Текст книги "Свободный охотник"

Автор книги: Виктор Степанычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Все ниточки могли сойтись в одной точке, если принять за основу, что за Стасом и Форманом следили и их уже ждали около «Форда». А почему именно там? Могли взять теплыми прямо на месте проведения акции. Спустился Форман с небес в объятия напарника, тут их и вяжи… Однако не повязали. Значит, не следили? Полицейский около «Форда», отпугнувший беглецов, опять же не слишком вяжется с версией слежки. Если бы их ждали около машины, то зря не светились бы. Вон эта парочка в штатском как черт из табакерки: «Стой, стрелять буду!» – и все проблемы решены. Может, это, как бывает, межведомственная несогласованность или самая натуральная расхлябанность? В камере об этом судить трудно, а еще более – обидно. Где-то они с Форманом маху дали, а где – непонятно. Кстати, что с его напарником? Удалось ему уйти или он находится где-то рядом, в такой же каменный гробик упакован?.. Вопросы, вопросы – и все без ответа.

Хотя провал для Гордеева явный, он решил, что следует твердо держаться прежней линии поведения. Пусть документы – липа, и подозрения в «обнулении» Нганга Миери падают на Станислава, реальные доказательства его вины отсутствуют. На минарете его не было, задержали Гора в двух кварталах от места преступления. Но и доказательств, что он не причастен к преступлению, не имеется. Стас сильно сомневался, что цивилизованная категория презумпции невиновности является основополагающей в местной юридической практике. Поэтому ничего другого не оставалось, как тупо упираться: ничего не знаю, ни в чем не виновен, никого не убивал. Фальшивые документы? Какие выдали, с такими и приехал. Никакой не эколог? Да вы что, да я за матушку природу, за ее биосферу кому угодно глотку перегрызу! Пускай разбираются. А там, глядишь, «Синдикат» засуетится, попробует вытянуть из застенков центральноафриканской «сигуранцы», кадр он, чай, не из последних в конторе. Хотя если вспомнить, что Станислав один из многих обреченных длинного ряда гладиаторов «Синдиката», то суета вокруг его фигуры может обернуться вовсе не вызволением из-за решетки, а наоборот – скорой ликвидацией. Чтобы из-под контроля не вышел и, не дай бог, чего-нибудь лишнего не сболтнул. Вот если бы генерал Веклемишев о нем проявил заботу. Да где он, а где Африка! Вадим Александрович и понятия не имеет, в какую передрягу угодил его «казачок засланный».

Глава 9
Виновен, пусть и невиновен

Невеселые размышления Гордеева прервал скрежет засова в скобах. Дверь распахнулась. Станислав, ослепленный ярким светом после долгого нахождения в темноте, зажмурился. Вообще-то он помнил, что в коридоре этого небогоугодного заведения дневного света вообще не было по причине полного отсутствия окон, а лампочки горели тускло. Однако долгое нахождение в кромешной темноте создало полную иллюзию сверхяркого освещения, в миг сделав-шего его слепым.

Правда, долго раздумывать на тему тьмы и света Стасу не дали. Его грубо выдернули из каменного мешка. Затекшие ноги не смогли удержать Гора. Он безвольно рухнул на бетонный пол. И в ту же секунду острая боль пронзила его спину. Еще раз! Еще!..

Не стоило Станиславу быть зрячим, чтобы понять, что его бьют резиновой дубинкой, которую он разглядел на поясе толстого омерзительного негра, запершего его в этой тесной камере. Он скорчился на полу, моля всевышнего, чтобы удары со спины не перешли на голову. Поясница была прикрыта руками, скованными за спиной наручниками, и удары в основном приходились на плечи. Кричать и звать кого-то на помощь смысла не было по причине совершенной бесполезности данного занятия, поэтому Гордеев переносил экзекуцию молча. Точнее – почти молча. Он невнятно мычал, принимая удары. Человек, хорошо знающий «великий и могучий», разобрал бы по отдельным несвязным слогам, что Стас сквозь зубы отчаянно матерится, но откуда в зиндане в центре тропической Африки взяться подобному знатоку.

По причине ли его стойкости и непротивления или без всякой причины, но избивать Станислава скоро прекратили. Его рывком подняли на ноги. Он, наконец, смог приоткрыть глаза, отвыкшие от света. Окружающий мир Гордеева не порадовал. Как он и догадывался, дубинкой его охаживал толстый тюремщик в коричневой униформе. Под руки Стаса держали два здоровенных негра в такой же одежке, только без нашивок на рукавах, надо полагать, подручные заплечных дел мастера.

Толстяк рявкнул что-то неразборчивое на местном наречии, вероятно, дал команду подчиненным, и Станислава бегом поволокли по коридору. Ноги его еще плохо слушались, но он активно перебирал ими, стараясь восстановить кровообращение.

Стас, кстати, отметил, что передвижения в этой тюрьме осуществлялись только бегом или быстрым шагом. Его и в камеру от ворот доставили в темпе, и сейчас по коридорам транспортировали трусцой. Вот только на полноте старшего тюремщика эти занятия физкультурой почему-то не отразились.

Гордеев слышал за спиной его громкое пыхтение.

Добравшись до конца коридора, они повернули направо и, преодолев пару лестничных маршей, поднялись на следующий этаж, по расчетам Гордеева – третий из четырех. Здесь было светло и намного уютнее, чем внизу. Из небольших окон лился дневной свет, в коридор выходили деревянные двери, совсем не камерного облика, стекла прикрывали приличного вида жалюзи, по углам стояли горшки с цветами. Похоже, Стас ошибался, принимая это здание за тюрьму. Если третий этаж выглядит как офис, то что тогда на четвертом?

Его поставили лицом к стене около одной из дверей. Пыхтящий словно паровоз тюремщик перевел дух, постучался и аккуратно приоткрыл створку. Не заходя внутрь, он громко скороговоркой выпалил длинную фразу и, услышав ответ, подобострастно кивнул. Тут же, сделав зверское лицо, толстяк дал команду подручным завести Станислава в помещение. Те подхватили его под руки и потащили, хотя он уже сам мог передвигаться на ногах. Онемение почти прошло, правда, суставы и мышцы продолжали ныть.

Комната, куда доставили Гордеева, оказалась по виду приемной. За столом, заставленным телефонами, сидел человек в форме, причем армейского, а не полицейского образца. Он был в звании майора. Тюремщики, крепко держа под локти Станислава, вытянулись перед ним по стойке смирно. Внимательно оглядев задержанного, видимо, проверяя его внешний вид, майор снял трубку одного из телефонов и что-то негромко произнес. Выслушав ответ, он положил трубку, поднял голову на тюремщиков и показал пальцем на одну из дверей, выходящих в приемную. Стаса подхватили и бегом повлекли в указанном направлении.

Его завели в небольшую полупустую комнату. Из мебели в ней находились лишь стол с офисным креслом и стул, стоявший строго посередине. Пол был кафельный, окно закрывала решетка. На ум Станиславу немедленно пришло понятие «комната допросов». Вероятнее всего, это так и было.

Долго ждать не пришлось. Через пару минут в помещение зашел высокий немолодой в очках негр телосложения скорее сухого, чем крепкого. С черным лицом резко контрастировали короткие седые стриженные «ежиком» волосы. Одет он был просто: в кремовые брюки и светлую однотонную хлопковую рубашку навыпуск. Станислав почувствовал, как напряглись удерживающие его тюремщики.

Пройдя к столу и небрежно бросив на него тонкую пластиковую папку, человек повернулся и так же, как майор в приемной, внимательно оглядел Гордеева. Похоже, внешний вид задержанного его удовлетворил. Он спокойно, даже мягко дал команду тюремщикам на родном языке, после чего они шустро расстегнули и сняли со Стаса наручники и подвели к стулу.

Небрежным взмахом руки седой негр отослал сопровождающих в приемную, что те не замедлили выполнить.

– Присаживайтесь, – довольно чисто по-английски обратился негр к Гордееву, разминающему запястья, затекшие после наручников.

Стас, выдерживая линию поведения, вопросительно поднял брови. Возможно, он переигрывал, потому что не понять произнесенное «сэтдаун» образованному европейцу, экологу, кого он из себя представлял, было бы стыдно. Правда, это дошло до Гордеева, когда он уже изобразил на лице искреннее непонимание.

– Ах, да, вы же француз, по-английски не разговариваете, – добродушно произнес негр и повторил приглашение на французском языке.

– Наконец нашелся человек, который понимает мою речь, – взволнованно заговорил Станислав. – Это неслыханно! Меня схватили на улице, привезли сюда, посадили в какую-то собачью будку, а потом били… Я эколог, работаю по программе ЮНЕСКО и не могу понять, что происходит. Я требую встречи с консулом Французской республики в вашей стране! Вы ответите за произвол!

– Меня зовут Нгали Муагаб. Я возглавляю министерство государственной безопасности, – выслушав пламенную речь Стаса, спокойно сообщил ему негр и на секунду задумался. – Если вам это действительно интересно, то консульство Франции уже в курсе того, что задержанный нами человек, которого подозревают в убийстве премьер-министра Нганга Миери, въехал в страну по документам французского гражданина. Сейчас они уточняют, являетесь ли вы таковым на самом деле.

Кто такой генерал Нгали Муагаб и о его крутом характере Гордеев был наслышан. То, что лично министр безопасности пожелал его лицезреть, ничего хорошего не сулило.

– Конечно, я француз! – гордо выдал Станислав. – И я горжусь, что принадлежу к этой великой нации! Антуан Пэре, к вашим услугам, мсье министр!

– Похоже, мсье Пэре, вас гражданство интересует больше, чем обвинение в убийстве, – усмехнулся Муагаб.

Гордеев едва не поморщился, поняв, что крупно прокололся.

Конечно, вместо того чтобы болтать о гордости за великую нацию, ему бы следовало возмутиться, если не упасть в обморок, услышав в свой адрес обвинение в убийстве премьер-министра чужой страны. Станислав столько раз в уме перебирал варианты, как откреститься от участия в покушении на Нганга Миери, что запамятовал о главном. Если он невиновен, то на сей момент и знать не должен ни о каком убийстве. Как по обстоятельствам незнания английского языка и местного наречия, так и в связи с тем, что при аресте ему не было предъявлено обвинений, в том числе и по вышеуказанной причине. Значит, и реагировать на сообщение о своей причастности к преступлению Стас должен был соответственно – бурно и возмущенно. Вот и расколол его профессионал на счет «раз», в соответствии с классикой отечественного кинематографа – «на первом же скачке». Да, лопухнулся Стасик по полной программе!

Надо было как-то выкручиваться, и Гордеев пошел в атаку. Не показав и виду, что смущен замечанием генерала Муагаба, Стас изобразил на лице презрительную, если не брезгливую мину, и выдал длинную программную речь, заявив, будто он после ничем не обоснованного ареста не сомневается, что является участником некоей провокации и сейчас готов к любому развитию событий. Его, невиновного, агнца божьего, ромашку несмятую, могут обвинять и в убийстве, и в бандитизме, и в организации государственного переворота, не говоря уже о педофилии и скотоложстве, но бог есть, и он накажет негодяев, пытающихся погубить невинную душу. И вообще, с этой секунды он отказывается отвечать на любые вопросы без присутствия французского консула и адвоката.

– Как пожелаете, мсье Пэре, – добродушно улыбнулся Муагаб. – Ваше молчание и отказ от сотрудничества с нами, а конкретнее – со мной лично, играет против вас. Только я могу смягчить вашу участь, а возможно, даже сохранить вам жизнь.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – холодно возразил Гордеев. – Какая участь? Я ни в чем не виновен! Надеюсь, в этой стране существует закон и правосудие?

– Не надейтесь, – сказал, как отрезал, генерал. – А о чем идет речь, постараюсь объяснить. Я играю открыто и жду того же от вас. Так вот, мсье Пэре или кто вы там, вас сдали самым нахальным образом, вероятно, ваши же сообщники. Примерно за сорок минут до убийства Нганга Миери в министерство безопасности позвонил неизвестный и сообщил, что в торговом районе столицы готовится террористический акт, сообщив при этом примерное время и ваши приметы как его исполнителя. Надо с прискорбием признаться, что подобные звонки у нас не редкость и, как правило, являются ложными. Молодежь развлекается. Однако органы безопасности вынуждены реагировать на любые сообщения. Мы были почти уверены, что это очередная глупая шутка, тем более что исполнителем теракта был назван белый человек.

«Кстати, мы с Форманом тоже несколько удивились, когда узнали, что будем работать в столице центральноафриканского государства, – мрачно согласился со словами Муагаба Стас. – Пару черных „гвардейцев“ для выполнения задачи по устранению Нганга Миери в „Синдикате“ особого труда найти не составляло. Но подумали, что начальству видней…»

– Вот и в этот раз, несмотря на явно хулиганский, с нашей точки зрения, звонок, к указанному месту выехала оперативная группа. Самое смешное, за пару минут до предполагаемого времени проведения теракта прошла информация об убийстве Нганга Миери, только что утвержденного на должность премьер-министра правительства страны. А еще сообщили, что с большой долей вероятности киллер и его сообщник – белые люди. А тут как раз и вы засветились…

– Ну, так и хватали бы всех подряд с белой кожей. Я-то здесь при чем? – попытался возмутиться Гордеев.

– А телефонный звонок? А приметы?

– Ничего не понимаю! – наморщил лоб Станислав. – Какой-то непонятный теракт, убийство премьера…

– Вот и мне не все понятно, – согласился с ним Муагаб. – Ситуацию мог бы, вероятно, прояснить ваш спутник, но, увы, он ушел от моих людей. Точнее – уехал на машине.

«Значит, Формана они не взяли, – с относительным, но все же удовлетворением констатировал Гордеев. – Мне от этого, правда, не намного легче, но, по крайней мере, могу лепить все, что в голову придет, не боясь, что мои показания могут сверить с показаниями Формана».

– У меня не было никаких спутников, – немедленно и категорично открестился от напарника Стас.

– Был, мои люди вас видели вместе, – небрежно отмахнулся от него Муагаб, посмотрел на наручные часы и проинформировал Гордеева: – У нас есть еще немного времени на беседу. Так вы ничего не хотите мне сообщить по существу дела?

– Мне не в чем вам признаваться. Я никого не убивал, – твердо сказал Станислав, что было истинной правдой, и затем совершенно невинно поинтересовался: – А этого вашего премьера… кажется, Миери, убили прямо там, в торговом квартале, где схватили меня?

– Нет, господина Нганга Миери расстреляли на выходе из дворца заседаний, – рассеянно сообщил генерал, просматривая какие-то бумаги, которые он вынул из папки.

– Так как я мог в него стрелять, если меня арестовали далеко от места преступления? И по времени не сходится. Где тот дворец, а где торговая улица? – попытался изобразить из себя простачка Гордеев. – От площади идти минут пятнадцать-двадцать. Мимо министерства по бульвару до торговой улицы…

– Напрямик через жилой квартал быстрее – не более пяти минут, – поднял глаза на Станислава Муагаб и в очередной раз хитро усмехнулся. – Кстати, мсье Пэре, вы так оперируете минутами, будто вам известно время совершения преступления.

На этот раз поймать Гордеева генералу не удалось.

– Вы же сами сказали, что за пару минут до моего появления на торговой улице, совпадающего со временем лжетеракта, прошла информация об убийстве, как его… Миери, – изящно парировал выпад Мугаба Стас.

– Да, конечно, – легко согласился генерал и неожиданно резко скомандовал: – Встать!

Гордеев беспрекословно, хотя и с некоторым удивлением и задержкой, вполне присущей гражданскому лицу, которого он играл, выполнил приказание Муагаба.

– Повернитесь правым боком, – последовала очередная команда. – Поднимите вверх руки. Еще развернитесь…

Генерал то внимательно смотрел на Станислава, то опускал глаза на листок, который держал в руках. Гордеев не мог понять, с какой целью вертит и разглядывает его Муагаб. Он и сам не сводил глаз с генерала, одновременно оценивая обстановку. Мышцы и суставы практически восстановились после сидения в каменном мешке. А когда Гор почувствовал, что тело его полностью слушается, появились дурные мысли о том, что они с Муагабом в кабинете вдвоем и тот без оружия… Правда, на окнах решетки, а в приемной четверо крепких парней. Да и майор вооружен, Гор заметил рукоять пистолета в кобуре на поясе, когда его заводили сюда. Но если взять генерала в заложники, то появляется реальная возможность прорваться на волю. Жалко, ножа нет, чтобы к горлу приставить. Но можно от стула ножку оторвать, расщепить, еще страшнее будет смотреться. Авантюра, конечно, но вдруг получится…

– Похоже, вы действительно не стреляли в Нганга Миери, – задумчиво сказал Муагаб, охладив тем самым пыл Станислава и вселив в него крохотную надежду на благополучный исход. – Я не криминалист, но и без экспертизы понятно, что не вы тот человек с минарета. Он коренастее вас и руки у него явно короче, с более накачанными бицепсами. Да не торчите вы столбом, садитесь, мсье Пэре.

Сам же генерал встал из-за стола, подошел к Станиславу и бросил ему на колени лист бумаги, который он только что так внимательно рассматривал. Это была компьютерная распечатка не очень четкой фотографии, сделанной, вероятнее всего, мобильным телефоном. На ней хорошо просматривался Форман, съезжающий по тросу с минарета. Действительно и без криминалистической экспертизы было хорошо заметно, что и шириной плеч, и талии, и руками он здорово отличается от высокого жилистого Станислава.

– Это циркач? – изобразив на лице искреннее недоумение, спросил Гордеев. – Зачем вы, мсье генерал, его мне показываете?

– Это ваш сообщник, стрелявший с минарета в Нганга Миери, – спокойно сказал генерал.

– У меня нет никаких сообщников, – очередной раз пришлось возмутиться Станиславу. – Я эколог, работаю под эгидой…

Договорить ему Муагаб не дал. Он не затыкал ему рот, а просто холодно сообщил:

– Но для вас, мсье Пэре, настоящее это имя или фальшивое, сейчас особой разницы уже нет, стреляли вы в премьер-министра с минарета или в это время пили кофе. То, что вы не очень похожи на киллера, убившего Нганга Миери, легче вашу жизнь не делает.

«Все-таки меня срисовали в кафе, – с раздражением отметил Станислав. – Но почему нет разницы? Как-то странно получается! Может, действительно стоит устроить цыганочку с выходом, в смысле со взятием заложника. Если я ничего не теряю, то почему бы и не сплясать…»

– Это что, выходит, что я ни в кого не стрелял, но все равно виноват? – растерянно спросил Гордеев.

– Именно так дело и обстоит, – с глубоким вздохом, будто сожалея и сочувствуя невинному узнику, произнес генерал и в очередной раз опустил глаза на запястье. – И вы не хотите, точнее – не желаете понять, что только я могу вам помочь.

«Ага, одной помогли, так она скоро и родила, – со злостью подумал Гордеев и опять отметил: – А что это Муагаб постоянно смотрит на часы?»

Словно отвечая на его вопрос, генерал подошел к столу, взял в руки пульт и включил с него телевизор, стоявший в углу комнаты.

– Сейчас в телеэфире прозвучит обращение президента к нации в связи с убийством премьер министра Нганга Миери, – проинформировал Гордеева Муагаб. – А вот и он во всей своей красе.

Последнюю фразу генерал произнес несколько насмешливо, из чего Станислав сделал вывод, что министр госбезопасности не совсем трепетно относится к личности главы государства, если не сказать обратное.

Глава 10
Оставь надежду всяк сюда входящий…

Президент Магонго действительно выглядел красавцем. Он сидел перед камерой одетый в армейский камуфляж и красный берет с разлапистой кокардой, плечи – косая сажень, на них красовались расшитые золотом погоны с огромной звездой и расправившим крылья орлом. Лицо главы государства с насупленными бровями и глубокими морщинами, бороздившими лоб, гляделось темнее тучи, если можно это сравнение было отнести к физиономии и без того лилово-черной. Грозно сверкнув глазами, президент начал говорить. Точнее – торжественно извергать фразы, более смахивающие на цитаты.

Примерно треть речи была посвящена истории становления государства и борьбе за его независимость. Экскурс в далекое и не очень далекое прошлое Станислав выслушал без особого интереса, потому что перед отъездом внимательно изучил историческую справку и политическое положение страны, куда отправлялись. А вот то, о чем говорил Магонго далее, вызвало у Гордеева искренний интерес.

Выдвинув тезис, что краеугольным камнем деятельности лично президента, а также его верных сподвижников является становление демократии и укрепление экономического могущества страны, Магонго сообщил, что иностранные наймиты подло убили яркого политического деятеля и самого преданного соратника по борьбе за процветание народа Нганга Миери.

Услышав слова о «преданном соратнике», генерал Муагаб саркастически хмыкнул. То же самое захотелось сделать Стасу чуть раньше, когда президент сказал о становлении демократии в стране. Еще бы он упомянул о террористической угрозе, и тогда, по примеру большого звезднополосатого брата, хоть Ирак оккупируй, хоть запирай в лагерь Гуантанамо всех инакомыслящих…

Правда, желание хмыкать и иронизировать по поводу соответствующих аналогий очень скоро у Станислава пропало. Выразив соболезнование родным Нганга Миери, всему народу, а также конкретно единоплеменникам дубу, президент сообщил, что убийца премьер-министра силами доблестных сотрудников государственной безопасности арестован и сейчас дает признательные показания.

После этого в эфир пошли кадры смонтированного ролика: Нганга Миери выходит из дворца заседаний, улыбается, машет рукой журналистам… вот он что-то говорит… Миери дернулся, будто от удара, на груди расплывается кровавое пятно, он пошатнулся, падает… камера издалека, с площади, выхватила спускающегося по тросу Формана… торговая улица, толпа полицейских и зевак… в окружении людей в штатском к фургону ведут Гордеева…

На экране снова появился президент Магонго. Он несколько секунд сидел молча, видимо давая зрителям время проникнуться остротой момента, а потом мрачно сообщил, что, по предварительным данным, это убийство является одним из многих запланированных. Силами службы безопасности раскрыт заговор, целью которого является дестабилизация положения в стране и свержение законной власти. Уже выявлен ряд заговорщиков, среди которых есть как подданные страны, так и граждане одного недружественного государства, спецслужбы которого и организовали убийство премьер-министра Миери. На экране вновь появился фрагмент записи задержания Гордеева.

Очередное появление президента на экране телевизора принесло объявление чрезвычайного положения в стране. Властью, данной ему конституцией, заботой о безопасности и целостности страны, Магонго вводил комендантский час в столице и ее окрестностях, а также президентское правление на восточных территориях с оговоркой – до выборов нового председателя-вождя народа дубу. Еще создавался чрезвычайный антикризисный комитет, возглавить который, естественно, должен был лично господин президент, а также вводились военно-полевые суды.

– Ну как вам, мсье Пэре, понравился спектакль? – мягко поинтересовался генерал Муагаб после того, как Магонго исчез с экрана и вместо него появился флаг страны и зазвучал гимн. – Наш президент неплохой актер, не правда ли?

– Меня меньше всего интересуют таланты вашего президента. Более волнует, почему показывали мое лицо, когда говорили об убийце премьер-министра Миери, – потерянно вопросил Станислав. – И будто я даю признательные показания… Это натуральный блеф!

– Ах, оставьте вашу игру, – поморщился Муагаб. – Вы, вероятно, неплохой специалист в области… скажем так, специальных операций, но совсем никудышный нелегал. Шпион из вас такой же, как из меня фотомодель для глянцевого журнала. Вы так внимательно слушали речь президента, а затем и прокомментировали ее, что даже я едва не выпустил из виду ваше незнание английского языка, на котором выступал господин Муагаб.

– А если я владею английским, это имеет какое-то значение? – угрюмо спросил Станислав.

– Абсолютно никакого. Вы обречены, – спокойно сообщил генерал. – Президент во всеуслышание объявил, что убийца Нганга Миери пойман и дает показания. Далее вас ждет военно-полевой суд, о создании которого объявил глава государства, и смертная казнь.

– Веселенькая перспектива, – пробурчал Гордеев, понимая, что генерал Муагаб, вероятнее всего, прав и именно такое развитие событий ждет его в ближайшем будущем. – Но почему в роли козла отпущения оказался именно я?

– Меня это тоже интересует, – согласился с ним Муагаб. – И вовсе не потому, что я великий гуманист или у меня в душе затеплилась искра сочувствия к вашей персоне. Менее всего я склонен к жалости. Просто я не люблю, когда меня используют втемную. Я открою карты в надежде, что и вы будете со мной откровенны.

– Это сделка?

– Я уже сказал, что могу постараться сохранить вам жизнь, и от своих слов не отказываюсь. Но и вы помогите мне разобраться в ситуации. Я могу, конечно, применить крайние меры, но сомневаюсь, что быстро выбью из вас правду, а время не терпит, да и в средствах я относительно ограничен. Президенту Магонго требуется скорый эффект и публичность. Из его администрации уже поступило указание, чтобы вы имели товарный вид для проведения будущего судебного разбирательства. Пусть будете выглядеть угнетенно, затравленно, но без следов пыток и издевательств. Им важен эффект, мне же – ясность.

– Я не очень понимаю, о чем вы говорите, – пожал плечами Станислав. – И не знаю, могу ли вам чем-то помочь. И не потому, что не хочу, просто сомневаюсь, что принесу большую пользу.

Гордеев реально воспринял грозящую ему опасность. Вряд ли с ним будут церемониться. Стас окончательно утвердился в мысли, что, по большому счету, никто не станет разбираться, виноват он в смерти Нганга Миери или нет, стрелял или подносил патроны. Кому-то могло показаться странным, но Станиславу еще хотелось пожить на этом свете, вырастить сына, посадить дерево, ну и так далее по списку. Однако Гор действительно не понимал, какой помощи от него ждет всесильный министр государственной безопасности. Сдавать «Синдикат» он не собирался. Смысла не было это делать по причине того, что реально данная сдача ему в плюс никак не шла. С другой стороны, теплилась надежда, что «гвардеец» Алан не последняя спица в колесе и представляет определенную ценность для организации. А если это так, то «Синдикат» заинтересован в том, чтобы вытащить его из западни, в которой он оказался. Или он ошибается? В любом случае стоило потянуть время и, по возможности, выторговать себе жизнь.

– Кто заинтересован в убийстве Нганга Миери? – задал вопрос генерал Муагаб и сам на него начал отвечать: – В восточных территориях Нангва у него не было явных врагов и организованной оппозиции. Недовольные, конечно, имелись, но Миери крепко держал в руках власть. К тому же он дал согласие возглавить правительство страны и добровольно оставил свой пост. Через месяц должны были состояться выборы. Правда, влияние Нганга Миери среди населения было велико, и если бы он предложил чью-то кандидатуру, то, без сомнения, кочевники дубу избрали бы этого человека. В таком случае Нганга мог перейти кому-то дорогу в Нангве. Но, насколько мне известно, Миери объявил, что народ мудр и сам определится, кого выбрать новым вождем-председателем. Так что с этой стороны опасность ему не угрожала.

Стас промолчал, хотя был полностью согласен с генералом Муагабом, потому что знал, кто является заказчиком убийства Нганга Миери.

– В столице у нового премьер-министра как врагов, желающих его устранения, так и просто недоброжелателей имелось много. Это не считая конкурентов на предложенный ему главой государства пост. Предыдущего премьера из этого списка вычеркиваем, он давно уже просил президента уволить его со службы. На премьерское место претендовал Дуала Вануну, министр финансов, но на убийство Миери этот парень не пойдет. Он хоть и из молодых петушков, энергичен и настойчив, однако криминала сторонится. Правда, есть одна ниточка, которая может связать Вануну с киллерами. Министр учился в Сорбонне, а ведь вы, мсье Пэре, по паспорту француз. У молодого человека могли остаться определенные связи во Франции, и вдруг он сделал заказ…

Муагаб сделал паузу и многозначительно посмотрел на Гордеева. Тот в ответ безразлично пожал плечами и выдал неопределенную фразу о том, что мало ли кто где и на кого учился, и гражданин Франции не обязательно должен быть убийцей премьер-министра африканской страны. Генерал, соглашаясь, кивнул и очередной раз уколол собеседника.

– Правда, французским языком вы владеете не в совершенстве, уж извините, я тоже учился во Франции, прожил там несколько лет и могу уловить акцент, тем более что он у вас сильный.

– Я родом из Эльзаса, – мигом нашелся Станислав. – У нас все так говорят.

– Из Эльзаса, значит, из Эльзаса, – легко согласился Муагаб и задумчиво продолжил: – По характеру Дуала Вануну мягок, хотя в финансовых вопросах дока и твердо стоит на своей позиции. Он интеллектуал, умница и никак не интриган. На посту премьер-министра Вануну бы принес немало пользы. Кстати, французские предприятия, работающие на восточных территориях, появились с его подачи. И, насколько я в курсе дела, у него была заинтересованность в привлечении французов к разработке и нефтяных месторождений. Ваша легенда о национальной принадлежности играет против него. Более того, на Вануну ложится тень в причастности к убийству Нганга Миери. Исходя из вышеизложенного, я исключаю, что он является заказчиком убийства. Это не его стиль, и Дуала не сторонник крайних мер. Кроме того… – генерал Муагаб на секунду задумался и с убеждением произнес: – Я бы знал об этом.

Гордеев принял последнюю фразу к сведению, однако виду не показал, что ему это интересно.

– В явные враги Миери можно записать заместителя начальника столичной полиции Нгури Одели, которого Нганга за взятки со скандалом уволил с должности руководителя управления внутренних дел восточных территорий, – продолжил Муагаб. – Но этот тип слишком труслив и жаден, чтобы пойти на подобный шаг, к тому же еще и потратив огромные деньги на профессиональных убийц-иностранцев. Есть в столице пара-тройка фигур, которым Миери также крепко насолил, но и они не способны на столь радикальное устранение проблемы. Остается лишь одна кандидатура…

Генерал поднялся из кресла и прошелся по комнате.

– Нганга Миери заказал президент Магонго, – тоном, не терпящим возражения, выдал решение головоломки Муагаб. – Область Нангва – лакомый кусок. Представители двух американских и одной английской компании уже давно вели переговоры о расширении нефтедобычи и полезных ископаемых именно на восточных территориях, куда не могли проникнуть ввиду твердой позиции Миери. Компании из Штатов интересовала нефть, а бизнесменов из Соединенного королевства – медь и никель. Мне известно, какие суммы премиальных предлагали Магонго за лоббирование их интересов и какое участие в деятельности этих компаний выторговал себе президент. Но я не думал, что он пойдет на столь радикальное решение вопроса. Была надежда, что Магонго попытается договориться с преемником Миери… Собственно и организация покушения указывает, что автором сценария является сам президент. Он любит эффектные сцены. Нового премьер-министра убивают на пороге Дворца заседаний. Неслыханная дерзость, народ в негодовании, страна бушует! И тут на сцене появляется отец нации, миротворец и избавитель. Волевым решением вводится комендантский час, создаются антикризисный комитет и военно-полевые суды, но главное – это введение президентского правления в области Нангва. Далее – срочное заключение договоров с нужными компаниями на разработку месторождений и их допуск под охраной армии на восточные территории.