Текст книги "Полная история масонства в одной книге"

Автор книги: Виктор Спаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Швейцарское масонство

О швейцарском масонстве можно сказать еще меньше, чем об австрийском. Здравомыслию здешних бюргеров с самого начала были чужды и та таинственность, которой окружали себя масоны, и их стремление обособиться от остального общества в замкнутую организацию. Поэтому, как только бернское правительство узнало о существовании в Швейцарии масонских лож, оно поспешило их закрыть.

Первая масонская ложа в Швейцарии – La parfaite Union des Entragers(«Совершенный союз инородцев») – возникла в Лозанне в 1739 году, и сразу вслед за ней в стране появились еще несколько лож, которые вскоре объединились в единый союз под названием Directoire National Helvetique Roman(«Национальный совет романских швейцарцев»). Он просуществовал недолго, ибо в 1745 году правительство распустило этот союз, да и вообще запретило масонство.

Небезынтересна та мотивация (замешанная на грубоватом бюргерском принципе здравого смысла), с которой швейцарский статс-советник Ригинер попытался было заступиться за этот, с его точки зрения, никчемный и совершенно безобидный орден. «Конечно, было бы лучше, – писал он в своем донесении бернскому правительству, – если бы о масонстве не было ничего известно, но раз оно сделалось известным во всей Европе, то не нужно удивляться, что оно возникло и в этом городе (Лозанне), где так много досужих людей, не имеющих никаких занятий».

Но бернское правительство не вняло доводам своего чиновника и настояло на закрытии масонских лож. По поводу этого распоряжения швейцарских властей возникла целая полемика, и характерны те мотивы, с которыми выступали в печати как защитники, так и противники правительства. В одном сочинении с длинным названием ( Lettre á l'auteur d'un ouvrage intitul?.. – «Письмо к автору сочинения, носящего изящное название?.»), появившемся в 1847 году и направленном в защиту бернских властей, в качестве главного упрека против масонства ставилась именно та таинственность и замкнутость масонских собраний, которая, как мы только что указывали, вообще плохо уживалась с грубоватой, чуждой каких-либо высших запросов, но открытой и простой жизнью привыкших к трезвому мышлению бюргеров.

«Истина, – говорилось в этом сочинении, – не боится света, и честность в намерениях и действиях не нуждается в укрывательстве за закрытыми дверьми, под таинственными „образами”».

В другом же сочинении, написанном в защиту швейцарских масонов, доказывалось, что масонство – это «сладкий союз братства», соединяющий людей для духовного совершенствования, и что масоны никогда не позволяли себе сопротивления ни светским властям, ни церкви.

Итальянское масонство

Прежде чем перейти к собственно масонам, следует упомянуть об одном обществе, основанном во Флоренции в 1512 году, которое вполне могло бы служить предтечей масонских лож в Италии. Общество называлось «Лопатка» и состояло из ученых и литераторов, которые на своих собраниях занимались разного рода причудливыми ритуалами, во многом напоминавшими ритуалы ордена «Монахов винта», учрежденного в Ирландии в конце XVIII века. Так, они сходились в ложе, одетые каменщиками и рабочими, и начинали строить здание из подносов, уставленных макаронами с сыром, употребляя вместо глины специи и конфеты, а вместо камней – булки и пирожки, то есть возводили целое здание из съестных припасов. Таким образом они и трудились, пока мнимый дождь не прекращал их работы.

Другой ритуал был посвящен Церере, отыскивающей Прозерпину, и «братья» сопровождали ее в пределы преисподней. Они проходили вслед за ней через пасть змеи в темную комнату и, когда Плутон приглашал их на пир, садились при свете свечей за стол, накрытый черным крепом и уставленный блюдами, на которых громоздились человеческие кости, а также разные гады, пресмыкающиеся, насекомые и другие «нечистые» твари, подаваемые «чертями» на лопатах. После этой символической трапезы следовал наконец изысканный банкет из более удобоваримых продуктов.

Общество просуществовало до 1737 года, когда католическое духовенство предприняло попытку запретить его, заточив всех его членов в тюрьму, но в дело вмешался Франц, герцог Тосканский, который сам состоял членом голландского масонского ордена: вступив на престол, он освободил всех заключенных «братьев» и в дальнейшем оказывал ордену посильное покровительство.

В Неаполитанском королевстве масоны насчитывались тысячами. Существует один любопытный документ, датированный еще 1676 годом, где масонство упоминается как «тайное общество», о существовании которого властям только-только стало известно. Согласно этому документу, численность масонов на то время составляла 64 тысячи человек. Вероятно, это преувеличение, хотя жители Южной Италии; весьма впечатлительные и падкие на разного рода тайные общества, охотно пополняли ряды прозелитов масонства.

Этот документ, несмотря на его крайне невежественные и весьма причудливые представления о масонах, очень интересен как с исторической точки зрения, так и с точки зрения отношения к масонству, поэтому мы приводим его полностью.

«Обнаружена большая копь неаполитанских франкмасонов, о которой не известно ничего, кроме названия. Обнаружить ее помог случай. Один рыцарь на смертном одре исповедался своему духовнику (с тем чтобы тот передал его исповедь королю) о том, что является членом тайного ордена, который одно время щедро помогал ему, но в конце жизни лишил его своей поддержки и вспомоществования, и тот из мести выдал Великого Мастера ордена. Им оказался герцог Сан-Северо. Духовник передал сведения королю, и тот тайно послал во дворец герцога доверенного офицера с тремя драгунами, чтобы те арестовали его и доставили к королю прежде, чем тот успеет переговорить с кем-либо.

Приказание было выполнено, но через несколько минут во дворце герцога вспыхнул пожар; сгорела вся библиотека. Пожар, как полагают, был устроен нарочно, с тем чтобы уничтожить все бумаги, относящиеся к масонству. Пожар потушили, а замок оцепили войсками. Герцог, когда его привели к королю, без утайки открыл тому цели, систему, структуру управления, имущество и печати ордена. Его отправили обратно во дворец, где он сидел под охраной войск, дабы сотоварищи не учинили над ним расправу.

Франкмасоны обнаружены также во Флоренции. Папа и император послали туда двадцать четыре теолога, дабы они положили конец этой ереси. Чтобы избежать сопротивления, король благосклонно пообещал помилование всем обвиняемым. Он также поручил четырем лицам высокого звания принять все меры для уничтожения столь гнусного общества; кроме того, он известил об обществе и его мерзких правилах всех европейских государей, прося их содействия в уничтожении этой мерзости, поэтому отказать ему было бы безумием с их стороны.

Орден, надо сказать, насчитывает своих сторонников не тысячами, а миллионами, особенно много их между жидами и протестантами. Его ужасные законы известны только членам пятой, шестой и седьмой лож, а члены первых трех ничего о них не знают; члены же четвертой ложи действуют бессознательно. Этот орден происходит из Англии, основатель его – небезызвестный Кромвель, прозванный „бичом правителей”, человек, некогда бывший епископом и любовником Анны Болейн, а впоследствии обезглавленный за свои злодеяния. Он отказал ордену ежегодную дотацию в размере 10 тысяч фунтов стерлингов.

Орден делится на семь лож; члены седьмой носят название Заседателей, члены шестой – Великих Мастеров, пятой – Архитекторов, четвертой – Исполнителей, третьей – Рурикори, второй и первой – Новичков и Прозелитов. Их гнусная идея основана на аллегории Соломонова храма, сперва блиставшего во всем своем великолепии, затем разрушенного во время нашествия ассириян и наконец вновь воздвигнутого; сие следует понимать как свободу человека после сотворения мира, тиранство духовенства, королей и законов и, наконец, восстановление прежней свободы. При сем прилагаются двенадцать правил, где эти цели изложены подробно, из чего явствует, что они немногим отличаются от доктрин республиканцев и радикальных политиков».

Итальянское масонство XVIII века в основном отражало реальность страны, раздробленной на многочисленные карликовые государства. Всюду действовали ложи, находившиеся под влиянием и покровительством тех или иных иноземных организаций – английских, французских, австрийских и так далее. Короче говоря, раздробленность движения проявлялась не только в плане политическом, но и в плане доктринальном.

Хотя Карл III, а за ним и Фердинанд IV своими эдиктами, принятыми, соответственно, в 1751 и 1759 годах, пытались запретить деятельность лож, однако эти эдикты были не более чем мертвой буквой, даже несмотря на то, что министр Тануччи, враждебно относившийся к масонам, всячески пытался претворить их в жизнь.

Ему на помощь пришел было случай – необъяснимая смерть одного неофита, совсем недавно принятого в масоны. Тануччи воспользовался этим как поводом для новых гонений. По его приказу масоны, собравшиеся на банкет, были арестованы и брошены в тюрьму. И напрасно юрист Леви пытался исправить ситуацию, опубликовав трактат в защиту масонства. Его самого изгнали из королевства, а трактат публично сожгли. Однако фортуна опять благоволила к ордену. Королева Каролина устранила Тануччи от дел и вновь разрешила масонские собрания, за что ложа Великий Восток Франции заявила ей свою искреннюю признательность.

Франкмасонов в Венеции не притесняли вплоть до 1686 года, когда власти вдруг всполошились и приказали закрыть все ложи; однако декрет был исполнен очень мягко. Известно, например, что одна ложа, состоявшая преимущественно из представителей аристократических семейств, отказалась подчиниться постановлению, и тогда для острастки туда были посланы исполнители закона, которые вскрыли помещение, когда члены ложи разошлись, вынесли оттуда всю утварь и украшения и публично их сожгли. При этом, однако, никто из «братьев» преследованиям подвергнут не был.

Из требника, найденного между другими предметами, выяснилось, между прочим, что во время посвящения кандидата водили с завязанными глазами по улицам, точнее – с канала на канал, чтобы он не мог определить местности, а затем приводили в помещение на канале Рио-Марино, завешенное черными драпировками и освещенное единственной свечой; здесь на него надевали длинную черную простыню, на голову водружали шапку вроде чалмы, а лицо закрывали прядями волос.

В таком наряде его ставили перед зеркалом, покрытым черным занавесом, на котором были вышиты слова: «Если ты истинно мужествен, если искренне жаждешь войти в наш орден, то отдерни занавес и познай себя». Затем ему дозволялось снять с глаз повязку и поглядеть в зеркало. После чего ему опять завязывали глаза и ставили посередине комнаты, в нее входили человек тридцать или сорок и начинали фехтовать на шпагах.

Это было испытание на храбрость. Посреди сражения кандидату как бы случайно наносили рану, затем снимали повязку и рану перевязывали. Потом вновь завязывали глаза и вели в другое помещение, занавешенное черно-белыми драпировками. Там стояла кровать, покрытая черным сукном с белым крестом посредине, по обе стороны которого были изображены белые скелеты. Кандидата укладывали на кровать, снимали с глаз повязку и оставляли одного в озарении двух горящих свечей – желтой и белой. Спустя какое-то время в комнату со страшным шумом и грохотом врывались «братья», кандидат же при этом должен был сохранять полное присутствие духа и не выказывать и тени страха. Вошедшие обнимали его, приветствуя как своего брата, и присваивали ему имя, под которым он с этих пор и значился в обществе.

Среди венецианских масонов наиболее именитыми были Казанова и Гольдони. Но если первый, несмотря на свои авантюрные приключения, серьезно увлекался магией и каббалой, то второй, насколько известно, рассматривал братьев-масонов в качестве наиболее подходящей компании для дружеских вечеринок за пиршественным столом.

В Тоскане преобладали «английские» ложи, состоявшие из деистов и свободных мыслителей. В Пьемонте во второй половине столетия утвердились оккультное направление неотамплиеров и течения мысли, связанные с французским спиритуализмом.

30 июня 1805 года в Милане была основана ложа Великий Восток, которую возглавил вице-король Эжен Богарне. В наполеоновскую эпоху это была первая попытка учредить центральную масонскую организацию, распространявшую свое влияние на всю Италию. Андерсен, как известно, упоминает о Великой ложе Италии в своей «Книге конституций». Однако до сих пор так и не найдено никаких следов существования подобной организации.

Во время царствования Наполеона I ложи были основаны по всей Италии, хотя итальянское масонство в этот период являло собой довольно-таки жалкое зрелище. Орден, всегда гордившийся своей независимостью от земных монархов и ставивший себя выше их, всячески унижался перед Наполеоном, преподнося ему адресы вроде следующего: «О, Наполеон! Твоя философия есть ручательство терпимости к нашей естественной и божественной религии. Мы воздаем тебе достодолжную честь; ты найдешь в нас верных подданных, всегда преданных твоей августейшей особе!»

После падения империи итальянское масонство оказалось в кризисном состоянии. Ложи стали совершенно неподходящим местом для наиболее беспокойных деятелей, осуществлявших конспиративную работу в масштабах всей страны. С этой целью были созданы многочисленные тайные общества, которые, как правило, пытались подражать языку и обычаям масонов. Впрочем, есть и более веские исторические основания, чтобы говорить о том, что между масонством и тайными обществами эпохи Рисорджименто [11]11
  Период национально-освободительного движения под руководством Джузеппе Гарибальди, тоже масона.


[Закрыть]существовала определенная организационная связь. Взять, к примеру, общество карбонариев. При изучении ритуалов, принятых в обиходе карбонариев, обращает на себя внимание наличие многих точек соприкосновения с масонскими ритуалами. Более того, известно, что масоны пользовались привилегированным статусом при приеме в это общество. Вот почему, когда Мадзини, находясь в крепости, обратился к Пассано с просьбой сообщить ему имена карбонариев, с которыми он мог бы переписываться, его собеседнику пришлось сначала посвятить его в масоны (нарушив тем самым весь надлежащий в этом случае регламент) и присвоить ему высокую степень, а уж затем сообщить требуемые имена. Только таким образом Мадзини мог установить переписку с карбонариями определенной степени.

На исходе столетия, особенно в последние двадцать лет, жизнь масонства в Италии была ознаменована драматическими столкновениями с католической церковью. Это было время, когда масоны организовали подписку по сбору средств на сооружение в Риме памятника Джордано Бруно. Памятник, созданный скульптором Этторе Феррари (он впоследствии станет Великим Мастером ложи Великий Восток Италии), был открыт 9 июня 1889 года в присутствии более трех тысяч братьев-масонов, собравшихся под своими знаменами, обычно хранящимися в ложах.

Хотя в конце XIX века итальянское масонство стояло на антиклерикальных позициях, было бы ошибкой утверждать, что оно исповедовало атеизм. В 1894 году Джозуэ Кардуччи, великий итальянский поэт и масон, имевший 33-ю степень «Древнего шотландского обряда», произнес знаменитую речь о незыблемой свободе Республики Сан-Марино. Идея Бога, сказал в речи Кардуччи, почти полностью изгладилась в «латинских» умах, и виной тому – вполне оправданная реакция на предрассудки, носителем которых является католицизм. Однако, продолжал он, ни распущенность священнослужителей, ни гордыня философов не в состоянии изъять Бога из истории. Ибо Бог – «высшее мировоззрение, к которому устремлены народы», и «солнце людей высокого ума». Речь идет не каком-то там боге, но о «едином и вселенском Боге народов», о Боге свободы и раскрепощения, которому поклонялись Данте и Леопарди, Вашингтон и Мадзини.

Выступление Кардуччи особенно пришлось по душе редакторам «Пикколо Мессаджеро», периодического издания Итальянской евангелической церкви, руководимой пастором Саверио Фера, который в 1889 году был посвящен в члены флорентийской ложи «Двадцатое сентября» с присвоением 33-й степени шотландского обряда. Имя пастора связано с активным участием протестантов в деятельности итальянского масонства на рубеже ХIХ – ХХ веков.

В 1908 году произошел исторический раскол итальянского масонства. В ходе дискуссии в палате депутатов итальянского парламента по вопросу о преподавании католических догматов в средней школе группа депутатов-масонов не поддержала законопроект Биссолати, тоже масона, который выступил против обязательного преподавания религии в школе.

Большинство лож заявило протест. Великий Мастер и Великий Спикер предложили публично осудить поведение депутатов-оппортунистов. Однако Саверио Фера поддержал их право на свободу голосования. Оказавшись в меньшинстве, он, тем не менее, продолжил борьбу иным способом – взял и присвоил документы и казну своей ложи, после чего провозгласил основание масонского ордена, известного, по месту пребывания его штаб-квартиры, как «Масоны с площади Джезу». Судя по всему, за спиной пастора стоял Джолитти, возглавлявший тогда итальянское правительство. Раскол 1908 года вызвал в последующей истории итальянского масонства немало потрясений.

В целом же итальянское масонство стоит на позициях, которые оно ныне открыто декларирует в своих воззваниях. Его цель – развитие всемирной филантропии, независимость и единство отдельных наций и братство всех между собой, веротерпимость и совершенное равенство вероисповеданий, нравственный и материальный прогресс народных масс. Кроме того, оно провозглашает свою независимость от всех и всяческих правительств, утверждая, что не признает на земле другой державной власти, кроме разума и всемирной совести. Масонство, утверждают его итальянские адепты, есть учреждение всемирное, исключительно человеческое, оно не занимается образами правления или временными вопросами, а только вопросами глобальными и вечными.

Польское масонство

Первые масонские организации возникли в Польше в начале царствования Августа III (1735–1763), проникнув сюда из граничившей с Польшей Саксонии, и первоначально представляли собой отделения, или филиалы, дрезденской ложи «Три белых орла», основанной в 1738 году побочным братом короля графом Рутовским. Поначалу эти союзы ничем особым себя не проявляли. С одной стороны, они подвергались преследованию духовенства, главным образом иезуитов, которые, действуя на основе выпущенной в 1738 году Папой Климентом XII буллы In eminenti, добились временного закрытия всех масонских лож, а с другой – сами ложи были первое время мало жизнеспособны, ибо служили скорее отдушиной для забав польской аристократии и средством для удовлетворения личного честолюбия.

Распространителями масонства были преимущественно пребывавшие в Польше иностранцы и польская шляхетская молодежь, принадлежавшая к родовитым семействам, таким как Мнишеки, Потоцкие, Огинские, Вильегорские, которые и основали несколько лож в Вишневце на Волыни, в Дукле и других местах.

Гораздо большее значение приобретает польское масонство при Станиславе Августе Понятовском, человеке в высшей степени просвещенном и высокообразованном. Понятовский не только оказывал покровительство масонам, но и сам в 1777 году вступил в варшавское отделение польско-немецкой ложи «Под тремя шлемами» и, произведенный в кавалеры немецкой ложи Rose-Croix(«Розы-и-Креста»), причислявшей себя к розенкрейцерству, принял в строжайшей тайне под именем Eques Salsinatusнадлежащую присягу, оговорив свои «гражданские и королевские обязанности».

При Станиславе Августе масонские ложи пополнились придворными сановниками и виднейшими государственными деятелями страны. А в эпоху правления так называемого Великого, или Четырехлетнего, сейма (1788–1792) в числе масонов оказались и многие представители сейма: Матушевич, Немцевич, Солтыко, Линовский, князья Казимир Сапега, Адам Чарторыйский и другие, причем секретарь сейма Ян Лущевский одновременно исполнял обязанности и секретаря ложи Великий Восток Польши, и создателей польского масонского устава (принят 3 мая 1791 года) Игнатия Потоцкого, Станислава Малаховского и ксендза Пиатоли. Принадлежали к масонству и многие польские послы при иностранных дворах, в их числе Щенский, Война, Буката, Морской и прочие.

Большинство этих лиц, находясь у кормила власти, «делало историю» не в переносном, а самом прямом смысле, ибо при их непосредственном участии в стране проводились общественно-политические реформы под знаком идеи возрождения Польши. Таким образом, инициатором прогрессивных идей (редкий в истории случай!) выступало не молодое, а старшее поколение, и в этом смысле масонство при Станиславе Августе являлось весьма важным политическим фактором, оказавшим несомненное влияние на мирный исход того государственного переворота, который привел к конституции 3 мая.

Борьба света с тьмой, с предрассудками и с религиозной нетерпимостью составляла главную задачу масонов в эпоху Станислава Августа, о чем, в частности, свидетельствуют такие слова известного польского писателя-масона Андрея Немоевского: «Кто борется за свободу совести, за свободу науки, за политическую, общественную и экономическую свободу, того рано или поздно назовут масоном». Об этом же свидетельствуют и говорящие названия тогдашних лож: «Побежденная тьма», «Побежденный предрассудок» и им подобные. В то же время польские масоны не чурались и общегуманитарных целей: они открыли целую сеть благотворительных учреждений, приюты для стариков и нищих, занимались раздачей супа, ввели бесплатное оспопрививание.

Были в Польше и так называемые адоптивные ложи (о них речь пойдет отдельно), то есть ложи, куда принимали и женщин. В адоптивной ложе «Благотворительность» среди фамилий членов-мужчин встречаются и женские: княгини Чарторыйская и Радзивилл, графиня Потоцкая и другие. Особого упоминания заслуживают смешанные ложи «мопсов (самцов и самок)», возникшие в Австрии в 1738 году и затем, при Людовике XV, в эпоху господствовавшей при этом короле распущенности нравов, распространившиеся во Франции. В конце XVIII века эти же ложи – как своего рода amusements mysterieux(«тайные развлечения») – появились и в Польше, где они практиковали обряды, не совсем, мягко говоря, пристойные, чтобы приводить здесь их описание. Такова была, например, виленская ложа «Совершенная верность», во главе которой стояли Великая Мастерица баронесса Ферзен, Великая Надзирательница графиня Пржездецкая и графиня Солтан.

В царствование Станислава Августа, во всех отношениях крайне благоприятного для польского масонства, последнее постепенно освободилось от иностранных влияний. В 1767 году при непосредственном участии известного франко-швейцарского масона Жана Луи де Ту де Сальверта, военного инженера из Берна, вынужденного искать убежища в Варшаве, возникла первая в Польше Великая ложа «Добрый пастырь», которую сам де Сильверт называл grande souveraine loge(«великой независимой ложей»), а себя – ее Великим Мастером. Эта ложа была учреждена по образцу английской ложи в Париже.

Масонские ложи в Польше состояли, как правило, из семи степеней. «Посвященные» трех первых степеней, то есть Ученики, Товарищи (Подмастерья) и Мастера, объединялись в «символические» ложи, или «ложи Святого Иоанна»; посвященные четвертой степени составляли братство «избранных рыцарей»; пятой – «шотландских кавалеров» («шотландского капитула»); шестой степени – «рыцарей Востока»; и, наконец, седьмой, злато-розового креста, составляли «высшую капитулярную шотландскую ложу».

Другая Великая ложа, основанная Мошинским в 1770 году, объединяла семь меньших лож. Она вела весьма активную деятельность, которая вскоре привлекла к себе внимание императрицы Екатерины II, и по ее распоряжению русское посольство в Варшаве стало принимать меры к тому, чтобы взять под свою опеку польское масонство и осуществлять негласное руководство им. В 1779 году сын воеводы из Познани граф Игнатий Потоцкий, представив подложный диплом старошляхетской директории в Страсбурге, который якобы давал ему полномочия к учреждению новых и реформированию старых лож, основал в Варшаве шотландскую ложу «Екатерины под Северной звездой», названную так «в знак уважения к просвещенной государыне-покровительнице свободного каменщичества в своем государстве».

Избранный первым Великим Мастером «объединенных лож Короны и Литвы» Потоцкий провел кардинальную реорганизацию польского масонства, и вскоре (март 1784 года) на почве реорганизованного масонства была учреждена ложа Великий Восток Польши. В ее состав входили 13 объединенных лож: 4 ложи варшавского Великого Востока («Екатерина под Северной звездой», «Святыни Изиды», «Северный щит» и «Богиня Элевзис»), 4 – виленского («Совершенное единство», «Ревностный литвин», «Добрый пастырь», «Храм мудрости»), 3 – познаньского («Увенчанное постоянство», «Белый орел», «Школа мудрости»), 1 – дубнянского («Совершенная тайна») и 1 – гродненского («Счастливое освобождение»).

После Игнатия Потоцкого, который отказался от своего молотка в январе 1789 года ввиду предстоящего разрыва Польши с Россией, временно обязанности Великого Мастера исполнял генерал Андрей Мокроновский, а после него – Щенский. Вскоре на место Потоцкого в качестве постоянного главы был избран «доблестный патриот» Казимир Нестор Сапега, сеймовый маршал и генерал от артиллерии.

Охватившее всю Польшу антирусское движение затронуло и масонские ложи: в том же 1789 году по случаю королевских именин «материнская» ложа «Екатерина под Северной звездой» была переименована в «Станислава Августа под Северной звездой».

В польских областях, отошедших к Австрии и России, все масонские организации были запрещены: в Австрии – в 1795 году, в России – в 1797-м. И только в областях, отошедших к Пруссии, масонство продолжало развиваться и процветать, но это, правда, относится уже не столько к польским, сколько к немецким ложам, а именно: к ложам Grosse Langes Loge, Royal Yorkи «Три глобуса», которые вобрали в себя более мелкие польские организации, существовавшие на этих территориях, но при этом и сами находились в подчинении у трех независимых берлинских Великих лож.

Такое положение дел существовало до 1807 года, когда отвоеванные у Пруссии польские области Наполеон объединил в новое польское государство – Великое герцогство Варшавское. В этом маленьком государстве, обязанном своим возникновением великому Наполеону, на новых, соответствовавших изменившемуся политическому положению началах и возродилось польское масонство. Правда, теперь оно взяло за основу французский образец и находилось в тесных отношениях с Великим Востоком Франции. Под протекторатом последнего в 1807 году в восточной части Варшавы возникает ложа «Объединенных братьев поляков и французов», где особа Наполеона была окружена особым почитанием, доходившим до религиозного культа. Дошло до того, что за особые заслуги была учреждена орденская лента пепельного цвета – в память о «цвете верхнего платья, в котором в 1806 году впервые вступил на польскую землю великий Наполеон, освободитель польского народа».

«Объединенных братьев» вдохновляла надежда на то, что вскоре Наполеон объединит под своим началом все территории поделенной Польши, что, как они чаяли, приведет к постепенному росту и укреплению польского масонства, к возрождению старых польских лож («Святынь Изиды», «Богини Элевзис», «Северного щита» – в Варшаве, «Побежденного предрассудка» – в Кракове) и к переходу прусских лож в зависимость от Парижа.

Однако политические события 1812–1813 годов вновь создают перебои в деятельности масонских организаций, хотя, несмотря на официальное постановление Великого Востока Польши от 30 января 1813 года о временном закрытии лож, некоторые из них (в том числе и сам Великий капитул) продолжают тайно вести работу в течение всего 1813 года. Благотворительные масонские общества в Варшаве, Вильно, Кракове и других городах, управляемые избранными из среды местных лож комиссиями, оказывают деятельную помощь военнопленным, находящимся в госпиталях больным и семьям погибших.

В новую фазу деятельности польское масонство вступило только в 1815 году, когда, согласно постановлению Венского конгресса, значительная часть Великого герцогства Варшавского была присоединена к Российской империи.

Польские масоны, назвавшие, как уже говорилось выше, в конце XVIII века (вероятно, в порыве верноподданнических чувств) одну из лож в честь «великодушной русской монархини», а затем перенесшие свое почитание на Наполеона, «посланного для освобождения польского народа», теперь, после его падения, вновь обратили свои взоры к России, к восходящей звезде русского императора, который оказывал знаки внимания Костюшко, дружил с Адамом Чарторыйским и даже не пожелал при въезде в Краков принять ключи от мэра города, называя себя «не победителем, а другом поляков». В жизни польского масонства начинается очередная стадия – полоса веры в нового «воскресителя» Польши, императора Александра I.

Александр I благосклонно принимал выражения верноподданнических чувств со стороны поляков. Как дальновидный политик он в данном случае руководствовался двоякой целью: с одной стороны, он хотел использовать польское масонство для проведения в жизнь своего проекта о слиянии Литвы и Польши, а с другой – насаждая масонские ложи одновременно и там, и там и влияя при их посредстве на общественное мнение, он путем восстановления прежней польско-литовской унии стремился подготовить унию политическую.

Исполнителем своих планов Александр I избрал генерала Александра Рожнецкого, ставшего в 1816 году заместителем Великого Мастера Великого Востока Польши.

С нашей стороны было бы непростительно упустить два весьма любопытных факта в истории польского масонства. В первом случае речь идет о проекте реформы масонства, который разработал профессор университета в Вильно, доктор философии и медицины Яков Шимкевич, состоявший членом местной ложи «Усердный литвин». В своем проекте Шимкевич предлагал исключить все и всяческие тайны из обрядов и деятельности масонских организаций. 16 марта 1818 года, на заседании ложи, он высказался в том духе, что на ниве просвещения и благотворительности, кои составляют непосредственную цель масонства, какие бы то ни было тайны совершенно излишни: они, мол, «являются притворством, очень дорого обходятся и способствуют дурной славе, так что орден вполне может существовать и без них».

За проект Шимкевича проголосовали 17 членов ложи, преимущественно профессора того же университета, и вместе они в восточной части Вильно учредили новое, реформированное франкмасонское товарищество под тем же названием – «Усердный литвин».