Текст книги "А и Б сидели на трубе (СИ)"

Автор книги: Виктор Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Ничего этого не было. К тому же начался мелкий косой дождь.

– Эй, кто тут есть? – спросила она окрестность. Думала, что громко, на самом деле её голос походил больше на писк случайного комара.

– Или нет никого? – крикнула она уже смелее. Потом огляделась. У них на хуторе везде была арматура. Арматура – значит, жизнь. По ней передвигаются люди. А ещё труба. И сетка. Но сетка – это сверху. Но в сетку должно ведь что-то падать. И именно оттуда. Значит, надо искать что-то прямо над сеткой. Логично? Вроде бы да.

Боженка перелезла вправо, туда, где, по её уверенности, проходила дорога для грузов на их хутор, и посмотрела наверх.

– Ой, мама!!!!

На этот раз крик удался. Прямо на неё летел какой-то огромный тюк.

– Мамочка! Мамочка! Мамочка моя!!! – заорала девушка и, казалось, влилась в покрытую густой травой землю, вгрызлась в неё, закопалась в едва заметное углубление.

– Человек на пути! Кто разрешил? – послышался голос откуда-то сверху. Тюк, мчащийся на Божену, подпрыгнул на едва различимой кочке, и, лишь коснувшись волной от своего движения её спины, скрылся внизу.

– Кто разрешил?

Буквально тут же возле Божены оказались две фигуры, которые легко подхватили девушку под мышки и потащили наверх.

– Кто? Зачем? Я сама! – пыталась она протестовать, но все её всхлипы игнорировались теми, кто её нёс. Наконец её впихнули в какое-то, по всей видимости, подсобное строение и, не говоря ни слова, исчезли, лишь щёлкнув ключом в деревянной двери. Вот тебе и торжественная встреча! Вот тебе и восторженная публика. Нет! Она же героиня и её просто с кем-то спутали, а она им всё ещё расскажет. И вот тогда...

В сарайчике было просторно. Тут лежала какая-то рухлядь, на которую Боженка в быту и внимания не обратила бы. У тех же «скаутов» было куда интереснее. Пользуясь случаем, она достала из маленького кармашка зеркальце, как могла, привела себя в порядок, остатками воды из фляжки смыла со щёк как пыль, так и подтёки от слёз. Вот теперь героиня готова к тому, чтобы быть представленной публике.

Но к ней никто не шёл. Боженка уже подумала, что о ней попросту забыли, но тогда, когда девушка стала уже выбирать место, где можно было бы прикорнуть, из замочной скважины донеслись звуки открывания.

На пороге двери (интересно, почему у них дверь оказалась правильной, сверху вниз, а не как у них на хуторе, справа налево?) стоял широкоплечий мужчина с аккуратной квадратной бородкой и в голубом берете.

– Бежать не будешь?

– Неа... – Божена замотала головой.

– Тогда следуй за мной. Тут недалеко.

Он повернулся и вышел. Божена встала, оправила комбинезон, посмотрела на отстёгнутые в сарае рюкзачки. Брать их с собой или оставить? Решила, что таскать не стоит, если когда и пойдёт вниз, то снаряжения ей выделят. А если нет, то и тем более, зачем они ей?

Бородатый подождал, пока девушка выйдет, запер за ней дверь и, повернув налево, принялся подниматься по лестнице, приделанной к стенке сарая.

– Не упадёшь?

– Я ловкая! Я же дошла сюда.

– Тоже верно.

Бородатый шустро взбежал еще ступенек на шестьдесят, остановился, подождал Боженку, а потом показал на металлическую дверь на площадке, на которую они пришли.

– Там у нас боксы. По сути тебя бы к руководству, да дело спешное. Не так часто от вас кто сюда без ведома приходит. Придётся разбираться на месте. Входи. Там ответят на все твои вопросы.

– А ты...

– У нас старшим «Вы» говорят. Так вот – я за груз для вас отвечаю. Как тебя не увидели, когда тюк пускали – сам ума не приложу. Ты уж прости, что так вышло.

– Да ладно...

– Это тебе ладно, а я, если только выговором отделаюсь – уже хорошо. Порядок должен быть во всём.

– И Алик так же говорил. – Невольно всхлипнула Боженка.

– Алик? Ну, значит, правильный парень этот твой Алик.

– Был... – Всхлипнула Боженка ещё раз.

– Ладно, дочь, иди. Дядьку Василия, если что, на пусковой спросишь. Я это. Ты моя теперь, почитай, крестница.

– Как это?

– Да вот так. Чуть не поседел из-за тебя нынче.

Дядька Василий легонько подтолкнул Боженку к двери и она, отворив её, тихонечко, почти на цыпочках, вошла. Она будет лапушкой. Она ведь не сделала ничего плохого, нет? Она только добралась сюда с хутора. И всё.

– Здрасте!

Перед Боженкой было что-то типа диспетчерской. Два стола с бумагами. За одним сухопарый суровый мужчина лет пятидесяти с короткой седой стрижкой. За другим – мужчина чуть помоложе, с круглым лицом и трёхдневной чёрной щетиной на подбородке. Невысокий, но широкий в плечах. Над столом первого чёрно-белый портрет мужчины в фуражке и с бородкой клинышком с острыми немного прищуренными глазами.

– А, пришла? Божена Рыльска, если не ошибаюсь.

– Ага... То есть «да». А откуда вы знаете?

– Ориентировка снизу пришла. Ты что, кукла, думаешь, мы с вашими связи не имеем?

– Ничего я не думаю! – чуть ли не выкрикнула Божена. Как он вообще смеет называть её куклой? Она же совершила подвиг, она...

– То-то и заметно. Сама-то дошла, а товарищ твой где? Алик Витухновский, так?

– Нет его...

-Как «нет»?

– Я... Я одна.... Я одна во всём виновата... – Боженка всхлипнула и слёзы сами собой вновь почему-то потекли из глаз.

– Ну, чего на девку набросился? – Поднялся из-за стола тот, что помоложе, с чёрной щетиной. – Видишь – совсем не в себе. Давай, Протасов, по существу с ней. Что делать-то теперь?

– Так Витухновский где? Не дошёл?

Боженнка, всхлипывая, кивнула. Чернявый, приобняв её за плечи, подвёл к стулу, стоящему тут же, усадил и дал стакан воды:

– Пей. Потом проводим в столовую. Там поешь.

– А...

– О вас нам уже доложили. Ещё вчера. Впрочем, мы вас ждали только к вечеру. Вы, видно, бодро так шли. Потому и под тюки попали. Знаешь Йозефа Каца? Скажи ему спасибо. Если б не он...

– А что если?

– А то, карантин у нас с вами. Чему вас в школе учат?

– А у нас нет школ... Только курсы по выживанию...

– Вот я и смотрю. Протасов, слышь, я теперь передам вниз, Кацу, телефонограмму?

– Передавай. Мол, дошла одна. Второй сорвался. Приняли, пристроим, берём на себя. Только давай живее. Потом тебе её вести. Мне ещё людей на маршруты ставить.

– Да не боись. Что, впервой что ли?

Черноволосый скрылся за дверью. Хмурые глаза Протасова вновь стали въедливо разглядывать Божену. Ей даже стало неуютно на мягком, вращающемся стуле.

– Ну, наконец, произнёс тот, когда молчание несколько затянулось, – Что тебя дёрнуло сюда-то идти?

– А посмотреть... – Божена подняла взгляд из-под курчавой чёлки.

– Посмотреть. Тут работать надо. Умеешь что?

– Подавальщицей на «трубе» была. Лазаю хорошо.

– Тут все лазают хорошо. Физику на каком уровне знаешь?

– Что?

Протасов вздохнул. Видимо навыки Божены слабо вдохновили его.

– Лазильщиков, понимаешь, у нас хватает. А вот квалифицированных физиков... Ладно, пойдёшь пока на сборку, с другими девчатами. Кто не работает, тот не ест, сама понимаешь. Вечером доучиваться будешь. Если способности есть – и до инженера поднимешься.

– Инженер – это выше, чем техник? – немного осмелев, задала Божена вопрос.

– Куда выше. Инженер – это тот, кто думает, как сделать лучше, чтобы всё работало. Поживёшь пока в общежитии. Выйдешь замуж – будет квартира.

– Опять «замуж»? Мне и у нас только про «рожать» твердили. – Вспыхнула девушка, разом забыв, где и с кем она беседует.

– Не хочешь – не рожай. Но без семьи – общежитие. Это у вас демографический кризис.

– Какой?

– Ну, людей мало. А строений много. Так? Каждый может хоть дом занимать...

– Ага...

– У нас иначе. Кстати, придётся тебе новую фамилию дать. А то ведь... Ну, потом объяснят. Выбирай, Зайцева, Лисина, Медведева.

– А от птицы можно? Ласточкина...

– Курицына. Ты уже налеталась. Шучу. Ласточкина, значит Ласточкина.

– А... почему карантин? – поняв, что вроде ничего уж совсем плохого не намечается, высказала Божена своё любопытство.

– Ваши почему-то считают, что мы заразны. Сейчас даже тебя назад не пустят. Нам рельсотроны приходится даже у вас не останавливать, дальше гнать. А могли бы и...

– Это трамваи?

– Когда-то там поезда ходили. Ну да ты ещё всё узнаешь. Ну а мы, тоже к вам сами не лезем. Всё надеемся, что одумаетесь. Есть же среди ваших вменяемые. Тот же Кац, например.

– Йозеф?

– Да. Самоучка, но мужик толковый.

– Да какой он мужик?! – хмыкнула Боженка. – Йозечка – он же лапуля.

Вошёл чернявый.

– Ну, я повёл её. Как её девчатам представить?

– Как Божену Ласточкину. Документы подготовлю и пришлю. Да, вы там только про этого... Витухновского, не сильно распространяйтесь. Ну да тебе Акулин даст указания по дороге. Начнёшь жизнь заново.

– Пойдём, – улыбаясь, позвал тот. – Переоденешься и – на кухню, обедать.

– А зачем переодеваться?

– Чтоб грязным тряпьём не светить.

Боженкка оглядела себя. Акулин был прав. И как она сразу не поняла? Всё же все мужчины одинаковы, всем приятно, когда девушка хорошо выглядит. И вообще – приключения только начинаются!

Она уже была совершенно спокойна.

– Я готова. Спасибо за всё, что для меня сделали, – улыбнулась она Протасову и кокетливо тряхнула каштановой гривой.

Жизнь начинала стремиться по новому руслу. Новая жизнь, неизвестная, странная, полная загадок, но это не пугало смелую девушку. Она снова была готова на подвиг.