355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Зайцев » Иду на вы! (СИ) » Текст книги (страница 12)
Иду на вы! (СИ)
  • Текст добавлен: 20 марта 2017, 09:00

Текст книги "Иду на вы! (СИ)"


Автор книги: Виктор Зайцев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Именно англичане не дали русским войскам в русско-турецкой войне 1877-78 годов захватить Константинополь. Именно они поставляли новейшую военную технику и оружие японцам, натравливая их на Россию в 1904 году, памятном проигранной русско-японской войной, вызвавшей первую русскую революцию. Много напакостили лаймы в европейской истории, и не только русским. Именно Британия сколотила антипрусскую коалицию, знаменитую Антанту, развязавшую первую мировую войну. Где за английские и французские интересы погибали почему-то опять русские. Именно английский лорд Чемберлен санкционировал Гитлеру судетский захват, что многие считают предвестником второй мировой войны.

О колониальной политике англичан, об истреблении тех же индейцев Северной Америки, можно не вспоминать. Почему-то не менее агрессивные испанцы, ославленные английскими романистами, такими, как Сабатини, кровожадными грабителями, сохранили местное население. Более того, испанцы, португальцы, французы, при колонизации включали в свою элиту всех местных вождей, наделяя их равными с колонизаторами правами, поддерживали смешанные браки между правителями и колонизаторами. Англичане же, считали аборигенов недочеловеками, уничтожали их без тени сомнения, вырезая селениями. Именно они придумали дарить одеяла, заражённые корью и другими болезнетворными микробами, добиваясь полного вымирания аборигенов.

Опиумные войны в Китае, захват Индии, жителей этих стран спасла полного истребления многочисленность населения. Почти сто лет их расстреливали, сжигали и травили английские джентльмены, но не удалось извести их с лица земли, как вышло с малочисленными североамериканскими индейцами или австралийскими аборигенами. Хорошо поработали лаймы по всем материкам и странам, оставив соответствующую память о себе. Именно англичане, кстати, стали авторами знаменитой расовой теории о превосходстве белого человека арийской расы над всеми прочими. Но, в памяти людей, виновниками расового разделения остались немцы. Хотя они просто повторили действия англичан в Африке, Индии и Юго-Восточной Азии. Но, англичане себе всё простили, а немцев заклеймили, убедив в своей невинности весь мир. А двадцатому веку лаймы подарили достойного своего ученика, США, вобравшие самые циничные черты своего прародителя. Начиная от самоназвания – американцы, словно остальные жители континента инопланетяне, заканчивая ролью мирового жандарма и самодура-палача.

– А что, если захватить Англию, – впервые задумался о подобной перспективе, как реальной возможности, Лосев, – сколько Вильгельм сможет выставить воинов? Пару-другую тысяч, в крайнем случае, десять тысяч воинов вместе с ополчением наберёт. К весне у нас будет готова сотня пушек да тысяча стрелков, даже десятитысячную армию пехотинцев мы легко разгоним. Конных рыцарей будет не больше тысячи, один к одному против нас, придётся приготовить гранаты, сотни две-три, хватит обычных, не осколочных. Запрутся в замках? Разобьём ворота ядрами, а стрелков из ружей собьём. Интересная идея, вполне можно и захватить Англию.

Эта наглая мысль овладела воображением Сергея, подкидывая всё новые аргументы за и против. Главным аргументом плаванья к британским островам и захват английского королевства с дальнейшим подчинением всего острова стала их относительная близость к Прикамью. По прикидкам Лосева расстояние вдоль побережья Скандинавского полуострова от Белого моря до Британии составляет около трёх тысяч километров. Их вполне по силам преодолеть его ученикам даже при самой плохой погоде за одну навигацию. Более того, часть лодок смогут сразу вернуться обратно, чтобы привезти на захваченные земли мастеров и семьи славян. Сразу решается проблема перевозки скота и домашнего скарба, такие рейсы можно делать несколько лет, постепенно переселяя всех славян, желающих сохранить веру предков.

Второй положительный момент, на острове существует большое королевство, с централизованным управлением и усмирённым за двадцать лет жестокой и кровавой власти нормандцев, потомков нурманов, то бишь, викингов. Сергей вспомнил, что читал совершенно фантастические рассказы о правлении Вильгельма-завоевателя. Якобы ножи у всех англов и саксов нехорошие завоеватели отобрали, оставив по одному ножу на деревню. Запретили носить любое оружие, грабили покорённое королевство так, что уменьшили его население вдвое. Вырезали всех дворян ненормандского происхождения, заставили всё население говорить по-нормандски, в результате, за сотню лет англы и саксы, не говоря уже о бриттах, начисто забыли родные языки. Русским, кстати, добиться подобного на своей территории, не удавалось ни от одного захваченного народа. Все угорские племена ассимилировались по шесть-семь веков, в результате сохранив свои обряды и язык. Те же татары, тысячу лет прожили в окружении русских, но, сохранили язык, веру и обычаи. Чувствуется, совершенно иной подход к покорённым народам был у нормандцев и русских.

При захвате королевства не придётся воевать с каждым селением после победы над дружиной короля, более того, будет минимальное количество восстаний среди покорённых племён. А если удастся правильно повести политику, эти англы и саксы помогут славянам против нормандцев. И в ассимиляции к славянскому языку и вере препятствий меньше, после нормандского насилия требование перехода на славянский образ жизни воспримут если не равнодушно, то с меньшим протестом. За три десятка лет Вильгельм поубавил количество своих противников и просто смелых людей в королевстве. Местное население якобы ненавидит нормандских захватчиков, партизанской войны можно не опасаться. Если славяне пообещают снизить налоги, можно ожидать равнодушия покорённых нормандцами англов и саксов к новым завоевателям. В любом случае, много будет зависеть от изворотливости князя Ярослава и его талантов правителя. При всём хорошем отношении к нему, Сергей не считал беглого князя гениальным управленцем.

Третий положительный момент, рядом будет Балтика и Восточная Европа, где ближайшие века продолжится "Дранг нах ост", наступление германцев на восточных славян. Захваченное королевство можно усилить привлечением варягов-славян и просто перевозкой славянских беженцев из охваченных войнами полабских селений. К тому же, как знал Сергей из истории, после Вильгельма-завоевателя, ни одна попытка высадки вражеских десантов на английский берег не удалась. Если правители острова не окажутся полными идиотами, долгое существование славянского государства гарантировано. А примут их потомки христианство или нет, будет зависеть исключительно от работы волхвов. В этом случае совесть капитана оставалась чистой, насильно никто не заставит славян поменять веру, он сдержит своё обещание, приведёт людей в спокойное место. А то, что придётся воевать, понимают все, слава богу, подготовились к этому серьёзно, потери будут минимальные.

И четвёртый довод капитан держал в уме, как запасной вариант лично для него и близких людей. Власть меняет людей, и, чем больше власти, тем сильнее изменения. Лосев не сомневался, что Ярослав, глотнув власти над королевством, рано или поздно начнёт убирать наиболее сильных конкурентов. Дай бог, если этого не случится, но, вероятность большая. В таком случае сыщик намеревался приложить все силы на новом месте, чтобы развить и построить хороший парусный флот, обучить опытных моряков. И при опасности, а, возможно и просто через десяток-другой лет, добраться до берегов Америки. Либо осесть там, спасаясь от гнева короля Ярослава, либо наладить товарообмен. Англия же, по сути дела, бедная страна, ни золотых приисков, ни изумрудных копей. А для привлечения варягов и славян золото и серебро Центральной Америки может хорошо пригодиться. Не поедут в Англию, пригласим в Америку, напрямую, главное, добрый флот выстроить. Но, именно эти догадки Сергей предпочитал держать при себе.

Отрицательные факторы вытекали из достоинств, таких, например, как близость к Европе. Страшно подумать, как много крестовых походов организуют римские папы на остров язычников, обосновавшихся практически рядом, а не где-то в Палестине или забытой богом Пруссии. Но, остров есть остров, переправить через Ла-Манш большое количество войск никому не удастся, а небольшие группы для стрелков и пушкарей не страшны. Хотя, для организации грамотной пограничной стражи придётся строить корабли и строить. Нанимать моряков, лучше из варягов-славян, обучать свою молодёжь. Опять же понадобятся огромные средства, а их в нищей, разграбленной Англии не найти. Придётся развивать торговлю, для начала стеклом и прочими бусами, возможно, перевозить из Прикамья меха. Значит, надо оставлять здесь охотников и перенимать торговлю в бассейне Печоры у новгородцев. Опасно, но об этом рано думать, пока не укрепились на острове.

Чем дальше рассматривал капитан возможность высадки в Англии, тем больше привлекала его эта идея. После нескольких дней обдумывания возможных последствий, он поделился своими мыслями с Судиславом, высказал тому все возможные аргументы. Волхв, поначалу ужаснулся такой мысли, как вторжение на Оловянные острова, но многочасовые беседы с капитаном, обсуждение всех последствий, плюсов и минусов, изменили резкое отрицание на нейтральное отношение. Затем подключился к обсуждению Ярослав, он, к удивлению Сергея, воспринял предложение о захвате английского королевства с энтузиазмом. Оценил он именно тот факт, что в королевстве существует сильная административная система по сбору налогов и управлению. Князь, судя по всему, так намучился с установлением своей власти в Прикамье, необходимостью разбираться отдельно с каждой деревней, каждой общиной, что возможность покорения готового королевства одобрил сразу.

После одобрения окончательной цели плаванья, трое руководителей уговорились не открывать истинную цель до начала путешествия. Здравого смысла аборигенов хватило, чтобы понять необходимость сохранения тайны, как ни укрыто Прикамье от внешнего мира, слухи о переселении нескольких тысяч человек на Оловянные острова могут достичь ненужных ушей. И тогда выселковских стрелков с пушкарями будет ждать не королевская дружина, а целая армия ополченцев.

Глава восьмая.

– Смотри, Ярька, ещё три драккара навстречу вышли, – пушкарь показал Яриле три тёмные точки, появившиеся на западе, как раз по направлению движения парусника, – точно, через полчаса грабить начнут.

– Да, – присмотрелся к плывущим навстречу драккарам высокий нескладный парень, в которого вымахал лучший кормчий Выселков за последний год, почесал вихрастый затылок, заросший густой ярко-рыжей шевелюрой, – давай на них нападём! Они же думают, что легко захватят нас, три драккара против нашего парусника это сила. Сергей давно просил проводников найти, кто сможет до Оловянных островов путь указать, кормчих повяжем и пушки испытаем, а?

– Ты, Ярила, как породнился с капитаном, совсем никого не боишься, – рассудительно заметил здоровенный пушкарь, отправившись проверять состояние обоих орудий и готовить их к стрельбе.

В сторону одинокого парусника с двумя, прямым и косым, парусами, хищно устремились от берега сразу пять нурманских драккаров, два шли наперехват со стороны берега, ещё три показались впереди. Всего два дня назад целая эскадра выселковцев на сорока трёх кораблях вышла из горла Белого моря. Пока утомлённые переходом переселенцы отдыхали и поправляли снаряжение, готовились к длительному плаванью, Ярила, на своём паруснике, отправился на запад. Кроме разведки удобных мест для стоянок, зять попросил лучшего кормчего попытаться найти проводников, знавших дорогу к Оловянным островам. Два помора из устья Северной Двины, конечно, обещали довести караван до этих островов, да уж больно задумчивые лица у них были при этом. Лишний проводник не помешает, соглашался с Сергеем Ярила, одновременно намереваясь испробовать в настоящем бою вооружение своего кораблика.

Его гордость, двухмачтовый парусник, вооружили двумя же пушками, установленными на носу кораблика. С парусами управлялась команда из чётырёх парней, пятый стоял на руле. В дополнение к четверым пушкарям на паруснике поместились четырнадцать стрелков, каждый из которых при необходимости садился за вёсла. По совету Лосева, борта парусника оборудовали подъёмными щитами для защиты от стрел всей команды и особенно пушкарей, с прорезями для стрельбы из ружей. Рулевой тоже был закрыт щитами, даже сверху от стрельбы навесом. Из-за этой защиты так мало помещалось людей на паруснике, в остальных лодьях разместились до полусотни человек с оружием, боеприпасами и различными инструментами. От коров и лошадей пришлось отказаться, только пятеро буртасов их полусотни, что привёл Сабах, рискнули увезти своих коней в лодьях. Зато караван вместил полторы тысячи одних воинов, да сотню мастеров, и лишние корабли для плаванья не помешали бы.

В устье Ветлуги к каравану присоединились восемнадцать лодей ушкуйников, рискнувших поверить капитану. На пяти лодьях к походу присоединились почти двести бойцов, на остальных непокорные хлыновцы решили поучаствовать простыми гребцами. Потому в этих тринадцати лодках сидели от двенадцати до семнадцати ушкуйников, собиравшихся после высадки основного войска вернуться обратно. Так и вышло, что к двадцати пяти судам выселковцев добавились сразу восемнадцать. Ожидаемые союзники позволили разгрузить лодьи, обеспечив комфортное плаванье, без перегруза. Пять недостроенных парусников остались на Выселках, их подготовят оставшиеся там мастера под руководством Ильдея к будущему лету. Ещё восемь лодей, срубленных нанятыми мастерами, спускаются сейчас по Печоре с огромным грузом мехов и двумястами воинами. Они будут догонять основную флотилию вдоль побережья, так договорился с ними капитан. Он обещал оставлять записки на местах ночёвок.

С присоединением ушкуйников плаванье превратилось в настоящий балаган, буйные вятичи задирали всех, дрались между собой. Атаман нанятой ватаги даже попытался ввязаться в поединок со Свистом, явно по указанию капитана, поддавшимся на провокацию. Ни в одном из поединков оружие не применяли, потому атаман остался жив, но затаил обиду на внешне неуклюжего толстячка, вдоволь вывозившего по земле нахала. Несколько подобных поединков, предпринятые другими ватажниками, убедили их в превосходстве рукопашного боя выселковцев. После чего те стали заметно уважительнее относиться к молодым стрелкам и пушкарям, отыгрывая своё поражение на жителях окрестных селений. Однако, с приближением к Белому морю все ушкуйники заметно успокоились, ссориться с поморами, как они называли местных жителей, никто не собирался. Поморские деревни поразили переселенцев огромными строениями, пустынными берегами и первыми увиденными церквями. Потому, чтобы не общаться с крестопоклонниками, стоянка в устье Северной Двины вышла короткой, пока не наняли двух проводников. Зато в Белом море нагляделись выселковцы на огромные волны, диковинных зверей – китов, тюленей и моржей. За три дня сборная флотилия добралась до выхода в океан, где сейчас ожидала возвращения Ярьки, отправленного с командой на разведку.

Первым делом, Ярила решил разобраться с ближайшими двумя драккарами, что приблизились на сотню метров, выпустив в сторону парусника несколько стрел. Эти выстрелы не оставляли сомнений в намерениях нурманов, не разговоры разговаривать собрались скандинавы. Кормчий уверенно направил парусник по ветру на ближайших врагов, намереваясь затем развернуться в сторону второго корабля. В считанные секунды корабли сблизились на расстояние в полсотни метров и обе носовые пушки выпустили картечь в сторону нурманов. Именно, что в сторону, потому что в момент выстрела волны подняли парусник, и большая часть свинца ушла поверх вражеских шлёмов, разорвав парус. Отдача резко ударила корабль выселковцев назад, а пушкари спешили перезарядить орудия, пока враги не опомнились от странного грома.

Второй выстрел картечи получился практически в упор, не оставив над бортами драккара ни одной фигуры нурманов. Свинцовый град раздробил и вынес почти все щиты, установленные на борту. Ярила поспешил развернуть парусник ко второму драккару, замедлившему ход от неожиданных действий противника. На этот раз пушкари не были самонадеянны и стреляли аккуратно, тщательно выбирая движение волны. Второго залпа не потребовалось, оставшихся на виду нурманов стрелки добили из ружей, устав наблюдать за успехами пушкарей. Оставив дрейфовать вражеские корабли в сторону открытого моря, Ярила развернул парусник навстречу трём драккарам, спешившим к месту сражения с запада. Видимо, ветер отнёс или уменьшил шум выстрелов, а может, самонадеянные морские разбойники не пригляделись к развитию боя. Сейчас они наверняка полагали, что в руки идёт лакомая добыча, понёсшая потери в сражении с двумя разбойниками, тем легче будет её захватить. Возможно, кто-то задумался, почему жертва идёт навстречу, но ветер не оставил много времени на анализ ситуации.

На расстояние пушечного выстрела парусник подошёл на максимальной скорости, удачно поймав ветер, принялся выцеливать носовыми пушками первую жертву для выстрела. Однако, остальные драккары, словно волчья стая, уверенно стали обходить выселковцев с разных сторон. Оба корабля нурманов, буквально прыгнули, стремясь прижаться бортами к чужаку, пока тот расстреливал третье судно разбойников. Паруса хлопнули, повиснув на реях бессильными тряпками. Парусник резко сбавил ход после удара отдачи от выстрелов орудий, однако, третий драккар был выведен из боя, бессильно качался на волнах. Два оставшихся судна пиратов хищно скользнули вдоль бортов славянского судна, взяв его в клещи. Лучники нурманов густо засыпали врага стрелами, стрелки лихорадочно отвечали огнём из ружей. Довольно сильное волнение не давало вести результативный огонь, а закрытые щитами нурманы уверенно приближались с двух сторон к выселковцам, понимавших гибельность абордажной схватки. Кормщик понимал, что не успеет поймать ветер и вывести парусник из ловушки, в которую заскочил по-неопытности.

Опытные нурманы превосходили славян не только силой, но и численностью, в каждом драккаре сидели не меньше сорока воинов. Восемь десятков врагов не оставляли шансов в рукопашной схватке двадцати славянам.

– Обе пушки на правый борт, руби крепления, – крикнул Ярька пушкарям, он понял, что не успеет развернуть корабль, лучше уйти на дно от выстрела, чем погибнуть от топора викинга, – все стрелки на левый борт, бегом.

Сам он принялся рубить крепления пушек, разворачивая их в сторону драккара, заходившего справа. Нурманы уже бросали с него кошки на цепях, подтягивая судна бортами, до абордажа оставались считанные мгновения. В этот момент выстрелило первое орудие, его не успели развернуть и стреляли вдоль борта, неудачно, картечь скользнула вдоль драккара, сбив за борт трёх разбойников. Однако остальные от неожиданности на пару секунд замерли, дав возможность второй пушке ударить в упор, выкосив картечью половину стоявших на борту викингов. Парусник качнулся на левый борт, хлебнув морской водицы отверстиями для вёсел. Выселковцы ухватились за корабль, ожидая неминуемой гибели. Но, кораблик резво выпрямился, окатив водой пушкарей, заряжавших орудия на правом борту. И, сразу качнулся обратно, сбивая с ног малочисленных выселковцев.

Несмотря на боковую качку, пушкари ещё раз смогли выстрелить в сторону драккара с правого борта, больше напугав нурманов, чем принеся реальный ущерб. Однако, его хватило, чтобы драккар отвалил в сторону, разворачивая парус по ветру, покидая место боя. Третий драккар, раскачивался борт о борт с выселковцами, на борту стояли воины, выбирая момент для прыжка на парусник. Оружейный огонь с раскачивающейся палубы был малоэффективен, лишь несколько викингов упали назад, в драккар. Воспользовавшись отступлением второго корабля, пушкари стали разворачивать орудия на оставшихся врагов, у сцепленных судов не оставалось возможности отступления. Пятеро нурманов, выбрав миг затишья, перебрались на парусник, где успели сразить троих стрелков, прежде, чем получили ружейные заряды в упор. Но, остальные разбойники продолжали подтягивать цепи, сближая оба судна, ещё десяток абордажников и парусник захватят.

Пушкари, развернувшие орудия, тщательно выбирали момент выстрела, не слушая крики стрелков. На этот раз первый залп оказался исключительно удачным, выкосил две трети нурманов, стоявших в драккаре. Ошеломлённые гибелью бронированных и укрытых щитами соседей, викинги на секунды замерли. Этих нескольких мгновений хватило пушкарям, чтобы повторить смертельный подарок, после второго залпа в драккаре, прикованном к паруснику, не осталось ни одного стоявшего на ногах врага. Выселковцы получили краткую передышку от сумятицы первого морского сражения, в которое так самоуверенно вступили. Четверо стрелков присматривали за прикованным судном разбойников, остальные приводили себя в порядок, перевязывали двух раненых и вычерпывали воду, в которой стояли по колено. Из троих стрелков, попавших под удары нурманов, двое смогли защититься ружьями, ослабив смертельные удары, получили, в результате, глубокие резаные раны, на вид не смертельные. Пушкари, обжёгшие руки при переноске горячих орудий, только сейчас заметили свои ранения и тихо постанывали, бинтуя их сырыми тряпками, от разъедания солёной водой.

– Пятеро стрелков рубите верёвки с драккара и отцепляйте его от парусника, – взял инициативу в свои руки Ярька, – паруса привести к ветру, быстрее, остальные уходят. Кто может, укрепляйте пушки на прежнем месте, на носу, будем догонять остальных нурманов.

Пока сбросили цепи кошек в море, команда развернула паруса к ветру, и судно резво кинулось вдогонку за двумя драккарами, возвращавшимися на берег. К тому моменту, когда они оказались в пределах выстрела, пушки прочно закрепили на носу. Сейчас инициатива перешла к выселковцам, что они продемонстрировали, дважды окатив картечью первое нагнанное судно. В результате драккар закачался на волнах, медленно дрейфуя назад, в море, без всяких попыток сопротивления. Викингам третьего пиратского кораблика Ярька предложил сдаться, обещая сохранение жизни и отсутствие пыток. Пример своих коллег оказался наглядным, нурманы опустили вёсла и дали закинуть буксировочный канат на нос драккара.

Возвращались к оставленным двум первым судам долго, с остановками у трофейных судов, где решали, кого пересадить на вёсла, перегружали на скорую руку самые ценные трофеи, скидывая тела убитых и тяжелораненых в море. В результате, первых пленённых драккаров выселковцы достигли в составе настоящей флотилии, с одним трофейным судном на привязи. Два других драккара малым ходом шли по бокам, из-за них и задержалось возвращение. Вновь остановка, беглый разбор трофеев, под прицелом бдительных стрелков, после чего все шесть судёнышек двинулись восточным курсом. На четырёх драккарах подняли паруса, что заметно ускорило возвращение к горлу Белого моря. Ближе к сумеркам, Ярька вывел караван в открытое море, благо погода обещала быть спокойной, где все суда переночевали в дрейфе, скрепленные трофейными абордажными цепями.

Учитывая, что вода, несмотря на начало лета, немногим отличалась от ледяной, никто из нурманов не рискнул бежать вплавь. Тем более, что выселковцы в ходе конвоирования разговорились с понимавшими славянский язык викингами, не скрывая намерений князя и капитана нанять варягов для плаванья. Либо в качестве перевозчиков, либо, как возможных союзников. Во всех драккарах нашлись бочонки с элем, ночь оставшиеся в живых нурманы пропьянствовали, распевая заунывные песни. Стрелки и команда парусника, вынужденные всю ночь прислушиваться к всплескам воды, не выспались, стоя на усиленной страже. Однако, всё обошлось, и вечеру следующего дня небольшая флотилия достигла лагеря выселковцев. Те уже волновались, закончив подготовку к плаванью. Но, пришлось задержаться ещё на день, пока Ярослав договаривался с воинами, а Сергей советовался с кормчими.

Нурманов, умевших управлять парусами и знавших путь на запад, Ярька отобрал ещё в первый день, таких оказалось шестеро. Славянин перевёл седобородых мужчин и одного своего ровесника на парусник, не забыв крепко связать им руки за спиной, где весь путь на восток подробно расспрашивал. Он отводил каждого пленника к себе на корму, где предоставлял возможность тому развязанными руками с помощью свинцового стержня нарисовать на бумаге путь к Оловянным островам. Выспрашивал при этом удобные места для отдыха и укрытия от шторма, их нурманы называли фьордами. Заставлял обозначать крепости и поселения, где имеются воины, где могут напасть другие пираты. Все кормчие неплохо говорили по-славянски, особенно ровесник Ярьки по имени Кнут. Он и внешне походил на своего славянского коллегу, такой же высокий, лохматый, правда, не рыжий, светловолосый. Молодой нурман оказался самый разговорчивый и, единственный из пленников, улыбался, глядя на своих победителей.

Как сговорился князь с выжившей сотней нурманов, Ярька не знал, уже рано утром все выселковские корабли дружно отчалили дальше на запад. Нурманы плыли в двух драккарах, в остальные перебрались славяне, примеряя трофейные доспехи и мечи. Команда парусника тоже получила по комплекту доспехов на выбор, все предусмотрительно уложили добычу в свои короба и мешки. Неожиданно для себя, Ярька захотел назвать свой парусник красивым именем, не хуже захваченных драккаров. Насмотревшись на белоснежных быстрокрылых птиц, кружащих над головой, парень решил, что "Чайка" будет самым подходящим именем для его морского красавца-парусника. Никто из команды не возражал, хотя ребята предлагали грозные имена – коршун, морской змей, медведь, волк. На первом же ночлеге, в удобном фьорде, ребята сварили смолу, размешали в ней белую глину и вывели на обоих бортах судёнышка название русскими буквами, не зря их учили грамоте на Выселках.

Эту надпись поначалу высмеял все знакомые парни, затем сами пошли к капитану и князю за разрешением назвать свои лодки. Оба командира с удивлением рассмотрели надпись на борту парусника, долго советовались и смеялись, после чего князь распорядился следующим образом.

– Между собой можете называть лодьи, как угодно, – он оглядел кормщиков и полусотников, стоявших на берегу, – а право написать имя судна на борту получите после участия в морском бою, коли не опозорите нас.

Так и вышло, что "Чайка" долго оставалась единственным парусником с именем, дней десять. С учётом опыта первого морского сражения, в дальний дозор стали уходить по три кораблика, вооружённых пушками. Далеко они не отрывались, чтобы держаться на виду остальной флотилии. Ребята страстно горели желанием поучаствовать в морском бою и стались держаться на грани видимости, чтобы встречный противник не заметил за их спиной огромный флот. В один из дней на такую приманку попались ещё шесть драккаров, увеличив войско Ярослава на две сотни викингов. А радостные славяне написали имена на бортах своих парусников – "Кит", "Касатка" и "Акула". Этих диковинных рыб они встретили ещё в Белом море и восторгались, как истинные жители лесов, огромными гибкими телами морских животных, способных перевернуть драккар или лодью одним ударом хвоста.

Ярька, после первого сражения, где убедился в возможности стрельбы из пушек с бортов, начал задумывать новое судно. Такое, где можно установить пушки на бортах и стрелять без боязни опрокинуться, хоть на полном ходу. Эти размышления не мешали ему тщательно записывать все приметы пути, наносить на карту фьорды или шхеры, как их называли поморы. Плаванье становилось всё сложнее и опасней, пользуясь наступившими белыми ночами, князь приказал плыть без остановок. Кормчие, вымотанные бессонными сутками, стали обучать себе помощников. Те часто теряли ветер, из-за чего весь караван останавливался в ожидании отставшего. Но, караван стал продвигаться на запад всё быстрее, за сутки проходили больше ста вёрст по скромным прикидкам Ярилы.

Потом настало безветрие, на пять дней, показавшихся измотанным кормщикам вожделенными. Ребята выспались, наелись, даже стали тренироваться вместе с остальными стрелками. Многие брали уроки боя на мечах, покупая часы обучения у нурманов за возвращение части трофеев, доспехи князь им не вернул, пообещав их выдать перед сражениями на острове. После короткого, но яростного шторма, впервые пережитого славянами, караван переселенцев тронулся дальше. Ярька, потрясённый мощью ветра и волн, расспрашивал нурманских кормщиков, как они спасаются от такой бури. Ответы удивили, если не сказать большего. Оказывается, опытные мореплаватели, в предчувствии шторма, не спешили на берег, а уходили подальше от земли, там волны меньше и выжить легче. Парень даже решил, что над ним издеваются, выказал обиду Сергею в разговоре у его шатра.

В ответ на это, капитан улыбнулся и подтвердил своему родичу, что самое безопасное место для корабля во время шторма именно вдали от берега. К намерению Ярьки выстроить большие корабли, чтобы вести пушечную стрельбу с бортов, отнёсся серьёзно.

– Эти корабли могут выглядеть примерно так, – зять нарисовал на песке несколько дивных лодок с двумя, тремя и больше мачтами, на которых даже паруса стояли в два и три ряда, – подобные корабли смогут нести до сорока и больше пушек, не считая команды и сотни стрелков. Но, нам с тобой до них далеко, сначала выстроим такую лодочку.

– А где здесь гребцы поместятся, – поинтересовался Ярька при взгляде на рисунок красивого парусника с тремя мачтами и четырьмя пушками на каждом борту, – их не хватит, чтобы сдвинуть корабль с места.

– Правильно, они даже не дотянутся вёслами до воды, – кивнул зять, – на таких кораблях вёсел не будет. Это самый главный их недостаток. Зато на них будет палуба и не одна, и они станут самыми быстроходными и сильными судами. Тот путь, что мы идём целый месяц, такие корабли преодолеют за неделю или быстрее. Они смогут идти в открытом океане много дней и добираться до самых дальних земель. К тому же, чтобы такие суда не перевернулись при резком повороте или выстрелов пушек, на днище им устанавливают киль, вот такая штука.

Ярька стоял, разинув рот, и смотрел на Сергея, а тот неожиданно произнёс тихим голосом, – Далеко-далеко, и доплыть нелегко, за неведомым дальним хребтом, синерукие джамбли над морем живут, с головами зелёными джамбли живут…

Этот разговор перевернул всю душу парня, прежде удивлявшегося бескрайнему океану и диковинным китам, огромным скалам по берегам фьордов и диким людям лапландцам, живущим на этих берегах. Эти лопари, как их называли поморы, ездили на оленях верхом и запрягали их в сани. Олени их совсем не походили на прикамских лосей, мелкие, ростом по пояс, но выносливые, тащили тяжёлые сани даже не по снегу, а просто по мху и брусничнику. Дальние горы прежде манили Ярьку, как и многих парней, своей красотой и загадочностью. После разговора с зятем лучший кормщик выселковцев загорелся идеей о дальних морских путешествиях, по вечерам приходил к шатру своих родичей, где просил рассказать Сергея о дальних заморских странах. Капитанские рассказы слушали не только Ярила с Ивой, постепенно у костра стали собираться всё больше выселковцев, заслушиваясь рассказами о чёрных людях, что ходят голыми. О землях за бескрайними океанами, где растут хлебные деревья, где круглый год лето и живут диковинные звери.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю