же... Что я, слепая?

  Разговаривала она негромко, словно сама с собой, втайне надеясь, что гном всё слушает и уж точно её слова, сказанные словно на ветер.

  – Владыы-ыыка! – вдруг завопила она изо всей мочи, чуть не сорвав голос, и, уже потише, добавила, – волей провидения и собственной глупостью готова на два твоих условия, только отпусти...

  Облокотившись локтями на собственные колени, неудачливая путешественница закрыла руками лицо. Она не понимала, что ещё нужно делать в такой ситуации, а подсказать было некому...

  И тут хозяин показался. Походив туда-сюда возле пня, он легко вспрыгнул на него, потом искоса глянул на девушку, так и не изменившей своей позы. Гном,по всей видимости, остался доволен смирением последней. Он почесал растрёпанную бороду и, хмыкнув, спросил:

  – Ну так что, постираешь камзольчики?

  Подождав секунду, пока Виктория соберётся с ответом, гном добавил:

  – А потом мы тебе за вредность и ещё накажем...

  Подняв голову, Виктория только вздохнула, ничего не сказав – от избытка эмоций, среди которых радость занимала совсем не последнее место, и от долгих криков, у неё буквально перехватило горло. Девушка постаралась прокашляться, и наконец, выдавила:

  – Как скажешь...

  Гном хлопнул в ладоши и ловко перекувыркнулся через голову, сделав обратное сальто. Всё. Был гном – нет гнома. Впрочем, особо расстраиваться пока не стоило. Раз хозяин лесной хотел дать задание, так раздумать всё же, наверное, было бы ни в его правилах. И верно, минут через пять-десять, когда солнышко уже на небе совсем-совсем не виднелось, а звёздочки только начали показываться, гном появился вновь. На этот раз с левой стороны от разлапистого пня.

  – Нате! – перед Викторией шлёпнулась куча одежды небольшого размера, словно на ребёнка, – А ручей вон там, по дорожке. Как сделаешь всё – позови. Только, если мне не понравится – год у меня кабанихой отработаешь. Свиноматкой.

  Хихикающий гном отряхнул руки о полы своего сюртучка и, лёгкой подпрыгивающей походкой, направился за ближайший куст.

  Одежду в сгустившейся темноте было и не разглядеть. А к утру всё должно быть выполнено. Поэтому, подобрав с земли костюмчики, Виктория принялась соображать где бы ей скоротать ночь. На дереве – свалишься, на земле – страшно, вдруг какие звери водятся, жилья поблизости видно не было... Так ничего и не решив, она, ещё раз пожелала барду ночёвки в ежевичном кусте, ибо её тюк с теплой одеждой тоже достался ему. Вместе с Живчиком... Мысль о жуткой мести придала незадачливой путешественнице сил и, горя желанием выжить, Виктория придумала. Ходя кругом, девушка видела неподалеку огромное дерево с дуплом... если забраться в это дупло – никакие звери уже не страшны. Сказано – сделано, дорогу Вики знала чуть не наизусть и дерево вскоре было найдено... Вот только дупло оказалось высоковато, и не просто «высоковато», а очень высоко. Никакая злость тут уже не помогала – девушка и прыгала и карабкалась, но так и не смогла забраться наверх. Устав и усевшись передохнуть прямо под деревом, она сама не заметила, как задремала...

  Утро выдалось сырым и прохладным. Даже несмотря на то, что во сне Вики бессознательно накрылась той одёжкой, которую должна была стирать, проснувшись, она вся передёргивась – от холода у неё зуб на зуб не попадал... Светало. Разбудило её то, что кто-то, нежно похрюкивая, ткнулся носом в её плечо. Спросонок обычно трудно соображается, особенно, когда происходит что-нибудь нетипичное, но у девушки словно сработал тревожный рефлекс, и она, резко сев, открыла глаза. Буквально на расстоянии вытянутой руки от неё возился в траве небольшой, размером со среднюю собаку, кабанёнок.

  – Фу ты, напугал, – выдохнула Вики, тем не менее, внимательно осматриваясь – если тут есть детёныш, не исключено, что и мамаша где-то неподалёку... – Отдай! – вцепилась она в кафтанчик, который любопытное животное вдруг решило попробовать на вкус, – меня за это тряпьё...

  Гномья одежда, к счастью. не пострадала – от неожиданного окрика кабанёнок просто выпустил кафтанчик и шарахнулся в сторону.

  Девушка встала, подбирая вещи и намереваясь идти и заняться стиркой, чтобы побыстрее избавиться от опасности стать мамашей вот такого же «чудесного» малыша. Мыльнянка нашлась довольно легко, но выдернуть из земли растение с корнем оказалось сложновато – почва была плотная, вершки отрывались, не давая добраться до цели. И тут неожиданно помог полосатый, всё еще крутившийся неподалёку. Словно понимая, что девушке не справиться с грунтом, он... стал рыть именно там, где нужно. Виктория дождалась, когда из земли покажется корень растения, протянула руку и без особых усилий достала его, с благодарностью погладив щетинистую спинку помощника, активно чавкающего чем-то найденным в земле.

  Стирка продлилась до полудня – стирать в лесу оказалось не так-то просто. Добытое растение нужно было сначала чем-то измельчить, потом найти подходящее место у ручья, и, хорошенько натерев одежду растолченным корнем, несколько раз выполоскать её... Результатом Вики осталась довольна.

  Когда солнце совсем поднялось, а по ощущениям девушки давно пришло время обеда, в лесу заметно потеплело. Развесив выстиранную одежду на ветке дерева не слишком близко к земле, Вики задумалась о пропитании... Кабанчик всё ещё бегал где-то неподалёку, то скрываясь в кустах, то снова появляясь на полянке. В этот раз чавканье, шуршание и похрюкивания раздавались совсем неподалёку и девушка, сама не зная зачем, направилась туда. Да, она не прогадала – животинка, найдя дикую яблоньку. с удовольствием уминала падалицу, и Виктории не составило труда тряхнуть молодое деревце, обеспечив едой и себя и малыша... Яблоки были кислыми, не больно крупными, но, голодная со вчерашнего дня, девушка этого словно не замечала. Она умяла около десятка яблок, прежде чем лёгкая сытость не наполнила нутро.

  Одежда, которую девушка боялась оставлять без присмотра даже надолго, всё ещё висела там, где и была повешена, и, успокоившись, Виктория уселась под деревом, решив, что к вечеру вещи будут уж точно сухими.

  Гном не появлялся. Наверное, всё-таки его надо было как-то позвать. Всё же лесной хозяин – не докучливый наставник при церкви Единого, который уговаривает чуть не на коленях даже последнего забулдыгу придти в его дом молений для оказаний почести своему божку. Девушка ещё раз придирчиво оглядела результаты своей работы и, решившись, громко крикнула:

  – Владыка, всё сделано!

  Минут пять было тихо. Потом ехидный смешок из-за ближайшего ствола красноречиво оповестил девушку о том, что услышанной она всё-таки была, но лесной хозяин, по своему обыкновению, то ли требует дополнительного чинопочитания себя великого, то ли просто вредничает, что, впрочем, уже было и не в диковинку.

  Вики на этот раз даже почему-то и не удивлялась. Она пощупала сохнущие вещи. Те были чуток сыроваты. Вики пришло в голову, что, возможно, гном ждет уже готового результата. Отходить она не рискнула, так и сидела, прислонившись к дереву, как настоящая ящерка, греясь в лучах уже не жаркого осеннего солнышка. Но даже самое долгое ожидание когда-нибудь заканчивается. Одежка лесного владыки высохла Вики сняла её и аккуратно сложила стопочкой на большом валуне. Потом она глубоко вздохнула и снова стала звать лесного вредюгу:

  – Хозяин леса-а! А-у! Готово всё!

  – Пфых! – словно чёртик из табакерки, выскочил гном из-за камня. Выскочил, оправил свой зелёный камзольчик, подошёл к вещам, даже не взглянув на девушку потрогал тонкими пальцами одежду. Потом пощёлкал языком и... сгрёб всё, что было развешено на солнышке в большую торбу с ярко-красной заплатой на боку, которая до этого болталась у вредного гнома за спиной.

  – Гм... ладно, вроде – исправляешься, – буркнул гном и, уже полностью повернувшись к девушке, продолжил, – Теперь ещё тебе. Как и говорено. Готова что ли? Или предпочтёшь кабанихой? – и гном залился ехидным хихиканьем.

  – Не... спасибо... кабанихой не надо... – насупилась Вики. – А что делать-то?

  – Сперва скажи, готова ли, а то она мне ещё тут условия ставить будет, – фыркнул в усы вредный гном и принял величественную позу.

  Виктория удивленно воззрилась на него:

  – Так чего ж не готова-то, если я тут уже полдня тебя жду? Мне б побыстрее.... сделаю, да пойду... если позволишь... – девушка уставилась в землю, чтобы гном случайно не подумал, будто она его торопит. То, что с ним следовало обращаться почтительно, как с коронованным малолетним принцем, Вики уже понимала. А мысли... мысли он читать не умеет.

  – Тогда иди, – гном махнул рукой, – На опушке увидишь крестьянский домик. Войди, возьми самое ценное и сюда принеси. А не то бегать тебе через трое суток с клыкастой мордой... У!

  Гном вновь захохотал и, уселся на корточки, ожидая, пока девушка не покинет поляну в указанном им направлении.

  Виктория с подозрением взглянула на хитрюгу, но спорить и выяснять, что такое важное она должна принести, не стала – очевидно было, что, если бы он хотел сказать – сказал бы сразу. Чуть подумав, девушка лишь уточнила:

  – А ... а если много что дорого?

  – А ты всё бери. Там разберёмся, – хихикнул гном вдогонку.

  – Всё так всё, – обреченно пожала плечами девушка и направилась в указанном направлении. До этого ей приходилось ходить тут несколько кругов и никакого домика она не видела, но сейчас... сейчас местность немного изменилась. Вики никогда не жаловалась на свою память и новые места запоминала с легкостью, но сейчас... почему она не видела вчера этой дорожки? Нет, ну не иначе гном ей глаза отвёл. Умеет же! И вправду – «хозяин»! Тропинка, петляя среди деревьев, вела её куда-то, где она точно ещё не была. Самый спешащий клиент не успел бы пообедать, как она уже была возле домика. Прямо на опушке. Да другого и быть не могло – тропка, хитро вынынув из густого подлеска, привела её именно сюда.

  Девушка остановилась, не решаясь заходить, и огляделась. Судя по всему, возле неказистой избушки никого не было. То ли крестьяне, что жили тут, были в поле, и гном всё просчитал как нельзя точно, то ли просто случайность, но дверь была даже приоткрыта. Казалось, что они оставили дом всего на пару мгновений, вот-вот зазвучат голоса и хозяева вернутся. А вернувшись... И правда... из-за дома послышался глубокий мужской бас. Ему вторил более визгливый, женский. Потом, вроде, как и третий присоединился к общему голосовому ряду, или... Или это Вики только показалось? Да нет, не важно. Действовать надо было быстро, пока хозяева не пришли и не застали, пока не всполошились... Самосуд в отдалённых деревнях скорый.

  Глубоко вздохнув, Виктория направилась к избушке. Что бы там ценного не было, гном наверняка, обладая своими гномскими способностями, мог сам это забрать. Отвел глаза, без спешки зашел в дом, забрал – и ушел, никем не замеченный... Ан нет. Поручает это ей – значит, ничего страшного, просто проверить хочет. На смелость. Или ещё на что. Может, и домик этот -мираж, да и только. И то, что там лежит – морок – не более чем. С такими мыслями выполнять неприятную работу было легче, и, сама не заметив как, девушка была уже на порожках. Осторожно, дабы не заскрипели половицы, она поднялась на крылечко и мягко заглянула в приоткрытую дверь.

  – Ува! – пискнул кулёк на лавке. Белый такой, аккуратный свёрточек, из которого на девушку смотрело два огромных васильковых глаза...

  «Морок» был прелестен... Но почему мать не взяла с собой малыша, а оставила тут? Крестьянки же даже в поле таскают с собой младенцев. Может быть, это и правда, ей лишь кажется? Трясущимися руками Виктория взяла малыша, и тихонько поцокав языком, прижала к себе. Это он всего дороже хозяевам? Детей ей нянчить доводилось совсем не раз. Младшие братишки выросли буквально у неё на руках... Выбор был очень тяжел – не послушавшись гнома, оставить малыша и вернуться без него, обрекая себя на мучительное наказание или украсть... и потом всю жизнь мучиться от того, что... а вот так вот дети и пропадают... Чуть отвернется нерадивая мамаша... Виктория не могла сделать и шагу, так и стояла с ребенком на руках, пока не задумалась о том, а как бы поступила её мать? Вспомнилась тёплая улыбка и ласковые руки, грубые от работы, но такие родные и заботливые... Грустные глаза с морщинками и русая длинная коса... Голос... Нет, голос не вспоминался – вспомнились только слова, сказанные однажды, когда она, заигравшись с подружками, забыла о брате, за которым надо было приглядывать: «Виктория! А если бы с ним что-то случилось? Ты бы себе простила?» – и мать тогда, не оборачиваясь, ушла на кухню... А девочка, вдруг представив, как её брата съедают волки или достают из речки баграми мужики, проревела весь вечер, навсегда усвоив урок заботы о младших....

  Воспоминание отдалось мурашками по рукам, и тихо угукающий малыш больше не рассматривался, как неодушевленный предмет – это был человечек, которому грозила вполне реальная опасность. Пойти на улицу и отдать малыша матери, сказать, чтобы не бросала никогда одного. О том, что будет с ней самой, уже не думалось... Шаг, другой, и вот она уже на пороге. Ватные ноги подкашивались. Вот сейчас она увидит родителей малыша... А, может всё же в лес?

  – Ты посмотри, Марица, да нашего сына кака-то мавка утащить решила. У, сволота! Небось у самой нет, так и... А ну положь быстро, где взяла!

  Здоровый мордастый мужик в простой грубой одёже с вилами в правой руке сердито смотрел на девушку.

  – Да я... – растерялась было «воровка», – я только...

  «А, может, так и лучше?»– мелькнула мысль...

  – Я не сама, честное слово не сама, мне велели! Мне сам Хозяин леса приказал взять ценное самое, я..., – девушка готова была разреветься, руки уже предательски подрагивали.

  – Оставь дитятко! – вдруг выскочила из-за мужика растрёпаная худая баба, – Единым молю – отдай кровиночку!

  – Да я, – попятилась Виктория, отчего-то всё плотнее прижимая младенца к себе, – Мне только...

  – Вот! Всё что есть! Только взад верни! – Большой медный пятак выскользнул из руки бабы и, покатившись, словно специально улёгся перед ногами Вики.

   Дрожащими руками девушка положила ребёнка перед собой, схватила пятак и, пока родители дитяти ещё не опомнились и не погнались за ней, бросилась в лес.

  «Хозяин, не подведи, хозяин, не дай упасть», – шептала она на бегу, перескакивая юркой белкой через неровности почвы. Ей казалось, что уже всё, что преследователи наступают ей на пятки и вот-вот схватят. Песчаная тропка, по которой она вышла из леса уже не казалась такой приятной босым ступням. Каждый камешек, каждая веточка теперь впивались в давно огрубевшую кожу ступней, словно она была гладкопятым младенцем. Вики прижимала руку с пятаком к груди и всё нашёптывала, нашёптывала на бегу.

  – Хозяин, пощади, хозяин, помоги...

  Наконец долгожданные ветви крайних дубков сомкнулись над её головой. Вики оглянулась. Погони не было. Запыхавшаяся девушка пошла медленней, всё более и более укрепляясь в своей уверенности. Чего, в самом деле она испугалась-то? Ну, кому, спрашивается, она нужна в этом захолустье? Вики поправила растрепавшиеся волосы, стряхнула с юбки мусор и, вполне довольная собой, ещё не очень громко произнесла:

  – Хозяин леса, я всё исполнила.

  Помня всю вредоносную натуру несносного старикашки, Вики не стала ждать и аукать до беспамятства, а не торопясь двинулась к центру леса, справедливо рассуждая, что, как только карлику станут интересны результаты её похода, он сам выскочит ей навстречу, а повстречать его в глуши всё же можно чаще, нежели на опушке. Она периодически останавливалась и, словно невзначай, звала упрямого гнома.

  И труды её не пропали даром. После пятой или шестой остановки Вики поняла, что за не ней кто-то следит.

  – Хозяин леса, я всё исполнила, – ещё раз крикнула девушка, уже свято уверенная, что её слышат.

  – Хе, и что это она исполнила? – ядовитый голосок послышался из развили старой берёзы, что поджидала Вики как раз возле поворота тропинки, – Была в домике на опушке?

  – Была...

  – Взяла самое ценное?

  – Взяла.

  Хозяин леса спрыгнул с берёзы, подошёл к девушке, обошёл вокруг неё, словно та могла что-то запрятать за спиной. Потом он отскочил на три шага и разведя руки в стороны гневно спросил:

  – И? И где же оно? Где?

  – Вот... – потупившаяся Виктория продемонстрировала свою ладонь, на которой лежал медным кругляшом пятак, полученный от крестьянки, – Самое ценное... Больше у них нет...

  – И... это всё?

  – Да. Я у них в лачуге осмотрелась...

  – Ой, дура... Вот дурёха... – Гном ругал Вики, а та стояла потупившись, опустив очи долу, как сама невинность и повторяла про себя, что уж лучше она хоть полдня прослушает ругательства сквалыжного человечка, нежели ребятёнка чужого в лес понесёт. У неё и свои братики есть мелкие, пусть и не от матушки, а от Беатрис, но всё равно родненькие. И она их ни за что не отдаст никакому противному гному, пусть тот будет в лесу самым хозяином-расхозяином. Одно дело кафтанчики простирнуть, а совсем другое – из ребёнка нелюдь пузатую сотворить.

  – Что, дурёха, так и не поняла, что у них самое ценное? Ладно, дураков учить надо, вот только недосуг мне уже с тобой вошкаться. И так какой день всех птиц мне пугаешь, «Хозяин леса-аа!» орёшь. А то я без тебя не знаю, кто я тут. Так что пошла ка ты туда откуда явилася такая шустрая! И чтобы больше – ни ногой в мои владенья! Не сойти мне на месте – кабанихой бегать будешь, коль ещё хоть раз тебя тут увижу.

  – А как же... – Начала было Вики, – пытаясь спросить про барда, который где-то наверняка её ждёт.

  – А никак! И слушать не желаю! Всё! Всё! Пошла вон!

  – И что-то вроде ветерка зашелестело по траве и, не успела девушка опомниться, как ноги сами понесли её по тропинке, с тропинки переставили на дорожку и вот она уже топает куда-то, а ноги всё не останавливаются, словно на цепочке кто её тащит.

  Остановилась Вики не скоро, а когда остановилась, поняла, что лес остался далеко позади, а она уже давно шагает среди холмов, так давно, что ноги, хоть и резвые, а нести её уже не слишком-то хотят, особенно в предложенном гномом темпе. А впереди – впереди виднеются окраины родного села.

  А может, так оно всё и должно быть? – подумалось девушке, – Может и правда, не нужны ей ни сокровища гномов, ни чудеса дороги. Ведь вон как всё может закончится... Быть матерью человеческого детёныша, даже если от парня из соседнего села, даже если ты его и в глаза ещё не видела, но всё же оно наверняка лучше, нежели отрабатывать у гнома свиноматкой, не так ли? С этим ведь трудно не согласиться. И уж точно это лучше, чем если бы тебя всю жизнь глодал червячок ужаса оттого, что ты нелюди отдала живое существо... Кто же ты сама после этого, а? Чем лучше? Хитро усмехавшийся в свои пшеничные усы бард был прав, не каждому дорога – мать родная. Кому-то и мачеха. А она ничего... Она стерпит унижения и от гордячки Беатрис, что не раз ещё припомнит Вики её похождения, и от отца, который уж точно пожалеет упущенную выгоду... А, может и простят всё же? Единый ведь велел прощать. Впрочем, это всё будет потом, когда репертуар старины Басса пополнится новой историей, историей о Хозяине Леса и дочке трактирщика.

  А самой Виктории... Наверное, ей всё же иногда будут снится дальние дали и широкие дороги, но с каждым годом всё реже и реже. Рассвет души бывает лишь однажды. А зажжёт он твой день ярким костром или всё подёрнется дымкой тумана, не угадает никто.