Текст книги "Записки наблюдателя туманных объектов"

Автор книги: Виктор Смагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9. Апрель

Апрель – какой-то совершенно удивительный месяц, особенно у нас на даче, в деревеньке. И если март в наших краях еще трудно отличить от зимы (особенно, по фотографиям, попробуй угадай, где тут март, а где середина января), то апрель развевает любые сомнения по этому поводу. Силуэты березок, что стоят по обе стороны дороги, на которую нанизано наше селение, подернулись зеленой дымкой только-только начавшей вылупляться из почек листвы. Но самое прекрасное в эту пору скрывает наш лес – дубовая роща, расположившаяся в получасе ходьбы от нашего домика. Весенняя дубрава – это что-то совершенно особенное, уникальное, такую энергию воскресающей каждый год жизни, пожалуй, можно увидеть только в апреле.

Дуб – дерево благородное, этакий царь растений, а таким важным персонам не грех поспать чуть подольше и пробудиться лишь тогда, когда проснется его свита и прочая челядь растительного мира. Поэтому дубовая роща осталась единственной частью лесного пейзажа, не погрузившейся в радостное зеленое облако. Но стоит лишь на миг попасть под ее сень, как ощущение некоей безжизненности, вызванное голыми шершавыми стволами и черными закорючьями мощных ветвей мгновенно пропадает, ведь под ногами мы обнаруживаем не мрачный полог дубовых листьев, а потрясающей красоты пестрый ковер.

Каких цветов тут только нет! Присев на корточки, можно очень долго рассматривать все это великолепие тянущихся к ласковому солнцу стебельков медуниц, раскрашенных всеми цветами радуги, желтых цветков мать-и-мачехи, и только-только пробивающихся из-под влажной душистой листвы листков ландыша.

Апрель – этот тот месяц, когда ночи становятся не так холодны, и за телескопом можно провести несколько часов, лишь изредка согреваясь чем-нибудь горяченьким. Апрель – это месяц, когда можно в полной мере насладиться океаном галактик, величественно перекатывающимся в течение всей ночи с востока на запад. Вообще, осознание того, что область неба на границе созвездий Девы и Волос Вероники наводнена многими тысячами невидимых глазу галактик, придает какое-то новое смысловое содержание бедному на яркие звезды весеннему небу. Количество галактик, доступных для наблюдения весной, настолько велико, что даже в далеко неидеальных условиях подмосковной засветки небольшой 70-мм рефрактор способен показать не менее двух десятков этих прекрасных представительниц туманных объектов.

Мой 150-мм аппарат – не самый мощный по нынешним временам, но даже он приносит такой богатый урожай на галактики в апреле, что одной главы никак не достаточно, чтобы хоть в какой-то мере выразить возникающее при их наблюдении благоговение. Описанию весенних галактик можно посвятить отдельную книгу, чем, быть может, я и займусь, если почувствую себя достаточно уверенным для этого немаленького произведения.

И все же несмотря на то, что огромное разнообразие апрельских галактик может отнять все свободное время, есть объект, не уступающий им в своем величии. Той далекой весной 1994 года, едва-едва переведя дух от первых успехов в созерцании знакомых и обнаружении незнакомых объектов в 150-мм инструмент, я уже знал, что истинной проверкой моего телескопа, вершиной всех предыдущих, а, отчасти, и будущих наблюдений станет именно он – квазар 3C 273 из созвездия Девы.

Этот квазар – объект уникальный во всех смыслах, начать хотя бы с того, что он удален от нашей галактики на какое-то просто умопомрачительное расстояние – 2,5 миллиарда световых лет, то есть, в сорок раз дальше, чем скопление галактик в Деве и в тысячу – чем Туманность Андромеды! Вообще, миллиард – это число пограничное, сложно вообразимое для человека, если можно так выразиться. Лично я не могу себе его легко представить. Наверное, лучшим образом будет такой: из миллиарда малюсеньких кубиков с длиной ребра в 1 миллиметр можно собрать куб стороной в 1 метр – кубический метр. Этот куб легко представить, он может поместиться в обычной комнате. Но если попытаться его разобрать и укладывать кубики в линию, затрачивая на каждый кубик всего 1 секунду, на это потребуется 31 год, а длина такой линии составит тысячу километров. А это воспринимается уже с некоторым умственным усилием. Миллиард секунд или 31 год – время сравнимое с сознательной человеческой жизнью. Что уж говорить о миллиардах лет и о том расстояниях, которые свет преодолевает за это время.

Попросту можно сказать, что когда свет этого квазара только отправился в свое далекое путешествие, наша Земля, скорее всего, была практически безжизненна! Если не ошибаюсь, то согласно современным представлениям, именно около 2,5 миллиардов лет назад свершилось нечто совершенно из ряда вон выходящее – неуютная планетка, третья от ничем не примечательной желтой звездочки произрастила жизнь. Внешне земля была пуста и безвидна, но первые незримые зерна жизни уже проросли и принялись за работу – считается, что именно первобытные анаэробные организмы и насытили в дальнейшем атмосферу нашей планеты кислородом.

Когда фотоны далекого квазара проделали половину своего пути, на что им потребовалось, ни много, ни мало, около миллиарда лет, в атмосфере Земли накопилось несколько процентов кислорода – достаточное количество для стабильного функционирования аэробных организмов. Когда свет квазара преодолел 75 % расстояния, начали зарождаться первые многоклеточные структуры, когда преодолел 90 % и вышел «на финишную прямую» – первые амфибии. Когда было проделано свыше 99,9 % пути, биологический вид человек разумный впервые взял в руки палку-копалку.

Найдете квазар без подсказки?

Это левая (самая яркая) из треугольника

звездочек в центре.

(Поле зрения 10’)

3С 273 – ярчайший из известных квазаров и, наверное, единственно доступный для 150-мм телескопа. Блеск его колеблется около 12,7 ^m, в то время как блеск ближайших по яркости квазаров примерно равен 14 ^m, поэтому для их наблюдения в шестидюймовый инструмент, на мой взгляд, должно состояться исключительно редкое сочетание благоприятных условий как полное отсутствие засветки, высота не менее 500 м над уровнем моря и незаурядная опытность наблюдателя.

Наша деревенька лежит в двадцати километрах от ближайшего городка, и условия наблюдений там отличные, ведь проницаемость моего телескопа в обычную ночь составляет примерно 13,2 ^m, а поэтому квазар 3С 273 заметен даже с некоторым запасом. Выглядит он словно ничем не примечательная звездочка в окружении нескольких похожих. Кстати, перепутать его с другими звездочками будет непросто – геометрическая фигурка, этакая вилочка, образуемая им и соседними звездочками уж очень характерна, во всяком случае, для меня.

Для его наблюдения лучше применять высокие увеличения, ведь визуально объект не будет ничем отличаться от звезды, а фон неба при больших увеличениях станет на порядок темнее. Конечно, немного досадно, что такой прекрасный астрономический объект ничем не отличается от звезды, а факт его «туманности» приходится принимать на веру. Но стоит мне вспомнить обо всех этих миллиардах, как сияние этой обыденнейшей на первой взгляд точки света приобретает совершенно иное смысловое наполнение. А если на секунду оторваться от окуляра и ощутить вдруг дуновение ветра, смешавшего ароматы хвои, сырой дубовой листвы и свежесть первоцветов, то душа приобретает какой-то вдохновенный импульс от осознания того, что целый квазар – гигантский и загадочный источник энергии зажегся лишь для того, чтобы в эту секунду своей жизни я успел насладиться этаким единением себя в декорациях русской провинции и глубокого, очень глубокого космоса.

Однако, несмотря на то, что звездочки квазаров трудно назвать привлекательными внешне, наблюдение их даже любительскими средствами может нести научную цель – все дело в переменности их блеска. Квазары – это единственные представители дип-скай объектов, изменяющих свой блеск в широких пределах. К примеру, для квазара 3С 273 интервал изменения блеска составляет от 12 до 13 ^m, а изменение в светимости, которые может обнаружить опытный любитель, могут произойти в течение нескольких месяцев. А для некоторых квазаров блеск может скачкообразно увеличиться на одну звездную величину и выше, что, по-видимому, связано с какими-то взрывными процессами, происходящими в них.

И как знать, может быть через десяток лет благодаря всё увеличивающейся доступности астрономической и фотографической техники наблюдение квазаров перестанет быть уделом профессионалов, а исключительно ляжет на плечи любителей астрономии?

Глава 10. Шаровые скопления. Май

Бывают моменты, которые врезаются в память на долгие годы, если ни на всю жизнь. Так и каждый любитель астрономии всегда может припомнить десяток-другой объектов, которые произвели на него неизгладимое впечатление. К сожалению, придется признать, что для нас, наблюдателей дип-скай, большинство объектов проходит обезличенно – в виде туманных пятнышек, да и те, как правило, отчетливо видны лишь боковым зрением. В спортивном интересе мы стремимся зафиксировать как можно больше объектов и, желательно, как можно более низкой яркости, совсем не задумываясь о том, что же именно мы наблюдаем. Скажем так, составляя план на сегодняшнюю ночь, часто ли мы интересуемся особенностями намеченных к наблюдению объектов? А после, следующим утром или днем всегда ли мы читаем аннотации к объектам, которые зафиксировали или которые нас наиболее впечатлили? Боюсь, что нет. Готов заключить пари, что большинство из нас, гонясь за количеством новых дип-скай объектов не вполне представляют к какому типу относится только что обнаруженная очередная галактика – к спиральному или эллиптическому. Да, телескопы до 150–200 мм в поперечнике раскрывают детали лишь только наиболее ярких представительниц этого рода туманных объектов, но я не об этом…

Мы перескакиваем от одного едва зафиксированного туманного пятнышка к другому с такой быстротой, словно рассматриваем ценники в магазине, а не галактики. Галактики! Космические города, населенные многими миллиардами звезд, такие огромные, что свет пересекает их десятки тысяч лет и прекрасными… Настолько прекрасными, что при взгляде на них захватывает дух. А вдруг там, далеко, невообразимо далеко от нас кто-то рассматривает нашу Галактику в свой любительский телескоп. Смешно, конечно, а вдруг? Понравилось ли бы нам, что инопланетный наблюдатель уделил чуть большее внимание Туманности Андромеды, а напротив Млечного Пути написал «не заслуживает внимания»?

Чего греха таить, я и сам зачастую отвожу слабым галактикам не более минуты на их наблюдение, но все же есть объекты, созерцание которых навсегда впечаталось в мою память и вряд ли когда уже изгладится. Я говорю о прекрасных жемчужинах звездного неба – шаровых скоплениях.

Это случилось незадолго до моего тринадцатилетия – в мае 1992 года. Тогда в моем распоряжении был, как бы сейчас сказали, 60-мм рефрактор на азимутальной монтировке. Объектив я сделал из весьма качественного очкового стекла, происхождение окуляра сейчас уже не вспомню, наверное, тоже выдрал откуда-то. «Монтировкой» служил копеечный фото-штативчик со струбциной. Надо сказать, этот инструмент я находил вполне продвинутым, а особенно по сравнению с предыдущим 40-мм аналогом.

К тому времени я уверенно ориентировался в Плеядах и Яслях, знал, как выглядит Двойное скопление в Персее. Да и Туманность Ориона, появлявшаяся каждое утро перед началом учебного года, разумеется, была мне знакома. Не хватало чего-то поистине «туманного», того, что нельзя было увидеть невооруженным глазом, того, что выделило бы меня, с телескопом, от прочих людей, его не имеющего.

Уже совершенно не помню, как я провел первомайский день, но ночь осталась в моей памяти надолго. Тогда около двух часов пополуночи (дабы самому не стать объектом наблюдения соседей) я вышел из дому, прямо за которым раскинулось широкое поле, ограниченное зубчатым частоколом посадок где-то недалеко от горизонта.

К тому времени я уже имел неудачный опыт наблюдения туманных объектов. Как любой новичок я ожидал, что галактики и скопления предстанут примерно так как выглядят на фотографиях в книгах. Ну, может быть, чуть-чуть похуже. В начале девяностых любительская астрономия в нашей стране переживала глубокий кризис, а поэтому достать более-менее приличные карты звездного неба провинциальному школьнику средних классов было практически невозможно. Приходилось довольствоваться стандартными картами Куликовского до пятой звездной величины, которые встречались довольно таки часто, но для наблюдений дип-скай объектов были фактически бесполезны. Так вот, наводя свои самодельные телескопы на ту область неба, где примерно находился тот или иной объект, мне почему-то всегда казалось, что он должен сам выскочить на меня во всем фотографическом великолепии. Разумеется, такого никогда не бывало. Зато были курьезные случаи – как-то я пытался обнаружить шаровое скопление М28 в полевой бинокль, причем на темно-синем небе, на котором едва успели появиться самые яркие звезды. Но самое смешное было в том, что искал я его по ошибочным координатам, приведенным в становящейся от этого не менее замечательной книге Зигеля «Сокровища звездного неба». В графе «Склонение» скоплению М28 приписывалась цифра +6,5°, причем сия опечатка пережила несколько изданий книги. Исходя из этого, шаровое скопление М28 созвездия Стрельца лежало лишь немногим правее Альтаира. Как вы думаете можно ли увидеть объект, лежащий на пределе видимости в данный инструмент, в сумерки, без поисковой карты, да еще в том месте, где его нет? А ведь если подумать, сколько таких ляпсусов было в любительско-астрономической юности…

Но во всех подобных неудачах есть одно прекрасное свойство: после них так замечательно вкусить радость от наблюдения того, что вроде бы всегда было доступно, всегда было рядом, но почему-то ускользало от нашего внимания по той или иной причине. Такими объектами для меня стали шаровые скопления М13 и М92 в Геркулесе.

Представляете мой восторг, когда в дрожащем поле зрения появилось нечто совершенно для меня новое: безукоризненно круглое и действительно туманное пятнышко – в отличие от уже пройденных мною рассеянных скоплений! Помню, как я подбежал к ближайшему гаражу, опер на него трубу, чтобы, не отвлекаясь на дрожание рук, получше рассмотреть свою находку. Запертый между двумя звездочками туманный шар высоко висел в теплом весеннем небе и мягко фосфоресцировал. Сияние сотен тысяч далеких светил сплавилось и образовало одну из немногих небесных жемчужин.

M13

M92

M5

(Поле зрения на всех кадрах 50’)

Немногих потому, что доступных для наблюдения шаровых скоплений всего около двух сотен – несравненно меньше, чем рассеянных скоплений и уж, тем более, галактик. И вот еще что удивительно – несмотря на то, что все шаровые скопления очень похожи друг на друга (ну действительно, чем могут отличаться туманные шарики – разве что размером) для каждого из них можно найти какую-нибудь отличительную особенность. В одном скоплении спряталась массивная черная дыра, в другом – планетарная туманность. Третье скопление самое обильное по количеству переменных звезд, а четвертое наиболее удалено от центра Галактики. Пятое – самое массивное, а шестое – самое тусклое. И ни одно шаровое скопление не останется обделенным в силу своей исключительности.

Курьезно, что само скопление М13 не много чем выделяется среди прочих: оно не самое большое и богатое на звезды, не самое близкое и не самое яркое на небе, да и расположение его в Галактике трудно назвать особенным. Но именно с него большинство любителей астрономии начали знакомиться с этим древним и удивительным классом небесных объектов, и именно его большинство из нас впервые разрешили на звезды. И, быть может, именно благодаря этому факту оно и достойно почетного звания самого любимого шарового скопления.

А тогда, в ту далекую майскую ночь я совершил еще одно открытие. Несложно догадаться, что им стало соседнее скопление М92. Чуть более тусклое, и оно поразило меня чрезвычайно. Ведь открылось оно без какого-то ни было напряжения, а, стало быть, я мог попробовать отыскать на небе и более слабые объекты.

Окрыленный везением, следующей ночью я отыскал прекрасный шар М5 в Змее: даже в такой скромный по нынешним меркам инструмент не составило труда заметить, что оно чуть больше по размерам, чем шары в Геркулесе, но поверхностная яркость была меньше, а ядро скопления более выражено – будто туманная звездочка.

Поразительно, как память с такой аккуратностью смогла запечатлеть точные даты всех этих наблюдений. Дело, видимо, в том, что период моих наблюдений совпал с майскими праздниками – ведь следующий свой объект – М3 в Гончих Псах – я обнаружил аккурат вечером Дня Победы. Уже ставшее привычным округлое сияние, но каждый раз новое восхищение от увиденного, и новая галочка в списке покорившихся мне объектов.

Шаровые скопления достаточно легки для наблюдения. Даже в небольшой 70 мм телескоп за год можно увидеть около трех десятков этих объектов. Имея же в наличии телескоп от 10-ти, а лучше – от 15-ти сантиметров в диаметре стоит попытаться разделить шаровые скопления на отдельные звездочки. Скажу сразу – зрелище это незабываемое.

На мой взгляд, для этой цели следует использовать увеличения 150–200 крат. В поле зрения появляется скопление, более крупное, чем при обычном наблюдении, присмотревшись внимательнее, видно, что оно не такое однородное, как казалось при меньших увеличениях. Еще через несколько секунд туманная оболочка скопления начинает сверкать мелкими звездочками, а если отвести глаз немного в сторону, применив боковое зрение, все скопление может рассыпаться на мириады крохотных искорок – практически до центра. Центр же всегда остается ярким туманным пятном; «выжженным», как принято говорить. Таких крохотных звездочек, как при разрешении шаровых скоплений, не увидишь нигде. Наверное, это психофизиологическая особенность человека, но тем не менее…

Стоит отметить, что при наблюдении уже в 150-мм телескопы шаровые скопления начинают проявлять свою индивидуальность. К примеру, любимец наблюдателей – шаровое скопление М13. Еще в 19 веке заметили, что звезды центра скопления, словно разделены тремя темными полосками. Благодаря этому оптическому эффекту скопление получило прозвище «Пропеллер». Наверное, не будет ошибкой сказать, что среди всех своих собратьев шаровое скопление М 13 наиболее легко разрешается на звезды. Это и неудивительно – самые яркие звезды скопления 12 звездной величины. Они и чуть более слабые соседки образуют звездные «цепи» или «щупальца», тянущиеся из центра скопления. Именно за эту особенность шаровое скопление М13 удостоилось неофициального названия «Краб».

Расположенное рядом скопление М92 в небольшие инструменты очень напоминает своего знаменитого соседа. Однако при взгляде в 150-мм телескоп явственно чувствуется разница: в М92 значительно меньше насыщено яркими звездами. Тут уже не увидишь ни клешней краба, ни пропеллера, звездная пыль переливается искорками, словно угли затухающего костра…

Шаровые скопления – объекты, за внешним однообразием которых скрываются многие тайны. Достаточно упомянуть о том, что до сих пор не выработано окончательной теории происхождения этих небесных тел. Не секрет, что возраст большинства шаровых скоплений исчисляется миллиардами лет, а значит, они являются одними из самых стабильных образований в галактиках, но причина, по которой сообщество старых звезд слилось в эту своеобразную «космическую каплю» окончательно не ясна. До настоящего времени ведутся научные споры о том, как провести грань между гигантскими шаровыми скоплениями и эллиптическими галактиками. К примеру, не так давно обнаружилось, что население ярчайшего шарового скопления – ω Центавра составлено звездами преимущественно двух возрастов, что наталкивает на мысль о происхождении скопления в результате слияния двух меньших, а, возможно, и о галактической природе сего образования.

Шаровое скопление М3

(Поле зрения 50’)

Наверняка, многие из нас представляли, каково оно – жить на планете, обращающейся вокруг одной из звезд на краю шарового скопления: вечернее небо, усеянное яркими бриллиантами сотен соседних звезд. Хотя, быть может, не бриллиантами, а топазами, опалами и гранатами, поскольку звезды шаровых скоплений очень немолоды. Наверное, раз в году планета оборачивалась бы вокруг светила так, что теплыми майскими ночами мы могли наблюдать бы не звезды шарового скопления, а Млечный Путь – нашу огромную галактику, сверкающую мириадами звездных скоплений и рубинами туманностей. Интересно, как бы развивалась культура цивилизации, когда одна половина неба усеяна ярчайшими звездами, такими, что от их сияния становится почти так же светло как днем, а другая – едва заметной спиралью. Как бы повлияло распределение звезд на религию? Ассоциировалась бы одна часть неба с добром, а другая – со злом? Заметили бы мы в их блеске нашу Галактику? А заметили ли бы за нашей Галактикой миллионы таких же, но многократно более слабых и бесконечно более многообразных галактик? Иногда прекрасно остаться любителем в какой-либо области естествознания, например, в астрономии. Тогда ничто уже не мешает представить гигантские шаровые скопления отдельными галактиками, случайно захваченными более крупными, ничто не мешает представлять себя жителями другой звездной системы, не задумываясь о прочих астрономических неточностях…

Майская же пора отмечена целым рядом замечательных шаровых скоплений. Это и М5 – древний исполин, и парочка М10 с М12, и высокое скопление М3 – одно из самых ярких в Галактике. Ближе к утру становятся доступны и многие другие, но… что такое утро в мае? На широте Москвы в конце месяца ночи становятся так коротки, что буквально не успеваешь вынести из дома и как следует настроить телескоп. И все же, есть в этом времени года что-то особенное, что заставляет проникнуться всем естеством и прильнуть к лону родной природы. Май – все же не совсем лето, а поэтому, бывает, наблюдаешь, а вдруг налетит такой свежий порыв ветерка, что невольно задумываешься о далеких северных странах… да нет, что там… обо всей нашей планетке, накрытой иссиня-черным куполом неба… А в небе – висящей под чарующими соловьиными трелями – жемчужине М13.