Текст книги "Сага об асах"

Автор книги: Виктор Вирченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Виктор Вирченко
Сага об асах

Глава 1

– Эй, пацаны, кому нужны патрончики?

– Мне! Мне! И мне!..

– Рука в… шоколаде!

Старшеклассник Витька Черкасов достал из кармана и подкинул вверх целую жменю стреляных гильз от мелкокалиберной винтовки. Сегодня он был дежурным в стрелковом тире и зачем-то набрал там полные карманы блестящих жёлтеньких гильз.

И вот они полетели в небо и посыпались вниз дождём, осыпая пятиклашек, вышедших из школы на перемену. Один из них, Юра Зайцев, словно гадкий утёнок, метался среди шустрых друзей, которые были и слабее и ниже ростом, и никак не успевал насобирать себе гильз. И вот Витька Черкасов, вывернув карман, извлёк последнюю порцию и метнул её дальше и выше прежнего, так что гильзы зазвенели по проезжей части.

Пятиклассник Юрка метнулся за ними. Это был его шанс. Он упал на четвереньки и начал хватать добычу. Ему что-то кричали друзья, но он так увлёкся, что ничего не слышал. А когда, улыбаясь, поднял голову, услышал страшный визг и получил такой удар по лбу, от которого сперва стало ужасно ярко в глазах, а потом вдруг всё потемнело.

Водитель автобуса «Кубань» вёз рабочих второй смены из села Петрушино на комбайновый завод. Он слегка опаздывал и на повороте у школы вместо тормоза давил ногой акселератор. Когда он увидел на дороге мальчишку, было уже поздно. Удар пришёлся в голову серединой бампера, точнее, номером 11-40СА. На широком лбу у Юрки отпечатались только две буквы СА, в зеркальном отображении – АС.

В сознание он пришёл только в больнице, когда в палату впустили маму. Он открыл глаза и спросил:

– Кто я?

С тех пор он стал хорошо учиться в школе. Ещё в больничной палате внезапно вспомнил таблицу умножения и падежи. Особенно хорошо давался ему английский язык. Правда, иногда, в дождливую и пасмурную погоду, болела голова. Поэтому Юрка не любил осень. А когда вырос и стал моряком, чтоб не видеть увядания родной природы, уходил в рейс.

Когда Таганрогский залив сковывали льды и злой северо-восточный ветер превращался в один сплошной сквозняк, Юрий находился в жарких тропических странах. Таганрог хоть и считался южным городом, но и здесь с декабря по март хозяйничала лютая зима. И не важно, что столбик термометра чаще показывал около минус десяти градусов по Цельсию, – ветер и влажность усиливали холод. В последние годы температура зимой опускалась и до минус тридцати. А он в это время спасался от жары в Южном полушарии. Здесь иногда плавилась резиновая подошва обуви от разогретой палубы танкера. Но пар костей не ломит…

Он возвращался в город весной, когда на рынке уже вовсю торговали свежими тепличными овощами, и с удовольствием ходил туда, чтобы купить еды, а заодно познакомиться с какой-нибудь продавщицей.

В этот раз он вернулся в город слишком рано – в конце зимы. Отдохнув до середины апреля, успел закончить кое-какие неотложные дела и снова стал паковать чемодан. До июня, когда городские пляжи заполнятся до отказа славными цыпочками, было ещё немало времени. А тут вдруг ему предложили на пару месяцев очень выгодный в плане заработка контракт. Заяц засобирался в рейс. Он только ждал звонка из компании, готовый вылететь в любую часть земного шара, чтобы занять место в капитанской каюте танкера, перевозящего в своём чреве грузы к дальним берегам.

Зайцев Юрий Григорьевич был хорошим капитаном. Он зарабатывал неплохие деньги, имел всё, что необходимо в жизни: работу, дом, автомобиль, компьютер, музыкальный центр, телевизор с четырьмя спутниковыми антеннами и многое другое. Но самым его дорогим предметом считался прогулочный катер, который он приобрёл у одного разорившегося рыбака. Лёгкий дюралевый корпус, мощный тридцатисильный мотор, рубка с дерматиновыми сиденьями, складывающимися в удобный диван. Он был пиком его гордости. Юрий надевал старую капитанскую фуражку с крабом, которая ему очень шла, заводил мотор и носился по Таганрогскому заливу, курсируя от пляжа к пляжу в поисках одиноких русалок. Катер он хранил в просторном двухъярусном эллинге, где на втором этаже находилась комната отдыха с небольшим камбузом и гальюном. Сколько женщин после развода с женой приводил Юрий сюда – трудно подсчитать. Он не делал зарубки. Иначе бы все стены были в полоску.

Двум своим чадам, проживающим с матерью, помогал деньгами. Может быть, из Зайца и получился бы хороший отец и любящий верный муж, если бы он не обжёгся в первом браке. Он был тогда наивен и доверчив. С детства родителями прививались сыну такие качества, как честь, совесть, доброта. Семья и школа старались изо всех сил создать порядочную личность. Правда, все эти труды перечёркивала улица, на которой он рос. Быть слишком правильным считалось глупо и даже опасно. Но к Юре Зайцеву всё нехорошее не приставало. Да, он был знаком с хулиганами, но подпасть под чьё-то дурное влияние не собирался. Он так и не начал курить, хотя друзья дымили с тринадцати лет. Пить пиво и водку он тоже не научился. Мог лишь попробовать немного хорошего вина. С девчонками держался свободно и раскованно, словно старый друг, что даже вызывало зависть у товарищей. Но когда настало время иметь серьёзные отношения с девушками – тут наступил сбой.

Одна смазливая куколка положила свой зоркий глаз на нашего моряка. Он уже ходил штурманом на рыбацком сейнере у берегов Норвегии. Как-то в Новороссийске, поступив на курсы повышения квалификации, Юра снял квартиру у пожилой женщины. Умудрённая жизнью старуха в своём квартиранте разглядела неординарную личность и незамедлительно решила познакомить его со своей племянницей. Племянница приехала погостить к тёте на каникулы и как бы случайно познакомилась с Зайцем. А дальше завертелась любовь. У молодых парней в двадцать два – двадцать пять лет, засидевшихся в женихах, когда они видят красивых девушек, мозги находятся в отключке. Они начинают думать совершенно другим местом. Этот механизм природа заложила нарочно, чтобы род людской не перевёлся. Если человек будет долго думать головой – прикидывать и так и эдак, рассуждать и просчитывать всевозможные варианты, то чувства отойдут на второй план, а на первый встанут холодный расчёт и излишние опасения. А это остудит чувство. Потому-то природа и отключает мозг у самцов. Думать не надо – надо действовать. У женщин всё происходит немного не так. Они сперва думают, просчитывают всё до мелочей, а потом действуют. Но и для них природа заготовила ловушку. Иногда расчёты не срабатывают. И богатый, высокий, внимательный и завидный жених становится после брака редкой сволочью.

Заяц считал, что ему крупно повезло в жизни – встретить такую девушку. Он привёз её в Таганрог, познакомил с родителями, друзьями, и через месяц они расписались. Через три года у них уже было двое детей, квартира, подержанные «Жигули», необходимый скарб; одного только недоставало – любви. Они оказались совершенно разными людьми. Юрка был творческим и увлечённым человеком. Имел своеобразное чувство юмора, любил друзей, книги, музыку и поэзию. Сам иногда неплохо сочинял и пел под гитару. А его Зоя оказалась очень приземлённым человеком, к тому же с тяжёлым характером. Вечно всем недовольная, начинающая быстро полнеть, она разонравилась Юрцу. Их брак прервался на пятый год.

Заяц тогда уже работал старпомом. В деньгах нужды не знал, приобрёл новое жилище, занимался в нём ремонтом и развратом одновременно. А с женщинами впредь стал осторожен. «Я им не верю», – говорил он друзьям, когда те недоумевали по поводу его коротких связей. Зато был полностью свободен в личной жизни. Мог позволить себе жить сразу с несколькими женщинами, приглашая их к себе в гости по очереди, как султан в гареме. Но предпочтение отдавал всегда одной, самой любимой.

После очередного рейса это была учительница музыки из средней школы. Он познакомился с ней на рынке, покупая яблоки. Она привлекла его своим строгим и каким-то загадочным видом. Жгучая брюнетка с волосами, собранными в хвостик. Прямая гордая осанка, такой же прямой носик, на котором сидели очки с золотистой дужкой. Красивый деловой костюм облегал фигурку, как фантик облегает дорогую конфетку. И Юре захотелось её развернуть и попробовать, да так сильно, что он едва не потерял голову. Кстати, учительница тоже. Она была, как и он, давно в разводе и тоже имела двоих детей. Но её дочерям папа ничем помочь не мог, так как отбывал срок в тюрьме.

А наш Юрий был парень видный. Высокий, крепкий, симпатичный. Заяц и впрямь чем-то походил на зайца. И дело тут не в шраме над верхней губой. Тот удар он получил, играя в детстве в хоккей на площадке во дворе: то ли клюшкой, то ли шайбой, то ли коньком. Может, сходство с косым придавали ему большие добрые глаза, доставшиеся по наследству от матери – потомственной сибирской дворянки. Не зря у него было сходство с актёрами, игравшими белых офицеров. Наверняка его древний пращур имел те же черты лица, за что и получил фамилию. А может, тотемным животным (ещё в неолите) в его роду был заяц? Как у Волковых – волк, у Медведевых – медведь, у Сурковых – сурок.

Бабы, не верьте глазам! У учительницы напрочь отшибло мозги. В душе гремел оркестр, исполняя «Песню о Родине» Дунаевского на слова Лебедева-Кумача. Но всякий раз, прощупывая нашего капитана на слабость, её женские щупальца натыкались на прочный хитиновый панцирь. И тогда начинала звучать мелодия Александрова на слова того же автора: «Вставай, страна огромная…»

Донжуанство становилось какой-то болезнью, схожей с игроманией. Потребность находить, терять и снова находить, получая при этом дозу адреналина, уже давно овладела его сознанием. Он даже не пытался бороться с этой хворью. Но с годами наш кэп вдруг начинал замечать, что женщины стали ему быстро надоедать. Такой оборот насторожил старого ловеласа. Это он заметил после знакомства с двумя подружками из маленького шахтёрского городка с Украины, которые периодически приезжали в Таганрог на заработки, устраиваясь продавщицами в продуктовые ларьки, коих по всему городу было множество. Ольга ему нравилась больше. Её подруга Наташа была небольшого роста, худенькая и проворная, как обезьянка. Заяц даже сажал её себе на плечо, кормил бананами и называл – моя Чита. Она прибиралась у него в квартире, заменяя сломанный пылесос «Bosh», при этом добиваясь гораздо большего эффекта. Боялась включать кухонный комбайн, пользуясь допотопной мясорубкой с не меньшей производительностью. Также отказывалась от посудомоечной машины, предпочитая перемывать посуду в чашке быстрее и чище своими лапками. Эти лапки приводили Зайца в восторг, когда она шлёпала ими его по спине, делая массаж. Она не знала, что такое усталость. Могла после работы, уборки в квартире и хлопот на кухне ублажать неутомимого моряка всю ночь.

Другая, Ольга, была спокойная и молчаливая, но тоже работящая дивчина. Она часто заменяла Наташу на кухне и в постели. Ведь они работали в одном ларьке, сменяя друг друга. Одна в день, другая в ночь, и наоборот. Но Юру они стали утомлять, особенно после того, как каждая стала ревновать его к подруге. Или подругу к нему? В конце концов Заяц обеих выставил за дверь.

Глава 2

Рано или поздно наступала пора разлуки. Перед отъездом Юрий сжигал все мосты. По гороскопу он был Рыбой и с осторожностью карпа ловко обошёл все расставленные сети. Лишь поживился вдоволь приманкой, обожрал наживку с крючка, махнул сильным хвостом – и был таков.

Рыбьи повадки Юра усваивал с детства. В этом ему помогал закадычный друг и одноклассник Мишка по фамилии Дудка. С такой фамилией отпадала необходимость в кличке. И пацаны во дворе называли его Дуда – коротко и эффектно.

Наука утверждает, что многие фамилии произошли от профессий и прозвищ. А прозвища давались человеку не просто так. Наш Дудка имел особенность быстро говорить и губы складывал как-то трубочкой, будто играл на дуде. При этом вдобавок выпучивал глаза. Наверняка пращур его был царским скоморохом или на худой конец пастушком. Выглядел он как и миллионы русских мальчишек тех лет. Русые волосы, голубые глаза, внимательно и нагло глядящие из-под выгоревших овальных бровей. Загорелое тело, рваные кеды, синее трико, закатанное до колен, и вылинявшая спортивная майка с трафаретом Микки Мауса на груди. На подбородке имелся косой рубец – след от удара веслом пьяного рыбинспектора. Добавить к портрету можно разве что ещё неразлучную бамбуковую удочку в руках и садок с рыбой. Ведь настоящим призванием Дудки была рыбалка. Несмотря на свои зелёные годы, он был настоящим рыбаком. Казалось, рыбу он мог бы выловить даже в луже. К пятнадцати годам Дуда объездил все ближайшие и дальние водоёмы. Таганрогского залива, от которого Мишка жил в двух минутах ходьбы, такой широкой натуре не хватало. Без рыбы Дуда домой не приходил. На рыбу у него было чутьё, везение. Он ловил её на удочки, сети, донки, бредни, вентерями, хватками, «телевизорами» и прочими приспособлениями, даже голыми руками. Однажды он поймал рыбу на балконе третьего этажа. Вот как это было.

Сосед по пятиэтажке дядя Вася, тоже заядлый рыбак, выйдя как-то в море на катере, наловил лещей (по-местному – чебаков). Его жена решила их завялить. Сушить повесила на балконе на бельевой верёвке. Мимо проходил Дудка. Рыбу он чуял, как кот, к тому же в этот раз за домом охотился с рогаткой на воробьёв. Но сразу брать лещей он не стал. В любую минуту из-за угла дома мог выйти кто угодно. А воровство никем не приветствовалось. Поэтому Дудке нужен был кто-то на стрёме. А кто же лучше мог подойти к этой роли, как не Заяц? Дуда брал его иногда на рыбалку, и Юра Зайцев был всегда надёжен, как титановый спиннинг. К тому же он всегда восторгался Дудкиным мастерством, а это льстило даже такому профи.

И вот под вечер, когда в домах стали зажигаться окна, наши «рыбаки» отправились на чёрное дело. Заяц на углу дома присел на бордюр, а Дудка полез по водосточной трубе с короткой бамбуковой удочкой в зубах.

Первый жирный лещ, поддетый снизу за хвост, шлёпнулся на асфальт плашмя. За ним последовал второй, слегка посопротивлявшись из-за сильно загнутой проволоки. Пятый, последний, был самым крупным. Короткое удилище еле доставало до него, гнулось, скользило по чешуе. Но Дудка не нервничал. Он был собран и спокоен. Поединок с лещом продолжался, но тут произошла непредвиденная случайность. На соседний сверху балкон вышла старушка снимать бельё. Заяц, стоявший на шухере, мяукнул котом, и Дуда кивнул: вижу.

Бабуся занималась своим делом, Дудка – своим. Но вдруг, когда она снимала розовые рейтузы с верёвки, у неё упала прищепка, и бабка, перегнувшись через перила и провожая её взглядом вниз, увидела Дудку. Она вздрогнула от неожиданности и выкрикнула первое, что пришло в голову:

– Это что такое?!

На что Дудка спокойно и удивлённо ей ответил:

– А фиг такого?

Бабуся подняла шум, и Дуда наконец, поддев леща за жабру, спокойно стал спускаться вниз. Когда дядя Вася, смотревший по телику футбол, оторвал зад от дивана и выскочил на крик жены на балкон, бельевая верёвка и улица под ней были пусты.

Одного леща съели в павильоне детского сада. «Пересолили», – сказал Дудка, вытирая губы от жира рукой. Четырёх поделили по-братски. Когда мама спросила у Зайца, где он взял рыбу, тот сказал, что Дудка угостил. Мама привыкла, что Юра часто приносил домой часть Дудкиного улова, и лишних вопросов задавать не стала. Только сказала: «Хороший парень этот твой Дудка! Передай ему от меня привет и спасибо».

Весь следующий день Заяц ждал звонка в дверь. Ему чудились в подъезде шаги милиционера, ремень и прочие возможные неприятности. А Дудку, возвращавшегося из школы, на углу дома встретил дядя Вася, носивший, кстати, неблагозвучное прозвище – Мля-мля. Взял за плечо, пристально посмотрел в глаза и спросил:

– Дудка, мля, ты не знаешь, мля, какие козлы, мля, украли у меня рыбу, мля?

– Какую рыбу, мля? – удивился Дудка, выпучив глаза и сложив губы трубочкой.

– Узнаю, мля, самих, мля, повешу! Совсем оборзели, козлы, мля! Скоро, мля, в холодильник залезут!..

– А что вы удивляетесь, дядя Вася, мля, козлов хватает! – успокаивал его Дудка. Он покачал головой, развернулся и зашагал домой.

Дядя Вася проводил его взглядом. Спокойный голос, честные глаза… Нет, этот парень не мог. Чист как херувим.

И это только один урок из той бесценной Дудкиной школы, которую прошёл Заяц. Он не раз в раздумьях задавал себе вопрос: а стал бы он тем, кем стал, если бы не такие педагоги, как Дуда и многие другие друзья-приятели? Кого благодарить? Их, себя, судьбу – родиться и вырасти среди добрых бандитов, весёлых пиратов и разбойников с улицы Розы Глюксембург?.. Всё в прошлом. Многих уже нет на этом свете. Да и улица теперь не та. Старые дома снесли, возвели новые. Застроили каждый закуток магазинами, бутиками, кафешками, всевозможными клубами и салонами. Замостили красивой плиткой тротуары, засадили цветами клумбы, сочной зелёной травой засеяли газоны. Огромный плюс от всех двадцатилетних реформ – чистота. Исчезли мусорники и свалки во дворах. Проходя вдоль дороги по тротуару, уже не наступаешь на сигаретные пачки, окурки, трамвайные билеты, фантики и рваные целлофановые кульки. Сбылись долгожданные мечты горожан о чистоте. Это невероятный и радующий факт! Ещё изменились общественные туалеты. В них больше не выедала глаза хлорка. Правда, все сортиры стали платными, но за стерильность и комфорт даже платить приятно. Общественный транспорт тоже претерпел изменения. Вместо гремящих и забитых до отказа трамваев, троллейбусов и автобусов по городу сновали полупустые маршрутки. На каждом углу за клиентами охотились десятки таксистов. Но многие люди предпочитали личный автомобиль, из-за чего то тут, то там возникали пробки.

Человек быстро привыкает к хорошему. Да, жизнь стала более культурной, богатой, красивой, Россия всё больше начинала походить на Запад. И пожилые люди чувствовали себя дома как в гостях. Но если где-то прибыло, то где-то и убыло. Сгинули те, кто оказался более слаб, менее устойчив к катаклизмам перемен. Те, кого добрый папа СССР с мамой КПСС нянчили и наказывали одновременно. Они сгорели, как дрова в топке паровоза, следующего в счастливое, свободное и, казалось, безбедное будущее.

Молодые реформаторы принесли их в жертву новым богам, изображённым на зелёных бумажках. Большая часть народа уверовала в их силу и власть над миром. Одни воспряли духом, другие, наоборот, потеряли вкус к жизни. Народ снова разделили на богатых и бедных, и последних становилось всё больше и больше. А бомжи словно соревновались в плодовитости с бродячими собаками и кошками. Количество хулиганов вроде сократилось, зато девчонки почти поголовно закурили и запили пиво. Увеличилось число наркоманов… Зайцу было с чем сравнивать свой город: ведь он ходил в загранку и старый, доперестроечный, дореформенный Таганрог хорошо помнил. Помнил школу, дворы, подворотни, приятелей с уголовными и не очень биографиями. Проказы и пьянки, разборки и братания. Помнил всё плохое и хорошее, что закаляло его для дальнейшей жизни. Потом была учёба в мореходке, а после – в высшем училище в далёком северном городе…

Теперь, когда он исходил весь мир по морям и океанам, выходил сухим из воды после многих передряг, словно опекаемый десятью ангелами-хранителями, – разве мог он предположить, что все испытания далеко не пройдены и главный экзамен ждёт ещё впереди?

Глава 3

Самолёт стремительно разбежался и плавно оторвался от земли. Ночью побережье залива сверху напоминало Млечный Путь. Слегка давило в ушах, как при нырянии на глубину. На душе было пусто и тоскливо. Отдых закончился, не успев начаться. Ничего, он и в июле, и в августе успеет наверстать упущенное! Юра в этот раз летел бизнес-классом. Такое случалось не часто. После блюда с цыплёнком его потянуло в сон. Благо было где развалиться. Это не эконом-класс, летая которым он всегда чувствовал себя стеснённым.

Впереди ожидала привычная рутинная работа по приёму судна. Беготня, бумаги. Потом проверки. Далее – размеренные будни капитана.

Капитаном в общем-то быть легко, стать капитаном трудно. Капитан на судне – царь и бог. Это простой обыватель представляет себе капитана у штурвала в фуражке с кокардой и с биноклем на груди. На современном флоте капитан выглядит не так. Он солиден, спокоен, не бегает по судну, не отдаёт громких приказов. На это есть помощники, штурманы, механики и боцманы. Кэп – он как икона, перед которой молятся все грешники. Как языческий кумир, к чьим ногам приносят жертву и смотрят снизу вверх. Если это, конечно, не капитан портового буксира с закопчённой физиономией и красными глазами.

Заяц был под стать кораблю. Танкер в сотни тысяч тонн не доверили бы сморчку. Производить впечатление на хозяев компании и на экипаж Юра любил и умел. Поэтому и у женщин он всегда пользовался успехом. Дудкина школа не испортила его природную аристократичность. Он и в детстве был высок, осанист, голову держал чуть приподнятой. Говорил не спеша, взвешенно и убедительно. И женщинам лгать поэтому всегда неплохо получалось. В общем, Заяц был той ещё лисой.

Тем временем Юрий, приняв командование танкером, снимающимся с якоря и покидающим стоянку, угнездился в капитанской каюте, попросив себя не беспокоить.

– Аден – будь он неладен, Бомбей – хоть убей, Коломбо – хоть в лоб, хоть по лбу, Момбаса – чёрная раса, Кейптаун – я вам не даун, – рифмовал Юра, глядя на карту.

Да, предстоит работёнка. Мимо пиратских мест придётся ёрзать. «Пиратов бояться – в море не ходить», – подумал он. А в море ходить надо. Где ещё бабки зарабатывать? Огурцы, что ли, выращивать, как Коля Линза – фермер из села Николаевка под родным Таганрогом?

Этот Коля, бывший сосед Юры по дому, оказался каким-то странным. С ним случилась необыкновенная метаморфоза. Он родился и жил в городе, в тихой и интеллигентной семье. В детстве мало играл во дворе – больше читал книжки и делал уроки. Носил очки – отсюда и кличка Линза. Однажды он поехал на летних каникулах к бабушке в деревню и влюбился там в конопатую деревенскую девочку. Свою любовь он пронёс через годы и, когда учился в институте на последнем курсе, вновь отдыхая у бабушки в деревне, сделал своей любимой предложение в камышах у колхозного пруда. Маринка (так звали его невесту) ответила дважды согласием. Но в город из-за больной матери и младших братьев и сестёр ехать отказалась. Тогда Коля поселился в деревенской глуши. Маринка работала на ферме оператором машинного доения, отпаивала мужа парным молочком и первое время сильно не нагружала работой по хозяйству.

Линза прослыл на селе местным мудрецом. Он неплохо разбирался в технике, агрономии, животноводстве. Знания, полученные в школе и институте, очень ему пригодились на практике. Деревня сначала для него была непонятна, чужда и таинственна. Но постепенно стала открывать свои тайны. Он полюбил деревню, да так сильно, что сам не заметил, как стал одержим. Запах навоза из фермы его возбуждал. При виде свиней и коров он впадал в экстаз. Сначала Колю это беспокоило и даже пугало. Поэтому, наверное, он больше энергии уделял растениеводству. К тому же он был немного философом и принял свои новые ощущения как должное. Работа земледельца не оставляла времени рыться в себе. Он увлёкся теплицами и превзошёл в этом деле даже совхозных специалистов. Коля внедрял в своём частном хозяйстве все мировые новинки. И с годами его теплицы стали давать неплохой доход. Он даже приобрёл подержанный микроавтобус, чтобы вывозить на городской рынок свою продукцию. Там, на рынке, они и встретились с Зайцем. Заяц, конечно, не узнал Колю. За двадцать лет тот очень изменился. Худенький мальчик в плечах стал шире Зайца. Его бледность сменилась здоровым румянцем. Заяц даже немного позавидовал своему бывшему соседу, особенно когда увидел его жену – простую русскую красавицу.

Заяц словно просматривал в полудрёме фильм. В этот день, после встречи на рынке с Линзой, в молочном павильоне он познакомился с очаровательной девушкой Галиной. Своим ангельским видом в атмосферу шумного павильона она никак не вписывалась. Заяц купил у неё сметанки и творога и уговорил провести с ним уикенд на природе, соврав, что давно за ней наблюдает и наконец решился познакомиться. Также наврал, что ищет в собственный почти достроенный магазин хорошего продавца. Обещал высокий оклад и соцпакет. И, воспользовавшись доверчивостью девушки, несколько раз её обманул. Юрий вдруг вспомнил всех своих баб, обработанных за время отпуска, и загрустил.

Он постарался скорей переключить мысли на что-нибудь другое, чтоб только не думать о женщинах. Надо сыграть пожарную тревогу, подумал наш Казанова. В такие минуты только это и спасало! Он вызвал старпома-украинца и приказал объявить по судну пожарную тревогу.

Мелькали дни, работа спорилась. Команда подобралась толковая. В портах подолгу не задерживались. Всё шло слишком хорошо. Поэтому, когда грянула беда, наступило всеобщее оцепенение.

Они подошли с левого борта на двух быстроходных рыбацких лодках. Но вместо сетей у этих чёрных парней были гранатомёты и «калаши». А дальше всё как в страшном сне. Полнейшая беспомощность, подавленность. Вся власть на судне в течение нескольких минут перешла в руки тупых и наглых сомалийцев. По танкеру всюду шастали головорезы, обвешанные пулемётными лентами, словно матросы в Зимнем дворце. Со свирепым видом громили всё, что попадалось на пути.

Юра, запершись со вторым помощником в радиорубке, взывал о помощи в эфир. Дверь распахнулась от сильного удара ногой…

Время проходило в неприятном напряжённом ожидании. Пираты запросили выкуп в десять миллионов долларов. Про команду после постановки судна вблизи от берега разбойники словно забыли. Лишь трое охранников постоянно дежурили в ходовой рубке, куда и согнали моряков. Заяц примерно знал из выпусков новостей и рассказов других моряков, что ожидает экипаж и судно дальше. Их будут запугивать, плохо кормить, может, даже начнут издеваться. И вся его гордая и свободная натура протестовала и искала какой-то выход. Ещё бы, ведь он был асом.

Асы, или азы, в далёкой древности – лучшие воины. Они были храбры и отважны, высоки ростом, сильны и справедливы. Поэтому они были непобедимы и владели всем миром, поддерживая и оберегая космические законы, созданные Всевышним. Земля, где жили азы, называлась Азия. В самом сердце этой земли находилось Азовское море. Оно было небольшим, но богатым рыбой и самым пресным в мире. И всех, кто жил на его берегах, оно наделяло великой силой и разумом. Надо было только достойно жить, любить море, понимать его душу.

С виду ничего необычного: вода, песок, невысокие глинистые обрывы. А вокруг широкие степи на сотни и сотни вёрст. В этом-то и весь фокус. В простоте. Такие же и азы, как их страна и их море. С виду обычные люди. Но это всё камуфляж. В каждом скрыта космическая мощь. Сокрыта друг от друга, даже от себя лично, не говоря уже о соседних народах. Для чего это было сделано – нам знать не обязательно. Воля Творца неведома человеку. Асы – просто стражники, защитники справедливости, наделённые тайным оружием. Если где-то нарушается справедливость – сознание аса переключается на необычный режим. Он входит в боевой транс, и в этом состоянии с асом никто не может тягаться ни в силе, ни в уме. Это подтверждается историей и мифологией. Достаточно вспомнить асуров, наводивших страх на индусов, или ашуров, которых персы почитали как богов. Слово «Кавказ» переводится как «кау к аз» (селение азов). Недаром горцы, танцуя, кричат: «Асса!» А скандинавы знали об азах и их городе Асгарде, который перед смертью знаменитый Тур Хейердал искал под стенами Аз-ова. И он оказался прав. Да что там этот распиаренный норвежец! Для донского академика Юрия Николаевича Крутого это не являлось никаким открытием. Он сам происходил из древнего жреческого рода асов. Генетическая память и пытливый просветлённый ум позволили ему в своих работах заглянуть в глубь истории этого великого народа. Он, конечно, немного опирался на кое-какие труды, например древних греков, которые писали об аспургах, владевших Боспорским царством. Это было в незапамятные времена. Донская земля родила племя просветлённых, в прямом и переносном смысле, людей. Это племя разрасталось с каждым годом, осваивая всё новые и новые земли, передавая знания и опыт другим народам. Что бы там ни выдумывали ортодоксальные историки, остаётся археологическим фактом то, что на Дону ещё в каменном веке люди приручили лошадь, собаку, овцу. Дикого тура превратили в флегматичную корову и стали доить. Кабанов одомашнили и начали резать для пропитания. И первый шмат сала обменяли на Днепре на местный фольклор. Колесо изобрели тоже в азовских степях. А о рыбалке не стоит и говорить. Сеть, вентерь, бредень и прочие высокие технологии палеолита появились на Дону ещё двадцать тысяч лет назад. По сути, Приазовье является самым что ни на есть пупом земли! Донская земля хранит в своих недрах немые свидетельства истории: это кремнёвые наконечники копий и стрел, бронзовые киммерийские и скифо-сарматские серпы, кинжалы и топоры.

Достаток в пропитании вызывал зависть и злобу у коварных врагов. И асам часто приходилось брать в руки оружие, чтоб отстаивать своё право на свободу. Быстрые кони мчали лучших воинов во все концы света. Но витязи в блестящих доспехах несли не только отмщение за подлые набеги. Они несли своим соседям знания, культуру и веру в справедливость. Отдавая свою энергию и кровь, они улучшали, а не уничтожали другие народы. Растворялись в них, наделяя Божьей искрой тёмные головы и души. Так свет боролся с тьмой веками. Так происходит и в наши дни. Асы растекались по всей необъятной земле, заселяя север, юг, запад и восток. Заговорили на новых языках, построили новые города и страны. И уже не помнят своей малой родины…

Но вернёмся к нашему Зайцу. Когда у него, загнанного в угол, в голове что-то щёлкнуло, в следующую секунду он увидел перед глазами весь свой план действий, расписанный по пунктам и подпунктам. Не теряя времени, он стал воплощать его в жизнь.

Юра подозвал глазами старпома и стал посвящать того в свой план. Они говорили по-русски, но старший помощник был украинцем и часто переходил на мову. Охранник-негр сидел в пяти метрах от них в кресле, грыз ногти и играл мобильником Зайца. Он не обращал внимания на разговор, а может быть, Юра просто умело отводил глаза. Как знать? Заяц разгорячённо доказывал старпому, что ночью надо устроить ложный пожар, поднять тревогу и панику, обезвредить охрану и захватить судно в свои руки. Затем – выйти в море, вызвать натовскую авиацию и до её прилёта отбиваться от преследователей из пожарных брандспойтов. Старпом был робкого десятка. Он сразу начал возражать, и Зайцу приходилось, повышая голос, доказывать ему свою правоту, применяя иногда нецензурную лексику – магический язык асов. Охранники несколько раз бросали косые взгляды в их сторону, но двое были заняты игрой в кости, а третий уже разобрал мобильник и ковырялся в зубах сим-картой. Заяц не мог приказать людям идти на смерть. Он хотел пробудить в старпоме уснувший дух воина, но предки хохла оказались вовсе не запорожскими казаками, а скорее, батраками какого-нибудь пана Кабицкого.