Текст книги "Путь к Граалю"

Автор книги: Виктор Смирнов

Да, так оно и есть – где-то на далеком острове и по сей день спят рыцари короля Артура, в хрустальном гроте спит волшебник Мерлин, спят герои средневековых рыцарских романов. Спят и ждут часа, когда вновь будут нужны в этом мире.

Когда же зло окутает землю, когда туман материализма и эгоизма станет почти непроницаем – они проснутся. Они придут, чтобы вновь вернуть любовь, добро, справедливость на нашу грешную землю.

В какие одежды они будут одеты? На каком языке будут разговаривать? Какое оружие держать в руках?..

…Дождь кончился. Огромное красное солнце, заходя, прощалось с городом, отражаясь в тысячах окон. Воздух стал свежим, и почудилось, что летит над городом Чаша, защищенная полупрозрачной вуалью, и щемит сердце, и трубит рог на таинственном острове, и рвутся кони.

Илья Барабаш
История с географией

Помните, что когда-то был Камелот…

Хорхе А. Ливрага

Трудное дело – связать легенду и историю, отделить выдуманное от истинного, реально бывшее от мифа. Вот и король Артур – легенды о нем уже тысячу лет волнуют сердца миллионов, а споры о том, где и когда он жил, да и жил ли вообще, не утихают. А вот мы – вроде как и не сомневаемся в собственном существовании, но завтра… кто нас вспомнит? Однако речь пойдет не совсем об этом.

Физики и философы говорят об антропном принципе, согласно которому наша Вселенная устроена так, что в ней неминуемо должен был появиться разумный человек. По аналогии мы можем предположить существование еще одного принципа, согласно которому наш человеческий мир устроен так, что в нем неминуемо должен был возникнуть миф о короле Артуре. Точнее сказать, миф о герое-короле, справедливом правителе, который защищает слабых, несет доброе и сражается со злым. Не важно, какое он носит имя в ту или иную эпоху. Не важно, что, может быть, никогда не было такого идеального короля. Ведь если есть легенда, значит, так должно быть, и именно поэтому когда-нибудь так будет.

История

По одной из версий, исторический Артур жил в Британии в V–VI веках, в темные времена, как называют их сейчас историки, и защищал свои земли от чужеземцев-саксов. Это был период между двумя эпохами – умиравшей римской и новой европейской. Возможно, Артур пришел с исторической миссией объединить и сплотить бриттов, пробудить в них воинское мужество, научить сражаться. По описаниям тогдашних историков, бритты ничего этого не умели. «Нет, они обратили к врагу спины вместо щитов и подставили шеи мечам, когда ужас пронизал их до костей; весть об этом разошлась повсюду и вошла в поговорку: бритты не проявляют ни храбрости на войне, ни верности в мире», – читаем в сочинении Гильдаса Мудрого «О разорении Британии», написанном в середине VI века.

Там же мы находим упоминание о вожде бриттов, очень похожем на Артура; затем, в начале VII века, оно появляется у валлийского барда Анейрина в поэме «Y Gododdin» и в «Истории Церкви» Беды Достопочтенного. Но первое прямое упоминание об Артуре, правда еще не называющее его королем, звучит только в IX веке в «Истории Бриттов» Ненния. А первое развернутое жизнеописание короля Артура дает Гальфрид Монмутский в середине XII века. Он рассказывает и историю бриттов, которая вполне заслуживает особого внимания. В дальнейшем легенда об Артуре перешагнула Ла-Манш и вошла в плоть и кровь европейской культуры. В XII веке появился первый стихотворный роман Кретьена де Труа, затем книги Гартмана фон Ауэ, Вольфрама фон Эшенбаха, Робера де Борона и, наконец, Томаса Мэлори. В них возник еще один величайший символ – святой Грааль. Так началась миссия Артура легендарного, впрочем очень похожая на миссию Артура исторического. Только сражается он уже не с некими завоевателями, а с самим собой, что гораздо труднее. Но это отдельная тема, а мы вернемся к истории самих бриттов до короля Артура.

^{Страница из книги Анейрина. Строфа из поэмы «Y Gododdin», включающая фразу с упоминанием Мерлина}

Мерлин больше всего известен как наставник и духовный защитник Артура. Мудрый провидец, он давал молодому королю советы, иногда больше похожие на предсказания, но всегда проникнутые мудростью. Мерлин был талантливым ученым, ему приписывают создание Круглого Стола, возведение Камелота и каменного кольца в Стоунхендже. Он изучал свое ремесло у великого мастера Блейза, который изображен здесь в образе историка, записывающего деяния Артура со слов Мерлина.

Свой род бритты ведут, ни много, ни мало, от троянцев, которые под водительством Брута, потомка Энея, и по совету великой богини Дианы доплывают до далекого западного острова, чтобы основать там новое государство. Его столицей становится Триновант – Новая Троя, впоследствии переименованный в Луд, а затем в Лондон. Вот как пишет об этом Гальфрид Монмутский в «Истории бриттов»:

 
Там, где солнца закат, о Брут, за царствами галлов,
Средь Океана лежит остров, водой окружен.
Остров тот средь зыбей гигантами был обитаем,
Пуст он ныне и ждет, чтоб заселили его
Люди твои; поспеши – и незыблемой станет твердыней,
Трою вторую в нем дети твои обретут.
Здесь от потомков твоих народятся цари, и подвластен
Будет этим царям круг весь земной и морской.
 

А вот что рассказывает Ненний в «Истории Британии»: «Бритты происходят от Бритта. Бритт был сыном Хессициона, Хессицион – Алана, Алан был сын Реи Сильвии, Рея Сильвия – дочерью Нумы Помпилия, сына Аскания; Асканий был сыном Энея, сына Анхиза, сына Троса, сына Дардана, сына Флиза, сына Иувана, сына Иафета». Как видно, здесь начало рода возводится не только к троянцам, но и к Иафету, сыну Ноя, а от него довольно просто довести ее и до первых обитателей Рая.

Исследователи много раз развенчивали эту троянскую версию как выдумку, называя родоначальниками бриттов кельтские племена. Так что же? Все выдумка? И на этом можно успокоиться?

Но успокаиваться не хочется. Возможно, потому именно нужно было бриттам вести свой род от Бритта, Энея и самого Ноя, что не могли они жить без корней, без осознания и осмысления своих истоков, прежде всего духовных. Без ощущения себя веточкой на этом огромном дереве, которое называется Традиция. Попробуйте сравнить, хотя бы мысленно, самосознание человека, «найденного в капусте», и человека, знающего свои далекие и глубокие корни, свое мифологическое, мистическое, историческое происхождение, а стало быть, свой путь и предназначение. И если наши предки были когда-то изгнаны из Рая, то теперь куда же еще может лежать наш путь?

И королям Британии было очень важно знать, что они ведут свой род от Артура, завоевавшего когда-то всю Европу и затмившего славу Александра Македонского. Многие европейские монархи пытались подражать Артуру и его двору. И разве не удивительно, что, умерев в VI веке, бриттский вождь воскрес через шесть столетий в песнях трубадуров, легендах, сказаниях, а самое главное – в мыслях, душах, сердцах сотен тысяч людей, вдохновленных им и мечтающих о его возвращении – возвращении короля былого и грядущего, как назвал его Томас Мэлори?..

География

Современные антропологи, например Мирча Элиаде, пишут, что человек традиции не мог и не хотел жить в неосвященном пространстве и времени. Он хотел жить в Космосе – священном порядке, где есть Земля с ее мирскими заботами и есть Небо, усыпанное звездами. Есть добро и зло, жизнь и смерть, главное и второстепенное, а значит, есть путь, ведущий нас от зла к добру, от смерти к жизни… Жить в мире, где нет точки отсчета, священного центра, с которого все началось, жить в мире, где нет героев и королей, которые указывают путь, – значит жить в Хаосе. И потому все древние цивилизации создавали и защищали особые места – священные центры, подобные легендарному Камелоту короля Артура. В этих местах Небо соприкасалось с Землей, отражалось на Земле.

Одно из наиболее известных и наиболее почитаемых священных мест Британии – Гластонбери. Именно там в 1191 году на старинном монастырском кладбище меж двух каменных пирамид были обнаружены три саркофага. Среди них был огромный саркофаг со свинцовым крестом и надписью: «Здесь похоронен король Артур со своей второй женой Гвиневрой, на острове Аваллон». Об этом говорит средневековый историк и писатель Джеральд Камбрийский. Очевидцы сообщают, что даже останки королевы Гвиневры, находившиеся во втором саркофаге, оставляли впечатление о женщине величайшей красоты. Третий саркофаг принадлежал Мордреду. Веком позже останки древней королевской четы осмотрели король Эдуард I и его супруга Элеонора Кастильская. А в первой половине XVI века, во времена Реформации, когда монастырь был закрыт, а монахи разогнаны, саркофаги исчезли, и теперь уж само их существование подвергается сомнению. Хотя сегодня археологи нашли следы двух крупных захоронений в описанном средневековыми монахами месте.

Есть множество гипотез, связывающих легендарный Аваллон, Камелот и другие мифологические места с местами на географической карте. Вот одна из них.

По легенде, король Артур, подобно древнегреческому Гераклу, победил в 12 битвах и получил смертельные ранения в 13-й, произошедшей под Камланном, откуда он был увезен на ладье на остров Аваллон. Но король Артур, рассказывают легенды, не умер, а спит на острове в окружении своих рыцарей, ожидая часа, чтобы вернуться. Вернуться тогда, когда будет в нем необходимость и нужда. Так же как, согласно другой легенде, в полном чудес Бронсильонском лесу спит его учитель Мерлин, убаюканный чарами феи Вивианы.

^{Гластонбери, Сомерсет}

Пишут, что вокруг Гластонбери некогда располагался гигантский Зодиак, состоявший из знаков – холмов особой формы, озер и так далее. Интересно, что первым заговорил об этом Зодиаке загадочный Джон Ди – философ, астролог, математик, алхимик, учитель Филиппа Сиднея, друг Герарда Меркатора и Джероламо Кардано, обладатель самой большой научной библиотеки своего времени.

^{Королевства на территории артуровской Британии}

Может быть, Гластонбери и есть тот самый таинственный Аваллон, ведь когда-то, во времена Артура, он действительно был островом среди болот и озер Сомерсета? Об этом ведутся споры, и разрешить их окончательно, наверное, невозможно. Но что интересно: само название этого места на кельтском звучит как Yniys Witrin– «Стеклянный остров». Это древний кельтский символ священного места, где наш мир соприкасается с миром иным. Где видимое и невидимое объединяются в одно целое. Сейчас на вершине холма Гластонбери находится башня святого Михаила, хранителя райских врат. Тоже, наверное, неслучайно.

Когда-то, как считают, здесь была первая в Европе христианская церковь, построенная Иосифом Аримафейским. Тем самым, с которым связаны легенды о чаше Грааля. В этой церкви, посвященной Богоматери, до сих пор сохранился источник, называемый «Колодец Чаши». Мы не будем сейчас касаться этой таинственной святыни, о ней написано бесконечно много. Важно, что это был первый священный центр новой рождавшейся культуры. Новой эпохи.

В 12 милях к югу от Гластонбери располагается еще один холм, Кэдбери Кастл, где во второй половине XX века были обнаружены остатки мощных древних крепостных стен. Многие исследователи, как и местные жители, считают, что здесь и был легендарный Камелот и двор короля Артура. Возвышаясь на полторы сотни метров над окружающими землями, холм действительно достоин нести королевский замок. С его вершины прекрасно виден Гластонбери.

Легенды рассказывают, что в пещере под этим холмом спит войско короля Артура. Раз в году, в ночь на солнцестояние (иные говорят, на зимнее, иные – на летнее), открываются тяжелые железные ворота, и рыцари спускаются к источнику, чтобы напоить лошадей. И хотя призрачных всадников никто не видит, местная молва утверждает, что этой удивительной ночью слышится стук подков, ржание лошадей и бряцание доспехов.

У подножия Кэдбери начинается дорога, ведущая к Гластонбери, ее и называют тропой Артура. Там же у подножия стоит древняя церковь Святой Троицы.

По другой версии, прообразом Камелота считают древний Каэрлеон, или Каэр Легион, – город Легионов в Уэльсе, называемый у Гальфрида Монмутского Карлионом. И есть еще великое множество мест мифологических и географических почти по всей Британии. В ней везде незримо присутствуют Артур и Мерлин. Кто-то будет спорить о географии, но дело, наверное, не в ней, а в тяге наших душ к сокровенному, сильному, настоящему.

И что же в итоге? А в итоге мы по большому счету мало что знаем определенного о короле Артуре, о его временах. И имеем полное право сомневаться в его существовании. Но ведь не так важно, был ли он исторически и где именно. Может, прав был один литературный персонаж, заявивший: «„Прошло“ и „не было“ – равны между собой!» Есть только то, что существует всегда. То, о чем мы помним сегодня, сейчас. Давайте не позволим ему исчезнуть.

Елена Косолобова
Трубадуры – рыцари любви

 
Слушай! Странный трубач, небывалый трубач играет в ночи
Прихотливые песни,
Незримо паря в воздушной стихии.
Трубач, я слушаю, чутко ловлю твой напев —
То бурный, крутящийся вихрем вокруг меня, надо мною,
То робкий, неясный, гаснущий где-то в пространстве.
Ко мне, о бесплотный! Ты, может быть, дух музыканта
Усопшего, взлеты мечты и восторг озарений
Изведавший в том бытии, которое было
Волной, океаном, вселенною звуков.
Теперь, экстатический дух, ты звонкой трубою
Ничьей души не тревожишь – одну лишь мою,
Лишь для меня играешь ты песню,
Чтоб я передал ее миру…
Труби, трубач! Воскрешай пред моими очами
Старинные зрелища – мир феодалов.
О, магия музыки! Вот вереницей ожившей
Идут кавалеры и дамы, пируют бароны, поют трубадуры
И, в искупленье греха, ищут рыцари чашу святого Грааля.
 

У. Уитмен

Когда звучит труба, это значит, что-то происходит в мире. Может быть, это труба полководца, созывающего свое войско, или легендарная труба, звуки которой разрушали самые прочные стены. А иногда прикосновение этих звуков пробуждает человеческую душу ото сна. И хотя слова «труба» и «трубадур» этимологически не связаны: название средневековых странствующих певцов происходит от французского trobar —«искать», «находить», «изобретать», – наверное, не случайно они так созвучны. Воздействие трубадуров на средневековую европейскую культуру было подобно пробуждающему звуку трубы.

С началом Крестовых походов на Восток для жителей Европы рамки сознания, которое прежде ограничивалось маленькой деревней или замком, раздвинулись до размеров целого мира. Люди внезапно осознали, что есть другие народы с другими обычаями, есть огромный мир, так не похожий на привычный. Настало время пробуждения – и стали возникать города. До XI века над человеческим сознанием довлели церковные догмы; все ожидали неминуемого конца света. Официальная церковь внушала людям, что тело греховно, что оно является темницей для души и источником ее бед, а потому должно быть подвергнуто мучениям и страданиям. Из всех видов наук и искусств допускались лишь те, которые считались угодными Богу; светская литература, театр, живопись и музыка не только не поощрялись, но считались дьявольским искушением.

Однако проходит рубеж X–XI веков, ожидаемого конца света не наступает; начинаются Крестовые походы, с Востока в Европу возвращаются забытые сочинения философов, историков и поэтов античности, из Испании проникают элементы арабской культуры – и наступает неизбежный перелом в сознании.

По всей Европе пронеслось: «Бог есть Свет» – и вознеслись ввысь готические соборы, наполненные музыкой и игрой солнечных лучей. «Материя – сосуд, принимающий божественный Свет» – и появились школы мастеров, которые создали шедевры, вдохновляющие людей в течение многих веков. «Бог есть Любовь» – и зазвучали песни трубадуров. «Бог – это Верность» – и из глубины времен вернулись баллады о Короле Артуре, об истинной чести и рыцарской верности. Авторитет ортодоксальной церкви упал, в Европе возникли «ереси» альбигойцев, появились братства алхимиков и мистиков. В средневековом обществе – будь то объединения религиозных мистиков, рыцарство или ремесленные союзы, – все больше распространялось новое мировоззрение: Бог присутствует во всем, материя не является чем-то низким и недостойным, но представляет сосуд для божественного Света. К этому божественному Свету можно приблизиться, и существует бесконечное число путей постижения Бога.

Весь мир – не только священники, но и знатные люди и многие простолюдины – устремился на поиски этого божественного Света. Свой путь постижения Бога возник и у рыцарства, которое постепенно сложилось в Крестовых походах. Теперь это была уже не горстка воинов, сидящих каждый в своем замке и враждующих друг с другом. Это было целое общество, класс, со своими идеалами и кодексом чести. Может показаться странным, но рыцарский путь постижения Божественного проходил через познание принципов Красоты, Гармонии, Справедливости и Благородства. В среде рыцарства зарождается куртуазная культура – культура придворная, светская, в которой ценилось умение не только размахивать мечом на поле боя, но и слагать стихи, галантно говорить, искусно музицировать и танцевать, совершать благородные поступки во имя дамы сердца. Возникают рыцарские идеалы, которые стоят заведомо выше действительности и при этом облагораживают ее.

^{Г. Доре. Отъезд Тибальта, короля Наварры}

Естественно, из этого не следует, что все рыцарство в одночасье сделалось благородным и галантным. Часто в одном человеке непостижимо сочетались благоговейное преклонение перед госпожой сердца и грубость и склонность к насилию. Однако идеи войны за веру, поиска Святого Грааля, рыцарской верности своему королю и своей госпоже внесли в рыцарскую среду то, чего ей не хватало. Духовенство всячески противилось рождающейся культуре, угрожающей его абсолютной власти над умами и душами. Отстаивая принципы куртуазной любви, рыцарство установило собственную систему ценностей, которая впоследствии принесла прекрасные плоды Возрождения и привела к раскрепощению личности, достигшему своей кульминации в движении Реформации. Первый импульс новой рыцарской культуры возник в XI веке на юге Франции, в Провансе. Богатые провансальские города поддерживали торговые отношения со всеми странами Востока, здесь охотно принимались арабские врачи, ученые и философы, а многие знатные сеньоры Прованса получали образование в университетах Кордовы и Гранады. Сюда пришли с Востока учение арабских мистиков-суфиев, еврейская Каббала, астрология и алхимия. И все это наложилось на старинные галло-римские традиции. Культура, которая зародилась в Провансе, просуществовала всего три века и была безжалостно уничтожена в религиозных войнах, но ее влияние мы ощущаем до сих пор – философия и поэзия Возрождения, романтизм XIX века донесли до нас голоса древних трубадуров. Дух свободы, красота, возвышающая человека и заставляющая его бороться за то, чтобы мир вокруг становился светлее и гармоничнее; благородство и честь; образ Прекрасной Дамы… Человеческая душа, обретающая крылья и возносящаяся в лучах божественного света над миром действительности… Далекая мечта, возможно, не достижимая никогда, но от этого не становящаяся иллюзорной.

* * *

 
Длиннее дни, алей рассвет,
Нежнее пенье птицы дальней,
Май наступил – спешу я вслед
За сладостной любовью дальней.
Я верой в Господа согрет —
И встречусь я с любовью дальней.
Но после блага жду я бед,
Ведь благо – это призрак дальний.
С Творцом, создавшим тьму и свет,
Любви не позабывшим дальней,
Я в сердце сохраню завет,
Чтоб дал свиданье с дамой дальней.
Даю безбрачия обет,
Коль не увижусь с дамой дальней,
Ее милей и краше нет
Ни в ближней нам земле, ни в дальней.
 

Это строки из кансона знаменитого трубадура Жоффруа Рюделя, который отправился на корабле в далекое Трипольское царство за своей Принцессой Грезой – графиней Мелисандой. Он никогда не видел ее, но долгие годы посвящал ей сонеты, покоренный прославленной добротой и куртуазностью этой дамы. В дороге трубадур тяжело заболел и скончался на руках у своей возлюбленной, успев лишь произнести: «Сиятельная и добродетельная принцесса! Не стану сетовать на смерть, когда…» Графиня, опечаленная его смертью, удалилась в монастырь до конца своих дней.

Сюжет этой печальной истории стал популярен и использовался впоследствии многими поэтами; но не в этом суть. В творчестве трубадуров был распространен мотив «дальней» любви, любви к далекой и недосягаемой даме, Даме-Мечте, Даме-Музе, которая, подобно звезде, освещает путь рыцаря и вдохновляет его на подвиги.

В куртуазном кодексе любовь – это не просто проявление чувств, это великая сила, гармонизирующая мир. Любовь – закон человека, идущего по пути внутреннего совершенствования, она требует от своего рыцаря и своей дамы жертвы, постоянной работы над собой, постоянного подвига. Простое человеческое чувство возвышается до уровня науки и искусства; правила куртуазной любви так и назывались – «веселая наука». Дама, которой рыцарь посвящал свое сердце, всегда была замужней – недосягаемой, достойной поклонения – и зачастую стояла выше на социальной лестнице. В отличие от брака, который в средние века обычно заключался исходя из политических соображений, куртуазная любовь была свободно избранной и дарованной. Рыцарь и дама, которые становились куртуазной парой, вступали на долгий путь взаимного совершенствования. Влюбленные могли подолгу не видеться, бывали даже случаи, когда они встречались два-три раза в жизни, но между их душами существовала невидимая нить, великое чувство, которое заставляло обоих совершать многие подвиги во имя любви. Часто дама отправляла своего рыцаря выполнять рискованные предприятия.

Обыкновенно рыцарь тайно поступал на службу к своей возлюбленной. Эта служба возвышала и облагораживала его, делая воспитанным и благородным человеком, а иногда заставляя проявлять не меньший героизм, чем в сражении. Впоследствии это служение даме стало узаконенным правилом: будущий рыцарь уже с возраста пажа, воспитываясь при дворе своего сеньора, должен был учиться слагать стихи в честь хозяйки дома. Любовь была наукой со своими законами и правилами. Очень популярным был образ Дерева пороков и добродетелей, которое неоднократно воспевалось в песнях трубадуров. Оно могло вести человека вверх, по пути добродетелей, туда, где его ждали Бог, дама, любовь, верность, чувство меры, умение говорить, доброта и молодость. Но человек мог избрать и обратный путь, где его поджидали дьявол, лжелюбовь, клеветники, неумеренность, уныние и тоска. И рыцарь, подобно герою знаменитого трубадурского «Романа розы», на каждом шагу своего пути должен был делать выбор.

В числе трубадуров были знаменитые и знатные рыцари: короли, графы, родовитые дворяне. Образ трубадура, сложившийся у нас с детства по мультфильму о бременских музыкантах, – не больше чем образ. Трубадуры представляли знатнейшее дворянство, это были самые образованные и культурные люди своего времени. Понятно, что встречались среди них и те, кто подчинялись веяниям моды и сочиняли сентиментальные пасторали или фривольные песенки. Но были и настоящие Рыцари «веселой науки», которые шли трудным и тернистым путем человека, ищущего настоящей мудрости и красоты.

К XIII веку влияние трубадуров распространяется на Северную Францию, Британию и Германию. Там возникает движение труверов и миннезингеров. Они в большей степени обращаются к национальной мифологии. Благодаря им возрождаются многие кельтские мифы, лежащие в основе эпоса о Короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Благодаря этим легендам постепенно формируется идеальный образ справедливого государства – королевство Артура, воплощение рыцарского нравственного совершенства. Круглый стол является символом мира, в котором царят гармония и порядок. Сюда всегда могут обратиться слабые и обиженные и получить помощь. Постепенно формируется облик рыцаря, который берет на себя задачу восстановления справедливости. Он одинок в своих странствиях – и одновременно не одинок, потому что в его сердце всегда – образ его Дамы, святого Грааля и рыцарские обеты.

Считается, что истоком этой культуры в большой степени послужили древние школы друидов, и в частности барды, которые в кельтском обществе были хранителями мифологии, сакральных знаний, священных текстов и даже законов народа. Бард имел столь сильное влияние и пользовался столь большим уважением, что мог своей песней поднять на войну и вести в бой, а мог, наоборот, одним словом предотвратить битву. Его задачей, как позже и задачей «бардов» рыцарской культуры – трубадуров и труверов, – было поддерживать и распространять повсюду знания, помогать людям совершенствоваться в любви, добродетели и мудрости. Существует предположение, что с приходом христианства на север Европы барды и друиды не исчезли бесследно, но влились в новую религию и продолжали оказывать влияние на духовную жизнь. Например, известен тот факт, что практически все монастыри Ирландии возникли на местах древних друидических святилищ и сохранили многие священные знания, которые потом, в книгах и легендах, вернулись уже в христианское общество.

Если священные истоки эпической поэзии севера Европы лежат в философии друидов, то символизм и философия куртуазной культуры трубадуров юга связывается скорее с мистическим движением суфиев.

Суфизм часто называли религией любви, поскольку в суфийской символике человеческая любовь являлась отражением любви Божественной. По мнению суфиев, озарение приходит к человеку с любовью, требующей от поэта полной преданности Музе, которая, хоть и кажется подчас жестокой, ведет своего адепта по пути через все лабиринты иллюзии к Истине. Считается, что суфийское поклонение Даме-Музе повлияло на развитие культа Девы Марии, возникшего во время Крестовых походов на Восток.

^{Средневековые миниатюры с изображением трубадуров}

Сегодня нам трудно оценить значение суфийской поэзии, поскольку она очень символична и может показаться несерьезной; стихи Омара Хайяма, Руми или Газали подчас выглядят даже фривольными для человека, не знающего скрытого значения слов. Но те, кому ведом тайный язык, говорят, что многие истины во избежание их опошления должны быть защищены от профанов. И знатоку тайной науки стихи расскажут не о пирушке или прекрасных гуриях, а о божественном совершенстве человека, постигаемом с помощью религиозной любви.

Одним из «шифров» суфиев была игра слов. В арабском языке записываются только согласные буквы, и при прочтении могут быть добавлены разные гласные, в результате чего получаются разные слова. Кроме того, часто игра слов основана на перестановке согласных. И, например, слово «трубадур», которое сами суфии выводят из корня «трб», буквально означающего «лютнист», с помощью «шифра» будет прочитано как «музыкант», «суфийский учитель», «Мастер», «влюбленный», «дама», «госпожа» и т. д. Благодаря подобной игре слов многие стихи трубадуров содержат более глубокий смысл.

Сами суфии говорят, что движение трубадуров было одним из ответвлений суфизма и имело свои истоки не просто в арабской поэзии, но в философско-религиозной школе, одним из видов деятельности которой было преподавание религии Любви и высшей Мудрости в форме поклонения Прекрасной Даме, а через нее – Божественному. Когда арабы в VIII веке завоевали Испанию, суфизм начал распространяться в Европе и к XI веку проник во Францию и далее. Суфийская поэзия стояла за многими символическими образами, распространенными у трубадуров и труверов: это и знаменитые бестиарии, и Дерево добродетелей и пороков, и «тайный сад».

К сожалению, со временем философско-мистическая основа поэзии трубадуров была забыта, осталась лишь красивая форма. Однако этот импульс не умер. И иногда – в эпоху Возрождения и даже сегодня – появляются Мастера религии Любви, которые, идя трудным путем служения своей Музе, продолжают вести человека.