355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Виктор Степанычев » Жара (Отель «Ambassador») » Текст книги (страница 8)
Жара (Отель «Ambassador»)
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 21:15

Текст книги "Жара (Отель «Ambassador»)"


Автор книги: Виктор Степанычев


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Муса сообщил подробности готовящегося террористического акта? – быстро спросил Стоянов.

– С этим как раз и сложности, – Веклемишев сделал паузу, вспоминая в деталях разговор с Дагаевым. – Вместе с Халифом в Москву выдвигается группа из двенадцати человек. Вот, пожалуй, и все, что мне связно сумел рассказать Муса. По его остальным словам можно строить лишь догадки. Какая-то Нино Арселиани, у нее что-то записано… ее телефон… А еще – у Халифа другое лицо и он сумасшедший.

– Не густо! – хмыкнул Тамбовцев. – Итого имеем: Халиф собирается провести этой зимой теракт в Москве и уничтожить столицу. С ним группа из двенадцати человек. Нино Арселиани что-то записала… А далее – вообще сплошные недомолвки: телефон, другое лицо Халифа и он сумасшедший.

– Кстати, с последним пунктом у Мусы все в порядке? – задумчиво осведомился Стоянов. – Я имею в виду рассудок…

– Увы, Димитр, если бы было иначе, заставу бы сейчас не штурмовали боевики. И мы не крались бы по горам, пугаясь собственной тени.

– Ну это вы зря, Вадим Александрович! Мы уже девяносто три раза пуганые-распуганные, об стенку и шпандырем битые, чтобы еще кого-то бояться, – обиделся Тамбовцев.

– Знаю! – согласился Веклемишев. – Это я к тому, что вы сейчас со мной в одной упряжке и охота за моей головой – и ваша головная боль. Со всеми вытекающими из этого шоу неприятностями!

– Да уж нам завсегда гнилой конец достается. Как кому – так что, а как нам – так на тебе, – глубокомысленно заявил Стоянов. – Это я не паникую, товарищ полковник, а вовсе даже наоборот. Думаю, что мы с вами еще о-го-го!

– Поднимай людей, о-го-го! – скомандовал Веклемишев. – Нам по темноте надо как можно дальше уйти.

Глава 15. На прогулку!

Эту забаву в свое время придумал Олег Петрович – Дед, основатель Отдела и его суровый и бессменный руководитель на протяжении нескольких десятков лет. Когда впервые «отдельцы» испили горького настоя из этой чаши, история умалчивает, однако Вадим предполагал, что следы игрищ могли отыскаться в архивах Отдела, датируемых годами, когда его самого еще не было на свете. Позже опыт переняли, забаву подхватили и стали использовать в подготовке бойцов спецподразделений ГРУ и «Вымпела». В простонародье, то есть среди коллег Веклемишева, это мероприятие носило несколько названий: «Пеший по конному», «Большая прогулка» и почему-то чисто женское «Виновата ли я». А вот в планах боевой учебы оно проходило лаконичной и бесстрастной строчкой: «Зачет по курсу выживания».

В сетке расписания не было проставлено число, как не было указано и то, кто будет сдавать зачет. И начиналось все просто и неприхотливо. На утреннем разводе назывались две или три фамилии сотрудников Отдела, как правило, служащих в одной группе, которые после построения должны были явиться в оперативное отделение штаба. Ничего особенного в этом вызове не было, подразумевалась обычная рутина, по типу отработки боевых документов или работы с картами. Вот только встречал бойцов в кабинете начопера не его хозяин, а сам Дед. Он лично ставил задачу и вручал «черную метку» – пояса с маячками. И задача эта была более чем простая: выжить, не засветиться и прибыть в Отдел к определенному сроку. У подъезда штаба «зачетников» ждала машина. Их тут же загружали в нее, везли на аэродром, где уже стоял с прогретыми двигателями самолет. Час, два, три, а возможно, и пять, и семь часов полета, прыжок с парашютом – и получи природа романтиков.

Тундра или пустыня, тайга или горы, а то и вовсе водная гладь или болото «ласково» встречали бойцов, сдающих зачет по выживанию. Экипировку и оружие, как правило, составляли парашют, на котором они приземлялись, стандартный десантный нож с тупым концом для резки строп и по фляге воды на каждого. Одежда – в соответствии с погодой в месте постоянной дислокации, то есть выкидывали в том, в чем тебя застал приказ на «большую прогулку». Бывало, что меховая куртка нелепо смотрелась на фоне тюльпанов, покрывших ковром уже пышущую жаром весеннюю пустыню, как и летний камуфляж не особенно согревал тело, обдуваемое ледяным июльским ветром где-нибудь на мысе Святой Нос.

А далее – все в соответствии с инструктажем: выжить, не засветиться, прибыть и доложить… Были и определенные ограничения. Запрещалось пользоваться в общепринятом понятии транспортными средствами. То есть, выбравшись из тундры (пустыни, горной местности, с необитаемого острова – нужное подчеркнуть) в цивилизацию, «зачетники» не имели права, купив билет, сесть на рейсовый поезд, самолет или междугородный автобус и с комфортом прибыть в место постоянной дислокации. Они могли угонять вышеперечисленные самобеглые коляски, паровозы и пароходы и при этом не попадаться в руки наших доблестных правоохранительных органов. То же самое касалось продовольственного и вещевого снабжения…

Конечно, железнодорожные составы, авиалайнеры и круизные теплоходы «зачетники», как правило, не захватывали, хотя могли без особого труда это совершить – навыки позволяли, а в основном пользовались данными транспортными средствами в качестве непрошеных пассажиров. Условия зачета позволяли это делать, хотя и ограничивали дальность одного перехода расстоянием в триста километров. Проехать «зайцем» на товарняке, проникнуть в багажное отделение самолета или устроиться матросом на теплоход доблестью не считалось, а было делом обыденным. Ценились нестандартные решения, которые в дальнейшем передавались из уст в уста в форме легенд или даже заносились в учебные пособия Отдела.

Так в середине семидесятых трое «зачетников» угнали комбайны и прошли на них маршем через соседнюю область. По дороге им встретился кортеж первого секретаря обкома КПСС, чиновник совершал объезд сельских районов с целью контроля за ходом уборочной страды. Старший группы доложил высокому чиновнику, что колонна комбайнов колхоза «Заветы Ильича», досрочно завершившего сбор урожая, следует в колхоз «Коммунар» для оказания безвозмездной помощи в уборке хлеба. Высокий чин весьма благосклонно принял объяснение и указал сопровождающим чиновникам, чтобы данный почин был повсеместно внедрен во всех районах области. Подчиненные усердно закивали, записали указание в блокнотики, сели в черные «Волги» и укатили. Лишь завотделом сельского хозяйства обкома насторожился насчет колхоза «Коммунар». Он не помнил, что по сводкам и ведомостям проходило такое название, да и «Заветы Ильича» располагались на другом конце области, однако, чтобы не показаться несведущим в глазах «первого», на всякий случай промолчал. Что самое интересное, почин помощи отстающим в уборке урожая немедленно подхватили по всей стране, и «зачетники» еще не успели вернуться в Отдел, как центральные газеты, начиная с «Правды», затрубили в передовицах о коммунистическом подходе к организации труда и самоотверженности колхозников колхоза «Заветы Ильича».

Председатель «Заветов» чуть с катушек не съехал, когда к нему ринулись корреспонденты и делегации со всех концов необъятной Родины. Инструктор обкома растолковал главе коллективного хозяйства, какие речи следует вести с прибывшими за передовым опытом, что он и делал, искренне сомневаясь, во сне все это происходит или наяву. Успокоился председатель лишь тогда, когда ему вручили орден Ленина за всесоюзный почин. После этого он возгордился, запил по-черному, и через год, с треском завалив план по сбору зерновых и надоям молока, был тихо снят с должности.

Был случай, когда «зачетники», выбравшись с южного берега Карского моря и совершив пеший переход в Коми, аккурат за Воркутой попали в крупную облаву. Из лагеря строгого режима сбежали трое особо опасных преступников со сроками от восемнадцати лет и более. При побеге они убили двух сотрудников охраны и завладели их оружием. Внутренним войскам и милиции был отдан приказ не принимать никаких мер к задержанию, а вести по беглецам огонь на поражение. Дважды попав под обстрел, обескураженные «отдельцы» взяли «языка» из числа загонщиков. Уточнив обстановку, они поняли, что попали под чужую раздачу. Но, как гласит народная мудрость, предупрежден, значит, вооружен. Время поджимало, «зачетники» двинулись дальше. Вероятнее всего, они без труда просочились бы через заградительные кордоны, но случай свел их в глухой тайге с преступниками. Пришлось вступить в драку и повязать отчаянных парней. А дальше, рассудив, что каждое доброе дело должно быть вознаграждено, тем более, что на это самое дело драгоценное время потрачено, доставили преступников в штаб поисков и сменяли их не глядя на вертолет заместителя начальника ГУИН, руководившего операцией по поимке рецидивистов. Прилежно отмерив положенные триста километров, «зачетники» посадили «Ми-6» уже за Унтой на вырубке рядом с железной дорогой и далее продолжили свой путь на товарняке с лесом-кругляком и пиломатериалами. Кстати, на данном материале были отсняты пара-тройка художественных фильмов, однако на послужном списке «отдельцев», совершивших сие героическое деяние, это никак не отразилось, за исключением отметки, что зачет по выживанию сдан.

Но не все проходило гладко и безоблачно. Бывали случаи, когда «отдельцы» прокалывались и попадали в сети, раскинутые правоохранительными органами после совершения ими определенных противозаконных действий. Однако стоило отметить, что ни разу руководству Отдела не приходилось вмешиваться и освобождать из узилищ своих питомцев. Они справлялись с неприятностями самостоятельно, оставляя доблестную милицию в полной растерянности над загадками, как «преступникам» удалось бесследно исчезнуть, просочившись сквозь железные двери и каменные стены. Или как троим безоружным удалось разоружить полтора десятка стражей порядка, находящихся «при исполнении» во время очередного «Кольца» или «Тайфуна». Правоохранители не знали, что задержание «зачетников» не являлось для тех большим минусом, а вот побег из СИЗО или отделения милиции приносил дополнительные баллы при подведении итогов «большой прогулки».

А в девяностые годы, когда выезды за рубеж перестали быть большой проблемой, практиковалось проведение зачетов по выживанию на территории чужих государств. Правда, этот опыт не привился, особенно в дальнем зарубежье, по причине слишком мягких условий для выживания, излишней доверчивости и беспечности местного населения и чрезмерной мягкотелости правоохранительных органов. Да еще и валюта на командировки, с которой в стране напряженка… В общем, после трех или четырех зачетов данную практику прекратили.

И все было бы просто: выбрался, пробежал, убежал, прибыл, если бы не усложняющие жизнь вводные, которые подстерегали сдающих зачет в самый неподходящий момент. Пояса с маячками позволяли руководству Отдела следить за продвижением группы, контролировать ее и в нужный момент вмешиваться – помогая в неординарных ситуациях или, наоборот, усложняя и без того нелегкую жизнь бедолаг. Как правило, помогать приходилось редко, а вот усложнять – так это полной кепкой, да еще и за пазуху отсыпать…

Уже на подходе к Отделу после пары-тройки недель мытарств группу встречал коллега и с ухмылкой вручал записку. А в ней указание, что «зачетникам» следует вернуться по маршруту на тысчонку километров назад, проникнуть на территорию авиационной воинской части и очень внимательно обследовать охраняемый караулом склад № 5, расположенный на спецтерритории, на наличие ядерных боеприпасов. Конечно, никаких боевых частей для крылатых ракет в складе не обнаруживалось, хотя его стерегли едва не бдительнее, чем ядерный арсенал, ввиду нахождения в ангаре нескольких тонн спирта, используемого в авиации в качестве антиобледенителя. Единственным утешением для «зачетников» было наполнение фляжек вышеупомянутым противообледенительным средством с целью употребления его по прямому назначению по окончании «большой прогулки».

Или где-то на середине пути, как черт из табакерки, являлся наблюдатель из своих и ставил задачу, что группе следует изменить направление следования, с целью посещения города N, находящегося километрах примерно в двухстах в стороне от их маршрута. В этом городке «зачетникам» требовалось разыскать автомобиль «Мерседес» с указанным номером, не сильно начистить физиономии находящимся в нем гражданам, провозглашая при этом, что Бугай самый крутой из всех крутых. Затем они должны были угнать «мерс», бросить его в лесу километрах в пятидесяти от города и далее следовать своим путем-дорожкой. Задание, в общем-то, простое, выполнялось, ничтоже сумняшеся, в мельчайших подробностях, как того и требовала вводная. Лишь позже «зачетники» узнавали, что своими действиями спровоцировали войну криминальных групп в городе, развязав при этом руки правоохранительным органам. Как говорится, совместили приятное с полезным. Правда, если с полезностью все было ясно, насчет приятности у господ офицеров были определенные сомнения. Однако приказы не обсуждаются, а исполняются.

– Дима, ты где ходил на «большой прогулке»? – спросил у Стоянова Веклемишев, смывая пену с безопасной бритвы.

– Это на зачете, что ли? – уточнил Димитр и ухмыльнулся. – Выкинули нас под Биробиджаном, двигались вдоль Транссиба, по вводной пришлось к монголам прогуляться, похулиганить. Дед придумал лошадей от табуна отбить и на них переход совершить. А лошадки дикие, кусачие и монголы приставучие…

– А мы выше Ханты-Мансийска приземлились. Вышли на Обь под Малым Алатымом, связали плот и на нем сплавлялись под видом туристов до Приобья. А дальше – по «железке» в товарняке на Нягань и Серов… Ты, Дима, условия зачета по выживанию хорошо помнишь?

– Да уж это никогда не забудешь. Выжить, не засветиться и прибыть в срок.

– Считай, мы с тобой во второй раз вышли на маршрут зачета, – безмятежно сообщил Стоянову Вадим. – Наша задача добраться до Москвы живыми и донести информацию Дагаева. А насчет сроков, так это чем скорее, тем лучше. И на контроле не свои будут, а чужие злые дядьки, возможно, с пистолетами и автоматами. Все понятно?

– Предельно ясно! – кивнул в ответ Димитр. – Задача: донести слова Мусы и злым дядькам под горячую руку не попасться.

– Тогда держи бритву. Меняй лезвие, брейся – и в путь-дорогу, «пешим по конному».

– Есть, товарищ полковник, в путь-дорогу, – бодро сказал Стоянов, принимая у Вадима бритву.

Веклемишев вместе с группой Тамбовцева совершил трехсуточный переход, выбираясь из предгорий на равнину. Шли по ночам, обходя населенные пункты и блокпосты, отдыхая и отсыпаясь днем в укрытиях. Маршрут был тяжелый, с переправами через речки, местами – по бездорожью. Вырвавшись из горных районов, не остановились, не передохнули, а скорым маршем от Урус-Мартана двинулись на северо-запад – на станицу Орджоникидзевскую и Малгобек, стремясь как можно скорее покинуть пределы Чечни. Веклемишев хотел выйти на границу Северной Осетии южнее Моздока и уже на месте решать, как двигаться дальше. Можно было прорываться в обход Моздока в Ставропольский край или через узкий осетинский перешеек проскочить на территорию Кабардино-Балкарии. Вот, собственно, и все планы. Ну а дальше как карта ляжет – игральная или топографическая…

Спутниковый телефон, связь с генералом Ветлугиным, все трое суток «горного» марша и два дня и две ночи движения по равнине молчал. Вадим несколько раз доставал аппарат и жал на кнопку контроля, проверяя его исправность. Дисплей, секунд двадцать помигав зелеными искорками, высвечивал надпись: «Тест проведен, телефон исправен». Безмолвствие аппарата давало волю фантазиям, однако, как ни крути, ни фантазируй, а приказ генерала оставался в силе. А потому основополагающей концепцией ближайших дней жизни Веклемишева являлся суровый северокорейский принцип «че-че» – полная самостоятельность и надежда на собственные силы.

Последнее условие, правда, было нарушено. Вадим решил для страховки взять с собой на «большую прогулку» Стоянова. Если охота на «московского гостя» организована серьезная, то вдвоем шансов прорваться куда как больше, чем в одиночку. К тому же Димитр, как говорится, был «в деле», вторым номером нес информацию Дагаева о готовящемся террористическом акте в столице.

Капитан воспринял роль оруженосца с чувством глубокого удовлетворения, что было легко предугадать. Без сомнения, работа, которой заняты «отдельцы» в Чечне, и опасна, и трудна. Но к этому привыкаешь и воспринимаешь опасности как естественный образ жизни, к чему тебя готовили многие годы. Сложнее привыкнуть к скуке. Риск становится обыденностью, готовность идти под пули – рутиной, а рейд по «зеленке» совсем не щекочет нервы. Поэтому возможность хоть на короткое время поменять надоевшее до зеленых чертиков «чеченско-командировочное» существование пусть на более трудное и опасное дело воспринималось как праздник. Вот и Димитр сейчас пребывал в приподнятом настроении и ловил на себе завистливые взгляды остальных «тамбовцев», ревниво следивших за подготовкой Стоянова к сопровождению Веклемишева.

Глава 16. Гости нежданные, гости желанные…

– Бритье закончено! – доложил Стоянов. – Обмундирование, конечно, желает иметь более пристойный вид, но ведь не на бал к графине Шереметевой собираемся. Верно, Вадим Александрович?

Веклемишев не ответил, а лишь задумчиво кивнул, соглашаясь с Димитром. Он внимательно изучал карту, решая извечную и идиотскую проблему военных, и особенно разведчиков: идти туда, не зная куда. Манил к себе Моздок. До него, считай, рукой подать. А с моздокского аэродрома транспортные самолеты летают, а с вокзала – электрички уходят на Минводы… Правда, где Вадима поджидают в первую очередь, так это точно там. Поэтому Моздок отпадал однозначно.

Как он и предполагал раньше, уходить следовало или в Кабардино-Балкарию, или же прорываться строго на север в Ставропольский край, а там выходить к «железке» или искать оказию на трассе. И тот, и другой маршрут Веклемишеву был незнаком и совершенно не отработан. Оставалось лишь гадать, какой путь выбрать, а еще проще – сыграть в орлянку, потому что ни плюсов, ни минусов ни в одном из вариантов он выявить не мог, так как везде поджидала неизвестность. А так, по-простому, по-жигански: выпадет орел – путь Вадиму на запад в Кабардино-Балкарию, решка – следовательно, двигаться им с Димитром на Ставрополь, в казачьи края.

Вот только судьба, дама непредсказуемая, распорядилась по-своему, милостиво предложив третий вариант. Она, можно сказать, облагодетельствовала Веклемишева и Стоянова, предоставив средство для передвижения, а также легенду, подтвержденную чужими, но надежными документами. Такой подарок на старте «большой прогулки» можно было посчитать хорошим знаком. Хотя, везет тому, кто везет…

Вадим вместе с «тамбовцами» расположился в лесополосе у шоссе Владикавказ-Моздок. Пока они с Димитром приводили себя в порядок перед дальней дорогой, Тамбовцев выставил охранение. Митяй и Говорун выдвинулись, соответственно, вправо и влево метров по пятьсот по лесополосе и сейчас докладывали о движении транспорта по трассе. На связи сидел Данила-мастер.

Уже рассвело, и дорога хорошо просматривалась на пару километров в обе стороны. Движение по ней, несмотря на утро, было относительно оживленным. По крайней мере, на дальности прямой видимости постоянно находились одна-две машины – легковые, грузовые и даже камеоны-длинномеры, хотя это шоссе не являлось федеральной трассой. Естественно, брать штурмом транспортное средство, что не было большой проблемой для «тамбовцев», означало бы засветиться на самом старте. И «голосовать» в этих местах бесполезно. Ни один водитель не остановится, а, наоборот, прибавит скорости, чтобы проскочить мимо подозрительного стопщика, а тем более двух здоровых мужиков.

От изучения карты Веклемишева отвлек голос Данилы-мастера.

Если до этого он переговаривался с Митяем и Говоруном, несущими службу в охранении, едва слышно, бубня под нос короткие фразы и слова типа «принял», «понял тебя», то сейчас он заговорил в полный голос, вероятно, для того, чтобы привлечь внимание Вадима.

– Да, «шестой», слышу отлично. Рядом с тобой остановилась белая «Волга». В ней двое мужчин, по виду «шпаки»… Они вышли из машины и направляются к лесополосе, практически идут на тебя. Оружия при них ты не наблюдаешь. Один на ходу расстегивает ширинку, второй тоже… Понятно, зачем вышли. Есть возможность стреножить обоих. Говорить больше не можешь, они слишком близко, ждешь команды…

Данила-мастер вскинул глаза на Веклемишева, ожидая реакции на доклад, пришедший от Митяя.

– Пусть стреножит, только аккуратно! И чтобы личико свое не показывал! – скороговоркой выдал Вадим, в мгновение оценив обстановку. – Донник, Дима, за мной!

Петляя между деревьями лесополосы, они преодолели расстояние до засидки Митяя не более чем за четыре минуты. Однако этого времени оказалось достаточно для того, чтобы беспечные пассажиры «Волги» оказались упакованными в бутерброд в положении спина к спине. Связанные тонким шпагатом, они сидели на мокрой земле. Один не подавал ни звука, находясь в положении «низко голову наклоня», а второй мычал что-то непонятное, но явно грозное, через заклеенный скотчем рот. Глаза пленников были завязаны цветными шелковыми шарфами, вероятно, принадлежавшими самим бедолагам. Митяй точно в рейде такими не пользовался.

– Все нормально? – вывалившись из кустов, спросил у прапорщика Веклемишев.

– Нет проблем! – пожал плечами Митяй. – Я гражданам доходчиво постарался объяснить, что они злостно экологию нарушают отправлениями естественных надобностей, зеленые насаждения портят, и вообще в дороге следует пользоваться личными биотуалетами или, если совсем невтерпеж, памперсами. Один не согласился, попытался возразить, вот теперь и молчит.

– Говоришь много, – сделал ему замечание Вадим.

– Это от пережитого, – буркнул Митяй и тут же замолк, виновато опустив глаза под острым взглядом Веклемишева.

Донник со Стояновым в темпе обыскивали пленников. Димитр вытянул из внутреннего кармана кожаной куртки мычавшего толстый бумажник и протянул его Веклемишеву.

– Проверь машину, – приказал ему Вадим.

Он распахнул бумажник и стал изучать содержимое. Сразу бросилась в глаза краснокожая книжица с вытисненным серебром двуглавым орлом. Веклемишев открыл корочки и вслух прочитал, что обладатель сего удостоверения является представителем государственной власти в лице начальника районного отдела образования. Видимые из-под шарфа орлиный нос и нижняя часть лица пленника в части касающейся соответствовали фотографии.

– Из учителей, значит, будете, гражданин, – констатировал Вадим, на что мычавший немедленно отреагировал, активно закивав замотанной в шарф головой.

– Отрадно, – согласился с ним Веклемишев, продолжая изучать бумажник. – Вот только странно, откуда у работника народного образования столько баксов в лопатнике.

Вадим вытащил из отделения приличную пачку сотенных бумажек с портретом брезгливо поджавшего губы президента Франклина и взвесил ее на ладони.

– На две штуки «бакинских» точно потянет, – сообщил он внимательно наблюдавшему за ним Митяю.

– Коррупционер! – убежденно заявил прапорщик. – Детей обворовывает. И еще природу портит…

Веклемишев нагнулся к мычавшему пленнику и рывком сдернул с его губ скотч.

– Ну что, гражданин, будем давать правдивые показания? – поинтересовался Вадим. – Откуда у вас фальшивые доллары? Сами печатаете или подторговываете за полцены?

Несколько секунд молчания дали понять, что пленник огорошен поступившими вопросами. Однако очень скоро он пришел в себя и сразу принялся хамить. На присутствующих полился поток угроз и фамилий. Оказалось, что у районного чиновника, по его словам, в родственниках и друзьях ходят представители всех ветвей власти – официальной, криминальной, теневой и прочая и прочая… Перечисление здравствующих и почивших в бозе продолжалось как минимум минуты две. Путин и Дзасохов, Дудаев и Масхадов, Аушев и Березовский, Грачев и Иванов, оба Кадыровых и Зязиков, Жириновский и совсем незнакомые Вадиму, но с впечатляющими воображение фамилиями Гагик Мартиросян и Мендель Кацнельсон должны были тотчас примчаться в лесополосу и со всей пролетарской ненавистью порубать в капусту обидчиков начальника отдела образования района. Похоже, товарищ не ведал, кто его взял в полон – бандиты или официальные органы, – и на всякий случай валил в кучу всех, кого знал и кто был на слуху.

Веклемишеву очень скоро надоело выслушивать глупые угрозы, и он, поморщившись, как бы нехотя, кивнул Митяю, стоявшему над пленником. Прапорщик понятливо мотнул подбородком в ответ, коротко размахнулся и открытой ладонью ударил болтавшего чиновника по носу, торчащему из-под шарфа. Такой удар особого вреда, как правило, не наносил, однако был крайне эффективный в плане болезненности. От неожиданности и сильной боли пленник проглотил очередную громкую фамилию и, утробно охнув, тонко и жалобно заныл.

– Это тебе, падла, за Дудаева и Кацнельсона. Усвоил? Будешь говорить, только когда тебя спросят, – негромко, но зловеще проговорил над ним Митяй. – Понял, ублюдок? Понял, я спрашиваю?! Или тебе яйца отрезать? Можно, шеф?

– Отрежь ему ухо… левое, – мрачно сказал Веклемишев и добавил по-английски: – O God, I could be bounded in a nutshell and count myself a King of infinite space.

– Яволь, герр оберштурмбаннфюрер, – с радостью откликнулся прапорщик, вытягивая из ножен свой знаменитый крис. – Исполним сей же момент.

Трудно сказать, что более повлияло на пленного чиновника, строки из шекспировского Гамлета «О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства», «оберштурмбаннфюрер» Митяя или его же крис, аккуратно царапнувший мочку оттянутого уха, однако нытье немедленно прекратилось. Пленник дрожащим шелковым голосом поведал, что если он вдруг случайно чем-то обидел достопочтенных сеньоров, то глубоко скорбит по этому поводу и готов немедленно принести извинения.

– Осознал, коррупционер, – с удовлетворением констатировал Митяй, видимо, польщенный званием достопочтенного сеньора. – Может, шеф, не будем ухо-то.

– Может, и не будем, – эхом откликнулся Веклемишев. – Правда, я страсть как не люблю фальшивомонетчиков.

– Я не фальшивомонетчик, – попытался возразить пленник.

– Сказал, говорить будешь, когда спросят! – рявкнул ему Митяй и еще сильнее оттянул ухо.

– Понял, все понял. Ой, как больно! – запричитал чиновник.

– Кто ты такой? – грозно спросил Вадим. – Отвечай быстро и не вздумай врать.

– Арслан Бодоев, начальник районного отдела образования. У меня четверо детей и мама больная…

– Про маму потом, – оборвал его Веклемишев, разглядывая документы, которые подал ему Донник, обыскивавший второго пленника. – Кто второй?

– Мой водитель… персональный, Миша Гуцериев. Он же и охранник…

– От кого тебя охранять, морда протокольная? – подал голос Митяй, но тут же прикрыл рот, наткнувшись на недовольный взгляд полковника.

– И куда вы с Мишей направлялись, сладкая парочка? – небрежно спросил Веклемишев, бегло просматривая документы пленников.

Ответы чиновника пока соответствовали паспортам и бумагам, имевшимся в бумажниках пленников.

– На курорт, уважаемый, в Железноводск. Понимаете, горящая путевка образовалась… Я вчера получил ее в республиканском Минздраве во Владикавказе, и сегодня утром мы отправились в путь.

– Значит, здоровье, подорванное на службе, подправить собрались, господа хорошие. А почему вы не на Нальчик или Прохладный двинулись, а рванули в сторону Моздока? – подозрительно спросил Вадим, только что проштудировавший карту. – Есть же трасса напрямик с Владикавказа на Минводы.

– Начало действия путевки, то есть заезд в санаторий, только завтра. Я решил по дороге в гости к сестре завернуть в Сухотское. Это рядом с Моздоком, не доезжая…

От «Волги» вернулся Стоянов. Он потряс ключами зажигания, показал жестом, что машина исправна, и протянул Вадиму прозрачную папку-файл с бумагами. Веклемишев не стал брать папку, рассмотрев, что в ней лежит буклет-путевка с надписью «Дубовая роща». Он отдыхал в Железноводске после ранения семь лет назад и слышал название этого санатория. Крутое заведение, кажется, курируется Администрацией Президента.

– Значит, к сестре решил завернуть, – задумчиво сказал Вадим. – Сестра – это хорошо! Сестру забывать никак нельзя…

Он уже принял решение и сейчас обдумывал детали. Указав знаком, чтобы Донник охранял пленников, отозвал Стоянова и Митяя в сторону.

– Передай Тамбовцеву, что мы с Димой отчаливаем на «Волге» работника народного образования, – приказал Веклемишев прапорщику. – Чинушу и его водителя придержать здесь часа на три и отпустить. Деньги вернуть. Он, может, и вправду коррупционер, да только мы по другому профилю работаем. Пускай с ним ОБЭП разбирается. Документы и путевки мы со Стояновым с собой заберем, в дороге пригодятся. Потом в машине оставим. Дима, переоденься в гражданское. Одолжи у задержанных. Махни не глядя. Кстати, прапорщик, ты второго не слишком сильно… в экологическом плане? А то он признаков жизни не подает.

– Да что вы, Вадим Александрович, – замотал головой Митяй. – Приложил как положено, то есть в плепорцию. Я же меру знаю. Скоро очухается. Мужик на вид крепкий.

– Хорошо, – кивнул Вадим. – Отпускаете через три часа нарушителей экологии и уходите на базу. Вы свою задачу выполнили.

– Есть, товарищ полковник! – повеселел Митяй. – К вечеру прибудем – и в баньку! С этих коррупционеров мы глаз не спустим. А чтобы веселее было, в картишки перекинемся, в дурачка или в очко – так, для куражу. У меня всегда с собой колода карт.

– Приказ личики свои гюльчатаевые, небритые, прикрытыми держать остается в силе, – предупредил Веклемишев. – Вас здесь не было, никто не видел… Если что, с Тамбовцева спрошу по полной.

– Это как положено, товарищ полковник, – подтянулся Митяй. – Командира не подведем!

– Вводи майора в курс дела, а мы с Димой погнали. Держи дензнаки работников мелка и указки, – сказал Вадим, выгребая из бумажников купюры. – Разберутся, где чьи…

– Эх, обует Митяй чинушу! – с воодушевлением сообщил Веклемишеву Стоянов, когда они спешили к машине.

– Это каким способом? – поинтересовался Вадим.

– Он что, зря удочку насчет картишек закинул? Раскрутит мужика в очко на баксы по полной. Митяй еще тот игрок! Не шулер, но около того…

– Балбесы! – беззлобно выругался Веклемишев. – Вернетесь из Чечни, я до вас доберусь! И не думайте, что я для Отдела ломоть отрезанный. А то распоясались без присмотра, вольные стрелки, твою налево…

Стоянов оказался прав наполовину. Прапорщик действительно раскрутил работника системы образования на игру. Вот только тот не лохом оказался, а совсем даже наоборот, понимающим в картах, и после ожесточенной схватки остался при своих. Как рассказывали очевидцы-«тамбовцы», три часа без перерыва резались Митяй с господином Бодоевым в очко, которое в казино культурно «блэк джеком» кличут. Оба играли азартно, инициатива и колода переходили из рук в руки, банкноты с Франклином и рубли по курсу Центробанка порхали от одного игрока к другому. У Митяя даже шапочка-маска, которой он согласно приказанию Веклемишева прикрывал свою физиономию, промокла от пота. Он поначалу выигрывал, причем по-крупному, а к концу игры спустил весь выигрыш, проигрался вдрызг и еле-еле, по червончику, по соточке, возвратил свои командировочные за два месяца, которые получил накануне операции.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю