Текст книги "Свои (СИ)"

Автор книги: Виктор Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

  Расписание было на первом этаже, Бодряк лишь махнул рукой в сторону небольшого холла:

  – Расписание там, потом поглядишь, пошли лучше на площадку скорее. Теперь он не тормозил, уверенно проведя гоблина потайными тропами к месту встречи.

  Просунувшись в узкую щель вслед за орчонком, Вонючка увидел левое крыло того, что в дальнейшем могло стать стадионом. На широких ступенях, ведущих в никуда, сидели почти все мальчишки их класса. Нет, Мохнач не сидел, Мохнач лежал на спине и что-то разглядывал в небесах, не выпуская из крепких зубов длинную травинку. Увидев подошедших, народец встрепенулся. Орки, эльфы и люди встали и почти лениво стали расходиться по сторонам, чтобы сомкнуть свои ряды но уже за спиной у Вонючки. Гномы продолжали сидеть, что-то обсуждая между собой.

  – Ребята, гляньте, кто пришёл, – ехидно растягивая слова, заметил один из эльфов, – выскочка наш... тут господина Дрона нет, выпендриваться не перед кем...

  Кольцо сомкнулось вокруг гоблёнка, и мальчишки встали, словно ожидая чего-то.

  – Не понимаешь, чего тебя сюда позвали? – по петушиному склонив голову к плечу, поинтересовался всё тот же эльф.

  – Догадываюсь, – гоблин набычился. Разговор мало походил на пряник, да пряником он быть и не должен, – Что хотите-то а?

  – Ты чё, основной? – перешёл в сидячее положение Космач, и его голова в этот момент стала только чуть-чуть ниже, чем голова гоблёнка.

  – Да нет...

  – Ну а чо умничаешь? – снова рыкнул тролль.

  – А он этот... Смердюк, у которого дух силён! – опять вступил в разговор эльф, – И этот дух из него прёт... Надо бы немного ему выйти дать, чтоб не раздувало от важности...

  – Да что с ним говорить? – послышался сзади голос Клин-Головы и острый кулак воткнулся гоблину в спину. Вонючку шатнуло, он попытался отпрыгнуть, получил в ухо, уже неизвестно от кого.

  Потом он бросил сумку, которая всё ещё болталась у него на плече. Бросил кому-то в лицо и, кажется, даже попал. Потом...

  – А своего роста никого не нашлось? – только и мог проскрипеть Вонючка, «летавший» словно мяч от одного одноклассника к другому.

  – Мелких нет, да и я ж тебя не трогаю. Цени. – Космач сплюнул травинку, – И кто теперь муха? Воню-учая муха?

  Отвечать было некогда, драться с десятью – безнадежно, но убивать гоблёнка никто не собирался, только немного... «поучить». Наконец Космач сказал:

  – Хорош.

  И удары прекратились.

  Вытирая кровь из разбитого носа, Вонючка молчал, сидя на цементе и с неприязнью глядя на новых одноклассников.

  – Топай отседа! – махнул рукой Космач, – Всё понял?

  – Да пошёл ты... – огрызнулся гоблин.

  – Борзой птенчик! – хихикнул Бодряк.

  – Ещё хочет, – поддакнул Клин-голова, – гоблины они ж того... тупые как...

  Клин-Голова посмотрел на Космача и добавил,

  -... как гоблины.

  – Руки марать... – процедил кто-то из эльфов.

  Сил у Вонючки не было. Его дед непременно бы спустил штаны, выпустил бы газы им в лицо, а потом попытался бы удрать. Но то героический дед. Вонючке не хотелось даже этого. Он поискал глазами сумку, приподнялся и пошёл, немного прихрамывая, к ней, валявшейся на плитах ступенек, возле всё так же кучкой сидящих гномов.

  – Эх вы, клан, в штаны насран! – сплюнул в их сторону Вонючка и поплёлся к забору не глядя больше ни на кого. Было тошно. В эту школу идти больше не хотелось. Домой, впрочем, тоже. Матушка будет выяснять, почему форма мятая и пачканная. Правду говорить нельзя. Опозорит тогда воообще на всё школу. Мамочкиным сынком дразнить станут. А уж он её знает. Характер-то истинно гоблинский. Отец... тот вздохнёт и отвернётся, как бы говоря тем самым, что мол сам виноват. А что сам? Что он им такого сделал, спрашивается?

  – Эй, погоди, – донеслось сзади.

  Один из гномов отделился от своей компании и подошёл к Вонючке.

  – Ты это... – мальчишка подыскивал слова, стараясь не встречаться взглядом с гоблином, – ты зря так не думай. Ну что ты встрял поперёк Косматого с этой мухой... Ну, сказал бы птица, проехали б мимо... А то... Да и Толик с Альтиком, эльфы наши, они ж из-за Гларьки встряли... Втюрились оба. А она ж сама из себя. Вумная вроде как. А орки – так те в любую свару лезут. Им только повод дай... А вообще у нас ребята что надо. Ты не думай. Дружные. Не подумай, что там как... И Дрону не болтай, ладно? Сами скажем.

  – И не собирался... Дружные... Один за всех...

  – Ну, типа того.

  – И все на одного. Ладно, проживу. Ручья тут нет?

  – Да ну, откуда тут ручей... – задумался гном, – можно в школу вернуться, там умывальник есть...

  – Не, в школу опять не пойду, – помотал головой гоблин, – там Дрон или директриса увидят... вопросы будут.

  – Точняк, будут, – согласился гном, – а ты далеко живёшь?

  – На Звездинке. Вчера въехали. Дом такой, с аркой. Я даже номер не знаю ещё. Не до того было.

  – А, да тут недалеко, – обрадовался одноклассник, – вон через те кусты и через дорогу. Просто ты в школу в обход шёл, а тут прямиком быстро будет. Там у вас возле дома мойка машин есть. Мож у них у водокачки умоешься?

  – Ладно, давай уж, топай к своим, – уже почти по дружески подмигнул ему Вонючка, – Скажи, что, мол, зелёный, сильно вонять не будет и какашками их парты не обмажет.

  Оба засмеялись.

  – Ну бывай, – протянул руку гном, – меня Гэрдом кличут, бум знакомы. Кстати, на тебе на рубаху... – мальчишка снял с груди значок и протянул Вонючке, – заместо пуговицы.

  Он развернулся и пошёл в сторону ступеней, пиная ногой какой-то камушек...

   – Спасибо, – ответил уже в спину ему гоблин.

  – Да лан, – махнул рукой тот, запульнув камень в кусты...

  Вонючка поглядел вслед гному и, не торопясь, двинулся в сторону мойки. Всё же, может и не все тут такие уж безнадёжные... Может, просто так уж получилось. Стало немного легче. Хотя впереди маячил ещё разговор с родителями, форма как-никак ещё утром была новой...

  Домой Вонючка сразу не пошёл – он хоть и привел себя немного в порядок, но всё же выглядел ужасно – об этом свидетельствовало его отражение в стеклах тонированного автомобиля, подъехавшего к мойке, и высказывание хозяйки этого самого авто.

  – Иди отсюда, попрошайка! – наманикюренная рука женщины сделала отмахивающееся движение, словно он был назойливой мухой, кружившейся возле свежеиспеченного торта.

  – Дура, – буркнул он, направляясь к качелям во дворе. Она что-то визгливо высказала ему вслед, но он уже не слушал.

  Окна их квартиры, как мальчишка успел заметить ранее, выходили на улицу, а не во двор, а потому мать не могла бы узнать, что он вернулся. И он решил дождаться отца. С ним заходить домой не так страшно – уж тот всегда знал, как успокоить мать.

   Качели поскрипывали, когда он, слегка отталкиваясь ногой, несильно раскачивался, и этот металлический скрип, нервировавший его в другое время, сейчас был в унисон настроению.

  – Мелкий! – отец подошел совсем неслышно, со спины, – Ты чего тут сидишь?

  – Тебя жду.

  – Та-а-ак? а что это с тобой? Нечего себе...

  Да и было отчего присвистнуть, когда видишь распухший нос и коричневый фингал, украшавшие виноватую мордашку сына. Рваная рубашка и какие-то грязные пятна на брюках довершали картину.

  – Ну, не кисни, – похлопал гоблин по плечу сына, – Но мать нас убьёт.

  – Ага, – уже не так испуганно выдавил Вонючка. Если отец говорит 'нас', значит, вступится. А если вступится, то...

  – Так... – задумался отец, – Ты давай придумывай историю, как защищал... А кого ты защищал? – гоблин внимательно уставился на сына.

  – Никого я не защищал... – шмыгнул гоблёнок.

  – Ну, значит, сам виноват, – как и ожидалось, – сказал отец. И отвернулся. Вонючка знал, что так и будет. Но объяснять что-либо не было сил.

  – Па, я всё решил сам... – что сказать ещё, он не знал.

  – Решил? – нахмурившись, взглянул на него гоблин, – то есть вступаться за тебя не надо?

  – Не, не надо, – мотнул головой сын и цыкнул – боль отдавалась в висках и затылке.

  – Тогда пошли, – улыбнулся отец.

  Вечер прошёл на удивление мирно – мать попыталась что-то сказать, но отец с ходу огорошил её:

  – Так, если этот сын тебе не нравится, пошли делать другого.

  Гоблинша засмеялась:

  – А если девчонка будет?

  – Тем лучше, – совершенно серьезно возвестил гоблин, – будешь ей бантики повязывать и учить так же вкусно готовить опарышей...

  Мать чуть поворчала для порядку, но от сына отказываться не стала – хотя и на дочку, кажется, согласилась...

  Всё-таки отец у него самый лучший, подумал Вонючка, засыпая.

  Утром Вонючку ждала чистая рубашка и выглаженные брюки, стрелочками на которых можно было, пожалуй, даже обрезаться.

  – Мам! Спасибо! Ты у меня такая хорошая! – крикнул Вонючка почти на бегу.

  – Попробуй только сегодня вернись, как вчера. Сам стирать будешь! Гоблинша я тебе или енот-поласкун? – прозвучало в ответ.

  – Гоблинша-гоблинша. И совсем даже не чище, чем другие. – успокоил её Вонючка и, весело насвистывая, припустил к школе.

  Когда Вонючка туда явился, кабинет, в котором они вчера занимались, оказался почему-то заперт, а никого из одноклассников видно не было, и лишь перед самым звонком пробегавшая мимо малявка-гномка, которой он не приметил, остановилась и объяснила:

  – Ты чего, не знаешь? Вчера всем звонили. Сегодня физкультура первым, Дрон заболел... А потом его там кто-то заменит..

  – А мне не звонили.. – растерялся гоблин.

  – Ну и ладно, иди так, – пискнула малявка и побежала в сторону спортзала. Вонючка потрусил за ней.

  – Постр-рооооились! – громогласный голос учительницы-орки огласил спортзал, – По рр-росту. болваны!

  «Высокая для своей расы, похоже, баскетболистка», – мысленно отметил гобленок, кидая сумку в угол и пристраиваясь в хвост строя, сразу за гномами.

  – По порядку номеров рассчитайсь!

  Да, кажется, начало физкультуры проходило стандартно во многих школах

  – Первый – голос Космача Вонючка уже узнавал.

  – Второй...

  – Двадцать седьмой. Ра... – начал было стоящий рядом гном.

  – Двадцать восьмой. Расчёт окончен, – сказал Вонючка и сделал шаг вперёд.

  – А это ещё что за чудо? – обернулась орка.

  – Новенький Вонючка! – хохотнуло из строя.

  – Сама вижу. Клин-Голова! Двадцать отжиманий за разговорчики. И нечего обзываться. От самого потом прёт, как от бизона.

  Кому-нибудь следовало сказать, что новенького так зовут, но, не желая вызывать на себя гнев суровой физкультурницы, все примолкли, а Вонючка, сообразив, что опять нечаянно навлек неприятности на одноклассника, сделал еще шаг вперёд:

  – Это меня так зовут, мэм. Он не обзывался.

  Почему ему вдруг захотелось назвать эту гориллу «мэм» он и сам не мог бы объяснить – видимо, старых фильмов насмотрелся.

  – Взгляд оркини стал похожим на копьё. Ещё немного и пронзит. Что-то в голове у неё не состыковывалось, но что, понять она ещё не могла.

  – Глариэль! – наконец нашлась она, – Как зовут этого наглого шибздика?

  – Вонючка, госпожа Жирногубка! – четко ответила Глариэль, выступив из строя на небольшой шажок и тут же вернувшись назад.

  Пока госпожа Жирногубка приходила в себя, из строя донесся голос Клин-Головы:

  – Он из клана Смердюков! Да, делаю я ещё двадцать, делаю...

  – Класс, напра-во! Три круга по залу бегом... марш!

  Перепрыгивая через орка, так и не успевшего со своими отжиманиями, класс устремился за Космачом. Три круга, так три круга.

  Бег сменился приставным бегом, затем бегом вперед спиной, затем высоко поднимая колени... Когда дети были уже порядком вымотаны, оркиня разрешила остановиться и заняться дыхательными упражнениями и приседаниями, командовать поставила одного из орков, жилистого и мордастого, одного из тех, что вчера учили Вонючку. Сама же тем временем ходила по спортзалу, заложив руки за спину и рассказывала:

  – Сегодня надо отобрать тех, кто будет участвовать в школьных соревнованиях по лёгкой атлетике, прыжкам с шестом и в длину, метания это ясно я Космача возьму, а вот для остальных данных сейчас проверим, как изменились ваши результаты за зиму и тогда решим...

  – Выходим во двор, в спортгородок. И чтоб у меня без шуму. Будут замечания – сама в землю по пояс урою, да так до звонка и оставлю, чтобы неповадно было. А Клин-Голову ногами вверх, чтоб заткнулся хоть на минуту.

  Вереница школьников потянулась на выход. Прошли на удивление тихо. Даже меж собой не общались.

  Спортгородок был не лучше и не хуже подобных по всей Империи. Железные брусья, яма с песком для прыжков, разлинованная по каменным плитам стометровка. Стойки для прыжков в высоту, какие-то лесенки и драный канат рядом.

  Физкультурница сначала была одна, но потом появился откуда-то еще один тренер, все по очереди выстраивались для сдачи зачётов (Жирногубка пообещала хорошие результаты засчитать в декадных отметках). Бегали, прыгали, иногда что-то пересдавали, если получалось совсем уж плохо. Вонючка показал неплохой результат в метании (хотя Космача всё-таки не переплюнул – не особо старался) и прыжках с шестом. В конце урока учительница сравнила результаты и объявила:

  – Бег Алькерран, прыжки в длину – Подраный, прыжки с шестом – Вонючка, метание – Космач. Все в раздевалку и...

  Вонючка подумал, что ослушался. Он не знал, у кого переспросить. Может, у кого имя похожее?

  – Опять выпендрился? – подошёл сзади Бодряк, – Прыгает он вроде того что. А может другие...

  – Вот сам бы и прыгал, или только отжиматься умеешь? – хмыкнул гном, идущий рядом, – А мы с корешами посчитаем.

  – Отжиматься – это к Кин-Голове, ну тебя Пурк куда подальше с такими советами.

  – Вот и сам не лезь.

  – А что я? Я ничто. Говорю – Смердюк наш прыгнул высоко. Со страху небось, что добавим...

  – Всё бы тебе добавлять! – снова заступился гном, – а может он на школьных выиграет. Видал, какие глаза у «мэм» были, когда она планку последний раз поднимала?

  Прозвище, нечаянно подаренное физкультурнице Вонючкой, прозвучало ужасно смешно и он фыркнул.

  – А мы его перед соревнованиями еще подбодрим! – гыгыкнул орк, но поддержки со своим юмором не получил и замолк.

  Третий день пролетел как-то вялотекуще. Дрон на Вонючку обращал внимания не больше, чем на кого-то из остальных учеников. Наверное всё потому, что так называемые синяки на гоблинской коже заметны горазно меньше, чем, например, на эльфийской или людской. И сходят куда быстрее. Не зря ж говорят, – «живуч, как гоблин». Впрочем, Вонючке и не хотелось отвечать на вопросы, которые, без сякого сомнения, непременно, последовали бы. А так... вроде бы ничего и не произошло. Все словно забыли, что было что-то такое, а шуточки, так они и друг над другом шутили не меньше. Это всё было уже обыденно, рутинно, даже как-то немного привычно. Вот только после уроков... Да, после уроков произошло то, чего вонючка уже не ожидал от одноклассников. Произошло столкновение номер два или «Великая битва народов», как назовёт её впоследствии сам Вонючка.

  И ведь никто не предупредил! Или, может, не знали? Знали, скорее всего только те, кому надо было знать... Орки. Их команда в классе была самой многочисленной и наглой... На последнем уроке Бодряк передал Вонючке записку, гласившую, – «Жду на площатке па делу посли уроков». Без подписи. Но это, явно был не Бодряк, зачем бы ему записку писать – словами бы сказал. Почерк был корявый, размашистый. Не девчачий. Ну на то, что «по делу» с ним хочет поговорить девчонка, он и не рассчитывал... опять бить? Вроде бы не за что... Решил сходить, чтобы не выглядеть трусом и не маяться сомнениями. Правда уже издалека оценил обстановку... На площадке были только орки, они сидели на «крыше» – краю плиты второго этажа, и, свесив ноги, негромко болтали между собой.

  – О, пришёл, я ж говорил! – встал один и, выплюнув веточку, поманил гоблина наверх.

  – А куда б он делся? Гоблины – они такие. Орк сказал, гоблин сделал – Клин-голова лениво потянулся, почесал желтоватый живот, который виднелся через распахнутую рубашку, потом резко подскочил и в подскоке встал на руки, весело дрыгая в воздухе ярко-красными спортивными бутсами.

  – Так чего звали-то? – Вонючка сделал несколько шагов вперёд, но всё же стараясь находиться в отдалении от орчат. Воспоминания о позавчерашнем дне ещё были слишком свежи.

  – Дело есть, тебе говорят, – негромко сказал самый рослый, вставая и ловко спрыгивая по плитам вниз, на площадку, – орать не буду. Да не боись ты! – он, наконец, подошёл к Вонючке, один. Вроде бы не проявляя агрессивности, по-отечески приобнял за плечо, и деловито заговорил на ухо гоблину:

  – Тут вот какая проблемка возникла... Нет у нас гоблинов больше в классе, понимаешь?

  Плечо Вонючка высвободил, нечего его хватать... но непонимающе уточнил:

  – Ну и что, что нету?

  – Слышь, Вырвинос, мы с Туголобом пойдём, чего там, сам всё растолкуешь, – поднялся один из орков.

  – Угу, а то Жирногубка лаяться будет. Сам знаешь, тренировки никто не отменял, а ведь и пожрать ещё надо-ть.

  – Да валяйте, что мы одному гоблину втроём всё не растолкуем, – хмыкнул Вырвинос, оборачиваясь.

  Вонючка между тем аккуратно пристроил свою сумку возле ступеней. Драки, вроде, не намечалось, но всё же. Лишний вес таскать на себе как-то не хотелось. Тем более, что и сумки орков тоже не были у них на плечах.

  Когда парочка, смешно пихаясь, скрылась в дыре, Вырвинос продолжал, тяжело сглотнув:

  – Ну как тебе объяснить... вот ты мироведение учил? – снова терпеливо, словно маленькому, стал объяснять Вонючке длинный, – как оно всё раньше-то было? Мы, орки, командовали, а вы, гоблины, подчинялись. Так? Так... А гоблинов к классе у нас до тебя вроде как и не было, понимаешь? А теперь есть. Понимаешь?

  Вонючка, кажется, начал понимать, что орки собираются что-то заставить делать... как слугу. Но сказал, почему-то иное.

  – И что же я понять должен? Ты уж, как-нибудь подоступнее.

  – Да дай ему в глаз – и все дела, – Клин-голова вновь принял вертикальное положение.

  – Да погоди ты, – поморщился Вырвинос, – чуть что – сразу в глаз... Он и так поймёт... Вонючка, всегда гоблины оркам подчинялись, тут как бы и спорить не с чем. Орки это мы, гоблин это ты. Я тебе говорю что-то, а ты делаешь – так понятнее? А то ведь вон у Клин-Головы другие методы объяснений... – говорил орк вальяжно, совсем не сомневаясь в том, что гоблин струсит и «поймёт», – я ж с тобой по-хорошему хочу, по-деловому...

  – И как конкретно мне подчиниться? – Вонючка сделал большие глаза, словно был чем-то напуган. Он и был напуган. Даже очень. Орков было трое, он один и ситуация «трое на одного» их при этом нисколько не смущала, хотя каждый из них был Вонючки выше, чего уж там лукавить, более, чем на голову.

  Вырвинос задумался. Наконец, словно его тут же и осенило, орчонок почесал затылок и выдал:

  – А вот сумки наши за нами таскать будешь! Ещё и мускулы накачаешь, сильным станешь!

  Другие загоготали.

  – А уж обидеть тебя точно никто не обидит, если с нами будешь! – зевнул Клин голова, подходя поближе.

  – На! – словно это было уже решенным вопросом, швырнул сверху Вонючке свою сумку Бодряк.

  Хорошо, что Вонючка пригнулся. Сумка у орка была здоровой, с торчащей из неё той самой, пресловутой линейкой. И она перелетела через гоблёнка, на ходу расстегнулась и, медленно теряя своё содержимое, стала опускаться в грязь позади Вонючки.

  – Ой, – начал было тот.

  – А вот ничего себе... – только и вымолвил Бодряк

  – Не понимает, – кулак Клин-головы просвистел быстро. Просвистел в том месте, где только что стоял гоблин. Но гоблина там уже не было...

  – Ах ты, мерзость зелёная, – завопил сверху Бодряк, – я ж тебе сейчас ...! – орк ловко спрыгнул на площадку, использовав лежащие плиты вместо лестницы.

  – Держите его! – гаркнул Вырвиглаз, и сам рванул за гоблином.

  Клин-голова пошёл в обход – выхода с площадки было два и он вознамерился перекрыть второй, тогда как Бодряк остался у первого.

  Когда на тебя несутся разъярённые орки самый лучший способ действия – убежать. Вот только было бы куда. К выходу со стройки Вонючка явно не успевал, Клин-Голова уже был там, Вырвинос и Бодряк, вырвавшийся вперёд, наступали на пятки, стройка... Оставалось только она. Вонючка, не снижая скорости, юркнул в первое попавшееся окно полуподвала. Да, стройки он не знал, но ничего иного не оставалось. Если есть окошко – должна быть и дверь. И к двери надо было успеть быстрее преследователей.

  А ещё в в подвале был запах дыма, словно кто совсем недавно что-то жёг. Впрочем, сейчас гоблину было не до того. Впереди забрезжил лестничный проём.

  Вонючка бросился туда. Вверх, ещё раз вверх! И... и тут его осенила мысль, которая была поистине гоблинской. Гоблинской на все сто. Ибо терять было ему уже нечего.

  Расстегнуть на бегу ширинку – раз плюнуть. Перескочить через ступени по лестнице без перил – второй, толкнуть сложенные вертикальным штабелем пустые ящики из под краски – третий. Всё. Ловушка готова. Как только самый шустрый из орков, а это был уже потерявший сумку Бодряк, вступил на лестницу, сверху его оросила тёплая струя того самого...что когда-то давно было компотом, выпитым Вонючкой за завтраком.

  – Что за... – Бодряк посмотрел наверх и внезапно поняв, под душ из чего попал, вспомнил все известные ему слова на чисто орчьем. Через мгновение он вспомнил и гоблинский, ибо в него врезался Вырвинос, принявший при этом на себя остатки душа, а Бодряка в свою очередь, усадивший в образовавшуюся лужу.

  Пути назад уже не было и Вонючка, не теряя времени, рванул в сторону выхода, не перекрытого орками. По пути стоило забрать свою сумку со ступеней, или навеки распроститься с ней... И тут гоблин увидел «свидетеля» – это был ни кто иной как... Космач. Он сидел уже сверху, на плитах недостроенного второго этажа и с недоверием лыбился...

  Клин-голова, торчавший всё это время, карауля выход, в который мог смыться непослушный гоблин, услышал только рёв взбешенного Вырвиноса.

  Клин-Голову надо было обойти. Или.... или прорываться! Впрочем, времени на раздумья было немного. Ведь мог вмешаться и Космач. А тогда... Нет, повторять свои унижения Вонючка очень, ну очень не хотел. Когда до Клин-Головы, рванувшего было навстречу, оставалось метров пять, правая нога поскользнулась на вчерашней грязи и... И идея озарила голову Вонючки маленькой молнией. Грязь! Вот что надо было ему в этот момент. Грязь – и больше ничего.

  – Бей вонючих! – Только и сумел проорать Клин-Голова в тот момент, когда шмат грязи залепил ему рот, а вместе с ним и всё лицо.

  – Тьфу! Так не честно!

  А Вонючка уже подхватывал на бегу свою сумку. И пусть его рука была грязной, пусть. Зато плюющий грязью орк на какое-то время неопасен. Вот и пролом в заборе. До свидания, мальчики!

  Настроение было превосходным, хотелось орать во всю глотку какую-нибудь неприличную песню и крутить сумкой над головой. И пусть теперь только кто-нибудь попробует сказать, что он должен подчиняться! Вот вам! Нате-ка! Выкусите!

  Переполнявшее счастье было почти полным. Что там испачканные руки? Где колонка он уже знает. Да что руки, главное – совесть не замарал. Себя. Дед им гордиться будет. Вот он как придёт – ему письмо сразу напишет. С подробным описанием гоблячьих своих подвигов. Вот... А ещё тетрадки Бодряка, раскиданные по грязи...

  – У-у-иии... жалобно заскулило где-то рядом. Гоблёнок обернулся. Кто посмел тиранить животину, когда у него внутри солнышко? 'Это не честно', – как сказал бы пресловутый Клин-Голова. Но писк был. Нет-нет, ему вовсе не померещилось. И это был отчаянный сигнал о помощи, и никак не иначе! Покрутив головой, гоблёнок сначала ничего не увидел, но писк дополнился поскуливанием и стал громче...Заодно стало ясно, откуда он шёл. Задрав голову, Вонючка осмотрел ближайшее дерево. Молодая листва скрывала происходящее, но на огромном каштане, судя по звукам и треску веток, шла отчаянная битва. И он бы решил, что это его не касается, мало ли, мряки чего не поделили, весна же, если бы не этот отчаянный писк.

  – Что за... – любопытство пересилило, и, поплевав на ладони, Вонючка подпрыгнув, схватился за нижнюю ветку.

  – У-и-и-и!!! – вопль стал громче, ближе и отчаянней, а треск и какое-то странное шуршание – отчетливее.

  Причина переполоха оказалась мягонькой, пушистенькой, маленькой, глазастенькой и очень испуганной мрячкой, запутавшейся в нитях воздушного змея, зацепившегося за дерево.

  – Вот дурёха, – проворчал Вонючка, высвобождая бедолагу, – так все лапы себе переломаешь...

  До молодой мрячки было метра четыре. Лезть не то, чтобы очень хотелось... Вонючка даже застыл на месте. Ну, пойдёт он дальше. Пойдёт, надеясь, что эта особа сама выпутается или что найдётся доброхот, который захочет акробатничать вот так на пяти метрах ветвей зинбакара. Это внизу зинбакар гладкий с шишочками. Лазь – не хочу. А вверху... Вчерху колючки, Здоровые такие. В две ладони. Как отвалятся – шишечка. Нет – тыкайся, сколько душе угодно. И он совсем не мряк, чтобы по ним прыгать. Хвоста не имеет, хоть тоже зелёный. Нет, лучше уйти... Но ведь совесть загрызёт-замучает. Вдруг это мрячечка какой-то старушки. Сама не снимет, припадок хватит, будет звать... Или толстого гнома, который лазит только вниз... Нет. Всё же снимать надо. Вон от орков смылся. Неужели мрячку визжащую не снимет?

  И Вонючка полез. Ну, один раз он, и в самом деле, чуть не сорвался, когда шип отвалился у него прямо под ногой. Благо – держался хорошо, а «чуть» оно же и не считается. Точнее – считается, но не всегда. А второй... Второй был, когда мрячка, к которой он уже потянулся, вдруг ни с того ни с сего решила цапнуть его за руку.

  – Совсем дурная, ща дам больно – полетишь на одном хвосте, поняла? – строго сказал ей гоблин, пытаясь добраться хоть не до зверька, так до змея. С какой стороны распутывать импровизированный клубок ему было всё равно, а змей хотя бы не кусался. Да и закреплен на дереве он был не так сильно, как животное, уцепившееся в ветки всеми когтями. Едва гоблёнок начал тянуть вниз бечеву, державшую хвостатого летуна, как снизу послышалось:

  – Хулиган! Слезай немедленно! Я-то вижу, что ты там делаешь! Хватит животное мучать! – этот вопль, прозвучавший снизу, относился именно к нему. Под деревом стояла немолодая женщина, несомненно, эльфийка, решившая, что это он издевается над мрячкой. А эльфы, они, как известно, в мряках души не чают, вычесывают их по несколько раз на день, воспитывают...

  – Тётенька, тут мрячка запуталась. Я сниму и пойду, ладно? Были б ножнички...

  Это уже тихо, себе под нос. Видно, придётся зубами перегрызать, не от этой же остроухой, в самом деле помощи ждать? И Вонючка одну за другой перегрыз притянутые к себе бечёвки, на которых болтался хвост змея. Ромбовидный каркас, плавно скользя, устремился вниз. К эльфийке и его портфелю.

  – Ну вот и распутались. Дальше сама или помочь? – гоблин почмокал губами, как подзывают обычно эльфы своих питомцев в направлении мрячки, но получалось у него как-то не очень. По крайней мере та, судя по всему, не поверила.

  – Тётенька, вы почмокайте, а? Позовите её. Она к вам пойдёт...

  Женщина сердиться перестала, да и вообще, словно забыла о мальчишке, стоило ей увидеть робко спускавшегося на зов мряченка.

  – Это ж Киттинай! – удивлённо произнесла она, принимая питомца на руки и тонкими длинными пальцами ощупывая бока зверька, – а Глари весь день бегает, ищет её...

  «Глари» напомнило гоблину о вредной соседке по парте.

  – Глари – это Глариэль из Вязовых? – не удержавшись, полюбопытствовал он.

  – Да. А ты её знаешь? – уголками губ улыбнулась эльфийка, держа совсем уже присмиревшую спасенную.

  – Одноклассница, – буркнул гоблин, закидывая сумку на плечо.

  Стал бы он эту мелкую пакость спасать, если б знал, что она – Гларькина? Ой, сложный вопрос... Ну, спас и спас...

  – Вы уж сами её отдайте. Я пойду.

  Вонючка отряхнул руки о колени, набросил на плечо сумку и насвистывая мотивчик из последнего альбома группы «Корни» направился к своему дому.

  Следующая неделя пролетела одним днём. Сперва школа, потом тренировки, потом домашние задания и привычная мягонькая циновка на полу, с которой так не хотелось вскакивать, чтоб бежать снова в школу... А ещё эти тренировки. Как раз после случая с мряком, на следующий день Космач остановил Вонючку в дверях, хлопнул по плечу и сердито заявил:

  – Слышь, ты ж тоже у нас вроде как спортсмен. Вчера Мэм сказала, чтоб после уроков был на тренировке. Усёк?

  – Так я ж не в секции... – попытался высвободиться из под тяжёлой руки Вонючка.

  – А её это не трогает. Не шути лучше, а? Она не Бодряк, ей душ не устроишь, – и, легонько пихнув гоблина в спину, тяжело потопал на свою заднюю парту. Вот и пойми его после этого...

  Так что бегал и прыгал после занятий Вонючка за четверых, ибо гоняли его и того больше. Да не только его. Рядом потели и Космач, и эльф Алькерран и орк Подраный

  Жирногубка требовала от них невозможного.

  – Ей только нас гонять, – ворчал порой гобленок в раздевалке, – а сама, небось, и ста метров не пробежит без одышки...

  Хотя это он зря. Жирногубка не только бегала вместе с ними, но ещё и опережала их. Да и в остальном... Что и говорить оркиня любила не только тренировать, но и тренироваться. Казалось, что из спортивного костюма она не вылезает.

  – Семьи у неё что ли у нет? – спросил как-то Вонючка Подраного, орка из параллельного класса.

  Тот в ответ только устало хмыкнул, сказав при этом, что, если мол у кого на этот счёт вопросы – пусть спросит у самой Мэм, но он лично посоветовал бы сразу, не спрашивая, отжаться раз двадцать, а то и сорок.

  А в классе... в классе к нему относились ровно. В друзья никто не набивался, но и подначек ни от кого за эту неделю Вонючка не слышал. Орки и те словно забыли всё, что случилось, даже словно бы специально глаза отводили, когда гоблёнок смотрел в их сторону. Впрочем, ему было и не до них. Нет – и ладно!

  Зато как интересно на него стала реагировать Глариэль! С виду – задирала нос ещё выше, хотя наверняка знала, что это он спас её любимицу. Только он же не дурак – и видел, что теперь она не старается его зацепить или обидеть, не посягает локтем на его половину парты, да и на математике раз подсказала. Конечно, никто и не услышал, кроме него, а он так растерялся, не зная, можно ли доверять её подсказке, что совершенно ничего не ответил... А когда сел и взглянул на эльфийку, она сделала вид, что ничего не произошло... Опять нацепила эту непробиваемую маску гордячки-недотроги... В общем, узнала она про мряка – точно узнала. Но не с её характером сказать «спасибо». Ну и ладно – не очень-то и хотелось!